[gmroll=7vd4yevi4s]Очевидно, антилопе тоже уже всерьез начало надоедать все происходящее, так как, запоздало осознав, что Тоффи вот уже который по счету раз не может нанести ей нормальный укус в горло, она воспринимает его как ну ооо-оочень неопытного охотника и, вдохновившись этим открытием, вновь резко дергается в объятиях льва. На этот раз, ей даже удается вырваться из его когтистых лап, и от этого стремительного рывка зубы Тоффи плавно скользят по намокшей от слюны шкуре добычи — он все еще держит ее самыми кончиками криво загнутых клыков, но уже не за саму глотку, а, скорее, за толстую складку кожи. Если следующим постом Тоффи не удастся схватить ее покрепче, антилопа окончательно вырвется на свободу. Сам Тоффи при этом неловко проезжается задними лапами по земле, слегка окорябав подушечки.

[/gmroll]

Откаты умений:

Скрытность — 1 пост
Острые клыки и когти — 1 пост
Смертельный капкан — 2 поста

Извечная борьба за жизнь везде, — на севере и на юге, — отличие лишь в том, что здесь жертвой была не Элика, а травоядное, до конца не желавшее умирать, как не желала она, когда уходила прочь из рокового места. Львица совершила отчаянную попытку впиться зубами в шею животного, но оно мотнуло головой, не давая хорошенько ухватиться за себя. Самке оставалось лишь надеяться на свою дочь, которая, возможно, сможет нанести решающий урон копытному или, на крайний случай, на ее друга, рисковавшего своим хрупким тельцем: не каждый шакал полезет под острые копыта импалы. 

Однако с самого начала что-то пошло не по плану. Позади себя внимательная и уже достаточно опытная охотница услышала возглас, который тут же оборвался, а затем послышались тревожные и нервные крики антилоп. Каким-то особенным львиным чутьем самка почувствовала, что все это произошло не к добру: оборачиваться не хотелось. Львица осознала быстро, что на них несется стадо.

— Беги! Беги-и-и!

Элика выпустила добычу как раз в тот момент, когда Мирай попыталась добраться до черепа антилопы, но сейчас песочная самка думала только о том, как уберечь дочь от копыт несущихся прямо на них антилоп.

— Назад! — рявкнула Элика, однако неопытная растерявшаяся львица (ведь это была одна из ее первых охот) не смогла вовремя среагировать. Сердце матери, казалось, сейчас выпрыгнет из груди или остановится: она видела, как Мирай сбили с лап, и, кажется, даже хорошенько приложились ногами по телу. — Ползи вбок! — Песочная остановилась возле Мирай, закрывая собой ее хрупкое тельце и отгоняя зубами перепуганных антилоп. Элика, безусловно, рисковала собой, но молила Айхею, чтобы он дал им шанс. Их добыча не настолько крупная, чтобы затоптать насмерть, но даже одного хорошего удара копытом могло бы быть достаточно для последующих неприятностей. К сожалению, Мирай была не настолько маленькой, чтобы можно было свободно схватить ее в зубы и унести из злополучного места: едва ли у львицы хватит сил на это. Теперь ей оставалось или продержаться до последнего любой ценой, чтобы Мирай не затоптали окончательно, или надеяться на то, что маленькая охотница еще в состоянии будет выкарабкаться из самого потока обезумевших от страха животных.   

Отредактировано Элика (28 Ноя 2019 17:46:52)

Луис не мог оторвать широко распахнутых в немом ужасе глаз от младшей сестры, которая вместо того, чтобы спешно ретироваться с пути бегущего стада, продолжала наседать на несчастную раненую импалу, будучи слепо захваченной азартом охоты.

"Почему ты не убегаешь, почему?" - паникующе пронеслось в голове подростка. Отчаянный крик матери заставил его вздрогнуть всем телом - от остатков былой сонливости не осталось и следа, Луис снова был взвинчен до предела. Стадо антилоп неумолимо приближалось к Мирай и Элике, заставляя внутренности юнца напряжённо сжиматься в тугую спираль от осознания гнетушей неизбежности, от осознания, что сейчас острые копыта паникующих травоядных как следует пройдутся по хрупких телам дорогих ему львиц. В то же время странным образом Луису казалось, что этого не случится, что сейчас что-нибудь такое произойдёт и стадо пробежит мимо, а мама с сестрой останутся целы. Сознание до последнего отказывалось рисовать картины, где им больно и они в смертельной опасности, и уж тем более представлять, будто бы это может быть правдой. Но, как оказалось, против реальности не пойдёшь.

Импалы просто смели Мирай. Получив мощный удар, тело молодой охотницы, будто игрушечное, совершило неестественное движение против своей воли и рухнуло на землю, после чего по нему тут же понеслись обезумевшие травоядные, не замечающие ничего на своём пути, ведомые лишь отчаянным желанием бежать от опасности. Мама тотчас же кинулась к ней и попыталась закрыть собой от ударов, дабы серошкурая львица смогла хотя бы подняться на лапы. Всё происходящее было так страшно, так неправильно...

Луис просто не мог больше отсиживаться в стороне. Когда стадо неуправляемым потоком врезалось в его сестру и подмяло под себя, внутри у него как будто что-то щёлкнуло, заставив немедленно выскочить из укрытия и со всех лап понестись в сторону львиц. Он понятия не имел, чем может помочь им, да и особенно не задумывался об этом - он просто не мог сейчас оставить их одних и безмятежно наблюдать за происходящим кошмаром с безопасного расстояния, именно это заставляло его двигаться.

Спасение же пришло буквально из ниоткуда - рядом с самками вдруг появился лев, которого за минуту до того Луис совершенно не видел, и, по одной только ему ведомой причине, мощно работая плечами, прорвался сквозь толпу бегущих копытных и помог львицам выбраться, благородно закрывая их своим телом во избежание возможных ранений. Незнакомец был странный, на вид уже взрослый, сформировавшийся самец, однако практически полностью лишённый гривы, и с шерстью такого странного оттенка... Боже, да какое вообще Луи было дело до того, как он выглядит - он только что спас его семью, и это автоматически делало того в глазах златогривого достойным всяческих благодарностей и искреннего восхищения. Вместе с ним ещё была рыженькая самка, которая также приложила посильную лапу помощи, однако на неё Луис пока совсем не обращал внимания, первым делом он торопился к своим родственницам, дабы удостовериться, что никаких серьёзных травм они не получили.

- Вы целы? Мирай, как ты? - взволнованным, срывающимся голосом спросил подросток сразу же, как подскочил на достаточно близкое расстояние, при этом обеспокоенно подёргивая кисточкой хвоста, не умея пока унять лёгкую дрожь в лапах.

Отредактировано Луис (4 Дек 2019 01:02:30)

Всё снова пошло не по плану. А впрочем, на что она надеялась? Даже наличие рядом такого самоотверженного зверька, как Кайхавир, который шёл против пугливой природы шакалов и бесстрашно бросался чуть ли не под копыта, не делали Мирай великой охотницей. Шакал клацал зубами, выл и повизгивал, всячески пытаясь переманить внимание добычи на себя, но в итоге он не смог уберечь новую знакомую от получения очередной мелкой травмы. Причём в этот раз травма была получена даже не от судорожно отбивающейся антилопы: пытаясь цапнуть её за голову, Мирай слишком резко перенесла вес на правую лапу, тут же почувствовав новую вспышку боли. Рыкнув, Мирай была вынуждена снова отстраниться назад, чтобы прислушаться к самой себе и оценить своё состояние. Похоже, просто подвернула. Ну, хотя бы не вывихнула. А что это значит? Значит, можно продолжать корячиться над бедной импалой.

Но стоило закричать Элике, как её дочь практически моментально позабыла и про охоту, и про героизм Кайхавира, и даже про боль в лапе и носу. Самка растерянно подняла глаза, глядя вслед убегающим матери и шакалу, затем в ужасе обернулась назад. Честно говоря, лучше бы она просто кинулась вслед за Эликой: увидев полчище несущихся на неё антилоп, самка только окончательно растерялась. На пару секунд она застыла, как вкопанная, не в силах заставить своё тело сдвинуться с места. Когда же она, наконец, смогла взять себя в лапы и сорваться на бег, было слишком поздно. Нагнать хромую львицу целому стаду здоровых, прытких и жутко напуганных антилоп было несложно. Сбить её с лап – ещё проще. Обезумевшие от страха, они, похоже, даже не заметили, как в буквальном смысле снесли со своего пути небольшое лёгкое тельце незадачливой охотницы. Мирай успела только вскрикнуть, даже не сразу осознав, как оказалась на земле. Львица прижалась всем телом к поверхности, что, впрочем, не спасло её от парочки ударов копытами. Самка судорожно забегала глазами, пытаясь отыскать родных или хотя бы понять, в какую сторону ей двигаться, чтобы при этом не получить копытом по голове. Будь она покрупнее и выгляди более устрашающе, она давно могла бы взреветь, чтобы распугать всё стадо и заставить их огибать её, но… что имеем, то и имеем, так сказать. Вряд ли сдавленный рык маленькой самки, готовой вот-вот расплакаться, вселит страх в сердца бегущих мимо импал. Будет чудом, если они вообще её заметят.

Когда из полчища антилоп выскочила родная песочная шкурка, Мирай почувствовала, как по щекам против её воли покатились первые слёзы. Радость видеть родительницу, которая рискнула собственной шкурой и полезла закрывать своё чадо от копыт, на время смогла отвлечь Мирай от панической атаки. Шмыгая носом, она ползла вбок, пытаясь игнорировать боль в лапе и в теле из-за прибавлявшихся синяков. Тело ломило от каждого её движения, от того она двигалась медленно и неуклюже, подставляя свою мать опасности. Внезапно, одна из антилоп перемахнула через отчаянно защищавшую дочь Элику, и, огибая ползущего подростка, копытом задела её по плечу. Снова взвизгнув, Мирай грохнулась на бок, и тут же начала судорожно пытаться приподняться и при этом не использовать правую лапу. Через грохот копыт и трепыхание собственного сердца самка услышала чей-то незнакомый голос, который поначалу приняла за галлюцинацию. Однако когда в её холку вцепилась мать, начавшая в буквальном смысле оттаскивать её тельце из этого потока, Мирай принялась неловко отталкиваться задними лапами, чтобы хоть как-то ей помочь, и кинула мимолётный взор через плечо. Ей удалось мельком разглядеть незнакомую тёмную фигуру какого-то льва, загораживавшего её и Элику от стада.

Наконец, опасность миновала. Стадо умчалось от незадачливых охотниц и их спасителя, Мирай, наконец, смогла подняться (пусть и не без помощи матери). Она по-прежнему была напугана и растеряна, так что сама толком не могла быть уверенной, нет ли у неё каких-нибудь серьёзных травм, но при этом когда к ним приблизилась ещё одна незнакомка и поинтересовалась, всё ли в порядке, Мирай растерянно закивала головой. Львица понимала, что ей следовало поблагодарить эту невесть откуда взявшуюся парочку, в конце концов, они ведь рисковали ради совершенно незнакомых им львиц, чего бы им не пришлось делать, если бы она не растерялась, но слова комом застряли в горле. Синеглазка не могла ни говорить, ни толком прийти в себя, продолжая неподвижно сидеть и растерянно смотреть то на мать, то на их спасителей. Но когда к ним подскочил Луис, тело, наконец, начало слушаться, и Мирай быстро привстала, инстинктивно желая уткнуться в его грудь. Однако вместо уверенного шага она скорее упала в его “объятия”: стоило самке сделать шаг навстречу брату, как ещё болящая лапа подкосилась, отчего львица снова чуть не грохнулась, но всё же уткнулась в лимонную гриву. Мирай судорожно вдохнула, вот-вот норовя расплакаться. Однако несколько глубоких вдохов и выдохов, а также братское тепло и чувство защищенности от его присутствия, всё же помогли ей успокоиться. Теперь надо бы успокоить и остальных, всё-таки она, наверное, здорово всех напугала.

– Я в порядке. Правда в порядке. Просто немного синяков и лапа чуть-чуть болит, – отстранившись от Луиса, наконец, с опозданием ответила Мирай, сначала не слишком естественно, с подрагивающими уголками губ, улыбнувшись Луи, чтобы заверить его в своём состоянии, а потом повернувшись к матери, незнакомой львице и тому льву, что помог им с мамой выбраться из-под копыт. – Спасибо. Спасибо огромное. Всем вам.

***

Всё произошло слишком быстро. Топот копыт приближающегося стада, инстинктивная попытка бегства, а затем крики львиц, в одном из которых легко было распознать звонкий голосок его новой знакомой. Госпожа удача вновь была более благосклонна к нему, так что юркому шакалу без особых проблем удалось выскользнуть из потока спасающихся бегством травоядных. Но где же знакомая серая шкурка? Кайхавир замешкался, не понимая, куда ему деться. Ринуться в это полчище до смерти перепуганных антилоп для такого мелкого зверька было чистой воды самоубийством. Причём самоубийством совершенно бесполезным, ведь даже несмотря на небольшой размер Мирай, он при всём желании не сможет её вытащить. Тем более, раз антилопы смогли снести её, то он тоже пташкой полетит к небесам. Однако и сбежать он почему-то не мог. Этого, мягко говоря, странного зверька и львицу словно связывала невидимая ниточка, не позволявшая шакалу плюнуть на это дело, и умчаться подальше отсюда. В конце концов, она оказала ему первую помощь, так ещё и не прогнала после этого. Более того, на охоте, когда она поранилась, первым делом она решила удостовериться, не ранен ли он. Впервые после расставания с семьёй кто-то побеспокоился о нагловатом лекаре, из-за чего образ маленькой львицы никак не выходил у него из головы, не позволяя шакалу даже мысли допустить о том, чтобы бросить её. Вот и приходилось беспорядочно бегать туда-сюда, да подтявкивать и подвывать, пытаясь развернуть стадо. Когда примчалась ещё какая-то львица и начала заниматься, собственно, тем же, смелости (или скорее наглости) у Кайхавира прибавилось, и шакал даже иногда позволял себе сделать попытку цапануть в бок пробегающую мимо антилопу. Когда сквозь завесу из несущихся тел травоядных он сумел разглядеть тушку Мирай, слабо переставляющую задние лапы, сердце шакала пропустило удар. Он видел, что новую знакомую тащит песочного цвета самка (кажется, Мирай называла её мамой) и что их обеих загораживает какой-то странный тип, но он не мог разглядеть, в каком состоянии эта троица.

“Травы. Львам могут понадобиться травы!” – осенило мелкого. Кайхавир тут же бросился от стада, но не чтобы сбежать: шакал намеревался обыскать тут всё вокруг, чтобы найти мартинию и алоэ. Он не смог с первого взгляда как следует оценить состояние львов, но понимал, что если кто-то из них умудрится получить серьёзную травму, без мартинии им не обойтись. А вот алоэ может понадобиться, если львицы или их самоотверженный спаситель получат открытую рану. Вдруг среди стада найдётся разбушевавшийся самец, который на полном ходу резанет рогами? Или по кому-то так сильно пройдутся копытами, что у них будет открытый перелом.

“Глупый-глупый Кайхавир, не думай о плохом! Сосредоточься на поиске трав. Мартиния, мартиния, алоэ...”

Элика бывала на охоте нескончаемое количество раз, несмотря на то, что она родилась принцессой и должна была вскоре стать королевой. Всю свою сознательную жизнь львица только и делала, что боролась за жизнь, спасаясь сначала от пожара, потом от гиен, после — от неприветливых территорий, за ними — от Ходоков. В перерывах она охотилась, и это была нескончаемая гонка, Великий Круг Жизни, где за добычей бежит хищник, а за хищником — время, катаклизмы или еще более сильная особь. Это была нескончаемая череда событий, нескончаемое количество охот, в которых львица участвовала; эта попытка была еще не самой страшной и не самой провальной, поскольку Элика помнила, каково это, когда впереди несется бесконечное стадо антилоп Гну, крупных рогатых животных, способных убить взрослого льва. На их фоне импалы не выглядели столь страшно и опасно, но вновь по своему опыту львица убедилась, что даже такое небольшое стадо может серьезно навредить здоровью неопытной охотнице вроде Мирай.

Все это Элика проанализирует и усвоит после, а пока единственная ее мысль сконцентрировалась на том, чтобы спасти дочь и не дать импале хотя бы даже случайно стукнуть Мирай по жизненно важным органам. Львица отчаянно защищала дочь, хватая обезумевших животных то за ноги, то за бока, то клацая клыками прямо возле их судорожно поддергивающихся морд. Казалось, что им не было конца; Элика почувствовала неприятный удар в бок, когда две импалы сразу налетели на нее сбоку. Львица чуть было не упала, но только лишь желание защитить ребенка смогло заставить ее удержаться на лапах и продолжить отчаянно обороняться, хотя силы уже подходили к концу, — сердце от напряжения билось, — морально становилось тяжело.

Элика уже и не надеялась на благополучный исход, как вдруг среди толпы антилоп, в густой коричневой пыли, показалась выделяющаяся своим цветом шкурка. Для львицы это было сродни спасительному маяку: она отчаянно пыталась разглядеть, кто прорывается к ней и ее дочери, не забывая при этом по-прежнему отпихивать антилоп от Мирай. Через мгновение силуэт приобрел вполне конкретные черты крепкого самца с выделяющейся красной гривой, необычной по форме для львиного рода. Песочная встретилась взглядом с потенциальным спасителем; она глядела на него испуганно и умоляюще и даже не осознала, что его поведение едва ли похоже на поведение тех львов, в кругу которых львица привыкла жить. Она послушно спохватилась, перемахнула через Мирай и аккуратно подхватила ее, но маленькая серая шкурка постоянно выскальзывала из пасти. Элика не знала, как об этом догадался их спаситель, но уже спустя пару секунд услышала его грубый голос, требующий действовать увереннее. Безусловно, горе-охотница понимала это: лучше пусть у Мирай будет пару вмятин от ее зубов, чем вмятины от копыт антилоп. Она ухватилась за шкирку так, словно собиралась хорошенько встряхнуть дочь, а затем потащила ее прочь из бегущего потока зверей: Элику радовало, что ее дочь была в сознании и даже пыталась помочь матери. В глубине души львица надеялась, что Мирай не вставала из-за некоторого неудобства и страха от того, что антилопа может наскочить на нее, а не потому, что у нее были повреждены лапы.

Все вышеописанное произошло за каких-то несколько минут. Когда несколько последних антилоп проскакали мимо самок, львица уже сидела возле Мирай, тяжело дыша и обнимая ее за голову передними лапами. Когда юная охотница попыталась встать, Элика поддержала ее и помогла, с искренним беспокойством разглядывая ее с лап до головы. «Цела! — с облегчением думала львица, — как хорошо, что все обошлось!», — и камень будто упал с плеч.

Практически одновременно  с незнакомой львицей к самкам подошел Луис. Элика выпустила дочь из лап, позволяя ей найти утешение на груди брата (слава Айхею, что сын цел и невредим!), а сама взглянула на самку, которая тоже отличалась диковинным окрасом и очень приятным бархатным голосом. Первой откликнулась Мирай, поспешив всех успокоить тем, что отделалась лишь синяками. Впрочем, мимо чуткой матери не ускользнул тот факт, что у дочери болела лапа: необходимо было ее тщательнее осмотреть, потому что это мог бы быть как ушиб, так и вывих, благо, что не перелом, иначе бы малышка даже не смогла наступать на нее. Но этим она обязательно займется после, а пока необходимо поблагодарить львов, которые потратили время и силы на то, чтобы вызволить нерадивых охотниц.

— Я тоже в порядке, благодарю, — ответила Элика львице и сыну, а затем нашла глазами Деваса, который стоял подле от всех. Она даже поднялась на лапы и подошла к нему чуть ближе: осторожно, чтобы не нарушить личное пространство, самка остановилась в нескольких шагах от него, чуть опустив уши.

— Вы спасли мою дочь, рискуя собственным здоровьем, — Элика вновь встретилась с ним взглядом, — спасибо!

Она бы могла отблагодарить его и его спутницу хотя бы пойманной добычей, но даже этого сегодня сделать не удалось. Львица протяжно вздохнула, чувствуя себя виноватой: накормить детей не смогла, подвергла опасности дочь, втянула в эту круговерть совершенно незнакомых львов.

— Антилопа осталась недобитой и не может убежать далеко, — проговорила вдруг незнакомка, щуря глаза и наблюдая за тем, как импала пытается поспеть за своими сородичами, ковыляя на трех ногах, — думаю, ее надо добить. Она все равно не выживет. Вы не против?

Элика покачала головой. Сейчас она бы точно сама этого не смогла сделать: ей надо перевести дух и восстановить силы. Чего добру пропадать?