Три когтя
(После старения)
Весь день как на зло, было жарко. С самого утра на небе не было и облачка, и солнце ломило с голубых небес, стремясь спалить все живое и неживое, что ползало под его лучами. Казалось, что к полудню ветер натянет с востока вялые тучки и к вечеру посвежеет, но ничего такого не произошло. Не молодой Асии, что тащилась по лугам вместе с Эбиигейл и Аминтой, который убежал от них вперед, было не просто.

Как же быстро пролетел год. Разве не она шла по узкой охотничей тропе год назад, думая, что год, это чертовски огромная прорва времени. Что она успеет разобраться в отношениях сыновей, сумеет снова сблизится, а не отдалиться от Котиса, понять его, черт возьми. Быть может завести себе самца, который станет ему примером, тем, кто заменит отца. Как то снова сплотить Аминту и Галатеса и понять уже, черт возьми, что творилось у них в головах и почему они так неожиданно стали холодны друг к другу как лед с вершины горы. Нихрена не получилось! Все не так, время оказалось быстротечнее чем вода. Она вздохнула, повернув голову и поглядев на Эбигейл, что шла рядом. Вздох вышел каким-то усталым.

"Сейчас бы к Касари"

Она как-то незаметно сблизилась с молодой львицей, не редко приходя к ней за помощью, сначала скрывая свои проблемы и боли, просто интересуясь: а что если вот там заболит? Касари быстро ее раскусила, некоторое время не говоря о том, что поняла зачем ходит к ней Асия и только на пятой или шестой встрече спросила в лоб: Опять бок разболелся? Наверно просто забегалась и забыла о своей миссии. Потом извинилась, сказала что случайно, но Асия сдалась, немного поворчав и призналась, что с ней давно уже все не так. Так они и сошлись. Королева тихонечко ходила к Касс, хорохорясь на львах, мол я еще молода, все еще норм. Нет, не норм. Не была она молода, не редко, умело скрывая от детей и окружающих свои проблемы. Касари ее понимала, лечила, скрывая от остальных что делает это, по просьбе Асии, ну и иногда выслушивала ее жалобы на нелегкую королевскую жизнь, давая какие-то свои, зачастую совершенно бессмысленные советы. Асия только кивала ей, отвечая, что это хорошая мысль. Ну, не расстраивать же ее, говоря, что жизнь куда сложнее и вываливать на эту милую и красивую львицу всю подноготную? К тому же на нее вроде бы стал поглядывать Котис и Асия надеялась, что сможет через Касари достучаться до сына.

- Был бы ты рядом, это был бы пропуск, через пропасть и сквозь посты. Был бы ты рядом, это был бы пропуск, через пропасть и через сны... - пропела она кусочек песни, что пела когда то Птолемею, поглядев на дочь и улыбнувшись, отвечая на ее вопрос: - Все в порядке. Просто... просто вы так быстро повзрослели. - последние слова получились с грустной интонацией. Нет, не в том было дело кончено.
- Эту песню я когда то пела для твоего отца. - тихо сказала она, идя с дочерью бок о бок и почти касаясь ее плечом:

- Знаешь, солнце не светит больше, как тогда, когда мы были рядом,
Воздух по другому пахнет, гарью а не мятой,
Луг все тот же, но все иначе, и это другая повесть.
Но есть одно что не может сбыться, и не менялось то есть.

Асия чувствовала разлад в семье и то, что на видела, не нравилось ей. Не нравилось то, во что превращался Котис, против ее воли слишком сильно увлекающийся тренировками и военным делом. А агрессия! Она из него так и перла. Королева чувствовала холод, с которым он общался с ней: Котис никогда не умел толком притворяться и отдалился от нее. Аколуф как-то сдался и рассказал, что ее сын достал его с тренировками, а когда она попыталась поговорить с ним, то он сухо ответил что не прекратит заниматься, что это его призвание. И Асия понимала, что она ничего не может сделать, что Котис если бы и послушал кого-то, то сильного и смелого отца. Птолемей, конечно, таким не был, но он был отцом! Львом! Наверняка он имел бы больший авторитет... Котис правда хвостиком бегал за Эбигейл, но и она не могла ничего поделать с его увлечением.

- Мир качнулся и снова замер, но ещё шевелятся камни.
И за стенкой запели птицы, мне пора уходить отсюда.
Пустота глухих коридоров, на деревьях плоды и птицы;
Глянь и, может быть, запомни: ничего не повторится!

Да уж! Ничего не повторится... Галатес... Их с Аминтой она боялась больше всего - оба брата были на когтях друг с другом, хотя при ней держались сдержанно, скрывая истинные отношения. Нет, Аминта все же чаще открывался, высказываясь в сторону Галатеса негативно. Асия, не редко одергивала его, раз за разом напоминая что они братья. И каждый раз ей казалось, что без толку, что она только еще больше портит отношения с Аминтой, а Галатеса она уже потеряла. Больше всего Асия боялась что все это выльется в открытый конфликт и что в ее прайде родился второй Скар, который принесет королевству только страдания и боль. И конечно, ее пугало то, что она не всегда могла понять, искренен ли с ней Галатес или нет. Он научился так грациозно притворяться, что в какой-то момент львица потеряла над ним контроль. Сначала это раздражало ее, потом стало пугать...

- Помню, было обычное лето, и на пляже смеялись дети;
И добыча бежала по лугу, попадая охотникам в сети.
Всё вокруг было очень хрупким, только мы об этом не знали.
Ну а те, кто был в курсе дела - нам не сказали...

У нее осталась только Эбигейл. Красивая, милая, непорочная, любящая. Ее девочка, ее идеал. Эбигейл она потакала во всем, и всегда соглашаясь почти с каждым ее решением. Хочешь гулять с Амиди? Пожалуйста... Хочешь пойти с ним на ритуал ночью? Ладно, но с тобой идет Котис. И да прибудет с тобой Ахею... Асия чувствовала сердцем, что Эби любит ее, и старалась отдать львиную долю своей любви дочери, стараясь не думать, что та могла просто превзойти Галатеса и притворяться более искусно. Нет, лучше не думать об этом, если это так, то лучше умереть...
Они уже почти добрались до места. Галатес и Котис явно их видели и все трое, включая Аминту, стояли рядом друг с другом и спокойно разговаривали. И в такие моменты, издалека, Асии казалось, что все хорошо, что они все так же дружны и улыбаются. Жаль, что это не так. Львица слегка нахмурилась, опуская голову и двигаясь вперед, глядя себе под лапы, но, вовремя опомнилась, вскинув голову, взглянув на Эбигейл, явно заметившую перемены и закончив песню тихо, так что слышать ее могла только дочь:

- Если ты рядом, это будет пропуск, через пропасть и сквозь посты,
Если ты рядом, это будет пропуск, через пропасть и через сны...

Последние двадцать шагов и они подошли к Аминте, Галатесу и Котису. Кивулли тоже был тут. Асия не могла сказать, что гепард впечатлил ее, и пожалуй, не гнала она его прочь, только из-за сына. И что он в нем нашел? Непонятно. Вот и сейчас она решила сделать послабление, не став просить его удалиться.
- Здравствуй милый. - она подошла к Галатесу и коснулась его лба своим: - Как твои успехи? - она кивнула на гепарда, а затем подошла к Котису, не особо рассчитывая на то, что он примет ее приветствие. И все же она попыталась коснуться его лба своим: - Привет, здоровяк. Ты совсем про меня забыл со своими патрулями.

Они это сделали. ОНИ ЭТО СДЕЛАЛИ! Двое подростков смогли загнать взрослую импалу! Чёрт возьми, как же его распирала гордость от осознания того, что они с братом могут так слаженно работать и приносить пользу королевству. Так ещё и получать от этого столько эмоций и удовольствия. Да, это стоило того. Определенно стоило. Выплеск эмоций помог юному принцу выпустить пар и остудить голову, и потому обида на мать уже не так сильно гложила его. Когда перед тобой лежит такая аппетитная туша, так пугающе завораживающе сотрясающаяся в предсмертных конвульсиях, обстановка в семье кажется какой-то слишком далёкой проблемой, чтобы зацикливаться над ней. О, нет, сейчас Котиса интересовало лишь то, что лежало у него под лапами. Он, честно говоря, не знал, ранен ли он: анальгезия позволяла юному принцу не думать об этом. Подошедшего брата он заметил не сразу, так сильно он был поглощён наблюдением за импалой. Это был первый раз, когда ему удалось убить травоядное в сопровождении лишь одного охотника, к тому же ещё и его ровесника, а не группы опытных добытчиц.

– Спасибо за похвалу, – расплылся в клыкастой лыбе принц, отрывая свой взор от туши и обращая его к брату, – без тебя я вряд ли смог её догнать. Всё-таки это ты погнал её, куда надо, да ещё и замедлил. А насчёт тренировок… они никогда не бывают лишними, но я бы посоветовал тебе просто отточить твои приёмы. Ты слишком лёгкий для многих приёмов, которые я использую. Что до матери… – морда его стала чуть мрачнее, – главное, чтобы поела. Не зря ж мы гонялись за этой старухой!

Принц довольно хмыкнул, слизывая с губ стекающие струйки крови. Он попал точно в цель, так что фонтан был, что надо. Следовало бы хоть немного привести себя в порядок, чтобы его не зажали мать, сестра или иные львицы прайда, и не попытались насильно вычистить его морду.

– Мы ведь не будем марать лапы лишний раз, братец? Пусть помирает своим ходом. Займёмся пока собственными шкурами, – сверкнув глазами, ответил Котис, медленно поднимая увесистую лапу, чтобы пройтись по когтям шершавым языком. А шафрановые глаза пока с интересом скользили по телу умирающей старухи. Было в этом что-то необъяснимо притягивающее его. Сейчас, будучи удачливым охотником подле поверженной жертвы, он в полной мере мог ощутить свою силу. И свою важность. То, чего ему так не хватало.

***
(После взросления)

Сколько же воды утекло! Год прошёл так быстро и стремительно, что некоторые жители Западного Королевства не успевали следить за изменениями в королевских отпрысках. Казалось, ещё вчера они были неуклюжими комками меха, слонявшимися за матерью, а сегодня это уже четвёрка молодых и крепких львов. И как бы не старалось время выскользнуть из лап, Котис смог выжать из него максимум пользы. Принц не стоял на месте и развивался, забивая свой график тренировками, патрулями и помощью охотницам. Ему нравилось чувствовать себя полезным, востребованным, нужным. Даже сейчас, в свободный от тренировок день, он не гонял балду. Принц тренировался с младшим братом под присмотром его дружка, имеющего явный опыт в боевых сражениях. Боевая стойка принца не шла ни в какое сравнение с тем, что можно было наблюдать ранее. Чёткие линии, напряжённое, но при этом гибкое тело и неугасающий азарт в глазах – этот образ трудно выбросить из головы. Шафрановые глаза внимательно следили за каждым движением оппонента, когти вспороли землю, а хвост от нетерпения медленно, подобно змее, покачивался из стороны в сторону. Он ждал атаки и заранее готовился атаковать в ответ.

Однако их тренировку прервали прежде, чем кто-либо из братьев успел шелохнуться. Знакомый голос раздался над лугами, привлекая внимание обоих братьев. Котис замирает, но не сразу поворачивается в сторону приближающейся процессии. Несколько секунд он ещё следил за действиями Галатеса, чтобы убедиться, что тот не решит использовать появление старшего брата, как отвлекающий манёвр, и не нападёт на своего партнёра по спаррингу. Галатес не стал. Котис медленно повернул голову в сторону шедшего им навстречу Аминты, не торопясь выпрямился и невольно расплылся в беззлобной улыбке. Было приятно видеть его… таким. В смысле не грустной какахой, которая только и делает, что молчит и дуется, а вот таким улыбающимся, бодрым, живым, что ли. Ну вы только гляньте на эту довольную мордаху! Как тут не улыбаться? Самец учтиво кивнул старшему брату в знак приветствия, после чего сделал несколько шагов навстречу процессии. Первым делом, конечно же, досталось Эбигейл. Мягко и осторожно он прошёлся языком по её макушке, слабенько боднув её и чувствуя, как сестра бодает его в ответ. Было приятно чувствовать от сестры отдачу и её искреннюю любовь, но, как бы это ни было сложно, пришлось всё-таки пустить её, чтобы она смогла поприветствовать Галатеса. И пока младший брат наслаждался вниманием сестрицы, Котису предстояло поприветствовать ещё одного члена семьи. Молодой лев поворачивает голову к матери, и тут же игривые искорки в глазах, мелькавшие ещё во время тренировки и при приветствии сиблингов, пропадают. Им на место приходит серьёзность, граничащая с настороженностью. Громила стоит смирно, позволяя Асии дотянуться до его лба, но при этом не торопится тянуться в ответ.

– С тобой юный король и самый очаровательный шаман королевства. А с кем же я оставлю границы? – усмехнувшись, парировал Котис, после чего вновь обратил свой взор к Аминте, беседующим с младшим братом. Галатес любезничает с Аминтой? Ого, это что-то новенькое.

Галатес был приветлив и учтив со всеми присутствующими, что явно на него было не похоже. Раньше, когда он был еще совсем юным, молодой лев не умел скрывать свои истинные эмоции, и поэтому все можно было прочитать по глазам или по выражению его морды. Сейчас же, молодой самец мастерски научился скрывать свои эмоции под улыбками, поклонами, красивыми фразами и другими инструментами этикета. Все это было частью его обучения дипломатии, ведь ведя переговоры нужно быть крайне осторожным и скрытным, но так, чтобы твой собеседник ничего не заподозрил. Именно поэтому сейчас так сложно было понять, искренен Галатес сейчас или же это очередной пример притворства.

Из всей семьи только к Котису Галатес не применял своего таланта, так как именно брату он доверяя больше всего на свете. Матери он тоже верил, но не мог делиться с ней всем, что находиться в его душе или а сердце. Кроме того, чтобы не беспокоить ее и не волновать лишний раз, что могло бы пагубно сказаться на здоровье львицы, Галатес и выкручивался и скрывался за своими масками, говоря или гуляя с матерью. Свое отношение к Аминте Галатес тоже очень тщательно скрывал от матери, желая сохранить их разлад в тайне, хотя и понимал, что вряд ли это получится, ведь мама чувствует каждого из них на подсознательном уровне.

Как только Асия подошла к ним, Галатес улыбнулся ей и вильнул своим хвостом, а когда же она коснулась его лба своим, то он даже немного мурлыкнул, показывая ей, как же он рад ее приходу. Проследив за ее взглядом в сторону Кивулли, который почти сразу чуть отошел в сторону, чтобы не вмешиваться в семейный разговор или совет, лев сел перед матерью и немного выпятил грудь вперед.

– Все очень даже не плохо, мам. Наши тренировки в области дипломатии проходят неплохо и очень успешно. Эти науки мне очень нравятся, и уверен, что скоро принесут плоды. Так же я часто тренируюсь с Котисом, собственно, вот и сейчас мы тоже занимались, но вы пришли в самом начале, поэтому сегодня у нас будет небольшой выходной.

Галатес повернул голову к Котису и немного кивнул ему. Этот кивок явно говорил о том, чтобы тот постарался держать себя в лапах с матерью, хотя бы ради него, ведь для молодого льва Асия была очень важна и дорога. Кроме того, сейчас тут была Эби, а к ней у Котиса было особое отношение, которое Галатес очень часто в их беседах сравнивал с тем, что он испытывал к матери.

Сегодня был исключительный день, так как Галатес был приветлив и добродушен со всеми, даже с сестрой и страшим братом, с которыми раньше предпочитал общаться сухо и холодно. В начале любезности в сторону Аминты, а потом, когда Эби подошла к Галатесу, тот игриво и ласково боднул ее в бок в ответ на ее действие. Это было совершенно на него непохоже, но у любого поведения льва были сови причины. У данного поведения одна из основных причин было то, что Галатес подозревал, что братец, когда станет королем, сможет от него избавиться, чего молодой дипломат не хотел. Поэтому он и стал вести сегодня себя приветливо и даже с некоторой толикой уважения, тем самым ломая представление о нем у всех, кто стал свидетелем данного представления.

– Сестренка, как ты поживаешь? Давненько мы не болтали о том о сем. Надеюсь, что с тобой все хорошо и ты не растеряла свой задор, который всегда просто хлещет из тебя. Мой совет, не теряй его никогда, ведь это самое настоящее чудо.

Галатес чуть шире улыбнулся и подмигнул своей сестре, словно ничего в прошлом и не было, и они всегда очень дружно беседовали и проводили время. Подобное поведение явно шокировало многих присутствующих. Особенно Галатес отметил, что Аминта так и стоит в ступоре, смотря на него большими глазами, изредка моргая. Подобная реакция была как раз тем, что было нужно, ведь если ты сумел озадачить своего соперника, то сможешь нанести удар, пока тот находиться в ступоре. В данном случае Галатесу нужно было посеять сомнения в душе брата, чтобы тот не изгнал его, когда станет королем, а уж там, молодой лев придумает, как правильно действовать, чтобы получить желаемое.

Еще одной участницей встречи стала молодая львица Касари. По ее поведению было понятно, что она уже неплохо знает. В их числе был и Галатес, с которым она познакомилась не так давно, но они уже успели немного узнать друг дурга. Что же, ее присутствие немного путало карты Галатесу, но если бы все было легко, то какой в этом интерес и азарт. Улыбнувшись ей и немного кивнув в знак приветствия, Галатес поднялся и чуть вышел вперед.

– Доброго дня, Кас. Рад тебя видеть в добром здравии и хорошем расположении духа.  Уверен, что ты не сильно нам помешаешь, ну а если моей семье нужно будет посекретничать, то мы явно что-нибудь придумаем, чтобы ты не скучала.

Галатес подмигнул Касари, после чего развернулся ко всем своим родственникам, некоторые из которых все еще пребывали в шоке от перемены в поведении молодого льва.

Отредактировано Галатес Марон II (9 Янв 2020 23:38:33)

Наверное, трудно было вспомнить тот самый день, когда вся семья собиралась вместе вот таким образом: не тогда, когда члены королевской семьи пересекались случайно или были вынуждены делать что-то вместе, а когда просто находились рядом, общались, смеялись и становились обычной, даже почти дружной, семьей. Быть может, Эбигейл преувеличивала значимость этого события, но каждый раз, когда она смотрела на добродушное выражение на морде Аминты, когда ощущала аккуратное прикосновение здоровяка Котиса, который был, на самом деле, самым ласковым братом на свете, и когда слушала любезную речь Галатеса, молодая самка чувствовала ту неразрывную нить, которая связывает ее с каждым членом ее семьи, а эти нити, в свою очередь, тянутся к Асие, которая являлась их матерью, которая дала им жизнь и которая любила их, как ни кого никогда не любила.

И сейчас юная львица подставилась под ласку брата, чувствуя, как он лохматит ей макушку. Белоснежка хихикнула, упираясь лбом в грудь здоровяка-Котиса, шутливо бодая его в ответ, но, конечно, он ей поддается, делая вид, что она своими усилиями сдвинула его с места. Напоследок она трется головой о его шею, а затем выскальзывает из объятий, чтобы поприветствовать Галатеса. Он дружелюбно откликается на ее действия, а затем обращается к ней с длинной речью, осведомляясь о состоянии сестры и давая ей ценный, по его мнению, совет. Естественно, в подобном поведении брата искренняя и наивная Белоснежка не могла заметить чего-то недоброго. Это потом, уже многим позже, она научиться, возможно, распознавать ложь от правды, лесть от истинной похвалы, но сейчас она была в таком прекрасном расположении духа, что подобное поведение брата вызывало в ней умиление.

— Спасибо, я замечательно! — она, шутя, гордо вскинула голову, выпятив грудь вперед, — правда? Я обязательно сохраню его, чтобы радовать тебя! — львица тихонько хихикнула, а затем повернулась к Аминте, чтобы подбодрить его, однако застывшее выражение на его морде ее тут же напугало. Оно выглядело слишком пустым и неестественным, хотя лев минутой ранее улыбался по-доброму и даже счастливо.

— Ты в порядке? –– шепотом спросила львица у брата, но тот лишь безучастно сделал попытку кивнуть.

Если бы только она знала, что сулит это странное поведение Аминты, то непременно бы забила тревогу уже сейчас. Он не вел себя так ранее, это правда, но Эбигейл почему-то не хотела сомневаться в состоянии брата, поэтому кивнула на его слова. Как раз в этот момент к семейству подошла юная Касари, и Белоснежка поприветствовала ее следом за матерью, но вдруг задержала взгляд на испуганной Асие; сердце забилось тревожнее, быстрее, а в горле словно застрял ком.

— Мама? — принцесса чувствовала, что с королевой происходит что-то неладное. И только когда львица увидела, куда направлен ее взгляд, то поняла все без слов.

— Аминта!!!

Она никогда не забудет этот крик. Он был наполнен такой болью и горечью утраты, словно юный король уже был мертв. Эбигейл отпрянула назад, когда львица перемахнула через нее и Галатеса, но стоять на месте просто не могла: кинулась следом, встав по другую сторону от Асии, лихорадочно пытаясь разглядеть причину, из-за которой львица так напугалась. Правда, все же вновь подняла глаза, чтобы увидеть застывшие слезы матери и ее обессиленное рухнувшее на землю тело, подрагивающее от рыданий.

Эбигейл было тяжело. Она всегда действовала в острых ситуациях четко и слажено, но когда дело коснулось ее семьи, ей бы самой не помешала помощь. Она растерянно оглянулась по сторонам, как бы вглядываясь в лица своих братьев, в мордочку Касари, которая стояла тут же, а затем встряхнула головой, — словно сняла наваждение, — и наклонилась к Аминте, который, как ей показалось, едва дышал.

— Котис! — голос Эбигейл, обычно тихий и спокойный, вдруг словно прорезался, задрожал и стал звонче и еще тоньше. Она пыталась удержать последние остатки сил и не упасть тут же, рядом с матерью, — будь наготове помочь мне перенести Аминту в логово. Касари!.. Таккар, прости, ты не мог бы найти Фестра или… лучше… Амиди? Да, Амиди… Галатес, успокой маму и помоги ей подняться. — Эбигейл задержала взгляд на Касари, — пожалуйста… осмотри его. Скажи, что он не умирает. Может, ему можно помочь? Ему ведь определенно можно помочь? - уже почти шепотом взмолилась она и перевела стеклянный и почти ошалевший взгляд на Аминту.

Стоило Крапчатой оказаться в кругу друзей и товарищей, тепло растеклось по её пушистому телу, будто кто пролил на макушку львички подогретый мёд. Она заискрилась, услышав уставший (что стало скорее нормой, нежели исключением), но мягкий голос Асии. Старушка выглядела как всегда немного утомлённой слишком частыми волнениями. По мнению Кас, причины у этих волнений часто бывали легко решаемыми, сколько бы Асия не сокрушалась, выговариваясь мелкой травнице. Но тем не менее она находила в себе силы добродушно встречать львичку, встретила и теперь. Правда, появление Крапчатой ненадолго оживило Асию: уже спустя секунду она вновь устремила взгляд, полный тревоги, на стоявшего поодаль рассеянного Аминту. Львичку это явно расстроило: она всегда старалась как-то встряхнуть старушку, считая это чуть ли не своим долгом, а в случае провала чувствовала, что что-то она всё-таки сделала не так.

Из чувства неопределённости Кас внезапно и решительно вытащил саблезубый Котис. Краем глаза львичка успела заметить, как тёмный силуэт подобрался к ней с боку, но когда она обернулась для приветствия, Архонт уже с силой боднул её своей макушкой с торчащими во все стороны прядями гривы. Обычно львичка встречала такое приветствие очередным дурачеством, пытаясь то слегка куснуть самца за торчащее ухо, то обхватить его за шею и с хохотом рухнуть на землю, просто потому что правильно удержаться у неё не выходило, но сегодня, учитывая присутствие всей королевское семьи, Крапчатая дала себе обещание быть чуть сдержаннее. Эх, а ведь сегодня цапнуть Котиса за ухо можно было просто идеально!

Крапчатая ещё раз обернулась к Асии, но осознав, что та окончательно ушла в себя, львичка окончательно сдалась. Она в последний раз слегка улыбнулась и, подпрыгивая, направилась за саблезубым, приглашавшим её устроиться чуть в сторонке, вместе с Галатесом, который уже успел поприветствовать львичку в своей привычной учтивой манере. Крапчатой в такие моменты хотелось сделать что-то наподобие реверанса, изображая королевскую особу с надменным видом, только чтобы позабавить окружающих и в следующую секунду повалиться на землю от распирающего живот смеха.

Сапсан, спутник Крапчатой, тем временем быстро, будто со старыми друзьями, не требующими излишних слов, перебросился кивками с братьями, ещё раз осмотрел всех присутствующих и отметил про себя, что, кажется, он невербально поприветствовал каждого. Оставшись довольным собою, птах, расправив перья на хвосте, немного качнул задом, устраиваясь меж плеч самки поудобнее, и наконец умиротворенно закрыл глаза, предчувствуя довольно скучную по его меркам церемонию. Ничего, это его подруга переживёт и в одиночку. Можно ведь ему прилечь хоть на секунду?

— Сударь, разрешите заметить, Вы сегодня особенно элегантны, — старательно, с видом изысканной леди проворковала травница Галатесу, тут же бесшумно присев рядом с братьями и прыснув себе под нос.

— Опаздываешь. Я думал, ты теперь только к трём когтям успеешь, — обратился Котис к уже успевшей устроиться поудобнее львичке. Он явно хотел добавить ещё пару слов, глядя в морду Касари, как вдруг произошло сразу несколько выбивающихся из тихой гармонии дня вещей: Аминта, всё это время практически бесшумно стоявший в кругу близких также бесшумно осел на землю, а Асия, с тревогой следившая за своим сыном всё это время, Асия, беспокойство которой никто так и не заметил, рванула к будущему королю с диким, отчаянным криком.

Крапчатая подскочила от неожиданности, испугавшись за старушку, но простояв в ступоре около секунды, она осознала, что только что произошло. Стоявшие рядом братья мигом навострили уши, подбежали к матери. Гомон, переполох закружились в воздухе. От них львичке сделалось дурно: лапы приросли к земле, беззаботные мысли расползлись, уступив место знакомой тяжести. Сокол мягко дёрнул её за ухо, стараясь вывести из оцепенения, и, не дождавшись никакого ответа, слетел с её плеч, в миг оказавшись на гриве Котиса.

Все столпились вокруг Асии, пытаясь отнять её от ослабевшего Аминты. Голосок Эби, с боем прорывавшийся сквозь ком в горле, смешался с относительно уверенными словами Котиса. А Кас… она молча стояла на месте. Она не хотела подходить. Она НЕ знала, что ей делать, будто все мысли, знания и навыки вытряхнули одним грубым ударом. Ей не хотелось СНОВА видеть чьё-то ослабевшее, хрупкое тельце и полуприкрытые глаза.

Но вот все, как по команде, обернулись на мелкую львичку, сжавшуюся под пристальными взглядами. Кас тихонько сглотнула: Таккар, получив очередное важное поручение, взмыл в небо, вмиг потерявшее всю свою прелесть, и умчал прочь. Она совсем одна — глупая, ни на что не годная, еле сдерживающая слёзы. Котис, как всегда, одним уверенным словом заставил её наконец пройти эти чёртовы метры до Аминты, пусть и на трясущихся лапах. Львичка шумно вздохнула, так и не удержав предательских слёз, и молча склонилась над ослабевшим львом.

За пару секунд львичка поверхностно осмотрела самца, стараясь поймать расползающиеся мысли, сцепить их воедино. Когда ей всё-таки удалось взять себя в лапы, размышления наконец рванули с привычной скоростью. Она ни разу не видела ничего подобного, а в попытке докопаться до причины стала перебирать ту скромную кучку знаний, которую имела, будто стопку пыльных бумаг. Уйдя в себя, она так и застыла на полусогнутых лапах, с застекленевшим взглядом. Забыв о чуть ли не стонавшей Асии, мягком, успокаивающем голосе Галатеса, о отчаявшейся Белоснежке, о угрюмо нависшем позади Котисе.

До истинной природы этой неведомой болезни, подкосившей Аминту, она так и не докопалась (не докопалась бы и в принципе), но этот быстро затухающий огонёк, покидавший своего хозяина, навёл её на единственную возможную мысль: нужно заставить его удержаться, хотя бы до прихода целителей поопытнее.

— Эби…— срывающимся голосом Кас тихо подозвала подругу, — помнишь, как выглядит сердецей? Он растёт у Кагеры, нужна хотя бы одна ягода.

Львичка не была уверена. Она больше ни в чём не была уверена. Но если уж её сверлят взглядами, значит от неё хоть чего-то ждут.

— Котис, его нужно перенести. Хотя бы в общую пещеру, — всё ещё подрагивая, сумела выдавить из себя мелкая травница. Её товарищ, никогда не любивший долго дискутировать, молча помог ей кое-как приподнять своего брата над землёй. В последний раз обернувшись, Кас увидела убитую горем Асию, придерживающего матушку Галатеса, уже разворачивающуюся Эби, которую она непременно успокоит, когда та вернётся, и яркое, солнечное небо. Львичка впервые за день рыкнула себе под нос, отвернулась от этого предательского света и отправилась в сторону пещер, более не поднимая головы.

———> Общая пещера

Отредактировано Касари (19 Фев 2020 13:59:16)

Мир будто бы снова сжался до размера небольшой камеры в пещере под горой, где она лежала на камнях, умоляя Птолемея не умирать. Тщетно. Почему это происходило снова? Он же обещал... обещал ей, что такого никогда больше не случится, и их дети вырастут здоровыми, и ей уж точно не придется хоронить никого из своей семьи, тем более сына... Значит, солгал. Солгал, чтобы больше она не жила, изо дня в день готовя себя к смерти, каждый раз открывая глаза и стараясь как-то свыкнуться с мыслью, что он умрет. Умрет раньше, чем она, возможно даже в этом году и это произойдет, как ни сражайся с костлявой старухой. Но она все равно сражалась, потому что к смерти кого-то из близких невозможно себя подготовить, сколько не тверди себе о том, что жизнь не вечна. И не понятно, что хуже, каждодневное ожидание неизбежного, или вот так вот, как сейчас, одним ударом и навылет…

Кто-то что-то говорил. Слова словно сливались в монотонный гул, пролетали мимо нее, сквозь... Кто-то кричал, бегал, и вокруг нее явно что-то происходило, только вот королеве было все равно. Они все умрут, потому что он солгал ей, не сказав правду: чертова болезнь, может быть, не первый год пожирала их тела. И тогда, в самом конце, она останется одна, сражаясь за свое королевство, как и предыдущая королева, что пала в этих краях, так и не отстояв его. Судьба, похоже, сделала круг.

- Отойди. Ему нужен воздух. - неожиданно сказал ей кто-то очень мелодичным и ласковым голосом, так, что она и не сразу смогла понять, кто с ней говорит. Асия приподнялась, тряхнув головой, и несколько раз моргнув, чтоб получше увидеть того, кто это сказал. Котис! Какой же у него, оказывается приятный и милый голос. Почему он никогда не говорил с ней так до этого? Неужели, для того чтоб им снова стать семьей, как и раньше, кто-то должен умереть? Впрочем, сейчас у нее не было ни сил, ни времени обдумывать этот момент. Зато какое-то подобие мышления вернулось к королеве, она наконец, отступила от тела сына, который еще дышал. Господи, как же он напоминал умирающего Птолемея в этот миг. Не в силах на это больше смотреть, Асия отвернулась, в буквальном смысле попав в объятья другого своего сына. Галатес. Наверняка, теперь он был в замешательстве, просто потому что не знал всей истории, всей правды, кроме той, что ему так любезно преподносили на блюдечке Асия и Фестр.

С трудом передвигаясь она отошла на несколько шагов от Аминты, сев к нему спиной. Туда подошла Касс, будто бы на казнь, и Асии было жаль бедную девочку. Скорее всего сейчас ей придется сказать им, что Аминту не спасти, и наверно это самое ужасное и страшное для лекаря. Те самые слова, произнести которые не каждому дано. Однако, даже если Кассари еще не знала к чему все идет, то Асия понимала, чувствовала сердцем ,которое с каждым ударом болезненно сжималось. Все слишком было похоже на то что она уже видела, а значит, шанс того что Аминту просто хватил солнечный удар, был минимальным.
- Да, да, наверно… - как-то невпопад кивнула она, оглядываясь, но так чтоб не увидеть краем глаза тело сына на траве: - Надо отнести его в пещеру, позвать Фестра. Срочно! – голос ее дрожал. Он был слабым и тихим, не таким как в обычные дни, хотя, королева никогда не была криклива. Между тем Котис взвалил на спину Аминту и двинулся к их логову, а Асии только оставалось, чтоб найти силы и последовать за ними, опираясь на плечо Галатеса.

Трава шелестела под лапами. Она старалась не поднимать голову, чтоб не видеть, как беспомощно волочатся по земле лапы ее сына и не думать о том, что так же через месяц может отправиться в пещеру Котис, пусть и не проявлявший к ней нежности до этого дня, но от этого не становившийся менее любимым, а за ним Галатес. Или наоборот. Красавица Эбигейл. Об этом она даже думать не хотела, но страх все равно сковывал ее сердце.
- Мы врали вам. – тихо и хрипло сказала она, глядя под лапы и считая шаги: - Твой отец умер от болезни, которую невозможно излечить, а вовсе не во сне и не от старости. – она вздохнула, моргая и стараясь не сбиться с шага, но когда под лапы попалась предательская кочка Галатес удержал ее не дав упасть. Слушал он молча, не то анализируя, не то отвлеченный другими, куда более важными для него мыслями.
- Он уверял, что этого не повторится, что болезнь не передается по наследству, что… - она всхлипнула, вздрогнув и чуть не потеряв равновесие: - что все будет хорошо. Но все повторилось вновь. Аминта умирает, умирает в точности так же как твой отец, и мы его не спасем. - она всхлипнула, проморгавшись и добавила чуть громче: - Я не говорю, что мы должны сдаться! нет. Мы будем сражаться до конца, до самого конца, но... - ее губы скривились и она уткнулась в плечо Галатеса тихонько подрагивая, чувствуя как горячие слезы пропитывают его шерсть.
Они дошли до подъема, откуда тропа уходила к логову. Отсюда, казалось лапой подать, до их дома, но именно тут Асия дала слабину, снова сев на траву и разрыдавшись.
- Сынок... прости, это и моя вина. Прости, пожалуйста, прости…
Больше она ничего не смогла сказать, вплоть до того момента как снова смогла встать и пойти к логову, где их наверно уже ждали. И почему то ей было очень жаль Кассари. Ведь Аминта, скорее всего, умрет у нее на лапах и это будет первая жизнь, которую она не сможет спасти. Бедная девочка…

———> Общая пещера

Всё казалось бредовым, кошмарным сном, из которого он никак не мог выбраться.

С каждой секундой принцу казалось, что здесь он и правда единственный, кто не отвлекается на эмоции, не жаждет кататься по земле, содрогаясь от рыданий или бегать вокруг присутствующих, задыхаясь от паники. Котис был холоден, серьёзен и сосредоточен на каждом слове и движении окружающих. По крайней мере, пока что. Здоровяк надеялся найти уверенность в глазах Касари, ведь из всех присутствующих она единственная хоть немного разбиралась в целительстве. В конце концов, если бы она нисколечки не смыслила в лекарском деле, смогла бы она так искусно обрабатывать раны Котиса после тренировок, патрулирования границ и охот? Вряд ли. Но, к несчастью, его надежды были тщетны: второму сыну Птолемея хватило всего одного взгляда на юную травницу, чтобы понять, что она сама охвачена паникой и не понимает, что ей делать. Столько желания провалиться под землю и страха в её глазах он уже давненько не видел. Жаль вот только, что сейчас над этим даже шутить не было никакого желания. Принц поморщил нос, пытаясь сохранять спокойствие, и мысленно напомнил себе, что все они живые существа и могут теряться в подобной ситуации. Никто не был готов к такому исходу коронации, паниковать сейчас – вполне ожидаемая реакция. В любой другой день Котис бы просто закатил глаза и попытался выполнить задачу самостоятельно, но сейчас на кону стояло слишком много, чтобы позволять травнице проявлять подобную слабость. От её решений зависит жизнь не просто короля. Жизнь его брата. Пусть такого слабого и пессимистичного, но по-своему любимого. Пытаться докричаться до Касари было бесполезно: так она скорее всего ещё сильнее перепугается и тогда вообще не сможет соображать. Похоже, единственное, чем сейчас мог помочь Котис, была простая поддержка. Ещё бы научиться её адекватно выражать…

“Твою мать. Соберись”, – сам не понимая, кому именно было адресовано это высказывание, мысленно взревел самец. Шумно выдохнув, громила на мгновение прикрыл глаза, чтобы усилием воли заставить морду расслабиться и принять более-менее дружелюбный вид. Открыв глаза, архонт Запада посмотрел на подругу совсем по-новому: мягко, подбадривающе, даже с лёгкой улыбкой на губах. Правда, когда Касари всё же добралась до тела его брата, морда Котиса снова приняла хмурый сосредоточенный вид, и он вперился тяжёлым взором в спину самки, по-прежнему дожидаясь её распоряжений. Сначала юная целительница решила дать задание Эбигейл, отправив её за какой-то мудрёной травой, название которой вообще не было знакомо Котису. Архонт нахмурился, провожая взором мчащуюся прочь принцессу, но когда Касари, наконец, обратилась к нему, мгновенно переключился с сестры на подругу. Выслушав её краткое распоряжение, Котис тут же кивнул, вплотную подойдя к Аминте. Сначала принц схватился за загривок брата, чтобы приподнять его и, чуть подбросив, тут же поднырнуть под его тело. Не без помощи Касари архонту всё же удалось взвалить его себе на плечи, и юный король свисал с Котиса, словно накидка из шкуры. Такая же лёгкая, почти невесомая для такого громилы, и на первый взгляд совсем безжизненная. Спиной здоровяк всё же чувствовал слабое сердцебиение брата, да и его холодное дыхание то и дело шевелило чёрную гриву. Так он мог быть уверен, что в теле Аминты ещё теплится жизнь, и это помогало ему оставаться хладнокровным и продолжать соображать. Они спасут его. Они успеют. Они должны успеть. Ведь… ведь так?

===========>Общая пещера

Отредактировано Котис (27 Апр 2020 16:07:27)

- Какое чудесное создание! - воскликнул бабуин, когда Мисава с компанией вернулись. Он с необычайной для старика бодростью подскочил к львице и протянул морщинистую лапу к саламандре. Истинный огонь! Прищурившись, бабуин рассматривал яркие полосы на черной шкуре ящерки, покуда та, улыбаясь и подергивая хвостиком, чинно стояла на месте. - Прекрасная дама! Позвольте приветствовать вас! Ношу я имя Думизани! Ах, ваше имя выдает в вас истинную аристократку! Надеюсь, вас не доставили неприятностей мои помощники? - он помог Салли спуститься в траву, медленно и аккуратно перенеся ее в своей ладони. - Ох уж эта молодежь! Что-что? Говорите громче, я туговат на ухо стал... Ах, вот оно что.

Ящерка взобралась на ближайший камушек и, не переставая улыбаться, закивала Мисаве. Здорово проехались, спасибо! Пару минут они с бабуином расшаркивались перед друг другом - старый обезьян был интересен саламандре точно так же, как она была интересна ему самому. Думизани был доволен до кончиков морщинистых, сухоньких пальцев. Хороших помощников он себе разыскал! Видать, есть толк в молодежи, нужно просто отыскать нужную молодежь. Он обернулся к Мисаве и компании, проявивших небывалое терпение.

- Салли говорит, что вы хорошо с ней обращались. Это хорошо, дети мои, прощу прощения за повтор! Я доволен. Скоро, надеюсь, и духи будут довольны. Ну а теперь пришло время для новой загадки. Вы готовы, дорогие мои? Я уверен, вы с этой справитесь на ура. Вы уже привели ко мне прекрасную представительницу огненного мира! - он прикрыл глаза и начал покачиваться, будто входил в транс. Через пару минут Думизани приоткрыл один глаз и хитро посмотрел на Мисаву и ее товарищей. - Легкий следующий зверь. Подумайте хорошо. Важный элемент представляет этот зверь. Без него нет жизни ни для антилоп, ни для вас, дорогие львы. Без него не растет трава, не живут деревья, - бабуин взял немного жирной земли и поднял на уровень львиных глаз, после чего позволил ей просочиться между его пальцами. - Земля. Найдите мне зверя, что сделал домом саму землю и живет у вас под лапами! Тсс! - Думизани приложил палец к губам Мисавы. - Не говорите его имени вслух. Просто принесите его мне, и я скажу вам, тот ли это зверь. Ах, дети, не злитесь! Чем больше ума вы вложите в этот ритуал, тем лучше он получится! Поэтому сделайте, как я прошу, и вы получите славную награду!

Думизани на мгновение задумался, а потом с лучистой улыбкой взглянул на львов.

- А давайте-ка я расскажу вам все загадки! Лапы у вас сильные, молодые, и крылья тоже, но негоже даже вам бегать по всей саванне туда-сюда! Слушайте вторую и третью загадку. Третий зверь подчинил себе ветра, что становятся ураганами и сметают деревья на своем пути. Принесите мне одного из королей воздуха, что вознеслись над жителями саванны и смотрят на них сверху! Четвертый черпает жизненные силы в воде. Найдите представителя водной стихии, гордой и непобедимой!

- Отличная работа! - восхитился бабуин и осторожно взял из когтистой лапы Мисавы жирную землю. Аккуратно отделив те комья, в которых копошились черви, от тех, где была просто земля, он положил их рядом с собой. - Воистину легкая загадка была, верно? Остальные и того проще. Жаль, что твои спутники, кажется, охладели к этому делу, - Думизани строго посмотрел на птица и молодого льва, которые решили постоять рядышком и не принимали более участия в "охоте". Вот молодежь! Лишнее доказательство того, что больше веры лучше держать в умудренных опытом и терпеливых, а не в юных и неспособных заниматься полезным, но неприятным. Нынешнее поколение просто ужасно. Если молодой лев и птиц думали, что получат награду за безделье, то очень ошибались. Зато Мисаву, если она не развернется и не уйдет, бабуин был готов одарить прекрасными дарами за ее благородную помощь. Думизани был чудаковатым, но не глупцом. Он знал, что некоторые умы сомневаются в шаманизме и не был уверен в том, что мрачная, приземленная Мисава полностью поверила его истории о призраке, терзающем несчастный прайд. Может быть, с ее точки зрения она занимается ерундой, бегает искать каких-то животных по просьбе чокнутого бабуина. Может, из жалости - Думинази со своей седой гривой, старческим морщинистым лицом, впавшими глазами и руками-палками порой и впрямь выглядел так, словно из него песок сейчас посыпется. Особенно со сна.

Тем ценнее помощь Мисавы. Помощь старикам. Неважно, почему она это делает, главное то, что прайд удастся спасти. И Думизани в знак особой признательности был готов показать Мисаве ритуал, приокрыть ее глаза, познакомить с миром призраков и сделать чуть менее... приземленной.

- Неси остальных, Мисава, - мягко напомнил ей Думизани и, вытянув лапу,дотронулся до бурой, сверкающей в лучах жаркого солнца шерсти. - Осталось немного, и мы скоро сможем уйти с этой жары.

Честное слово, мало кто из львов так радовался свежеубитой антилопе, как Думизани — горстке влажной земли с извивающимися толстыми розовыми червяками в лапах Мисавы. Правда, он так фамильярно и запросто положил их — куда? на землю, блин! — что матерая аж вскипела мысленно. Расползутся же! Червяки, однако же, будто зачарованные продолжали медленно передвигаться в своих комьях, и вовсе не спешили спасаться бегством. Странно. Ладно, допустим. Львица пожала плечами, бросила косой взгляд на своих примолкших спутников и проворчала:
— Ну что. Пошли, что ли, остальные звери сами себя не поймают.
Не дожидаясь их реакции и не сомневаясь в том, что Заранди последует за ней, она устремилась к ближайшему источнику воды. Он был недалеко — они уже были там, когда знакомились с Салли. Хорошо, что хотя бы червям не потребовалось представляться. Наверно, в случае с рыбой тоже можно обойтись без этого. Поймать ее будет делом нелегким; почему-то Мисава сразу начала думать, что это именно рыба. Ее хотя бы реально поймать. Еще в реках частенько встречаются крокодилы, но в этом случае даже у матерой не хватит дури на то, чтобы справиться со здоровенной и злющей рептилией. Нет уж, рыбку будем ловить, причем не самую крупную, не такую, которую придется долго выслеживать на мелководье и потом ударом лапы выбрасывать на берег (а если промазал — то жди, когда все успокоится и будь добр начать охоту сначала). Подойдет и маленькая, такая, которую можно поймать половинкой кокоса. О размерах ведь бабуин ничего не сказал.

Потом займемся зверем из воздуха. Может, все-таки подойдет этот болтун, как бишь его там? На ходу матерая плавно повернула морду и чуть было не вздрогнула, обнаружив, что за ней никто не следует. Ни Заранди, ни даже Джозу; об отсутствии последнего, конечно, ей следовало догадаться гораздо раньше: по благословенной тишине, которая ее окружала.
Можно было остановиться и поискать их, но Мисава, конечно, не стала, и, кажется, даже с облегчением вздохнула. Одной-то оно всегда вернее, тем более, что хищница привыкла рассчитывать только на себя.
Мимоходом она заметила на ветках кустарника поблескивающую зеленую чешую и машинально свернула туда. Спустя пару секунд, впрочем, по одной ей известным приметам поняв, что эта мамба — не ее Амонетх, матерая так же аккуратно, словно невзначай, прошлепала мимо, на всякий случай заложив изрядную дугу, чтобы не раздражать ядовитую рептилию.

Итак, река. Вернее, один из ее рукавов, мелкий, почти скрытый травой. В прошлый раз они перемахнули через него, не найдя ничего интересного, но сейчас Мисава остановилась на берегу, вглядываясь в обманчиво прозрачную воду. Казалось, тут совсем мелко, хотя она знала, что воде доверять нельзя. Решишь, что можешь перейти вброд, и очнешься, когда тебя унесет течением. Здесь оно, впрочем, совсем медленно. Река никуда не торопится, ползет еле-еле, как черепаха на обед, буквально сочится по капле, проделывая свой ежедневный путь сквозь изумрудные луга. Какое все-таки потрясающее место!.. Жаль, что чужое.
Львица засела в зарослях травы у реки, сжимая в пасти найденный ранее кусок коры нужной формы. Конечно, кокосов тут не найдешь, и надеяться нечего. Тень от травы падала в воду, и вот в этой-то тени резвились мальки — крохотные, каждый не больше пальца Мисавы, а некоторые и того меньше, с ее коготь.

Склонившись над песчаным дном, самка нетерпеливо вглядывалась... Ах, черт, заметили. Следовало бы догадаться, что у рыб глаза не просто так сделаны. Конечно, они вряд ли способны понять, что представляет из себя львица, но уж такую тушу-то, нависшую над ними, не заметить трудно!  Пришлось снова ждать — хотя, конечно, меньше, чем на обычной охоте. Заодно Мисава приметила и птиц, охотящихся над водой на стрекоз, которых тут было предостаточно. Поймать бы только... Они, явно зная, что львы ими не питаются, порой пролетали над самой головой самки, а пару раз кто-то особо наглый даже чиркнул крыльями по ее голове — но матерая знала, что ее проворства вряд ли хватит, чтобы схватить хоть одну из птиц. Был бы тут каракал!.. Эти твари на лету ловят кого угодно.
Что ж, займемся пока рыбами. Тем более, что они как раз немного успокоились, и пестрая стайка бесцельно шныряла по дну у самых лап Мисавы. Обманчиво медленно львица двигала свой импровизированный черпак из коры к воде... осторожно, по сантиметру, пока, наконец, она не сочла расстояние приемлемым. Зачерпнула резким движением — большая часть воды плеснула наружу, в лучах садящегося солнца рыбьи чешуи блеснули серебром; затем, описав крутую дугу, мальки шлепнулись обратно в воду и поспешно скрылись из воду в корнях травы.
Разочарованная самка заглянула в свой черпак, к своему удивлению обнаружив там аж двух рыбок: совсем мелкую и вторую, чуть покрупнее. Ладно, сойдет и так. Если Думизани не устроит, проще будет его придушить, чем повторять этот сомнительный эксперимент.
Осторожно нацедив в черпак побольше воды — опуская его в реку лишь самым краешком, чтобы рыбы не выскользнули на поверхность, — матерая пристроила его в нескольких шагах от берега, для надежности выкопав ямку, в которой он мог стоять и не опрокидываться. Сама же вернулась обратно...

Ей предстояло еще одно занятие, достаточно нудное, но она относилась к этому по-философски. В конце концов, какая разница, чем убивать время жизни. Она не была голодна, а туша недавно добытой антилопы все еще ждала ее на лугах (хотя, конечно, шакалы уже вовсю пытались ее растащить). Закончит не спеша все дела, а потом... Потом можно будет и на холмы вернуться. Слухи, доносящиеся оттуда, Мисаву совершенно не радовали: ее не было не так уж долго, а прайд успел благополучно распасться. Впрочем, неудивительно. Все к тому шло.
Она отвлеклась от своих невеселых мыслей, засев в высокой траве и позаботившись о том, чтобы ее не было видно. Ага, наивная. Это травоядным ее было бы не видно, а вот птицам, которых она выслеживала, прекрасно видно с высоты, что какая-то жирная задница уселась у воды и сверлит их взглядом.
Мисава, впрочем, не теряла надежды. Попробовать стоило. Сидеть, правда, ей пришлось долго. Сидеть, наблюдать за тем, как охотятся птицы, как медленно садится солнце, опуская свою круглую палящую тушку куда-то за горизонт... Она почти задремала, когда очередной незадачливый ловец чиркнул по ее голове крылом и, не извинившись, умчался вдаль. Обиженно бурча, самка присела, поджидая нового виража и выметнулась из травы почти вертикально вверх.
Приземлилась шумно и с плеском. Давешние мальки, наверно, дружно словили инфаркт, когда она неловко шмякнулась в воду, едва не упав набок и с трудом удержавшись на ногах. Воды здесь было ей почти по локти; брюхо мигом намокло, и кожу обожгло неприятным после солнечного дня холодом. Поспешно развернувшись, матерая принялась выбираться обратно на траву; в ее пасти отчаянно бился пойманный чеглок — только крылья и торчали наружу.

Аж слюнки потекли... Сглотнуть целиком — и отличный будет перекус. Ощущение горячего птичьего живота прямо на языке заставило Мисаву сразу ощутить дикий голод, даже несмотря на то, что в первой половине дня она от души поела. Косточки, наверно, совсем тонкие и легкие, а хрустят как!.. Из приоткрытой пасти львицы засочилась тягучая слюна,и она, изрядно напоминая голодного мастифа, поспешила обратно к Думизани.
Ха! Легко сказать — обратно. Ей пришлось скакать на трех лапах. Не то, что это было очень сложно, опоры хватало и так, но в четвертой, прижатой в груди, львица аккуратно, чтобы не расплескать, тащила несчастных рыб, а в ее пасти по-прежнему сидела птица, уже успевшая осознать свою неудачу и притихнуть.
Обратный путь показался вечностью.
Может, оно и к лучшему, что ее спутники решили не идти следом. По крайней мере, никто не видит этого позорища. К моменту, когда Мисава наконец увидела лысую макушку Думизани, она была вне себя от злости — впору было надеть ему черпак на его башку! С трудом сдержав себя, она протянула ему свои находки, чуть приоткрыв (но не слишком сильно, чтобы чеглок не вылетел наружу) пасть.