===>Бескрайние луга

Путь занял немало времени. Сам Спектр, будучи парнишкой крепкого сложения, ещё мог выдержать дорогу, скользкую, противную, хлюпающую грязь, по которой лапы так и норовили разъехаться, дабы познакомить подбородок с пропитанной водой землёй. А каково сейчас Даре? Спектр, право же, не был взрослым, он подросток, что сам ещё толком не укрепил свою позицию в жизни; однако, он чувствовал свою ответственность за львёнка, с кем его случайно столкнула судьба. На секунду рыжегривому показалось, что Дара что-то тихо шепнула, ведь Марс на мгновение приподнял голову, серое ухо непроизвольно дернулось, пытаясь уловить растаявшие звуки, но он не то что не разобрал, он не услышал ничего. Дальнейший путь продолжился в безмолвии.
Ещё на землях прайда Скара синеглазому приходилось смотреть в оба, дабы не наткнуться на очередной гиений патруль, но, наконец, они выбрались за границы территорий прайда. Дождь больше не мешал пути, но уже пройденное расстояние напоминало о себе лёгким нытьём в лапах: Наверняка, Дара измотана побольше моего, - серый обернулся, посмотрел на свою спутницу и озвучил свои мысли в несколько ином манере:
Устроим привал, - он не хотел выставлять Дару слабее себя, спрашивая, не устала ли она или хочет ли отдохнуть, но так же на правах старшего (не считая Марси, конечно) распорядился дальнейшими действиями их небольшого отряда: Чуть позже поохотимся на грызунов, нужно набраться сил... Для чего? Продолжить путь? А куда мы пойдём? - Спектр пока не знал, что им делать дальше. Искать соседние прайды пока что было бы глупо, его шкура всё ещё хранила приедающуюся затхлость Слонового кладбища, да какой король примет к себе льва, пока ещё ничего особо не стоящего, разве что в потасовке с гиеной один на один? Дару ещё могли бы принять: Хотя тут уже зависит от нравов правителей.
Марси, дружок, пройдись по округе, разведай обстановку, - произнёс рыжегривый, не без удовольствия опускаясь на землю. Мамба молча сполз на землю и скрылся в траве, с еле уловимым шорохом.

Проводив товарища по приключениям взглядом, Спектр облегчённо выдохнул, прикрыв глаза ровно на столько, чтобы не заметить, как Дара приблизилась к нему; Спектр лишь почувствовал, как она улеглась возле него, прижимаясь к серому боку. Синеглазый ответил миролюбивой улыбкой: И всё же, хоть она и ребёнок, она сильная и смелая, - подросток одобрительно замурлыкал.
Можешь расслабиться и отдыхать, пока Марс не вернётся, мы будем ждать, - он заметил, как львёнок борется со сном и сам опустил голову на лапы, постоянно прислушиваясь.

Тем временем Марси бороздил травяные просторы, периодически высовывая голову поверх травы, языком ловя запахи этого места. он чувствовал, как где-то недалеко грызун быстро семенил по траве и свернул в сторону, дабы не спугнуть возможную добычу для Спектра. Змей тихо продирался вперёд, петляя, выискивая небольшие стада, что могли пастись среди этих степей. Он не хотел попасть под копыта, но и знание о местоположении оных могло оказаться полезным. Марс был уже достаточно далеко, чтобы потерять из поля зрения своего товарища, когда его чуткий язык уловил знакомый запах, он ему встречался ещё давно, на землях прайда Скара, да в гиеньих кругах. То был лев, некогда знакомый ему и Спектру, но змей не был уверен окончательно в своих догадках и подполз поближе, когда его взору предстала ярко выделяющаяся шкура, красная, словно солнце на закате: Ошибки быть не может, не должно, змей издалека присматривался. Конечно, объект наблюдения выглядел старше, чем отпечатался в пасяти, но и видели они со Спектром его далеко не вчера: Надо сказать парнишке, что он тут, как его?.. - Змей уже возвращался к своему другу, пытаясь вспомнить так и вертевшееся на языке имя.

Заслышав слабый шорох травы, Спектр поднял голову и всмотрелся по направлению звука. Марси вышел из зелёной завесы с явно взволнованным видом, он, казалось, в двое чаще пробует воздух своим языком, да и столь шумное появление не было присуще этому змею.
Что случилось, Марси?
Там этот, как его... - Змей активно кивал в сторону своей находки: Забыл его имя, кормилец братии твоей, не могу вспомнить!
Фастар? - Подросток удивлённо вскинул брови, глядя на своего друга: Ты точно уверен?
Точно-точно, Фас-стар, значит ты помнишь его! Замечательно!
В каком смысле? - Спектр начал вспоминать заслуги давнего знакомого: Он подкупал гиен, регулярно нарушая границы, был любимчиком клана падальщиков. Вроде как неплохой парень, может стоит к нему подойти?..
С-стоит к нему подойти! - одновременно с мыслями Сектра заверещал неугомонный Марс.
Хорошо-хорошо, подойдём к нему, лишним не будет, - произнёс рыжегривый, параллельно словив себя на мысли: Я всё равно не знаю, куда нам сейчас податься.
Пошли, - обратился Спектр к Даре: Фастар мой давний знакомый, плохого он нам ничего не сделает, может даже поможет чем.

Следуя указаниям Марса, по обыкновению восседавшего на шее подростка, серый шёл вперёд, вскоре различив впереди красное пятно, постепенно приобретавшее очертания того, кого Спектр ожидал увидеть. Возле него находились ещё двое: птица, издалека, навскидку, парнишка решил, что это одна из хищных представительниц и чёрный представитель кошачьих, наверняка гепард, как мог судить Спектр по длинному хвосту.
Доброго дня, - ещё на безопасном расстоянии Спектр поздоровался с компанией, а подойдя чуть ближе добавил: Это же ты, Фастар?

Двое кошачьих скрылись с поля зрения всей той толпы зверей и сейчас шли в полном молчании по степной траве. Мяуту нравилось это чувство, когда с хорошим другом и помолчать комфортно. Каждый находился в своих думах и у Мяута в голове проскакивали самые разные воспоминания, отчего-то ему вспомнилась банда песчаных котов, затем все его прошлое до того самого момента, точки, когда молодой синегривый лев и маленький кот повстречались и отправились в путь. Где бы он сейчас был, если бы не Джеймс? И хотя он часто колотит его и выдает фейспалмы на его выходки (про ту погоню от шакалов можно вообще забыть), он любил его, как своего лучшего друга. И единственного, надо отметить. Кот хмыкнул своим мыслям, иногда поглядывая на тушку льва, плетущегося рядом. Тот тоже был где-то глубоко в своих мыслях и не обращал внимания на загадочные взгляды, что Мяут ему посылал.
В мыслях барханного побывало все, что могло и тут дело дошло до еды. Он был жуть как голоден, а те ребята как раз собирались поохотиться. Он точно решил - как только он заметит присутствие какого-нибудь копытного - сразу заставит Джима его ловить и пусть делает, что хочет, но поймать обед он будет обязан.

Вдруг все его раздумья прервал голос Джеймса и было странно его слышать после такого долгого молчания, обычно-то он болтает без умолку.

- Ты мой друг, балбес, конечно я не передумал, - Мяут не привык к откровенным речам, а потому такое простое признание вышло в его особой форме, для полной картины нужно было еще и надавать глупому льву по башке, чтобы больше таких мыслей у него не возникало, но кот не стал, - Но если хочешь знать, я могу сбежать, если ты сейчас же не найдешь нам чего-нибудь поесть.

Долина ветров>>>>>

Высокая трава шелестела под тяжёлыми лапами подростка, мчавшегося вперёд, словно от роя диких пчел. Он нёсся сломя голову, его нос учуял след и теперь сладкий и родной запах сбежавшей сестры будоражил кровь рыжегривого. В мозгу кипело только одно - бежать, бежать пока он не найдёт её. Ноги болели от долгого бега и тонули в мокрой земле, зеленые стебли хлестали по бокам, горло горело, но Диего упрямо цеплялся когтями, жадно хватал ртом воздух и спешил, будто боялся, что запах Ванессы бесследно растворится в воздухе как сосем недавно во сне.

Самец в последний раз сильно оттолкнулся задними ногами и мощным прыжком прыгнул вперёд, показываясь наконец на глаза группке животных, что собралась впереди. Влажная почва жалобно хлюпнула, принимая крупного подростка, морда которого была едва заметно оскалена. Бурый мех местами свалялся и промок, а рыжая грива злобно топорщилась в разные стороны.

Жёсткий синий взор жадно пробежался по незнакомым мордам, выискивая светлый мех сестры, которого здесь к сожалению не нашлось. Хотя запах был точно. Из-за этого загривок льва агрессивно пополз ещё выше, а сам Рыжегривый с силой хлестанул хвостом и медленно пошёл по кругу, огибая остальных по правому краю.

Светлошкурый подросток со змеей на шее, львёнка, чёрный гепард, птица, взрослый лев и красный лев. Странная и разношерстная компашка, которая сейчас насторожено следила за передвижениями Диего. Он казался для  них опасным, неконтролируемым, беспардонно ворвавшись вот так в их беседу, но лев не собирался менять впечатление о себе. Пусть думают так, потому что Диего готов был на все, чтобы отыскать сестру.

- Где она? - низкий басовистый рык исторгся из пасти не по возрасту крупного подростка, пока его взгляд судорожно блуждал меж чужих лап и голов в безуспешном поиске. Мышцы, перекатывающиеся под потрепанной бурой шкурой во время движения, были напряжены, Диего ждал атаки. Он не верил им. Никому. Даже юной львёнке, которой было не больше 9 месяцев и которая могла обидеть разве что букашку. В его сознании намертво поселилось, что от незнакомцев можно ждать лишь угрозы, что от них ничего нельзя ждать кроме опасности. Подростку не приходило в голову, что единственный, кто привнёс сюда опасности со своим появлением - это он. Мысль, что напасть на кого-то из них это очень глупый и опрометчивый поступок, конечно свербила на задворках сознания, но эмоциональное равновесие Диего была расшатано окончательно и он просто не слышал голос разума. Проще говоря он был на грани срыва, что ясно сверкало в его темно-синих глазах, которые были похожи на громовое небо, в которых вот-вот полыхнёт яркая молния. И тогда наружу прольётся неконтролируемая злоба.

Нужен лишь повод.

Сощуренный взгляд льва упёрся в крупного и странного красношкурого самца, который казался гораздо старше остальных и очень походил по размерам на самого Диего. Вожак, а кто тогда этот взрослый лев? Как бы то ни было, а Рыжегривый узнал его. Это он. Как там сказала сестра? Фастар.

- Ты ...,- самец впился темно-синими глазами в чужую морду и направился к Фастару, слегка пригнув голову и быстро перебирая ногами, словно подкрадываясь к добыче. Кончик хвоста нервно дергался, а губа со шрамом задрожала, обнажая клыки, - это все ты.

Диего вспомнил, как много дней назад Ванесса прощалась с этим чужаком. Как её глаза светились после этого, но сестра упорно молчала, просто сказав, что познакомилась с удивительным львом. Он вспомнил её совсем недавние слова, что она пошла за ним. Что она не могла не пойти за ним. Она променяла его, Диего, на этого ... Бурошкурый самец остановился прямо напротив красношкурого, который точно мог ощутить исходящую от Ди горячую злобу. Подросток смотрел на зверя, стоящего перед ним, на очень опасного и мощного зверя, и не понимал, как, как сестра доверилась такому. Может он увёл её силой?

- Это ты увёл мою сестру. Где она?!

Ярость вспыхнула словно сухая трава, опалив сознание подростка и вытеснив оттуда весь оставшийся здравый рассудок. В одно мгновение и без предупреждения лев припал к земле, издал грудной рёв и бросился на чужака, желая ... Он сам даже не знал чего желал. Просто хотел дать когтистую оплеуху по этой самодовольной морде и впиться зубами в его шею.

***

Сокол-сапсан оставил Диего за собой и стремительно полетел вперёд, подгоняемый степным ветром. Зоркий взгляд птицы блуждал по океану колыхающейся травы, отмечая различную живность то там, то здесь. Крылья уверено рассекали воздух, пока наконец Мерль не увидал группку львов, находящихся недалёко друг от друга. В первой не было никого со светлым мехом Ванессы, поэтому птиц, махнув крыльями, устремился дальше. Он уже хотел спуститься поближе к следующей кучке больших кошек, как вдруг прямо под собой увидел светлое пятно.

Ванесса!

Недолго думая, сокол издал радостный крик и спикировал вниз, чтобы через пару мгновений оказаться перед удивлёнными мордами двух подростков. Быстро окинув взглядом их двоих и убедившись, что Вэсс цела, невредима и ей не угрожает опасность рядом с темношкурым незнакомцем, Мерль поспешно заговорил:

- Вэсс! Как хорошо, что ты нашлась так быстро. Диего идёт за тобой и ... Я боюсь, что он может совершить глупость.

Фастар глубоко застрявший  в собственных размышлениях, лежал на траве подобно сфинксу, положив перед собой громоздкие когтистые лапы. Иногда он ощущал себя созданием лишь наблюдающим за миром, словно дух, а не тем, кто живёт в нём. Он смотрел и бездействовал, зная, что ничего не может сделать, всякое его слово будет лишним облаком лицемерия и лжи, враньём. Фастар не мог утешить Лютера, они были слишком чужды друг другу подобно одноимённым сторонам магнита. И, тем не менее, Фастар в полной мере понимал, что такое потеря близкого существа, будучи ребенком, он лишился матери. Тепла, заботы, любви. Всего сразу в один миг.
- Вы знакомы? - осведомилась настороженная птица. Похоже, она испытывала дискомфорт, находясь в обществе двух кошачьих без друга рядом. Оно и понятно, хищники по всей саванне безжалостно душат ежедневно не по одному десятку птиц, используя их мясо в качестве пропитания.
- Знакомы, - морды льва коснулись едва заметные тона мягкости, словно он собирался улыбнуться. Теперь он смотрел на птицу, как на собеседника, а не добычу, и был готов поддержать нейтральную беседу с представительницей пернатых.
Пока Фастар пребывал в безмолвии, обдумывая новую тему для разговора, тишину нарушил Фараон. Смолисто-чёрная шкура гепарда лоснилась, мелкий моросящий дрожь скользил по его шерсти, как по бархату, не впитываясь.
- К нам гости, - с нотками урчания проговорил гепард, поднимаясь на лапы. Фастар также встал в полный рост, отрывая живот от нагретого уютного места с резкостью, и без желания вновь на него плюхнутся. Завёл себе товарищей – имей совесть, вкалывай, как раб, проявляй себя с лучшей стороны.
Впереди действительно показалась парочка, Фастар не сразу заметил их, поскольку шкура льва заметно  сливалась с местностью, а юную самку весьма удачным образом скрывала высокая трава.
- Доброго дня, - Фастар настороженно кивнул новеньким, отмечая про себя, что как минимум лично знаком с одним из них. У клыкастого была феноменальная память на лица и имена, он старался никого не упускать из виду, однако Спектра он узнал бы даже при смерти. Не то что он был с ним хорошо знаком, но… Это парень водился с гиенами, и ладно бы просто водился - жил вместе с ними. Когда Фастар впервые увидел его среди гиен, он подумал о том, что Спектр сумасшедший, неполноценный, безумный лев с психологическим расстройством, однако… Подросток оказался не только приветливым, но и более адекватным, нежели его сородичи, состоящие в прайде Скара, потихоньку начавшие впадать в панику из-за разрухи.
- Это же ты, Фастар? - видимо, Спектр ещё сомневался в правильности своих слов, всё-таки виделись они давненько. Честно сказать, клыкастый не ожидал здесь увидеть конкретно этого старого знакомого, да, он упоминал как-то, что вскоре отправится в облачные степи, но всё-таки со Спектром они были не слишком хорошо знакомы, хотя… Они все здесь были ещё «не слишком хорошо знакомы». Фастар так и не рассказал никому о своём Вапризме, из всех присутствующих о его «лёгкой форме сумасшествия» кое-что знал лишь Фараон, но он весьма добросовестно и учтиво помалкивал.
- Я вижу, ты обменял пятнистую стаю на маленькую компаньонку, Спектр, - Фастар слегка подался вперёд и наклонил голову набок, разглядывая Дару, в глазах его переливались весёлые искорки.
- Рад тебя встретить вновь, прайд Скара совсем сгнил, так что я недавно покинул его. А ты здесь какими судьбами? Почему вместе со столь юной леди? Долгое путешествие не слишком благоприятно для ребёнка, - Фастар шевельнул ушами, в сторону шорохов и обернулся. Пробираясь сквозь траву, перед глазами компании возник лев,  возрастом он превосходил клыкастого, чего нельзя было сказать о его габаритах, хотя Элайджа, уже знакомый нашему герою, был среднестатистическим африканским львом. Морда Фастар на короткое время выразила лёгкое удивление, этого многодетного папашу он видел много раз в прайде Скара,  мало того – однажды он привел ему обратно сбежавшую дочурку, Юми. Встреча была тогда явно не ахти, перенервничавшие Элайджа и его супруга Вирта оскалив клыки, были готовы набросится и разорвать его, ну, а Фастар не высказав и доли агрессии на провокации, вернув чадо предкам, мирно ушёл.
Вновь повстречать этого льва так далеко от прайда Скара, да и ещё  без семейства, было странно, учитывая его репутацию хорошего семьянина.
- Приветствую, прошу прощения, что отвлекаю. Я ищу своих детей и супругу, вы случайно не видели тут недавно львицу с львятами?
- Ничего страшного, не… - не успел красношкурый закончить предложение, как с громовым рычанием, буквально из ниоткуда, выплыл гигантский лев, нарушая умиротворённую обстановку брызгами ярости. Фастар сразу смекнул – данный индивидуум не станет его слушать, когти и зубы ему закон, и больше ничего.

Не двигайтесь, вы ведь из камня,
И дрожь вас не может спасти,
Поссорятся два великана
Землю начнут трясти.

- Где она?
Сегодня важный торжественный вечер в драмтеатре, а он забыл одеть смокинг и причесать, как неловко, вокруг столько зрителей. Он подавил пессимистичный вздох, стараясь не реагировать на огненные выпады неизвестного, Фастар понимал, насколько сильно сейчас ситуация зависит от его собственного поведения. Красношкурый,  выйдя из образовавшегося общественного полукруга, приблизился к Диего и посмотрел ему в глаза, видя в них лишь пламенный лёд.
- Никому. Не. Вмешиваться, - отчеканил он повелительно, давая понять, что всякий кто полезет вперёд батьки, огребёт от него по полной программе сразу же после схватки. А эта схватка уж точно произойдёт, красношкурый ощущал грядущую бойню двух мясников каждой шерстинкой на своей спине.
- Ты ... это все ты, - Фастар властно впился глазами в подвижного оппонента, пристально следя за его телодвижениями и раскачивая тяжёлым хвостом из стороны в сторону словно тираннозавр.
- Это ты увёл мою сестру. Где она?! - красношкурый слышал вопросы, но тот, кто их задавал, на самом деле не нуждался в ответах. Он жаждал сплестись когтями и клыками, высекая искры, как и Фастар, а раз так – да будет бой.
Красношкурый обнажил клыки, его оскал смахивал на акулью улыбку, в ожидании впиться прославленными острыми зубами в чужую плоть. Он соскучился по пусканию крови, по адреналину в мышцах, по нехватке воздуха в лёгких, по наслаждению. Фастар был рождён бойцом, мать нарекла его «быстрым воином» за врождённое умение отхватывать необходимое молниеносно, безжалостно и свирепо. И всё это в нём гармонично сочеталось с точным расчётом, спокойствием и здравым рассудком.
Вскоре, долгожданное мгновение настало, оба великана оттолкнулись от земли намереваясь схлестнуться в ожесточённой схватке, и если понадобиться - сжечь всё дотла жаром битвы, пока один из них не рухнет на землю.

Непонятно на что намекая,
Задыхаясь от соков внутри,
Поссорятся два великана
Землю начнут трясти.

Отредактировано Фастар (28 Май 2016 10:23:28)

Штерн осторожно подхватила котёнка за шкирку и понесла подальше от трупа свежеубитой птицы. Не обязательно было малявке видеть такое, даже если она еще ничего толком не понимала. Тело матери, потерявшей котят, уже буквально ныло от количества молока. Единственный способ хоть как-то облегчить собственное состояние — выкормить этот истошно пищащий комок, заставить её замолчать. Устроившись под одиноким деревцем, Звездная аккуратно уложила львенка перед собой, приобняв лапами и начала вылизывать.

Мокрый, шершавый, незнакомый, но чертовски теплый язык заставил-таки вопящую львицу на миг утихомириться и с интересом разглядывать странную самку перед собой. Ведь все, что раньше она видела перед собой — это родители и многочисленные братья и сестры. Разные, но тем не менее, похожие друг на друга, как две капли воды, а это... Штерн стала настоящим открытием для юной путешественницы. Тонкая, звонкая, пахнущая так ярко, так иначе, она тем не менее источала свой материнский запах. Непохожий, но молочный, манящий. Так что Нисса тут же начала возню, пытаясь перебраться через лапы юркого гепарда и подобраться к её груди. Но каждое движение задней лапой отдавалось болью и львица невольно покрикивала, никак не в силах уловить связь между трепыханием и болью.

Как оказалось, при падении она рассекла живот. Не смертельно, базилик быстро успокоил боль, но теперь она возвращалась. И Штерн пришлось зализывать эту рану, успокаивать крикунью, пока она не привлекла других крылатых хищников к этому незамысловатому гнездовью...

Расправившись с животом беглянки, новоиспеченная кормилица за шкирку перенесла её к груди и облегченно вздохнула, когда Нисса нашла источник еды.

— И как мне тебя звать, рыжая? — устало протянула Штерн, подтягивая задние лапы ближе к себе, чтобы скрыть в траве яркую шерсть воспитанницы, — черт с тобой. Какое первое слово скажешь — так и буду звать... Я не мать тебе, чтобы думать над такими вещами.

***

Тем не менее, Штерн была именно матерью. Она вскормила потерянного львенка, грела, защищала. А более того — холила и лелеяла. Все же, потеряв своих детей, она практически лишилась смысла жизни, а Нисса здесь — была её утешением, единственной радостью в её жизни. И Нисса оправдывала все её ожидания. Юная львица росла на гепардовом молоке не хуже, чем на львином. Сначала толстела, округлялась, как и полагается ребенку, а потом уже начала вытягиваться. Вытягивались лапы, позволяя девчонке сделать первые шаги, вместо нелепого перекатывания в траве. Вытянулась морда, прорезались первые зубы. А главное, имя. В одном из своих снов, когда юная львица бредила, дергала лапами и стонала прозвучало слово Нисса. Одно из первых слов, которое вообще она произнесла.

— Значит, Нисса... — задумчиво протянула Штерн на следующее утро, — значит будешь Ниссой.

— Мне нравится! Буду Ниссой! — голос у девчонки звучал громко, раскатисто настолько, насколько он мог так звучать у пятимесячного львенка. Она часто пыталась рычать, чем веселила наставницу. Всякий рык её был сиплым мяуканьем, но вполне удачно отгонял букашек прочь от места их пристанища.

— Знаешь, Нисса, я думаю, сейчас самое время, чтобы поучиться охоте. Я ведь не всегда буду с тобой, рано или поздно тебе придется самостоятельно добывать себе пищу.

Нисса насупилась и, плюхнувшись задницей в траву, высунула язык, выражая все свое негодование тем фактом, что мама собирается её бросить. Мама. Именно Мама. Именно она успокаивала её долгими жуткими ночами, когда раскаты грома грохотали над их пристанищем. Именно она учила её ходить, говорить, отвечала и продолжает отвечать на глупые вопросы вроде тех, мол «почему небо голубое?», «почему зебры полосатые?» или «откуда трава растет?»

— Мам, почему мы так с тобой непохожи? — беззаботно интересуется Нисса, словно и забыла о своей минутной обиде. А Штерн выкручивайся...

— Потому что ты у меня особенная, — она не знала, как долго сможет поддерживать эту легенду. Но пока малолетней Ниссе хватало и этого, чтобы на время успокоиться и больше не задавать вопросов. Но она ведь будет расти и спрашивать, почему у матери длинные ноги и тонкое тело а она — грузная как бочонок и необычайно медленная. Нужно было срочно найти ей какую-нибудь семью со львятами. Какое-нибудь место, чтобы львица нашла себе похожих друзей, таких как она сама. Чтобы Гепарду не пришлось разочаровываться в дочери, когда она не сможет угнаться за быстрой газелью. Или гордиться, когда она ударом мощной лапы собьет добычу с ног...

— Знаешь, охоте мы с тобой поучимся и по дороге, а пока у меня для тебя сюрприз! — Штерн знала, что неподалеку отсюда обитает прайд Нари, который по слухам, славился количеством беременных львиц, а следовательно и мелкими обитателями. Быть может там Штерн сможет вырастить Ниссу как львицу, а не как гепарда-калеку или львичку-недоделку. Так что подхватив юную сопротивляющуюся леди за шкирку, Штерн в последний раз оглянулась на место, которое почти за полгода успело ей стать домом и решительно зашагала на запад, в сторону мифического детского сада имени прайда Нари. И как бы Нисса не отпиралась, против матери у неё не было ни единого шанса. Даже за траву не схватиться в зубах длинноногого гепарда.

- Подножье вулкана -

Ощущение тепла и нежности поглотило самку. Как давно они не дурачились вот так, хохоча во все горло, хрустя травой и распугивая дичь! Когда-то они проделывали это ежедневно, да что там — по десять раз на дню!
Теперь Фальке порой казалось, что она старая и умудренная жизнью львица, этакая матерая бабища, которая только и знает, что ворчать на супруга да одергивать детей, чтобы не вылезали из гнезда.
Но стоило им понестись сломя голову по высокой траве, как все это схлынуло с обоих львов, как уходит с отливом вода, оставляя песок и ракушки. На месте вечно серьезных и даже хмурых скучилищных взрослых откуда-то вдруг появились два здоровенных котенка — по-настоящему здоровенных.
Самка радостно рассмеялась: Рудо отреагировал как раз так, как она и ожидала. Он почти всегда это делал. Львица порой даже угадывала, в какой момент он, будто бы споткнувшись, покатится кубарем, вроде бы потеряв равновесие, а на самом деле — выгадывая возможность схватить ее и прижать к себе.
Именно это и произошло. Только что окружающая действительность крутанулась колесом, когда Фалька и Рудо лихо перекатились по траве, разметав ее в разные стороны и вспугнув парочку каких-то некрупных птиц — и вот уже самка в кольце лап льва; он прижимает ее к себе, а она нарочито грозно рычит, время от времени предпринимая попытки вырваться — конечно, не всерьез, — и делает вид, что собственная беспомощность ее ужасно злит.
Рудо вцепился в ее шею; будь это чужой лев — самка уже сражалась бы не на жизнь, а на смерть. Но она отлично знала, что он не причинит ей вреда, тем более, что ощущать легкое покалывание его клыков на коже было так томительно приятно... немного боязно — но это только раззадоривало хищницу, заставляя ее теснее прижиматься к супругу, обнимая его лапами. Мысли об охоте выветрились из ее головы так же быстро, как и появились там: куда охотнее Фалька сейчас предалась бы любви, хотя самец, похоже, был настроен не так решительно. Отвык. Ну ничего... привыкнет. Самой львице спаривание давалось куда легче — она тратила намного меньше сил, да и вообще, полежать за себя особого труда не составляло.
Впрочем, зная льва, она была уверена, что их ночь только началась: нужно только подождать, пока он восстановит силы... и дать ему хорошенько перекусить.
— Король? — голос львицы взвился от удивления; в нем послышались нотки смеха, так и просившегося наружу, — где же твое королевство?
Она вздернула голову, освобождаясь из хватки его клыков, и демонстративно осмотрелась.
— Не вижу. А где же, позвольте спросить, ваша королева? А может, еще и подданные найдутся?
Проговорив это, самка огляделась еще раз. Хотя Октан заверил ее, что все в порядке, время от времени сердце львицы сжималось от беспокойства: ей было трудно вот так запросто привыкнуть к мысли о том, что ее дочь уже почти взрослая и прекрасно может сама о себе позаботиться. С ней, конечно, был Вирро — но ведь он и сам тот еще балбес.
Впрочем... тепло улыбнувшись, Фалька взглянула на супруга. Он тоже был знатным балбесом, да так, похоже, и остался. Именно это ей в нем и нравилось.

Кремовая самочка безмолвно замерла, вглядываясь темно-синими глазами в бывшего сопрайдовца. Лишь легкий нарастающий ветерок, что гнал с запада в их сторону редкие облака, шевелил шерсть на ее плечах и сгорбившейся спине, лишь бока ее вздымались от участившегося дыхания. Ей настолько важен был ответ Лютера, что внутри все скрутилось тугим комом в нервном ожидании слов льва. И вот, когда ее сердце уже было готово выпрыгнуть из груди, а коготки судорожно впились в рыхлую землю, уши самки наконец дрогнули от голоса серошкурого.

- Д-да… ну, да.

Львица шумно выдохнула и задрала мордочку к небу, сощурив глаза и позволив нежным прикосновениям степного ветра смыть с нее липкое чувство неуверенности и страха. Позволила мышцам, которые оказывается судорожно напряглись, расслабиться, а беспокойству вновь уйти подальше из ее сознания. Не важно, что голос Лютера едва заметно дрогнул и был тих, не важно, что в темно-голубых глазах его плескались неуверенность и смятение, что проскальзывали еще и в движениях, и в позе, важно было одно - он остается.

Боги только знают, что стряслось, если бы Лютер дал задний ход. Вера Ванессы в правильный путь поколебалась бы однозначно, уверенность поубавилась, как и силы, что тащили ее вперед, несмотря на боль от расставания с недавно обретенным домом и семьей - прайдом, несмотря на разлуку с братом. Повернула бы она назад следом? Возможно. А может быть и продолжила путь, но точно терзаемая роем сомнений и страхами.

Лютер вздохнул и юная шаманка, вновь взглянула на него, повернув мордочку и слегка склонив ее, внимательно вслушиваясь в слова. То, что такой несговорчивый подросток открылся ей сейчас, значило многое и кошечка не торопилась отвечать, ведь ему не нужны были ее удивленные возгласы и жалость в глазах. Нет, Вэсс лишь молча внимала тихую боль подростка, сочувственно опустив взгляд. Похоже нелегкая судьба выпала не только ей. Хоть Лютеру и не пришлось блуждать по Африке лишь со своим сиблингом, не зная какой закат они встречают последним и когда им еще доведется поесть, но то что он сейчас говорил для Ванессы казалось страшным. Когда ты можешь просто так взять и уйти из семьи ... когда ты так точно уверен, что покинешь дом, рано или поздно, когда тебе проще  молча сбежать. Ей, кто так верил в дом, в семью, которой ее жестоко лишили в детстве это было дико. Для них с Ди всегда на первом месте была семья.

Была. А сейчас ты тоже сбежала, не так ли?  Может для тебя и не очень то важна семья?

Едкий голос в голове заставил вздрогнуть. Но самочка переборола его и медленно произнесла, подняв взор на серого кота:

- Я понимаю тебя ... отчасти, но в то же время очень хорошо. Я тоже ушла неожиданно для себя и остальных, вот только мотивы у меня были иные. Однако верю я в одно, - щуплая кошечка поднялась и встала напротив черногривого подростка, установив контакт глаза в глаза, - что мы сделали правильный выбор. И мы обретем здесь новую семью в лице остальных, преданную семью, которая будет за нас горой и которая будет искать в случае чего, беспокоиться о нас. Которой мы сможем доверять и безболезненно открыться. И пусть она будет разношерстной и появится далеко не сразу, лишь спустя время, но она обязательно будет. А с такой поддержкой за спиной любые приключения, радости и невзгоды можно пройти уверенно.

Вэсс махнула хвостом, желая добавить что-то еще, как вдруг ее отвлек шум хлопающих крыльев и очень знакомый крик птицы. Отбиваясь  от чувства узнавания и тут же зародившейся надежды, львичка обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть приземление сокола. Крылатого друга брата. В душе ее тут же перемешалась радость с тревогой, но больше всего на личике отобразилось удивление - как же он сумел отыскать ее? И главное для чего? Вопросов было много, но Мерль сам ответил на многие из них.

- Вэсс! Как хорошо, что ты нашлась так быстро. Диего идёт за тобой и ... Я боюсь, что он может совершить глупость.

Ванесса похолодела. Зная нрав брата, который становился лишь грубее и грубее с каждым днем, зная насколько он озверел из-за ее ухода, самочка не сомневалась в сказанном. Вот только не хотелось, чтобы при этом кто-то пострадал, в первую очередь сам Ди.

- Он не должен был меня найти ... - растерянно пробормотала съежившаяся Вэсс, не способная сдвинуться с места. В миг из ее головы вылетели все недавние переживания, присутствие рядом Лютера и новой знакомой - лисички, все ее мужественные речи и небывалая уверенность. В мозгу засел лишь страх.

Под лапами кремовой самки прошелестело что-то ярко-рыжее и голос матерой лисицы, что явилась в этот день опекать юную шаманку, выдернул наконец Вэсс из короткого забвения.

- Он должен был тебя найти, -с нажимом произнесла Рокси, а затем легонько пихнула Вэсс вперед, - Давай же беги, а мы с этим молодым котом донесем травы следом.

Ванесса моргнула, заторможено взглянула вниз, в мудрые и загадочные глаза лисицы. И наконец ожила.

- Мерль, веди! - тут же сорвалась львичка с места за взмывшей птицей, на ходу крикнув Лютеру, прежде чем скрыться в высокой траве, - Помоги пожалуйста Рокси с травами.

Сокол летел невысоко, так, чтобы кошка внизу не потеряла его из виду. Сзади шуршала трава, это Лютер с Рокси спешили следом. Ванесса бежала так быстро, как никогда в жизни, и вот не прошло и пары минут скоростного бега, как она услыхала голоса и рычание в стороне их  места для привала. Слишком знакомые голоса. Внутри все сжалось от нехорошего предчувствия, а предупреждающий крик сокола над головой подтвердил ее подозрения. В ушах уже ясно стучал яростный рев брата "Где она?!", а впереди сквозь траву уже можно было разобрать до боли знакомый темно-бурый мех неподалеку от ярко-красного. Но Вэсс не успевала. Когда она выпрыгивала из зарослей, два титана уже приготовились столкнуться: вот их мышцы напряглись, а зубы оскалились еще сильнее, чтобы вонзиться до хруста костей в своего соперника. Но юная шаманка не могла позволить пострадать в глупой бойне львам, что так много значили для нее. И поэтому с криком ворвалась меж двух огней.

- Остановитесь!

Прошло пару дней после встречи с Джокером, Пингвином, а серошкурая травница до сих пор не покинула Облачные степи, блуждая по ним и вынашивая темные планы. Мысль о лекарстве свербила в мозгу Айви похлеще шипа в пятой точке, не давая покоя ни днем, ни ночью. Да, вначале она хотела украсть его, да еще и не одна, а в компании заклятых "друзей", но теперь, идея работать в команде с этими ничего не понимающими дураками, казалась ей уже не такой радужной. Эти оба ничего не смыслили в травах, а посему не могли проявить должного уважения к ингредиентам. Они бы загубили чудесное лекарство, либо же подставили друг друга, действуя по принципц каждый за себя. Не-е-ет, не с такими союзниками нужно идти на охоту за лекарством. Нужен тот, на кого можно положиться. Но кто? Над этим самка и думала, блуждая по плодородным землям Облачных степей и попутно развлекая себя мимолетными знакомствами, да изучением здешней растительности. Она уже знала что к западу растут  самые душистые цветы Ангрекума двурядного, этот сладкий аромат желтого, как бок жирафа, можно учуять за версту. Но только ночью, ибо лишь в темное время суток желтые лепестки раскрываются и благоухают на всю округу. А вот ближе к южному озеру, можно встретить небольшие кустики яркой болотной розы, которая привлекает внимание многих африканских модниц своим насыщенным цветом. Но не Айви, обрывание жизни цветов ради украшения ей чуждо, лишь только одно растение красуется на ее шкуре - зеленные упругие лианы. Их она срывает и всегда обновляет, но лишь только спросив разрешения у растения и только потому, что знает как именно нужно обрывать зеленные плети с листочками, чтобы не повредить растение.

Сегодняшним вечером, во время передышки после проливного дождя, некрупная кошка устроилась неподалеку от южного озера, провалившись в туманный сон за большим камнем, скрывающим ее от жарящих лучей солнца.

***

Вокруг шаманки мелькали смутные тени, в которых будто проглядывали знакомые черты, словно хрупкие ростки, сквозь грубую почву. Но стоило Айви попытаться вглядеться, как очертания теней размывались в неясные пятна. Было не понятно, что же они ей сулили: беды или успех. И это весьма беспокоило очень верующую в приметы и знаки травницу, ведь она ожидала хоть какое-то знамение, которое направило бы ее в удачном направлении. А в место этого она блуждала в потемках.

С негодующим рычанием кошка метнулась прямиком на одну из теней, желая чтобы она исчезла, но вместо этого серое облако материализовалось в плотную фигуру, во льва. Травница с шипением отпрянула прочь, не сводя взгляда с загадочного льва, чье лицо она не могла разглядеть.

- Я тот, кто тебе нужен, - раздался странный скрежещущий и меняющийся голос и шаманка содрогнулась от увиденного. Лицо льва приняло знакомые черты лица того незнакомца, которого она встретила много лун назад, потом следующего и следующего. Черты лица чужой морды текли  и выстраивались каждую секунду в разные лица, которые Айви так или иначе встречала на своем пути. Сначала это испугало ее и заставило попятиться прочь но спустя какое-то время она наоборот заинтересовано шагнула вперед, пытаясь выцепить хоть одно. Кошка вдруг поняла, что это все означает - это своеобразная подсказка, что искать союзников для своего плана следует именно среди знакомых, которых она уже встречала и они тем или иным образом были хорошо настроены к ней. Плющ узнала в сменяющих лицах многих своих ухажеров, любовников и бедных влюбленных в неприступную кошку с ядовитым сердцем. Но как же выбрать из этого нескончаемого потока кого-то одного? Шаманка сощурила ярко-зеленные глаза и вплотную приблизилась к тени.

- Кто ты?

Неожиданно тень тоже шагнула вперед и морда самки утонула в темной гриве, от которой веяло очень знакомым запахом. Кошка улыбнулась и закрыла глаза, втягивая полной грудью терпкий аромат самца.

- Ты уже знаешь кто я ... - прорычал в ухо серошкурой грубый и резкий голос, который Айви узнала бы из тысячи.

***

Истерический вопль резанул слух спавшей шаманки и грубо выдернул ту из заканчивающегося сновидения. Раздраженно хлопая сонными глазами кошка, пыталась понять, что за идиот скачет вокруг нее, словно кузнечик. Но не успела она сфокусироваться на незнакомце, как тот схватил мелкогабаритную кошку за грудки и принялся истошно орать, не забывая сопровождать это все потрясываниями, словно стараясь вбить слова в самку наверняка.

Плющ сначала опешила такому обращению с дамой и пару секунд безвольно болталась в лапах льва с перекошенной от злости мордой, окончательно просыпаясь от сладкой дремы.

Шлеп!

Звонкая пощечина прилетела на правую сторону самца, верещавшего словно самка в брачную ночь. Айви наконец собрала мысли в кучу и показала как ей не понравилось, что ее разбудили. Лев тут же повалился на землю, то ли от шлепка, то ли еще от чего, но так как, шаманка все еще была в чужой хватке, то он и ее утянул за собой на землюшку родимую.

Оказавшись сверху ( ммм, заманчивая позиция), львица наконец с пренебрежением высвободилась и слезла с незнакомца, который судорожно пускал слюни. Кинув презрительный взгляд, на самца посмевшего так грубо потревожить ее, львица холодно наблюдала как лев корчится на земле. Симптомы и впрямь были похожи на Ядовитый укус, если только пострадавший крикун не был симулянтом, а поэтому травница не спешила действовать. Она изучала незнакомца безэмоциональным взглядом, в котором не было и капли сочувствия, столь присущего обычным шаманам и лекарям. Нет, это скорее был взгляд ученного, рассматривавшего занимательную букашку.

На плечо серошкурой, шумно хлопая крыльями, опустилась яркая птица и проскрежетала насмешливым голосом:

- Будешь лечить?

Айви задумалась, какая ей выгода от этого и порешав, что она все таки есть, резко развернулась и направилась к оставленной возле ночлега походной аптечке - кульку трав, бережливо укутанным в широкий лист папоротника. Покопавшись там с мгновение и прокрутив в голове вопли больного об ужасных и огромных змеях, львица подхватила когтями ярко-красные ягоды Ароспьеры.

- Буду. Нужно же поддерживать статус лекаря, - фыркнула Плющ, бросив взор на потуги льва затопить все в округе слюнями. А затем тряхнула плечом, заставляя Аюми подняться в вздух,- А ты лети-ка в прайд Нари и разыщи моего обожаемого Хамоса и передай, что настала пора возвращать долги.

Проводив птицу взглядом, Айви наконец с ленцой занялась пациентом и поспешила запихнуть в пасть самца ярко-красные целительные плоды, приторно увещевая того сладкими речами.

Отредактировано Ivy (7 Июл 2016 22:16:19)

—-→ Южное озеро

Ура, движуха!
Сказать по правде, Фургалу очень не хотелось покидать озеро, ставшее ему почти что домом. Пусть жил он впроголодь, а порой сутками шкерился по кустам, чтобы избежать навязчивого внимания какого-нибудь здоровенного льва, возомнившего себя королем всея саванны. Все равно... это было место, где он провел несколько месяцев, успев за это время изрядно подрасти, встретить сестру, потерять ее — и совершенно при этом не продвинуться в поисках другой своей сестры.
Это было обиднее всего. Сэйтан, которого Фургал отправил на поиски, вернулся ни с чем, сообщив лишь, что видел следы оползня в том месте, где должно было располагаться логово Фальки. Теперь оставалось только догадываться, жива ли она вообще, или осталась лежать там, на склонах Килиманджаро.
Понятное дело, рыжий надеялся на лучшее, хотя Сэйтан вылетал на поиски снова и снова, и пока что они были бесплодными.
Сейчас сокол был бесполезен. По мере того, как приближалась ночь, сокол все больше нахохливался, постепенно задремывая и покачиваясь на плече своего четвероногого друга.
Фургал сам себе не верил. Еще вчера он был одиночкой без роду и племени, а сегодня — смотрите-ка — идет на поиски какого-то странного льва в не менее странной компании. Но как же все-таки здорово было общаться не с одним только соколом, а с себе подобными! Порой рыжий с трудом удерживался, чтобы не начать подпрыгивать на ходу, как львенок. Возможный гнев сокола, впрочем, заставлял его опомниться уже практически в прыжке.
Шли они медленно. Фургал примерялся к тяжелому и неторопливому шагу Шерифа. По виду старика было отчетливо заметно — идти ему тяжело, но хрен он в этом признается. Порой самцу казалось, что он даже слышит упрямое фырканье... или же он в самом деле его слышал? Как бы то ни было, медленно, но верно, упрямо, как стадо ослов, Шериф продвигался по только одному ему известному пути, а его спутникам не оставалось ничего, кроме как следовать за ним. Зато оставалось время глазеть по сторонам — и поскольку сгущавшийся мрак не был помехой для острого львиного зрения, именно этим и занимался на ходу Фургал. Впрочем, смотреть было особо не на что. Равнина разнообразием не отличалась: время от времени встречались небольшие рощицы деревьев, порой ручьи, а иногда лев видел пасущихся животных, чутко вскидывавших головы при приближении хищников. Словом, ничего интересного — чем-то это место было похоже на земли Скара, хотя, несомненно, в лучшем состоянии. Должно быть, засуха не добралась сюда.
— К нам... — не договорив, рыжий замолк. По виду старика стало ясно, что он и без посторонних подсказок заметил приближающихся к компании чужаков. Пахло от них странно. Даже, пожалуй, пованивало. Впрочем, светлошкурый постарался не сильно-то воротить нос: как знать, как эти среагируют на такое проявление брезгливости. Никому не понравится подобное проявление пренебрежения.
Тем не менее, рыжий выпрямился и не без гордости обнаружил, что, в общем-то, уже ничуть не ниже пришельцев. Вырос малец, ничего так вымахал. Пусть не Муфаса, но все равно крупный будет.
Шериф, однако, не просто заговорил с ними — они явно были ему знакомы.

—-→ Пастбища

Столько любви Тод ещё никогда не испытывал. Многим ему в жизни просто приходилось делиться, а это безграничное обладание просто сносило крышу. Если ему хотелось, лев мог запросто приостановить побег, чтобы насладиться мягким и податливым женским телом. Закончив коварные и неприличные дела, пара продолжала отдаляться от возможной опасности, но с каждым разом всё медленней, чаще устраивая "привалы". Логично, что к тому времени, как она покинули границы опасной зоны, оба порядком подустали. Тод вглядывался попеременно в небо и землю, стараясь как можно больше запомнить края новых земель. Стоило им перейти невидимую линию между прайдом и вольными землями, как сама природа будто совсем поменялась. Даже дождевые капли как-то потеплели, перестав нещадно морозить путников, а пробирающий ветер и вовсе прекратился, сменившись лёгким дуновением. Всё это располагало к отдыху, который был необходим так же, как и основное занятие Тода и Киданги на протяжении путешествия сюда. И это отнюдь не передвижение.
Самец не преминул сообщить спутнице об их успешном движении на восток:
- Вот тут я точно никогда не бывал. Я не чувствую меток, а, значит, мы на свободных землях.
Озвучив сию греющую душу мысль, Тодди не преминул согреть тело, вновь наваливаясь на львицу, впервые в этих степях. Решив немного подразнить Кидангу, он сперва не предпринимал никаких действий. позволяя мелкому дождю смыть с себя грязь и пыль. Внутренне он представлял, что эти капли смывают с него прошлую жизнь - ту жизнь, где остался Нари, убл*док Морох, заноза Шеру, остальные братья и сёстры, больная мать...Отец...
Задев в мыслях такую больную тему, Тод едва не прекратил все действия в отношении Данги. Нет, его возбуждение никуда не делось, просто бойкий и игривый лад едва не сменился на апатично-по*уистичный. Отправив воспоминания куда подальше, гривастый шевельнулся, давая понять, что не изменил намерений. Во время их бегства в крови кипел адреналин, придающий сил. Теперь же, когда ничего не грозило набить задницы, можно было не торопиться и растянуть удовольствие. Но затягивать было нельзя - нетерпеливая кошка уже начинала ёрзать под Тодом, как бы невзначай касаясь ТОЙ самой части тела. С почти мурлыканием Тодди толкнулся, погружаясь в самку, вновь ощущая такую приятную узость, тепло, и каждой клеткой своего тела чувствуя сокращения её мышц. Замерев в таком положении на неприлично долгое время, лев будто с ленцой продолжил движение, с каждым разом прикусывая холку Киданги, как бы показывая, кто тут босс. Закончив это приятное действо, Тод поднялся, позволяя самке отдохнуть, а сам ещё раз осмотрел горизонт.
- Пора бы отдохнуть, как считаешь? - спросил он, правда, не особо рассчитывая на ответ. Даже если Киданга была бы против, его бы это не озаботило. Уставшего от перехода и кое-чего ещё Тода сейчас даже Мафусаил бы не сдвинул, гнили бы его кости вечно. Тодди заметил, что абсолютно опустошён  в физическом плане. Хотелось не только отдыха, но и что-нибудь пожевать. Причём желательно побольше и поаппетитней. Затаив в голове мысль об охоте, гривастый всё-таки лёг, позволяя мышцам расслабиться, а себе чуть отключить голову от мыслей по поводу выживания. Самца даже не волновало, где его ползающий "покровитель": Тод был уверен, стоит ему только подумать что-то плохое об Эберхарде, как шипящий гад отхлестает его колючим хвостом по морде.

Рудо покорно разжал челюсти, отпуская свою возлюбленную, и с улыбкой воззрился на нее снизу вверх, расслабленно уложив косматую голову на примятую их телами траву. Насмешки львицы его не обижали — во-первых, он уже понял, что Фалька всего-навсего шутила, во-вторых, шоколадного никогда не интересовали мечты о своем собственном королевстве, в котором он мог бы единолично править над всеми, как это было на его родных землях. То, что для большинства львов его возраста являлось чуть ли не главной целью всей их жизни, представлялось Рудо чем-то неимоверно скучным, из разряда серой жизненной рутины, а потому ни капельки его не трогало. Тем не менее, слова Фальки заставили его слегка призадуматься над тем, чего бы хотела сама охотница. Так уж ли ей нравилось путешествовать по саванне вместе с вольнолюбивым Бродягой? Внешне самка выглядела вполне счастливой, однако кто мог знать, какие мысли на самом деле зарождались в ее голове... Овеянный неожиданным приступом тревоги, Рудо как-то вдруг резко посерьезнел мордой и протянул обе лапы к своей супруге, горячо и тесно обхватив ее шею. Фалька и пикнуть не успела, как вновь оказалась притянута к его широкой, пышущей жаром груди, едва не утонув носом в спутанных прядях разросшейся гривы.

— Мое королевство — весь мир, — горячо мурлыкнул Рудо на ухо своей подруге, — и ты в нем — королева, — еще разок дразняще прихватив ее щеку клыками, лев, наконец, выпустил Фальку на свободу и лениво уселся, сохраняя всю ту же самодовольную ухмылку на физиономии. — Куда бы мы не отправились, где бы мы не оказались, ты всегда будешь моей царицей, — продолжил он, многозначительно обведя взглядом темный горизонт. — Если захочешь, это место станет нашим домом. Или... мы можем пойти еще дальше, — на этих словах, Рудо пристально всмотрелся в зеленые глаза любимой. — Тебе решать, родная. Что скажешь?

Бродяга ненадолго смолк, ожидая ответа львицы, однако в какой-то момент его внимание привлекли странные звуки, доносившиеся откуда-то издали. Дернув ухом, Рудо невольно прислушался и сам не заметил, как напряженно свел густые брови на переносице: ему все казалось, что он слышит чьи-то голоса на расстоянии, а также тревожные крики и рычание. так это на самом деле, или нет — шоколадный сказать не мог. Долгую минуту одиночка вслушивался в обманчивую тишину ночи, безуспешно силясь определить, откуда доносится столь подозрительный шум... А затем перевел выразительный взгляд на Фальку, как бы напоминая ей о своем предложении.

— Мне кажется, мы в этом краю не одни, — произнес лев тихим, спокойным тоном. Он не хотел лишний раз пугать или беспокоить свою супругу, да и в целом Рудо не был до конца уверенным в том, что ему все-таки не послышалось. Тем не менее, лично он бы предпочел поскорее разыскать Освин и увести их с Фалькой на безопасное расстояние. Не потому, что боялся сам, просто ему не хотелось лишний раз подвергать опасности жизни своих родных. Мало ли, какая угроза таилась в отдалении?

Калисса и Кроуп, близнецы, брат и сестра, страх и ужас, мохнолапый кошмар каждого... Такими они себя видели и видят в сладких снах, на самом же деле это вполне среднестатистические львица и лев в возрасте около трёх лет. Да, ничего особенного, никаких необычных изюминок, кроме того, что они вечно таскаются вдвоём и поддерживают тупые шуточки друг друга, словно вечно зеленые подростки. Впрочем это точно не назовёшь изюминкой.

Калисса и Кроуп выглядят почти одинаково, они и впрямь близнецы.   У обоих одинаковый окрас, темно-бурая шкура, чёрная не очень густая кисточка на хвосте, черные носы и мутно-зеленоватые глаза, словно две парочки болотцев с тухлой водичкой. Умные мысли там можно встретить так же часто, как косяк рыб в гниющей лужице воды. Отличает этих двоих болванов лишь пол: Калиссо более поджарая и тощая, да и шкура у неё не настолько свалявшаяся, как у братца(хотя тоже далека от идеала), а Кроуп слегка полнее своей сестрицы, да с зализанной черной гривой на макушке. "Яркие" личности, ничего не скажешь.

И вот сегодня, две наши звездочки шпыняли по облачным степям, пытаясь решить куда же им податься в их нынешнем вольном плавании.  Ведь Пингвин больше не давал им указаний через своих поверенных, больше никто не решал за них что делать, эта свобода пьянит, знаете ли, и ... пугает. Так бы и бездумно шатались, пугая разве что мышей-полевок, как вдруг впереди замаячила до омерзения знакомая усатая морда. И конечно же направились сразу к этой морде чтобы выразить своё почтение.

- Ну здарова ночные бабочки! Пингвин на месте?

На такую кликуху близнецы злобно ощерились и остановились, не торопясь отвечать на вопрос.

- Ой-ей! Вы только гляньте, кто же тут у нас! Старый хрыч и все ещё живой! - Калиссо первая выступила вперёд, подпихнув братца и ясно показывая кто в их компашке рулит, - мы уж было подумали ты давно сдох. Прости, поминки решили отложить.

- Старость то не в радость, а? - захихикал молодой лев, подначиваемый своей сестрицей, и подошёл чуть ли не в плотную, коряво изобразив на своей неприятной морде напускную псевдозаботу, - может быть тебе помочь? Подпереть с одного бока или даже с двух? Вдруг до лагеря не дойдёшь, - взгляд самца метнулся на прибывших с Шерифом.

- Брось, Кроуп, наш дедулечка уже нашёл себе две грелки и подпорки для своих боков, - протянула Калиссо, важно, словно цаца вздёрнув свой покоцанный носик. Жаль только габариты и скудная мимика не смогли передать всю важность её жеста, а ведь она так старалась , так старалась!

Кроуп, словно послушная собачонка отпрыгнул назад к сестрице, хихикая себе под и предвкушая как Калиссо сейчас  преподнесёт шокирующую новость для Шерифа. Этот старикан знать не знает, что произошло. Кроуп так и видел удивление на этой усатой морде.

- Да и в лагерь то ему теперь не зачем переться. Слишком долго шёл. Настолько долго, что все ушли без него, - Калиссо едко ухмыльнулась, - да-да, Шериф, Шерифулечка, Пингвин ушёл и прихватил с собой добрую половину банды: и Грейса, и Джоша, и Карэн и, как там его...

- И Копа. Всех почти. Но не тебя.

Страх сковал тело юной шаманки. Страх добычи при виде двух огромных и ужасных хищников несущихся ей навстречу. Но желание прекратить ненужную драку было больше страха и поэтому, хоть каждая клеточка ее тела вопила: "Беги!", Вэсс все равно оставалась на месте. Дрожа на тонких лапах и судорожно цепляя когтями землю, но все стоя там же и упрямо мечтая прекратить воцарившееся безумие. Она надеялась, что ей не причинят вреда, что они остановятся, облагоразумятся. Но часть неё все равно боялась и это было видно.

Неожиданно темная фигура загородила ее от одного из двух разъяренных зверей - это Лютер не бросил ее в трудный момент и встал вблизи. Вэсс резко выдохнула. Боги, как же оказывается становится легче, если рядом есть дружеское плечо, когда знаешь что ты не один. Кремовая самочка даже сумела унять дрожь в лапах, ощущая собственным боком чужой мех и понимая - она не одна. Все будет хорошо.

Увы, но она ошибалась!

События разворачивались слишком быстро, чтобы успеть предпринять еще что либо. Два бойца налетели на Ванессу и Лютера грубой силой, сминая их вместе как бутербод, где они оказались начинкой. И если Фастар сумел успеть остановить свой ярый ход, лишь слегка сместив Ванессу массивным туловищем и задев подбородком ее голову, то Лютеру повезло гораздо меньше. Диего то ли не успел, то ли не сумел, а может и вовсе не захотел смягчать удар и на полном ходу впечатался в темношкурого подростка. Вот только незадача, Ванесса стояла к Лютеру вплотную и через него прочувствовала удар брата, по инерции заваливаясь назад и еще сильнее вжимаясь в Фастара. Во всей этой суматохе, пытаясь вернуть своему телу контроль и попытаться не задохнуться под чужим натиском, юная шаманка вдруг осознала неприятную истину: родной брат оказался здесь чужим, агрессивным и как-будто совершено не знакомым. Он единственный пугал ее здесь, пугал своей необузданной яростью.

Только Ванесса сориентировалась в пространстве и вновь встала твердо лапами на земле, готовясь предпринять ораторскую попытку вразумить бойцов не продолжать еще не начавшуюся драку, как Диего отшвырнул Лютера прочь и теперь предстал перед ней и Фастаром в полной красе. В этом искривленном злобой лице с безумными глазами Вэсс не узнавала своего брата. На секунду они замерли разглядывая друг друга, казалось что с последней их реальной встречи прошло столько времени, ведь они так успели измениться. Но нет, прошел всего день, а на свет уже вылезло нечто темное из души братца, о чем она догадывалась, но отказывалась верить. Самка поняла, что эта чернота была с Диего всегда, он просто держал ее в узде, они вместе держали ее под контролем. Однако стоило Вэсс пропасть и лев сразу стал уязвимым для темноты в своем сердце. Так вот о чем лепетала Рокси! Вот зачем она привела его к Ванессе. Потому что без чужой помощи черная злоба поглотит его с головой и от Диего не останетися ни-че-го.

- Остановись, - беззвучно произнесла Ванесса лишь губами, с мольбой взглянув на брата. Она хотела бы просто ткнуться в него носом и закрыть глаза, но не могла и пошевелиться.

Ей даже показалось, что он услышал ее и во взгляде его появилась осмысленность. Но ненадолго. Ярость в синих глазах полыхнула с новой силой и более Диего не глядел на сестру, потому что тьма в его душе знала - стоит их взгляду пересечься вновь и Ди подавит свою злобу. Если бы он увидел ужас и не узнавание в глазах родной сестры, увидел как хрупкая львичка жмется к красношкуорму исполину в поисках защиты, может быть тогда бы Диего остановился и задумался. Но он не глядел на нее. Синий взор полный необоснованного гнева намертво впился в Фастара .

- Ты сбежал тогда. Ты не имеешь права.

По шкуре кремовой самки пробежал холодок. Она не знала, что брат в курсе тех событий, они избегали этой темы. А тут оказывается Ди знает. Но он знает только свою правду и он обижен на нее за уход. А обиду перенес на кого-то чужого, хотя виновата то по большому счету Вэсс.

Подросток ощутила как напряглись мускулы Фастара, она знала, что тот зол и долго терпеть такое безрассудство не будет, ощущала от него волны чего-то мрачного, почти как в ту злополучную ночь. Красношкурый лев даже поддался вперед, легко подвинув мелкую самку, словно она и не стояла перед ним, упираясь лапами в землю.

- Нет-нет, Фастар! Не нужно проливать крови, прошу, - тихонечко зашептала Вэсс, правда не уверенная в том, что ее услышали.

- Уйди, - раздался рык брата.

Но Вэсс конечно же не послушала его и уткнулась мордой в грудь Фастара, быстро-быстро дыша. Пока она между ними обоими, драке не бывать. Загривком Вэсс ощутила боль от чужих впившихся клыков, это Фастар видимо решил все же убрать ее с перекрестного огня, но самка упрямо сопротивлялась и не желала менять позицию. Они ведь не ударят, точно не ударят ее!

Боги, пускай они прекратят! Я хочу чтобы все это закончилось.

Шерсть на спине зашевелилась от порыва воздуха вызванного чужими движениями, нос ощутил усилившийся запах брата. А потом ее затылок пронзила острая боль.

Он... Он ударил меня.

Осознание случившегося ошеломленно плескалось в широко раскрытых синих глазах, которые медленно начали угасать, так же как и ее силы. Она еще сумела различить какие-то голоса, чье-то нежное прикосновение к себе наперекор жгучей боли в затылке, в голове металось разочарование, но последнее что она запомнила перед тем как провалиться в беспамятсво - мягкие объятия крепких лап Фастара.

***

Рыжая лисичка недобряюще качала головой, пока следила за развернувшейся драмой между четырьмя львами. Ох уж эти подростки! Кровь кипит, необузданные эмоции просятся наружу, а у некоторых еще и мрак души стучится в этот мир. Но вмешиваться Рокси конечно же не спешила, кто ж послушает мелкую и незнакомую лисицу?

Когда рыжегривый самец попер на черношкурого и Ванессу, фенек прижала уши и сделала пару шажочков вперед, бормоча что-то себе под нос: то ли ругательства, то ли причитания. И вдруг на мгновение замерла, увидев как лапа драчуна необратимо обрушилась на голову ее подопечной львицы.

- О, Боги!- только и выдохнул зверек, хватая до этого брошенный кулек трав и срываясь с места.

Песчаная фигурка львички беспомощно скользнула вниз, словно увядающий цветок, и лишь красношкурый сумел остановить падение. Хоть кто-то здесь был умнее остальных и понял что нужно делать, укладывая пострадавшую к себе на лапы и принимаясь вылизывать рану. Даже с такого расстояния Рокси видела, что удар был силен для такой малышки и поэтому припустила бегом еще быстрее.

Пробегая мимо ошеломленного рыжегривого недодрачуна, лисица ворчливо бросила сквозь сжатые зубы:

- Ну и тдурак ше тхы! - а после наконец оказалась рядышком с Ванессой, которая безвольно лежала в надежных лапах красношкурого. Лисица осторожно приблизилась к ним обоим, сбросила ношу на землю и обнюхала рану, - Ох, дитя ...

Рокси сокрушенно покачала головой. Глупышка, так рисковать собой... но зато она добилась чего хотела - на время остановила драку. Но какой ценой!

- Я помогу ей. А вы решайте свои кошачьи дела, пока ещё кто-то не пострадал, - сварливо пробормотала лисица, тряхнув хвостом и поглядев в янтарные глаза льва. А после принялась шаманить над пострадавшей.