— Продолжение игры.

Искать узкие тропинки между скалами было бы куда как более приятно, если бы там была хоть какая-то вода. Хорошо, что путники как следует напились перед тем, как уйти в горы, иначе пришлось бы возвращаться с полпути или погибнуть, заблудившись среди серых пиков.
«Это скоро должно закончиться… Через эти горы ходят, значит, и мы сможем пройти.»
Табасаму, отдуваясь и фыркая, взобрался на очередной каменный уступ. Горячие камни неприятно жгли лапы, но ночью идти через этот лабиринт было бы слишком опасно, даже его зрение здесь не поможет, а Хельда все-таки больше отличалась острым слухом. Кстати, Хельда.
- Эй, Большие Уши, не свалилась?
Фенек не может карабкаться по камням таких размеров, так что его спутница просто сидела на львином загривке, накрепко вцепившись всем, чем только можно, в гриву. Гриве такое обращение не нравилось, но альтернативой было бы только нести ушастое создание в зубах, что не устраивало обоих.
Таба нашел фенека в землях, которые теперь остались по другую сторону гор, среди владений многих прайдов, где он вынужден был пробираться каким-то странным зигзагом, стараясь не попадаться на глаза нервным хозяевам. Иногда это не удавалось, и одиночка спасался бегством. Отлеживаясь у водопоя после такого вот случая, он и познакомился с Хельдой. Лев привык путешествовать в одиночестве, не неся ни за кого ответственности, но пока что, когда путь пролегал через более-менее пригодные для жизни территории, против общества разговорчивой лисицы ничего не имел. Кто же думал, что она увяжется и в горы. И назовет его другом, м-да.
Мягко спрыгнув с уступа и обойдя огромный камень, наверное, упавший когда-нибудь с вершины, Табасаму остановился и тихо зарычал. В теле, прижимавшемся к каменной стене, сложно было опознать льва. Судя по всему, он уже долго лежал вот так, и теперь больше напоминал высохшую мумию и вечное предупреждение путникам, рискнувшим пройти той же тропой.
- Веселая встреча, Большие Уши, - почти всегда он называл Хельду так, - Видишь, он улыбается. Значит, рад нас видеть.
Несмотря на его веселый тон, голубоглазому было не по себе. Он не боялся мертвых, считая рассказы стариков сказками для безгривых львят, но вот небольшой, но все-таки шанс разделить судьбу несчастного… Удручал. Таба знал, к чему приводит паника и попытки идти быстрее и быстрее. Может быть, именно такая глупость и довела лежащего в вечном дозоре до такой смерти.
- Пойдем. Ему ничем не поможешь, а нам еще надо пересечь горы, - Табасаму развернулся первым, припал к земле, позволяя фенеку забраться себе на загривок, и тем же шагом отправился дальше. По его собственным воспоминаниям, солнце должно было коснуться земли, когда они доберутся до окраины этих скал.

Прежним порядком, лиса на загривке у льва, путники уходили от своей страшной находки. Табасаму не стал ни молиться за павшего льва, ни просто поминать его лишний раз - мертвым не нужны молитвы, как говорили ему в детстве. Лучше позаботиться о живых.
"Таким темпом, скоро должны уже увидеть окраины скал."
Живых в округе наблюдалось лишь двое, и за обоих лев чувствовал огромную ответственность. Пробираясь между камнями и скалами, Таба пытался всматриваться в высокие пики - не уменьшаются ли? Не чаще ли встречаются на камнях пятна лишая? И то, и другое подскажет, что они правильно идут, и, значит, действительно выберутся из каменной ловушки.
Хельда попискивала где-то наверху. Откровенно говоря, Таба до сих пор никак не мог полностью привыкнуть к своей неожиданной спутнице. В разговорах он, как правило, отшучивался за свое беспокойство по поводу огромных ушей пустынной лисицы, но на деле... На деле голубоглазый лев давно уже понял, что его смущает. Само присутствие еще какого-то живого существа, которое постоянно рядом, о котором беспокоишься, как за друга, с которым делишься переживаниями и стремлениями. Он давно от этого отвык, перебиваясь лишь разговорами со случайными попутчиками.
- и как давно...
Писклявый голос лисицы перебил размышления. Хельда говорила негромко, но не слышать ее удавалось у Табасаму очень редко. Пискля - так он ее называл, когда сердился.
- Ночей двадцать назад, наверное, хотя, может, и раньше. Здесь сухой воздух... А от чего - я не хотел бы узнать.
Лев говорил задумчиво. Впервые с тех пор, как он вынужден был повернуть назад, он вспомнил, что за земли лежат за этими горами. В прошлый раз, когда Табасаму проходил их, он познакомился со стариком Григорием, которого сопровождал в местный прайд. Тогда, послушавшись совета, Таба свернул с пути, и с тех пор его не оставляло чувство, что он прошел мимо чего-то важного. И теперь он возвращается в это странное место, где гиены охотятся на львов...
- Съесть!? Ну, ешь, если себя не жалко. Пусть на меня ё..ма самый большой кактус в саванне, если после этого ты проживешь еще два заката. Держись крепче, Большие Уши, идем наверх!
Подобравшись, Табасаму прыгнул на возвышавшийся перед ним камень. Он уже знал, что фенеки высоко прыгают на своих коротеньких лапках, но на такую громаду даже ему оказалось взлететь сложно. Едва не кувырнувшись вниз головой с оказавшегося неожиданно скользким камня, Таба поднял взгляд... На чистое пространство перед собой. Горы расступились, открыв равнину с пробивающимися даже кое-где участками зелени.
"Наконец-то! Наверное, я ошибся в подсчетах."
Промелькнула в голове мысль о том, насколько не повезло бедному льву, заплутавшему и погибшему здесь в полшаге от спасения... Если только он не бежал отсюда.
- Видишь, Пискля, мы дошли! Я говорил тебе, что здесь интересно... Идем вниз!
Таба рванулся с каменного уступа, невзирая на негодующий визг лисицы. Навстречу открытому небу, навстречу солнцу и горячему ветру.

— Каменистая пустошь.

Молодой лев достаточно бодро шел по этим выжженным солнцем и не обремененных даже  травой землям. Еще бы, у него была достаточно определенная цель и, ввиду ее, Сири хотел еще раз увидеть все многообразие природы. По слухам, территория прайда Фаера, к которому он сейчас держал путь, была полна и столь нужной сейчас воды, и неотъемлемой ее спутницы - пищи в виде всевозможных травоядных. Но, быстро подумав об этом и отбросив мысли о будущем в сторону, лев замедлил шаг, чтобы каждой клеточкой своего тела прочувствовать то бедствие природы, природы без столь необходимой ей "вещи" - воды. Тут, среди скал, Кисири чувствовал свою близость с той природной дикостью, которая живет внутри каждого. То чувство вседозволенности, всемогущества...Лев готов был даже зарычать и показать, мол, вот он я, такой умный, красивый и сильный!, но сдержался, решив не нарушать девственность этих мест.

Бродя среди скал и трогая лапами сухую землю, Сири будио отключился от внешнего мира и пришел в себя только когда кто-то позади него сказал Эээээ... извините...можно спросить, а вы кто?. Вопрос заставил молодого самца обернутся и увидеть перед собой другого льва. Кисири показалось, что собеседник был примерно раза в два старше самого Кисири, хотя его внешность была несколько спорной - худое тело ( ну, это можно было бы объяснить засухой и отсутствием еды), совсем светлый окрас ( по сравнением с темным Кисири) и совсем не взрослая, а похожая на Сиривский молодежный чуб, грива. И все же лев чувствовал, что собеседник старше, умнее и опытнее стоящего перед ним молодяка. Но тот неуверенный тон как то покоробил Ри, но тот не привык отвечать на мир войной. А потому в ответ на второй вопрос вида И что вас заставило забрести в такую глушь?  ответил прямо и честно:
-Здравствуйте. Я лев, а если вас интересует имя - Кисири,- он улыбнулся и продолжил,- я люблю здесь быть. Тут можно отвлечься от всей этой житейской кутерьмы и побыть самим собой, без притворства и обмана. А можно узнать ,- перевел разговор большой кот,- кто вы такой?
Кисири не имел ничего против нового знакомства, тем более что лев, хотя и казался каким-то странным, но вызвал в Сири интерес.

Лев сперва опешил, когда незнакомец заговорил на неизвестном ему языке, но понял, о чем тот ведет речь. 
Мое имя Фестр. Фестр Иоллас Селеций, если полностью - так ответил старший лев, и Сири удивился сложности и составу имени. Но раз так назвали - так тому и быть. А можно будет узнать ваше имя, если вы, конечно, не против этого? -спросил Фестр и темношкурый вновь удивился манере речи взрослого, и, стало быть, должен быть в себе уверен... Ну, у каждого свой характер, так что ничего страшного, только интересно.
-Кисири. Меня зовут Кисири, но лучше зовите меня Сири,- опустил глаза чубатый и, не поднимая их, спросил:
-А почему вы так...интересно говорите? На неизвестном мне языке? Вы не поймите неправильно, просто я еще никогда еще не слышал такого....

Отредактировано Кисири (14 Июл 2013 02:35:50)

Лев был поражен столь обширными знаниями собеседника. Хотя он и был в два раза старше, Сири понял, что пора браться за ум. Но для этого для начала нужно узнать немного побольше.
-Ничего страшного, мне нравится, как звучит этот язык. Не забывайте только переводить, иначе я запутаюсь, - ответил Сири Ваши предки жили на Севере, а вы? Вы живете тут, на этих пустошах или принадлежите к прайду? - он помолчал и продолжил, - Я могу узнать, что стало с вашим отцом?
Да, вопросы сыпались из Ри, а он исподтишка рассматривал Фестра. Его зеленые глаза были настолько живописны...Такого Кисири еще не видел в своей жизни. В этих глазах отражалось больше. чем просто их цвет. Чувство невыразимой грусти и замкнутости - вот что увидел Кисири.

- Никто не вечен, увы. Так что я сейчас остался совсем один.- ответил Фестр, и Кисири услышал неподдельную грусть и тоску в его словах. Нетрудно было догадаться, что отец у Фестра погиб. И это вызвало в чубатом приступ жалости - сам то он рос без родителей, в окружении лишь старой львицы. Потому он согласно кивнул:
-Терять родителей очень больно...
Собеседник говорил еще что-то, но широкий лев вырвал фразу почти из контекста- "Мой отец, Селеций, был принцем крови, принадлежавшим к младшей ветви тамошней династии." За этими словами последовал комментарий "Так вы - принц!", и Сири поклонился льву. Он не сильно разбирался в запутанных связях между львами и львицами, но ему с детства было привито уважение к особам особой крови. Поэтому Ри опустился ниже, постарался опустить широкие плечи и произнес:
-Если же ваша кровь - королевская, почему же вы  - один? Ведь вы - в самом расцвете сил, почему же вы не вернулись в родной прайд? Смею думать, что вы достаточно привлекательны, чтобы заинтересовать львиц... - к концу фразы голос Сири утих.

-Просто я не вижу смысла возвращаться.Прайда я практически и не помню. Да и зачем возвращаться туда, где твои родные подвергались нападкам? К тому-же, я уже привык жить один. И, когда вокруг много посторонних львов, пусть даже это львы из прайда, я начинаю чувствовать себя... Ну, как бы это сказать.... примерно также как улитка бы чувствовала себя, вытащи её из раковины. Вот примерно также я чувствую себя, когда рядом много других львов и львиц, - ответил Фестр на вопрос Кисири и то смутился:
-Простите за то, что я так прямо вас расспрашиваю...И задеваю, наверняка, больные места в вашей памяти...
Да, лев был смущен. Ему было до боли неловко перед взрослым самцом за свою наглость (а как же, расспрашивает тут о жизни совсем чужой ему лев), но любопытство все же держало верх.
- Я не думаю, что какая-то львица обратит внимание на такого льва,- меж тем говорил царский потомок, и Ри посмел-таки поднять глаза и возразить:
-Вы зря на себя наговариваете, сер. Вы выглядите намного лучше, чем я. Лучше быть поджарым, чем толстым бегемотом, как я,-заявил Сири.

"Толстяк" усмехнулся комментарию Фестра "И вовсе вы не толстый на мой взгляд, - сказал он Кисири - это просто я - худой как щепка."
- Мы смотрим на друг друга с разных сторон. Как две противоположности... - сказал он и слегка смутился, опустив глаза. Замолчав, Сири вслушался в слова старшего льва, и не перебивал его.
- К дядюшке Эпифану, который ненавидел моего отца, а также ненавидел меня только за то, что я сын своего отца? К его старшему сыну Митридату, который еще хуже своего отца? Да и сестра Митридата - тоже примерно с такми характером. Как-же ей звали? Лаодика, вроде. По сути, из оставшейся там близкой родни ко мне относился хорошо только кузен Птолемей, младший сын Эпифана, то он сам, как и я, считался в семье "странным". Это про близкую родню. А из дальней - не думаю, что король Муфаса будет вмешиваться в семейные дела своих родственников... - говорил он, когда Ри позволил-таки поднять глаза.
- Простите...Но...Муфаса же...погиб...давно погиб... - позволил себе высказаться лев. Однако он боялся реакции самца на эту весть - больно ведь, когда родственники погибают.
- Да и привык я быть один,да и эта местость, на мой взгляд, похожа на меня, а я не неё - она тихая, как я, спокойная, слегка грустная. - помолчав, добавил светлый лев, и Сири позволил себе снова заговорить:
- Не надо печалится, вся жизнь впереди. Вся жизнь впереди - надейся и жди... - напел он и тут же спохватился, -Простите, пожалуйста...Но и вправду, не стоит грустить. Может, стоит попробовать начать жизнь заново? С этими словами Кисири лег на землю возле Фестра и заглянул тому прямо в глаза.

Казалось, Фестр был настолько ошарашен, что должен был потерять дар речи. Но он, хотя и был потрясен, принялся выяснять все подробности произошедшего.
- Муфаса погиб? Как это произошло? Когда? А кто сейчас правит Прайдом? Вроде-бы, если я не ошибаюсь, следующим за Муфасой наследником был его младший брат Така. Совсем молодой такой, с черной гривой.
- Простите, конечно,- принялся оправдываться Сири, -Я знаю не так много, как вам хотелось бы. Я лишь знаю,  что его затоптало стадо газелей...Давно. Теперь же прайдом правит его брат, Шрам. Однако перед этим загадочно погибли два сын Муфасы - Симба и Рико. Их завалило камнями...Это все, что я сейчас знаю, Фестр. Он виновато взглянул на старшего самца, надеясь, что весь груз этой печальной информации не убил бы светлого на месте.  Помолчав, он выслушал комментарий белого льва:
- Может быть, вы и правы в этом, но я, право слово, не знаю, каково это - начинать всё заново. Наверное, это может оказаться слишком сложным для меня. Просто я действительно уже привык жить один. Наверное, вы правы в том, что надо-бы снова начинать общаться. Вто только как начать?  Вот так вот я и живу.
Кисири оставил это без комментария, лишь улыбнулся и вновь взглянул в глаза самцу. Он надеялся внести радость своей улыбкой, хотя даже сама идея казалась безрассудной. Меж тем Фестр попросил Ри рассказать о себе.
- Если вам интересно...Я лично не знаю своих родителей - меня воспитывала львица Мамми. Часто она рассказывала мне легенду о  большом гривастом  льве и красивой львице, которые любили друг друга, но не могли быть вместе из-за того, что большого льва не хотели принимать в клан красивой львицы. Они сбежали и у них родился очень красивый и большой львенок. Из-за его размеров мама  очень тяжело перенесла роды, но она выжила. Но их счастье продлилось недолго - пару с детенышем нашли львы из прайда львицы. Так, отцаубили, а во время бойни мать  спрятала львенка в небольшой пещерке, сама ринувшись на помощь любимому. Что же случилось с матерью львенка, Мамми сама не знала, а потому этого и я не знаю. Я даже не преставляю, кто может быть моим отцом, и не подозреваю даже, жива ли моя мать. Впрочем, я жил с Мамми. А после...После она исчезла. Я искал и ее - но тщетно. После я набрел на совсем молодой прайд, неподалеку отсюда. И, вот, намереваюсь в него вступить.

Сири выслушал слова сожаления от Фестра. Хотя идея о поиске родителей появилась у него впервые, но он был готов взяться за нее всеми силами. Он ожидал идеи от светлого льва и тот, после размышлений, высказал свою точку зрения:
- Кисири, а может вы что-либо расскажете о своём прайде... ну, о том, в котором вы сейчас состоите? Кто знает - может быть, в самом деле, и мне туда тоже стоит податься?
- Моем прайде? Ну...я не совсем в нем стою, я шел к его королю, Фаеру. Вот он и должен был принять или не принять меня. Просто я тут...задержался ненадолго из-за одной довольно интересной особы. Впрочем, - Сири посмотрел на Фестра, - это не мешает вам тоже в него вступить. Он совсем молодой, там немного львов и львиц, хотя, как я слышал, хватает и львят. Кто-то же должен следить за детьми, пока все взрослые на охоте?
Задав этот вопрос скорее самому себе, лев опустил глаза. Нянька. Большой нянь для маленьких оболтусов. Сири не помнил, с какого времени он полюбил сгустки энергии, именуемые "львята", но их забавные игры, несомненно "важные" споры и детские обиды возвращали его в счастливое детство...
- Мы отправляемся? Прайд недалеко, думаю, скоро придем.
Да, за беседой Сири совсем не заметил, как стемнело. Уж лучше сейчас пошевелиться, чем потом...Потом будет холодно. И если они придут ночью, кто же откажет в ночлеге двум совсем не агрессивным львам?

Кисири был заинтересован в том, чтобы Фестр с ним пошел. Ну, во-первых, в одиночку не так страшно идти через незнакомые земли. Во вторых, лишний член прайду не помешает. А в третьих - у Сири, как ему показалось, появился-таки наконец друг. Кивок светлого льва здоровяк воспринял с почти детской улыбкой, и вслушиваясь в каждое слово.
- Пойдем. Ты мне покажешь δρόμος -  забыл, как это называется, ну это... τρόπο ... κατεύθυνση ... τι, πού, και πώς να πάει...  вечно я забываю слова на простом языке... что как называется.... поскольку мало с кем доводится поговорить... ну, это, я имел в виду, направление движения, то, куда надо идти... о, Έπαινος Αχαιός  вспомнил! Вспомнил как это слово! Путь! Ты ведь покажешь мне путь туда?
-Путь-дорогу?.. - оживился Ри, и утвердительно кивнул:
- Конечно покажу! Я не могу же бросить на полпути своего дру... - он слегка запнулся и, промолчав, закончил фразу, - друга?!
Ведь...Ведь он правда стал мне другом! У нас с ним столько общего, и... он такой одинокий и консервативный... - размышлял Кисири, переступая с ноги на ногу. Он посмотрел на слегка восходящее солнце и почти ужаснулся - они проболтали всю ночь! Да, им и вправду пора отправляться, но пока Сири не узнает реакцию Фестра на ... хм, оговорку, он не сдвинется с места.

Отредактировано Кисири (11 Окт 2013 23:31:58)

-Путь-дорогу?..
- Конечно покажу! Я не могу же бросить на полпути своего дру... - - друга?! - Друга... - как давно Фестр не слышал этого слова. Последним другом его был когда-то, до своей гибели, его возлюбленный Шандор. Но с тех пор уже минуло много времени. Неужели Фестр теперь вновь сможет называть кого-то другом? Такая перспектива обрадовала одиночку.
Конечно, - ответил он Кисири - конечно же мы друзья.
Занимался рассвет. Откуда-то издалека донёсся грохот упавшего камня. Это насторожило Фестра. Это не было похоже на звук обвала. Скорее - это свидетельствовало о том, что кто-до достаточно бесцеремонно вёл себя в этих землях. Это был шум от падения одиночного камня, а ОДИН-ЕДИНСТВЕННЫЙ камень сам-по-себе не падает. Это Фестру определенно не понравилось. Он принюхался и прислушался. Там, вдалеке, явно кто-то был. Фестр никак не мог распознать запах, но этот шум ему явно не понравился. Чуть понизив голос, он сказал Кисири - Пойдём поскорей. Не нравится мне этот шум. Очень не нравится. Иди за мной - я в этой части гор знаю все тропинки, и выведу тебя самой безопасной дорогой. А потом, как мы минуем горы, по крайней мере эту их часть, и выйдем к склонам более крупных гор - тогда уже ты будешь показывать мне дорогу. Пойдём, друг, не нравится мне этот шум. Лучше бы нам поскорее уйти в безопасное место. Прошу, Сири, давай постараемся не шуметь лишнего, пока не убедимся, что мы ушли на безопасное расстояние. Уж больно не нравится мне этот шум. Пойдём поскорей
——→ Склоны гор

Пока Рагнар лежал, он действительно задремал. Его Голод усилился, и начал уже всерьез грызть ему душу изнутри. Его мрачную, ледяную душу...
Дождь, в ту ночь хлестал жуткий ливень. Два льва стояли плечом к плечу и смотрели на противников. Их было не много, они были гиенами, и они боялись. Они боялись, не смотря на свое численное преимущество, они со страхом смотрели на братьев. Молодой темный лев с пепельной гривой, которая от воды слиплась и дредами повисла на его плечах и груди. Второй лев имел рыжеватый оттенок и черную гриву, пускай и не такую пышную, как у Рагнара. Вообще, было достаточно тяжело назвать их братьями, и объединяло их только одно - ледяной, обжигающий холодом взгляд. Был и другой общий элемент у всех самцов рода Нидхёгг, жуткий, почти постоянный Голод, который утихал только от крови и плоти врага. Два брата стояли рядом, плечом к плечу, и ждали, когда гиены сделаю свой ход первыми. И они сделал это, гиены напали на двух львов, подобно потоку реки они ударились о два валуна.
- Хууууууя! - Громом прогремел над долиной боевой клич братьев, два берсерка контратаковали гиен. Они не чувствовали не боли, не жалости, не снисхождения по отношению к своим противникам, оба льва хотели только одного - убить как можно больше своих врагов. Напиться их крови на утро и наесться их плоти, и им было не важно, сколько врагов сметут их удары. Почти каждый удар братьев убивал цель, и вскоре львы остановились. Он не видели смысла преследовать своих противников, а тушек было набито уже достаточно для того, что бы насытиться обоим львам.
На утро поднялось Солнце, и два льва, который спали рядом с убитыми гиенами, проснулись.
- Что же, малыш... Вот теперь ты и стал полноправным членом рода Нидхёгг... Хотя бы раз в две недели надо убивать и есть хищника, иначе Голод захлестнет тебя, Рэм. Это приведет к тому, что ты свихнешься, что будет очень плохо...
Лев приоткрыл глаза, он слышал звуки неподалеку от себя. Лев приподнялся и повернулся в сторону небольшого ущелья, откуда доносились звуки приближение антилопы и... И гиен. Впрочем, темный тут-же отшатнулся обратно, прямо перед ним стоял его погибший младший брат.
- Рэм, ты мертв, черт подери!
- Да, брат, это так... Но и ты уже близок к этому. Ты почти свихнулся, ты забыл о том, что ты - старший в роду Нидхёгг? Ты забыл о том, что мало кого из нас минует Голод, что Ред мой сын, и ты обязан будешь его обучить жить с этим!
- Я ничего не забыл! - тихо прорычал лев, прикрыл глаза и помотал головой, прогоняя от себя видение. Когда он открыл их снова, он увидел уже группу гиен, удивленно и даже напугано смотревшею на него.
- Я помогу тебе, брат... Я буду рядом... - Рэм встал рядом с Рагнареком, темный довернул голову к брату и тихо сказал: - Как в ту ночь, малыш? - Как в ту  ночь, брат!
Седогривый двинулся вперед, вокруг было тесно, и гиены смогли бы атаковать его максимум вдвоем. Он приблизился к ним настолько близко, что вонь из его рта ударила им в носы. С клыков льва начала обильно капать белая пена, он тихо прорычал, улыбнулся и сказал: - А не часто сам становишься добычей, верно? Хуууууууууя! - Проревел лев свой боевой клич и нанес удар своей могучей, черной лапы по ближайшей гиене.
- Убей их брат! Убей их всех! За Север! За Нидхёгг! Хуууууууя!

Отредактировано Рагнарек (18 Окт 2013 18:27:48)