Казалось бы - добыча была в лапах! Нортерн удачно закрепился у неё на шее, вцепившись когтями и оставляя небольшие царапины. Но антилопа так сильно не желала расставаться с жизнью, что решила ещё побороться. Паникующее животное замотало головой во все стороны, стремясь задеть охотника. Тот, побоявшись словить по морде, чуть потерял фокус и преждевременно щёлкнул пастью, упуская зубами шею.

Тасянь практически бесшумно спикировал на конгони. Норт едва успел заметить его тень перед тем, как когти птицы чиркинули рядом. Правда, из-за вертлявости жертвы орёл смог задеть лишь её бровь. А Норт подозревал, что целился тот, всё-таки, в глаза. Следом за Тасянем на круп антилопы спикировал другой, незнакомый крылатый, также оставляя царапину когтями. Сейчас не так сильно имело значение, откуда тут другой орёл, тем более Нортерн был не против помощи. Пусть пока их коллективные усилия и не были сильно успешны.

Собравшись с усилиями, он, всё ещё вися на антилопе, опять нацелился клыками ей в горло. Он хотел сжать шею конгони покрепче и давить клыками как пресс, медленно душа жертву.

Орёл был фантастически уверен в себе, и эта уверенность придавала ему сил. Каждый взмах мощных крыльев приближал к намеченной цели, в гигантские, острые как бритва крючковатые птичьи когти были готовы рвать и терзать.

Но и дураком он не был. Охотиться на такую крупную добычу как целый конгони — занятие не из легких, как бы не относился к своим способностям Тасянь. Он всё же был орлом, пускай крупным, пускай способным, но орлом, птицей. А конгони, выбранный в качестве жертвы львами, обладал размерами… ну, побольше.

А ещё он был рогатым.

И только натренированная ловкость позволила Тасяню вовремя сделать мощный мах крыльями и увильнуть в сторону. Напоследок хищная птица добротно проехалась когтями по морде конгони и, кажется, весьма успешно! Острые орловские когти стали немножко влажными, как будто побывали в самой глубине глазниц жертвы.

Делая облетный круг, орел поискал глазами слинявших с охоты самцов, нашел, отметил, что у них проблемы, и решил не вдаваться в подробности и оставить выяснения на потом. Потом он всё выскажет и этому Сороне, и его братцу Мванге, а пока добыча не ждет.

Тем временем в охотничьей группе произошло пополнение и Тасянь злобно щелкнул клювом, когда приметил появление на сцене (и на жопце конгони) неизвестного орла. Ишь ты, посмел посягнуть на чужую добычу! Незнакомый птах даже оставил свой кровавый автограф на конгони, и теперь явно взбешенное травоядное вовсю гнало его, чуть ли не доставая рогами. Тасянь же издал воинственный птичий клич и тоже ринулся следом, широкими взмахами крыльев помогая себе нагнать убегающую добычу с Нортом на спине. Целиться было сложно как никогда, но венценосный орел припомнил все свои богатые познания о строении тела четвероногих и попытался в полете нацелиться и разодрать острыми когтями кожу до мяса на бедре конгони там, где предположительно проходила одна из крупных артерий.

Отредактировано Сорона (29 Июл 2023 11:40:51)

Черная птица покинула небосвод. Ты инстинктивно пригнулся в траве, заметив "падение" орла. Чутье не подвело, друг не появлялся в небе продолжительное время. Ты напрягся, принюхиваясь и прислушиваясь к окружению. Пока было тихо. Ты оставался на месте, выжидая необходимый момент.

Первое правило выживания, которое ты выучил - никогда не упускай из виду Белцана. За эти несколько месяцев вы разработали определенную схему взаимодействия. Которая создавалась путем проб и ошибок. Орел пояснил, что не может предупреждать тебя о добыче. Лететь слишком долго, а клич может позволить добыче обнаружить угрозу с небес. Теперь ты всегда следил за другом в небе, и если он, внезапно, падал камнем вниз и долго не поднимался, то это значило только одно. Пора начинать охоту. 

"Какого черта?!" Ветер принес запах свежей крови и конгони. О приближении парнокопытного сообщала и легкая дрожь земли. Ты недовольно фыркнул, думая о том, какой из перьев вырвет из хвоста Белцана. Иногда пернатый приятель оказывался слишком легкомысленным. И пытался вывести на тебя добычу, которую однозначно ты не сможешь поймать. И объяснять, что это не то и ты еще слишком мал бесполезно. Однако, запах крови все же внушал тебе надежу, что в этот раз все будет удачно. Оставалось только ждать.

Белцан просто кричать был готов от счастья, усиленно работая крыльями. Какой же он все же молодец! Он не только поцарапал добычу, так еще и вынули её погнаться за ним. В этот раз план работал на столько хорошо, что даже не верилось. Добыча неустанно следовала за тобой, не смотря на то, что на ней висел взрослый лев. Теперь, кажется, пернатый понял почему Фусро даже не пытался поймать кого-то крупного. Вон вроде не такая уж и крупная добыча, а тащит целого льва. Острое зрение позволило Белцану еще дальнем расстоянии четко определить, где затаился его друг и выбрать необходимое направление.
- Давай! Сейчас! - подал знак орел и взмыл вверх, переходя из позиции убегающего, в позицию нападающего.

"ДА Какого черта?!" второй раз за этот момент пронеслось в твоей голове, когда мимо тебя взмыл вверх Белцан. А на тебя несся конгони, на шеи которого уже висел лев! Ты замялся на несколько секунд. С одной стороны лезть в охоту взрослого льва еще и на чужой территории - полное безумие. С другой стороны, ну а вдруг поделится? Да и терять уже было не чего, если конечно, ты не хотел, чтоб добыча об тебя попросту запнулась.
Стоило Белцану подать знак, как ты прыгнул на добычу с желанием нанести максимально серьезные ранения. Которые только сможешь в своем то возрасте.

Вцепиться-то он вцепился, но вот из-за бешенной тряски удержать хватку зубами не смог и разжал челюсти. Тасянь пока тоже не взыскал особого успеха: было тяжело исполнить хорошую атаку, пока испуганное животное так бешено мчалось вперёд. Так, орёл смог нанести лишь небольшую царапину на крупе антилопы.

Конгони продолжал бежать вслед за незнакомой птицей. Нортерн, вообще-то, был не в восторге от такого "аттракциона", ведь ему всё ещё приходилось удерживаться лапами на испуганной жертве. Но силы у него ещё были, и лев надеялся, что весь этот кавардак стоил того. От долгой охоты голод разгорался ещё сильнее.

Вдруг, новый орёл куда-то подлетел и через несколько секунд после того, как тот снова взмыл в воздух, из травы выпрыгнул молодой лев. Тот обхватил лапами шею животного и вцепился в неё зубами. Норт такого поворота вообще не ожидал, да и близость подростка, находившегося в той же "зоне действий", была внезапной. Лев не был уверен, что готов делиться добычей с целым чужим львом. Но сейчас этот вопрос следовало отложить на потом.

Учитывая, что теперь их висело на шее двое, Нортерн решил, что вдвоём они смогут повалить жертву. Норт, не отпуская жертву передними лапами,  поставил задние на землю и, навалившись всем весом на область плеча и шеи антилопы, попытался повалить её на землю и одновременно посильнее впиться когтями в шкуру.

Тасянь чертыхнулся, когда когти запоздало проскользили по бедру травоядного, оставив там досадно мелкую царапину, хоть и кровоточащую. Орёл мощными взмахами широких крыльев снова взмыл высоко в воздух, не забыв злобно щёлкнуть клювом в адрес другой птицы, что претендовала на их добычу. Впрочем, птица сего жеста не оценила, вероятно, потому что попросту не заметила. Ничего, с чужаками они разберутся попозже.

Тем временем, на охотничьей арене появилось новое действующее лицо: молодой самец льва. Тасянь немедленно издал громкий крич-вскрик в надежде обратить внимание двух исчезнувших братьев на пришельца, который, на минуточку, тоже прыгнул на их добычу и вцепился прямиком в глотку! Орёл, подавив секундный гневный порыв, вдруг успокоился и принялся плавно кружить в воздухе над их неожиданной охотничьей группой, молча наблюдая дальнейшее развитие событий. Он был готов в любой момент по знаку любого из братьев камнем ринуться вниз и вонзить свои огромные крючковатые когти в мягчайшую часть тела или чужого льва, или выдрать хвост его (его ведь?..) прирученной птички. Тасянь до ужаса не любил наглецов, особенно, когда те претендовали на его потенциальный обед.

Продолжая рассекать крыльями воздух, орёл кинул взгляд поодаль, где застряли Сорона с Мвангой, неизвестно чем занятые. Но предпочел остаться здесь и следить за Нортом, ожидая его возможного сигнала к нападению. А спуститься всегда успеет, коли нужно будет. Тасянь не сомневался, что два льва смогут прикончить уже павшего конгони и без его помощи.

Момент, полет и вот твои когти уже вонзаются в шкуру травоядного. У тебя вышло все идеально. Ты умудрился зацепиться на добыче и вцепиться зубами ей в шею. Твоя первая "взрослая" охота. От вкуса крови чувство голода усилилось, а тело буквально запылало. Ты максимально усилил хватку, внезапно осознавая, что сейчас готов претендовать на часть этой добычи клыками и когтями. Вне зависимости от возможного исхода.
К слову висящий все это время на добыче лев, весьма удивился твоему появлению. Но хватку не ослабил. Наоборот, он внезапно опустился всем весом ниже к земле и успешно смог повалить добычу.  При этом ты умудрился удержаться.

Из всех немалых уроков ты помнил, что уронить добычу это уже половина успеха. Осталось её удержать на земле. Чужой орел взмыл в воздух внимательно наблюдая за процессом. Похоже, он решил, что более его участия не требуется. Белцан же весело скакал в траве у головы травоядного, отвлекая его своими неожиданными вскриками. Это уже вряд-ли чем помогало, но возможно могло спасти тебя от неприятного удара рогами или копытом. Возможно. Разгоряченный еще большим успехом  ты впустил когти посильнее в конгони и решил постараться "разгрызть", то место на шее, куда изначально вцепился.

Белцан решил остаться в траве, не уподобляясь поведению другого орла. Да и мало ли тот атаковать решит, с такой высоты у него будет больше преимущества, пока черный орел поднимется. Так или иначе они сейчас захватили чужую добычу. И орел готов был защищать своего друга и свой предполагаемый завтрак. И защищать друга от завтрака, пока тот не умрет.

И вот, всё ещё удерживая добычу когтями, Нортерн повалили её!

Юнец, вмешавшийся в охоту, не теряя времени впился ей в шею, но видать был слишком упоён победой (не совсем своей, как слегка раздражённо подумал Нортерн) и впился не так уж и сильно. Нортерн своим не слишком опытным но более старшим взглядом подметил это. Подростку ещё учиться и учиться.

События развивались стремительно, лев думал и действовал очень быстро. Орёл юнца скакал рядом, прямо у головы конгони. Видать, не боялся удара рогами.

Нортерн раскрыл пасть и рванул вперёд, планируя впиться в шею травоядного с крушащей силой, В идеале ему хотелось порвать артерию на шее. Параллельно он хотел навалиться на плечо травоядного всем телом, выбивая воздух из жертвы.

Это были финальные мгновения охоты. Сердце стучало бешено, адреналин в крови зашкаливал. Скоро они с братьями отведают свежего мяса, эта мысль придавала энергии и силы. Хвост Норта бешено метался по земле, глаза горели уж слишком устрашающе для такого неконфликтного льва.

Отредактировано Нортерн (25 Авг 2023 18:29:20)

Ты продолжал неумело вгрызаться в добычу. И эти действия явно не наносили ей особо сильных ран. Белцан все еще скакал рядом, наблюдая и находясь настороже. Казалось, впервые, молодой орел вел себя ответственно и настороженно. А не взбалматушно и беззаботно. Обычно бы Белцан уже орал на всю округу о том, что вон какой он молодец. Помог такую добычу добыть.

Тем временем незнакомый лев присоединился, и судя по его действиям, охота его значительно вымотала. Внезапно, ты почувствовал желание вцепиться в добычу как можно сильнее и никому её не отдавать. Из горла внезапно вырвалось приглушенное рычание, которое ты быстро подавил. Азарт постепенно начинал проходить, а вот голод лишь усиливался. Впервые ты не знал, кого слушать. С одной стороны это чужая добыча, да и лев вряд-ли охотился один. С другой это и ТВОЯ добыча, которую ты честно помог добыть. А это значит, что однозначно имеешь право на долю. Хотя бы вон на ногу.

Больше всего из этого тебя до ужаса пугало желание защищать эту добычу чуть ли не ценой собственной жизни.  Клыками и когтями, без всяких церемоний. Это было ужасно на тебя не похоже. Совсем.

Ты мотнул головой, понимая, что сейчас первоочередная задача добить. А потом уже разбираться, что кому и когда. С этими мыслями ты постарался опять впиться в шею травоядного.

Прыжок — заканчивается не лучшим образом; это — если мягко говоря; если предельно честно и откровенно — прыжок этот спасибо, что не становится последним в жизни Мванги. Острая боль прорезает лапу, Мванга издаёт полурык-полустон и валится кубарем на землю; конгони (считай, победивший в честном бою) уносится дальше, но Мвангу это уже не интересует — в глазах на секунду темнеет, а резкое столкновение с твёрдой поверхностью выбивает из него все мысли разом: и об охоте, и о конгоне, и об испытанном микропозоре; да даже о добре и зле — короче, обо всём, что не связано с болью и всплывающей в голове бранью.

«Твою ж...».

Мванга не замечает, как и в какой позе валится на землю; зажмуривает глаза после удара и не открывает их до тех самых пор, пока не понимает, что дальше уже точно никуда не переместится. Сначала — оседает лёжа неподвижным камнем; затем — двигает шеей и поднимает голову. Попытка двинуть лапой заканчивается неудачей.

«Больно» — мысль первая, Мванга щурится и сглатывает; «Сорона» — мысль вторая, он морщится и скалит клыки то ли от боли, то ли от досады.

Мир вдруг становится очень тихим и недружелюбным. Мванга двигает задними лапами — кажется, они в порядке; подминает их под себя и поднимает голову. Взлохмаченные пряди гривы закрывают обзор; он откидывает их резким движением головой и пытается приподняться. Как ожидается, выходит плохо — резкая боль заставляет его издать недовольное «тц» и сдаться; от неожиданности Мванга немного подаётся вперёд и пряди снова выпадают на перед морды, закрывая обзор.

Мванга прекрасно понимает: времени и возможности сейчас себя жалеть у него нет. Он оглядывается в поисках Сороны или Тасяня, но не видит ни того, ни другого; у него проскакивает мысль: может, его внимание всего лишь рассеяно из-за травмы и небольшого шока; тем не менее, факт остаётся фактом — сейчас помочь ему некому, а значит, нужно что-то придумывать, нужно как-то ориентироваться — и желательно делать это побыстрее. Опустившаяся на земли южного кряжа ночь то ли играет ему на руку, то ли наоборот делает всё намного сложнее — пусть «новоиспечённого инвалида» Мвангу и сложнее заметить в такой темноте, но и ему, в свою очередь, сложнее найти братьев. Мванга старается прислушиваться и принюхиваться, но в голове всё ещё всё немного плывёт (в конце концов, прошло не больше десятка секунд с падения), а в висках пульсирует кровь, заглушающая здравые мысли.

В попытках прийти в себя Мванга проводит ещё пару минут. Затем — следует попытка ещё раз встать на больную лапу. «Неумно», журит он самого себя в собственных мыслях, и неодобрительно трясёт головой; набирает побольше воздуха в лёгкие, собирается с силами...

У него получается. Ему всё ещё больно, но, сжав зубы почти до скрипа, Мванга ступает на повреждённую лапу; долго он так, конечно, не выдерживает — поскорей переносит вес на здоровую. Выдыхает: мысль о том, что теперь он стоит (пусть и, по большому счёту, на трёх лапах, а не на четырёх), приносит ему некоторое облегчение. Теперь дело за малым (Мванга усмехается про себя) — найти братьев и попросить их о помощи, потому что одному ему точно не справиться. Интересно, поймали ли братья этого злосчастного конгони на обед? Мванга не ощущает голода сейчас из-за травмы, но точно знает, что оставаться без еды нельзя.

Оставаться здесь одному тоже нельзя. Но что делать?

— СОРОНА!! — Мванга опять набирает воздуха и кричит, озираясь по сторонам, — Нортерн! Тасянь?!

Он знает, что он рискует, но не может сейчас придумать иного выхода из ситуации. Ему остаётся лишь надеяться, что никакому мимо проходящему животному не придёт в голову на него напасть. Мванга шумно дышит через ноздри и напряжённо вглядывается в слегка влажный ночной воздух; прислушивается к каждому шороху.

Ему кажется, что он видит Сорону где-то впереди.

Нортерн смог впиться в шею жертве. Да вот то ли он потерял координацию, то ли в целом устал от продолжительной охоты, но укус получился не очень сильным. Впрочем, это уже не имело сильного значения. Антилопа уже на земле, и они порядком вымотали её. Что бы бедное травоядное не предприняло, жить ему оставалось совсем чуть-чуть.

Чуткие львиные уши уловили глухое рычание подростка, исступлённо вгрызавшегося в добычу. В воздухе стоял запах крови, сердце всё так же бешено билось, под своим телом Нортерн чувствовал тёплую тушу животного, сопротивлявшегося всё слабее и слабее. Чужое рычание снова пробудило в Норте что-то первобытное, что-то нелицеприятное. Он прижал уши и вздыбил шерсть, зрачки сузились. Но рык подростка стих также быстро, как и начался. Тот впился в конгони один последний раз, и старшему льву показалось, что он почти чувствует, как жизнь выходит из тела добычи. Вот и всё. Ещё одна робкая победа, ещё одна удачная охота. И в этот раз он охотился даже не с братьями, а с абсолютным незнакомцем. Подростком-незнакомцем!

Норт отпустил тушу и поднял голову. Кровь капала с его подбородка. Внезапно он услышал зов Мванги и встрепенулся. Сомнение металось в его глазах, хотелось скорее кинуться на помощь. Вдруг Мванга был в опасности? Но когда в следующее мгновение он услышал птичий крик подлетевшего Тасяня, Нортерн понял, что ситуация пока терпит ожидания. Иначе, орёл, видевший всё с высоты своего полёта сообщил бы ему.

Лев кивнул орлу, а сам одарил подростка внимательным взглядом. Всё ещё несерьёзный соперник даже для такого неопытного льва как Нортерн. И всё же, он помог им с охотой (хотя никто его об этом и не просил). Несправедливо было бы просто прогнать его.

— Молодец, помог. А теперь проваливай.

Норт бросил слегка удивлённый взгляд на орла.

- Погоди, Тасянь. Он всё же помог нам. Сначала давай выслушаем самого мальца, - лев проговорил это всё в спокойно-примирительном тоне и перевёл взгляд на подростка. Хотя Норт и не был намерен прогонять Фусро сразу, он был готов в случае чего обнажить клыки и когти снова.

Орёл шумно фыркнул на слова Норта, но перечить не стал. Нахохлился и с места не сдвинулся, грозно щелкнув клювом в адрес чужой птицы. Искра, буря, безумие. Сперва глаза-в-глаза со львом-подростком, теперь вот с его пернатым дружком. У Тасяня хватало пороха в причинном месте, чтобы не опасаться всерьёз нападения, ведь прямо рядом с ним был Нортерн.

…который, впрочем, решил выслушать подростка, посему орёл больше не встревал, давая возможность нарушителю оправдаться. История была слезлива, как и ожидалось, голод, холод, отсутствие прайда и семьи. И безумное отчаяние, сквозившее в каждом слове, которое тронуло черствую орлиную душу сильнее, чем голодное рычание и выпущенные когти.

Тасянь вопросительно склонил голову, взглянув на Нортерна и ожидая, когда тот вынесет вердикт, позволять чужаку наесться от их добычи, или же нет. И, конечно, не смог смолчать, как бы сильно не хотелось сопереживать подростку.

— Ты не забывай, что у нас ещё двое таких же голодных здоровых лбов где-то в кустах у реки тусуются. Один Мванга сожрет как минимум полтуши этой антилопы, а Сорона из вредности займёт вторую половину, оставив нам грызть ноги да башку, ты же сам их знаешь. Ничего не имею против тебя, малец, — обратился орёл к подростку, — а хотя нет, погоди, имею… но опустим это. Нас много, мы все голодные, и я не хочу иметь дело с Мвангой или Сороной, которые поймут, что их ужин сожрал какой-то мальчишка, нагло заявивший свои права на чужую добычу в охоте.

Тасянь вовсе не пытался припугнуть или нагрубить. Орёл в привычной ему манере рубил правду, которую знал и представлял в своей голове. И если насчёт Мванги он не был уверен — здоровяк всё же имел доброе, совсем не конфликтное сердце, то о гадостной натуре Сороны можно было слагать легенды.