→ Каменистые склоны

Чем больше он хромал, тем больше раздражался каракал. Справедливости ради, они оба сейчас были довольно раздражены по отношению друг к другу, и любая даже самая незначительная вещь могла спровоцировать приступ агрессии с одной стороны или с другой, если не с обеих. Именно поэтому оба кошачьих просто молчали, напряжение в воздухе говорило за них само.

Сосеух не позволял себе замедляться - ему абсолютно не хотелось показывать слабость перед своим напарником, но это было чревато тем, что его хромота только начала усиливаться и выделялась гораздо заметнее на фоне обычной походке ушастого хищника. В конце концов, Банан начал фырчать и бормотать себе под нос оскорбления, которые терпеливый Сосеух почему-то проглатывал.

Было и правда жарко. К счастью, Сосеух, прожив столько времени в пустыне, как-то адаптировался к подобной погоде и даже не чувствовал усталость. Ему нравилась жара, нравилось, когда солнце слепило в глаза, нравилось чувство закипающей в теле крови и сухости в пасти... Одним словом, Сосеух был тем еще мазохистом, и ему доставляло истинное удовольствие шагать по знойной долине хромым и побитым. Единственное, чего он не терпел в данной ситуации - каких-либо высказываний со стороны его верного друга, который, кажется, был близок к тому, чтобы что-то да высказать.

Еще какое-то время эти двое шли абсолютно молча, лишь периодическое кряхтение и фырканье нарушало эту тишину. В конце концов терпение иссякло таки у Капитана, и он прыгнул вперед, преграждая путь своему другу. На его морде отчетливо читалась ненависть и что-то еще... Что-то, чего Сосеух никогда не улавливал, однако то, без чего их химии бы и не было изначально - забота. Не читаемая, извращенная мерзким характером каракала и подкрепленная тревогой, но все еще забота.

- Сядь.

Сосеух смотрел на Банана в озлобленном недоумении еще какое-то время, после чего громко цыкнул и толкнул каракала в сторону, продолжая путь хромого бомжа. Понравилось ли это Банану? В принципе да, ему невероятно нравилось, когда эта полосатая жопа не ведет себя как чужая подстилка, а показывает зубки. Но его так же и бесило это свинское отношение к своему напарнику, другу, корешу, который был с этим ублюдком еще во времена, когда его золотистые волосы еще на яйцах не обросли. Естественно он оскалился, и вновь прыгнул перед Сосеухом, преграждая тому путь, на что лев оскалился в ответ.

- Ты нарываешься? - едва ли не рыкнул лев, после чего оттолкнул Капитана с еще большей силой и прибавил скорости своей хромой походке. Да, у него и правда все болело, но останавливаться не хотелось, только не ради того, чтобы подчиниться этому мелкому ублюдку, что возомнил себя папочкой в их отношениях. Каракал же на этот раз, кажется, успокоился, стоило его морде коснуться горячей пыльной земли. Более он не выбегал вперед, предпочитая идти за Сосеухом следом, испепеляя взглядом его вредную задницу.

Сосеух же между тем не забывал о своем долге: периодически сухая земля увлажнялась его испражнениями, запах которых распространялся во все стороны. Сосеуху это было особенно важно, ведь дело было не только в том, что таков был прямой приказ Абаддон, но еще и в том, что когда вся остальная банда соберется к этому месту, им придется наслаждаться именно его запахом, и он будет напоминать подонкам о том, кто здесь верный пес Царицы Ада, и кого им придется слушаться в том числе.

Во время своих исследований, что периодически прерывались короткими остановками, Сосеух обнаружил подозрительную дырку между одной из скал. Признаться, он чувствовал себя гораздо более усталым, чем ранее, и вполне возможно, что падение со склонов сыграло свою роль. В голове промелькнула мысль о том, что такой лаз вполне мог вести в пещеру, а она могла бы стать отличным местом для ночлега его любимой мамочки. Сосеух двинул именно в ту сторону, не подозревая, что ждет его впереди.

→ Злой путь