С помощью Шави дело пошло на лад. Хоть и мелкая, рыжешкурая львица все время норовила выскользнуть из хватки Ферала, так что ему пришлось сжать челюсти посильнее, рискуя проколоть клыками кожу. Так что Шави подоспела вовремя, подперев львицу с другой стороны и помогая той подняться.
Похоже, что пришелица была не только разочарована тем, что не нашла того, кого разыскивала, но еще и очень больна. Хотя из самца лекарь был никудышный, даже ему показалось странным то, как Мэриан держит голову, как она неохотно открывает глаза. Будто бы спит на ходу, или вот-вот упадет в обморок.
Впрочем, к тому моменту, как самец схватил ее за загривок, ему уже не было видно ее морды, да и не до размышлений. Не отпустить бы, не дать ускользнуть. Конечно, берег здесь пологий, не утонет, но если упасть рожей в воду — приятного будет мало. нахлебаться воды — хватит и секунды.
Так что Ферал сосредоточился на своем деле, даже не замечая недовольства со стороны Шави. Впрочем, если даже ей не нравилось происходящее, она все равно не отказывалась помогать. Вместе они ухитрились каким-то образом воздеть Мэриан на лапы. Хотя серый не торопился отпускать ее — почему-то он был уверен, что, стоит ему разжать челюсти, как она шлепнется обратно.
— Отпустите меня. Все в порядке, я могу идти сама, — тем временем возмутилась незнакомка, заерзав и пытаясь вырваться.
Пришлось разжать зубы. Ферал отступил, с сомнением оглядывая рыжую, будто сомневаясь, что та сможет стоять на лапах.
Но та могла. Жмурилась, щурилась, морщила морду, но все же стояла. Ей явно было нехорошо, то ли голова болела (во всяком случае, Фералу приходилось видеть подобные симптомы у пары львиц прайда, когда те жаловались на головную боль), то ли зубы — поди разберись. Вроде бы она не пыталась рвануть с места в карьер, и то хорошо.
Риддик, что странно, не встревал. Будто и вовсе его не было, хотя серый, бросив мимолетный взгляд в сторону матерого, отметил, что вид у него не слишком довольный. Должно быть, не терпелось продолжить путь, который столь бесцеремонно прервался в самом его начале. Да и Шави... только теперь Ферал посмотрел на подругу и обнаружил, что и у нее вид такой, будто она съела десяток лимонов разом. Крайне недовольный. Да, конечно, и  самому Фералу мало приятного было возвращаться, но ведь не могут же они просто бросить здесь эту львицу, не оказав ей помощи!
— Подожди, пожалуйста, — тихо и очень ласково прошептал он на ухо Шави, надеясь, что та проявит терпение и не подозревая о том, что сейчас творилось в ее голове.
Рыжая тем временем довольно уверенно встала на лапы, и, хотя серый был готов в любой момент подхватить ее слова, ее нетерпеливый взгляд говорил ему, что делать этого не стоит.
— Тебе лучше остаться на месте, — предложил он самке, надеясь, что та прислушается.
Но Мэриан только упрямо качала головой; должно быть, она не менее упряма, чем Шави. Ни за что не признается в своей слабости. Хоть бросай все и оставайся здесь, чтобы следить, не шмякнется ли она обратно в озеро сразу же, как только трое путешественников скроются за горизонтом.
Ферал нервно вздохнул. Он не мог тащить рыжую с собой; но не мог и оставить Шави, понимая, что львица не разделяет его забот и, скорее всего, ни на минуту не задумается, прежде чем оставить Мэриан здесь одну.
— Будь осторожна, хорошо? — наконец, лев принял решение; рыжая явно не хотела его компании, и не хотела принимать помощь. Тут уж ничего не сделаешь, оставалось надеяться, что она будет благоразумна, хотя Ферал знал, что еще не раз вспомнит ее и, что уж там, будет беспокоиться, — не знаю, что с тобой случилось, но в таком состоянии лучше отсидеться здесь и прийти в себя, а уж потом идти на поиски.
Кажется, львица его даже не дослушала; во всяком случае, удаляться она начала еще даже прежде, чем он успел договорить. Фералу оставалось только вздохнуть и повернуться к Шави, старательно держа язык за зубами, чтобы не высказать вслух свое мнение о том, что все львицы одинаковы.
— Ладно, по крайней мере, от воды она отошла и хотя бы не утонет, — вроде бы это была шутка, но получилось как-то невесело, да и на морде серого не было и тени улыбки, — пошли, что ли... Иначе мы отсюда никуда не уйдем.

Отредактировано Feral (22 Дек 2014 16:05:43)

Не сразу, но все-таки хватка на ее загривке разжалась, отчего Мэриан даже стало немного полегче. Не иначе как на радостях... Она все еще была очень слаба, но упрямства в ней не стало меньше. И это упрямство, как ни странно, придало ей сил.
Рыжая поднялась, укрепившись кое-как на трясущихся лапах. Львица, — теперь ей стало понятно, что под грудь поддерживала ее именно самка, причем, похоже, примерно того же возраста, что и сама Мэриан, — поспешно отступила в сторону, и они каким-то чудом (учитывая, что первое, что сделала рыжая — это споткнулась, с трудом удержав равновесие) не столкнулись. На морде светлошкурой застыло выражение, увидев которое, Мэриан отчетливо осознала, что ей здесь не рады.
Должно быть, она их отвлекла... мысли текли вяло и неохотно, и об истинной причине недовольства Шави рыжая даже не догадывалась. Конечно, у нее и мысли не было подобной, тем более, что Газбак владел всем ее вниманием, и, общаясь с этой парочкой, она ни на секунду не забывала о нем.
Хотя, должно быть, она тоже приревновала бы в подобной ситуации.
— Будь осторожна, хорошо? — заботливо лепетал тем временем лев.
Его самка и вовсе не слушала. Сказать по правде, будь у нее силы, она бы навешала Фералу еще похлеще, чем Шави. Ишь, нахал, вздумал вообразить, что она не сможет справиться сама! Да она полна сил, не то, что этот серый заморыш. Решительно пропустив мимо ушей все его слова, самка, тем не менее, пробурчала что-то, похожее на "спасибо", прежде, чем удалиться.
Упрямости и остатка сил хватило на то, чтобы уйти относительно ровной походкой. Ну, хотя бы не шататься на ходу, как тот самый бычок из детской сказочки. Ой, доска кончается, сейчас я е@... навернусь. К счастью, на пути был кустарник, зайдя за который и скрывшись из виду, рыжая позволила себе расслабиться, и дальше потащилась уже в удобном темпе и удобным образом. То есть, шатало ее из стороны в сторону так, что если бы увидел кто посторонний — решил бы, что она хорошенько приняла на грудь.
А что, может, ночи в саванне холодные, как не употребить для сугреву.
Хватило Мэриан еще метров на триста от силы. Выдохшись окончательно, она присела на землю, собираясь с силами для нового рывка. Куда?.. кто его знает. Она ведь даже не чуяла практически ничего, шла наугад, совершенно ничего не соображая.
К счастью, Хорнету не нужно было идти по ее следам. Он увидел ее с воздуха — яркую шерсть Мэриан было невозможно не заметить. Резко спикировав на ее спину, в самый последний момент пернатый хищник затормозил, обдав львицу волной теплого воздуха, и, описав полукруг, мягко приземлился в нескольких шагах от нее. В клюве птицы были зажаты какие-то травы.
— Вот, — проклекотал сокол (от этого трава благополучно вывалилась, к счастью, он придавил ее лапой прежде, чем легкий ветерок раздул траву по всем окрестностям плато, — тебе нужно это съесть.
Уж лучше бы раздул... Даже на вид трава казалась крайне неаппетитной. Но рыжая, как ни странно, послушалась, — или у нее просто уже не оставалось сил спорить. Наклонившись (к счастью, ее желудок давно уже был пуст, и ее не стошнило снова), она слизнула травы, стараясь не морщить нос.

—-→ Река Мазове

Отредактировано Marian (12 Май 2015 13:04:44)

Отличная иллюстрация того, что случается, если желаешь сделать, как лучше. По мере того, как Ферал говорил, обе самки казались все более и более недовольными. Рыжая, хоть и держалась на лапах едва-едва, изображала из себя этакую недотрогу — мол, знаю все сама, справлюсь, и вообще, я бы и сама из воды выбралась, не нужна была мне никакая помощь. Обретя равновесие, она поспешила покинуть берег этакой торопливой пошатывающейся рысцой. Самец пару секунд ошалело смотрел ей вслед. Все его непрошеные советы были пропущены мимо ушей. Уж лучше бы промолчал, что ли... Реагировала она именно так — будто он все это время молчал.
Шави тоже казалась недовольной. Да нет, не казалась, она и была недовольна. Серый уже сделал пару шагов, когда за его спиной раздался ее полный злобы голос.
— А я не пойду никуда, — решительно проговорила самка, и Ферал, обернувшись, даже вздрогнул, взглянув в ее глаза; теперь в них не было и доли тепла, которое обычно появлялось в них, когда Шави встречалась с ним взглядом.
Так и остановившись с поднятой лапой, лев попытался было ответить, но успел только лишь пасть раскрыть: Шави заговорила снова, недружелюбно и в упор глядя на него.
— Шта?.. — только и смог вякнуть он.
— Понравилось за загривок-то ее держать, нежели меня, да? Можешь помогать этой немощной дальше, ясно? Я тебя не держу, — с какими-то незнакомыми, сварливыми интонациями продолжала самка, — Можешь проваливать к ней или куда хочешь! Мне все равно, понятно?! К любой встречной - каждой помогать можешь! Я обойдусь и без этого!
Челюсть самца картинно отвисла; он даже не отреагировал на толчок, только отодвинулся немного, продолжая с бараньим недоумением в глазах смотреть на подругу.
За первым шлепком последовал второй, уже более весомый.
— Ты о чем вообще? — севшим от изумления голосом осведомился, наконец, лев; в его глазах появился самый настоящий ужас. Впрочем, как он ни старался, он не мог удержаться от кривой ухмылки — настолько дикой казалась ему эта сцена. Чтобы Шави ревновала? Да еще к какой-то случайной львице, которую он даже по имени не знает? Нет, это точно не о ней!
Но все происходящее, без сомнения, было вполне реально. Новый толчок в бок только подтвердил это. Ферал отступил еще на шаг.
— Никуда я не пойду без тебя! — возмущенно отозвался он, щуря глаза, чтобы уберечь их, в случае чего, от удара.
— Проваливай! — окончательно сорвалась самка, злобно ощерившись и глядя на него с такой злобой, будто никогда и не знала его.
На морде львицы в этот момент была написана вся гамма чувств, от растерянности до злобы и ярости... казалось, если Ферал настоит на своем, упрется рогом, не желая покидать ее, вся ярость в конце концов выльется слезами, после чего они, конечно, помирятся. Глупая самка... знала бы она, какая буря чувств творилась в голове Ферала всякий раз, когда он на нее смотрел.
Но еще один, особенно сильный толчок — и момент был утерян. Серый отступил на шаг, выпрямившись и свысока глядя на львицу. Черты его морды будто закаменели, усмешка сползла с губ.
— Уверена? — как-то холодно и отстраненно осведомился он, — хорошо... Я уйду. Не к ней и не к кому-то другому, но если ты не хочешь больше моей компании, я не стану тебе надоедать.
Развернувшись так, что из под лап полетели мелкие камешки, лев широкими и быстрыми шагами промчался мимо безмолвно застывшего Риддика, невольно ставшего свидетелем всей этой некрасивой сцены. Куда? Он понятия не имел. Лишь бы подальше отсюда. Обида жгла огнем; и в то же время самец чувствовал, будто какая-то его часть стала словно камень — такая же серая, как и его шкура. Равнина стелилась под его лапы, и не прошло и пары минут, как он скрылся из виду, зайдя за какой-то кустарник. Только тогда черногривый припустил бегом, не жалея сил. Может быть, когда он устанет до полусмерти, ему будет все равно?
Случайно или намеренно, лев вскоре сменил направление, повернув к югу, туда, где, пока еще почти неразличимая, на самом горизонте возвышалась гора Килиманджаро.

—-→ Килиманджаро, склоны

В этом месте стоило бы сказать: вот это поворот! Но нет, Риддик не был удивлен. Он слишком хорошо знал свою дочурку, и как раз это знание не давало ему покоя. Лев прекрасно знал, что как только Шави остынет, начнет жалеть о том, что натворила, хотя вполне может и не признать это. Раньше он не редко наблюдал по ночам, когда мог открыть глаза, как она мучается, ходит туда-сюда, опустив голову, и стиснув зубы, только бы не расплакаться от бессилия не показать своей неправоты.
«Упрямая…»  - пронеслась в его голове короткая и одинокая мысль. Нет, львица не изменилась. И сейчас он в этом убедился. Когда они расстались все было так же, один в один, и уходя он чувствовал, как гложет его сердце червь сомнения, требуя, чтоб он повернул назад. Все от того, что он знал как она будет мучиться, не находить себе места. А потом, быть может, искать его. Но будет одна и всю гамму чувств ей придется перенести в одиночку, без возможности заговорить с ним, или выместить на нем внутреннюю боль, обвинив в какой-нибудь ерунде, бессильно стуча по его боку лапками, не выпуская когтей.
А Ферал боролся. Боролся, потому что еще не знал, какой будет конец и что нужно сделать. Риддику наверно, нужно было ему сказать, что вместо слов могло помочь только ожидание и терпение. Шави уже кончно не маленький львенок и ее удары лапами в бок вполне могут кончится для Ферала не только синяками, но и сломанными ребрами, но… он что не знал на что шел? Похоже, не знал. Риддик  молчал, погрузившись в свои мысли, лишь поворачивая голову за резкими фразами обоих собеседников, вслушиваясь в них и взвешивая в мозгу одно решение, которое может оказаться единственно верным. Вот только как узнать, насколько ценен для нее Ферал? Интересно, а сам Ферал знал? Сам Ферал насколько ее ценил? Судя по словам, он был готов с ней остаться, но… как-то вяло. По убеждениям льва не так надо было бороться за самку, хотя признаться, как бороться за самку, он не знал. У него никогда не было любимой. Были самки. Иногда и давно, так давно, что он уже и думать забыл, как это, прикасаться к гибкому, терпко пахнущему стану существа противоположного пола. Помнил только то, что его зад должен быть там же где ее зад, и сверху. И никак не наоборот, вот и все. А что до чувств, то мучительно, словно из мрака океанских глубин всплывало воспоминание, что это чертовски приятно. Вот пока он вспоминал, разговор Ферала и Шави подошел к концу. Риддик не мог не отметить, что голос молодого льва стал каким-то странным, словно безжизненным. Нет, точно уж не серьезным. Скорее, безразличным, словно что-то убрали. Ах, да, эмоции.
«Сдался». – подумал матерый, сдержавшись от усмешки – сейчас она была не уместна ни для Шави, ни для Ферала. Риддик даже думать не хотел, что сейчас творилось в голове у молодого льва, но прекрасно понимал – ничего хорошего. Так что-же, быть или не быть? Лев шумно вздохнул, провожая «взглядом» убегающего Ферала, а затем повернулся к Шави, которая подошла к нему, пробубнив под нос малую толику того что она думает об этом месте и вообще обо всем вокруг. Очевидно, не выдержав напряжения Шави двинулась прочь, по совершенно бессмысленной траектории, и выждав момент, когда ее шаги окажутся достаточно далеко, лев быстро и почти бесшумно встал, а затем так же быстро пометил камень у себя под лапами, затем, развернувшись добротно впечатал в лужу свою лапу. Сделав три шага вперед, он снова сел.
«Что-ж, парень, если ты действительно готов идти за ней, и у тебя есть мозг, то… милости прошу. Посмотрим, что из тебя выйдет.» - после чего повертел головой, на слух стараясь определить, куда ушла его дочурка. А Шави ушла не далеко, остановившись от него шагах в пятнадцати.
- Я не знаю куда нам идти. – произнесла она. Чувствовалось, что слова давались ней не легко.
- Я знаю. – спокойно и уверенно ответил он, слыша как она приближается, а затем садится рядом, прижимаясь к нему боком. Вот оно, прикосновение. Такое старое, забытое, но в то же время новое. Это все та же Шави, снова натворившая много пакостей, причем снова сделав их себе, хотя Риддик был уверен – Ферал пострадал не меньше, судя по тому, как перед уходом поменялся его голос. Ничего, переживет. Он все-таки самец. Медленно, чтоб не оттолкнуть ее, лев встал, а затем двинулся в вперед. Он не мог видеть, что выбранное им направление вело к Северному озеру, да это было и не важно – сейчас значение имело только движение вперед.
- Идем, не отставай. – произнес он, чуть мягче обычного, после чего добавил: - Как в старые времена, да?

Начало игры

Далёкие земли остались за спиной, когда Джен оказалась у Северного Плато, единственного убежища, которое она привыкла считать своим домом, однако никогда не стремилась возвращаться туда по причине тяжести груза, что спадал на её плечи из-за гнёта льва, чьё появление на Плато стоит считать лишь делом времени. Под взором её бежали потоки воды, невозмутимо быстрые, но подвластные течению. Их уносило вдаль и прибивало к берегу силой водопада, который разносил по ветру брызги, каплями воды остававшиеся на серой шерсти львицы, сидевшей на самом краю, почти касаясь лапами поверхности озерца. Взгляд её мог показаться тусклым и невзрачным, в нём можно было увидеть боль, так неумело скрытую за безразличием. Быть может, её обладательница и не рассчитывала на то, что её потревожат.
Одиночка не произносила ни единого слова, с неким огорчением ссутулившись над собственным отражением, немного колебавшимся на водной глади из-за лёгкой ряби. В нём она видела лишь себя - измотанную и разбитую, уставшую от предательства и лжи, которую ей продолжали внушать несмотря на все признаки непокорности Джен. О, как ей хотелось быть свободной, как ветер, что трепал сейчас её чёлку, или же вольной, словно вода, спадающая вниз с края величественного Плато. Но эти мечты казались несбыточными, и Джен понимала, насколько слаба против воли своего дядюшки. Она признавалась себе и только себе, сколь сильно боялась этого властного и бессердечного тирана, однако никакой страх не может сравниться с реальной опасностью, от него исходившей. Конечно, семья сейчас далеко, однако, как только начинаешь считать себя вне зоны их контроля, кто-нибудь вновь напоминает о существовании правила семьи Тао, в которой не терпят предателей. Убежать было возможно, но Джен не знала, что ждёт её там и, более того, не хотела оставлять своего неугомонного брата на перекрёстке жизненных дорог. Она сама лишь недавно осознала беду, и, конечно, не хотела бросать единственное родное ей существо на воспитании злого дядюшки. Но разве могла она что-либо предпринять?
Джен прикрыла глаза, чувствуя сильное разочарование в собственных силах. Ещё недавно львице казалось, что она сможет противостоять любой передряге, если только захочет, но вот, отогнав от себя пелену, одиночка поняла, к насколько непростым последствиям могут вести поступки. Джен отлично помнила тот день, когда во время одной из битв узнала правду о жестокости собственной семьи и поняла, насколько несправедливым был гипноз, который в течение двух лет держал ничем не обязанного ей льва в рабстве. Да, её мысли переключились на Пай-Лонга, но Джен лишь больше смутилась от этого, боясь поднять взор, и лишь виновато опустила голову, хотя и знала, что тёмный лев всё равно не смог бы прочесть её мысли. Она до сих пор чувствовала вину за произошедшее, хотя понимала, насколько мала её вина в сравнение с тем, что натворил её дядюшка. О, разве стала бы она продолжать использовать гипноз, если бы только знала, как на самом деле обстоят дела. Но сейчас всё встало на свои места, однако Джен всё равно не смогла себя простить.
И вот, смотря сейчас на водопад, львица рассуждала о прошлом и будущем, страшась того, что может ждать её впереди.
— Мисс Джен? – донёсся до неё невозмутимый и низкий голос, заставивший Джен невольно вздрогнуть и обернуться на звук. Львица позволила себе забыть, что Пай-Лонг недалеко, а лев, в свою очередь, находился рядом достаточно незаметно, чтобы дать возможность Джен не обращать на него внимание. Потому она некоторое время удивлённо моргала после чего, незаметно вздохнув с облегчением, молча обратилась в слух, ожидая, когда лев продолжит говорить.
— Все в порядке? – Джен обернулась, привстав и немного отодвинувшись от берега. Пай-Лонг подошёл ближе, и львица невольно отстранилась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
- Нет, - ответила она на выдохе, однако, быстро смахнув слёзы лапой, ответила спокойнее, через силу заставив себя улыбнуться, - Но, уверяю тебя, это не стоит внимания, Пай-Лонг. Мы проделали долгий путь, чтобы прийти сюда, и мне бы совсем не хотелось испортить твой заслуженный отдых.

Начало игры

Молодой почти чёрный лев по охотничьей привычке старался идти тихо, хоть и выделялся на фоне зелени. Осторожно приближаясь и, стараясь найти свою сестру, по словам некоторых свидетелей, ушедшую к этому водопаду.
В последнее время, Джен вела себя на удивление странно, что должно быть ясным. Гипноз, наложенный на её подарок от дядюшки, ослаб настолько, что Пай-Лонг вырвался из под его контроля и, поняв, что произошло, попытался убить свою хозяйку. Ленни жалел, что в тот момент был в другом месте и не имел возможности помочь сестре, хотя, странным образом всё обошлось, и этот лев даже согласился остаться её защитником. С того момента, подростку удалось встретить свою дорогую сестру лишь пару раз, и то мельком.
Но сейчас его волновало не произошедшее во время одной из стычек банд, а поведение своего дяди. Последний, стал действовать отлично тому, чему учил Дженни и Ленни. Лейн не припоминает, чтобы шаман соглашался устраивать беспорядочную резню среди жителей саванн. Да, этот лев опытен, но, по мнению Лейна, ему пора отказаться от своих глупых погонь. Вместо того, чтобы мешать новому поколению стать действительно лучшими, отошёл бы в сторонку.
Но размышления были прерваны львиным голосом, разносившимся откуда-то от воды. Чертовски повезло, Ленни прошёл почти вплотную около воды, что помогло ему расслышать голос Пай-Лонга. Выйдя к двум львам, юный Тао бросил взгляд янтарных глаз на сидевшую у воды львицу, заставляющую себя выглядеть хотя бы не опечаленной. Вышло очень плохо, что заставило подростка нервно дёрнуть ушами. Не обратив никакого внимания на хранителя Джен, Лейн уселся напротив сестры.
-Похоже, наш дядя задумал что-то явно не лучшее для семьи,- Ленни в упор смотрел на свою сестру, ожидая её реакции и ответа. -Его поступки чрезмерны. Как по мне, необходимо что-нибудь предпринять.

Риддик шагал молча, чуть медленнее, чем обычно. Трава уныло шуршала под лапами, хотя, возможно, ему так просто казалось. Лев не испытывал каких-либо теплых чувств к Фералу, однако же испытывал их к Шави. Он страдала, и хотя он не мог этого чувствовать, этого было и не нужно. Он просто знал. Какие-то мелочи можно было ловить из окружающих его звуков. По началу, Риддик списывал посторонние шорохи, преследующие его непрерывной чередой на ее шаги, однако, вскоре он понял, что Шави просто не могла бы идти долго, волоча лапы по траве, а это означало, что рядом с ними кто-то полз. Да и странное шипящее подобие слов, которое он едва уловил не оставляло сомнений, что все-таки у Шави есть еще один, незримый, но может быть, весьма полезный друг. Судя по всему – змея. Риддику уже приходилось иметь дело со змеями, и он прекрасно знал, что они могут быть как опасными противниками, так и отличными помощниками.
- Я слышу, у тебя появился приятель… - наконец, сказал он, сделав короткую паузу, а затем высказал еще одну догадку в форме вопроса: - …или проводник?
Теперь, когда водопад остался далеко за его спиной и его шум больше не отвлекал льва от того, чтоб придаться созерцанию окрестностей ушами Риддик мог много чего сказать о том существе, которое их сопровождало. Да-да, в звуках можно найти много всего интересного, вот например этот, шуршащий. Он был довольно громким, причем сюда вплеталось не только мягкое шур-шур-шур от трения чешуек, но и более звучное от поминания травы. Змею, очевидно, было не легко угнаться за львами, и он спешил, как мог. Однако, кто он? Или все же она?
Между тем, сам того не зная, он уводил Шави в сторону от Северного озера. Все-таки, как ни крути, нельзя в слепую точно определить направление. С другой стороны это было не столь важно – сейчас главное уйти из этих мест в те земли, что еще не заняты прайдами или мелкими бандами. Риддик такое знал. Точнее, он надеялся, что знал. Не известно, что изменилось за время, которое он провел в дебрях, и может быть там, куда он собирался отвести дочь чтоб уже, наконец, выбрать, куда идти и зачем, не столь безопасно, как раньше.
Впереди, закрывая солнце, все еще изрыгали на землю влагу, уставшие грозовые тучи, в которых окончательно спряталось солнце, уставшее за день и требующее отдыха, где-то за кромкой земли. Ее сестрица. Луна. Уже готовилась выскользнуть на небо, где-то на низком старте, даже не предполагая, что этой ночью, блеснуть ов всей своей красе ей помешают тучи и дождь. Долгожданный дождь, которого так ждали эти земли. Увы, Риддик и предположить не мог, какое сейчас время суток. Его обоняние не могло дать ответ на вопрос. достаточно ли стало темно, по этому он так и продолжал шагать с закрытыми глазами, ориентируясь исключительно наощупь, да на слух. Благо, дорога, ведущая их мимо Северного озера, к реке Мазове, была ровной и проблем не вызывала. А уж от реки Мазове, дорогу он знал: вдоль границы тропического леса, и в облачные степи. След метки на его лапе оставлял весьма четкую линию, и если Ферал не был дураком, или не лишится где-нибудь в своих странствиях носа, то сможет найти их, от точки к точке. Вторую из которых матерый надумал сделать у реки Мазове.

— Река Мазове.

Идти наперекор своей семье – страшное наказание для львицы, воспитанной на семейных традициях и для служения родному роду. Джен оказалась не готова к этому морально, она никогда прежде даже не смела думать о том, чтобы перечить главе Тао, но сейчас, столкнувшись нос к носу с реальностью, поступила лишь так, как считала нужным. Львица не собиралась отступать от своих слов, вот только перестала быть уверенной, что сможет пройти весь путь от начала до конца, при этом не споткнувшись и не изменив решения из-за давления со стороны родственников, которые, несомненно, презирают её всей душой и хотят скорой расправы. Джен, как никто другой, осознавала, сколь жестокой может быть месть, если в её действиях они видят предательство. Однако вернуться на свой прежний путь львица уже не имела возможность, да и желания, конечно, тоже. Если бы сейчас она оказалась у водопада одна, кто знает, чем бы в итоге обернулся этот поход. Вряд ли Джен постаралась покончить со своей жизнью здесь, ибо считала это абсолютным проявлением слабости, но, быть может, кто-нибудь из Тао решил бы поквитаться с Джен здесь и сейчас, сбросив её вниз, под воду. Так бы возможно и случилось, но членом семьи не было видно, и львица искренне, пускай и беззвучно, благодарила в этом своего спутника – Пай-Лонга. Для неё до сих пор оставалось большой загадкой его решение, но оттого Джен становилось даже спокойнее. В такой ситуации поговорка «меньше знаешь – крепче спишь» звучит довольно реалистично.
К тому же, Пай-Лонг был другим. О, как часто львицы говорят это о противоположном поле, но нет, Джен руководствовалась не только чувствами, когда называла его про себя «особенным». Пай-Лонг действительно не был похож ни на кого из её родни, и это принимало скорее положительный, нежели отрицательный оттенок. Конечно, Джен не может похвастаться большим количеством львов, с которыми ей приходилось встречаться… Их можно пересчитать по лапам, если бы Джен согласилась признаться, что никого, кто бы был львом, но не являлся её роднёй, смог бы стать Тао раньше хотя бы приятелем. Пай-Лонг же стал и доказал свою преданность их идее идти против тирании главы семейства. К тому же, во льве чувствовалось не только благородство, но и добрая душа, а это для такой львицы, как Джен, было редким спутником по жизни. Даже сейчас, когда он просто находился рядом, хищница ощущала себя спокойнее.
Львица подняла свой взор и посмотрела на хранителя, выглядевшего сейчас ещё более серьёзным, нежели раньше. Джен виновато прикрыла глаза, стараясь не встречаться с Пай-Лонгом взглядом. Они оба отлично понимали, что он не обязан сейчас быть здесь.
— Мисс Джен... – львица замерла и прислушалась к его словам, - Мой отдых ждал два года, может подождать еще немного.
На морде Тао появилась благодарная улыбка. Она, хотя и ожидала услышать нечто подобное, всё равно, словно в первый раз, не могла поверить, что в этой суровой реалии у неё появился настоящий… нет, не товарищ, но друг.
— Я не буду просить тебя рассказать мне, что случилось... Просто знай, что я поддержу любое твое решение. Я буду драться на твоей стороне, - Джен медленно кивнула. И всё же, если разумно оценить их шансы, то какими они будут?
- Спасибо, - через некоторое время ответила львица, решив больше ничего не говорить. Пай-Лонг не хуже неё понимает, какие опасности могут ожидать их на пути к спокойной и свободной жизни. Однако прежде, чем Джен успела подумать или сделать ещё что-нибудь, её взгляд упал на хищника, который приближался к ним по самому берегу. Львица ожидала встретить здесь своего родного брата, но отчего-то не была готова так скоро его увидеть. Впрочем, Лейн появился в своей обычной манере – ни тебе «здравствуй», ни «как ты себя чувствуешь?». В этом весь Ленни…
-Похоже, наш дядя задумал что-то явно не лучшее для семьи, - Джен невольно нахмурилась и с притворным удивлением посмотрела на брата, будто бы говорила «и ты только сейчас это осознал?».
- Я тоже рада тебя видеть, Ленни, - с некоторой долей обиды проговорила Джен, повернув свою голову туда, где с шумом и брызгами обрушивалась в озеро вода, - Знаешь, меня в последнее время мало интересует, что наш «любимый» дядюшка делает для семьи. Не уверена, что хочу оставаться здесь. Нам лучше уйти, Ленни. Даже вся семья Тао не сможет удержать нас, если мы решим … просто убежать.

Ленни на удивление тихо выслушал слова Джен, а затем выжидающе взглянул на Пай-Лонга. Тот молчал, что вынудило Тао медленно перевести взгляд обратно на сестру, которая, похоже, была настроена серьёзно и от своего решения отступать не желала. Лейн, тем временем, уже отвёл взгляд куда-то в пространство между сестрой и водопадом, дабы подумать. Хотя, что тут думать? Он просто хотел потянуть время и посмотреть на реакцию львов.
- Знаешь, сестра... - склонив голову набок и переведя янтарный взгляд обратно, говорил подросток, после затянувшейся паузы. -Если ты уйдёшь, здесь станет довольно скучно...
Лев перевёл голову на другой бок, и повернул её так, чтобы видеть и сестру, и, по возможности, Ли. Взгляд янтарных глаз сначала заметался между этими фигурами, а затем... по морде льва расползалась нахальная ухмылка.
- Поэтому, я иду с вами! - голос подростка звучал более дружелюбно, нежели можно было предположить в начале беседы, а он сам, с выражением полной готовности к любому исходу событий, смотрел на морды своих собеседников, в ожидании их реакции.
Ленни не знает, насколько давно он решил, что пойдёт не за своим дядей, а за сестрой. Сейчас действия Джен казались юному льву более... правильными? Да, скорее всего именно так. А может, подросток просто решил, что найти путь для семьи Тао он сможет только побыв вдали от воспитавшего его дяди. В общем, что-то запрятанное глубоко-глубоко неожиданно решило высказать своё мнение. А также, повести Тао иным путём. Сам же Лейн был не против. Вдобавок, благодаря его сестре вырисовывается такая гениальная возможность, выпадающая ну очень редко. Грех не воспользоваться!

——- Термитник
Когда он говорил: «Где-нибудь поблизости», то имел в виду «где-нибудь поблизости», а не «мы убьёмся, но дойдём до края земли». Кову успел оценить порывы своей возлюбленной терпеливо идти следом, не ныть и выжимать из себя все силы, чтобы добраться до обещанного источника воды, но и самого лапы знатно подводили. Помогала отвлечься только задачка, любезно подкинутая ему тетеревятником. За время перехода у него было предостаточно возможностей затеять важный разговор, в котором он бы ввёл Шантэ в курс дел и поведал о том, куда чуть не завёл её, слепо доверившись незнакомому птицу, но всё как-то откладывал этот разговор, будто пятой точкой чуял, что за это отхватит ближайшей корягой и помрёт без почестей здесь же, на пустыре.
Он тратил время на поиск нужных слов, когда мог вообще не заморачиваться и выпалить всё, как на духу, потому что уж с этой самкой мог говорить без лишних эпитетов и пафосных заходов сзади, чтобы как-то смягчить след от грядущей новости. И прекрасно знал, что именно так было бы правильнее, но… Слишком много заморочек для того, кто сильно хочет жрать и спать. Если в самом начале пути из термитника до водопадов он думал, что мысли смогут перебить всё, включая и боль в мышцах, то сейчас сильно сомневался в том, что хоть что-нибудь хоть сколько-нибудь сможет это чувство смягчить, не говоря уж о том, чтобы отвлечь от него. Он мечтал о том, чтобы на их пути наконец встретился этот чёртов источник, а вместе с ним место, где можно лечь и поспать, а после неплохо бы и пожрать чего-то травоядного, парнокопытного и вообще крупного, а не перебиваться мышью полёвкой и периодически бросать голодные взгляды в сторону ястреба.
Ветер перестал дуть в морду, когда они вышли на небесное плато. Тихое и ясное небо, затянутое облаками, смотрелось куда приятнее, чем тучи, но в воздухе по-прежнему было прохладно. Для льва, выросшего в пустыне, температура воздуха была непривычной, но не то что бы критичной. Впрочем… критичным сейчас казалось абсолютно всё, потому что кто-то дико устал после перехода, а эта пернатая дичь и не думала оповестить их о конце пути или хоть сколько-нибудь обнадёжить.
Айвор парил над ними и неотрывно смотрел на горизонт, будто желал увидеть на нём вершины знакомых гор. После разговора в термитнике он не так часто уже спускался ко львам, чтобы проверить в каком они состоянии – думал, что молодым львам есть о чём поговорить наедине, но вопреки всем его ожиданиям важного разговора так и не случилось за время всего перехода.
Переход через пустыню показался Кову лёгкой прогулкой в сравнении с тем, что ему пришлось пережить, пока они с Шантэ и Айвором добрались до источника «поблизости». Он уже и воды никакой не хотел. И еды – тоже. Лечь, вытянуть ноющие лапы и проспать до полудня или вечера, пока все клеточки его тела не перестанут так болеть, выворачиваясь, как в предсмертных конвульсиях.
- Водопад Хару, - оповестил их пернатый, спускаясь к ним.
Молодой лев осмотрелся. Место, в которое их привёл ястреб, разительно отличалась о того, где им пришлось провести свою прошлую остановку. На радость Шантэ больше не было голой пустыни и мёртвых деревьев, а чистая вода низвергалась с высоты каменной стены, образуя у подножия озеро, в котором хоть купайся с головы до лап. С растительностью, правда, не густо, да и особой живности на берегу Кову пока разглядеть не успел.
Одиночка обернулся, чтобы проверить в очередной раз в каком состоянии пребывает его возлюбленная, мотнул головой в сторону чистой прохладной воды, предлагая ей наконец утолить свою жажду и сам присоединился к ней. Он-то особой жажды не чувствовал, поскольку при любой возможности пил из луж, но сейчас с огромным удовольствием избавлялся от привкуса земли и грязи во рту, прополаскивая горло. Лев не удержался от довольного вздоха, запрокинув голову и закрыв глаза. Он бы не отказался и полностью окунуться в воду, говорят же, что вода забирает все болезни. Вдруг и его лапам полегчает? Пользуясь случаем, когда уже и Шантэ вдоволь напилась, Кову осторожно спустился с берега на ноющих ногах, и погрузил лапы в воду, чувствуя, как прохлада снимает усталость. Конечно, этого мало для того, чтобы сразу же кинуться за быстроногой газелью или спешить домой, но уже что-то.
- Кстати о доме… - бросив взгляд через плечо на самку, он мотнул головой, приглашая её к себе присоединиться. – Давай сюда. Холодная вода снимет усталость в лапах. Тебе станет немного легче.
Больше дать ей он, увы, не мог. Во всяком случае, больше никто не будет подгонять их в спину, а у них появилась прекрасная возможность устроить себе самый настоящий перевал и, чего не особо-то и хотелось, но надо, открыто поговорить. Кову подождал, пока его подруга устроится рядом с ним на земле, и тогда уже завёл давно запланированный разговор, всё ещё пытаясь на ходу подобрать слова.
- Айвор рассказал мне, откуда он знает моего отца, - лев смотрел на гладкую поверхность озера; спасибо Айвору за то, что он не стал вмешиваться в этот разговор и, чтобы не мешать двоим, оставил их наедине. – Когда-то мой отец жил на небесном плато, но покинул его и перебрался в пустыню, где я родился, - вот это сказать было проще всего, а вот как дальше? – Причина, по которой он покинул эти земли, - это медведь, который живёт на севере под горой. Когда он поселился здесь, то убивал каждого, кто заходит на территорию его владений. Он живёт там и сейчас, Шантэ, - на этих словах он перевёл обеспокоенный взгляд на подругу. – Я не уверен в том, что хочу такого будущего для нас. Я не хочу подвергать тебя такой опасности, потому что не знаю, что ждёт нас там. Мы можем восстановить силы и вернуться обратно, к твоему отцу, в прайд, - Кову говорил это совершенно серьёзно. Он действительно был готов развернуться и пойти обратно, если только она этого пожелает. Рисковать своими жизнями, до конца не зная, ждёт ли его мать в конце пути и жива ли она вообще вместе с остальными членами его семьи,- верх безрассудства. Сейчас он должен был думать не только о себе, а и о возлюбленной. Он мог бы вернуться на Север потом, сам, оставив её под опекой отца, а после уже вернуться к ней, как только убедится в том, что на незнакомых землях безопасно, но разве же она его отпустит? Повезёт, если вообще решится повернуть обратно.

Когда твоя девушка северянка – существует постоянная угроза для яиц. Вот, пожалуйста. Он её разозлил и, не будь Шантэ так истощена продолжительным переходом, точно бы за свои слова отхватил по морде. Он, правда, рассчитывал на то, что по мордасам получит за то, что сразу всё не рассказал, а не за предложение вернуться обратно, когда позади уже столько пройдено. Но кто же знал… К рычанию подруги он отнёсся спокойно, не стал тушеваться и, тем более, повышать голос и рычать в ответ – всё нормально. Он ожидал куда более яркой реакции наравне с ядерным взрывом в одном месте, а получил так.. ожидаемую вспышку злости от усталости, которая даже не простимулировала принцессу оторвать зад от земли. Жить можно.
- Не думаю.
К нему и в голову не закрадывалась мысль, что ястреб может оказаться засланником того самого медведя, да и в чём смысл? Смаугу резко нечего стало жрать? Поэтому он уже и львов заманивает к себе из прайда Фаера? А ничего ближе не нашлось? Это слишком глупо и неправдоподобно, чтобы этот вариант вообще рассматривать.
- Хорошо, - на самом деле ничего хорошего, ну да ладно. – Мы пойдём на Север, найдём там мою семью, но если твоей жизни появится угроза – мы вернёмся домой, - строго, решительно, без компромиссов и возможности сказать что-нибудь против. Мальчик вырос. Это не исключало того, что Шантэ может разозлиться на него ещё больше или обидеться, что, возможно, приведёт к первой в их жизни ссоре и закончится плачевно для обоих, но он не собирался подвергать её большей опасности, чем была уже. Да, он хотел узнать, где живёт его семья и всё ли с ними в порядке, но не ценой жизни самки, которую любил. В этом моменте он разделял мнение отца, решившего, что спокойная жизнь в другом месте лучше, чем в постоянных сражениях за свою территорию.
В момент, когда, казалось, вот-вот может вспыхнуть ссора, между двумя львами на голый камень упала ящерица, отвлекая внимание. Следом на валун приземлился Айвор, поддерживая всё ещё живую ящерицу, он в один удар мощного клюва оборвал её жизнь. Сам трапезничать не стал – отдал пойманную мелкую дичь молодой львице. Ей она, конечно, на один зуб, но уже что-то после долгого перехода.
- Мы выспимся, отдохнём, поедим и отправимся дальше, - подытожил одиночка, переведя взгляд с ящерицы на львицу.
Айвор задумчиво нахмурился, переводя взгляд с одного льва на другого, но решил воздержаться от комментариев, посчитав, что им вставленное слово будет неуместным. Он уже понял, что за разговор состоялся в его отсутствие.
Кову растянулся на траве, не стал прижиматься к боку молодой львицы не из упрямства или обиды, а потому что считал, что её сейчас не шибко приятна его компания после подобного разговора и решительных речей, которые не терпели возражений. Прям папочка Фаер. Но не из-за этого ли принцесса сбежала из-под крыла своего отца, чтобы получить больше свободы? А он что сейчас сделал? Поступил, как истинный северянин – мужик в доме хозяин, бабам велено молчать и слушаться. Самому противно стало.
Устроив морду на лапах, лев закрыл глаза, собираясь наконец-то выспаться. Айвор в этот раз позволил себе небольшую роскошь – отдохнуть, а не наворачивать очередные круги над львами, выискивая опасность. Здесь у них было больше шансов на спокойный и крепкий сон, вдали от земель Раннатая. А впереди… Впереди был Север…

По-настоящему понимаешь насколько устал, когда по-настоящему начинаешь отдыхать. После того, как Кову выпалил всё, что его тревожило, он заснул. Без тревожных мыслей и попыток перед сном придумать, как им выбираться из той задницы фортуны, в которую он их затянул. Всё шло своим чередом и тело получало желанный и такой необходимый отдых, давая мышцам, наконец «задышать» свободно, а не сжиматься в вечной необходимости прогибаться под упрямое желание хозяина идти и не останавливаться. Казалось, что всё шло спокойно и гладко. Ему даже начали сниться сны вместо чёрных и таких пустых картин, но вот он видит странные белые земли, покрытые странной колкой травой, но такой холодной, что жжёт подушечки лап сильнее, чем все пески пустыни. Что за место? дыхание из пасти вырывается с клубами белого пара, и он осматривается в попытке понять, где оказался. Шантэ… Его возлюбленная тоже здесь, а вверху, охраняя их покой, парит Айвор. Всё хорошо. Молодая львица улыбается ему и так беззаботно то время, что они проводят вместе. Он забывается, и незнакомое место уже не кажется таким уродливым и ужасным всё хорошо, пока тишину не прорезает тревожный крик тетеревятника. Кову вскидывает голову, пытаясь понять, что так встревожило птицу, как где-то справа слышит рёв. Незнакомый, страшный, пугающий и от него сжимается всё нутро, когда в голове мелькает мысль, что в той стороне осталась Шантэ.. Он осматривается, надеясь заметить её, но видит в метрах пяти от себя лишь опрокинутое навзничь тело молодой серой львицы. Кинуться к ней, а вокруг столько крови, что морем растекается под ней, превращая белый снег в алый. Не отвечает, не реагирует. И снова раздаётся вой, с чёрной тенью, в которой тонет весь его силуэт. Кову вскидывает голову и замечает перед ним огромное неизвестное ему раньше чудовище с горящими красными глазами. Он пугливо отступает назад, но монстр не наступает – он замахивается лапой с длинными острыми когтями и наступает темнота.
Одиночка резко проснулся. Полусев, он осмотрелся – подруга рядом с ним, вокруг всё такая же зелёная трава и нет ни намёка на белое странное марево, рядом нет монстра, а тетеревятник уснул недалеко от них.
- Это всего лишь сон, - повторил он себе, успокаиваясь. Кошмарный сон, сплетённый из его страхов потерять её.
Он осмотрелся ещё раз. Сколько прошло времени с тех пор, как они уснули? Живот возмущённо заурчал – достаточно для того, чтобы захотелось есть по пробуждению ещё сильнее, чем прежде. Пора выдвигаться и поискать поблизости что-то съедобное, а заодно и прочистить голову от картин ненужного сна. Кову поднялся на лапы, бросил ещё раз взгляд в сторону самки, лишний раз убеждаясь, что с ней всё в порядке, и побрёл на поиски, решив не будить львицу. Лучше он сделает это сам.

Будь он более сосредоточен на поставленной задаче поймать травоядное, уже бы давно нашёл что-то подходящее, но всё время мыслями возвращался к своему сну. Кову никогда не отличался даром провидения и надеялся, что в этот раз его кошмар не решит стать частью его будущего, но так уж случило, что нервы были на взводе, а если верить тетеревятнику, ту они проделали чуть больше половины пути. Это значит, что впереди их ждёт не менее опасный и трудный путь, а всё спасибо этой каменной стене, что выросла перед ними и не позволяет пойти максимально коротким путём. Всё в обход. были бы крылья..
Одиночка осознал, что слепо смотрит на неприступную стену, когда его привлёк голос Шантэ. Самка уже проснулась и успела разыскать его – хоть что-то полезное сделала в отличие от него. Он-то за это время не успел найти стадо, когда мог бы вполне воспользоваться помощью всевидящего ястреба, а не бесцельно расхаживать по территории и любоваться пейзажами. Одна проблема за другой и ничуть не лучше предыдущей.
Лев мягко улыбнулся, заметив, что после сна Шантэ пребывает в неплохом расположении духа. Крепкий сон и отдых – лучшее лекарство от забот.
- Что же мне тогда после него стало ещё беспокойнее, чем до? – мысленно усмехнулся и кивнул на предложение самки.
Сейчас самое время сосредоточиться на поиске еды и не отвлекаться на разговоры. Кову никогда не считал себя отменным охотником, а сейчас, как юнец, мог бы запереживать о том, что допустит косяк в присутствии своей самки, когда же не имел права на ошибку. Он держался. Отгородившись от мыслей, он отдал всего себя их совместному делу. В незнакомом месте ориентироваться всегда сложно, но он, рождённый одиночкой, привык к импровизации и ориентировался всегда на инстинкты. Он высматривал свою жертву поблизости от водопада, не собираясь отходить далеко от места их остановки. Запах хищников – не лучшее средство для приманки травоядных.
Возможно, что со стороны его действия могли бы показаться Шантэ, как минимум, странными, но он знал, что делал. По крайней мере, ему так казалось, и вскоре он увидел небольшое стадо. Тетеревятник подтвердил его предположения. Глаза с голодухи не подвели – уже хороший знак. Осталось только подобраться ближе к стаду и поймать кого-нибудь из них.
Тетеревятник успел сделать за него часть работы – за что ему огромное спасибо. Не придётся бить лапы, пока они пытаются отыскать травоядных или что-то, что в принципе можно съесть, переварить и не отравиться. Айвор кружил над стадом, не привлекая к себе ненужного внимания. Кову с Шантэ тем временем расположились за валуном в окружении скудной растительности. Ветер дул им в морду и одиночка надеялся на то, что судьба не будет настолько коварна, что направление ветра изменится не в их пользу. Пока всё шло спокойно и гладко, но оба они успели устать и были голодны, чтобы поодиночке добиться удачного результата. Вдвоём обычно проще, но откуда же ему было знать, что рядом с ним неопытная львица, у которой он неожиданно станет первым? Ну в смысле… напарником в охоте.
- Всё будет хорошо, - успокаивал он молодую львицу, не отрывая взгляда от стада. – Вон та, - указал он взглядом на одну из газелей. Хотелось, конечно, выбрать что-то мясистее, но хромающее копытное куда  проще поймать двум голодным львам, чем гоняться, стирая лапы, за здоровой и сильной.
Айвор подал им знак.
- Пора, - шепнул и рванул вперёд, покидая их укрытие.
Кову уже доводилось охотиться самостоятельно. Другое дело, что в паре с кем-то – всего пару раз и с более опытной львицей, которая знала, с какой стороны зайти к травоядному и как при этом не столкнуться со своим напарником и не мешать друг другу. Он же был вынужден уделять внимание и Шантэ и удирающему травоядному.
Стадо переполошилось и побежало, пытаясь спасти свои жизни от двух голодных хищников и не менее рассчитывающего на обед тетеревятника. Айвор, правда, больше участия в охоте не принимал – не его размеров добыча, но и на том, что он уже сделал для них, спасибо. Кову чувствовал, как приятно ноют встревоженные мышцы, но, чем сильнее в нос бил соблазнительный запах еды, тем больше он хотел вонзиться в маячивший перед глазами аппетитный круп. Кто же знал, что эта хромающая со второй степенью инвалидности драпанёт от них так, что он ещё и пыль за ней глотать будет? Одиночка бежал во весь опор. Круп газели мелькал по правый бок от него и, казалось, вот, вцепись и она уже твоя, но что-то пошло не так. Он слишком уж переоценил свои силы, когда решил, больше не сокращая расстояния до газели, наброситься на неё и повалить – как и тог промахнулся, когда та резко изменила направление, уходя от хищника и отбиваясь от стада. Кову рыкнул от досады. Спасибо, что земли не наглотался, когда спешно тормозил лапами, пытаясь изменить направление!
Царапнув когтями по земле, он бросил взгляд в сторону бегущей львицы и поравнялся с ней таким образом, чтобы травоядное оказалось зажато между ними. Жаль, что не было ещё третьего льва, который бы встал у них на пути, но как говорится.. мечтать не вредно. В этот раз молодой лев решил не полагаться наудачу и, не допуская прежних ошибок, подобраться к газели максимально близко. Перед прыжком он ещё раз бросил взгляд на Шантэ, показывая её, что сейчас самое время накинуться вместе – может, кому-то из них повезёт больше, и прыгнул на газель. Не так удачно, как хотелось бы… Когти полоснули газель по крупу, зубы впились туда же. Горячая кровь попала на язык. Травоядное взревело, но оказалось на земле – стараниями Кову или под весом двух львов – одиночка рассмотреть не успел, да и был слишком занят крупом, который старательно пытался не выпустить их пасти и лап. Сам, правда, тоже оказался на земле, добротно приложившись боком, а это копытное ещё и брыкалось, пытаясь если не вырваться, то отбить ему всё, что можно.

Отредактировано Кову (21 Мар 2016 21:21:33)

Мясная, сочная и кровавая награда все тяготы, что они пережили! Кову на какое-то время выпал из реальности, будто всё никак не мог свыкнуться с радостной мыслью, что они смогли поймать газель. И плевать, что мяса на ней не так много, как хотелось бы, а кляча была не прыткой и не молодой, чтобы удрать от них с лёгкостью. Теперь они сыты – а важнее этого больше и нет ничего. Он с особым удовольствием отрывал куски мяса от костей и проталкивал их в пустой желудок, где кроме воды уже давно ничего не водилось. Кто знает, когда им доведётся поохотиться снова, а силы, как ни крути, им нужны. Они и так потратили много на этот переход, а сейчас уже не время сдаваться, когда большая часть дороги до Севера осталась позади.
Чувство насыщения пришло к нему не сразу. Поначалу ему вообще казалось, что он никогда не сможет наесться, даже если сожрёт газель вместе с костями, но постепенно живот начал отдавать приятной тяжестью наполненности и эта мысль как-то позабылась.
Айвор, принимавший участие в самом начале охоты, направляя их, тоже получил свою долю. Тетеревятник с благодарностью принял предложенное ему свежее мясо. Без него бы эта охота неизвестно когда бы вообще произошла, да и Кову не забыл, как ястреб отдал пойманную добычу молодой львице, несмотря на то, что мог бы съесть её сам и банальных соображений – ей мало, а мне сойдёт.
Одиночка уже доедал свою часть газели, когда Шантэ, покончив с трапезой, обратилась к тетеревятнику – тот чистил клюв от кусочков застрявшего мяса и подсыхающей крови. Кову ещё в прошлый раз понял, что его подруга не намерена возвращаться домой, а после её слов окончательно перестал сомневаться – он то думал, что после сна, всё взвесив, принцесса изменит своё решение. Но какой там. Эта львица решила идти до конца, что не могло не вызвать улыбки и лёгкой гордости у самца.
Тщательно обглодав газель, все трое вернулись к водопаду, чтобы снова напиться прохладной и чистой воды перед тем, как придётся продолжить свой путь. Отмывшись, утолив голод и жажду, вся троица снова отправилась в путь.

——– Восточное подножие

Умение "Выносливость" применено

Отредактировано Кову (10 Янв 2016 01:05:59)

—-→ Килиманджаро, малая пещера

Нео сам не мог сказать, каким ветром его сюда занесло. Сказать по правде, он собирался лишь немного прошвырнуться по окрестностям. Отдохнуть от общества родственников — теперь у черногривого их было чересчур много, — побыть наедине с собой, в тишине и покое.
Таибу был прав. Он все поймет, уже и сейчас он все понимает, но для того, чтобы принять все изменения, случившиеся в его жизни за последние дни, потребуется время.
Непонятно, в общем-то, с чего бы ему вообще переживать? Сказать по правде, Нео никогда не рассчитывал, что Нари вдруг возьмет да и назначит его наследником. В конце концов, мать даже не сразу сообщила ему о том, что у нее есть дети. Их дети.
Обида на Вемико тоже грызла его. Давно забытая — ведь мать порядочное время не показывалась в прайде, и, казалось, предоставила подросших детей их судьбе, — теперь она всколыхнулась с новой силой: как могла она их бросить? Сейчас, когда ему полтора года, он относится к этому почти по-философски — случилось и случилось, ничего с этим не поделаешь. Но тогда, раньше, когда он был еще мал и не понимал многого, что происходит вокруг, ему было до слез обидно, что мама куда-то делась, не удосужившись попрощаться и объяснить причины своего ухода.
Да и черт с ним, с ее уходом — жива ли она вообще теперь? Что с ней стало? И что послужило причиной ее внезапного и торопливого ухода? Нео не сумел проследить ее путь до границ, потеряв его в самом начале саваннового леса, и был вынужден вернуться в пещеру.

Теперь, спустя многие месяцы, он сам уходил точно так же. С одной лишь только разницей — Нео знал, что вернется.
Может быть, не сегодня и не завтра, но в ближайшие дни он обязательно покажется на границах прайда, потому что там его семья, которую он не может оставить. Он не может вести себя так же, как мать. Не может расстроить Клио и Таибу, не может разочаровать отца. И маленькие львята — Нео заставил себя думать и о них тоже как о родных, — тоже наверняка привыкнут к нему и по-своему будут любить. Они вырастут; кто-то из них, несомненно, уйдет на поиски своей судьбы в другие земли, но другие останутся, и прайд станет еще больше и сильнее.
Размышляя, он неторопливо перебирал лапами. Казалось, что идет совсем медленно — но ровная трусца на самом деле несла его вперед с довольно приличной скоростью, так что, миновав пастбища, принадлежавшие другому прайду, он оказался у реки, а затем дошел и до водопада.
Сказать по правде, не так уж и уютно здесь было. Лев с удовольствием пошел бы еще дальше — не все мысли еще передумал, и хотя лапы ныли, сил еще было хоть отбавляй, — вот только водопад обрушивался вниз с высокой вздымавшейся вертикально стены, на вид казавшейся неприступной.
Впервые самец оказался так далеко от прайда, и... сказать по правде, зрелище не особо его впечатлило. Ему куда больше понравились пастбища, хотя трава на них выглядела так себе, а густой запах гиен выдавал принадлежность этих земель к прайду Скара. Черногривый обошел их буквально "по стеночке", по реке, разграничивавшей территории двух прайдов. Кое-где вброд, а где-то и по берегу, но быстро, стараясь нигде не задерживаться и не оставлять лишних следов. Ему повезло: за все время он лишь дважды увидел гиен, и предпочел уйти глубже в воду, чтобы избежать встречи. Он не любил плавать, особенно с тех пор, как Таибу упал в водопад, но, тем не менее, умел.
Хару, в общем-то, мало чем отличался от большого водопада, располагавшегося на Килиманджаро. Разве что зелени тут было значительно меньше. Задрав голову, Нео вроде бы увидел листву деревьев наверху, на плато, но вполне возможно, что на таком расстоянии ему просто показалось.
Подножье же было лысым. Несколько зарослей кустарников в отдалении не казались хорошим укрытием, а вокруг воды были сплошь камни.
Вот тогда-то он и увидел львицу. Она сидела спиной к нему, рыжая, как эти самые камни — даже ярче камней, будто по камням провели охрой. Казалась самочка не слишком крупной — наверно, не старше самого Нео. Не пила и не плавала, даже лапы не мочила — просто неподвижно сидела, уставясь в воду и что-то напевая.
— Что ты делаешь? — негромко, чтобы не напугать, спросил лев, подходя ближе и огибая незнакомку по дуге, чтобы приблизиться к ней не сзади, а сбоку.

Нео был удивлен. Очень. Практически шокирован.
Отец и прайд на некоторое время были напрочь забыты. Ушли куда-то вдаль и померкли все переживания подростка по поводу того, что в его семье прибавилось спиногрызов; даже тот факт, что Нари хочет сделать наследником не его, как-то разом перестал волновать льва. Что, само собой, говорило о том, что на самом-то деле забота о целом королевстве нафиг ему не сдалась — вот еще, придумали, королем быть.
То, что прямо сейчас было перед ним, оказалось куда интереснее. Черногривый навострил уши, медленно склоняя набок голову.
Она делает... что?
Ловит рыбу?
За время, проведенное в прайде, Нео видел всякое — хотя на охоту выбирался все-таки крайне редко. Мать покинула прайд, когда ее львятам было еще рано учиться самостоятельно охотиться; другие львицы не испытывали особого восторга от того, что на охоту их будут сопровождать шумные и болтливые подростки. Хотя была среди них парочка, которые отнеслись к этой новой обязанности достаточно терпеливо, чтобы по возможности растолковать все тонкости скрадывания добычи. Но... тут уже повлияло отсутствие тяжелой материнской лапы, способной направить на путь истинный. Обучаться охоте — это ведь так скучно, куда интереснее просто носиться по окрестностям, находя себе развлечения. Нео не был особым охотником за приключениями на свою пятую точку, зато порой, как и все подростки, бывал ленив. Поленился раз, пропустил другой раз — да так и пошло, а теперь вот уже здоровый лоб, и вроде как даже признаваться стыдно, что толком ничего не умеешь.
Но даже из тех уроков, что он успел усвоить, черногривый знал, что рыбу львы прайда не ловят.
Впрочем, это у них. А у этой львицы, может быть, все по-иному.
Было бы по иному, сумей она поймать хоть малюсенькую рыбешку. Но камни перед ней были девственно чисты, и, судя по голодному урчанию в брюхе (а вернее, сразу в двух голодных животах), жрать ей хотелось нестерпимо.
— Неа, ничего, — самец мотнул головой; и так видно, что у него с собой ни крошки еды нет, — не очень-то удачное место ты выбрала. 
Он окинул водную гладь задумчивым взглядом. Вернее, это под их лапами была более-менее гладь, а там, ближе к водопаду, вода кипела и бурлила, содрогаясь от удара бесконечных водяных струй. Какая уж тут рыба, у нее, наверно, от этого нескончаемого шума пропадает всякое желание метать здесь икру.
На миг Нео вспомнился Большой водопад и казавшееся невероятно хрупким тельце Таибу, промелькнувшее в воде и пропавшее из виду. Черногривый поежился, будто его кожи коснулся ночной холод, хотя ночка-то как раз была вполне теплая. Сколько уже времени прошло, а неприятное воспоминание нет-нет, да и всплывет из памяти этаким непрошенным гостем. Интересно, не чудится ли Таибу то же самое?
На миг вспомнив о брате, Нео, тем не менее, не спешил возвращаться мыслями ко всем терзавшим его сегодня сомнениям. И это было хорошо. Незнакомая львица будто мозги ему перезагрузила — теперь самцу хотелось разгадать ее, как этакую загадку о четырех лапах. Кто она? Она ведь тоже молода. Что она делает здесь в одиночестве? Почему с ней нет ее семьи?
— Меня зовут Нео, — наконец, чувствуя себя немного неловко оттого, что пялится на самку, будто собирается картину с нее рисовать, проговорил лев.