Бескрайние луга<=

На душе было очень тревожно. Подросток бежал прочь с бескрайних лугов так быстро, как только мог. И пускай краем разума он понимал, что что бы не происходило с Килиманджаро, наврят ли это доберётся до них, страх не желал отступать, продолжая гнать его вперёд.
Наконец, когда до скалы прайда оставалось совсем немного, он сбавил темп и постепенно перешёл на шаг. В лапах он уже ощущал усталость. Как-то неожиданно он вспомнил, что не отдыхал с самого утра, хотя планировал вернуться домой ещё днём.
Ночь нынче выдалась тёмной, хмурой и беззвёздной, а уж учитывая дым, который заволакивал небеса у горы, Нуада мало что мог разглядеть перед собой. Поэтому-то он и не сразу заметил львиные силуэты на фоне тёмных камней. Подойдя поближе, гибрид узнал в одном из них мать Хатари, Пиппу. Не то что бы он общался с ней лично, однако сложно было не запомнить её после конфликта, связанного с рождением её малышей.
Подросток вежливо кивнул ей и её мужу и поспешил представиться.
- Я – Нуада. И… - самец не сдержал улыбки, оглянувшись себе за спину – Кажется, вы что-то потеряли.
Он опустился на живот, позволил Урсуле и Кицунэ скатиться оттуда. Лисичка боязливо спряталась за его лапу, бросая недоверчивые взгляды на взрослых хищников. Про битву Хатари с гиеной пятнистый всё же решил промолчать.

Отредактировано Нуада (7 Окт 2017 20:11:52)

Две прекрасные брови Лиланда чуть не слились в одну, стоило ему понять причину беспокойства на мордах любимых зверей. Однако веселое прыгание Маис всё-таки немного смягчило нарастающую тревогу, и самец не удержался, чтобы мягко не похлопать названную дочурку по макушке, с одной стороны проявляя таким образом любовь, а с другой пытаясь успокоить шило в её заднице. Параллельно с этим Пиппа объясняла Лиланду всю ситуацию, и от того самец тяжело вздохнул, успев перебрать в голове все возможные варианты пропажи Хатари - от самых безобидных до самых нежелательных.

Нет, он не поддался панике или страху, жизнь в прайде Скара развивает в звере иммунитет даже к самому кромешному пиздецу. И от того морда льва отличалась особым спокойствием на границе с безразличием и скоропостижной смертью чего-то где-то внутри, души, наверное. Но он определённо злился. А как говорил один мудрый зверь: я злюсь, значит существую. Даже если фраза звучала совсем не так, Лиланд переделал её на собственный лад. Не стоит забывать также и о том, что произошло несколько ранее. Речь идёт о событиях до появления самца на скале: разговор с Мхиту и его шавками. Когда Лиланду уже показалось, что он избавился от одних оков и готов хорошо провести время с семьёй, впервые за долгое время наслаждаясь сладким вкусом мяса, жизнь вновь поворачивается к нему задом, который сейчас предстал в форме исчезнувшей Хатари и безразличных до судьбы родной сестры сиблингов.

Ему очень хотелось что-то высказать своим детям. И даже тот факт, что они не совсем его, ни разу не смущал. Единственное, что останавливало Лиланда от гневной тирады по поводу безответственности Маис и Эйнара, так это, пожалуй, его общая усталость и нежелание в очередной раз с кем-то собачиться, как ранее он это делал с принцем.
- Я думаю, стоит отправить Маис и Эйнара в пещеру, а самим разделиться и искать, - шёпот Пиппы несколько прервал внутренние раздумья Лиланда, и от того он даже не заметил, как резко и категорично он ей вдруг ответил.
- Нет, - как только слово сошло с его уст, лев тут же осёкся, уловив контраст между тихим голосом подруги и своим громким кваканьем. Самец поспешил понизить тон и обратиться к самке так же тихо, однако, признаться, полноценно шептать у него никогда не получалось, - Это слишком опасно. Видишь ли... Мне удалось добыть еды, - взгляд самца на секунду переключился с Пиппы на её детёнышей, после чего он вновь обратился к той, - Нам... Вам нужно поскорее уходить куда-нибудь, на Скале слишком много чужих ртов. Понимаешь?
Конечно же Пиппа всё прекрасно понимала, однако это не мешало ей желать поступать по-своему. Но всё же Лиланд надеялся, что им удалось договориться.

Теперь самец обратился к Эйнару и Маис, приблизившись к детёнышам максимально близко, примерно так же, как это сделала ранее Пиппа, чтобы прошептать свой план на ухо Лиланду.
- Сейчас я вам кое-что скажу, вы должны заткнуть ротики и не пищать, - лев посмотрел сначала на одного львёнка, затем на другую, будто бы убеждался, что те прекрасно его поняли, - Вы поедите. Но при условии, что не отойдёте от матери ни на шаг. А то Урсулу-то я пойду искать, а вот если кто-нибудь из вас потеряется, то всё. Один раз вы уже накосячили, второго шанса я не даю.
Пожалуй, именно в столь категоричных формулировках и выражалось плохое настроение Лиланда. Ему не хотелось сюсюкаться ни с Эйнаром, ни с Маис, хотя иногда он мог себе подобное позволить. Возможно, где-то его фразы звучали совершенно не по-родительски, но что поделать, это же первый отцовский опыт, всем свойственно ошибаться!
- Идите-ка вы к пруду на севере, - обратился Лиланд уже скорее к Пиппе, выпрямившись, - А я поищу эту Хатари, - Лилианд не удержался и таки обозвал её прозвищем, которое сам недолюбливал. Сработали злость и обида на сбежавшую падчерицу.

Однако не успела семья даже толком собраться и отправиться подальше от Скалы, как объявился чужак. Да и не один. Инстинкты, конечно, сработали как часы, поэтому стоило Нуаде объявиться в поле зрения Лиланда, как он тут же встал в защитную стойку, закрывая телом детёнышей и Пиппу, но стоило ему увидеть Хатари вместе с пятнистым самцом, как он словил недопонимание, из-за чего первобытная агрессия и недоверие сразу же испарились. Да и если так подумать, приглядеться, оказывается что паренёк в компании Урсулы и не был таким уж и чужаком.
– Кажется, вы что-то потеряли, - Лиланд настолько внимательно наблюдал за тем как его дочь-потеряшка скатывается со спины паренька, что казалось, будто он забыл, как моргать. Помните, как Лиланду не хотелось отчитывать Эйнара и Маис из-за того, что он до этого устал, ругаясь с Мхиту? А вот забудьте. Сейчас самец почувствовал, как сильно он хочет бомбануть, тут же отчитать Хатари за её наглый поступок, переключить агрессию на блондина, который посмел прикоснуться к его хоть и не родной, но всё же дочери...

Но что-то пошло не так.

ВСЁ пошло не так.

Внезапная вспышка света ослепила Лиланда, заставив того впервые за долгое время искренне поддаться панике. Он заметался, его дыхание было громким и частым. В такие моменты понимаешь, насколько страшно всё-таки оказаться без зрения, потому что он даже не знал, куда податься. Пришлось зажмуриться и, стиснув зубы, издать громкий утробный рёв, на который бы собралась вся его семья - если он не может подойти к ним, то пусть хотя бы они приблизятся к нему.

Но Лиланд не знал, что он не единственный, кто на секунды лишился зрения. Практически половина саванны испытала на себе это явление впервые, и когда даже сквозь зажмуренные веки бело-красный свет перестал просачиваться, а резкая боль в глаза слегка убавилась, он всё ещё чувствовал последствия вспышки: зрению понадобилось некоторое время, чтобы полностью восстановиться.

Следом же посыпались камни. Как им не повезло находиться именно на склоне, где такая опасность особенно остра. И хуже всего было то, что сосредоточиться было невероятно сложно, не только из-за общей паники и непонимания ситуации, но и белых пятен, мешавших смотреть нормально, из-за резкого головокружения и потерянного чувства равновесия... Лиланд едва не упал на одного из своих детей, лишь чудо, наверное, даровало ему сил в последний момент, и он смог опереться на лапу, чтобы не придавить бедного напуганного малыша. Он ругнулся. Громко и мерзко, но по-другому никак. Напряжение и панику нужно было сбавить хоть как-то, а поддаваться глупым эмоциям - страху, отчаянию, тревоге, - ох, разве он мог позволить себе такую роскошь?

- Держимся вместе! - он не знал, насколько это правильно было в данной ситуации. Никто ничего не знал, все лишь чувствовали. И в столь чрезвычайных ситуациях зверю лишь и оставалось, что максимально доверять инстинктам и сердцу. А Лиланд верил, что если никто никуда не разбежится, всё будет в порядке. Либо они выживут все вместе, либо вместе же и отправятся в мир иной, семьёй, - Не разбегаться, Урсула, Маис!.. - и тут Лиланда оборвал оглушающий грохот, принёсший за собой очередную волну внутренней паники. Зрение, к счастью, более-менее восстановилось, но теперь он не слышал даже собственных мыслей. И это пугало ничуть не меньше. Лишь в моменты, когда мы что-либо теряем, мы осознаём всю ценность того, что у нас было. И сейчас, потеряв сначала зрение, а следом и слух, Лиланд почувствовал не просто страх и тревогу, не просто панику и отчаяние, это была моральная боль и тяжесть, которые невозможно передать словами, но никому такого не пожелаешь и ощутить.

Лишь сейчас вдалеке, где-то в районе великой Килиманджаро, Лиланд увидел возможную причину всего этого ужаса. Гора полыхала красным пламенем, а небо в её округе будто залилось кровью. Таков был гнев Королей Прошлого. И как резко паника самца сменилась сковывающим ужасом, от которого дыхание замирало, а к горлу будто бы приставляли нож. И изумрудные глаза Лиланда прекрасно отражали это ощущение, отливая оранжеватым светом.
- Нам... - его голос дрогнул. Лиланд осёкся, осознав, что не может более из себя что-либо выдавить. С эмоциями бороться становилось всё сложнее и сложнее, и он чувствовал, как постепенно сдаётся.

Сдаётся. Но ещё не сдался. Пока.

- Нужно уходить, быстрее, - нельзя было мешкать. Лиланд тут же взял Эйнара в зубы, полагая, что остальные последуют его примеру: Пиппа подберёт Маис, а Урсула вновь заберётся на спину своему другу. Сейчас было совершенно не до семейных разборок, нужно было срочно бежать. И Лиланд, то и дело оглядываясь и озираясь по сторонам, лишь бы шальной камень не прилетел в голову, помчался вперёд, вновь прыгая с одного камня на другой, но в этот раз далеко не с такой осторожностью, чем обычно.

Как только самец оказался у подножия, он обязательно дождался спуска остальных. И в очередной раз боги решили смилостивиться над страдающей семьёй, потому что лишь чистая случайность позволила Лиланду зацепиться краем глаза за торчащую из двух смежных скал когтистую лапу. Он вновь ругнулся, правда в этот раз сквозь Эйнара в его зубах. Львёнок тут же был опущен на землю.
- *баная еда, - вот уж не думал никогда лев, что он позволит себе столь наглое богохульство и посмеет осквернить те крохи еды, что с таким трудом ему достались. Но ситуация была такова, что еда действительно была совершенно не к месту, и вновь пришлось разрываться. Однажды Лиланд окончательно поедет на почве стресса, - Пиппа, возьми Эйнара, - окликнул самец подругу, после чего поспешил усадить львёнка на спину матери - первая мысль, что пришла ему в голове сразу после принятия решения о том, что просто так оставлять лапу он не может. Ещё никогда Лиланд не проявлял столько грации и ловкости, он обычно был тем ещё ленивым увальнем, но сейчас, когда на кону жизнь его семьи, организм готов был работать на самый максимум, даже больше.

Конечно, несмотря на полную отдачу, Лиланд с крупным куском в зубах не мог угнаться за семейкой, поэтому, чтобы те его не смели ждать, он ненадолго прервался и крикнул им вслед следующее:
- Бегите к пруду! Я вас догоню, - и никакие возражения и помощь не принимались. Лиланду пришлось остаться у Скалы ещё ненадолго, чтобы вытащить злосчастную медвежью лапу из тайника. На это ушло немало времени, гораздо больше, чем когда он её туда засовывал. Мало того что сама процедура оказалась гораздо сложнее, так ещё всё делалось второпях и со страхом, что лишь мешало. Но он никак не мог успокоиться. Возможно, пока Лиланд доставал мясо, он кое-что потерял, но сейчас было совсем не до этого. Наконец, сумев взять в зубы еду, он помчался к месту встречи семьи, то и дело останавливаясь на передышки, как физические, так и моральные.

→ Бескрайние луга

<...Бескрайние Луга

Нуада так внезапно и так резко подскочил к ней, прокричав что нужно уходить, что Хати даже испугаться не успела. Кажется, вот только только что гибрид увлеченно занимался лечением ушастой потеряшки, а потом замер с неподдельным ужасом в глазах. До львенки не сразу дошло, что же именно его так напугало: только когда толчки стали навязчивыми и более заметными, что аж заставили мелкие камушки рядом дрожать, она поняла в чем дело. Замешкалась, поглядев в ту сторону, куда недавно смотрел светлогривый, и мгновенно же разделила небольшую часть той паники, что чувствовал Нуада.
Хорошо что она была сонная, потому что в таком состоянии страшные облака произвели на нее не такое ужасное впечатление, не заставив паниковать. Она только быстро, не задавая лишних вопросов, запрыгнула гибриду на спину, посильнее вцепившись в его шкирку коготками.

Он бежал быстро. Очень и очень быстро, особенно ей так казалось из-за того, что сама-то она и в половину такой скорости бежать еще не может. Иногда, на особенно неровных частях их пути она подпрыгивала, едва не сваливаясь с песочной спины. А то, что рядышком с ней еще была найденная недавно лисичка, особо задачу не облегчало. Один раз красношкурой даже пришлось цапнуть фенька за ее большое ухо, чтоб она не сверзнулась прямо под лапы своему спасителю. Кицунэ - так вроде мелкая представилась - такому обращению была не шибко рада, презрительно фыркнув, даже не смотря на то, что Урсула ей только что самым очевидным образом помогла.

И только у самой скалы пятнистый сбавил темп, а после перешел и на шаг. И примерно тогда же львичка уже начала чувствовать отголоски знакомых сначала запахов, а после слышать и голоса. Как только они подошли уже прямиком к склону, с которого клыкастая совсем недавно сбежала, прибавился и голос... Лиланда.

"Ой и попадееет же мне, а...", - не смотря на ситуацию - с громом и молниями над той большой горой вдали - в которой они были, Хати в первую очередь стало волновать то, что она не успела вернуться раньше отца. А значит правосудие не заставит себя долго ждать.

...а я поищу эту Хатари, - голос все того же Лиланда продолжал звучать, уже гораздо ближе и отчетливее. Настолько, что котенок ошибиться не могла. Это правда был отец, и он правда назвал ее... так.

На мгновение Урс напряглась всем телом - кажется, она просто не могла поверить в услышанное, а потом разом расслабилась, судорожно выдохнув. В голову тут же забилась эта фраза, сказанная, возможно и с горяча, но все же прозучавшая так громко и отчетливо, что проигнорировать она ее не могла. Да еще и Лиланд сказал ее при всех - при маме, Маиске и Эйнаре!

Оказавшись под прям таки огромным впечатлением от услышанного, возможно даже впечатления большего, чем недавно пережитого на лугах, она как-то совсем деревянно и без эмоционально спустилась со спины Нуады. С таким же видом глянула на злого, как самый старашный демон, отца и понуро заменила к нему. И нет, не из-за раздираемого ее чувства вины - его не было от слова "совсем" -, а из-за чувства внутри, что было чем-то средним между болью и обидой.

- Па... па, я... - ей показалось, или ее голос дрогнул?
Она тут же замолчала, старательно пряча глазенки, с уверенно наворачивающимися на них слезами, как можно дальше от родителя. Потом проглотила тяжелый ком в горле, проглатывая так рвущийся уже из груди плачь, и хотела снова что-то сказать.

Но не успела.

Ее не ослепило вспышкой так, как мгновенно ослепило Лиланда. Ей повезло, что в тот момент она смотрела себе под лапы, едва-едва разлепив веки. Из-за этого она успела тут же зажмуриться, что позволило ей сохранить свои глазенки от последующей несколько секундной слепоты. Но вот от того, чтоб рухнуть на землю, поддавших встряске, это не смогло сохранить. Хати завалилась вперед, едва не угодив из-за этого под богатырскую тушу отца, что успел в самое последние мгновение подставить под себя же лапу.

Из-за того грохота, что раздался после, рев льва показался ей едва различимым бормотанием. Но она все равно расслышала и поняла, что это значило: собраться вокруг папы и ждать, пока это все не закончится.

"Это все" - она совершенно не понимала, что же именно. И очень и очень надеялась, что взрослые знали что это - они же знают все! - ведь, иначе, что же им тогда делать. Единственно, что она совершенно точно понимала, что ей стало страшно. По настоящему так страшно, гораздо страшнее того, как она перепугалась перед дракой. Ведь если там совсем скоро стало понятно что же делать, тот тут с минуту пришлось мучиться долгим ожиданием.

- Папа! Мама! - она крикнула, стараясь как бы повторить за Лиландом то, что он сделал недавно. Если уж они ее не видят, то должны же хотя бы по голосу знать то, где она!

Отец, казалось, ответил ей. Он оказался совсем рядышком, она это поняла когда разлепила глазки и смогла подползти к нему поближе, забившись под брюхо взрослому.
Все, она сделала свой максимум. Теперь все было в лапах родителей.

Так и оказалось: стоило этому страшному нечто поутихнуть, как старшие тут же похватали малышню, и понеслись прочь со склона. Она обернулась: Нуада уже бежал к ней, правда на этот раз не растрачивая время на лишние приседания. Он просто хватанул ее за шкирку и снова закинул себе на спину.

-Папа! Папа вон там! - она показала Нуаде так, словно бы он и сам не видел в какую строну ринулась ее семья. Все бежали вниз и им двоим (точнее троим, лисичка все еще была тут) ничего не оставалось, как бежать следом.

Правда вот тут снова их поджидали неожиданности: землю опять несколько раз тряхнуло, из-за чего с вершины за ними покатились валуны. В какой-то момент несущий ее гибрид даже запнулся об один из них, слава Предкам что не упал, и что Урсула осталась так же на его спине. Но вот сразу же после этого один из камней на всей своей скорости прилетел львенке в голову, попав прямо по ее глазу.
Она вскрикнула, из-за боли только сильнее вцепляясь подростку в спину коготками, и прижимаясь пузом к его спине. Остаток дороги она совсем не понимала что происходит и куда они бегут - в глазах все таки потемнело от боли, стремительно ползущей от места удара к затылку и шее.

Снова бескрайние луга...>

Ясный лежал и грустил.... ему было скучно, а ещё он думал  про родителей, друзей у него не было, поиграть нескем... он глубоко вздохнул, и решил поспать.... спустя минуту он уснул.

ему снились родители, он играл с ними, вокруг всё зеленело, как в рассказах родителей про те времена когда правителем был Муфаса. Ясный заулыбался во сне...

- Сынок, поймай-ка кисточку моего хвоста! - говорила ему мама.
- Рррр, сейчас поймаю! - ответил львёнок.

Но тут, ему на нос упала сухая ветка, и Ясный проснулся. Оглядевшись вокруг, он расстроился, что это был всего лишь сон. " Ну вот, а я подумал что мама и папа вновь со мной..... - подумал львёнок - раз так, пойду- ка на вершину скалы, может, хоть  с кем-то познакомлюсь.... он потянулся, зевнул, и поплёлся на вершину скалы,  по дороге он остановился, и закружился в попытке поймать хвост, ему это вскоре надоело, и он пошёл дальше, остановившись на минутку, он услышал, как у него урчит в животе, и почуствовал что у него во рту пересохло, вздохнув, он подумал: "" Эх, всё-таки интересно, почему количество еды и воды так зависит от правителя.... - этого он не понимал. и для него это было вечной загадкой.

Он полез на скалу, но на него упал камень, он упал и крикнул:
- Эй! Кто это там швыряется?!
В ответ была тишина.
"Ладно, наверное, сам упал - подумал львёнок, и заворчал себе под нос"
* ушёл на Вершину Скалы Прайда

Отредактировано Ясный (18 Дек 2017 14:34:36)

Надежды львёнка ловко обвести вокруг пальца мать рухнули, стоило только Пиппе заговорить. Ту трудно было обмануть, даже такому искусному сказочнику, как Эйнар. Малец без труда рассказывал самые невероятные истории и ему зачастую охотно верили, но не в случае с матерью. О нет, она словно видела сына насквозь, и знала наперед все его уловки, довольно скоро находя истинный смысл в затейливых изворотливых рассказах. Но на то она и мать.

— В прятки, — едва слышно пикнул львёнок, и в следующую секунду был перебит Маиской, которая неожиданно решила поддержать версию брата о всеобщей игре в прятки. Но Эйнар сидел уже с таким поникшим виноватым видом и прижатыми ушами, даже пускай не собираясь признаваться во лжи, что обмануть мать стало просто невозможным. Впрочем, даже в самой плачевной ситуации ни угрозы, ни ласковый тон не заставили бы мальца поведать правдивую историю. Придуманным небылицам Эйнар был верен до самого конца.

Появление отца окончательно загнало львёнка в самый жалкий вид, который он только мог выдать внешне. Едва заслышав голос Лиланда, Эйнар тут же прижался брюшком к земле, точно его собирались бить, и опустил голову, чтобы не встречаться ни с кем взглядом. Почти всякий раз при разговоре с отцом, даже когда тот просто находился рядом, львёнок преисполнялся стыда, ощущал себя никчемным, бесполезным, глупым и бездарным, настоящим позором, запятнавшим имя Лиланда и недостойным быть его сыном. Маленький чудак, так отчаянно желающий внимания и любви родителей, которых ему так недоставало. А теперь в очередной раз подвел отца с матерью, не уследив за Урсулой, да ещё и наврав следом. Ведь братья должны выступать опорой и защитой для своих сестер, оберегать их от неприятностей, а не наоборот. Он снова облажался.

Дальнейший разговор Эйнар слушал с неизменным ожиданием получить тяжелой лапой по прижатым ушам, ведь мать не скрываясь поведала Лиланду о случившемся — “О боже, она знает”, — ведь львица конечно же не поверила в наспех выдуманную байку об игре в прятки. И вот лев делает один шаг, другой, тяжелой суровой поступью приближаясь к притихшим детёнышам, замирает над ними… Эйнар зажмуривается, не в силах вынести бесконечно тянущееся, напряженное ожидание, лучше бы на него скорее накричали, ударили, и всё закончилось. Но удара не последовало. Как и упреков. Слова Лиланда заставили малыша поднять вверх донельзя перепуганный взгляд, и взрослый лев конечно же заметил его, невозможно не заметить, но, видимо, сейчас некогда было обращать внимание на очередные странности сына. Самец кратко и емко объяснил, что нужно было делать, от обещания скорой трапезы у Эйнара нетерпеливо заурчал животик, точно сам слышал каждое слово, сказанное Лиландом, и даже сдержанный упрек насчет потерявшейся сестры не смог перебить это волнующее предвкушение сытного ужина. Нечасто в прайде удавалось хорошо поесть, особенно львятам.

— Можно мы тоже пойдем искать, па... — приободренный хорошими новостями, Эйнар даже выпрямился, с мольбой глядя на отца: он тоже хочет помочь, он сумеет, исправит свои ошибки, только бы папа разрешил! Но Лиланд перебил сына, и последний неверяще замер, позволив окончанию фразы плавно растаять в воздухе.

— А я поищу эту Хатари.

— ...па, — в один голос с Урсулой выдохнул Эйнар. И в один миг словно ничего не стало. Ни матери, обеспокоенной пропажей одного из детёнышей, ни помидорки-Маиски, что изо всех сил пыталась спасти ситуацию и отвлечь родителей, ни даже незнакомого подростка, что пришел к ним с добрыми намерениями и с красношкурой потеряшкой на спине. Только суровый, раздраженный отец и двое детёнышей, которых с размаху ударили в спину и те застыли, никак не ожидая подобного предательства. В их глазах одинаково плескалась обида, пускай Эйнар не видел сестру, он был уверен: она вряд ли чувствует себя лучше него. Боль и разочарование заполняли львёнка, отражаясь на его мордочке, отравляя душу, где-то глубоко вместе с ними проскользнула тихой змеей злость, навсегда поселившись там. А Эйнар всё так же смотрел на отца, не в силах вымолвить ни слова. Но ему хотелось, безумно, и наверняка не ему одному. Но открыть рот не успел никто.

В следующий миг прозрачно-зелёные глаза, широко раскрытые в ночи, резануло ярчайшей вспышкой, а через несколько секунд все звуки потонули в чудовищном взрыве. Испуганно пикнув, львёнок постарался приникнуть к земле как можно плотнее, зажмуриваясь уже из-за страха, землетрясения, которого прежде никогда не испытывал, и непрекращающегося громыхания. Как сквозь глухую преграду он услышал зов Лиланда, но боялся даже пошевелиться, продолжая беззвучный отчаянный вой мордой в траву. Только когда в ушах немного прояснилось и голоса родных зазвучали громче и отчетливее, Эйнар сумел через силу разлепить веки и поглядеть, что творится вокруг. Что увидел отец вдалеке, львёнок не успел понять, потому как следующим делом Лиланд схватил сына в зубы и куда-то помчался. От бешеной тряски Эйнара непременно замутило, но страх перед неизвестным происшествием сковал ему пасть, поэтому малыш лишь часто-часто дышал и моргал влажными испуганными глазами, желая, чтобы всё поскорее закончилось. Чем бы оно не было.

В какой-то момент отец остановился, дожидаясь остальных, и тут же выпустил Эйнара из пасти. Как бы львёнок не боялся своего большого и грозкого папу, сейчас он был готов многое отдать, чтобы вновь оказаться в его зубах. Так было намного спокойнее и надежнее, чем в одиночестве на своих четырех. Ведь земля продолжала содрогаться, и грохот не утихал. Лиланд, впрочем, дураком не был, и быстро пересадил сына на спину к матери. Облегченно выдохнув, Эйнар тут же вцепился лапками в мягкую шерсть Пиппы, даже выпустил коготки для надежности, не причиняя этим львице никакого вреда. И путешествие подальше от Скалы прайда возобновилось, с той же тряской, приступами накатывающей тошноты и опасностью в любой миг камнем полететь вниз со спины матери. Но если какой камень вниз и полетел, то откуда-то с небес, слишком быстро и слишком неожиданно, чтобы успеть увернуться. Слишком опасно, если целью камня стала крохотная голова трехмесячного львёнка. От резкого и сильного удара Эйнар сразу же обмяк, не успев даже пикнуть, а из носа потекла тонкая струйка крови.

> Бескрайние луга

—–→ Церемониальный утёс

Скачки старика-мандрила казались безумными и даже крайне опасными для такого относительно хрупкого организма, какой был у обезьяны. Однако же тот не обращал внимания на столь незначительные проблемы, прямо-таки молодцевато выскакивая по холмикам. Он не оборачивался, зная, что вся младшая и не только группа безотлагательно последует за ним, а потому уверенно направлялся к склону. Он не был как-то особо защищён от чужих глаз и ушей, но сейчас гиены были слишком ленивы, да и связываться с целой кучей боеспособных львов никому не хотелось бы, наверно. Этим и руководствовался безумный лекарь, выбирая место для разговора.

Когда он таки остановился, то не дал ни себе, ни другим времени даже передохнуть. Развернувшись к народу передом, Рафики заговорщицким голосом, то подмигивая, то постукивая по земле палкой, заговорил:

— Рассвет грядёт! — и указал куда-то на горизонт. Густая пелена не позволяла ни одному лучику проникнуть сквозь туман, но то, что ночь уже сменялась утром, сомневаться не пришлось, всё-таки стало немного светлее, и всё вокруг можно было узнавать не только по очертаниям, но и окрасу, — Солнце встанет! И принесёт лучи свои на земли Гордости, и прогонит туман и пепельные тучи! — продолжал упражняться в прогнозировании мандрил. Схватив близлежащую кошку за подбородок, он уткнулся лбом в лоб и всё так же продолжил ванговать:

— Нельзя сдаваться! Нельзя печалится! Соберитесь!

Отстав от первой жертвы, шаман схватил за гриву одного из самцов и, дёргая, всё не останавливался:

— Придут спасающие гром и молния, придёт солнце! Помогите им прийти!

И только на этом он отпустил самца, замерев и вглядываясь куда-то в сторону великого ущелья. Рафики сейчас представлял из себя классическую позу чайника: одна рука гордо держит палку, второй опирается а свои (таки старческие!) колени, взгляд, совершенно не лишённый остроты, впивается вдаль. Он даже не шевелился, казалось, будто бы даже и не дышал, и никак не реагировал на какие-либо догадки и идеи. Если бы его сейчас кто-нибудь тронул — получил бы палкой по башке, и не зря. Он чувствовал потусторонную связь, что принято приписывать шаманскому чутью, и пытался понять, куда эта невидимая нить его ведёт, что ему придётся пройти, чтобы найти её истоки.

Церемониальный утес——-→>>
Иногда Малка очень сильно сомневался в возрасте уважаемого всеми Рафики. Ну, не может пожилое существо так лихо скакать по саванне, особенно-то, в такое время! Откуда у обезьяны берется столько сил? Откуда у него такой задор? Откуда такой внезапный порыв и вера в светлое будущее? Малка, не будь он дураком, все же подмечал, что в особо тяжкие дни даже Рафики усаживался возле своего баобаба, плотно прижимая свою палку к груди и грустно озираясь куда-то в небо. Не значило ли это, что мандрилу теперь прилетело какое-то провидение, едва ли Малка вообще верил в подобные вещи?

Пестрогривому самцу все же приходилось следовать за обезьяной. Несмотря на все еще пока неиссякаемую энергию и живость в собственном теле, Малке было нелегко поспевать за двуногим существом. Иногда лев оборачивался на своих друзей, пытаясь разглядеть в них хоть каплю какого-то здравомыслия, но лишь видел точно такой же немой вопрос. Кроме того, Гипатия, одна из львиц прайда, что последовала вместе с ними, кажется, пыталась посоревноваться с Рафики за лучший выкрутас. Малка даже не предполагал, что эта львица может быть такой же... игривой? Веселой? Какой?..

Рафики остановился точно также неожиданно, как неожиданно резко появился в принципе. У этого старика была фишка делать странные и непредсказуемые вещи, которой бы сам Малка хотел бы научиться. Иногда ему казалось, что поведение обезьяны порою вводит в ступор даже самого Скара, у которого, как правило, все выходило именно так, как он планировал. Мандрил, конечно, занимал некую нейтральную позицию в нынешнем прайде, поэтому, узурпатор особо и не приглядывался к Рафики, как к потенциальному врагу, но где-то в глубине души Малка хотел бы верить, что лекарь и шаман всем сердцем и душой был предан Муфасе, а позже и его погибшему сыну - Симбе.

— Рассвет грядёт!

Малка учтиво склонил голову набок, прищуривая глаза. Он наблюдал за тем, как мандрил стучит палкой по земле и всячески подмигивает молодым львам, будто хочет им показать что-то невообразимое. Гипатия, минуту назад будучи на одной волне с Рафики, кажется, снова пришла в себя и сказала такую фразу, от которой Малка лишь скептично пожал плечами.

- А было ли то время?

Когда еще львенком Малка жил в прайде при Муфасе - возможно, оно и было так, но не сейчас. Каждый день солнце восходит и заходит, но жизнь на территориях Скара становится все больше невыносимее. Рафики это должен был знать как никто другой, но вместо ответа на вопрос старый шаман схватил львицу за подбородок и уперся лбом ей в лоб.

- Почему он не может сказать прямо? - проворчал самец, повернувшись мордой к своей компании, но вместо ответа пронаблюдал как Рафики отпускает самку и тут же перехватает Тоджо за его гриву. Малка аж мысленно сжался весь в какой-то маленький комочек, представив, какого было другу - уж больно резко и неожиданно старик вытворял все эти жесты, не то лишенные какого-либо смысла, не то, напротив, доверху наполненные им. Обычно львы не очень любят, когда трогают их роскошные шевелюры, но старику-шаману, наверно, даже Тоджо не мог возразить, тем более, пальцы обезьяны, похоже, довольно жестко сжимали прическу бедного самца, так что дернуться для него бы непременно значило лишиться пары волосинок.

— Придут спасающие гром и молния, придёт солнце! Помогите им прийти! - все не унимался мандрил, пророча снова сменившуюся обстановку на Землях Гордости. Все, кто знал шамана, поняли уже давно, что то был не просто рассказ о прогнозе погоды, что в этих словах скрывался особый смысл, но какой?..

- Как? - прямым текстом спросил Малка, но Рафики его уже не слушал. Он отпустил гриву Тоджо и отпрянул в сторону, принимая вновь какую-то витиеватую позу, явно предупреждающую всех присутствующих о том, что мандрил находится в каком-то трансе, прострации или в чем-то подобном и трогать его нежелательно.

- Конечно, невиданная армия явится из-за горизонта и всех нас спасет, - холодно бросила Гипатия, но на ее слова Малка усмехнулся и тряхнул головой, насмешливо прищуривая глаза.

- Две минуты назад ты следовала за Рафики так, будто была уверена, что он - предводитель этой самой армии, а мы - ее бравая часть.

Но шутки шутками, а самец задумался. Впускать на территории прайда очередные тучи и очередную грозу - не самая прелестная идея, потому что Земли Гордости и без этого уже давным давно были лишены солнечного света. Но ведь не зря говорят, что пусть к свету лежит через тьму, но только как их несчастной кучке удастся сделать так, чтобы тьма не превратилась в еще большую тьму? Ответ на этот вопрос знал только Рафики, но вместо того, чтобы помочь глупой молодежи, он хватал их за гривы (спасибо, что не за хвосты) и принимал такие позы, которые львы даже в мыслях представить были не в состоянии.

Но все же Малка знал! Знал, что сидеть просто так, сложа лапы, было нельзя, что следовало бы что-то делать. Жаль, что страх и неуверенность гасили всю его твердость в намерениях, но теперь даже Рафики намекает на то, что пора, наконец, предпринять хоть что-нибудь. Кажется, что все интересности только-только начинаются!

Отредактировано Малка (10 Апр 2018 13:21:08)

<<< Церемониальный утес

Пока Тоджо тащил свой золотистый зад среди общей группы львов, он успел перебрать в уме кучу возможных объяснений столь загадочным словам мандрила, включая самые невероятные и фантастические. Не найдя подходящей версии, которая не противоречила бы здравому смыслу, самец решил, что Рафики таким образом пытается приподнять общую мораль среди отчаявшихся хищников, у которых уже не осталось никаких сил во что-то там верить. Он покорно семенил за Гипатией, то и дело косясь на скачущую поблизости обезьяну, и встревожено вздрагивая всякий раз, когда шаман совершал какой-нибудь  кульбит, который явно не сочетался с его возрастом. Крим, Крам и Кром кружились над косматой головой Тоджо, зорко оглядывая местность с высоты птичьего полета: такое количество хищников разом, да еще послушно следующих за старым мандрилом не могло не навести на определенные подозрения, заметь их случайно какая-нибудь патрульная гиена. Ведь даже самая тупая падальщица вполне способна заикнуться королю об увиденном, а там… Тоджо очень не хотелось думать, до какой степени жестокости в собственной паранойе способен зайти Скар, если ему вдруг приспичит повесить на них ответственность за измену своему правителю. Иди потом, докажи, что ты просто прогуливался в приятной компании друзей после тяжелой ночки!

Вскоре вся процессия была вынуждена остановиться и обратить свои взоры на Рафики, ожидая хоть малейшего прояснения на всеобщий вопрос: а за каким, собственно, лядом мы здесь собрались?

- Рассвет… - уныло пробормотал себе в усы Тоджо, повернув голову туда, где действительно должно начать светать. – Грядет, да разве в этом есть какой-то толк?

Как бы уважительно самец ни относился к пророческим речам Рафики, ироничная мина так и норовила напялиться на добродушную морду льва. Собрав все свое самообладание в лапень, тот, тем не менее, постарался сохранить сосредоточенное выражение, без проблеска насмешки и сарказма. Хоть и с трудом, ибо всякие разные недомолвки в виде шизанутых шутеечек были сейчас ну совсем не к месту, особенно если вспомнить ту пугающую решительность Малки всего лишь несколько минут назад. Поэтому, Тоджо искренне надеялся на то, что шаман еще не сообщил им самого главного, и, подавшись на полшага вперед, принялся вдумчиво вслушиваться в последующие верещания Рафики.

"Мда... И еще раз мда..."

Если у королевского лекаря было, что сказать отчаявшимся львам, то он явно не торопился в открытую оповещать их о чем-то, будь то скорая война с соседним королевством или, скажем, внезапная хворь Скара. Никакого пояснения, одни сплошные загадки посыпались на косматые головы собравшихся хищников, без которых и так было довольно тошно. Вот тебе и пресловутая мудрость старого шамана, что больше смахивало на дикое помешательство и, чего греха таить, издевку над теми, кто готов был искать крохи надежды даже под соседним кустом.

В беспомощности уронив задницу обратно на землю, Тоджо растерянно покосился на друзей, гадая про себя, понял ли кто-то из них чудаковатые манипуляции обезьяны, чтобы их потом как-то разъяснить остальным. Но судя по всему, хищники также пребывали в замешательстве, которая быстро сменилась всеобщим скептицизмом. В самом деле, зачем Рафики созвал сюда остатки прайда? Чтобы продемонстрировать свои достижения в прогнозе погоды?

«О, Великий Айхею, неужели ты услышал мои мысли так буквально?»

Ни один из собравшихся не разделял странного энтузиазма старика, наоборот - чем дальше в лес, тем толще партизаны, и среди больших кошек уверенно потянулись довольно едкие комментарии, по которым можно было окончательно увериться, что бедняга Рафики все-таки спятил на старости лет от многочисленных потерь.

Но простите, мандрил никогда не отличался прямолинейностью, верно? В отличие от своей компании Тоджо продолжал себя тешить надеждой, что в таинственных словах шамана, которые выглядят как несусветная бредятина, явно скрыт какой-то смысл. Просто... ну это ж Рафики.

- Как будто он когда-то мог говорить прямо, - возразил в ответ Тоджо на недоумение своих приятелей, покачав косматой головой. - Вы слишком много... Ай! - внезапно вездесущий макак ухватился за рыжую гриву самца, да так чувствительно, что у того аж слезы выступили в голубых глазах. Скривившись от боли, Тоджо невольно подскочил на месте и встряхнул патлами, переполошив птиц, что уютно устроились на широкой черепушке льва. Мухоловки испуганно взмыли ввысь, а затем принялись принялись сердито чирикать на Рафики, явно возмущенные подобным обращением с их опекуном. – Пожалуйста, полегче!

Впрочем, обезьяна довольно быстро отвязалась от несчастного льва, продолжив толкать свою загадочную речь.

«Спасающие гром и молния… Мама, ну и фантазия!»

С последних слов мудреца Тоджо охватило такое недоумение, что он даже приоткрыл рот, решительно не догоняя в общую суть сказанного. Только и мог, что шевелить усами да огорошенно хлопать ресницами, а вот Гипатия, например, уже не стеснялась в открытую демонстрировать свой сарказм. Правда ее все-таки осадил Малка, который, очевидно, сохранил остатки веры во всесильные шаманские ребусы. Зато Тама, до предела раздраженная бесконечными шарадами, вдруг высказала  нечто такое, заставив рыжегривого птичника похолодеть до самых подушечек лап. Вмиг позабыв о полоумии королевского лекаря, Тоджо испуганно вытаращился на челкастую приятельницу - да вы сговорились, что ли?!

- Это невозможно, - дрогнувшим голосом прошептал Тоджо, не сводя пристального взгляда с бойкой львицы и укоризненно покачав головой, явно не разделяя ее кровожадный настрой. –  Зира, ее львицы, гиены – да ты и рыкнуть не успеешь, как до тебя доберутся.

Вдруг что-то странное начало твориться с Линданой, словно бы птица внезапно поняла весь заданный ребус мандрила и теперь взволнованно заверещала, попутно клюя свою подопечную в черепушку. Совсем сбитый с толку, Тоджо склонил голову набок и вновь посмотрел на шамана, приподняв свои округлые уши в ожидании ответа.

"Они живы? Они?... Кто?"

- Король жив? - встревоженно спросил птичник, поражаясь собственной смелости для подобного предположения. Конечно, это было невероятно, ведь его кузен умер... И тем не менее, Толжо охватил самый настоящий мандраж, что он даже нервно взмахнул хвостом. Не то чтобы он был твердо уверен в этом, просто что еще можно было спросить у того, кто носится вокруг них ураганом и каркает на погоду с громом и молнией, да еще с требованием, чтобы все остальные немедленно помогли им разогнать пепельные тучи собственноручно… то есть, собственнолапно?

Церемониальный утес-———————→

“Милый, старый Рафики, пожалуйста, проживи с нами еще столетье”, — с грустной улыбкой подумала самка, смотря, как мандрил бодро скачет по склону. Как будто бы не ему недавно исполнилась четверть века, как будто вокруг не царила засуха и голод. Один лишь взгляд на причудливого шамана переносил Кулу в теплое детство, где львята жили свободно и счастливо и не знали бед серьезнее родительских упреков. Ведь, в том числе и с Рафики у львицы были связаны самые теплые воспоминания. Были, конечно же, еще Чумви и Нала, но это тяготящее “были” ранило душу Кулы всякий раз, когда она смела задумываться о них.

— Рассвет грядёт! — выпалил Рафики как только вся процессия остановилась, подчиняясь его безмолвным приказам.

Он указал своим посохом куда-то в сторону горизонта и, на какую-то секунду, все львы и львицы перед ним уставились туда же. Взгляд карих глаз Кулы задержался там чуть дольше. Сейчас она отчаянно пыталась разобрать, что имеет ввиду мандрил, собирая такое количество львов и говоря о... погоде? Какой рассвет может быть сейчас, когда небо затянуто свинцовыми тучами? Понятно было, что шаман говорил не буквально, но все эти смутные пророчества никогда не давались львице. Вот и сейчас шоколадная предпочла промолчать, пока слова сами не созреют в ее голвое.

Ответы других не заставили себя ждать. Гипатия и Малка практически в унисон начали сомневаться в разумности высказываний мандрила, что крайне возмутило кареглазую. “Да дайте же ему договорить!”, — воскликнула про себя Кула и бросила недовольный взгляд на пестрогривого самца. Она всегда считала, что любому нужно дать шанс объясниться, прежде чем засыпать его обвинениями и вопросами. Впрочем, дальнейшие слова Рафики не внесли никакой ясности, а запутали всех еще больше. А уж когда он резко схватил Тоджо за гриву и дернул с такой силой, что, казалось, боль почувствовали все, шоколадная львица и вовсе расстроилась. В последнее время в ней укреплялся леденящий душу страх потерять своих оставшихся в живых близких, к которым причислялся и старик, отчаянно пытавшийся что-то донести до не очень-то понятливой публики. Чем безумнее вел себя Рафики, тем больше самке казалось, что он отдаляется от них.

— Рафики, послу… — начала было кареглазая, но одновременно с ней заговорила Тама, и самка предпочла отдать право слова ей.

То, что сказала подруга дальше было выше границ смелости для Кулы. Она все больше видела в этой самке лидера, поэтому слушала ее сейчас практически с открытой пастью. Тама говорила с мандрилом резко, может быть, даже чересчур. Но два слова, которые она произнесла в середине своей короткой речи потрясли львицу до глубины души: “убрать Скара”. Да шоколадная и думать об этом не смела, не то, чтобы высказывать это так открыто и дерзко! Скар являлся главным корнем зла для Земель Гордости, это, казалось бы, понимают все те, кого не устраивает нынешнее состояние бывшего великого прайда. Гиены, снующие туда-сюда, как хозяева, забирающие еду у охотниц. Засуха, чума, жизнь в ожидании беды. Нельзя и словами описать, насколько Куле это все осточертело, и как она хотела жить в мире и спокойствии. Но убрать Скара, то есть убить его? Это было чем-то запретным, таким невероятным, что даже и не появлялось в мыслях самки.

— Рафики, — послышался необычайно взволнованный голос орлицы, подруги Тамы. — Они… они живы?

Взрыв эмоций прогремел в голове Кулы, заставив на пару секунд забыть, где она находится. Маленький огонек надежды, который никогда не покидал душу львицу, вспыхнул с новой силой. Перед глазами встали образы ее брата и друзей: Налы, Симбы, Рико. Если хоть кто-то, хоть один из них жив… На глаза самки выступили слезы и она украдкой смахнула их, чтобы никто не видел. Она жаждала, чтобы Линдана оказалась права, что Рафики взмахнет своим волшебным посохом и на горизонте появятся все четверо, живые и невредимые. Придут и спасут всех и принесут мир во всем мире. Но это лишь мечты, а то, что перед ней — жестокая реальность. Скар был жестоким и обожал власть, а это значило, что он ни перед чем ни остановится. И уж если он объявил об их смерти, то…

— Рафики, прошу, — неожиданно тихим, надломленным голосом, заговорила Кула. — Не давай нам ложных надежд. Не заставляй нас думать, что хоть кто-то из них жив, если это не так. Пожалуйста, Рафики, скажи прямо, не рви нас на части.

Поблескивающий от предательских слез взгляд львицы сначала остановился на морщинистом лице мандрила, а потом, словно не выдержав такой нагрузки, безвольно рухнул вниз. Кула стояла там, рассматривая лапы и с ужасом осознавала, что сегодня — первый день, когда она призналась себе, что винит нынешнего короля во всем, что происходит сейчас. И в смерти всех, кого они потеряли за последнее время. “Скар убил Муфасу. И Симбу, и Налу и… Чумви. Он сделал это”, — с больной уверенностью заключила для себя шоколадная и вновь заставила себя посмотреть на Рафики. Она готова была сражаться, слушать все его бредни. Лишь бы это помогло изменить страшную реальность, сделать ее хоть каким-то подобием нормы, от которой Кула так давно отвыкла.

Мандрил не успевал говорить, как его тут же начинали то перебивать, то причитать о чем-то, выражая собственные мысли. Гипатия уже не знала, как себя чувствовать, поэтому в ответ Малке она лишь горько усмехнулась. Ладно, предположим, что щелчок от Рафики она тоже заслужила. Львица слегка подпрыгнула, не ожидая подобного. Этим старик и был хорош, никогда не ожидаешь, чего он мог выкинуть в следующий момент. Это было своего рода противопоставлением тому, насколько львы прайда замучились в серой монотонной рутине своей умирающей из-за бездарного вождя общины. Насколько бы стар Рафики не был, он был силен духом, ловок и проворен, как и многие годы назад.

- Тама права, - произнесла Гипатия, очевидно стряхнув со своей головы воспоминание, что пару минут назад получила по носу от шамана. - Нам поможет только свержение лжекороля.

Гипа нахмурилась, осмотрев присутствующих. Хорошо было бы посмотреть и на себя. Она ожидала нечто, что изменило бы все, ровно как и её сопрайдовцы. Рафики был один из первых, из уст которого львица ожидала сотрясающих мозг вестей. Она так надеялась на перемены, что, прав был Малка, словно котенок бежала вслед за мудрым стариком, а в итоге получила от него какие-то ребусы для общей тренировки мозга. Лучше бы гиенам их загадывал, честное слово, им полезней.
Смотреть на погибающее королевство, которое процветало когда-то под надежной лапой Муфасы, было тошно даже самой Гипатии, которая всегда старалась казаться беспристрастной, не давать волю чувствам. Пока враг не знает, что там у тебя на душе, он не понимает, на что следует надавить и куда ударить. С этими мыслями самка, кажется, немного отошла от реальности, но обратно её вмиг вернула еле слышная фраза подруги Тамы: "Они живы?"

Уши бурой львицы приподнялись, а глаза наконец-то уже не находились в полуприкрытом состоянии, Гипатия, почти неощутимо мотая головой, оказалась не в силах понять, чего теперь в ней бурлит больше: того, что она, отчаявшись, не может поверить в подобное, или того, что она фанатично хочет следовать этой идее и больше не верить ни во что. Львица возможно бы так и сверлила Линдану, а заодно и повторившего вслух эту идею Тоджо взглядом своих желто-зеленых глаз, если бы Рафики не подтвердил их мысль. Судя по колющему ощущение, пробежавшему по всему телу, Гипатия в итоге все же получила то, чего хотела. Она услышала от Рафики то, что внесет в их жизнь огромные перемены.

- Но они ничто без помощи. Соберитесь и помогите им, - продолжал шаман.

Знать бы ещё, где они! Но это второстепенно. Они грядут. Как рассвет, о котором толковал Рафики. Было бы то к месту, Гипа бы непременно пошла заключать каждого присутствующего здесь в свои медвежьи объятия.

- Постарайтесь не умереть до возвращения.

Кажется, теперь остается только ждать. В очередной раз все убедились - старик Рафики слов на ветер не бросает. Гипатия посмотрела ему вслед все тем же взглядом, каким смотрела на тех, кто первыми высказал идею о живых наследниках и их друзьях. Но теперь в этом взгляде было что-то такое, что делало его более живым. Словно искра зажглась в нем, азарт, нетерпение. Если они придут, то следует быть готовыми.

- Я... - Гипатия выпустила когти и вцепилась ими в скалу, на которой стояла, -  Мы ожидали этого так долго. Но придется ждать ещё.

Самка прошлась в одну сторону, словно все еще не могла переварить полученную информацию.

- Если это правда, то нам нужно сплотиться. Я считаю, что не нужно поднимать шума. Слишком опасно, - Гипатия с некой злобой посмотрела на скалу предков вверху и стиснула зубы. - Но когда они будут здесь, мы будем с ними.

Пропустив небольшую паузу, притихнув, Сарафина ожидала слов мандрила. Пока тот  неподвижно стоял, матерая львица украдкой поглядела в сторону Кулы. Бедняга была расстроена. Сложно было представить, что тех, кого считают мертвыми – живы. Но еще больнее, поверить в это, а потом разочароваться. Это была бы невыносимая боль. Испытать горе от потери близких еще раз. Такое может окончательно сломать любого.

Не только Фина хотела вслух услышать правду. Львы находящиеся сейчас рядом с ней, переживали не меньше. Каждый переживал по-своему, даже если внешне это выражалось не просто грустью, а и раздражением. Глаза заблестели от накатывающих эмоций. Матерая львица не планировала раскисать, и показывать свое внутренее состояние слишком открыто для окружающих. Лишнее могло пагубно повлиять на боевой дух окружающих. Но слишком уж давила царящая вокруг атмосфера. Все переживания смещались в тугой ком, застрявший в горле. Ощущение будто стоишь на тонкой тропе перед пропастью.

— Ну конечно живы!

Глаза Сарафины медленно вернулись к шаману, округлившись. Она не ослышалась сейчас? Львица замерла в немом вопросе, как каменное изваяние, глядя на Рафики. Это были те самые слова, которые львица мечтала услышать больше всего. С лап упал тяжелый груз, не дающий прежде даже шагу ступить.  Все тело стало легче. Взглянув на матерую львицу, можно было подумать, она помолодела на несколько лет. Вот что значит воспрянуть внутри.

- Это же… - едва слышно промямлила львица, в осчастливленной улыбке, подняла уши. - …это прекрасно!

Проводив невероятно радостным взглядом быстро удаляющегося вдаль шамана, матерая львица подошла ближе к Куле, легонько лизнув ее в лоб, тем самым пытаясь поднять ее взгляд.

- Рафики не стал бы говорить таких слов даром. Если он говорит, что они живы, значит так и есть. – в голосе львицы вернулась уверенность, но говорила не слишком громко. Теперь-то она точно не станет просто так сдаваться. Сейчас львица действительно ощущала слова мудрого шамана. Рассвет грядет. Ему нужно лишь помочь.

Опустив глаза себе под лапы, Фина опять на минуту затихла, бегая задумчивым взглядом по земле. Эта жизнерадостная улыбка не сходила с ее лица.

- Подумать. Это верно сказано.  – львица навернула пару небольших кругов. Она явно размышляла, как поступить. Во всей сложившейся ситуации было четко понятно несколько пунктов, один из которых кричал «Необдуманные и на скорую лапу принятые решения, могут стоить всем жизни».

- Прежде чем принимать судьбоносные решения, нужно четко выяснить ситуацию вокруг нас и тогда подготавливать почву к более открытым действиям, – начала львица, наконец, остановившись. – К прайду прибыло пополнение из новых львиц. Несомненно, они, скорее всего, будут на стороне короля и королевы. Мы ничего толком о них не знаем. Ни откуда они, ни что у них в голове. – львица вдохнула воздух полной грудью.

- Я предлагаю свою кандидатуру, что бы поговорить с ними. Нужно только выбрать хороший момент. – выслушав сомнения Тамы, затем поддержку, Фина внимательно пронаблюдала решение остальных на этот счет. Кто чем займется и куда последует.  Впереди предстояло непростое и важное для всего прайда дело.

***

План действия был принят. Теперь нужно было терпение, выжидание удобных моментов и осторожные действия. У Сарафины до выбранной для себя роли, была целая неделя, дабы подготовиться морально. Львицы совершенно не оставались одни. Их постоянно сопровождала Зира, то на охоту, то вместе с ней в пещере. С молодыми самками нужно было поговорить вне присутствия Таки и Зиры.

И вот, спустя целую неделю наблюдений и выжиданий, львицы,  наконец, остались одни! Они отдыхали после охоты.
Львица направилась к церемониальному утесу. Взглянув в небо, будто в поисках там ответов, она сделала глубокий, медленный вздох, успокаивая сердце. В тени утеса находилась та самая компания львиц. На вид они были худощавыми.
Угловатые части их тел, где выпирали кости, говорили о том, что их питание до этого было тоже не королевских размахов. В конце концов, на этих землях почти не было чем питаться, не мудрено.

Мягким, легким шагом Сарафина направилась к ним, пока поблизости не было Зиры. По-доброму улыбнувшись, самой дружелюбной улыбкой, а которую была способна, светлая львица кивнула в знак приветствия компании молодых львиц.

- Доброго дня, – ненавязчиво поздоровалась она и не спеша присела рядом. – Приятно видеть новых членов в нашем прайде. Жаль, что наше знакомство выпало не в самое легкое время. Надеюсь, что вам будет у нас хорошо.

Сарафина осмотрела каждого присутствующего, давая понять, что к каждому из них особенное отношение. Что никто не обделен вниманием и каждому их новеньких она рада.

- Мое имя Сарафина. Могу я узнать ваши имена? Нам не удалось до этого толком познакомиться. – львица говорила так легко и непринужденно, что было сложно поверить, что только совсем недавно она убивалась горем, не в силах встать с земли на лапы.

На ее радушное приветствие откликнулись далеко не сразу: сперва охотницы просто с легким недоумением уставились на невесть откуда взявшуюся рядом с ними львицу, а затем выразительно переглянулись между собой, после чего одна из самок (кажется, та, которую прозвали Спотти) с ухмылкой повернула морду обратно к Сарафине. Глаза ее нахально сверкнули в густой тени утеса.

- Эй, девочки, вы только поглядите, кто к нам пожаловал! — весело прокомментировала она, обращаясь к своим подругам. — Уж не та ли эта львичка, про которую нам рассказывала Зира? Сарафина, да?

— Ну здравствуй, Саффи, подруга, — столь же насмешливо фыркнула ее сестра, Гиза — или, как ее еще часто называли, Дотти. — Рады знакомству.  Голодная, небось? — и львица небрежно кивнула на лежавшую неподалеку тушу молоденький зебры.  — Ешь, не стесняйся. Мы все думали, когда же ты или твои приятельницы решитесь попросить у нас  еды, — и вся компания дружно рассмеялась этой реплике, будто Дот сказала что-то по-настоящему смешное.

Сарафина не была глупа, чтобы не замечать, что над ней не скрыто насмехаются. Но осознавая всю ситуацию в целом, матерая львица была мысленно готова к подобному. Догадаться было не сложно, даже за такой короткий промежуток времени Зира успела наболтать молодым львицам много чего, достаточно "накрутив" их. Но делать поспешные выводы было бы достаточно глупо, как и показывать в ответ грубость. Да и не было в характере Фины этой колкости. Ей хотелось продолжить спокойный разговор.

Она посмотрела на тушу животного, на которое указала Гиза и одобрительно улыбнулась.

- Вы хорошо поработали. Зира не зря вас хвалила, что тут еще скажешь. Но я пришла просто познакомиться ближе, ведь мы теперь будем жить в одном прайде. – с таким же дружелюбным тоном продолжила разговор Фина. Самка прекрасно понимала, львицы охотились нарушая все законы. Они убивали беременных травоядных, их детей, не давая шанса кругу жизни вернутся в нормальное русло. Скорее всего, тут не обходилось без лапопрекладства Зиры.

- Раз мы теперь практически одна семья. Может, расскажете немного о себе? Откуда вы, комфортно ли вам на новом месте. Возможно, другие члены прайда что-то придумают, что вы чувствовали себя тут лучше. У нас, конечно, не многое есть, но мы стараемся жить дружно, насколько это возможно сейчас. Что бы всем было хорошо.

Только уже ближе к концу своего подчеркнуто дружелюбного монолога, Сарафина начала понимать, что все эти тщательно подобранные слова попросту не доходят до умов ее притихших собеседниц — да, новенькие охотницы внимательно слушали матерую, но при этом выражения их морд не выражали ничего, кроме очевидной насмешки, граничащей с натуральной издевкой. Они не воспринимали всерьез речей старшей львицы, а стоило ей закончить, как вся компания взорвалась дружным, оглушительным хохотом. Прогоготавшись как следует, еще одна самка, Даму, выступила вперед и наградила светлошкурую до крайности снисходительной ухмылкой, как если бы на месте Сарафины сейчас стояла не взрослая и рассудительная львица, но какой-то до ужаса глупый и наивный подросток.

— Говоришь ты красиво, вот только ты зря стараешься нам понравиться. Хоть мы теперь и в одном прайде, но мы — не твои подруги, и вряд ли когда-нибудь ими станем. Спасибо, конечно, за "заботу", но мы и сами прекрасно со всем справляемся, как видишь... Или, по-твоему, местные львицы способны нам чем-то помочь? Вы не только не можете прокормить своего короля, но даже самостоятельно поймать себе что-то приличное на обед — и после этого ты предлагаешь нам помощь? — и Даму вновь звонко расгоготалась на пару со своими приятельницами.

Одному Ахейю сейчас было известно, как сложно было Сарафине держать себя в руках. Львица давно уже не была обидчивым ребенком. Она была в меру мудрой, взрослой самкой, не лишенной, пережитыми трудностями, чувств. Фина сейчас думала о дочери, о словах Рафики и Сараби. Ей было не просто удерживать спокойствие, сквозь этот презрительный смех молодых львиц, но ей хотелось попробовать еще раз. Дать им шанс показать себя. Может быть не все так плохо с ними, как могло казаться. Кто знает, что им там наговорили?

Дождавшись пока вторая собеседница закончит, Фина с небольшим разочарованием, но стараясь не терять мягкости, вновь заговорила.

- Никто не ставит под сомнение ваше умение охотится. Вы молоды и сильны. Заметно много умеете. Эти земли переживают сейчас не лучшее время, но вы смогли порадовать короля добычей. Думаю он будет гордиться вами. – разговор давался тяжело. Фине хотелось бы говорить все эти же слова, но не в такой давящей атмосфере. Не тогда, когда ее собеседники уже неизвестно, какого мнения о ней и о других членах прайда. Когда и без лишних слов понятно прямое нарушение законов этих земель.

- И почему же вы не хотите заводить дружеских отношений. Возможно, я обидела вас чем-то? Если так, то я хочу сказать, что у меня и в мыслях не было ничего такого. – а вот последние слова были более чем искренними. Фина даже сама поверила в то, что говорит. Неужели она так влилась во всю эту ситуацию, что частично потеряла связь с реальностью? Всякое может быть.

- Я просто хочу, что бы в прайде был мир и комфорт. Наша семья пережила достаточно горестей, болезней, потерь. Лишние ссоры тут ни к чему. Король не будет счастлив, если вокруг будет напряжение. Я думаю, вы и сами это понимаете.

Сделав короткую паузу, Сарафина вдохнула воздуха и вновь слегка улыбнулась, стараясь сгладить нагнетающую атмосферу.

- Ну, что скажете, может, мы сможем поладить? Очень бы хотелось. Хотя бы ради спокойствия короля. Вы ведь уважаете покой короля?

На сей раз слушавшие ее львицы уже не улыбались — они просто молча обменялись странными, словно бы даже отчасти раздраженными взглядами, после чего Даму, глубоко вздохнув, с прежней насмешливой ухмылкой ответила:

- Да, мы, безусловно, уважаем покой нашего драгоценного короля... вот только, если ты еще этого не заметила, наш король вами недоволен. Очень сильно недоволен, — львица сделала особый акцент на слове "наш", словно бы она и ее спутницы уже заочно поставили себя на место Сарафины и ее близких. — Если говорить напрямик: он считает вас ленивыми, бесполезными, склочными курицами, которых в первую очередь заботят свои собственные шкуры, а не так называемые "мир" и "комфорт" прайда... И мы, в принципе, с ним полностью согласны, — на этой реплике, Даму выразительно оглядела своих подруг, и те охотно закивали в ответ.

—  Да, вы только и делаете, что жалуетесь на то, как вам плохо и тяжело, — поддакнула старшей приятельнице Спотти.

— А сами даже лапой пошевелить не желаете ради того, чтобы накормить себя и остальных! Мы наблюдали за вами с неделю, и за все это время вы поймали от силы одну тощую косулю. Права была Зира, говоря, что вы ни на что не годные охотницы!

— Верно! На этих землях еще полно добычи! — воскликнула еще одна львица.

— Что за позорище, — фыркнула другая. — Да вас давно пора было выкинуть из прайда!

— Другими словами, — Даму вновь хитро глянула на Сарафину, даже не думая прятать издевательский оскал, — здесь тебе ловить нечего. Впрочем, ты можешь попытаться еще разок ублажить нашего  правителя — кто знает, может, это сработает и во второй раз, м?

После того, как матерая львица, смогла услышать хоть каплю внятности в словах молодых самок, внутри наступило своеобразное удовлетворение. Теперь ситуация была ясна более чем хорошо. Львиц хорошо успели накрутить. Они знали много. Даже больше чем следовало. Сарафина понимала, ничего хорошего об основном костяке прайда девочки не слышали. Было сложно принимать решение, как относится к ним в такой ситуации. Их приняли в прайд, наговорили невесть что. Ко всему они еще юны и видели одну сторону медали происходящего. Их не было во время чумы, они не знали Муфасу и жизнь при его правлении. Что и говорить. Можно ли требовать от них другого отношения в такой ситуации? Фина решила, что разговор можно подводить к концу. Но все же, проявляя мудрое терпение взрослой особи, она решила закончить эту беседу так же плавно, как и начала. Даже не смотря на то, что самки не проявляли к ней и капли уважения.

- Да, в ваших словах есть правда. Охота за последнее время не задавалась особо успехом. Мне прискорбно признавать,  – с досадой ответила львица. – Но мы ведь все живые, каждый может совершить ошибку. – Сарафина говорила об охоте, а мысли думали сейчас и о Таке. В нем она тоже ошибалась. Сейчас их общий сын был назначен наследником. Она осознавала все намеки львиц, но предпочла обходить любые конфликты стороной. Особенно то, что касается очень личного для нее.

- Мы будем стараться стать лучше. Надеюсь, вы сможете пересмотрите свои взгляды. – возможно со стороны попытки проявить дружелюбие Фины выглядели жалко. Ну и пусть. Львицы были молоды, не понимая, что завтра, если тяжелая хворь их свалила бы, упаси Ахейю, возможно  именно Сарафина бы ухаживала бы за ними. Нужно уважать друг друга. Слишком много тумана в их глазах и грязи в голове. Что ж… Она хотя бы попыталась. - Спасибо за разговор. Хорошего вам дня девочки. - Фина кивнула им, в знак прощания и не торопливо развернулась, удаляясь прочь. В след послышался лишь очередной сопровождающий смех молодых львиц.

***

Настало хорошее время, что бы поставить в известность о происходящем, тех, кто еще не был вкурсе. А именно собственную сестру Зингелу и сестер Сараби: Наанду, Двалу и Дику. Фина как можно более подробно рассказала обо всем, что известно, подчеркнув об осторожности.

Около трех месяцев собраться вместе не удавалось. Рафики не было, но не смотря на трудности план медленно но верно имел свои сдвиги. В первый же удачный для встречи день, Сарафина первой пришла на место их обычного сбора, что бы дождаться остальных и решить, как действовать дальше.

Отредактировано Сарафина (19 Апр 2018 14:21:49)

—–→ Церемониальный утес

Его, как ни странно, приняли довольно сносно. Хотя подросток (это выглядело странно, поскольку он был очень рослым для своего возраста — а дрожал, как перепуганный младенец; натерпелся страху за последние дни) и озирался испуганно по сторонам, когда его окружили сразу несколько молодых львов и львиц, их вопросы, спокойные и дружелюбные, заставили взглянуть на обитателей прайда с другой стороны. Доселе Шу видел почти исключительно гиен, да еще пару каких-то тощих львиц, окинувших упитанного по сравнению с ними львенка довольно неприязненными взглядами. Да еще "теплый" прием, которого удостоились все львицы, которых привела Зира...

Но эти львы были совсем другие. Незаметно для себя подросток не только представился им, но и рассказал немного о том, откуда он взялся. На самом деле немного — говорить о том, из какого он прайда, Шу по-прежнему не решался, а потому предпочел представить дело так, будто он был одинок до того момента, как его нашла Эпеси. Если кому-то это и показалось подозрительным, придираться никто не стал. Напротив, даже с собой позвали, пообещав защиту от гиен. Это сейчас было как нельзя кстати. Хотя никто особо на львенка не смотрел, он все равно нервничал, так и чувствовал на себе мнимые кровожадные взгляды. Вот-вот начнут жрать заживо!

И он пошел вместе со всеми.

Когда-то здесь, наверно, было очень красиво. По крайней мере, Шу мог живо представить, как выглядели иссохшие ветки в то время, когда они еще были покрыты густой листвой. Сейчас ее почти не было, ни густой, ни сухой, никакой. Только голые ветки. Он слышал о том, что прайд Скара когда-то был крупным и процветающим, но после того травяного изобилия, что он видел на землях родного прайда, это казалось совершенно неправдоподобным. Да было ли это место когда-нибудь вообще живым? И если нет, что делают все эти львы здесь, почему не разойдутся по другим, более плодородным землям?

Продолжая гадать, подросток вместе с остальными незаметно для себя добрел до места встречи, где их уже поджидал как-то старый тип. Его Шу уже видел до того, и судя по тому, как Рафики вел себя с остальными, он ничуть не боялся львов.

— Рассвет грядет! — пафосно возопил тем временем старый мандрил, отчего Шу, не ожидавший от последнего такого вопля, испуганно шлепнулся на задницу, хлопая глазами.
Обернувшись, Тама дружелюбно улыбнулась ему и, кажется, даже подмигнула. Это заставило подростка взять себя в лапы и робко улыбнуться в ответ. Вокруг никто не удивлялся и не пугался, а к мандрилу, похоже, относились с уважением, хоть и приправленным изрядной долей скуки.

Правда, слова его все равно оставались для Шу полнейшим бредом. Король жив — что могло быть бредовее? Вроде бы, Шу только сегодня повстречался со Скаром, и тот был живее некуда — даже досадно. Подросток встряхнул темной челкой, но встревать в чужой разговор постеснялся, пока его самого не спрашивали, так и сидел молча, внимательно слушая и пытаясь разобраться во всем. Он сможет, он разберется.

Львица смотрела на Рафики полными боли и отчаяния глазами. А тот выглядел… раздраженно? Как будто он тут говорит не загадками, а самым прямым текстом, а эти неумные львы и львицы почему-то не понимают. Он снова огрел Таму посохом, а Гипатии достался болезненный, судя по ее морде, щелчок.

— Ну конечно живы! — радостно воскликнул он.

Кулу как кокосом по голове ударили. Вот оно — подтверждение, которого она так ждала. Тогда почему они прозвучали как из какого-то тумана, как будто это не про реальность, не касается ни ее, ни других? Наверное, потому что она уже мысленно похоронила и Чумви, и Симбу, и Налу. Потому что так намного проще отпустить трагедию и зажить спокойней, чем, если ждать и надеяться на то, что они вернутся. Мертвые не воскресают, чудес не бывает. Однако, похоже, иногда бывают.

Рафики ушел, пожелав своим подопечным не умереть. Отличный такой совет напоследок, ничего не скажешь. Если бы Кула не была занята сейчас перевариванием мыслей о том, что ее брат и друзья живы, она сказала бы что-то о таком совете мандрила. Но сейчас она лишь наблюдала за радостной реакцией Малки, который, ликуя, кричал Рафики вслед. И правда, чего это им умирать? Жить, бороться, не сдаваться, чтобы, когда Симба придет занимать свой законный трон, они были во всеоружии.

— Впятером мы точно не справимся со Скаром и его сворой, — согласилась Кула с Сарафиной. — Нужен план.

И сразу же план придумала Тама, которую темная львица уже обозначила для себя лидером этой группировки. Бойкая и решительная, она смело раздавала указания друзьям. Нужно было привлечь других животных, склонить их на свою сторону, убедить в правильности их планов и заинтересовать. Куле в пару определили Тоджо (что не могло не радовать их обоих, будем честными) и назначили, как ей казалось, самое сложное: крупных животных. Впрочем, те хотя бы были умными, в отличии от, скажем так, недалеких зебр и антилоп.

Заключительную речь Тамы львица встретила решительным кивком. Они справятся. Ради них самих, ради возвращения короля домой. Настоящего короля.

***

Свой план осуществлять они пошли, конечно же, не сразу. Им нужна была подготовка, которая у Кулы и Тоджо заняла порядка двух недель. Самка выясняла у других охотниц, что они знают о слонах, о их лидере и других членах их стада. Со времен Муфасы с другими видами животных кроме гиен никто особо-то не общался. Их задвинули в дальний угол, как ненужный хлам, не звали на общие собрания. Это могло сыграть повстанцам на руку, ведь, чем больше их притесняют, тем лучше они воспримут информацию о восстании.

День “икс” для Кулы выдался ясным, подходящим для того, чтобы найти слонов. Хотя, какие могут быть проблемы в поиске таких огромных животных? Львица знала, куда шла и, хотя слоны славились своим добродушием, все же переживала. Они огромные, они могут растоптать ее в два счета. Как бы ни старалась охотница отмахнуться от этих идей, нервишки все равно пошаливали. Поэтому, когда она, приближаясь к землям, где обитали слоны, услышала глухие громкие шаги, которые стремительно приближались… Скажем так, Кула… напряглась.

— Львица! — милый детский голос послышался откуда-то сверху. — Привет! А что ты тут делаешь? А ты к Ма Тембо? А тебя проводить? А ты по какому поводу? А…

— Мтото! — прогремел уже взрослый голос издалека. — Как тебе не стыдно!

Львица инстинктивно сделала шаг назад, когда к ней приблизилась слониха. Первый голос принадлежал малышу, которого, по всей видимости, звали Мтото. А вот, как зовут взрослую самку Кула не знала. Впрочем, то, что она мать мальчишки, охотница догадалась. Она вежливо улыбалась, пока слониха методично отчитывала прижавшего к себе огромные уши-лопухи Мтото. А, после, вежливо представилась (ее звали Сандуку) и извинилась за наглое поведение сынишки.

— Ничего страшного, — как можно более беспечно ответила львица. — Сандуку, очень приятно познакомиться. Меня зовут Кула и я пришла с разговором к Ма Тембо. Если ты не против, я бы очень хотела узнать, где она.

Сандуку медленно кивнула и пригласила пришелицу пройти с ней. То ли серьезный вид Кулы внушил ей, что дело действительно серьезное, то ли она просто не привыкла отказывать в переговоре с вожаком стада. Как бы то ни было, слониха развернулась и неспешно пошла в ту сторону, где, вероятно, была Ма Тембо. Малыш Мтото расстроенно плелся за ней. Вид у него был такой жалкий, что Кула, поймав его взгляд, подмигнула и улыбнулась, чтобы хоть как-то поднять ему настроение.

Ма Тембо оказалась в пяти минутах ходьбы от того места, где на Кулу налетел слоненок. Она была больше Сандуку, но никакого страха львице не внушала. Ее взгляд был спокоен, а поза расслаблена. Об этой слонихе охотница была наслышана, как о очень мудрой и справедливой правительнице.

— Добрый день, Ма Тембо, — сказала львица и почтительно склонила голову. — Меня зовут Кула, я из прайда Скара и у меня к вам есть предложение. Если Вы позволите…

Самка вела себя крайне почтительно, не желая ненароком обидеть или оскорбить вожака стада. К настоящим правителям Кула относилась с бесконечным уважением. Отметив это одобряющей улыбкой, Ма Тембо кивнула и попросила продолжать. Кажется, ее заинтересовала эта львица.

— Я думаю, вы заметили, в какую сторону изменилась обстановка на Землях Гордости с момента восхождения Скара на трон. Это все скоро закончится, все изменится. Симба, сын Муфасы жив, — на последней фразе у слонихи округлились глаза. — Да, жив. И он вернется, но для этого ему нужна помощь. Нам всем нужна помощь таких сильных и бесконечно мудрых животных, как вы. Мы собираемся дать отпор Скару, подорвать его правление изнутри прайда. Если вы согласитесь присоединиться к нам, мы будем бесконечно рады.

Слониха поначалу казалась ошарашенной. Видимо, новости о том, что наследник прайда жив потрясли ее. Но через несколько мгновений Ма Тембо приняла свой прежний, спокойный вид. Она сказала, что ей нужно время посоветоваться и попросила Кулу прийти на то же место позже этим вечером.

Когда Кула вернулась на закате, ее встречало все стадо, за исключением маленького Мтото, который спал чуть поодаль. В красных и оранжевых цветах слоны выглядели величественнее, чем обычно.

— Мы приняли решение, — проговорила Ма Тембо. — И мы согласны. Мы готовы помогать вам, если это действительно приведет к возвращению истинного короля на трон.

Кула поблагодарила вожака, а потом и каждого члена стада, пускай и не знала их по именам. Этот разговор прошел еще лучше, чем она рассчитывала, поэтому возвращалась она в прайд со своей личной победой. Там она встретила Тоджо, который, как оказалось, тоже преуспел в своем деле.

***

С момента пророчества Рафики прошло уже три месяца. Что удивительно, всей компанией им так и не удавалось собраться. Кула все чаще и чаще виделась лишь с Тоджо и все больше привязывалась к этому голубоглазому льву. У них было столько общего (помимо общей беды), что они могли ночами напролет разговаривать на разные темы. Дальше разговоров дело не дошло, ведь и Кула, и Тоджо были достаточно стеснительными. Так что пока они были лишь друзьями.

За это время Кула умудрилась обрести себе еще одного друга. Точнее, подругу. Львица спасла молодую самку сервала по имени Каси из цепких лап одной гиены, которая решила прогнать ее из собственного дома. Кула взяла кошечку под свою защиту, и, с того момента, самки были практически неразлучны. Охотница посвятила пятнистую в планы повстанцев, а та поддержала ее и пообещала, что будет рядом через все перипетии судьбы. Ведь Кула спасла ее. Да и, за эти пару месяцев, что они вместе, сервал и львица неплохо сдружились. Каси стала для Кулы некоторой отдушиной, подругой, с которой можно поговорить обо всем. Как когда-то такой подругой была ей Нала.

фамильяр введен

С этого самого момента в сердцах всех присутствующих затеплилась надежда. Надежда о том, что справедливость наконец-то восторжествует. Солнце вновь будет сиять над законным королем, Земли Гордости вернутся к былому величию, которым действительно можно было возгордиться. Смотря на то, что Скар сотворил с родными местами теперь уже повстанцев, становилось понятно - путь к свободе и верховенству правосудия не сулит быть легким.

- Хорошая мысль, Тама, - кивнула Гипатия приятельнице. - Наверняка те, кто еще помнят старые времена, будут первыми согласившимися на противостояние.

Важность собственного задания Гипатия приняла со всей серьезностью. Разве она умела иначе?.. Судьба всего прайда лежала в лапах каждого из них всех. На нескольких львов и львиц свалилась судьба нести на собственных плечах огромнейший груз, который казался десятитонной глыбой, которую невозможно потянуть. Но тот, кто не работает мозгами, не выиграет в этой войне. Правильно подмечено, что впятером противостоять узурпатору бесполезно. Но если заручиться поддержкой остальных жителей Земель Гордости, то вместе они станут сокрушительной силой.

***

В очередной раз Гипатия видит жалкую картину. Эти чертовы бродяги, которых приголубила Зира, в глазах львицы не заслуживали ни уважения, ни жизни на её земле. Они слишком многое себе позволяют: плюют на Круг Жизни, нарушая все законы и насмехаясь над львицами, что изначально состояли в прайде. Кучка светлых, но по виду явно измотанных самок сиротливо отошли подальше от проходящих мимо бродяг, что то и дело кидали в их сторону весьма оскорбительные усмешки и не стеснялись называть их бесполезными кусками мяса. Гипатия раздраженно фыркнула и, когда новая команда охотниц Зиры скрылась, приблизилась к знакомым ей понурым мордам голодных и уставших львиц.

- Вы все еще позволяете им насмехаться над собой? - самка, сверкнув глазами, нахмурилась.
- Они не слушают никого из нас, - вздохнула одна из самых старших львиц прайдленда, Сафура. - И мы ничего поделать не можем.
- Скар и ухом не ведет, когда речь заходит о том, что его охотницы преступают черту законов Круга Жизни, - несколько энергичней начала Зингела.
- А вы хотите это изменить или так и будете шушукаться, не зная куда себя деть?

Показалось, словно после этих слов Гипатии все львицы вздрогнули и затихли, а вместе с ними и вся природа вокруг. Коренные жительницы смотрели на свою соратницу с неподдельным страхом, словно она предложила им выйти на протест прямо здесь и сейчас, невзирая на огромный риск быть разодранной и сожранной гиенами в дуэте с охотницами Зиры.
Гипатия не стала тянуть резину с самками и развернулась восвояси. Стоило ей самой отойти дальше, чем на пару метров, как остальные львицы, несколько минут назад смотревшие на неё стеклянными глазами, начали подтягиваться вслед за ней, заглядывая ей в морду, точно поджидая продолжения её речи.

- Я так понимаю, вам все же интересно? - бурошкурая повернула голову к основной массе львиц прайдленда.
- Что ты задумала, небо тебя побери? - эта фраза Зингелы звучала скорее напугано и недоверчиво, чем заинтересованно.
- Не я это задумала. Никто ничего не придумал. Но я вижу, я знаю, что вам всем осточертела такая жизнь. Поэтому я здесь, чтобы донести до вас одну новость, которая поможет объединить все силы на Землях Гордости на свершение справедливости, - Гипатия присела и приосанилась, смотря на окружающих спокойным хладным взглядом, пока те жадно ловили каждое её слово и вновь затихли, ожидая, когда та продолжит. - Сыновья короля живы. Скорее всего и их друзья, пропавшие следом за ними.

Кучка львиц охнула чуть ли не хором и тут же приняла перешептываться. Они испытывали примерно те же эмоции, что и Гипатия в то время, когда услышала эти слова от Рафики. Они не могли в это поверить, но им нужна была хоть какая-то вера. Даже самая нелепая и нереальная, но за которую можно держаться, словно за спасительный уступ на утесе. Все здесь присутствующие имели все причины присоединиться к Гипатии и остальным повстанцам, например, сестры Сараби, не так давно шокированные вестью о её изгнании. Ни один дурак не поверит в сказку о её предательстве.

- Откуда ты это знаешь? - осторожно спросила матерая охотница Сафура.
- Не могу сказать, пока ты, как и все остальные, должна поверит мне на слово, - не стала врать Гипатия.
- А кто-то, кроме тебя, знает? - спросила уже другая львица.
- Нас пока немного, большего я никому из вас не скажу, Двала. Земли Гордости стали местом, в котором никто уже не может никому доверять больше нужного.

Несмотря на абсурдность ситуации, львицы понимающе закивали. Они все еще бились в сомнениях и не знали, как ответить на такое известие. Некоторые сбиты с толку, некоторые просто в смятении.
Гипатия же не говорила ничего более за обычными мерами безопасности. Она не могла подвергать риску остальных членов сопротивления. Если кто-то из львиц проболтается, то пусть казнят только Гипатию, чем их всех. Сама Гипа это понимала как никто другой.

- Говори, когда я буду нужна тебе и остальным, - серьезно настроенным тоном ответила  Сафура и кивнула.
- И я, - повторила Наанда.

Одна за другой охотницы вторили друг другу.

- Тогда сообщите об этом всем, в ком уверены на все сто, - произнесла Гипатия.

У неё ещё была парочка потенциальных участников сопротивления, которых тоже надо было навестить в обязательном порядке. Первым, конечно, являлся Лиланд. Их взаимная неприязнь сейчас не должна играть никакой роли. На кону жизнь прайда.

***

Через три месяца весть о живых и невредимых наследниках Муфасы теплилась в сердцах тех, кто помнил их, кто помнил их отца. Новость была как рыбка в сетях и, к счастью повстанцев, не утекала туда, куда не надо. Неплохая работа. Хотелось бы больше сторонников со стороны львов и львиц, но тех, кто помнил старого короля, было намного меньше, чем тех, кто не знал в жизни лучшего монарха, чем Скар.

- Большинство из наших охотниц и некоторые львы согласны на помощь "Рассвету", - Гипатия поприветствовала повстанцев коротким кивком. - В том числе Лиланд и мой дядя Сиийх. Помощь крепких матерых самцов нам тоже нужна.

Львица выглядела так же, как и всегда, но, судя по всему, все-таки была рада вновь увидеть соратников в полном составе. По крайней мере никого пока не убили и то прекрасно.

- Малка прав. Нужно что-то похожее на пещеру или просто скрытый от посторонних глаз и ушей участок, - Гипатия взглянула на него с уважением к его идее.

Отредактировано Гипатия (4 Июн 2018 18:19:10)