В ответ на подлую атаку водой Хеидрун прыгнула на Занозу, которая чего-то подобного и ожидала — шутливое нападение не стало для нее неожиданностью, но она все равно, подыгрывая и поддаваясь, завалилась на бок, погружая свое рыжее тело в прохладную водичку. Невольно окунувшись в головой, большая кошка неловко забарахталась, когда под лапами вдруг не оказалось дна, но довольно быстро ей удалось вновь нащупать опору — теперь Заноза стояла гораздо глубже, чем до этого, и всполошенная река мелкими волнами окатывала ее лопатки.

Фыркнув и смахнув с усов капли, Заноза резко крутанула головой, не сразу найдя Хеидрун и испугавшись, что та успела затонуть. С ее довольно-таки истощенным состоянием это было легко сделать, и гривастая уже готова была тянуться спасать новую знакомую, когда та вдруг вынырнула, перестав пускать под водой пузыри.

— Ты прям как крокодил, — усмехнулась львица, отталкиваясь задними лапами и придавая себе ускорение в сторону берега.

Остановившись на более безопасной глубине, Заноза легла прямо в воде, с хитринкой во взгляде наблюдая за Хеидрун, которой купание явно доставило удовольствие. Ее длинная бурая шерстка заметно потемнела, набрав воды, но рыжая точно могла сказать — теперь львица явно будет чище, чем до мытья. Пусть и весьма спонтанного.

— Вода такая теплая.
— Теплая?… Скорее прохладная. Главное, что не холодная и не горячая, — после прогревание на солнышке самое то.

— Если вдруг какой-нибудь крокодил пример тебя за свою и решит утащить в стаю, то лучше мне быть рядом, — с усмешкой поднявшись (с гривы тут же полилась вода), Заноза подбрела к Хеидрун, которая наслаждалась рекой. — Крокодилы ведь стаями живут?… или у них тоже какие-нибудь свои зубастые прайды? В любом случае, я на хочу это выяснять, так что, если ты наплавалась, пошли сушиться. У тебя даже уши промокли! — и, в подтверждении своих слов шутливо лизнув бурую за округлым ушком, гривастая, рассекая лапами воду, пошла к берегу.

Выбравшись из воды и хорошенько встряхнувшись, разбрызгивая воду во все стороны, Заноза не стала тратить время на вылизывание.
— Пойдем сразу поищем стада. А пока идем заодно высохнем, — нет, ну правда, солнце скоро сядет, а Хеидрун ей охоту обещала.

Вздернув морду, крокодил ухмылялся, подчеркнуто медленно склоняясь к обреченной на гибель самке шакала. А может быть, это была его обычная мимика… Когда у тебя нет губ – поди еще разбери, что там изображают из себя твои чешуи.

Точно можно было сказать одно: рептилия была собой крайне довольна. Получить вместо жалкой шакалихи (будем честны, ее маленькая тушка ему будет на один зуб) здоровенную взрослую львицу — кого же не устроит этот вариант! А может, даже и двух львиц, если вторая тоже будет лезть на рожон и спасать подругу. Замечательно, просто замечательно. Ему даже делать почти ничего не пришлось, еда сама так и просилась в пасть, знай только зубами иногда клацай. В воздухе висел густой опьяняющий запах крови. Крокодил повел мордой из стороны в сторону, по птичьи разглядывая лежащую шакалиху то одним, то другим глазом. Вторая львица не спешила себя показывать, и он вновь занялся своей жертвой, ухватив ее почти нежно, самыми кончиками челюстей – и начал неторопливо задом вперед сползать в воду, утаскивая ее за собой.

Он совершенно не ожидал дальнейшего сопротивления. Обычно пары укусов хватало, чтобы дать понять назойливым конкурентам: тут им не рады. Или, напротив, очень рады. Заходите — вы как раз к обеду. И уж тем более крокодил не ждал, что уже раненая им львица, собрав все силы, треснет его по морде... Рептилия поспешно зажмурилась, не успев дернуть головой, но слишком поздно. Когда крокодил, клокоча от ярости и боли, снова открыл глаза, оказалось, что на мир он смотрит теперь лишь одним мертвенно-зеленым оком — второе моментально залилось кровью из небольшой, но очень неудачно расположенной ранки.

Как раз этот момент вторая львица, серая, выбрала для атаки. Ее движение рептилия успела заметить, и резким рывком морды, от которого шакалиху мотнуло в сторону, как мокрую тряпку, убрать свой глаз подальше от кошачьих когтей. Теперь уже он раздраженно зашипел, вновь отпуская свою добычу – та была еще жива, и теперь медленно, но верно отползала в сторону, используя каждую свободную секунду для того, чтобы оказаться подальше от своего мучителя, - и повторил свой маневр теперь по отношению ко второй львице. Одна уже облилась кровью, теперь черед второй.
К его удивлению, челюсти лишь вхолостую клацнули в воздухе, не захватив и клочка шерсти… Крокодил снова раздраженно зашипел, рывком приподнимаясь на передних лапах и демонстрируя свои немалые размеры. Он был готов к драке – и собирался победить.

— Ну, конечно, разгонятся они, — проворчал на утверждение Флоры Рума. — Она-то может и не совсем тихоня при других дамах, а тут целый потенциально суженый перед ней. Если бы я Понтия не ткнул, то они бы так вдвоем и стояли столбом, пока от голода кто-то из них не рухнул. Нет-нет-нет, сами они только до игры в гляделки вместе дойдут, нужно двигать эти туши нерешительности друг к другу. Вот, уже почти пришли... Прячемся!

С этими словами фенек шмыгнул в ближайшие кусты, а за ним последовали Флора и Фуву. Пара носорогов стояла поодаль возле небольшой речки в полном одиночестве. Понтий и Виктория не зашли в воду, а стояли прямо у берега и со стороны казалось, что они просто неподвижно смотрят на водную гладь. Рума, пошевелив ушами, внимательно осмотрелся вокруг, а затем повернулся обратно к львице:

— Так, вроде больше никого рядом нет, а это значит, что никто не помешает. Отлично. Постойте здесь немного, я тихонечко прокрадусь к ним и проверю, как дела у наших медлительных в общении товарищей, — сказав это, фенек скрылся в траве впереди.

Прошло некоторое время, пока Рума отсутствовал. Но за все время, пока его не было, носороги так и не поменяли своего положения. Они продолжали стоять, повернувшись к реке. Фенека при этом не было довольно долго, можно было подумать, что он совсем пропал. Но вскоре он предстал перед львицей и Фуву несколько ошарашенным.

— Они... Они... Общаются?.. — с немалой долей удивления в голосе произнес Рума, словно сам до конца не верил в сказанное. — Они общаются. Эти двое копуш, которые не могли в присутствии друг друга выдавить даже звук сейчас стоят там и обсуждают реку, — фенек, будучи неспособным принять реальность, начал ходить взад и вперед. — И самое главное: им обоим это нравится! Что?! Как?! Я... Я не понимаю. Я думал, что Понтий, как обычно, замнется из-за заикания, что Виктория начнет мяться, что мне потребуется им помогать, но... Видимо им помощь не нужна? Ох, — с этими словами он сел на землю, продолжая качать головой, а потом уставился на львицу. — Они даже не заметили, что я там был, хотя я практически проскочил прямо у них перед носом! Удивительно. Но все же - они начали ладить, а это значит, что у Понтия все же появилась подружка. Нда... По крайней мере я ему помог, а вы помогли мне. И я не знаю, как вас отблагодарить, правда. Слушайте, я думаю, что они теперь справятся сами и вам тут в общем-то больше нечего делать. Я присмотрю за ними, чтобы они случайно не наломали дров. А вы... Можете идти! Спасибо вам большое, леди, и удачи вам в будущих приключениях! — весело попрощавшись со спутницами, Рума, махнув лапой, вновь скрылся в траве.

Тац! Как ни странно, она попала точно в цель, хотя Хазира особо не задумывалась о том, куда бьет, и какие у этого удара могут быть последствия. Она даже не думала о том, что на охоте постоянно мазала в упор, а тут попала, даже не стараясь. В этот момент ей было важно выплеснуть всю свою злобу, боль и ненависть к этим созданиям за все то, что произошло в ее жизни по их вине. Да, не все гиены были плохими, и она сама убедилась в этом. Да, не все они пытались убить ее или ограбить. Но… троица легко и просто смогла разжечь вулкан на месте пятой точки львицы, и вулкан этот, в масштабе Хазиры был размером с Килимонджаро, который был готова спалить все что доброту, логику и сострадание, оставив на короткий миг в ее мозгу только агрессию. Тело центральной гиены нелепо подлетело от удара, испачкав ее лапу кровью и обдав россыпью алых брызг удивленные морды соратников, которых тут же атаковала Пат.

У золотошкурой даже немного заныла лапа от удара. но это чувство ноющей боли вызвало в ней скорее радость и легкую улыбку на морде ,которую уже ничто не могло стереть в ближайшее время. Это ж как она вмазала, что самой больно? А гиене так наверно вообще! Хвастаться впрочем, она не стала, готовясь к тому что сейчас на нее кинуться с правого боку. Золотошкурая уловила краем глаза движение Пат и не сомневалась, что левую для нее гиену она остановит, как минимум на какое-то время. Но, драться не пришлось. Как ни странно, ее первый удар стал и последним, произведя удивительный эффект. Вместо того, чтоб бросится в атаку, падальщики, вопят что-то странное, бросились наутек, как будто она сделала и правда что-то граничащее с полным безумием и от нее можно было подхватить странную болезнь, медленно и верно сводящую с ума зараженного. Это действие в свою очередь ошеломило Хазиру, а когда она перестала хлопать пастью, то драться стало уже не с кем. Разве что наслаждаться видом стремительно удалявшихся гиеньих задниц.

Ее боевой запал куда-то иссяк, да и последний противник вызывал скорее жалость, а не раздражение и гнев. Отоваренный ею самец кое-как встал на лапы, и начал отступать,  при этом еще и пытаясь угрожать. Он был перемазан кровью, но вот так с ходу определить что с ним не так, львица не могла, да и не хотела. Ей казалось, что если он встал, то ничего страшного не произошло. Ну, сотрясение, может. Хотя, чему там у гиен сотрясаться, кость и есть кость. Она наконец, позволила себе расслабиться и поглядела на Пат, на которой не было и царапины, только вид был всклокочено-боевой, будто бы она, как и Хазира, готова была продолжать шоу до полной и безоговорочной расправы, а тут такое… Клоуны разбегаются, цирк стремительно укатывает за горизонт с обещаниями больше не тревожить странное поселение.
- Ну да, ну да, - фыркнула львица. Ее голос был полон сарказма, который казалось, можно было ощутить физически: - Боимся и дрожим. Иди, у тебя там дела, а мы с подругой пока у туши посидим, покараулим.

Она еще раз бросила быстрый брезгливый взгляд на гиену, а затем повернулась к нему спиной, совершенно не обратив внимания на то что нанесла ей фатальные раны. Но, не со зла. Скорее, увидев как он умирает Хазира пожалела бы о содеянном, но сейчас ей больше хотелось постебать отступающего противника, который получил по заслугам: - Прекрасное приключение, не так ли Пат? Пойдем, отведаем свежего мясца...

—-→ Изумрудные луга

Давненько матерая не совала носа на холмы. Сперва она осторожничала, прошлась немного вдоль границы, придирчиво принюхиваясь. Через пару встреченных случайных знакомых до нее уже дошли последние новости. Или, вернее, давнишние новости, успевшие изрядно устареть — об окончательном распаде клана, уходе из него львов... Стало быть, холмы, эта огромная территория, богатая стадами и источниками воды, осталась бесхозной. Вполне возможно, что какой-нибудь прайд уже успел здесь обосноваться.
Но, раз за разом поводя носом над травой, Мисава не улавливала ни малейшего следа сородичей; пару раз она наткнулась лишь на следы незнакомых ей одиночек. Следы гиен встречались чаще; львица недовольно буркнула в усы и зашагала решительнее, вид у нее при этом был таким, что любой крокуте следовало десять раз подумать, прежде чем вставать на ее пути.

Что ж, недолгой была ее счастливая жизнь в прайде: немногим больше года матерая провела с другими львами. Пожалуй, под конец она даже начала находить в этом некоторое удовольствие. Есть все-таки что-то приятное в том, чтобы тихим вечером немного почесать языки ни о чем с парой таких же как она старых перечниц. А впрочем, последние месяцы, в течение которых ее мотало по изумрудным лугам, были немногим хуже.
Самка поправила узелок с лечебными травами, который она бережно несла, повесив его себе на шею (не без помощи Думизани, чьи ловкие пальцы помогли свить веревочку из какого-то вьющегося растения с длинным и гибким стеблем). Где-то неподалеку она оставила Амонетх, змею, с которой ее связывали давние приятельские отношения. Обычно это плохая идея — привлекать к себе внимание зеленой мамбы, но Мисаву это, кажется, не смущало.
Правда, за пару метров до кустарника, на котором, греясь в лучах заходящего солнца, расправила свои кольца красивая ядовитейшая змея, матерая вдруг круто сменила направление, делая вид, что так и задумано. Кто ж виноват в том, что все змеи на одно лицо... морду? С мимикой у них не особо хорошо, чешуйки все одинаковые... Амонетх львица отличала лишь по паре искривленных чешуй на шее, но поди их еще разгляди.

Что ж... поищем еще. Или мамба найдет ее сама. Прекрасное чутье мамбы было едва ли не лучше, чем львиное, и не однажды матерая вздрагивала от пронизавшего все ее существо ужаса, когда на шее вдруг смыкались блестящие зеленые кольца... Впрочем, несколько секунд позора можно пережить, а в бою змея давала огромное преимущество. Стоит только нанести пару ядовитых укусов, и твой противник больше уже никуда не побежит... К тому же, их недолгие скупые беседы, кажется, приносили удовольствие обеим.
Впрочем, матерая быстро забыла про змею: стоило только почуять свежий львиный запах, ведущий, к тому же, примерно откуда же, откуда шла и она. Самец... вроде бы, молодой и полный сил, но незнакомый. Он прошел здесь совсем незадолго до Мисавы, и направлялся, кажется, в ту же сторону. Львица недовольно поджала губы. След такой четкий и ясный, что можно было пройти по нему с закрытыми глазами. Холмы уже не принадлежат ее прайду, да и самого прайда в общем-то давно нет, но все равно львице не нравилось, что какой-то молодой нахал топчется здесь как у себя дома.

Она перешла на трусцу, а затем, когда ее ноздрей коснулся запах крови и — шерсть на загривке так и стала дыбом, — гиен, пошла широкой размашистой рысью, спеша успеть к развитию событий. Не догонит, так хоть погреется...
И все равно не успела. Зато почти догнала льва, по крайней мере, вскоре увидела впереди торчащую из травы волосатую макушку.
Ладно, но хоть что-то она застала. Увидев, что самец вроде как остановился, она заторопилась вперед. Запах гиен стал почти невыносимым, и, к тому же, Мисава издалека почуяла присутствие Хазиры и Пат, давних своих приятельниц. Они, конечно, способны и сами справиться, но может, хоть косточку оставят поглумиться?.. Ненависть к гиенам, конечно, давно перешла в глухую неприязнь, но это не значит, что стоит отказывать себе в удовольствии погонять падальщиков. Львица скачками спустилась с пологого холма и вынырнула из скрывавшей ее до поры до времени травы (хотя хруст и шорох можно было услышать задолго до ее появления), замерев на месте на мгновение, чтобы оглядеться.
Что ж, обе здесь. Выглядят целыми и невредимыми, хотя и изрядно взъерошены. Убитая зебра, похоже, послужившая яблоком раздора, зияла выеденным брюхом чуть в стороне. От гиен были лишь улепетывающие задницы, да и те скрылись в траве, когда появилась матерая. Впрочем, третий крокут все еще был тут, истерично взвизгивающий от страха за свою драгоценную шкуру и пытающийся отползти подальше отсюда. Остро и приятно пахло кровью. Кровью гиены. Львица с удовольствием облизнулась, отвесив нижнюю челюсть и упиваясь этим ароматом.

Но лишь на пару секунд. После этого, проскочив мимо вежливо предлагавшего свою помощь (как будто не видно, что уже справились и сами) льва, матерая решительными шагами направилась к орущей гиене, залепив той звонкую затрещину, от которой крокут кувыркнулся в ближайшую травяную кочку.
— Развлекаетесь? — сведя брови в угрюмой гримасе, Мисава обернулась к обеим львицам, приветствуя их так, словно уходила не на несколько месяцев, а на пару часов.

Кто ж знал, что все так сложится... Пат, конечно, гиен не любила. За ее жизнь они успели изрядно насолить мелкой и щуплой полукровке — еще тогда, когда она совсем малявкой жила в прайде Муфасы. То-то им было веселья гонять ее, щелкая зубами едва ли не у кончика хвоста, пользуясь тем, что родителей Пат в прайде не было, а потому некому было ее защитить. И потом, когда она повстречала их вновь — уже подростком, и эта встреча закончилась для нее раной, от которой она оправлялась несколько недель.
Словом, об этих падальщиках от пятнистой вы вряд ли услышите хотя бы одно хорошее слово. И все же она неприязненно поморщилась, услышав треск, с которым когти рассвирепевшей Хазиры вспороли горло ближайшей крокуты, так что аж кровь брызнула во все стороны. Азарт чутка поутих, уступив место брезгливости, и свой удар львица нанесла уже почти по инерции, лишь слегка мазнув когтями по ненавистной морде врага.
Хватило и этого. Противник отпрянул, не то напуганный ее прытью, не то (и это вероятнее всего) неприятно пораженный серьезным ранением своего собрата.

Собственно, на этом-то все и закончилось. Полукровку все еще потрясывало от адреналина, и она готова была вновь броситься в атаку, но злость уже гасла, и, увидев, как двое относительно невредимых гиен поспешно отступают, бросив своего товарища на произвол судьбы, львица лишь сделала пару шагов им вслед, утробно рыча, и остановилась, воинственно раздувая ноздри и пристально глядя им вслед. Кажется, теперь они еще нескоро рискнут связаться с львами.
А третий... Пятнистая брезгливо и почти с жалостью обернулась к скребущему лапами по земле Войгу. Кровь так и сочилась из глубоких ран в его шкуре; он пытался отползти в сторону, отчаянно тявкая о том, какой он сильный и храбрый, но даже неопытного взгляда Пат хватало, чтобы понять: далеко этот тип без помощи не уйдет. И уж тем более не сможет никого из них сожрать. На его месте она бы поберегла силы... скажем, доползти до ближайшего куста и зажать раны.

Впрочем, это уж он как-нибудь сам. Года два назад она бы непременно бросилась помогать даже такому, как он — потому что жалостна без меры, ну и еще глуповата по молодости. Сейчас — уже нет. Собственная жизнь и жизнь окружающих ее куда дороже. Даже сдохни он прямо тут, Пат, пожалуй, не потеряет аппетита.
— Круто ты его, — искренне восхитилась пятнистая, вслед за подругой разворачиваясь к падальщику спиной; впрочем, подумав, она пересела полубоком, так, чтобы все же видеть его хоть краем глаза. Пусть он серьезно ранен, но на один последний бросок его может и хватить, — да уж... Приключеньице. Не ожидала увидеть здесь гиен.
Она тоскливо оглядела холмы — почти пустынные, если не считать нескольких движущихся точек вдалеке — не то антилопы, не то зебры.
— Впрочем, чему удивляться, если под боком прайд Скара, — мрачно закончила она, лишь качнув головой на предложение Хазиры опять подкрепиться. Правда, львица все же не отказала себе в удовольствии наградить гиену долгим взглядом, будто предложение о перекусе относилось именно к нему.

— Смотри-ка, кажется, еще один, — сердце полукровки глухо застучало где-то в животе, не то от страха, не то от предвкушения новой схватки; спустя секунду она поставила уши торчком, щуря глаза на заходящее солнце, — а, нет. Это ведь лев. Редкий зверь в наших краях!
Это и впрямь был лев, взрослый самец, которого наверняка привлек сюда запах крови или шум драки. Правда, пока он успел дорысить до места событий, все интересное в общем-то уже кончилось.
— Не нужна, как видишь, — с долей удивления ответила ему самка, пихая Хазиру локтем и указывая той на приближение еще одного льва.
Сегодня явно был день встреч; холмы были весьма обширны, и можно было бродить по ним неделями, не встречая ни сородичей, ни гиен. Сегодня же они с Хазирой явно вытащили счастливый билетик: разом в один день и те, и другие. Приблизившийся лев, впрочем, не только оказался львицей — Мисавой, но и не утруждал(а) себя приветствием, сразу занявшись главным: атаковав гиену. От богатырского шлепка продолжавший грозно верещать Войгу не только заткнулся, но и укатился в ближайший куст, так что над холмами повисла долгожданная тишина.

— Мисава, — пятнистая поспешила ткнуться носом в нос матерой, игнорируя ее суровую рожу; на фоне здоровенной львицы полукровка казалась подростком, да и вела себя почти так же, едва не прыгая от радости, — как же долго тебя не было!

Отредактировано Пат (7 Янв 2021 21:17:06)

"Что здесь, чёрт возьми, происходит?"

Похоже, что всё интересное здесь Адам уже упустил, так как уже заметил, что гиены уже находились не в том положении, чтобы как-либо навредить дамам. Услышав краем уха, что помощь здесь нужна разве что побитым гиенам, лев хотел было уйти дальше по своим делам, посчитав своё присутствие здесь полностью бессмысленным. Помогать гиенам он не стал бы, всё ещё подозревая, что эти пятнистые наверняка связаны со Скаром. Уверенность львиная морда всё ещё выражала, однако внутри сомнений было уже прилично, да так, что он уже потихоньку начинал себя корить за то, что высунулся.

"Нужно было присмотреться, что помощь здесь уже не нужна, да идти отсюда подальше. Но нет же, припёрся сюда... Молодец, Адам, теперь ты не просто зря подошёл, но теперь притянул к себе больше неприятностей!"

Как бы там ни было, лев пока что оставался на месте, вместо того, чтобы поддаться бегству. Он понимал, что сам виноват, что подошёл, что влез в чьи-то разборки. А раз так, то убегать теперь нет смысла. Так он только ухудшит ситуацию, да и достаточно уже убегал...  Бродяга уже пообещал себе не проигрывать больше, а значит теперь придётся принять последствия ошибки. Только так ведь и нужно теперь поступать, иначе зачем вообще было поворачивать назад и думать о серьёзных вещах.

"Спокойно... Я знал, на что шёл... С самого начала риск такой был. Как я собираюсь помочь родным, если буду бояться сейчас? Собери все сопли в лапу, Адам!"

Чёрногривый немного выдохнул и продолжил наблюдать за происходящим, надеясь, что что-то прояснится, а ему самому сейчас станет спокойнее. Да, вот гиены наверняка сейчас разбегутся, кто сможет, львица и полукровка смогут спокойно насладиться победой, ну а Адам уйдёт отсюда не трусом, а просто обычным путником. Такой исход ожидал бродяга, постаравшись не придавать ситуации огромного значения. Вот, он честно попытался успокоиться. Кажется, на него самого по-прежнему внимание не особо обращают, но это было только к лучшему. Чем меньше шума вокруг - тем лучше, а там уж и спокойствие недалеко... Может быть правда всё в этот раз обойдётся мирно?

"ЧТО этот гад крикнул? Что?"

Адам вдруг замер и даже не совсем понял, что только что произошло. Перед глазами пролетела буквально вся жизнь, где-то в жилах закипела кровь, по всему телу пробежался холод...  Лев просто впал в ступор и для него потребовалось немалых усилий, чтобы хотя бы в голове уложить информацию и понять всё... Даже если эта информация несёт болезненную горечь.. А всё дело в том, что эти гиены и правда были напрямую связаны с прайдом Скара, так что подозрения, к сожалению, оправдались. Но ладно бы только это, ведь с этим фактом ещё можно было смириться и воспринять это как своеобразное испытание на прочность перед возвращением. Ладно то, что кто-то из гиен смог узнать в бродяге беженца из прайда... Лев услышал от летящего куда-то в кусты раненого крокута то, что заставило сердце больно сжаться... Он услышал новость о том, что его родня, оставшаяся в прайде, уже мертва! Проклятья конкретно насчёт него самого, Адам уже немного упустил - ему было не так страшно слушать о своей возможной смерти, но услышать такое... Услышать такие новости тогда, когда он только понял, как же на самом деле поступить... Тогда, когда только было принято решение помочь, а вот уже и помогать некому! Голова становилась тяжёлой, лапы отказывались двигаться, но от боли внутри когти вонзились в землю. А сердце болело так, словно его вытянули, прошлись по нему когтями и засунули обратно.

"Почему... Почему всё закончилось именно так? А виноват ведь я... Я не остался тогда... Я послушал их, ушёл... И что мне теперь делать? Что мне делать тогда, когда я остался совершенно один? Что я теперь должен предпринять? Да и нужно ли мне что-то теперь? Я... Я бросил всех... Ещё бы позже собрался возвратиться!"

Внутри заодно потихоньку начинала бушевать ярость. Адам понимал, что будь его воля, то он бы здесь и сейчас расправился бы с самим собой. Он винил себя во всём произошедшем, считая, что тогда на месте помог бы по-настоящему... или погиб бы вместе с ними всеми... Ему было плохо, больно... очень больно... Злость на самого себя превышала все рамки, что были до этого.

"А ведь моё бегство... Это было их желанием... Значит ли это, что я должен примириться с этим? АААААА! Что мне делать? Что? Я ничего не знаю... Отступать слишком поздно, идти вперёд тоже поздно! Пообещал самому себе больше не проигрывать, а проиграл так скоро... Почему это происходит?"

Лев как-то ушёл в себя, увлёкшись копанием в себе, а на деле так и остался стоять на одном месте, лишь опустив голову. Так и замер, не обращая уже внимания на окружающий его мир. Он хотел было найти ответ, как жить дальше, но в голове была лишь ярость... Злость на себя, злость на такую жизнь, злость на Скара и его подопечных... И чем дольше длилось это состояние, тем меньше уже можно было разобрать, на кого Адам злился больше... Но, всё же, наверное на нынешнего правителя и его прихвостней, ведь это именно они довели прайд до того состояния, что там уже стало страшно жить. Это из-за них возник вопрос о побеге. Это из-за них случилась трагедия...

"Раз уж на то пошло... То я обязан найти способ отомстить за вашу смерть... Я буду искать способ... Я это просто так не оставлю... Только не снова!!!

- Прошу прощения, что врываюсь в разговор... Вы молодцы, что дали отпор этим гиенам... С ними только так и нужно разговаривать... - Адам постарался подавить ком в горле, чтобы выглядеть достойно в этот момент, когда здесь уже три дамы и каждая поставила тех крокутов на место. Лев почувствовал себя нелоавко от того, что влез, но сейчас он вспомнил, что здесь находится не один, постарался хотя бы  с виду показаться уверенным, хотя его голос уже и звучал вежливо, но как-то тяжеловато.

Если укатившийся в кусты крокут и вопил что-то членораздельное, то самка его не слушала. Она вообще не привыкла воспринимать гиен как разумных созданий. Разве что пара исключений из этого правила встретилась ей на ее жизненном пути, остальные же были как под копирку: довольно недалекие, жадные и кровожадные. Не стоит жалеть о гиене, даже если она вдруг отбросит коньки прямо в этой травяной кочке.
Самец, правда, внезапно загрузился не на шутку, аж в морде изменился. Эк его перекосило, не хуже, чем Мисаву, когда она сожрет пару кофейных зерен для пущей бодрости.

Как и всегда, обе самки встретили матерую весьма радушно. Хотя на морде Мисавы все еще играла мрачноватая ухмылочка, которой она сопровождала свой шлепок по гиеньему заду (а может, и переду, потому что разбираться львица не стала, тем более, что гиен не любила давно и взамино), она вполне миролюбиво, хоть и очень коротко потыкалась в подруг носом и щекой, недовольно кося одним глазом на льва, ставшего свидетелем этой радостной встречи.
Нет, правда, радостной. Пожалуй, этих двоих Мисава была видеть в любое время и в любом месте.
— Бродила там, сям, — она задержала свой тяжелый пристальный взгляд на золотошкурой: та казалась более спокойной, в отличие от Пат, которая явно еще не пришла в себя после недавней драки, — и вот решила вернуться, проверить, как у вас тут дела. Я слышала... кхм, в общем, я обо всем знаю. Потом расскажете мне, как все было с прайдом.
Она снова метнула недовольный взгляд в Адама. Не будь тут гривастого, все, наверно, сложилось бы немного по-другому. Львицы бы мирно перемыли косточки себе и окружающим, коротая тихую ночь за кусочком свежатинки. Ммм, пахнет и в самом деле привлекательно.

— Хм, да. Спасибо, — матерая церемонно склонила голову, обходя тушу по кругу и выбирая место, где ей будет удобнее сесть, — а этот лев не со мной. Так совпало, что мы пришли сюда одновременно.
Тот как раз разморозился, а то стоял пень пнем — то ли за гиеной в кустах наблюдал, то ли слушал радостные щебетания встретившихся львиц. Даже заговорил, о как. Молодцы они, да. Впрочем, матерой это понравилось куда больше, чем его предыдущее показное спокойствие: что-то в этом было совершенно не доброе. На миг у нее даже возникла мысль, что самец станет защищать гиену; ну а что, чем черт не шутит? И уж точно не стоило слушать то, что она там трындела, про какие-то смерти. Да мало ли что эти падальщики наплетут, только чтобы собственную шкуру спасти.
— Угу.
Матерая от души вгрызлась в тушу, наслаждаясь халявой. Как давно она не жрала мясо, добытое кем-то другим. Все сама, все сама, а годы ведь уже не те, и лапы ломит на погоду, и поясница побаливает, когда полежишь на сыром.
— Зовут-то тебя как? — с ленцой процедила она, снизу вверх взирая на льва и (небывалая тактичность) вполне успешно не проговорив вслух эпитеты типа "защитничек" или "гривастый". Молодцы они, кто бы мог подумать. Ну спасибо, что ли, на добром слове. Можно подумать, они без него не разберутся, как поступить с гиенами, — и откуда идешь, так целенаправленно и прямо сюда? На гиен охотился или львов искал?

Пустошь >>>

В принципе, их короткое путешествие к Предгорьям вышло не таким уж и... проблематичным?

Тирион и сам не смог бы четко сказать, чего конкретно опасался, выдвигаясь в дорогу на пару с Ишей и Чумви, но уж точно не бандитов, голода или непогоды. Это все было вполне, ээ, ожидаемо что ли. Можно сказать, Бес заранее был готов к любым возможным трудностям их пути и не шибко тревожился на сей счет, осознавая, что его сопровождают два сильных, крепких и относительно молодых хищника — бойца и охотника, которые не только смогут добыть какое-то пропитание, но также сообща дать отпор возможным нарушителям спокойствия, оградив неуклюжего коротышку от любой угрозы... Что они успешно доказали уже в самом скором времени, продемонстрировав Тириону свое отличное умение действовать в команде — пускай даже если эта команда состояла только из них двоих. Сам Бес, понятное дело, ничем не был им полезен. Все, что он мог, так это смиренно дожидаться окончания очередной охоты, или время от времени нести караул во время многочисленных привалов, позволяя своим бравым защитникам хорошенько отоспаться перед тем, как они снова продолжат путь. Ну и пытался развлечь их в самой дороге, выступая в качестве неисчерпаемой кладези увлекательных притч, анекдотов и историй. В остальном... В остальном, он просто старался быть не слишком большой обузой для своих попутчиков, только и всего.

На самом деле, куда больше всего остального Тириона беспокоило скрытое отношение львов к его косолапой, нелепой, да что уж там, откровенно мутной и сомнительной персоне. Внешне они, конечно, могли и не подавать вида, что их как-то напрягает присутствие карлика рядом, или эта его роль посланного Симбой дипломата, но Бес прекрасно замечал все эти косые взгляды в его сторону, полные недоверия и искреннего сомнения. И пускай внешне он оставался все таким же бодрым и полным энтузиазма, в душе он искренне тревожился по этому поводу. Не потому, что это глубоко оскорбляло его нежные ранимые чувства — уж к чему-чему, а к сдержанному либо открытому высокомерию со стороны окружающих он привык с раннего детства, — но потому, что в ходе самой дипломатической миссии любой из его спутников мог взбунтоваться и, скажем так, серьезно помутить воду своим поведением. Тириону не стоило большого труда представить себе сцену, где он пытается договориться о чем-то с главами западных прайдов, а Чумви либо Иша резко его перебивают, или проявляют открытое непочтение в адрес правителей, даже оскорбляют их неудачно отпущенной репликой — случайно или же намеренно, не суть важно. Конечно, они оба совсем не казались ему беспросветными тупицами, но вот манер им явно недоставало, как и терпения. Они были, как бы это сказать... слишком прямолинейными и грубоватыми, и редко могли сдержать свое ценное (нет) мнение при себе. Нет, конечно, бывало что и сам Тирион мог выродить что-нибудь откровенно пошлое, но он все же умел контролировать свои речи и поведение в высшем "аристократическом" кругу; проявлял удивительную гибкость характера и благоразумно молчал, когда того требовала ситуация. Иша с Чумви же, скорее всего, даже не задумывались ни о чем подобном.

Следовало как-то, ну...очень аккуратно и ненавязчиво подвести разговор к этой непростой теме и деликатно указать львам на их ошибки, прежде, чем эти ошибки станут фатальными для их миссии.

Примерно в таком ключе размышлял Тирион, достаточно медленно ковыляя вслед за Чумви и его подругой, то и дело останавливаясь и кряхтя приподнимаясь на задние лапы, чтобы получше разглядеть силуэты его "бодигуардов" — уже стемнело, и трава здесь была слишком высокой, что в целом сильно мешало обзору коротышки. В конечном итоге, Бес решил не мучить себя и негромко окликнул своих товарищей, предложив им остановиться на ночлег. В конце концов, они шли так уже целый день, проделали немалое расстояние — можно было и отдохнуть, пожалуй? Дождавшись, пока Чум с Ишей развернутся и подойдут ближе, Тирион с вопросительной миной ткнул лапой в сторону небольшой саванновой рощицы: кажется, то было неплохое местечко, чтобы переночевать.

— Кажется, уже завтра мы достигнем подножья гор, — заметил он вполголоса, когда они втроем уже заходили под редкие и жиденькие древесные кроны. — Но любопытно, что мы до сих пор не учуяли никаких пограничных меток. А остались ли здесь вообще хоть какие-то львы? — он многозначительно посмотрел на Ишу, не то, чтобы ставя под сомнение ее утверждения, но предлагая самке также порассуждать с ним на эту тему. Вполне безобидную, в общем-то. Надо же было с чего-то начать их беседу.

Соскучившись друг по другу после долгой разлуки, львицы так и защебетали, заверяя друг друга в том, как сильно они скучали. Пат, обычно немногословная и тихая, в этот раз чуть не лопалась от любопытства и нетерпения, вмиг засыпав Мисаву огромным количеством вопросов — и где была, и чем занималась, и почему так долго, и почему травами от нее несет так, будто в кусте валерианы вывалялась... Новые уши, в то время как они с Хазирой последние дни были одни, изредка разбавляя свою компанию лишь Урсом и детьми, — это было великолепно! Пятнистая сама чувствовала себя ребенком, словно вернулась в те времена, когда она еще считала, что саванна прекрасна и полна увлекательнейших приключений. Хотя на морде матерой было маловато радости от происходящего, пятнистая все равно с удовольствием тыкалась носом в ее шерсть, с удовольствием вдыхая пропитавшие шкуру Мисавы запахи незнакомых трав и животных. Один только сверток, почти незаметный на груди львицы, чего стоил! От него несло неведомым и тревожащим, и вместе с тем сладким и знакомым: это был запах лекарственных трав, в которых Пат в последнее время наловчилась неплохо разбираться. Когда на твоем попечение долгое время находится подросток с покалеченной ногой, волей-неволей научишься делать все, чтобы облегчить ему жизнь.
Впрочем, сейчас речь вовсе не о нем, да и тревоги Пат в кои-то веки отступили на задний план, вытесненные новыми событиями.

Мисава на вопросы отвечать не спешила, да и сама не торопилась расспрашивать, сворачивая все разговоры об этом. Лишь покачала, встретив нетерпеливый взгляд Пат, головой, едва заметно приподняв уголки губ — да и отправилась жрать, нарушая повисшую над холмами тишину громким чавканьем и звуками смачного раздирания плоти.
Полукровка нервно облизнулась, переступив задними лапами и кося глазом на матерую; она вроде и не была голодна, но звуки чужой трапезы невольно будили в ней интерес и желание ухватить хоть кусочек, коль скоро это мясо такое свежее и сочное. Впрочем, для этого будет еще время, а пока пятнистая нерешительно приблизилась к самцу, который так и проторчал столбом все это время, то навострив уши и прислушиваясь к беспомощному лепету раненой гиены, то просто глядя в никуда. Крокут как раз хрипел что-то на тему семейства чужака, должно быть, склоняя его на тот или иной лад... в общем, Пат не особо-то слушала.

Опасным лев не выглядел, отнюдь. Хоть и тощеват, наверно, если пощупать его хорошенько, то можно пересчитать все ребра; мосласт, но в глазах нет безумия, которое частенько сопровождает оголодавшего зверя. И здоровенный! Высокий, даже, пожалуй, немного повыше Мисавы, а уж по сравнению с самой Пат и вовсе гигант. Впрочем, львица привыкла к жизни среди здоровенных дылд, в конце концов, в прайде Фаера всегда хватало крупных зверей. А этот незнакомый лев, кроме всего прочего, обладал весьма привлекательным для глаз золотистым оттенком шерсти (что тоже было приятно после мелькавших перед глазами оттенков черного и серого цветов). Лапы пыльные, но не чрезмерно… так, как будто он долго был в пути. Словом, весь его вид кричал о том, что он не местный.

Наверно, это было не слишком вежливо с их стороны — вот так запросто игнорировать его, предоставляя самому себе. Только пара вопросов от Мисавы, как водится, весьма бесцеремонных. Как бы то ни было, лев никуда не уходил, а потому надо было хоть как-нибудь поддержать разговор.
— Привет, — помявшись и набравшись храбрости (с двумя-то здоровенными львицами за спиной), Пат подступила еще поближе к самцу и после недолгих колебаний осторожно потянулась носом к его носу в вежливом приветствии, — меня зовут Пат. Мы здесь гиен не любим, они любители поживиться чужой добычей.
Самец казался каким-то замкнутым: пара фраз — и замолчал; львица подняла глаза и была вынуждена отступить на шаг, чтобы не задирать голову в попытке смотреть ему в морду при разговоре. Да уж, немаленький.

— Что там болтала эта гиена? — не слишком задумываясь о том, что кто-то из крокутов может сказать правду, проговорила она; наверно, обычная их болтовня, угрозы и обещания расправиться... Лев вроде бы казался опытным бойцом, не может же быть, чтобы он придавал большое значение подобному, — ты что, ее знаешь?
Секундное озарение, от которого аж в груди захолонуло — блин, а вдруг они правда знакомы! А львицы их тут растерзали... И тут же еще одно — дура ты, пятнистая, понятно ведь, что лев ненавидит гиен, и никаких отношений между ними быть не может. Разве только обоюдная ненависть.

===========) пустошь

Путешествие в отрыве от старой компании оказалось на удивление приятнее, чем ожидал Чумви. Во-первых, кругом все цвело и зеленело, нахлынывали теплые, заставляющие улыбнуться воспоминания детства, когда они с друзьями бегали по сочной траве, порой такой высокой, что она щекотала шерстку на брюхе. Когда территории прайда были здоровы и сильны, и кругом паслись антилопы, буйволы, зебры (вот бы сейчас зеброчку!), реки кишели рыбой... и крокодилами. Чумви испытывал громадное удовольствие от местного изобилия дичи, от чистого, прохладного по сравнению с пустыней воздуха. Еды кругом полно, их маленький отряд всегда ложился спать с набитыми брюхами. Чум и так заметно окреп в оазисе и больше не походил на льва, который постоянно недоедает, каким был на землях прайда, а тут на постоянных добротных харчах у него и грива пышнее стала, и шерсть залоснилась, и ребра окончательно перестали проглядывать сквозь шкуру. И тем страстнее он желал вернуться к голодающим друзьям, вынужденным делить пищу с оравой гиен и постоянно испытывать сосущее чувство голода. Порой ему было даже совестно наедаться досыта, когда он вспоминал о тяжелой жизни на землях прайда.

Но самое главное состояло в том, что Чуму больше не приходилось стараться быть дружелюбным с Тирионом. Сейчас, когда их отряд сузился до трех львов, вклад в общее дело каждого стал куда заметнее. И, пусть Тирион не мог охотиться или толком защищать себя, он изо всех сил старался не быть обузой. Чумви это видел. Карлик исправно нес караул и охранял их сон - ни разу не закемарил сам и не пропустил возможного врага, который на незнакомых землях мог откуда угодно выскочить. Чум однажды проснулся пораньше и, не спеша подавать голос, некоторое время наблюдал за тем, как Тирион стоит на страже - именно так, как и полагается, без отлыниваний, серьезно и бдительно. Вскоре он стал спать под его охраной намного спокойнее и крепче, а потом - с охотой выслушивать его истории и в принципе не возражать против его компании. Внешне, может быть, его дружелюбие и не было так уж заметно, зато оно было не напускным, а искренним. И, когда их маленький отряд ступил на холмы, Чумви уже смотрел на Тириона почти так же, как на практически любого другого из своих товарищей, с которыми познакомился за последние несколько месяцев.

Ныне звездный свет мягко ложился на львиные шкуры, высвечивая их серебром. Иша казалась такой красавицей, что просто загляденье! Чум чувствовал себя легко и бодро, отмахивая метр за метром и забыл о том, что бедняге Тириону, чтобы за ними поспеть, приходилось делать вдвое больше шагов. Неудивительно, что Тирион и первым их окликнул. Чум обернулся почти синхронно с Ишей, моргнул в недоумении - да не так уж они и устали, к тому же, прохладной ночью шагать куда приятнее - а потом быстро все понял. Кивнул и проследовал за товарищами к низкорослым деревцам и растянулся возле ствола, убедившись предварительно, что Иша сядет рядышком.

- Хм, - бормотнул он. - Пожалуй, да. Не понимаю, здесь полно дичи, любому прайду охота тут поселиться, а мы никого и не встретили. Впрочем, мало ли что могло случиться? Может, их стало меньше, они и территорию сократить решили, вот мы и не встретили пока никого, - он глянул в сторону пугающе высоких гор, чьи контуры отчетливо виднелись на фоне безоблачного неба. Уф, надо надеяться, что наверх подниматься не придется, Чум не особо любил высоту. А горные тропинки, где нужно быть ловким и проворным, и подавно.

- Думаешь, стоит? - он с сомнением покосился на подругу. Чум все-таки родился и вырос в прайде с четкими границами, патрулировал их и с детства привык уважать - как свои, так и чужие. - Вдруг это все-таки их территории? Меток мы не учуяли и, будь мы обычными странниками, я б пошел на охоту, но нам же союз с ними заключать, а первое впечатление, по-моему, важно. Хотя... - он еще раз глянул в сторону гор. - Далековато до туда. Как-то без еды не хотелось бы до туда шлепать. Если никто из нас ничего не учуял, то чего ж отказываться от мяса, - Чум перевел взгляд на Тириона, как на единственного, кто еще не высказался на эту тему. Охота - дело хорошее, кто ж спорит, но Чумви ее не любил и пока не был вот прям сильно голоден. Но если двое из них проголосуют за охоту, то, в принципе, можно и побегать за антилопой. Или зеброй, ох, найти бы тут зебру!

С этим нужно что-то делать! - пронеслось у меня в голове, когда моя атака закончилась провалом. Моя лапа лишь задела камни на дне водоема. Я пискнула, не в силах сдержать неприятные ощущения.

Но не время сдаваться, а также сбавлять концентрацию. Противник даже и не думал останавливаться. Он вновь хотел захватить меня в свои зубастые объятия. Но не тут то было! Я успела сообразить и резко отпрыгнула в сторону. Правда это не уберегло меня от новой царапины на плече.

Я заметила как мой пятнистый друг пытался оттащить шакала от крокодила, пока тот занят нами. Идея была блестящей, но вот удача была явно не на его стороне. Я даже задумалась о том, чтобы ему помочь. Но мои размышления прервал голос детёныша, который меня звал.
Я обернулась, чтобы ответить. Хотела уже вновь отказать, но острая боль пронзила плечо. Я сжалась и замерла. В этот момент и серая львица попросила меня покинуть поле боя. Вместо этого вариантом продолжения событий было то, о чем я думала совсем недавно. Нехотя я согласилась. Мой боевой нрав не давал мне покоя.

Вскоре я уже была рядом с шакаленком.  Он мне объяснил, что я должна была сделать. Я кивнула, отвечая на его вопрос, а заодно и подтверждая, что поняла, что нужно делать. Конечно, перспектива жевать какую-то траву меня не особо радовала. Но мне ничего не оставалось кроме того, чтобы довериться новому знакомому. Через несколько минут я выполнила то, что меня просили. Мой помощник сразу же обработал мне раны.

- Тебя мама научила так чудесно справляться с ранениями и разбираться в травах? - спросила я в процессе.
Чуть позже, не дожидаясь пока кашица полностью засохнет, я поспешила на подмогу моему пятнистому другу. Пора уже было заканчивать бой. Конечно, на маму шакаленка было страшно смотреть. Я боялась, что, в любом случае, она может умереть от потери крови. И очень надеялась, что Сиэль не попадет в клыки этому жадному пресмыкающимуся.

Спустя несколько минут я заметила как малыш решил также нам помочь. Оставалось надеяться, что крокодил действительно полностью переключился на мою соратницу. И мы совсем скоро закончим эту схватку.

"И что дальше?"

Пусть бродяга и решил нарушить собственную тишину, заговорив со львицами, но как-то едва заметно растерялся. Нет, он понимал, как стоит себя вести с дамами и у него было некое обаяние, которое так нравилось противоположному полу, но сейчас просто слишком много всего было в голове. Во-первых, внутри всё ещё присутствовала боль от услышанного, которая сражалась с желанием отомстить. А во-вторых было несколько не по себе вот так пытаться вливаться в чью-то компанию после всяческих опасений, что какой-то шпион вернёт назад ради казни. Да, в голове уже было принято решение вернуться и сделать всё ради того, чтобы нынешней власти родного прайда беженца как можно больше не поздоровилось. Может и не стоило бы верить словам какой-то гиены, но сердце от чего-то чувствовало, что слова о смерти близких были правдой.

"Так, нужно срочно успокоить голову, пока не поздно. Нужно отвлечься. Сейчас некогда плакать."

Адам старался не терять контроль над собой хотя бы пока вокруг был кто-то. Не мог же он превратиться в размазню перед самками, которых ещё и совершенно не знал. Нет, это был бы позор века. Если он провалится здесь, то как будет оказывать сопротивление врагам? А может быть это было и лучшему, что здесь был ещё кто-то, ведь когда появляется задача, которая заставляет вылезти из невидимой скорлупы, это помогает хотя бы на время собраться... Может это и будет надетая маска поначалу, но зато мозг отвлечется от всего дерьма, что происходит сейчас.

"Не теряй самообладание... Так, там со мной заговорили. Это логично, ведь я почему-то ещё здесь стою. Чёрт, а что сказать? Это придётся говорить, откуда я... Хотя разве не поздно об этом думать?"

Он всерьёз задумался, услышав вопрос самой крепкой львицы из компании. Вернее бродяга искал в голове самый простой и короткий ответ из всех возможных в этой ситуации. Хотя, пожалуй, стоило не грузить себя заранее вопросами, которых ещё нет и разобраться хотя бы с тем, что было уже озвучено. Всё же хоть незнакомки и были несколько напряжены по понятным причинам, однако пока что никакой ярко выраженной агрессии не наблюдалось. Пока что. Но она вполне себе может возникнуть, если лев так и продолжит просто стоять и углубляться в своей печали. Действительно, откуда незнакомкам знать, что он на самом деле не придумывает никакой коварный план, а всего лишь находился в полнейшей растерянности. Ему безумно хотелось мести, но даже спустя несколько минут в голове было слишком много тумана. Беженец правда уже не знал, куда стоит бежать, кого искать, с чего начать действовать и так, чтобы это не стало просто бессмысленной смертью.

"Чёрт возьми, успокойся, не создавай лишнюю тишину — будет только хуже. Забудь хоть на время крики тупой гиены! Не дай себе низко пасть! Ты же взрослый лев. Потом поноешь, когда побудешь наедине! Или убегай отсюда прочь, но не стой! Ты не пальма!"

- Меня зовут Адам, - со спокойным выражением морды назвал своё имя лев, ответив на вопрос одной из львиц. Хоть он и сомневался в том, стоило ли всё-таки раскрывать своё имя, но понимал, что поздно переживать из-за этого. Стараясь не терять планку, с тем же видимым спокойствием и лёгкой хрипотцой в голосе чёрногривый ответил на следующие вопросы львицы, - На самом деле я просто мимо проходил, заметил какой-то замес и решил узнать, что происходит. Думал, мало ли, может нужна помощь, ведь от гиен никогда добра ждать не стоит. Но, как я сказал ранее, вы молодцы, что сами справились с ними.

"Отлично, так держать. Теперь главное не сорваться. Но что-то мне кажется, что всё равно что-то пойдёт не так..."

Адам обратил внимание на некое любопытство к нему со стороны пятнистой львицы. Было даже несколько забавно, как она делала попытки дотянуться до крупного льва, учитывая, что ему самому нужно было слегка наклониться. Она произвела впечатление вполне дружелюбной личности, вот только не так уж было просто подобрать слова, чтобы ответить на её вопрос. Пожалуй, этого вопроса Адам и боялся, так как не очень-то понимал, как внятно объяснить, что какая-то непонятная гиена могла быть в курсе того, что кто-то похожий на этого бродяжку скорее всего уже был мёртв. А ещё как объяснить то, что имея критическое мышление, можно было вот так сразу поверить крикам столь глупого крокута? Как объяснить, что дело в плохом предчувствии и что из-за этого всего на душе больно жжёт? И всё нужно было как-нибудь уместить в пару строчек, чтобы не нагружать львиц своими проблемами, ведь у них, итак, наверняка с лихвой хватает своего, а тут ещё какой-то чужак к ним пристал.

- Честно говоря, я вообще без понятия, что это была за гиена. Я их на дух не переношу, как и они меня. Но похоже, что эта гиена каким-то образом узнала меня, - лев пытался выглядеть как можно увереннее в своих действиях и словах. Он постарался окинуть взглядом всех троих львиц, чтобы как можно меньше упустить. Объяснить, что произошло хоть как-то, но всё равно придётся, ведь самки стали свидетелями той нелепой сцены с криками умирающего крокута, - Из того, что он кричал, я понял, что моей семье угрожает опасность. Не то чтобы я просто так взял и поверил, что они все мертвы, как сказала та гиена, но нельзя отрицать такую вероятность. Просто так всё это я точно не собираюсь оставлять.

И пока разум был занят тем, как скрыть излишнее волнение, тело предательски выдавали последствия длительного путешествия из одного конца саванны в другой и обратно. Пыльные лапы были лишь самым безобидным из того, что можно было заметить. Глаза кричали о моральной и физической усталости, ведь всё-таки правда, когда в последний раз этот жалкий бродяжка спал спокойно? Давненько. Голод тоже вполне читался между строк, так как в этом путешествии едва ли находилось место для мыслей об охоте. Да и до этого он находился на территории чужого прайда, где не рисковал приступать к этому, не желая нарушить закон и обзавестись новыми врагами на ровном месте. Вот только кроме этого всего, вопреки инстинктам и навыкам выживания, у Адама было чувство совести. Да, ему только что по сути предложили поесть, но почему-то от этого вопроса было несколько не по себе. Львицы старались, охотились, потом к ним ещё и гиены сунулись... Ладно они подругу свою решили угостить, но Адам кто такой, чтобы посягать на их добычу? Черногривый слегка отвёл взгляд в сторону, в котором читалась неловкость.

- Благодарю. Мясо я, конечно, ем, но с моей стороны было бы совершенно невежливо как-либо претендовать на вашу добычу. Вы всё-таки старались, а я просто мимо проходил, - максимально вежливо, по его мнению, ответил золотистошкурый третьей львице. Вежливая улыбка, мягкий тон голоса с всё той же лёгкой хрипотцой — то, что обычно нравилось в нём представительницам противоположного пола, можно было увидеть здесь и сейчас. Не то чтобы самец нарочно собирался запомниться им, он всего лишь хотел выглядеть не слишком наглой мордой.

"Я же не последняя сволочь всё-таки... Пусть они наконец спокойно поедят, а я найду ещё себе что-нибудь."

Ну вот вроде как и познакомились. Лев вроде бы замялся на секунду, но все же назвал свое имя, которое матерая чуть было не пропустила мимо ушей. Не особо-то ее интересовало, как его зовут: в конце концов, он почти наверняка двинется дальше, и через пару дней она думать о нем забудет. Каждого запоминать — памяти столько не наберешься.
Львица коротко кивнула — сперва Хазире, тихонько шептавшей на ухо, а затем и самому льву, отмечая, что услышала его. Тот, впрочем, больше был заинтересован в общении с Пат, да и она сама проявила вполне естественное для молодой самки любопытство и теперь расспрашивала Адама о той болтливой гиене, чья рожа так кстати подвернулась под лапу Мисавы.
Аж вспомнить приятно. У матерой уже давненько не было хорошей драчки. Пусть возраст все чаще напоминает о себе, постоять за себя она пока еще может; да и если сдохнет в драке — тем веселее. Наверно, Рагнар, этот пень старый, одобрил бы эти ее мысли. Но Рагнара здесь больше не было. Старый пнина, никогда не мог усидеть на месте, не справился и в этот раз. А ведь уже почти песен на ушко напел, про возобновление старых отношений, про узы и прочее, прочее. Львица криво ухмыльнулась. Старовата она, пожалуй, для романтики.

Однако, когда она на миг смежила веки, на ее морде мимолетно появилось почти мечтательное выражение. Будем считать, что никто не заметил этой секундной слабости.
Пат беспокойно переступила с лапы на лапу. Слова Адама ее успокоили, хотя бы по той части, что безвременно почивший крокут не приходился ему ни другом, ни даже знакомым. Хотя сам лев заверял, что нет оснований верить предсмертным словам падальщика, он все же выглядел обеспокоенно. Или устало… Хрен его разберет.

Мисава повела носом, выпрямилась, облизывая окровавленные усы, и шагнула вперед, нетерпеливо мотая головой и чуть было не перебив излияния черногривого, который как раз в этот момент заверял Хазиру, что ни в коем случае не претендует на их добычу. Ну и дурак же. Кто от дармовой жратвы отказывается? Мисава бы и еще раз пожрала, если бы могла хоть кусок в себя впихнуть. Это сегодня ты сытая и довольная, а завтра брюхо к позвоночнику прилипнет. И этот еще. Тощий, голодный почти наверняка, а рожу от еды воротит. Гордый, стало быть.
Но вернемся к нашим баранам. Даже близость туши не мешала львице разобрать, что откуда-то повеяло еще львятиной. Кажется, эти земли резко понадобились всем на свете.
— Ждете еще кого-то? — успела спросить она, надеясь, что запах принесло издалека; но тут же громкий хруст и шаги отчетливо обозначили, что это не так.
Пат боязливо отскочила в сторону, инстинктивно держась ближе к Хазире, а сама Мисава всем корпусом грузно развернулась в сторону звуков, уже мысленно приготовившись к драке. Прошлую она пропустила, ну хоть здесь не оплошает.
И разочарованно фыркнула.

Мда… Шума-то было… Сперва матерая даже решила, что это еще одна гиена, пусть и необычной окраски. Но у гиен совершенно точно не бывает такой гривы, да и морда существа принадлежала, вне всякого сомнения льву. Хоть и очень маленькому. Как ни странно, за всю свою жизнь Мисава никогда не видела ничего подобного. Лев этот шел на кривых лапках, слишком коротких для его тела.
Уродец, короче. Наверно, он не слишком удивился бы, услышав это — к счастью, Мисава воздержалась от того, чтобы произнести это вслух; только Пат изумленно вздохнула, отступая еще на пару шагов.
Вежливости ему, однако, было не занимать. Матерая моргнула, старательно сохраняя невозмутимую мину; они с Хазирой быстро переглянулись — светлошкурая едва заметно кивнула. Пару секунд бурая, впрочем, колебалась. Стоит ли говорить правду?.. Как знать, может быть, это только первая пташка, а за этим шкетом последуют еще львы, которые без особых проблем прогонят троицу самок с этих богатых добычей земель.
С другой стороны, сами границы со старыми почти выветрившимися метками практически кричали о том, что охранять их уже некому. Любой, кто не страдает насморком, разберется, что к чему.

— Мисава, — наконец неохотно проворчала львица, — а это Пат, — пятнистая смущенно поздоровалась с карликом, продолжая поглядывать на него с удивлением и почти страхом, — и Хазира. Лев не с нами. И мы — практически все, что осталось от местного прайда. С чего мы вдруг кому-то понадобились?..

Адам. Милый лев рыцарь из серии мимокрокодил, который ну просто не мог не ринуться на спасение одиноких дам. Хазира сдержала очередной вздох. Скучно как-то. Вообще, с одной стороны слова самца можно было бы оценить как начало такого ловкого и аккуратного подката. Вот только если бы он околесицу про гиену не нес. А так все было весьма неплохо: мимо проходил, увидел львиц, конечно же решил помочь. Еще и гордый, хотя, слюни от голода, скоро из ушей потекут. Хазира, все же вздохнула, пропуская мимо ушей ненужную информацию о том что гиена кого-то там узнала, угрожала смертью семье и так далее. И что он, оставлять все это так, конечно же, не собирается. Ну… понятно. Рыцарь-рыцарь. Но, с другой стороны, он что, серьезно? Гиенам верить? Еще бы сказал, что земля по которой они ходят, шарообразная и крутится вокруг огромного шара огня, находящегося очень далеко!

Золотошкурая окончательно потеряла ко льву интерес. С виду и по манере поведения, опасности он не представлял, так что в худшем случае поболтает еще немного, поест и уйдет. Или не поест и уйдет, что тоже весьма неплохо. Не то чтобы незнакомец ей не понравился, просто сейчас, когда решалась их судьба, присутствие чужаков ее нервировало. Ну не обсуждать же при нем бедственное положение прайда? Того и гляди сюда забредет какая-нибудь очередная толпа отщепенцев и теперь уже Фаера, который поможет Урсу ее спасти, рядом не будет. Голодный недорыцарь, конечно же, сможет немного им помочь, если не перекинется на сторону атакующих, или не сбежит. Кошка взглянула на Пат, которая завела с ним разговор, потом на о чем-то замечтавшуюся Мисаву. Пусть на миг, но все же! И скисла.

Раньше было лучше. Был прайд и какая-никакая, но спокойная жизнь. Приключения? Ну, да, были и они. Но по расписанию и без особых каких-то заворотов. А теперь непонятно что. Хазире очень отчетливо вспомнился тот день, когда она решила бежать из прайда. И конечно, она не могла не вспомнить, сколько всего это ей принесло. Лишений, страха, боли и драк. Друзей, правда, то же, но… Она похоже, слишком сильно вросла в эти земли, чтоб вот так вот что-то менять. А менять надо было, не так, как Птолемей в свое время сделал, но все же… А то кто-нибудь поменяет все за нее и не факт что ей это понравится. Ну, и да, вот она, первая ласточка. Стоит, мнется, от мяса нахаляву отказывается. Наверно все эти мысли отвлекли ее от того, чтоб уловить весьма устойчивый и усиливающийся запах новоприбывшего.
- Да не хотелось бы. – буркнула Хазира в ответ на слова Мисавы, слегка напрягаясь и готовясь сражаться, даже если там толпа львов, но лев оказался один.

«Что ты такое??!»

Лев был маленький. Маленький с самой маленькой буквы, которую она знала, причем, наверно, перед словом маленький, стоило еще и точку влепить. Низкий, какой-то несуразно вытянутый, но с гривой и кривыми лапками. Лапками, львицу его! Рост его был таков, что Хазира пожалуй смогла бы пройти над ним, если бы решилась осуществить этот фокус, а так просто возвышалась неподалеку, как и Мисава, и хлопала пастью. Ей даже не сразу пришло в голову сравнить запахи, чтоб понять, не с одного ли отряда Адам и этот дружочек-пирожочек. Однако, дружочек-пирожочек заговорил, да так складно и вежливо, что окончательно поставил золотошкурую на ручной тормоз, якорь и… что там еще есть? Парашют?

«Тирион из рода златогривых». Хазира томно вздохнула. «Имя то какое! Тебя б раза в три увеличить»... Она наконец-то додумалась перестать греть уши о его речи и потянула ноздрями воздух, обнаружив, что запах коротышки никак не вяжется с запахом Адама, а значит, эта парочка не вместе. Ну, или они весьма хорошо подготовились к встрече, в чем Хазира сильно сомневалась. Карлик, в итоге спросил кто здесь главный и, судя по всему намеревался наведаться к самому королю на прием, а с этим были трудности. Они переглянулись, и… Мисава перехватила инициативу и тут же выложила потенциальному захватчику все карты. Кто, где, зачем и почему. Хазира по началу хотела ей по шее дать, но потом подумала что в какой-то мере матерая права. Скорее всего, Тирион просто из вежливости спросил про прайд. Метки ни к черту и удивительно, что он вообще их сумел найти. Про цели визита Мисава тоже спросила, так что Хазире только и оставалось что буркнуть:
- Мне тоже чертовски приятно. И, тут где-то еще Урс бродит. – уточнять кто это такой она не стала, по имени и так ясно что самец, так что пока что пусть думают что это грозный и огромный львище. Оно, конечно, так и было, вот только Урс уже довольно давно не появлялся, и от попыток броситься его искать, ее удерживала только Пат.

Она попыталась «расслабить булки» уверяя себя в том, что этот неказистый самец просто странник и наверно хочет без проблем отдохнуть на их территории пару дней и двинуться дальше. О прайдах львов-карликов она никогда не слышала, так что вряд-ли у них под боком завелся прайд коротышек и теперь его посол добрался до них. Однако, до ушей Хазиры донесся усиливающийся хруст травы, а потом в ноздри ударил аромат очередного самца. Новоприбывший не прятался. В отличии от первых двух самцов это был большой и, явно сильный лев с темно-белым окрасом шерсти. Хазиру передернуло. Вот этот парень вполне мог всех их разом в траву уткнуть. Ну, ладно, не разом, но по очереди точно. И теперь их тут было трое. От паники золотошкурую спасало только то, что каждый пах по разному и похоже, не было в их запахах ничего такого, что рождается в запахе каждого прайдовца или прибившегося к стае бандитов, одиночке.

«Кейдж, значит. Дружок, давай ты будешь мимокрокодил. Пожалуйста!» Хазира как бы невзначай наступила лапой на тушу, перекусить которой еще пять минут назад предлагала Адаму, и как бы намекая на то что охота прошла на "ура", и никто не жаловался. Она заметила, что незнакомец почему-то обратил внимание на труп гиены, с которой сегодня, похоже, все успели пообщаться. Что-ж, даже не успевшего к ней на аудиенцию незнакомца она чем-то заинтересовала. Звезда! Покосившись на Мисаву, львица негромко сказала:
- Очень приятно. – как не старалась она сказать эти слова вежливо, но вышло сухо и напряженно, особенно слово «очень», которое Хазира как на зло произнесла довольно громко и отчетливо. Дальше было получше, но не на много. Хазире никак не удавалось скрыть свою непряженность и нервозность вызванную появлением сразу трех незнакомых самцов: - Я – Хазира. Это… - она кивнула на низкорослую Пат, которая похоже еще не отошла от встречи с Тирионом: - Пат, а это Мисава. – золотошкурая кивнула на матерую, не спуская взгляда с незнакомца, добавив: - А вы к нам по какому делу?