—=> Водопой

- Почему встали? Ступайте глубже,  - недовольно рыкнула Вирент, когда догнала остановившихся в каменных коридорах щенков. То ли эти гиены никогда прежде не бывали в подобных местах, то ли у кого-то из них началась клаустрофобия со всеми вытекающими последствиями, но они загородили собой проход, суетливо помахивая хвостами и перебирая тонкими лапами. Места здесь было мало, но подростки пока еще могли без особых ухищрений развернуться всем корпусом в любом направлении, чем и занимались, беспокойно вертясь на месте, пока к ним не подошла Вирент, недовольно сверкая глазами. Это дурацкая заминка изрядно ее рассердила, ее гнало вперед какое-то смутное предчувствие. С шерсти ее продолжали стекать тоненькие ручейки дождевой воды, собираясь в лужицы на каменном полу. 

− Ну же, мешки костей! – недовольная промедлением, Вирент больше не стала ждать, а сильно боднула подвернувшегося под ее гладкий лоб Ренека, сверкнув в темноте рядом зловещих зубов. Если мелкие не поторопятся, звание «маленьких принцев» быстро исчезнет из их достоинств. Трусость – несомненный дефект. Шаманка просто понизит их до уровня рядовых чужих детенышей мужского пола, и тот факт, что их породила Небула, перестанет иметь значение. Прямо сейчас они мешали ей пройти в нужную пещеру, именно тогда, когда внутри нее снова начинал разгораться огонь предчувствия. Здесь, под землей, присутствие Ро`Каш снова вернулось к ней и гиена начала терять покой – именно сюда ей и нужно. И очень быстро. А эти дети…мешали. Бестолковые. И почему ее отец не может выполнить своих обязанностей? Прошел дальше? Чертов самец. Мрачно насупившись, Вирент тараном шла вперед, вынуждая детей Небулы шустрее перебирать лапами в темпе и наконец, вывела их в просторную пещеру-зал. Внутри и оказался Закнафейн, зловеще сверкая в полутьме голубыми глазами. Отсвет гейзеров из трещин окрашивал его белую гриву в зловеще мерцающую зелень. Черная мокрая шкура тонула в полумраке, ловя отблески света. Вирент раздраженно втянула носом сухой воздух, встряхнула головой, стремясь избавить от влаги гриву:

− Почему ты не следишь за внуками? Их воспитание – твоя прямая обязанность, они не должны бояться темноты и пещер! Они нашей крови, так сделай так, чтобы были достойны! - грубовато пророкотала она сквозь зубы. В глубине души росла потребность уйти дальше, вглубь камня, Вирент чувствовала растущую настойчивость призыва Богини и не могла больше задерживаться для того, чтобы облаять молчаливого крокута. Лучше бы ему действительно заняться тем, чем следовало – воспитанием младшего поколения себе подобных. Иначе в их стане появятся две обузы.

Впрочем, мысли о детенышах Небулы быстро исчезли из головы светлой гиены, сосредоточенно, быстро спускающейся все ниже и ниже по коридорам в поисках уединенной небольшой пещеры с нишей. Все ее тело было напряженно, вытянуто, словно она шла по следу подобно ищейке. В горле рокотал низким басом звук, тихий, превращаясь в монотонную песню.  Столь низкий, что скорее вибрировал, чем в действительности звучал. Нужная пещера появилась перед ней резко, словно распахнули дверь – а гиена всего лишь вышла из-за поворота. От  увиденного ускорилось сердцебиение, Вирент издала более высокий звук, проходя внутрь и задерживая дыхание. Эта пещера не была похожа на те, что располагаются в том же комплексе – здесь, помимо трещин с отсветами ярко-зеленых гейзером, красивым древом расползшимся по стене, мягко светились бледно-бирюзовым, почти белым, кристаллы соли – рефлексы от основного освещения. В природной нише в одном из углов едва уловимо светилась вода – не иначе как люминесцировали бактерии. То самое место, Вирент аж дернулась от подкатывающего к горлу восторгу. Место не восхищало и вдохновляло, оно завораживало. Жадно втягивая воздух, Вирент прошлась до центра и остановилась,  прикрыла глаза, отдаваясь душевному смятению – она вновь тихо забасила слова, древние, как соль кристаллов этой пещеры. Монотонно рокоча, она постепенно входила в транс, слова вибрировали, убаюкивали, настраивали на нужный лад и Богиня казалась все более ощутимой, более близкой, более понятной. Сама не заметив, как, гиена улеглась на пол, уложил изящную голову между прямыми, вытянутыми вперед лапами и медленно дышала, продолжая издавать все тоже низкочастотное пение, услышать которое можно лишь подойдя совсем близко к самке. Трудно поверить, но она не спала, а была в трансе.

Во сне ее, не являющимся сном, она была в той же пещере, но границы оной разъехались вширь и в высоту, древо трещин, внутри которых вспыхивал и угасал далекий свет ядовитых гейзеров, стало воистину огромным, но самое главное, его загораживала собой полупрозрачная, мерцающая фигура самой Ро`Каш. Вирент задохнулась от восторга, задрожала всем телом от любви, распирающей ее при виде самой Богини. Она впервые видела ее, впервые Великая предстала перед ней сама, а не через посредников  - скорпионов, и гиена трепетала в священном экстазе от лицезрения ее, жадно вглядываясь в призрачную фигуру Великой Матери. Ро`Каш была несомненно гиеной, но гиеной совсем иного порядка – по божественному потрясающих размеров, более совершенного сложения, она вызывала только восхищение. Такими, должно быть, они должны будут когда-нибудь стать или же такими они прежде были. Ро`Каш была бесплотна, как любой дух, интенсивность ее свечения снижалось от головы к лапам, растворяющимся в воздухе. Изящная голова повернулась в сторону Вирент, и та вздохнула. Глаза Богини не имели белка, безумно красивые, они, казалось, целиком были из жидкого минерала – петерсита – бесконечно, плавно перетекали цвета, перламутрово мерцая в темноте. Эти глаза смотрели прямо в душу, но Вирент не боялась, ведь она была чиста перед своей Богиней. Прародительница развернула к ней уши и приоткрыла пасть, полную мягко светящихся, жутко огромных, опасных зубов – вот уж действительно, в случае чего, возмездия от  Ро`Каш долго ждать не придется. Молчание застыло между шаманкой и ее священной покровительницей, ведь воля Ро`Каш не может звучать в примитивных словах живущих. Богиня вкладывала в Вирент знание, образы, наполняла своей волей, внушала важность и ответственность того, что передавала своей верной последовательнице – Великая была Матерью всего рода гиен, и она желала предупредить, помочь, защитить своих чад, что еще не потерялись  в темноте, не осиротели по милости своих забывчивых предков. В голове Вирент мешались видения, в ушах стоял разноголосый хор, пения, бормотания, кожа немела от холода и обжигались от жара, всю ее круто от боли, настолько велика была интенсивность информации, что шла от Богини, что занимала все рецепторы, все центры восприятия в мозгу гиены. Ро`Каш была бесконечно выше простого тела своей последовательницы, но без Вирент она не могла почти ничего. Было бесконечно мало настоящих шаманок, жриц, что действительно слышали ее, чувствовали, а это значит, что все должно пройти через Вирент. И последняя принимала этот дар, это доверие и эту ответственность.

В реальности же гиену сковал паралич, даже до того издававшие басовитый рокот голосовые связки перестали вибрировать – гиена не дышала. Во сне шли минуты за минутами, в реальности же ее настигла маленькая смерть.

Отредактировано Вирент (25 Дек 2014 20:42:42)

—-→ Водопой
Входить под своды ребер огромного слона было страшно. Идущий впереди Робин просто стал, отчего остановился и Рэнек, глядя на все эти пещерные и не очень своды. Из созерцательного состояния его вывел недовольный рык Вирент. Еще секунда - и он получил толчок в бок, отчего пошатнулся и едва не упал, привалившись на стену. Недовольно глянув на до сих пор остолбеневшего братца, Рэнек со всей своей обидой дал головой в бок брату, повторяя атаку тетушки.
- Дели со мной общие тумаки, - шепнул он Робину, давая понять - виноваты оба, так почему один Рэнек должен отгребать? Не со зла, а из чистой справедливости.
По ходу на них напирала Вирент, и Рэнек, невольно выбившись вперед, шустро-шустро шел, не забывая осматриваться и запоминать все вокруг. При этом он успевал еще и перешептываться с Робином:
- Ты боишься. Я видел, ты и там, на кладбище боялся, прятался возле этого...рыжего...Рауфа, - шах, милый братец. Одна из манипулятрских ниточек натянута, - Но тут я тоже боялся, - признание. Не чужие же, родные братья, - Но сейчас не боюсь. Идем за мной. - мат.
Тетушка успела наехать на дедушку, который, как обычно, молча их сопровождал. Вирент требовала от него воспитания внуков, чем тот и занялся. Рэнек понимал, что дедушка на самом деле хочет воспитать их достойными. Этого же хочет и матушка с тетушкой. На счет остальных Рэнек не был уверен, но сейчас не они занимали мысли юноши.
- Я уже не боюсь темноты! - слегка выпятив грудь, сказал малыш, демонстрируя смелость. При этом он внимательно и молча выслушал остальное. После предложения Закнафейна пойти на поиски Вирент, Рэнек хвостом провел по лапам брата "не бойся, я с тобой", и пошел следом за дедушкой. И замер, увидев  огромную по его меркам пещеру, в центре которой в трансе застыла Вирент. Рэнек не рискнул бы к ней подойти и под угрозой смерти, но этого, кажется, и не понадобилось. Он стоял, чувствуя за своей спиной брата, который "прикрывал тылы". Они поддерживали смелость друг друга. А Зак ушел вперед, благо недалеко. И затем они вернулись. Все еще пораженный, Рэнек даже не успел открыть рот, когда дедушка ответил на единственный вопрос.
- Мы к ней не пойдем, обещаю, -сказал Рэнек за двоих, посмотрев на брата. Тот, кажется, тоже был под впечатлением, - Можно мы походим по пещерам? - вопрос скорее риторический, потому что дед разрешил ранее. Кивком головы Рэнек позвал брата туда, откуда они пришли, к выходу. Надо было лучше запомнить этот путь, и Рэнек, ведомый запахами, вернулся как раз туда, откуда они пришли. Пещера не казалась такой уж страшной, к тому же за ее пределами было уже темно. Но чей-то скрежещущий голос нарушил тишину:
- Орнард, шевели крыльями! Как будто вчера летать научился!
Рэнек мгновенно его узнал. Мдомо, фамильяр, жако. Его ужасный говор нельзя было ни с чем спутать.
- Мдомо, куда ты меня ведешь? - спросил совершенно противоположный, мягкий и тихий голос, который было слышно только благодаря эху. На глаза братьям вылетели два попугая жако. Мдомо Рэнек узнал сразу, второго видел впервые.
- Это - дети Небулы. Она приказала смотреть за ними. Старший - мой, потому что я старше, дорогой кузен, - Рэек был готов поклясться богиней тетушки, что Мдомо показал второй птице язык, - младший будет твоим.
Крокут непонимающе следил за разговором, когда второй птиц спустился на землю и, став прямо перед Рэнеком представился:
- Орнард. Я буду твоим патроном.
- Привет, - бурнул Рэнек, позволяя птице осмотреть себя и занимаясь тем же. Затем он сел и, посмотрев теперь на брата, спросил:
- Что будем делать?

Suddenly my eyes are opened
Everything comes into focus, o…!
We are all illuminated,
Lights are shining on our faces ....blinding

Для Вирент не существовало ничего – глубокий транс, уводящий ее в состояние мнимой смерти, гасил все постороннее. Она не слышала и не могла почуять присутствие Закнафейна, его голос не мог пройти сквозь все глубины транса, она не слышала детенышей и их легких шагов. Не существовало ничего – весь мир Вирент тонул в свете Ро`Каш, захлебывался в потоках информации, которые ее душа и тело не могли полностью поглотить. Вирент могла бы биться в агонии, претерпевая общение с Великой, но мощь Богини парализовала, давила к земле, лишала сил даже дышать.

Но ничто не может длиться вечность. Ро`Каш «замолчала», глядя на свою жрицу с равнодушным ожиданием. Боль постепенно пропадала, отпускала, гиена же словно и не чувствовала этого, пережив свой священный экстаз от единения с Великой, но все так же жадно смотрела на нее в ответ, лелея пылкую надежду запомнить образ. Если бы сейчас ее кто-то разбудил, а это все-таки возможно, несмотря на серьезную нечувствительность к окружающему миру в состоянии транса, гиена бы ни за что не простила того, кто посмел прервать ее встречу с Богиней. Боль от разрыва единения обернулась бы слепым гневом, и жрица бы собрала свою кровавую дань с дерзнувшего. Секунды этого великолепного, безумно радующего ее события, были на вес золота, и Вирент не хотела расставаться до последнего, но решать, конечно же, не ей. Полупрозрачная фигура Ро`Каш становилась все более тонкой, эфемерной, исчезая в естественном свете пещеры, и Вирент почувствовала почти настоящую боль от разочарования и обиды – куда же ты, о, Праматерь?! Ее словно  покидали одновременно ребенок, возлюбленный и друг, такую щемящую тоску она ощутила. В горле вновь завибрировал звук – настоящее тело Вирент сделало глубокий тихий вздох и теперь выдыхало медленно, продолжая пение. Несмотря на боль от расставания с Богиней, пробуждалась Вирент какой-то очумело счастливой, осознавая, что только что пережила, и какую великую благодать получила в этом сеансе. Она чувствовала себя словно заново родившейся, наполненной уверенностью и радостью до краев. Теперь она знала, насколько важна для Великой, осознала, что способна передать частичку Ее благоволения другим, и ей действительно хотелось сделать это, более того, для этого появилась еще одна веская причина. Во всем том потоке информации, что пролила на нее Ро`Каш, Вирент поняла кое-что очень важное. Не только для ее семьи, но и для всех живущих в Саванне. Конечно, не в правилах Богини спасать всех и каждого – Ро`Каш интересует благополучие исключительно ее избранных детей, ну да и Вирент не была волонтером, а значит, эта миссия вполне соответствует ее характеру.

Гиена начинала просыпаться, с замираем в сердце проследив за тем, как тают волнительные черты Богини на фоне зеленовато-синих стен. Еще минута и Вирент поднимает голову уже в реальности, не чувствуя больше давления чужой воли. Мгновенно улавливает присутствующие запахи в воздухе и фыркает, улыбаясь в сумраке пещеры немного безумной улыбкой искренней фанатички. Закнафейн видел ее. Несомненно, он понял, что Вирент успешна в своей вере, ведь не каждая жрица может уйти так далеко внутрь себя, чтобы найти там Богиню, а она. Она, Вирент, любима Ею, и скорее всего, даже мать не смогла бы похвалится подобным снисхождением. Довольство и радость переполняют гиену, и Вирент быстро поднимается на лапы. Ее преследовало чувство, что свет Богини до сих пор окутывает ее, запутался в светлой шерсти и горит в ее зрачках, и вся она переполнена любовью, которую никогда не испытывала ни к одному из живых существ. Даже больше, она испытывала нелепое желание делиться ею, но вместо того, чтобы как последний убогий самец бежать лобызать чужие морды в приступе щенячьей нежности, гиена импульсивно двинулась к светящемуся источнику воды. Тщательно принюхалась и без колебаний принялась лакать. Безопасно, а может, и нет, но Богиня ее хранит. Жажда оказалась просто ошеломляюще сильной, так что светлая надолго задержалась, склонившись над родником, не думая даже о родственниках, что должны быть где-то поблизости. Напившись же, Вирент пошла на выход – ей нужен был ее отец.

− Скоро вернется Небула, - привычно глухо сообщила она, подходя к Закнафейну. Сколько она провела часов в трансе гиена не знала точно, да и было ли это важно? Совершенно нет. Главное иное – скоро вернется сестра, и не одна. С добычей и новыми членами их небольшой группировки. Откуда Вирент знала? От самой Праматери. Это простое знание вплелось в ее память, как и прочие элементы будущего, и Вирент не испытывала ни смущения от своего знания наперед, ни желания начать проповедовать. Она даже не сочла нужным предупредить отца о новой спутнице сестры и других важных событиях грядущего. Всему свое время и место. Главное, она сама знает, и этого достаточно. А пока, можно  отдохнуть здесь, в главном зале, в компании отца, которого (она точно знает теперь) Богиня все-таки хоть как-то, а привечает. А значит, он действительно достоин того, чтобы сейчас в ожидании сестрицы она могла подремать возле него. Любовь Богини также значит, что не зазорно ощущать свою привязанность к нему, а это было важным для Вирент.

Отредактировано Вирент (3 Мар 2015 23:43:09)

—→ Начало игры.

Мама сказала, что здесь безопасно. Значит, так и есть. Просто..
Что именно "просто" Браско не успел додумать, поскольку боковое зрение щенка уловило какие-то странные всполохи пламени и ему резко стало не до того. С замиранием сердца малыш обернулся в сторону пляшущего по стене пламени, выжидающе вглядываясь в зеленый огонь. Смутные фигуры явно не предвещали ничего хорошего, издевательски изгибаясь навстречу гиене.
Вдох-выдох. Здесь нет ничего страшного, ничего стра..
Словно услышав его мысли, трещина на стене снова вспыхнула - на этот раз став ярче и еще более жуткой. А изменчивые тени, которые всполохи непрерывно отбрасывали на камень, неожиданно приобрели знакомые черты самых пугающих из ночных кошмаров Браско. Детеныш, до этого прицепившийся коготками к полу, как колючка к густой шерсти, с громким визгом отскочил от ужасающего камня и сквозняком помчался по запутанному лабиринту пещеры, едва вписываясь в повороты и то и дело боком сталкиваясь с сухими камнями. И плевать ему было на то, что в пещере довольно-таки светло и даже тепло, по сравнению с промозглым вечером снаружи. Здесь было жутко! До жути жутчайше жутко!
Почувствовав, что тени немного отстали, малыш на всякий случай еще немного пробежал и только потом замедлил свой бег, перейдя с длинных (по щенячьим меркам) прыжков на более-менее размеренный шаг. Или, скорее, шатание из стороны в сторону - взад-вперед, взад-вперед, в ритме сердечных ударов, которые сейчас казались сильнее всех громовых раскатов вместе взятых. Нужно было для начала успокоиться и только потом искать...
... дорогу назад.
До Браско только сейчас дошло, что он понятия не имеет, где оказался. В смысле, он и раньше этого себе не особо представлял, но именно в этот момент он понял, что даже к условленному мамой "жди здесь и никуда не уходи" месту пройти не сможет. И это пугало еще больше. Но чууточку меньше теней.
Да, пожалуй, он просто постоит здесь и подождет маму. Уж она-то его как-нибудь найдет, она взрослая. И нюх у нее хороший. Кстати про нюх..
Щенок попробовал потянуть носом сухой воздух, но он только впустую сушил носоглотку - запахи самой пещеры перебивали все. Точнее, некий определенный набор запахов, главенствующий в этом месте. Непривычный. И слегка едкий. Щекочет нёбо. Мама что-то говорила про газеры.. Гайзеры. Да, как-то так. Хм, это гайзеры так пахнут?
Пфе.
Малыш едва слышно чихнул, выбивая незнакомый аромат из носа. Он ему совершенно не понравился.Но нужно же было что-то делать. Или следовать совету мамы и стоять на месте? Однако он уже сдвинулся с места, значит стоять нет смысла?
Браско мотнул головой, задев ухом стену. Стена была не против.
Вдруг он на грани слуха не услышал даже, скорее почувствовал хлопанье крыльев где-то в глубине, дальше по коридору. Птицы? Но откуда они здесь? Если птицы прилетели сюда, то рано или поздно захотят вылететь наружу. А выход здесь только один, верно?
Ну, стоило на это надеяться. А где выход - там мама, там безопасно.
Ободренный своими мыслями, щенок торопливо потрусил в сторону звука, стараясь походить на взрослого и не переходить на прыжки.

Совсем скоро он вышел к месту, которое, по сравнению с предыдущими коридорами, можно было назвать если не открытым, то подающим надежды. Это явно было чем-то в духе паузы между узкими лабиринтообразными лентами коридоров и какой-то большой пещерой. А, самое главное, здесь были гиены!
То, что это были именно гиены, Браско сообразил не сразу, - в сполохах пламени ориентироваться было не очень - но четкие запахи живых существ развеяли все сомнения. К тому же, эти гиены были очень маленькими, как и он сам, и потому достаточно шумными.
Оба темные, но по-разному. У одного, например, весьма выдающаяся белая грива, которая ярко выделялась даже на фоне мерцающих бликов. Браско почувствовал маленький укол зависти - у него самого от гривы были только намеки, да и те достаточно смутные и немногообещающие.
Второй выделялся иначе - глазами. Или, скорее, глазищами. Потому что красные. И выглядело это страшно. Не хотелось бы ему встретиться с этим красноглазым где-нибудь в темном коридоре - разом поседеешь. А у него шерсть и так серая, не хватало еще и побелеть сверху. Мама вечно говорила, что Браско стал таким серым только потому, что, наверное, уже в животе сильно чего-то испугался. Сама-то бурая, как и брат. "Чем меньше контролируешь свой страх, тем сильнее он контролирует тебя и тем сложнее сбросить его оковы. Ты же не хочешь бояться вечно?" Браско не хотел. Но бороться выходило с трудом.
Так это те самые, из клана Шензи?
Это был единственный клан гиен, о котором он знал.
То есть, уже моего клана. Неет, снова неправильно звучит.. Ладно, неважно. Это свои!
Придя к такому выводу, малыш осторожно выступил на хорошо освещенное место, специально показываясь двум щенкам на глаза. Они были очень чем-то заняты, но явно не настолько, чтобы не заметить новую гиену на их кусочке пространства. А сам Браско сейчас был рад любому присутствию - только бы не оставаться снова один на один с тенями и жутким зеленым огнем.

Занять детей могла только игра. Очевидно верно? Это было очевидно и для взрослых Вирент и Зака, которые вроде бы особо не беспокоились по поводу отсутствия щенков подле себя.
Тем лучше.
Неугомонный старший братец не нашёл ничего умнее, чем предложить прятки. Сперва Рэнек хотел по привычке фыркнуть, хотя после огляделся и согласно кивнул - слишком много тут интересных лазов, пещерок, закоулков и кулуаров.
Робин всегда выглядел так, будто он только что вылез из драки. Растрёпанный, взъерошенный, разве что уши пока целые (не в пример, кажется, Рауфу. У этого крокута вообще одного уха почти не было и этот факт каждый раз подмывал Рэнека узнать, как это произошло, но пока не судьба была). То ли дело он, Рэнек - само воплощение гордого рода гиен. Аккуратный, подтянутый, пока чуть ниже желтоглазого братца. Особой гордостью Рэнека была его "грива", за которой, в отличии от вышеназванного родственника, гиен следил и не позволял ей топорщится.
Он был несколько нетипичен для гиеньего рода тем, что драк особо не любит. А то, что он самец, ставило его в крайне невыгодное положение. Для гиен-самцов драка была единственным шансом для хоть какого-то упрочнения собственного положения в клане. А Рэнек в драки не лез.
В общем, трудно ему пришлось бы. Если бы не одно но.
Красные угольки его глаз боковым зрением иногда замечали странные движения. Оборачиваясь, он обнаруживал, что ничего вокруг не было. Иногда он чувствовал что-то, что подсказывало ему, например, об опасности или о том, что вот тут как раз всё спокойно.
Он сперва задумывался об этом, а потом решил забить. И внезапное появление Вирент, жрицы богини Ро'Каш, только усилило эти его ощущения. Он не решался подойти ни к ней, ни к матери, ни тем более к кому из самцов или, не дай Ро'Каш, о его "видениях" узнал бы брат. Он явно не упустил бы возможности рассказать всем и вся. Пока единственным, кому мог бы доверять Рэнек - Орнард.
Кстати о нём...И вообще о птицах-спутниках.
Их указатель был камушком, который крутился и выбирал себе "жертву", которая бы стала вОдой. Рэнек как раз хотел поговорить с Орнардом, почему буквально заклинал указатель. Давай, давай, выбери Мдомо.
Ро'Каш смилостивилась.
Результатом стал недовольный оклик попугая. Орнард попутался было успокоить нервного родственника, но не тут-то было.
- Помню,- согласился он с утверждением старшего сына Небулы и укорительно глянул на  кузена, дескать раз играешь - играй честно.
Едва Мдомо честно начал считать, Рэнек молча сорвался с места и понёсся прочь от вОды. Догнавший его брат предложил побежать к выходу и Рэнек даже с удивлением отметил, что идея довольно разумна. Внезапно он замер, услышав какое-то шуршание где-то в пещере. Звук не был похож на то, если бы пришла Небула. Гиенёнок замер, прислушиваясь внимательнее, и едва не пропустил слова брата об умении прятаться.
- Твою белую гриву видно ещё дальше, чем мои глаза,- нахмурился он, парируя обидку, - я что-то слышал тут.
После слов Робина Рэнек недовольно фыркнул и кинул обидное "Ты очевиден как тот факт, что у всех львов есть грива".
Рэнек держался позади, а Орнард внимательно следил сверху.
- Там гиена, - шепнул птица, успокаивая щенков. Рэнек зыркнул красными глазами на пришельца и стал как вкопанный.
Кто ты такой, и в самом деле?
- Где твои родители? - добавил он вопросов.  - Мы тебя не обидим.

————-) Усыпанный костями склон

- Умерь свой пыл, мой прожорливый дружок, - заметив, с каким энтузиазмом встрепенулся Линг, живенько рванув следом за сумрачно топающей вперед по тропинке крокутой, Небула эдак раздраженно дернула обгрызанным ухом, решительно загребая худыми лапами пыль, обломки гранита, торопясь поскорее преодолеть открытую местность - очень острых между прочим, с шорохом отскакивающие от копыт Лолы и крепких, исцарапанных гиеньих когтей. - Нам главное сейчас пройти тихо и незаметно. Иначе если нас поймают, будет худо всем. Прежде всего - ей... - тут гиена тормознула и развернула свою мрачную морду по направлению к пугливо замершей у них за спинами зебре. - Так что, если вы заткнетесь оба, то у нас будет больше шансов проскользнуть незамеченными...

Не слишком это было вежливо, по отношению к ее спутникам, и самка прекрасно это понимала. Но, по крайней мере, она явно дала понять, что все серьезно, и следует закатать свой болтливый язык. Лолу тут никто щадить не будет, и она просто станет чертовым кормом, а  Линг...  то, что он чужак, здесь ничего не значит, но вряд ли ему понравится местный коллектив. Этот парнишка явно привык к совершенно другому обращению со своей персоной. Да еще и такой ненасытный... а обжор тут не очень-то жалуют. И так еды не хватает, после того, как гиены стали убивать без разбору и где попало. А ее... ее вообще здесь быть не должно. Если Килем успел передать Шензи и остальным (вряд ли они спрашивали, но все же, ведь ее собственная гиенья морда была здесь не последней), что Небула пропала, значит начнутся очень неудобные вопросы, а то еще и заподозрят чего лишнее - а это ей надо?

Разумеется нет.

- За мной. Не отставайте.

Вновь развернувшись к остальным своим встрепанным, косматым затылком, самка почти крадучись, на полусогнутых, старательно держась в тени скальных нагромождений, безмолвно двинулась дальше, уводя их странную компанию по давно заученной дороге. Когда-то именно в том лабиринте они с семьей растили щенков, там же и отдыхали от своих тупых и шумных соседей. Как же давно это было... Отца уже поди и в живых то нет, а Вирент исчезла где-то за горизонтом. Как и ее собственные не самые ею любимые братья. Те темные коридоры, немного душные, с характерным серным ароматом просачивающимся сквозь щели в стенах, не пользовались особым успехом у сородичей, и сейчас падальщица очень надеялась, что и до сих пор, учитывая относительную пустоту кладбища в принципе, там тоже никого нет.

Ох уж этот древний исполинский скелет, раскидавший свои ребра и бивни, точно фантастический гигантский паук свои хищные тонкие лапки. Довольно впечатляющее и удручающее зрелище, к которому, на самом деле, все гиены этих земель давно уже привыкли.

Вот и сейчас, глядя на эту выбеленную, ветхую тушу, вернее, на то, что от нее осталось (и как еще не рассыпалось...) Небула вовсе не думала о величии покойного слона, или о том, как великолепно выглядит этот "замок из слоновой кости", прикрывающий довольно узкий лаз, ведущий в петляющие коридоры наполненные душным, спертым воздухом.

Она думала о том, пролезет ли туда полосатая задница Лолы.

- Так... - поднырнув под торчащую ломанным концом вперед, рискуя выбить кому-нибудь глаз кость, темная опустила нос к земле, пристально вглядываясь в полумрак пещер, пытаясь высмотреть и учуять присутствие сторонних личностей, встреча с которыми крайне нежелательна, как уже говорилось. Вроде все чисто. Нет пылающих в черноте лазов ярких глаз, ни знакомого жутковатого хихиканья, присущего всем представителям гиеньего племени. И вроде бы запаха тоже, хотя черт уж его знает, эта сера все перебивала собой.

Напряженно покачав огрызком хвоста, выжидая и бдительно вращая коцанными ушами, самка, наконец, дала добро, кивнув головой нашей странной парочке, топчущейся в паре шагов от нее, под "природными сводами" векового скелета. - Там никого нет, кажется... Не знаю, правда, просочишься ли ты в эту щель, - она с сомнением оглядела чудаковатое травоядное с головы до копытц. - Но ничего другого на ум больше не приходит, где еще можно встретить этих дурацких светлячков, - ворчливо закончила крокута, попятившись в сторонку и давая зебре больше пространства для... маневренности. - Давай. Лезь. А мы в жопу подпихнем, если застрянешь.

Отредактировано Nebula (1 Ноя 2020 23:10:50)

Усыпанный костями склон >>>

Стоило отдать Лоле должное — несмотря на благоговейный ужас в широко распахнутых, бездонных глазищах и заметную такую дрожь в коленках, зебра держалась молодцом! Не паниковала, не шумела, не отставала и не убегала вперед. Напротив, из-за всех сил старалась держаться тише воды, ниже травы... Понятно, что ни того, ни другого здесь не было, но вы поняли мысль. Она была сдержанна, молчалива и послушна... Но лишь до того момента, как их троица "поисковиков" не вышла к упомянутому слоновьему остову и Небула не озвучила дальнейший план действий. Тогда-то Лола и замерла на месте, неверяще воззрившись на гиену со своего места. Насторожила ушки. Переступила с копыта на копыто. Немо перевела взгляд на нору, затем обратно на крокуту, после — снова на нору и снова на крокуту...

— Я туда не полезу.

Голосок Лолы, всегда такой нежный, тихий и, как бы сказать... скромный, что ли, прозвучал сейчас неожиданно твердо — примерно с такой же решимостью она доселе говорила о том, что ей нужно, нет, просто НЕОБХОДИМО отыскать своего возлюбленного. Живым и невредимым! И это придавало сказанному еще больший вес, а вместе с тем и вызывало справедливое недоумение на пятнистых мордах ее спутников-гиен. Чиво? Заметив, как они дружно вылупились на нее с двух сторон, зебра уже чуть спокойнее пояснила, мотнув головой в сторону тесного земляного лаза:

— Ну вы сами поглядите! Тут же только жеребенок пролезет... ну, или гиена, — она озабоченно склонила изящную мордочку чуть набок, невинно хлопая своими длиннющими, пышными как пальмовые листья ресницами, эдак растерянно взирая на чернеющий проем. Может, наша полосатая красотка была не самого большого ума, но ей вполне хватало мозгов, чтобы понять: застревать в таком месте для нее — смерти подобно. Ну правда же! Она пришла сюда, чтобы найти и спасти Мино, но уж никак не пойти на корм раздосадованным падальщикам, что так и не смогли пропихнуть ее тушку сквозь этот дурацкий туннель. — Что же придумать?... Я не могу просто остаться здесь... совсем одна, — Лола выразительно поежилась и пугливо постреляла глазками туда-сюда. Мол, ну... Страшно, блин! Она и так здорово рисковала, припершись на Кладбище в компании двух голодных крокутов, а что же с ней станется, если и эта клыкастая парочка ее здесь бросит?!

Нужно было срочно что-нибудь решать!

— А может... может, кто-нибудь из вас сходит проверит в одиночку? А мы здесь постоим... подождем? — так и не придумав ничего реально дельного, робко предложила Лола своим новым "друзьям". — Или, быть может, здесь есть какая-нибудь обходная тропка... Вы же здесь живете, наверняка должны хорошо знать все потайные уголки и лазейки... Разве нет? — она заискивающе обратилась к мрачной как грозовая туча Небула, внутренне умоляя ту не терять оставшихся крох терпения. И взгляд состроила максимально жалобным, так, чтобы прям за душу хватало! Ну не сердись на нее, пожалуйста... Она ведь правда не влезет в эту глупую нору, очевидно же. Даже пробовать не станет, нет-нет-нет. — Только не бросайте меня здесь одну, пожалуйста, — совсем уж несчастным голосом пробормотала Лола, свесив голову вниз и прижав ушки к голове. — Я бы с радостью пошла туда вместе с вами, но я правда не представляю, как ЗЕБРА, да и вообще любое травоядное, может протиснуться через такую крооохотную щель! И как только Мино это смог, ума не приложу!

Лингу становилось все тяжелее отвести свой жадный взгляд от зебры, хотя он честно старался изо всех своих гиеньих сил. Уж и так и сяк избегал он пялиться на округлый, в меру упитанный бочок Лолы, показательно разглядывая… скажем, причудливый череп сдохшего гиганта или, например, витиеватый разлом на каком-то далеком камне. А еще дико интересно всей шкурой прочувствовать направление ветра, который несколько остужал разгоряченный аппетит загостившегося крокута.

В какой-то момент Грид поймал себя на мысли, что не совсем понимает, зачем он вообще так долго демонстрирует миролюбивое отношение к своему потенциальному ужину. Нет, он, конечно, приятный в разговоре пхэньё, который и мухи не обидит… особенно, если эта самая муха может передать чужестранцу некие ценные сведения. Но должен же быть где-то предел, верно? В пасти копится очередной колодец слюней, а живот урчит все настойчивей - благо, Лола слишком поглощена поисками своего драгоценного муженька, дабы обратить внимание на подозрительные звуки, издаваемые пятнистым падальщиком. И если для Небулы не составляет особого труда столько времени обходиться без закусок, то для бездонного желудка пришлого самца сей поход рискует вылиться в целое испытание. Жаль, что не удалось по дороге прищучить какого-нибудь суслика или другого мимокрокодила, шныряющего между лап…

“А вдруг мы найдем там Философский камень?” - Жадность попытался свернуть с размышлений о жрачке в более приемлемое для трепетной африканской лошадки русло. Он даже слегка привстал с места и беглым взглядом смерил вход в бывшее логово местных гиен, навскидку прикинув целесообразность поисков пресловутого камня в незнакомой сети каменистых лабиринтов Кладбища. Разумеется, крокут не имел ни малейшего понятия о том, как он вообще должен выглядеть… ну разве только по своей детской сказочке, в которую он вдруг когда-то поверил. Потому что бессмертие - это вам не хухры-мухры, между прочим! Это магия, это сила, это власть, в конце-концов! А ради такой потрясающей возможности восточный гость был готов поверить во что угодно.

Лин так увлекся своими философскими доводами, что почти забыл о манящем окороке зебрятины, пританцовывающем в каких-то жалких паре метров от гиеньей пасти, и очнулся только тогда, когда Небула окликнула его по имени. - А? Шеньмэ? А, да-да, пряничек, я понял! Следить за горизонтом! - выпрямившись по армейской струнке, самец соорудил крайне грозную харю, от которой, как предполагалось, не то, что возможный клан Небулы - вся Африка умчится в страхе, сверкая своими всевозможными пятками. Хотя с третьей, независимой стороны его напускная жесткость больше выглядела неудачной попыткой скосплеить суровую бабу Нюру у подъезда. - Все сделаем в лучшем виде!

Некоторое время самец беззастенчиво, с явным интересом разглядывал косматую жопку матриарха, которая методично вкручивалась в грязный проход кладбищенского убежища, а затем повернулся к застывшей неподалеку Лоле. - Не переживай, почтеннейшая плакса, найдется твой Мино. Пожалуй, даже раньше, чем тебе кажется.

“Раньше, чем ты станешь чьим-то пиром”.

По правде говоря, еще в начале их странного путешествия, внутри Грида скромно теплилась надежда, что такая сочная и упитанная зеброчка, в конечном итоге все-таки попадет на совместный гиеньий стол. А если очень повезет - то и в паре с мифическим Мино. Однако пока челкастый иностранец не хотел спугнуть красоточку раньше времени, поэтому он, отступив несколько шагов назад, устало улегся на относительно сухом участке земли. И надо же, какое совпадение - тропа, ведущая на выход с Кладбища, СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНО пролегала именно через его оголодавшую тушку! При всем желании спетлять отселя подальше, Лоле непременно пришлось бы через нее перепрыгивать. Ну дуйбутси, почтеннейшая, нигде больше не нашлось удобного места для полежать!

- В Ксинге свято верят, что умершие души продолжают быть связанными с нами, - Грид лениво зевнул, после чего добродушно улыбнулся светлошкурой зебре. Пока голод еще не одержал верх над его разумом, он в отсутствие Небулы решил максимально расположить к себе несчастное травоядное. Все-таки помочь ей тоже хотелось, хотя внутренняя добродетель крокута уже вовсю трещала по швам. Вся надежда была на самку, которая должна вернуться с хорошими новостями. Во всяком случае, Жадности очень хотелось бы в это верить, ради самой же зеброчки. - Ты ничего такого не чувствуешь? Не оплетает ли тебя чья-нибудь энергия ци? Слушай, а может, твой Мино - это и есть “философский камень”? Знаешь, на свете существуют такие красные осколки… Может быть, в этой стране принято давать им какие-нибудь имена? Вот, например, Мино… или там... Кукрынс, Пелота? Нет?

Видит Ро`Каш, за расспросами Линга не прячется ничего дурного. Пока.

Отредактировано Devas (24 Июн 2022 18:46:52)