→ Пещера целителей

У Гэри были и свои причины на то, чтобы побыстрее свалить от поехавшей мамочки и ее недорослых выкидышей. За свое недолгое пребывание на побережье ему удалось обрести немало новых врагов и полезных зверей, благодаря которым он узнавал о различных сплетнях и новостях местных земель. Речи о друзьях и не было, ведь к этой социальной категории Гэри не позволял себе причислять никого. Он нередко повторял себе мантру, особенно в те моменты, когда слезал с трав:

Друзья для слабаков.

Эта мысль нередко проскакивала его в голове невольно, в самые резкие и неожиданные моменты, каждый раз напоминая о важности этого жизненного принципа. И оно звучало вполне логично в голове юного льва: окруженный дружеской заботой зверь забывает о важности Я. Он начинает полагаться на кого-то, отворачивается от потенциальных опасностей, и жизнь этой беспечностью и недалекостью с радостью пользуется. Всегда важно помнить, что враг не причинит вреда, ведь ты знаешь, что рано или поздно он нападет. А вот друг...

Их с Пити почему-то нередко считали друзьями. По крайней мере те звери, которые с Гэри толком-то знакомы и не были. Возможно, даже сам Пити считал Гэри своим другом, но тогда он еще больший идиот, чем каким Гэри его уже считал. Для подростка лис всегда был полезным инструментом и игрушкой в одном флаконе, тот, на ком можно спустить пар, с кем можно скоротать одинокие моменты, с кем поделиться каким-то открытием или вестью, ведь Пити никогда и слова поперек Гэри не скажет. Да, пожалуй, звучит и правда очень по-дружески, а от того мерзко. Гэри невольно передернуло, и он постарался как можно скорее затолкать эти мысли куда-то в пыльный чулан своего гениального разума.

Ненадолго ребята покинули пещерную сеть, только для того, чтобы перейти в соседнее убежище - пещеру советов, вход в которую напоминал неуютный сырой подвал, а на ступенях, ведущих вниз, всегда можно было с легкостью поскользнуться. Уже на полпути внутрь Пити остановился и начал судорожно оглядываться по сторонам, издавая неприятные пищаще-скулящие звуки, из-за чего Гэри пришлось остановиться. Он тяжело вздохнул, подавляя в себе желание заорать на лисенка сразу же, и обернулся, обрушив на Пити мрачный взгляд, такой же, каким обычно смотрит на него отец - полный разочарования и нетерпеливости.

- Гэри...

- Что?

От такого контраста интонаций Пити аж прикусил язык. Его голос всегда звучал настолько неуверенно, что казалось, будто он весь дрожит от страха (правдой это было лишь от части - он боялся, но не дрожал), в то время как Гэри был раздражен и суров как недовольный родитель. У Пити не было даже воли поднять взгляд и посмотреть хотя бы на морду Гэри, не говоря уже о зрительном контакте, и поэтому лисенку оставалось только рассматривать собственные мокрые от морской воды лапы.

- Это же пещера советов...

- И?

И вот опять. Опять Гэри вставил свое слово поперек его фразы, из-за чего Пити почувствовал себя морально меньше насекомого.  Лис прекрасно понимал, что Гэри знает, куда он клонит, и тем не менее ему зачем-то нужно было продолжать вести себя как козел. Каждый раз при общении с этим львом Пити чувствовал такую обиду, такую горечь, такое желание высказать ему в лицо все, что он о нем думает, но, к сожалению, оба зверя знали, что стоит Пити даже попытаться это сделать, как он изойдется на плач, а Гэри на гомерический хохот.

- Ну... Ты же знаешь, что нам сюда нельзя. Сюда можно только...

- Милый Пити, - вновь перебил его Гэри, на этот раз его интонация излучала лживую доброжелательность, - а с каких это пор ты подался в святоши? Что-то не припомню, чтобы ты был таким же правильным в тот раз, когда подслушивал разговоры девчонок. То-то же.

На это Пити было нечего сказать, и он молча поплелся за львом внутрь пещеры. Они остановились совсем недалеко от входа, в темном уголке в попытке не привлечь к себе внимания. Внутри еще никого не было, но Гэри знал, что с минуты на минуту придет Фастар и его приспешники, и было довольно глупо оставаться прямо в пещере и надеяться, что их с Пити не заметят. Что ж, покуда никого в пещере еще не было, у Гэри была возможность на реализацию и кое-каких своих планов...

- Ну-ка, сиди здесь, - приказал Гэри лисенку, после чего забрался на выступ, откуда обычно вещал Фастар на подобных собраниях. Ну, ему так представлялось, ведь это было бы логичным, - а теперь склонитесь передо мной!

Гэри гордо взмыл голову вверх, его грудь колесом выпятилась, а на морде красовался уверенный оскал. Подросток вдохнул сырой пещерный воздух, и он в кои-то веки не казался ему омерзительно затхлым, а скорее отдавал чем-то сладким и опьяняющим. Он глядел на Пити с высоты платформы и ощущал себя императором, генералиссимусом, представляя на месте нескладного щуплого лисенка головы могучих зверей - львов и львиц, крокутов и гиен, крокодилов и змей, что смотрели на него с вожделением и страстью. Они все были его пешками, а он - ферзем. Без короля. Кому вообще сдался этот позорный король с его немощностью и беспомощностью, когда можно бегать по всему полю во все стороны и пожирать случайных врагов?

- И вот мы снова собрались вместе, каждый из вас не поленился явиться на это собрание. Хорошая армия, послушная... - Гэри звучал по-королевски и гордо, и самодовольная ухмылочка никак не сползала с его морды. Изо всех сил подросток изображал из себя властителя, и имел на это полное право, ведь он стоял на месте нынешнего лидера, а он здесь сейчас не стоял, - Друзья мои! Хищники! Идиоты! Сегодня - важнейший день в истории нашей империи, ведь именно сегодня...

Что за бред, - в это время подумалось Пити, и вдруг важная беспокойная мысль резко посетила голову лисенка, от чего на его морде промелькнуло несколько отчаянное выражение: а как давно Гэри принимал лекарство?

————————--Временной скачок

Лютер стоял на берегу моря и смотрел на него так долго, что в глазах заплясали чёрные кляксы. Волны накатывали и ускользали, двигаясь мерно, как дыхание огромного зверя, имя которому – Океан. Лев старался приноровить своё дыхание к этому ритму, но у него не получалось – его грудная клетка куда как меньше.

Когда хищник переступал с лапы на лапу, мокрая галька хрустела под когтями. Белая и гладкая, солёная на вкус, как и всё тут. Как и его шерсть. Лютер сомневался, что теперь сможет когда-нибудь полностью смыть с шерсти солоноватый привкус – словно кровь Океана пропитала её. Это не вызывало у него неприязни.

Вокруг стояло удивительное затишье; когда живёшь в большой "семье", на такую роскошь рассчитывать обычно не приходится; однако этот вечер был целиком и полностью его, и Лютер предпочёл разделить его с морской пучиной, которая неумолчно нашёптывала ему что-то, касаясь волнами его лап. Сколько он здесь прожил? Кажется, несколько месяцев... Наверняка не меньше, чем в прайде Нари. Теперь, по прошествии трёх лет со дня рождения период настоящего детства казался Лютеру смехотворно маленьким. Сейчас он всё реже вспоминал о своём первом доме. Ада пару раз предлагала ему слетать туда и посмотреть, как там дела, но самец наотрез отказывался – не хотел утруждать её крылья; но на самом деле они оба знали, что причина не в этом. Он просто не хотел тревожить призраки прошлого. Что бы это дало ему? Успокоение? Отнюдь. Желание вернуться? А зачем? Отчаяние от какого-то страшного известия? Некоторые вещи лучше не знать.

Лютер наблюдал, как вода поглощает солнце, как парящие в небесах чайки окрашиваются розовым, а по небу расползаются кроваво-алые разводы. Постепенно они угасали – один за другим. Когда над головой начали вспыхивать первые звёзды, синеглазый сбросил с себя оцепенение и отошёл от кромки воды. Его шерсть покрывали сверкающие брызги, но сквозь шерсть они не просачивались и нисколько не беспокоили. Лютер привык быть мокрым.

Фастар собирал общий совет после заката, а значит, можно было направляться в пещеру. Ещё достаточно рано, вероятно, там почти никого нет. Удивительно, но все члены банды нашли себе здесь занятие по вкусу – никто не скучал, не отлынивал. Юные спасённые тренировались, взрослые патрулировали границы, кто-то охотился... На самом деле Лютер не имел понятия, чем занимается каждый из них – иногда все просто испарялись из зоны видимости. Вот как сейчас.

На пару минут лев представил, что Побережье абсолютно необитаемо, что здесь нет никого кроме него. Представить это удалось без труда, однако иллюзия быстро рассеялась, когда до чуткого слуха в тишине донёсся знакомый низкий рокочущий голос. Из глубины пещеры, возле входа в которую Лютер остановился, поводя тёмными ушами.

– Ночью стало так внезапно тихо. Заметил? – «Ты просто мысли читаешь», – Но предполагаю следующие три дня опять будет ветер. И опять будет мусор.

Лютер начал неторопливый спуск по импровизированной каменной лестнице, равнодушно наблюдая, как вокруг сгущается мрак. Прежде, чем глаза привыкнут к темноте и станет понятно, что темнота эта далека от беспросветной, немало мурашек может протанцевать по хребту непосвящённого, впервые спускающегося в эту глубокую пещеру, мучимого клаустрофобией. На самом-то деле это идеальное место для собраний, удобное и укромное. За уют говорить не берусь, ну так мы и не на курорте.

«И кто же схлопотал на свою бедовую голову такую бурную тираду?»

Было несколько странно видеть на месте оратора не гигантскую красную тушу, а тщедушную коричневую. Зато всё сразу встало на свои места. Лютер хмыкнул, сощурив глаза. Гэри был захвачен врасплох однозначно в момент своей славы: грудь колесом, горящий взор, пасть, раззявленная в величавой речи, которую серый имел несчастье пропустить. Ну вылитый Король Лев.

Лютер не без удовольствия бы посмотрел, как нарушитель порядка ловит оплеуху от Фастара – после такого и без головы можно остаться, но воспитание такое воспитание. Где-то внизу примостился лисёнок – извечный спутник Гэри, которому явно было стыдно за поведение последнего.

«Хорошо, однако, что здесь пока больше никого нет».

– Отлично смотришься, – оценил лев и кивнул нахалу как ни в чём не бывало; а проходя мимо мимо Фастара, бросил на него многозначительный насмешливый взгляд: давай, мол, надери ему задницу.

Взросление –→ Пещера Советов

Кхикиза не могла предполагать, что задержится у Фастара так надолго. Видимо, в тот день упавшее на землю дерево пригвоздило её не только к земле, но и к самой территории банды. Львы за относительно короткое время очень неплохо обжились на побережье. Конечно, кто-то ушел, как Никонани и Шарпей, но кто-то наоборот решил примкнуть к стае. И что удивляло даже саму Кхикизу, пока ей совершенно не хотелось уходить. Раньше она не задерживалась нигде и на целый месяц, а здесь аж целых три. Старость, наверное. Скоро Иза начнет жаловаться на поясницу и хруст в лапах. Однако это было не плохое чувство привязанности к земле и её жителям, это было даже приятно, успокаивающе и  кои-то веки Кхикиза могла сказать, что здесь она хоть кому-то нужна с её-то дерьмовым характером и манерой шутить ниже пояса.

Фастар созывал совет. Хорошее решение, учитывая, сколько всего изменилось всего за три недолгих месяца. Была обнаружена Одри с целой оравой детишек, банда приютила две семьи, львиную и лисиную. Кхикиза была рада видеть новые морды в рядах Пиратов, даже если они не станут его полноценными членами, но, если уж говорить о мордах и членах, то обе эти вещи Кхики с удовольствием бы отгрызла одному индивиду.

- Опять, - буркнула себе под нос Иза.

Идя под сводами пещеры, ей довелось услышать отрывки очередной тирады Гэри. Самовлюбленный, надменный, идиотичный убл*док, малолетка, по которой плачет пинок под ср*ку. Кхикиза была бы очень рада надрать жопу этой безмозглой медузе на лапках, но только Фастар такие методы воспитания, тем более без его ведома, вряд ли одобрит. И ведь львица даже себя не узнает, раньше она бы все ноги поотрывала тому, кто её бесит, а сейчас сидит на попе ровно, понимает, что нельзя.
Во всяком случае, пока Кхикиза дошла до того места, где стены пещеры расширяются от узкого коридора до внушительного зала, Гэри уже успел смыться, виляя своей попкой. Кхи, сморщив нос, с прищуром проводила удаляющегося прочь Гэри.

- А я надеялась, что успею на его представление, -  заметив знакомых львов внутри логова, Иза улыбнулась. - Фастар, надеюсь, твоё будет намного интереснее.

Кхикиза прошлась вдоль стены и легко запрыгнула на не очень высокий камень.

- Друзья мои, - она скорчила важную рожу и сделала нарочито низкий голос, как бы копируя Гэри, но затем, хохотнув, прекратила кривляться.

→ Песчаный берег

В кои-то веки Спайро чувствовал себя важно. Не сказать, что он страдал от заниженной самооценки - с этим у подростка все было более в чем в порядке, спросите у любого обитателя, которому не посчастливилось стать свидетелем его самодовольства (впрочем в его сестре, Рейвен, бравады было побольше, а до россказней Гэри и вовсе никогда не дорасти) - но в последнее время лев чувствовал себя... забытым. С самого детства Спайро целился ввысь, мнил себя приключенцем и лидером, коим он действительно старался быть. Правда жизнь на Побережье была настолько размеренной и даже рутинной, что здесь попросту не было возможно себя как-либо проявить. Ситуаций не попадалось. Наверное, поэтому Спайро так зацепился за "таинственные следы на песке, что якобы вели в океан". Да как же. Опять воображение разыгралось, стоило духу приключений начать зудеть по всему телу.

И вот сейчас ему наконец-то выпал шанс сделать хоть какое-то важное дело. Пора прерваться от бесконечных патрулей и поисков неприятностей и взяться за настоящую работенку - представить незнакомку вожаку банды это вам не хухры-мухры! Неудивительно, что Спайро ухмылялся, стоило им подойти к утесу и оказаться в паре шагов от пещер. Тут-то лев и заметил, что его собеседница, некогда смелая и даже дерзковатая, помалкивала в тряпочку.

- Волнуешься? - хотелось бы спросить Спайро, но в голове пронеслась мысль о том, что подобное выражение заботы повредит имиджу крутого парня, а потому лев промолчал. Хотя Спаркс все уже уловил замешательство в движения своего друга, а потому сделал ободряющий круг почета для Атачи, пару лишних раз энергично похлопав крыльями прямо перед ней.

- Мы пришли. Дальше - наши пещеры. Обычно в них чужаков не пускают, но ты под моим присмотром, так что не позорь меня, - как можно более по-деловому сказал Спайро, хотя никак не мог избавиться от ноток высокомерия в голосе. Таков уж он был, и если те, кто хорошо знали льва даже не обратили бы внимания на подобную интонацию, то кто знает, как бы среагировала новенькая.

Следом за сказанным Спайро прошел в пещеру, но к своему удивлению он не увидел Фастара внутри. Да и ладно Фастара - никаким собранием еще даже и не пахло. Спайро обвел взглядом тех полутора землекопов, что по каким-то своим стечениям обстоятельств оказались внутри, и в итоге остановился на Лютере, который в это время... дремал. Вот тебе и деловая ситуация. С раздражением Спайро подошел к Лютеру и потыкал его лапой в надежде обратить на себя внимание правой лапы Фастара.

- Лютер? Лютер! Что происходит, где все? - недоумение, испытываемое подростком, передавалось не только на его морде, но и в интонации, с которой был задан этот вопрос, - У нас тут чужачка, нашел ее на Побережье. Говорит, знает Фастара, и он вроде как обещал ее приютить. Кстати, а где он?

Отредактировано Spyro (3 Авг 2019 11:53:09)

Гэри ушёл, недовольно виляя задом, и без него в пещере как-то сразу поскучнело. Лютер проводил взглядом прошедшую мимо Кхикизу и вздохнул, таким образом подавив зевок, которым невольно заразился от светлой львицы. Фастар был непривычно задумчив и молчалив… хотя о чём это я, он ведь всегда задумчив и молчалив. Не тот, с кем можно шутки пошутить, но зато – совершенно не надоедает своей навязчивостью. И всё же находиться вдвоём в пустой – не считая уже прикорнувшей Кхи – пещере, в эдакой интимной обстановочке вместе с Фастаром было куда как менее приятно, чем, например, с Ванессой. Вот с кем всегда можно было поговорить по душам или помолчать в своё удовольствие.

Чтобы не стоять как истукан без дела, Лютер прошёл к стене и улёгся так, чтобы хорошо просматривался вход в пещеру. Опустил голову на лапы и замер в тени – только два синих огня тускло посверкивают, отражая слабый свет.

Ничего не происходило слишком долго, и, хотя лев был уверен, что не спал, резкий окрик заставил его проснуться. Следовательно, он всё же спал. Или хотя бы дремал. Но ничуть не сомневался, что не упустил ничего важного – в такой тишине, отдающей эхом где-то под сводами, сложно прослушать какое-либо событие, для этого нужно спать как сурок. Или чтобы событие намеренно происходило ооочень тихо.

– Лютер? Лютер! Что происходит, где все? – звонко вопрошал желтогривый, как всполох огня в ночи, Спайро, на ходу крутя головой и пытаясь найти неких «всех».

«Интересно, что у тебя подпадает под понятие «все»? Хотя кто-нибудь мог бы уже и подтянуться на собрание… А то неприлично как-то. Впрочем, вот же они. Подтягиваются как раз».

– У нас тут чужачка, нашел ее на Побережье, – Лютер перевёл взгляд на львицу, тихонько следовавшую за Спайро. – Говорит, знает Фастара, и он вроде как обещал ее приютить. Кстати, а где он?

– Ого-го, пацан, нашел подружку?! – внезапно встрепенулась Кхикиза, не позволив не то что ответить, а даже как следует обдумать вопрос, ответа требующий. – И КАК ЭТО, «где все»?! Мы все тут! Я, Лютер, Фастар!

Закончив перечисление и умолкнув секунд на двадцать, львица оглянулась через плечо, и в её взгляде самец прочёл стремительно и неумолимо растущую растерянность.

«Что?» – едва не спросил он, но всё же решил разобраться сам и тоже обернулся.

А вот что.

Фастара-то и не было.

Так сказать, самой главной, фундаментальной, основополагающей части «всех».

Лютер был твёрдо, на все сто уверен, что главарь сидит где-то наверху на скале, или так же сокрывшись в тени, он был фактически готов услышать низкий баритон, а вовсе не шутки на истеричных тонах авторства всем нам знакомой самки. Пришлось подавить желание помчаться галопом следом за ней по пещере, заглядывая за каждый угол – во-первых, Кхикиза и сама прекрасно справится, во-вторых, несолидно как-то такому гигантскому льву прятаться за камушками от потенциальных будущих членов банды.

Предоставив поисковые операции приятельнице, Лютер вновь сконцентрировался на Спайро и… и ком-то, кого он, в общем-то, не представил.

– Кроме нас троих тут никого не было. И, думаю, у Фастара были веские причины покинуть нас… без предупреждения, – где-то внутри что-то неприятно дёрнулось: в конце концов, уходить вот так, внезапно, накануне собрания, предоставляя своим помощникам честь прикрывать твою красную задницу – весьма неуважительно. – Уверен, наш главарь в скором времени вернётся, – кивок в сторону предложения сидеть и ждать.

«Не создавать же панику, пока для неё нет поводов?»

– Спасибо, что сопроводил её сюда, Спайро, – Лютер благосклонно склонил голову и устремил холодный, оценивающий взор на львицу.

Та вызвала какие-то странные чувства… возможно, роль сыграла растрёпанная чёлка и голубые глаза вкупе с тёмным, пусть и не кирпично-красным, тоном шерсти. Лев моргнул, отгоняя наваждение. Разумеется, эта незнакомка совершенно не похожа на Катару. Впрочем, образ матери в памяти стал довольно размытым… и это на долю секунды его напугало. Глубоко вздохнул, пинком отправляя младенческие воспоминания в дальний, тёмный и пыльный уголок памяти.

– Здравствуй. Моё имя Лютер, как ты уже поняла, – пауза, позволяющая львице представиться в ответ. – К сожалению, Фастар временно отлучился, а потому не может подтвердить твои слова. Но не думаю, что ты станешь лгать нам, это плохое начало знакомства.

Лев хмыкнул, мысленно смакуя слова и размышляя, насколько угрожающе они прозвучали. И добавил:

– А пока… добро пожаловать. На испытательный срок.

Меньше всего на свете Спайро бы сейчас хотелось иметь дело с Кхикизой. Пожалуй, это была самая крикливая знакомая в его жизни, и сейчас Спайро был абсолютно не настроен на ее выходки. В любой другой момент - пожалуйста, подросток был бы даже рад присоединиться к ее странностям и пакостям, но интуиция подсказывала, что ситуация лучше не станет, от того едкие комментарии Кхикизы в сторону его отношений с новенькой звучали совершенно не к месту, и только заставили Спайро громко цыкнуть.

И не успел Лютер еще толком что-либо сообразить и сказать, как гиперактивная самка принялась носиться по всей пещере, строя из себя не то клоунессу, не то целый цирк. Однако отрицать того, что наблюдать за ней спустя какое-то время становилось не так раздражительно, а даже скорее забавно, лев не мог. В конечном счете он даже умудрился посмеяться, когда самка явно спародировала всеми ненавистного Гэри и уселась посреди пещеры в нетерпеливом ожидании. Спайро лишь одобрительно помотал рогатой головой, будто вот-вот скажет в актерской манере: "Это наша Кхикиза!".

Однако любые эмоции отходили на второй план, когда слово брал Лютер, ближайший друг Фастара, его правая лапа. Спайро снизу вверх смотрел на черношкурого самца, и как только из его уст раздались слова благодарности в сторону подростка, тот заметно засиял. Грудь вперед, самодовольный взгляд с полуприкрытыми глазами и не менее важная ухмылка на морде, что едва ли не обнажала его клыки. Спайро не забыл бросить и частичку своего самолюбия на Атачу, но та была занята разговором с Лютером, все такая же серьезная и даже будто немного напуганная. И тогда Спайро понял, что предпочтет отойти от этих двоих подальше, освободить место для разговора, а сам сядет поближе к Кхикизе, к которой у него до сих были столь двоякие, можно даже сказать биполярные, чувства. Буквально от любви до ненависти один шаг, или, если быть точнее, одно слово.

- Все равно странно, что Фастар просто взял и свалил. Пусть даже по своим делам. Не сказал ни тебе, ни даже Лютеру, - Спайро хотелось поделиться беспокойными мыслями хоть с кем-либо, и был уверен, что Кхикиза его поддержит. У нее были на то свои причины, - Вы ведь тоже друзья, верно? Как думаешь, куда он мог уйти?

Однако несмотря на вопрос, заданный Спайро, ему больше интересно было не то, куда он ушел, а зачем, и почему он бросил собрание. Эта мысль не давала покоя Спайро, и от того жуткий зуд на приключения вновь начал с ним заигрывать. Спайро ощущал, как волна желания безрассудно отправиться на поиски Фастара и самому выяснить, что пошло не так, лишь нарастала. А особенно соблазняла перспектива узнать обо всем этом одному из первых... Однако лев даже предлагать не станет ничего подобного Кхикизе. Возможно, даже не из разумности этого выбора, а из подросткового чувства соперничества.

Пещера целителей <=

Взволнованный Джикони то и дело шустро убегал вперёд братика, но каждый раз вспоминал о нём и возвращался. Мама велела им с Моджо присматривать друг за другом, но малыш порой забывался, поглощённый миром за пределами пещеры. Раньше он видел этот кусочек вселенной лишь через небольшой проход в пещере. Но теперь-то, теперь он мог увидеть всё сам! И он смотрел. Широко раскрыв глаза, львёнок вертел головой, а на его губах расползалась восхищённая улыбка.  Казалось, что все пять чувств обострились в нём, и сейчас он мог ощутить всё вокруг с утроенной силой. Запах соли, доносимый с прибрежья, деревья и голоса самых различных птиц в их кронах. Его маленький разум взрывался от впечатлений.

Сначала малыш ничего и не увидел. Но чем дольше они шли, тем чаще Джи начал подмечать всё больше и больше плоских валунов, валяющихся на земле. В какой-то момент дорога повела их маленькую семью вниз, всё по тем же камням, и малыш понял, что это лестница. Тёмная пасть пещеры застыла в широком зёве глубоко внизу. Львёнок на пару секунд замер, всматриваясь в её мрак. Издалека лоно выглядело откровенно жутко, но в то же время любопытство гнало малыша вперёд. Именно в таких пещерах в сказка обычно случалось что-то волшебное. Мама же спокойно вела их туда. Джикони взглянул на Моджо и украдкой потёрся о его плечо, будто ища поддержки. Затем он глубоко вздохнул, хмуря брови и двинулся следом за Одри.

Наконец, дети оказались внутри. Джикони с удивлением увидел, что она освещена - из "окна" вверху лился свет. Оказалось, что тут было совсем не страшно. Одри представила себя и своих детей и затем провела их на место. Джикони с любопытством рассматривал мордочки сопрайдовцев, уже раздумывая, с кем бы из них познакомиться. Мать, будто угадав мысли сына, предупредила, чтобы малыши никого не донимали. Джикони немного разочарованно фыркнул. Однако, через пару мгновений он уже забыл про эту печаль.

- Эй, ребята, как думаете, а где тот большой красный лев? Ну, тот который к нам заходил? - спросил детёныш, обернувшись к сиблингам.

Осторожным шагом львята следовали за матерью по пещерным коридорам, по-детски неуклюже покачиваясь, рассматривая пещерные своды. Моджо с любопытством разглядывал проход, смотрел, как играют блики от небольших водных лужиц, принюхивался. С запахом сырости были запахи других мало знакомых ему львов. Неизвестность обычно пугала, но рядом с матерью и сиблингами мальчик чувствовал себя в полной безопасности, он проникался искренним желанием скорее узнать обладателей любопытных запахов, как скорее узнать и то, что творится вне пещер.

Скоро Одри вывела детей в широкую пещеру. Моджо с интересом поглядел на активно обсуждающих что-то взрослых (ну, большинство из них казались ему таковыми). Кажется, некоторых он узнавал, но самого большого и запомнившегося ему льва он среди них не углядел. Наверное, он пока что еще не пришел. Моджо бы очень хотел взглянуть на него еще разок. До того он был огромен и статен. Если бы Мод мог быть таким же большим и сильным, то смог бы защитить маму от любой опасности!

Тут к ним подошла молодая львица. Моджо сначала насторожился, но та звучала очень приветливо и шутливо. Кажется, она пару раз приносила маме те странные вонючие штуки, которые звали рыбой, но Одри от них не отказывалась, поэтому, наверное, они были вкусные. Ещё один стимул побыстрее вырасти – попробовать рыбы. В мире было слишком много всего незнакомого, чего мальчик хотел бы узнать и опробовать.

- Не знаю, а насколько могут быть большие эти «рыбы»? – когда Иза отошла от детей, спросил у брата Моджо. - Кто-то говорил про а-кул. И они большие и зубастые.

Навострив уши, Ачи с самым что ни на есть серьёзным видом внимала каждому слову Лютера, не смея прерывать его объяснения и  уже раздумывая, с чего бы начать свои первые шаги в банде. Самец же кратко выложил ей суть испытательного срока и чего от неё ожидают, добавил пару слов, окончательно успокоивших Полукровку, после чего направился прочь, переговорить с той самой самкой, что ранее вприпрыжку оббежала пещеру и шустро вскочила на выступ, вполне заслуживающий быть местом выступления лидера перед бандой.

Итак, нашей серой путешественнице наконец дали время остаться наедине с собой и обдумать тот поток информации, который только что без каких-либо проблем уместился в её голове. Килио замер меж плеч своей спутницы и, не привлекая внимания, озирался по сторонам.. Первого шага птах ждал от неё, намереваясь, в случае, если решение самки ему не понравится, лишь легонько намекнуть ей о своих сомнениях парой еле слышных слов. Так что, никем не подгоняемая, Ачи сделала пару осторожных шагов ближе к тёмной стене пещеры, также неслышно присела, потянулась и принялась обдумывать пару деталей своего ближайшего будущего. Ей следовало бы как можно скорее дать знать окружающим о её принятии самым ненавязчивым образом, пообщаться с кем-нибудь и в принципе осмотреться.

Как только она решилась предпринять попытку «наладить контакт» с третьим по счёту случайно встреченным львом сразу после мероприятия, ради которого члены банды здесь собрались, относительную тишину пещеры прорезали уверенно звучавшие слова Лютера. Теперь Ачи не сомневалась — Фастар пропал внезапно для всех, не только для неё. Самка понимала, что черногривый тоже чувствует неладное и волнуется, пусть и держит он себя в лапах умело. Тем не менее, теперь из поля её зрения пропал очередной знакомый, и Полукровка вновь оказалась в кругу чужих, пока что чужих, зверей.

С уходом Лютера в пещере объявились новые для Ачи львы. Небольшая темношкурая самка аккуратно вошла в пещеру, сопровождаемая кучкой разношёрстных львят, с волнением переговаривающихся меж собой и крутивших чуть ли не вокруг своей оси ушастыми головками. К группе присоединилась самка, чьё имя Полукровка, кажется, успела разобрать. «Иза, верно? Ставлю свой хвост на то, что это не полное имя» — по привычке слегка хмурясь, рассудила Ачи. Иза тем временем с явным энтузиазмом развеселила львят, судя по их восторженным мордашкам.

За самкой в пещеру пожаловал светлогривый самец. В целом, пока что лишь у Лютера вышло с ходу показаться суровым, остальные присутствующие на вид были куда приветливей. Пока образовавшаяся группа обменивалась приветствиями, а беседа между ними потихоньку зарождалась, Ачи, постаравшись не выдавать лёгкого волнения, свойственного любому среди незнакомых фигур, встала и направилась в сторону светлогривого самца, самки, Изы и толпящихся под лапами старших львят.

Не успела она дойти и подать признаки своего существования, как в пещеру максимально неожиданно хлынула парочка приличных солоноватых волн. Не то что бы Ачи испугалась, скорее притормозила на мгновение с офигевшим видом, рефлекторно встав в стойку а-ля «к бою готов». Остальные присутствующие разом оставили разговоры. Стоило воде отойти, как они осознали, что произошло, и принялись поднимать затерявшихся на мгновение львят. Полукровка, успокоившись, повернула голову, пытаясь разглядеть собственные плечи: Килио отделался лёгким удивлением, даже не слетев со своей спутницы.

— Тебе не кажется, что вода поднимается? — иронично изогнув бровь, обратился к ней птах. Пернатый ещё раз убедил самку, насколько холодно он оценивает ситуацию. Хмыкнув, Ачи молча направилась к выходу, заметив, что уровень воды действительно растёт. В нескольких шагах от неё светлогривый поднимал двоих львят. Управившись с этим в пару секунд, он обратился к присутствующим с краткими распоряжениями и направился прямо туда, откуда в пещеру уверенными волнами пробиралась вода.

Полукровка последовала было за ним, но ей не особо хотелось обгонять самку, оставшуюся с двумя сорванцами. Ачи наконец приняла решение, подошла к ней и, приметив одного светлого львёнка с парой прядей меж ушей, осторожно но быстро подняла его за шкирку так, чтобы тот окончательно не ушёл под воду. Мелкий оказался легче, чем Полукровка, толком то и не поднимавшая львят за последнее время, ожидала.

— Я понесу, не бойся, — сквозь стиснутые зубы обратилась Ачи к, вероятно, матери этого светлого комочка и отправилась широкими шагами сопротивляться волнам, бившим из выхода пещеры.
«Только бы не решили, что я хочу откусить мальцу голову»

———> Песчаный берег

И вот пока Спайро раздумывал на тему того, куда же все-таки мог запропаститься бессменный лидер их банды, а по совместительству друг многих здешних обитателей (особенно Кхикизы - неудивительно, что громогласная львица до сих пор причитала о насущном), пещера потихоньку заполнялась. Нет, пока еще не водой - зверями. Первой на себя привлекла внимание Одри, некрупная львица с кучей детенышей, отношение к которым у Спайро было пока что двоякое. Пожалуй, он был слишком еще молод, чтобы видеть в детях что-то особенное, а от того воспринимал он их как больше как ровесников, над которыми у него есть власть. Именно поэтому когда дети появились в пещере и начался галдеж, лев лишь выпрямил спину и со всей строгостью во взгляде следил за тем, как бы они чего не наворотили. Вроде безобидные... Но кто их знает, этих мелких. Гэри тоже когда-то был таким же.

В конечном итоге, гораздо интереснее оказалась часть пещеры, посвященная Лютеру и новенькой. Спайро незаметно прошмыгнул от Кхикизы поближе к ним, и ему удалось подслушать его план о назначении патруля для будущих поисков Фастара. Уши Спайро восторженно навострились, а глаза засияли - он был ОБЯЗАН принять участие в этом патруле. И в надежде, что Лютер намекнет на участие подростка хотя бы взглядом, Спайро преданными глазами прожигал самца, но тот вскоре лишь сбежал, так и оставив юного воина ни с чем. Даже обидно как-то стало... Но обижаться глупо, тем более на Лютера. Он явно знал, что делает, и наверняка еще даст Спайро шанс проявить себя. Ведь в поисках Фастара каждая львиная единица пригодится.

Спустя еще какое-то время в пещере заявился другой лев. Спайро, кажется, видел его пару раз, а может и даже слышал о нем от Фастара- он точно вспомнить не мог - однако личной встречи никогда не происходило. Спайро редко интересовали дела взрослых, только если это не касалось патруля или другого воинского дела. Но он, судя по словам, знал Фастара точно так же, как знали его все здесь присутствующие. Значит, ему стоило доверять.

Однако, чего никто ожидать не мог, так это того, что вместе с этим львом, в пещеру заявится и другой гость, совершенно непрошеный и даже опасный - водный поток. На панику Спайро не поддался, хотя, признаться, первые пару секунд, он простоял в ступоре, пытаясь осознать, что же происходит, но очень быстро собрался с силами и принялся двигаться в сторону выхода. Не сказать, что Спайро так уж боялся воды, но плавать в таких волнах - дело неблагодарное, и кто знает, что может произойти. Именно поэтому подросток поспешил наружу, периодически осматриваясь и проверяя, все ли у всех в порядке.

→ Песчаный берег

Кхикиза была уверена в Лютере, во-первых, потому, что мужик с настолько серьезной мордой просто не может позорно сесть в лужу, а грозная угрюмая моська была одна и та же, что у Лютера, что у Фастара. А, во-вторых, этот черногривый лев знал вожака, кажется, больше, чем сама Иза. Это успокаивало её, поскольку в понимании львицы именно тот, кто хорошо знает Фастара, может хоть как-нибудь разрешить сие проблему. Проводив Лютера взглядом, Иза глубоко вдохнула и выдохнула, вернув себе то самое пофигистичное спокойствие, которое следовало от неё ожидать. Но не прошло и десяти, мать их за ногу, минут, как все вновь стремительно пошло по женским половым органам.

В плече противно стрельнуло, когда вода одной пенистой волной растеклась по каменистому полу. Ещё одна волна ударила Кхикизу по лапам, отчего она жутко растерялась и круглыми от шока глазами начала водить по всей пещере, пытаясь понять, что происходит. Остальные тоже не особо вникли в происходящее.

- Здесь же никогда не было воды, - сказала она себе под нос.

Река, идущая с самых гор, в каньоне тогда была отчего-то неспокойной. Течение там было несильным, но в тот день отчего-то разбушевалось. Тогда был очень жаркий год и льды на вершине горы таяли с ужасающей скоростью. Обычно на реке всегда оставалась каменная гряда, по которой можно было со спокойной душой перебраться на другой берег, но в тот вечер её полностью поглотила пенящаяся бурлящая вода. Идти в обход никогда не было вариантом для Кхикизы. Под вечер поднялся жуткий ветер и капал противный дождь, и даже несмелый писк младших брата и сестры не смог остановить её от одного из самых идиотских поступков в своей жизни. "Прекратите ныть, я пройду первой и вы поймете, что тут можно пройти!" А потом кровь. Много крови. Полмесяца не могла даже ступить на лапу. И теперь вот она, красота - уродливая исполосованная залысина прямо на плече. Разница лишь в том, что тогда она сама пошла к воде. А теперь вода пришла к ней.

Кхикиза встрепенулась.

"Эти уроды на Небе смерти моей захотели?!"

Иза тут же заметалась, но все ещё не знала, каким Макаром и что ей делать. Все ещё не догоняя сути сие прекрасной ситуации, она пересадила детенышей на камень чуть выше, чтоб тем не прилетело пеной прямо по мордам, и тут же подскочила в другую сторону, лишь потом поняв, что самое время трубить отход.

Тут же на сцене объявился герой в рыжих доспехах.

"Они точно хотят моей смерти."

Ей не нравилось, как он произносит имя Фастара. Он командует. Указывает. Он говорит правильные вещи, но даже это вызывало у Изы отторжение и неприязнь. Ранее Алистер был ей безразличен, но, по какой причине, ей его голос сразу уперся поперек глотки именно сейчас, она не понимала да и не хотела понимать. Все, что ей хотелось сейчас, - убраться из этой клоаки вместе со всеми да поскорее.

- Шевелите булками, если не хотите плыть!

→ Песчаный Берег

————> Прибрежные джунгли

Она уводила их вглубь, в тень и морок леса, и они шли. Он держался позади, приглядывая за всем и вся, как рыбак за сетью. Она не оборачивалась — звуки шагов робко касались уха, и этого было достаточно. Шла деликатно, отодвигая ветви, сбивая с них капли и вдыхая свежесть влаги.

Фур всё присматривалась, оглядывалась, щурила глаза то ли из интереса, то ли из подозрений. Вран лишь украдкой косилась на яркую шкуру, не прерывая их гостью. Проходя мимо корневищ, ненароком протёрла бок. Коснулась ствола спустя десять шагов. Ещё одного. Ещё. Разбрасывала следы на случай, если кто из пиратов решит пройти мимо. Их вновь раскидало на новом месте, а искать каждого лично будет долго.

Присвистнула.

Никто не ответил.

Жаль.

— Иди вперёд, — голос упал до шёпота, потому что никто его не напряг. Вран кивнула Фурфур, отступила на шаг и исчезла в листве за пару скачков. Ей хотелось бы убедиться, что никто не прервёт их прогулку под Солнцем. Не сказать, что она бы была против, конечно. Заранее готовила радушный приём. Когда подбираешь зверя в команду, тихо это редко проходит: потянется хвост, пташка услышит и разболтает, а может, зверь окажется da morire необычным — неважно.

Вран подняла лапу, качнувшись на ветке, и прочесала когтями стриженный загривок. Помнила одну львицу… попала к разбойникам, прикусила язык, когда следовало, а после решилась набросится сзади. Удар словила прямо в полёте, да такой, что пиратка чуть пальцы не сломала о её скулу. 

Ломать скулу Фурфур не хотелось. Вран подходила к порче чужих тел с больной педантичностью, и могла бы уничтожить вашу оболочку целиком, но, если была возможность, не трогала морд. Дело в…

Кажется, их конвой оказался ничем не примечательным, и никто, даже захудалый зверёк, не решился тратить силы на слежку. Вран хищно вдохнула, глотая ароматы, приятные, но не выбивающиеся, не цепляющие, размяла плечи, сорвала пару листьев, воткнув их за пояс, и спрыгнула вниз.

Упала прямо у пятнистого бока, подняв в воздух всё, что попало под лапы. Повязка чудом не слетела со лба, а вот Фур не особо и среагировала. Да, с ней определённо будет удобно сосуществовать.

— Не знаешь, где тут растут травы поприличнее? — рано ли, поздно молчание наскучивает. Фур была из тех, кто не стеснялся это заявлять.

Вран пробормотала что-то себе под нос. Старые слова. И диалект старый, никто бы всё равно не понял.

— Уже приметила, кого хочешь отравить? — это не было угрозой или даже намёком на предупреждение. Звучало так, словно пятнистую впрямь подбивают на де…

— Ага, твоё сердечко, — бесцеремонно шепнула, бесцеремонно подмигнула и тут же нырнула в сторону, скосив лапой пучок трав.

Резвая.

Вран огорчённо свела брови и медленно, сдавив зубы, замотала головой. Когда губы оголили пасть, она вдобавок прищёлкнула языком.

— Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. — зазвучало по нарастающей, всё ускоряясь, и окончилось, оборвалось мягко, но требовательно, когда бесстыдница поравнялась с пираткой, набив сумку желанной добычей. — Не расстраивай меня такой безвкусной лобовой. Тебе не стоит труда быть деликатней. Обещай, что в следующий раз поразишь меня.

Разбойница, отчитывая несносную ученицу, на ходу, между делом, отодвинула ветви, чтобы Фур не пришлось ни нагибаться, ни отходить — иначе говоря, не пришлось отвлекаться. Её дружок давно семенил позади и не вмешивался, но отставать слишком сильно не позволяла алая фигура Капитана, укрывающая идущих со спины.

Хорошо бы, чтобы и Макс уподобился каракалу.

Вран почуяла, что эта их маленькая ребяческая игра имеет свой смысл. Если пятнистой ведомо притворство — пусть так, но если уж она упорствует из чистого, пусть странного желания, можно было уступить. Чуть позже. У зверей от собственного успеха развязывается язык.

— Прошу прощения, — не глядя на свою девочку, мельком бросила чертовка. Её взгляд впился в связку сочных фруктов шагах в десяти над землёй. Ей понадобится их вязкий сок, он даёт неплохой цвет.

Пиратка вновь взлетела на ствол, не теряя темпа, промчала по взбухшей ветви, треснув сучьями, прыгнула выше и с глухим звуком сцепила челюсть на сочном основании связки. Зелень не выдержала вес пусть не крупной, но львицы, и со смаком лопнула. Вран покорно разжала лапы и слетела на землю. Отныне тоже не без добычи.

***

Солёные воды оглушили рокотом, а мокрый песок сковырнул изодранные пальцы — боль тупая и колкая, всепоглощающая и точечная. От обеих хотелось либо избавиться наконец, либо усилить до апогея.

Манящий зёв пещеры показался ещё издалека, и детская жалость на миг кольнула нервы: пиратке не дали возможности бросить найденное сокровище Максу прямо под лапы. Будь её воля, привела бы его, затянув глаза повязкой. Это было бы превосходно и эффектно. Он не слыл скупым на эмоции, его морда всегда жила, а для неё он будто намеренно старался. Это её трогало даже в период глубокой апатии.

Вран шла впереди, но на входе в тоннель замерла, как слуга, держащий вам дверь. Фур прошла мимо, взглянув, как у неё водится, игриво и дерзко. Пришлось покорно усмехнуться в ответ. Каракал шмыгнул следом. Максимилиан задержался немного, прощупывая нутро каменного логова чёрными, внимательными глазами. Улыбнулся так, что показались зубы. Ему понравилось.

Вран, ты будто маленький львёнок. Тащишь безделушки и ждёшь похвалы.

— Очень, очень хорошо, — низкий тембр и мурчание под нос. Крюк опять потянулся к усам. Он наконец очнулся, провёл хвостами по крупу львицы, довёл до плеч и исчез во мраке.

Вран совсем не изменилась в морде, но глаза, вечно скучающие, почти убитые, кажется, загорелись. Кругом было тихо. Она прошла следом.

Ступени из камня вели в настоящее подземелье. Трещины в потолке упускали лучи света, те бегали во мраке, выхватывая форму гигантского помоста у центра. Ей сразу приглянулось это убежище. Выход к воде, стая пещер помельче кругом, тайные ходы, где можно упрятать хоть живых, хоть мёртвых… выход к воде. Эта живописная деталь не давала ей покоя. Местами гладкий булыжник заставлял задуматься, как часто в пещеру захаживают волны. Не утопятся ли пираты, решившись довериться… Вран, вероятно.

Это стоит обсудить.

Макс разговорился с Фурфур, обещаясь устроить здесь встречу с бандой. Не хватало банды. Всех, от Абеля до Милки раскидало по побережью, как щепки после бури. Вран уже встречалась с Рамией, та должна была привести всех, кого отыщет во временном логове, и поведать о своих находках. Пиратка надеялась, что в пути в придачу встретит Свифта, посланного сыном, однако… Корсары слыли своей сплочённостью, но жажда свободы не отпускала их даже на собственных землях. Хах.

Вран прошла вглубь пещеры, оставив гостью на попечение супругу, и, отсчитав шаги, приподняла один из гладких камней, оторвав его от насиженного места. В углублении, нетронутые, лежали её безделушки, захваченные с прошлой стоянки. Цельный кастет, обломки, обрывки, находка для дочери, потёртая сумка, а в ней… точно.

Травы часто гибли в этом мешке из-за удивительной забывчивости львицы во всём, что касалось её целостности, было бы непрактично позволить им увянуть и на этот раз. А потому, выудив самый приличный пучок, созданный из не самых легко добытых трав, Вран малость понюхала его, осталась довольной и обернулась. Пусть считает это подарком.

— Фурфур! Ты спрашивала о травах… считаю, что в округе маловато тех, что достойны пытливого лекаря. Вроде этих. — Перевязь трав полетела к пятнистой, и та ловко подставила цепкую лапу. — Они твои. А ещё ты просила знакомства с командой… получишь пиратов таким же пучком, если одолжишь мне немного терпения. Полагаю, они скоро явятся.

Не говоря ни слова больше и окончательно исчезнув для мира, она вернулась к личному тайнику. Сбросила в него пару листьев и стеблей, сорванных в местном лесу по дороге, отложила плоды и накрыла всё камнем — не столько от посторонних глаз, сколько от влаги и мелких вредителей — подхватила плоды и приблизилась к одной из стен. Села. О, как блаженно заныли задние лапы — Вран даже зажмурилась от удовольствия. Сдавила мякоть, не открывая глаз, и сок потёк на мирно лежавшую глину, добавив ей красок. Багрянец заиграл на тёмных пальцах, мешавших раствор. Не самое лучшее, чем ей приходилось располагать, но тоже недурно. Наполнила лапу и подняла вровень с плечом. Замерла.

Речи Фур, голос Макса, эхо от рокота волн — всё смазалось и затухло. Настоящее, со всеми звуками и запахами, вытеснила память. Она подняла и оживила то, что лежало за много миль от побережья, от пещеры и от этой стены. В висках запульсировало.

Палец лёг на камень и провёл черту. Вторую. Третью. Глина ласково скреблась о булыжник и чуть усыпляла. Лапа, примерившись и пообвыкнув, наконец разогналась: то размашисто бежала, то хлестала, то скурпулёзно выводила одну фигурку за другой. У Вран кончилось место, и она поднялась. Шаг в одну сторону, в другую. Встала на задние лапы, выпрямив спину. Иногда останавливалась, закрывая глаза, иногда водила лапой, как кистью, не касаясь холста вовсе — намечала контур. Иногда нетерпеливо опускалась, чтобы зачерпнуть ещё красок. Эти скопления узоров поначалу походили скорее на бурный всплеск, чем на что-то осмысленное. Но они зрели, крепли, расползались, как вены. Вам, возможно, захотелось бы склонить голову на бок и прищуриться, чтобы понять.

Вран создавала карту.

Отредактировано Вран (21 Авг 2022 01:38:15)

Ты усмехнулась в усы, набивая сумку травами, попавшимися по дороге в убежище. Была ли твоя шутка про сердечко банальной? О да более чем. Но иногда совершенно не хотелось думать, а уж тем более выдавать  что-то оригинальное. Пускай это и слегка "расстроило" Вран, судя по её последней фразе. Однако львица всячески пыталась сделать твою дорогу более удобной. Отодвигала ветки и устраняла все остальные препятствия. Что собственно, не могло тебе не польстить. Ты галантно улыбалась и благодарно кивала всякий раз, когда разбойница помогала тебе с дорогой.

Гудвин тихо семенил сзади вас, но ты буквально шкурой чувствовала, как он корчит недовольные морды и закатывает глаза. Кажется, в скором времени тебя ждет не самый приятный разговор, состоящий в основном из старческого занудства и брюзжания. В стиле, зачем ты вообще согласилась на эту авантюру? А ничего, что эти львы прям похожи на тех, кто убил всю твою семью?
"А вот это вообще забавно. Не хватает только проблем с прайдом леопардов или неодобренной любовью."
Ухватив эту мысль за хвост, ты задумалась о совпадениях и возможных развязках всей этой ситуации. Если сначала, ты только подумывала о вступлении, то сейчас казалось, что решение уже принято. А твои слова про всю команду - лишь формальность и ничего более. Да и как на данный момент можно отказаться от такого шанса, чтоб почаще наблюдать рядом с собой эту милую мадам?

Вон она кстати, в очередной раз освободила тебе проход. Судя по виду, вы уже добрались до места сбора этой шайки. Игриво взглянув на львицу, ты проплыла в пещеру, чувствуя за спиной внимательный взгляд Гудвина. Пещера представляла собой достаточно приятное и уютной место. Рокот волн и запах моря лишь усиливал первое впечатление.
"Все же перебраться сюда было замечательной идеей." После многочисленных скитаний, ты наконец поняла, что морской климат и климат джунглей, был роднее всего. Он очень походил на те места, в которых ты выросла и была счастлива.
"Еще одно чудное совпадение"

На пару слов тебя отвлек Максимилян, рассказывая об убежище и ребятах, которые вскоре должны появиться. Ты односложно отвечала, чувствуя легкую утомленность дорогой и разговорами с новыми знакомыми. Все же несколько лет ты была одиночкой, да и при жизни в прайдах не была любительницей долгих бесед. Гудвин же на удивление до сих пор не проронил ни слова, и улегся на один из выступов с видом на море. Хоть он и не говорил этого, но ты была уверена, что старый рыжий кот не меньше твоего рад вернуться в более привычную среду обитания. Ты собиралась отойти к нему и немного поболтать, но тебя отвлек оклик Вран.
— Фурфур! Ты спрашивала о травах… считаю, что в округе маловато тех, что достойны пытливого лекаря. Вроде этих. — Перевязь трав полетела к тебе, и ты ловко поймала их лапой. — Они твои. А ещё ты просила знакомства с командой… получишь пиратов таким же пучком, если одолжишь мне немного терпения. Полагаю, они скоро явятся.

- Спасибо, я жду не дождусь, - ты улыбнулась и буквально зарылась мордой в полученный презент. Травы действительно были прекрасными, некоторые правда уже подсохли, но все еще сохраняли свои свойства. Взяв пучки в пасть, ты кивнула красношкурому гиганту и отправилась в сторону Гудвина. Оставалось надеется, что вам дадут немного побыть наедине. Обсуждать все в небольшом пространстве, казалось не очень хорошей идеей. С другой стороны скрывать тебе особо было нечего. И даже если вас услышат, ну и что? Это нормально обговорить со своим знакомым все, что произошло. Особенно, когда его мнения никто и не спросил.

- Ну, что там тебе дали? - просипел старик, приподнимая голову с камня. Получив травы, и внимательно их осмотрев он лишь усмехнулся. - Что, действительно подумываешь остаться здесь, как  понимаю? А ты уверена в том, что это безопасная идея?
"Ну конечно, хорошие или хотя бы нормальные идеи мне же в голову не приходят, да?"
- Подумай сам, здесь нам и защита и мне возможность лечить не только проходимцев, - ты упала рядом с камнем, вытянувшись во всю длину. - Я уже устала от периодических и редких задач, а здесь возможно найду то, что мне нужно. Плюс еда, плюс мне здесь нравится. А если я свалю от них, то о спокойном одиночном существовании в джунглях можно забыть.  И придется опять переться куда-нибудь в надежде найти что-нибудь.