Они спят глубоко под землей, пока одно из них не вздумает проснуться. Тогда оно пускает росток; он расправляется и тянется к солнцу каждой клеточкой своего тельца, каждым листочком и побегом, он стремится жить. Идут дни, недели, месяцы, а он все растет и тянется к солнцу. Словно маленький ребенок, растение протягивает свои зеленые ладошки к теплу. Все свои дни растение борется за жизнь: с погодой, с другими растениями, а еще с животными. Поэтому не многие доживают до своего самого важного момента в жизни. Распускается бутон, как последний подарок миру, а затем появляются семена. И сразу после того, как они разносятся ветром, насекомыми, птицами - эти растения погибают. Чтобы подарить жизнь следующему поколению они жертвует собой. Получается, что они растут, копят силы только для того, чтобы их дети так же боролись за свое место под солнцем. Так зачем же губить их раньше времени, если их дни и так сочтены?

Плющ  начала свое небольшое путешествие уже пару дней назад, но собирать травы она хотела в районе Облачных степей и джунглей, а поэтому шла на легке, разве что с попугаем. Аюми важно вышагивала по спине кошки, от холки до крупа и обратно, при этом важно разглагольствуя о том, о сем. Но больше всего птица сетовала на засуху, мол погибло столько ценных представителей флоры, столько полезных видов утеряно и неизвестно когда они восстановятся, да и восстановятся ли вообще. В общем скрежещущий возмущенный голос жако раздавался на всю округу. Львица иногда поддерживала беседу, но по большей части молчала, сосредоточившись на поисках каких-нибудь редких трав. Аю ее не утомляла, да и тем более они охотились за растениями, а не травоядными, поэтому можно было не затыкать клюв пернатой.
Серошкурая самка неторопливо шла вверх по течению реки, нежась под прохладным ветерком, который набегал от воды. Утро выдалось ясным, а значит пройдет совсем немного времени и солнце снова начнет пропекать жителей и флору Саванны до золотистой корочки, так что этот ветерок воспринимался недолгим подарком Ахейю. Травница не просто так выбрала в качестве места своих поисков берега реки Лузангва. Во-первых именно у водоемов произрастало больше всего нужных ей растений, ну а во-вторых так сложился ее путь, что она надеялась найти искомое в Прибрежных джунглях, ну и конечно в прославленном (по понятиям самой Айви) Южном озере. Но сначала шаманка решила прочесать берега Лузангвы, постепенно направляясь к течению между Непроходимыми джунглями и Прибрежными, чтобы после свернуть к Прибрежным, ну а потом и до озера добраться. Примерно такой маршрут она вырисовывала у себя в голове. И плевать ей было, что таким образом можно на чью-то чужую территорию наступить, уж Айви то найдет способ разобраться с проблемами в лице Дозорных, да и вообще, она же лекарь. А так долго странствовать одной самка не боялась, тем более она была не совсем одна - ее сопровождала Аюми. К тому же Плющ при большом желании могла найти себе компанию где угодно, лишь бы было желание, но одиночество было для этой самочки удобным и она не всегда спешила менять его на чье-то шумное сообщество. Однако сегодня ее ожидал сюрприз в лице двух представителей этого сообщества.
Айви шагала уверенно, рыская цепким взглядом в поисках чего-нибудь ценного. Иногда она останавливалась, слегка приоткрывала рот и вдыхала запахи, пробуя их на вкус. Таким образом она тоже искала, отделяя один аромат от другого, различая даже самые тонкие веяния, катая их на языке, словно лакомый кусочек. Наверное никто не любил эти терпкие запахи растений так, как эта львица. Всего лишь по внешнему виду Айви можно было догадаться о ее предпочтениях: узор лианы на правой щеке, шерсть с зеленным оттенком, из-за любви кошки поваляться в траве, кулон на лиане... К тому же Плющ сама походила на экзотическое растение, но, конечно же, ядовитое, которое опутает и задушит в сладких объятиях. Поэтому эта ее "зеленная" любовь воспринималась как что-то само собой разумеющиеся, и все ее обширные познания были естественны. Конечно, шаманка начала познавать науку врачевания не так давно, поэтому в ряде случаев могла допустить ошибку, но это было крайне редко. Она быстро училась и запоминала.
Внимание Плюща привлекло несколько обстоятельств. Первое, это чужие запахи львов, которые недавно тут проходили и судя по всему находились где-то рядом. Во-вторых, Айви наконец уловила интересующий ее аромат Короставника. Вот только он был слегка необычным, благодаря чему,  в общем-то, и привлек внимание. Чужаков, как говорилось выше, кошка не боялась, а посему решила не обращать внимания на них, разве что шикнула на фамильяра.
-Шш, Аю, детка, мы не одни. Не хочу сейчас с кем-то объясняться, а поэтому веди себя тихо. Я нашла кое-что интересное,- прошептала самка кивнув куда-то в сторону.
Попугай тут же замолкла, заинтересовано завертев головой.
-Я проверю кто тут ошивается,- выдала она и расправила крылья. Айви же продолжала идти по следу Короставника, однако не прошло и пары минут, как Аюми уже успела вернуться и с новостями,- Тут рядышком подросток и взрослый лев, но там же я увидела там белые реденькие цветы, возможно это то, что ты ищешь.
-Где?
-Впереди.
Львица пригнулась еще ниже в высокой траве, а Аю, поняв свою покровительницу без слов, снова взмыла ввысь. Плющ не хотела, чтобы ее заметили раньше времени, поэтому осторожно кралась вперед, не издавая ни шороха, ни звука, словно к добыче, пока наконец не увидела незнакомцев и...Да, это был Короставник! Очень редкий Короставник с белыми цветами.

Отредактировано Ivy (19 Сен 2015 21:13:24)

Росточек был молоденьким, стебельки его совсем тоненькие, как и листочки, робко тянувшиеся навстречу лучам солнца, ну а венчики были совсем беззащитные, они лишь аккуратно покачивались, не в силах противостоять дуновению ветра. Это было видно даже отсюда, из надежного укрытия созданного высокой сочной травой близ берега реки.  Шаманка, словно околдованная, смотрела на редкий сорт Короставника, совсем как мать на родное дитя. Для Айви растения были ближе чем многие львы, она к этим зеленым кустикам и травинкам относилась чуть ли не с лаской. Вот и сейчас Плющ завороженно следила за колыханием нежных белых лепестков, впитывая в себя каждое их движение, каждый изгиб. Внутри поднималось то самое чувство, после которого ОНИ просыпаются и начинают говорить с светлошкурой шаманкой.
Незнакомцы вышагивали на безопасном расстоянии, поэтому Айви просто игнорировала их, сведя их шум к фоновому, почти как назойливое жужжание мухи. Она полностью погрузилась в обволакивающий шум природы. Тихий шорох ветра со стороны реки, редкое хлопание крыльев птиц над головой, слабый, но отчетливый для львицы шелест травы, далекое журчание воды...все это соединилось для шаманки в один манящий звук - голос природы, голос растений. Весь мир серошкурой сузился только на одном - молоденьком ростке с белыми цветочками. Айви замерла словно изваяние, ничего в ней не шевелилось, разве только кончик хвоста изредка давал понять, что перед вами живое существо, а не статуя. Она слушала и слышала голоса, слышимые только ей одной. Это было ее дар, ее проклятие, ее болезнь. Она разговаривала с растениями, как кто-то бывает разговаривает сам собой. И сейчас она просила разрешения воспользоваться дарами Короставника, обещала что она причинит небольшую боль во благо мира. Знал бы кто, о чем в данную секунду думала эта маняще-опасная львица, которая казалась просто затаилась, следя за добычей...Но ни одна душа не знала, не знает и наверное никогда не узнает. Даже верная Аюми не знала об этом, хотя возможно и догадывалась.
Но вдруг ценный миг единения с природой разлетелся вдребезги. Самое ненавистное для Айви  - это видеть желаемое, буквально держать его в лапах, а в следующую секунду видеть как у тебя отнимают и уничтожают то, что ты так возжелал. Знакомо? Вот это сейчас и происходило с Айви. Далеко не так обидно совсем не найти искомое, чем найти такое редкое растение и увидеть как какой-то "куренок" неощипанный уничтожает ценные дары природы. Никакого уважения! Никакого чувства благодарности матери-природе!
Львенка разорвала связь Плюща с растениями, чуть ли не ворвавшись в поле зрения серошкурой. Слишком громко, слишком близко к Короставнику. А дальше все замедлилось, как бывает только тогда, когда ты не успеваешь изменить что-то ужасное, не можешь предотвратить это. Персиковые лапки маленькой кошечки медленно опустились на зеленые стебельки. И в это же мгновение глаза шаманки широко распахнулись, а рот приоткрылся, как будто на ее глазах свершалось убийство. Для Плюща все так и было, она буквально услышала тонкий вопль Короставника, ощутила на себе его боль, она умирала вместе с ним. Но наваждение развеялось так же быстро как и появилось, оставив после тебя только ужас, который тут же сменился яростью. Глаза дикой кошки  сузились, зрачки превратились в две ниточки, а губы разъехались в злобном оскале, показывая острые тонкие клыки, словно иглы. Айви не издала ни звука, она никоим образом не выдала своего присутствия, лишь толь вспорола землю огромными когтями. Она никогда не играла честно, а поэтому считала глупостью оповещать противников о своем броске, куда действеннее нанести удар в спину, когда этого совсем не ожидают и плевать ей на моральные принципы. Мускулистое тело напряглось, задние лапы дали мощный толчок, выбрасывая кошку вперед из скрывавших ее зарослей и двумя огромными прыжками она оказалась возле предмета своей ненависти - того самого несносного котенка втоптавшего в грязь дар Ахейю. Не дав опомниться , она очень грубо схватила львенку за шкирку, сильно встряхнула и отбросила в сторону от помятых цветов. Избавившись на время от врага растений, Айви склонилась над Короставником. Нежно поддев стебельки носом, что разительно отличалось от недавних ее действий, Айви воочию убедилась, что растение безвозвратно испорчено. Оно погибло. И вот теперь-то  глаза травянистого цвета  загорелись настоящей яростью, и этот устрашающий взгляд снова обратился на малявку. Наконец-то из глубин небольшой по размерам серой львицы вырвалось грозное рычание. Шаманка превратилась в дикий ураган чистой злобы, которому было наплевать кто перед ним : ребенок или же пожилой -  кровь у всех одинаковая. И сейчас кошка это докажет.
Львица змеей метнулась к котенку и прошипела:
-Ты загубила мою детку и сейчас заплатишь за это!
Огромная лапа с выпущенными когтями взметнулась в воздух, целясь в хорошенькую мордочку львенки. Плющу не было никакого дела, что перед ней беззащитный котенок, что все убивают растения, топчут их и довольно часто, даже сама она ненароком ломает нежные стебельки. Это неизбежно, но разъяренный мозг шаманки не понимал этого сейчас. Львицу даже не остановила маячащая на заднем фоне огромная черная тень незнакомого льва, который скорее всего тут же помешает ей вершить свою месть.
Все что Плющ видела - мелочь, которой хватило наглости загубить редкое растение.
Все что Плющ хотела - выцарапать эти фиалковые глазенки...

Отредактировано Ivy (23 Мар 2015 17:07:13)

Она так и не смогла ничего поделать, только поняла, что уйти от удара уже не сможет – слишком быстро тот был нанесен. Хоть рыженькая и шатнулась прочь от своей противницы, лапа той почему-то оказалась близко-близко, нацелясь когтями прямо на ее зло наморщенную мордашку и зажмуренные от испуга глаза, и никак она бы от не избежала этой плюхи, можно было только приготовиться к боли… В запале стычки с серой меньшая львица и не подумала обратить внимание на довольно-таки громкий топот, не приглушаемый даже мерным шумом полноводной реки, вдоль берега которой они с дядей шли. В ином случае звук давно подсказал бы ей, что к ним спешит присоединиться кто-то третий. И когда когтям уже пора было взрезать тонкую шкуру на ее морде, а удара вовсе не последовало и только слабый ветерок прошелся по ее шерстке, львенка поняла, что в ход их драки вмешался кто-то третий.
Почва под болезненно покалывающими подушечками лап Эйли едва-едва ощутимо дрогнула, и подросток, ошеломленно распахивая глазищи, осознала, что это была вибрация от чьего-то тяжелого падения наземь.
– Дядя? – Рейна ужаснулась тому, как испуганно и жалко звучит ее и без того не слишком представительный голосок. "Нет уж! Пора брать себя в лапы – вовсе мне не страшно!" Напавшая на нее львица-чужачка теперь лежала на траве на расстоянии всего трех-четырех шагов от нее, придавленная дядей Сэйтаном и, кажется, пыталась высвободиться. По правде говоря, Эйль не могла знать этого наверняка, ведь ее противницу и видно-то под ним толком не было; и она сделала эти три шага, угрюмо заметив, что лапы чуть дрожат, теперь повинуясь ей не так охотно, как должны бы по-хорошему. Стоило ей расслабиться, как накатила какая-то странная усталость, хотя уставать ей было ровным счетом не от чего. "Еще и жарко как от драки этой стало, ф-фух..." Подойдя поближе, она воочию удостоверилась в том, что лапы неизвестной яростно (но не слишком эффективно) колотят по крепким плечам и густой встрепанной гриве, а тело бешено вырывается. Примерно с тем же успехом. Может, с чуть меньшим. Этот вид пришелся для львенки слаще маминого молока или мяса молодой антилопы – та даже выдавила неуверенную ехидную усмешечку на свою мордаху. "Ну ты попала, старая злющая тетка!"
Эйлирейна торжествовала свою победу (она полагала себя победительницей), со всей присущей ее фантазии мощью воображая чудный вкус ее плодов – сейчас они разделаются с этой теткой, сейчас проучат, будет знать, как выпрыгивать и обижать маленьких... пора сделать сказку былью!! Набрав в легкие побольше воздуха, вздыбив каждую шерстинку на своем невеликом теле, она завопила самым противным визгливым голосом, на который только была способна ее глотка:
– Дя-а-а-а-дя-а-а-а! Я шла-шла, ничего не сделала, а она на меня как кинется!.. Покажи ей, врежь ей, или ты держи, а я ей сама щас как устрою, чтобы знала-а-а-аррррррр!..
Завершив свой призыв к возмездию впечатляющим (в ее воображении; на деле же визгливым) рыком, она с лихорадочным блеском в глазах уставилась на старшего льва, воинственно размахивая хвостом из стороны в сторону и ожидая, что вот сейчас ей предоставят "старую злющую тетку" на расправу.
А дядя не торопился преподавать незнакомке уроки хорошего поведения. О нет, вместо этого он зачем-то с ней заговорил!! "Да какая нам разница, что на нее нашло?! Она на меня напала, ее надо за это побить, чтоб знала, кто тут главный, ты же король, я а племянница короля и меня нельзя бить!!!" – возмущению юной львицы не было предела. Но дядя – тьфу! –  выслушивал ответ притихшей и переставшей сопротивляться врагини, решив, что так будет правильнее. Жутко раздосадованная его решением, Эйли все же скомандовала себе успокоиться и навострила ушки, чтоб узнать, чего этой тетке надо было, и вслушалась в ее слова – может, дядя был прав и им надо знать, за что и как сильно ее лучше отлупить. Вдруг они ее мало накажут и отпустят, а надо бы еще? Такой несправедливости допускать нельзя.
– Цветок? Так ты на меня из-за цветка напала? – Недоверчиво переспросила она. Ну вот опять, ее голос прозвучал слабо, чуть слышно. Что такое с ней творилось? "Ф-фу, ну и жарынь…"
И что это за цветок такой, чтоб ни с того, ни с сего на других львов из-за него кидаться? Подросток торопливо повертела головой, отыскивая взглядом цветы на поросшей растительностью части берега. Смятые, пригнувшиеся к земле белые звездочки Короставника на сломанных стебельках сразу же бросились ей в глаза. Львичка нашла цветки весьма красивенькими, и все же ее шкурка ей нравилась куда больше. Но, похоже, головой крутить она удумала зря, потому что мир перед ее глазами поплыл, а почва коварно попробовала ускользнуть из-под ее лап. Эйли невольно выпустила коготки, вцепившись в одуревшую землю, ловя ее, как антилопу. Всего через пару мгновений слабость как будто прошла, и она вновь стояла твердо. Лишь тогда она рискнула втянуть когти.
Не заметив, что взрослые львы заняты своим разговором и не слушают ее, Аметистовые Глазки нахмурилась, гнусаво пробурчав:
– Если эти цветы тебе так уж нужны, можно было просто поискать еще – не в одном же только месте они растут. Вместо того, чтобы лезть в дра… а-а… а... ЧХИ-И-И!!!
Оглушительный чих, который она так старалась подавить, ударной волной прокатился по ее телу. Словно дожидаясь удобного момента, бегущим кабаненком рванулась из-под лап земля.
Да как же так выходило, что берег сумел, словно охотящийся лев, так шустро и незаметно удрать прямо из-под ее лап, подкрастья и ударить в бок?!  И почему, почему, почему ей было так жарко, если совсем недавно она мерзла?!

Где-то там, на заднем фоне, звук, что Айви упорно игнорировала , пока общалась с темношкурым, все же заставил ее обратить внимание на источник  этого тошнотворного рыка, точнее писка. Еле удержавшись чтобы не закатить глаза и не рявкнуть на молоденькую представительницу семейства кошачьих, которая как раз и была источником этих надоедливых звуков и которая уже успела очухаться после встряски, Плющ удостоила малявку лишь злобным взглядом, а после вернулась к более важной персоне - Льву. Точнее к его мышцам, что вдруг стали совсем уж твердыми и напряженными, после слов о цветке. Так и хотелось помять их лапами и промурлыкать на ушко : "Расслабься, киса". О том, что причиной такого напряжения может быть гнев и ярость, в ходе которых можно и убить шаманка даже не задумывалась, даже в ус не дула. Особенно тогда, когда животиком ощутила все прелести мужского достоинства и ... надо отметить, что размеры этого достоинства ее очень и очень порадовали. Настолько, что  львица часто-часто задышала, снова подняла лапы и мягко вцепилась когтями в густой черный мех самца, будто стараясь прижаться к нему еще ближе, еще больше ощутить разгоряченную плоть зажатую между ними. Зрачки шаманки в этот миг расширились, словно от самого лучшего наркотика и в этот момент она могла прочитать мысли льва. Да что там читать, там и так все было понятно, они горели темным огнем, жаждой и такой похотью, что низ живота львицы свело от неимоверного желания, чего , кстати, у этой змеи-искусительницы давно не было. Давненько ей не попадались такие ОГРОМНЫЕ во всех смыслах львы, так и пышущие самцовостью направо и налево. Даа, Айви была бы очень не прочь, чтобы вот прямо сейчас эти огромные клыки впились ей в загривок, не прочь она была бы ощутить небольшую боль и ой как не прочь она была бы ощутить его в себе. Да чего уж там, если б можно было бы, она сама не долго думая запрыгнула на него. Ух, наверное вся Саванна услыхала бы их жаркую и страстную песнь. И плевать. Пусть завидуют, может быть научились бы чему новому. А что до малявки...так на нее кошке было плевать с самой высокой пальмы, девочка все равно должна узнать откуда берутся львята и тут ей даже повезло. Ей покажет тетя Айви, а у нее есть чему поучиться, уж поверьте.
Серошкурая львица призывно мурлыкнула и на пару мгновений ей даже показалось , что черный незнакомец последует своему первозданному инстинкту, она даже отпустила его лапы, готовясь перевернуться на живот, как тут случилось невообразимое. Он упал. ОН. УПАЛ! Не совсем кончено, но достаточно, чтобы  Львица даже рыкнула от возмущения , а потом самец взял и хохотнул, словно она тут шутки  с ним шутит. Нет, вы представляете?! Под ним лежит хорошенькая самочка, которая не прочь поразвлекаться, а он тут видите ли посмеяться удумал. Да он болен! Только Плющ удумала открыть пасть, чтобы выразить свою ядовитую мысль на этот счет, как лев с новым злостным воодушевлением, ничего общего не имевшего с похотью, вжался в ребра с такой силой, что самочка даже подумала, а не треснут ли ее косточки? Снова вцепившись в лапы самца, но уже не в приступе желания, а в виде инстинктивной защиты, Айви сощурила зеленные  глаза, упрямо не отводя взгляд от чужих глаз.
-Боюсь, чтобы послушать все мои истории, потребуется не один день, да и расссказывать их нужно по другому,-тяжело дыша от такого давления на грудную клетку сказала львица, -но поведаю тебе историю о большом черном льве и о небольшой шаманке, что пришла с далеких земель. Львица ушла так далеко за целебными травами, ведомая Ахейю, лев же, как мне показалось, уходил от чего-то, возможно от воспоминаний, от прошлоого. Так получилось, что судьба столкнула их и  с первого же взгляда загорелось между ними такое жаркое пламя, что потушить с первого раза его никак не удалось..

Только Айви показалось, что она снова завладела вниманием самца полностью и безотказно, как одно мааленькое и крайне доставучее недоразумение сумело снова отвлечь его. Плющ чуть не заорала злости и чуть ли не загорелась новым приступом ярости, но тут ей задали прямой и серьезный вопрос, подразумевавший вслед за этим просьбу о помощи. Ну или не совсем просьбу.
Шаманка задумчиво уставилась в разные глаза льва, быстро обдумывая все плюсы и минусы, если она поможет. Можно было даже услышать как в ее мозгу щелкают шестеренки, яростно высчитывая выгоду. Наконец, в холодном раздумии она пришла к выводу, что если подлечит малявку, хоть она не горит желанием помочь, львица таким образом высвободится из хватки самца, хотя не больно то ей и хотелось, если по честному, а бонусом возможно получит и продолженьице. А там гляди еще чего можно будет выиграть. В общем, как только она это все решила, ярко-зеленные глаза ее хитро засветились, а на губах расплылся неприличненький такой оскал, обещавший все что угодно.
Плющ, ловко так, пока лев хмуро снова посмотрел на львенку,  обхватила шею льва, приподнялась к самому уху и жарко так прошептала:
-Да, киса, ты угадал, а еще я любительница погрубее и побольше,- с этими двусмысленными словами кошка быстрым движением куснула черное ухо, в тот же самый момент уже не совсем открыто и настойчиво провела по интимным частям самца и, не дав опомниться черногривому, гадюкой выскользнула из его объятий. Как у нее это получилось - трудно сказать: то ли из-за усыпленной бдительности, его тревоги за котенку и соответственно легкой невнимательности и неожиданности, или же благодаря своему шарму и обаятельности вкупе с гибкостью и  ловкостью. Скорее всего это все вместе позволило ей оказаться на воле, избежав при этом серьезных повреждений.
-Не бойся, от такого мальчика я не убегу, -ласково пропела кошка и, проведя по боку льва размахрившейся кисточкой, тягучим движением обошла крупного самца, попутно оценив товар со стороны так сказать. наконец львица оказалась прямо возле тельца маленькой самочки. Да уж, вы когда нибудь хотели прихлопнуть  и задушить своего пациента? Нет? А отравить? Жаль, что после такого Плющу точно бы ничего не светило с этим гигантом, так что придется все таки лечить ее и желательно побыстрее, пока все не так запущено.
Дернув хвостом и нехотя втянув когти, шаманка неожиданно мягко коснулась лапой носика львенки, но при этом недовольно сморщившись. Нос ее не порадовал. Нет, сам пос себе он у кошечки хорошенький, то что надо для юной львенки, но вот сейчас он был слегка сопливый и ужасно горячий. Плющ нагнулась, конечно же с удовольствием показав все прелести своего гибкого тела , прекрасно зная, что за ней следит пара глаз уж тчоно,  и тщательно обнюхала персиковую с усов до кончика хвоста, затем послушала дыхание,  отметив что оно частое и прерывистое и наконец приоткрыла глаз, который только недавно хотела выцарапать. Поглядев на зрачки и отметив, что они почти в норме, лишь немного склеры глаз ей показались сухими, целительница вынесла приговор.
-Папашка, ты похоже умудрился заморозить свою дочурку в жаркий знойный денек,- в кои-то веки серьезно поглядела на льва Айви, но вскоре тут же ее мордашка снова прикрылась маской соблазнительницы, что сейчас уселась с прямой спинкой и изогнула бровь,- чем уж вы там занимались не знаю, в родниковой воде ты котенка своего что ли купал, а нужно ее лечить. Тебе повезло, что рядом лекарь оказался.
Запрокинув голову,  серошкурая  неожиданно вскрикнула:
-Аюми, можешь спускаться...хотя нет, стой,- вдруг произнесла целительница, когда вдруг словно из ниоткуда появившийся попугай молчаливо пошел на снижение,- принеси в листе воды из реки,- убедившись, что приказ исполняется, она встала на лапы и повернулась ко льву,- ты перетащил бы ее в тенечек пока, а я найду нам что-нибудь жаропонижающее, иначе у этой детки головка вскипит.
С этими словами, не давая даже возразить , львица скрылась в зарослях. Она могла бы убежать, но не сделала этого. Плющ выше того чтобы бегать. Нет уж, она заставит плясать под свою дудку, даже врагов и бегать будет только в исключительных ситуациях. К тому же в голове ее прочно засело желание овладеть этим львом во чтобы то ни стало, и пока она не осуществит задуманное, эта мысль будет свербить как шип в заднице, а если быть точнее то чуть в другом месте. Ну и она все же какая никакая целительница, к тому же уже взялась за лечение и теперь должна закончить начатое. А еще этот лев ей должен. Плевать, что они уже квиты, он все равно ей должен.Ну или будет должен. Хотя бы антилопу завалить. Как минимум.
Праздные мысли ее прервал знакомый острый запах невысокого наземного папоротника, что оказался Адиантумом. Отлично, то то надо для понижения жара. Откопав пару корешков, самка подхватила их зубами вместе с листьями и поспешила обратно.

Вернувшись обратно, шаманка удостоверилась, что Аюми уже успела прилететь с водой, а маленькую пациентку перетащили в тень, как и было сказано. Айви быстрым, но в  то же время легким шагом направилась прямо туда, неся в пасти охапку трав. Эта кошка даже наверное в пылу драки следит за тем, как она выглядит и какое впечатление производит на других. Впрочем ей даже и следить то особо не нужно, эта привычка у нее въелась уже глубоко и безвозвратно, настолько, что двигается она так даже не задумываясь.
Когда же львица успешно продефилировала к львенке и  наконец оказалась рядом, то первым делом решила дать  травы, а потом уже заняться другими приготовлениями, примочками и прочими лекарскими делами. Свежевыкопаные корешки были отделены от листьев, а после переданы черногривому со словами: "Жуй и не глотай. Готовую кашицу складывай сюда". Небольшая серая лапа вдогонку словам подвинула еще один большой лист. Плющ , оставив самца перемалывать продукт, повернулась обратно к к своей пациентке и потрогала нос и лоб, снова убедившись, что температура выше нормальной. Затем подцепила коготком остропахнущий листок и отправила в рот, тщательно прожевывая, потом обратно на лапу и наконец запихала в ротик кошечке, так и валяющейся дохлым грузом на травке. Да, не гигиенично, но что поделать когда твой пациент не в состоянии  самостоятельно жевать. Не сосать же ему эти листочки. В общем, проследив что лекарство благополучно проглочено не без помощи шаманки, которая погладила хвостом горлышко котенка, вызывая глотательный рефлекс, Айви оставила ее и повернулась вновь к самцу. Придирчиво окинув готовую кашицу, серошкурая довольно мурлыкнула, показывая, что она довольна результатом, и придвинула ее к себе. Завернув ее в огромный лист, что был оторван с какими-то нашептываниями от рядом растущего куста ( слов было не различить, но на самом деле Айви поделилась с растением сожалением о том, что пришлось причинить ему боль), самка соорудила что-то вроде рулетика с начинкой, а после обмакнув в воде приложила ко лбу львенка. С помощью такой примочки, она надеялась хоть чуть-чуть сбить жар. Тем более, что трава похоже не помогала, в чем шаманка убедилась снова потрогав нос и послушав дыхание больной. Но львица и виду не подала, продолжая держаться уверено, как-будто так и должно быть. Взмахнув хвостом, она вновь устремилась в гущу травы, срывая то одну и другую. О, в этот момент ее внутренняя богиня ликовала и купалась в терпких, сладких или резких ароматах зелени. Глаза травницы довольно щурились, а сама львица то тут , то там терлась шерстью , впитывая в себя любимы запахи, и нашептывала каждому росточку и листочку ласковые слова, словно родному ребенку. Вскоре, набрав новую охапку травы, она опять поспешила обратно.
Увидев Айви , можно было подумать что она не за лекарствами ходила, а за дозой , потому что выглядела она чересчур умиротворенной, будто отведала самый лакомый кусочек от свежей и упитанной антилопы. Но Шаманка исправно выполняла свои обязанности и выплюнув весь этот витаминный коктейль на землю рядом с котенком,  Айви в первую очередь запихала бессознательной травку для поддержания сил, затем туда же отправилась новая порция Адиантума, пара листочков чтобы привести больную в сознание  и весь этот коктейль Плющ залила соком алоэ, чтобы убрать воспалительный процесс и ускорить выздоровление. В общем накачала мелкую не по детски и уселась ждать, когда хоть что-нибудь подействует.

Отредактировано Ivy (17 Июл 2015 21:25:06)

Мягко ударившись о поросшую травой землю, Эйлирейна тихонько пискнула. Конечно же, при падении с невеликой высоты собственного роста миниатюрная и лёгкая львица не могла сильно ушибиться, тем паче что её тело приняла смягчившая приземление трава. Но куда больше немного ноющего бока, на который самочка бухнулась, её донимал усилившийся за последние минуты жар, игнорировать который и дальше у неё не получалось ну никак… и от которого ей так хотелось поскорее освободиться – даже если бы пришлось сбросить для этого шкуру! Не делалось ей легче и от слабости, поначалу подозрительной и раздражающей, теперь же – пугающей. Вопреки кажущейся хрупкости, она всегда была полна сил, крепка здоровьем и ещё никогда прежде не чувствовала себя настолько худо.

О напавшей на неё нахалке Эйли забыла и думать: волнение насчет собственного здоровья уже не получалось подавлять и скрывать от самой себя. Перед глазами юной львицы поплыли яркие цветные пятна и разводы, застилающие всё, на что падал её взгляд, и она, даже часто-часто смаргивая, никак не могла от них избавиться. Как не могла и встать на лапы, не желающие больше повиноваться ей. Вместо того, чтоб резво вскочить мгновенным пружинящим прыжком, как она часто делала, подросток почему-то сумела лишь еле-еле пошевелить ими, да и то кряхтя от усердия и невыносимого жара, словно добравшегося самых до её костей. "Почему собственные лапы кажутся мне такими тяжелыми?" Даже в голове у неё стоял какой-то хаос, будто Рейна вдруг сделалась страшно усталой и сонной. Да, она всегда была немного рассеянной, но такого, чтобы сконцентрироваться на чем-либо ей оказалось не так-то просто, она не могла припомнить...

Рыжая львица с усилием приподняла и повернула голову, отыскивая глазами хромого самца, но проклятущие круги перед глазами мешали ей видеть. Сделав над собой усилие, она снова попыталась подняться, чтобы хотя бы сесть – и это почти ей удалось. Если бы не подкосились передние лапы... Миг спустя Эйль вновь со слабым вскриком очутилась на траве. Сдавшись на этом, пробовать подняться опять она не стала. До неё доносились чужие голоса, обрывки слов, но она не могла толком понять, чьи. Её тело дернулось от очередного оглушительного чиха, и в этот момент подросток наконец заподозрила, что простудилась всерьёз. "Наверное,  стоит сказать об этом дяде", – эта мысль сверкнула внезапной ясностью в её помутившемся от жара рассудке, и львица попыталась ей последовать... но всё, что услышали Сэйтан и Айви – неразборчивое жалобное бормотание.
– Дядя!.. Дядя Ночь!.. – убедившись в полной своей беспомощности, Эйли стала звать своего опекуна – вернее, так ей думалось. В действительности, вырвавшиеся из её горла сипловатые звуки были так тихи и бессвязны, что различить смысл испуганного и урывочного бормотания было почти невозможно.

Ощутив лёгкое прикосновение к носу, львёнка отчего-то преисполнилась тревоги и засопротивлялась, что проявилось в бесцельных взмахах ослабших лап, будто она хотела отбиться, и недовольном урчании. Под влиянием жара память о происходящем в реальности ускользала от неё, и Рейна не очень понимала, кем окружена и что им от неё надо. Голоса, которые она слышала, звучали для её ушей искаженно и угрожающе, застилающие взор полузакрытых глаз пятна пугающе темнели. Разумеется, сама львица не понимала, что всё, что ей удаётся в таком состоянии уловить, проходит сквозь призму горячечного бреда. Напугавшие её прикосновения скоро прекратились, но голоса ещё гудели в прижатых ушах, а сквозь помутневшие цветовые пятна стали проступать чьи-то жуткие четвероногие силуэты. Эйли мерещилось, что это тени, покинувшие владельцев, с грацией превыше, чем у любого хищника, кружат вокруг неё, медленно, но неуклонно сокращая дистанцию. Танцуя или играя. Приближаясь.
"Я должна сбежать… Уползти! Если они меня схватят..." – решила Аметистовые Глазки, позабыв о неспособности даже толком сесть и собираясь с силами для побега. Однако, осуществить замысел бегства ей так и не дали. Кто-то приоткрыл не ожидавшей того львичке пасть и втолкнул в неё что-то… невкусное, совсем не похожее на ароматное, теплое мясо или даже на смердящую падаль. Такого поворота львенка совершенно не ожидала, и не успела она подумать о том, чтобы выплюнуть лекарство, как начала делать глотательные движения из-за щекочущих касаний к своему покрытому светло-желтой шерстью горлышку.

Потом ей стало казаться, что её приподнимают и куда-то несут – полузабытое ощущение, из знакомого до боли давным-давно ставшее знакомым смутно. Огромные челюсти перехватили шею, тогда как задние лапы львицы волоклись по траве, а временами и переставали касаться её (впрочем, она быстро поджала их, повинуясь инстинкту). "Мама?" – удивилась Эйль, распахивая глаза – в них тотчас ударил свет, поэтому она зажмурилась вновь. Шок был кратким. Эйлирейна тотчас всем сердцем уверовала в эту очередную нашептанную бредом идею и ликовала, найдя в ней успокоение. Ей даже чудилось, что столь знакомый и родной запах наконец-то вновь наполняет её ноздри, и она невольно задышала глубже, расслабляясь. Ну конечно, ведь кто ещё мог бы взять её челюстями за шею и унести? Это мама отыскала её! Вот оно, она возвращается домой!

Её уложили в тени, и счастье, переполнившее душу молодой странницы поневоле, потихоньку куда-то испарилось, подобно унесённой ветром сухой листве. Покой – остался. А с ним и умиротворённая улыбка, осветившая узкую изящную мордашку и разгладившая нахмуренные прежде бровки. Эйль отрешённо подумала о том, что впервые за долгое-долгое время ей спокойно, но всё равно она чувствовала себя жутко усталой, даже разбитой, и потому к дальнейшему лечению отнеслась с равнодушием сытого питона – вернее, попросту его не заметила. Чувствуя нужду борющегося с простудой тела в отдыхе, она больше не противилась попыткам накормить её травой или изжёванными листьями, не пыталась избавиться от прохладной примочки на своем лбу. Можно было счесть, что положение дел в кои-то веки её устроило: черпая силы для исцеления в съеденных ею травах, юная львица затихла и погрузилась в безмятежную полудрёму.

Серая кошка с типичным для нее вниманием следила за малейшим изменением состояния ее больной. Для нее это было сейчас даже важнее созерцания мускулов лежащего рядом самца, важнее изучения аромата окружающих трав или же выискивания необычного сорта растения. Но совсем не потому, что самка испытывала жалость и сочувствие по отношению к бедной львенке или же, упаси Ахейю, материнские чувства. Нет, эта кошка так быстро обиды не забывает. Она из той породы, что складывает обиды в отдельный уголочек своей души, копит их там, маринуясь в их желчном соку, а потом строит  планы по отмщению. Так что не из-за добрых чувств шаманка так рьяно окунулась в лечение. Тут все было гораздо сложнее и запутаннее. Но костяк всего этого порыва составляло одно - желание еще раз увериться, что она права. Что месяцы рыскания по Саванне и методы проб и ошибок на собственной и чужих шкурах были потрачены не впустую. Что Плющ растет в области врачевания, захватывает все больше и больше знаний своими побегами, цепляясь за малейший повод применить свои лекарские навыки по поводу и без. Что она движется к своей цели нон гранта, к своему смыслу жизни, что Айви все ближе и теснее срастается с познаниями в травничестве.
Да, вот такие лицемерные мысли клубились в голове миниатюрной кошки, в то время как внешне на ее морде были лишь сосредоточенность и уверенность. Будто она просто спокойно ждала, когда же проявится положительный эффект, а он обязательно должен проявиться и никак иначе.
Прошло какое-то время и Айви, словно по часам, приступила пожинать собственные плоды. Снова кошка легонько коснулась чужого носика подушечками лап, опять провела языком по лбу бессознательной львенки передвинув примочку из корешков Адиантума,  и приложилась ухом к маленькой едва вздымающейся грудке. Действовала шаманка при этом легко и непринужденно, будто делала это неисчислимое количество раз, что отчасти было правдой.
Торжествующе улыбнувшись самой себе сквозь зубы, серошкурая отметила, что жар таки спал. А это было первостепенной и самой важной целью; лекарства подействовали и  жертвы не были напрасны. Запрокинув мордочку и прикрыв на мгновение веки, Айви про себя жарко поблагодарила все пострадавшие при лечении травы, вознося им почести, какие обычно лекари возносят Ахейю за успешное лечение.
После этого короткого акта молитв, львица еще раз удостоверилась, что жизни подростка больше ничего не угрожает, что мышцы львенки расслаблены и находятся в покое, как и положено в нормальном состоянии бессознательности или даже дремоты. Кошка легонько передернула плечиками, будто избавляясь от небольшого напряжения и развернулась к черному самцу, что статно лежал рядом, словно какое-то чудное изваяние.
Да, тот был весьма озабочен состоянием львенки. Похоже для него этот комок шерсти значит весьма и весьма много. Ха, из-за этого он теперь уже не так страшен и могуч, как то было вначале, именно поэтому он кажется слабым. Да, дети это слабость, поэтому Айви никогда не оставляет их при себе, избавляясь от проблемы в зародыше. Буквально. А этот черный исполин не сумел или не захотел избавиться от своей слабости и вот, он теперь платит за это. Платит самке, что залатала его слабое место и не позволила ему освободиться от ненужной ноши. Что ж, Айви не отказывалась от почестей и финального приза. Вы слышали? Он пообещал. Ах какой благородный и в чем-то даже наивный лев, как же кошка любит этаких  суровых добряков, что  скрываются за маской угрозы. Нет-нет, это вовсе не означает, что они не опасны, этот самец опасен и еще как, но к нему можно найти подход. У него можно завоевать доверие. Его можно приручить, пускай даже не надолго. А вот у испорченных и изъеденных темными мыслями душ, таких как Айви, у них нет, вы таким образом не заработаете доверия, да и вряд ли вообще заработаете. Проникнуть в черные сердца таких дано лишь единицам, да и то, подобное чревато не очень приятными последствиями.
Склонив мордочку на бок, Плющ только сейчас вспомнила, что "благородный рыцарь" что-то спрашивал у нее и похоже ждал ответа, судя по его неспокойному  взгляду и  напряженным мышцам, что так заманчиво перекатились под его шкурой.
-Я встретила только своих верных друзей,- медленно начла кошка, хитро сощурив глаза, будто бы испытывая терпение самца, пробуя на вкус его реакцию. И только потом добавила в шутливой манере, из-за чего не было до конца ясно, правду она говорит или же нет, - Адиантум, базилик, алоэ...И некоторые другие друзья.
На следующий вопрос самка издала лишь легкий смешок  и вальяжно потянулась прямо перед носом самца, поочередно выпустив когти сначала на правой, потом на левой лапе, гипнотизируя своим телом взгляд льва.
- Твой маленький цветочек спасен,- наконец выдала кошка, ровно усевшись на земле и грациозно обвив лапки хвостом. Вроде бы что-то ответила, но так и не удовлетворила страстное желание услышать ответ. Снова вопрос повис в воздухе, снова кошка выдерживала очередную интригующую паузу. Ей похоже нравилось испытывать чужое терпение, но между тем она прекрасно знала когда нужно уступить, чтобы не передразнить хищника. И поэтому не дав черногривому повода взбеситься сверх меры, как именно в этот момент, будто так было запланировано, на сцене появилась  Аюми, опустившаяся слегка неустойчиво возле лап своей покровительницы. И в когтях у птицы был крепко зажат плод растения.
--Скоро. Даже очень скоро,-травница даже взгляд не бросила на своего попугая, прекрасно зная что принесла Аюми,- Можем даже поспорить, незнакомец, если твоя малютка откроет глазки,- тут Айви быстро огляделась и остановила взгляд на парочке газелей, что  утоляли свою жажду на дальнем берегу реки, - до того, как те газели насытятся, то моя взяла. Если же чуть позже, то значит победа за тобой.
Кошка взяла плод из лап попугая в свои цепкие когти и подняла его на свет, словно оценивая его пригодность.
-Рискнешь ли ты, незнакомец, что чернее ночи, вступить в спор?- травянистые глаза львицы заманчиво сверкнули. Неважно даст лев утвердительный или же отрицательный ответ, действия кошки все равно остались бы не измены при любом исходе - они остались все такими же играющими. Поэтому как только ответ был дан, Айви ловко перепрыгнула черную спину льва и оказалась возле подростка. Стреляя взглядом в Сэйтана, будто происходит не лечение, а невероятное шоу, травница поднесла лапу с плодом к  мордочке подростка и бережно вложила той плод Сердецея под язык.

Отредактировано Ivy (19 Сен 2015 19:24:32)

Доносящиеся до Эйлирейны обрывки разговора почти не тревожили её. Поначалу ей не хотелось ни шевелиться, ни думать, но распространяющийся по пасти незнакомый едкий привкус заставлял юную львицу снова и снова сглатывать наполняющий ротовую полость сок. Бездумно стараясь избавиться от очередного странного объекта в пасти, она вяло пожевывала плод сердецея. И чем больше она проглатывала, тем беспокойнее ёжилась, постепенно против воли выныривая из навязчивой дремоты.

Когда, наконец, Рейна в достаточной степени пришла в себя, чтобы с отвращением выплюнуть сердецей  – плод шлепнулся рядом с её ухом, издав негромкий глухой звук – и с глубоким вдохом распахнуть глаза, солнце стояло куда выше, чем она помнила. Заметив, что ощущение жара больше её не тревожит, подросток немедленно перекатилась со спины на брюхо и вскочила с прохладной земли. Но не успела она ликующе пискнуть оттого, что больше её не шатает, как желудок не замедлил среагировать на резкую смену положения, и подкатил из глубин внутреннего мира Эйль прямо к горлу волну рвотной массы, которую львичка лишь ценой неимоверных усилий смогла удержать в себе.

– Дядя?.. – Сглотнув, неуверенно промяукала рыжая, выискивая глазами огромный тёмный силуэт своего опекуна. Если бы не слой густой персиково-рыжей шерсти, нездоровый оттенок её позеленевшей мордашки был бы виден и невооруженным глазом.

Но, хотя её здоровье в данный момент не могло похвастаться крепостью, а внутренности так и норовили вернуть содержимое обратно, самочка всем своим существом рвалась пробежаться по берегу, или рухнуть на траву и поваляться в ней – словом, начать вести себя глупо. Лишь бы двигаться, поскольку даже просто стоять на месте ей отчего-то казалось невыносимым! Подросток, не тратя ни единого мгновения на мысли о своем поведении, заметалась, подпрыгивая и припадая к земле, будто играя, вокруг черного верзилы, который подошел к ней, не скрывая озабоченности её самочувствием в выражении морды. Увы, как бы она себя ни чувствовала, а побочный эффект сердецея действовал на маленькую львицу во всю мощь, и она мало что могла с этим поделать. Да она того и не желала: пребывая в довольно бодром настроении вопреки яростным приступам тошноты, она мнила себя в полном порядке, и только в самой темной глубине души сознавала, что свалиться вдруг в обморок – это тебе не чихнуть.

– Как ты себя чувствуешь, маленькая? – осведомился, чуть хмурясь, Ночь. От его племянницы не укрылась тревога в разномастных глазах, и львенка поспешила заверить самца в том, что с ней не происходило ровным счетом ничего, заслуживающего его бепокойства.

– Дядя Ночь, со мной всё хорош...!! – воскликнула Рейна, но не договорила – осеклась, вспомнив о существовании вражеской львицы, и завертела головой в поисках той. Обнаружив зеленоглазую кошку всего в нескольких метрах от себя, она тотчас вздыбила шерстку на загривке и даже чуб на лбу, да так и замерла, топорща короткие усы и готовясь к возможному нападению. Под действием сердецея охвативший её при виде Айви гнев полыхал с яростью сотни Солнц, и львенка даже глухо заурчала сквозь стиснутые челюсти, изготовясь к бою. В этот момент она была собрана, сосредоточив на серошкурой всё внимание, и была готова к чему угодно… но, похоже, прохладное одергивание со стороны дядюшки чем угодно не являлось, и потому обрушилось на Эйли как снег на голову.

– Ты дочь целительницы. Скажи-ка, так ли надлежит вести себя с той, кому ты обязана здоровьем? – эта суровая реплика льва заставила её непонимающе захлопать глазами, глядя снизу вверх на самца. Эйлирейна почти ощущала, как горячеют от прилившей к ним крови её пушистые щеки. За что он ругал её, она попросту не понимала. А дядя продолжил, прессуя её своим немигающим, построжевшим взглядом. – Уверен, ты знаешь ответ на мой вопрос.

– Н-нет, дядя. – От этого холодного взгляда и недовольного тона хотелось прижать уши. Львичка уже начинала понимать, что именно в её поведении было не так, и стыд вступил в свои права. "Значит, она меня лечила?.." – сие открытие оказалось внезапным и довольно болезненным для чувствительной гордости темноглазой. Но как ни неприятно ей было признавать, что теперь она чем-то обязана противной серой злюке, Эйль понурила голову и пробурчала себе под нос: – Прошу прощения за… Неподобающее поведение. Мм… Спасибо.

– Вот и славно. А теперь ложись в траву и жди здесь.

– Ждать? – переспросила подросток, порядком озадаченная. Что же происходило, пока она была лежала без сознания?... – Чего ждать, дядя?

– Нашего возвращения. – Последовал короткий, мало что проясняющий ответ. Сэйтан мотнул головой в сторону антилоп, всё еще остававшихся у кромки воды, и в этот момент Эйли всё-всё поняла.

– Ты идешь охотиться?! – Округлила она глаза, переходя на возмущенное верещание. – Без меня?!

– Ты нездорова. – Черный мигом пресёк её негодующие вопли, заставив львицу тихонько скрипнуть зубами. – Для тебя слишком рискованно сейчас идти на охоту, а вот поднабраться сил – самое то.

"Ну нет!" – обида вспыхнула в голове рыжей, и она исподтишка метнула ревнивый взгляд в серую шаманку. – "Это я у нас охотница!"

– Вовсе незачем мне набираться сил! Я в полном порядке, смотри! – Прежде чем лев успел остановить её, Рейна бросилась прочь от него. Но убегать у неё не было и в мыслях, просто ей требовалось место для разбега: развернувшись с небольшим заносом, она хорошенько разогналась, и ринулась прямо на черного льва. Прыжок – и она перелетела через его спину, аки птичка, легко и удачно приземлившись в траву. Оборачиваясь к дяде, она с торжествующей усмешкой нашла, что её лихой скачок заставил короля как минимум задуматься.

– Ты уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо? – в конце концов спросил её Ночь, видимо, чтобы еще раз убедиться в её готовности на всякий случай. На это Эйль с полным энтузиазма видом утвердительно закивала.

– Тогда идем. – Лев позволил ей присоединиться к охоте с отчетливо различимым в голосе нежеланием, однако внимавшей последовавшим указаниям львице было решительно всё равно. Главное, что всё-таки согласился! Аметистовые Глазки не хотела и думать о том, что её трюк с демонстрацией возможностей мог не сработать, или что дядя бы запретил ей помочь по какой-то другой причине. К охоте Эйлирейна относилась с трепетом: помимо главнейшей её обязанности это было почти что единственное доступное ей в пути развлечение, и своё место она заняла с радостью. Но радость оказалась забыта ею в мгновение ока, сменившись напряжением: львёнка едва ли не ползла на брюхе, стараясь таиться, делая широкий крюк вокруг газелей и замирая всякий раз, как одна из них поднимет голову и станет озирать окрестности. К счастью, хотя бы ветер дул со стороны реки, дразня обоняние юной львицы и не оповещая травоядных о присутствии охотников. Заняв условленное место, там, где начинал истончаться травяной покров, Рейна принялась выжидать сигнала, а когда над берегом разнёсся рык – избрав своей целью ту, что помельче, она кинулась по песку наперерез газелям, движимая лишь одной мыслью: чтобы когти надежно впились в шкуру, чтобы свалить бегущую добычу, этот её прыжок на спину антилопы обязан стать не менее верен, чем прошлый!

Неумолимое время, за которым так силился угнаться громадный чёрный самец, замедлило свой ход для вытянувшейся в долгом прыжке юной рыжей львицы. Как сильно толкнулась она лапами в последний момент, взметнув за собой фонтанчики из песка!.. Острота решающего мига и близость победы над добычей томительно и сладко захватывали дух Рейны. Только-только угнетавшие её слабость и болезнь были позабыты, совершенно исчезли из памяти. Широко распахнутые сумеречные глазищи сияли предвкушением, она была так поглощена трепещущим в душе чувством азартного восторга от охоты... что не сразу заметила, как жертва совершает совсем небольшой скачок в сторону, буквально на пару крохотных шажков уходя из-под самых её коготей. Ошеломлённая и напрочь растерянная внезапным осознанием неизбежности промашки, Эйли всё же вовремя нашлась и сумела сгруппироваться, чтобы при всей недотёпистости своего приземления не прокатиться кубарем по желтовато-серому берегу. Радость в одночасье сменилась разочарованием и обидой, но львёнка держала себя в руках достаточно крепко, чтобы не продлевать из-за расстроенных чувств заминку – ведь в охоте любое самое малое промедление может стать критическим и предопределить исход дня. Сухощавые лапки её вновь спружинили, бросая персиковую львичку в новую атаку на прыткую газель, которая не торопилась продолжить бегство. Вместо попытки использовать выпавший случай, чтобы спастись, травоядное задумало встретить разгорячённую кошку ловким пинком, который не достиг мордашки той лишь потому, что Рейна затормозила и пригнула голову, издав короткий досадливый взрык. Легчайшая струйка воздуха пошевелила её взлохмаченную чёлку.

Когда Аметистовые Глазки подняла голову вновь, горестное, полное страха и какое-то приглушенное блеяние коснулось её поднявшихся торчком ушей. Другая, более крупная антилопа чуть позади кричала тоже, но иначе. Громко. Рейна не стала оборачиваться на звук, чтобы проверить, как идут у самца дела, слишком занимало её другое. К ужасу подростка, её антилопа стояла прямо перед ней пойманная в объятия вреднючей зеленоглазой кошки, с зажатой челюстями чужачки шеей – и сейчас для Эйлирейны не могло быть на свете более обидного зрелища.

Следующая пара секунд ушла у неё на то, чтобы оправиться после болезненного укола в, должно быть, самое уязвимое местечко на всём её эго. Это она должна была поймать её! Какой жуткий, жуткий стыд! "У, лучше бы глупая коза сбежала совсем, чем попалась этой серой!" – горько думала Эйль, от злости на Айви, на дама-газель, на себя и на весь несправедливый мир хмуря брови и сердито колотя из стороны в сторону хвостом. В следующее мгновение она тронулась с места опять, набрасываясь в свою очередь на уже схваченную добычу. Некрупная антилопа едва держалась на ногах в хватке целительницы. Вес даже такой мелкой самки, какой являлась племянница Хромого, должен был повалить её наземь. А там Эйли придавила бы её собой и помогла держать, пустив в ход когти, и нипочём не дала бы жертве вырваться и сбежать. Таков был план её дальнейших действий, и о возможной его неудаче молоденькая, но гордая охотница не желала и думать.

По большому счёту, Эйли следовало бы порадоваться тому, что в этот раз она не опозорилась, как при прошлом своём неудавшемся броске – прыткая газель была в её лапах, и почти сразу же осела под её весом на песок. Никакое везение теперь не помогло бы пойманной козе высвободиться из хватки двух охотниц, в этом можно было не сомневаться!… Вот только ей совершенно не было радостно от осознания этого факта. Одобрительный взгляд драчливой целительницы, это её задорное подбадривающее урчание…угх! После столь унизительной и глупой промашки младшей львицы демонстративно покровительственное и доброжелательное поведение серо-рыжей самки благополучно отравило на корню всякое могущее возникнуть у той ликование – чувствовать себя дурой малютка не любила ну просто очень. Чуть заметно дыбя шёрстку, насупленная Рейна обиженно стрельнула глазками в сияющую довольством на окровавленной морде шаманку, и тихонько фыркнула себе под нос. Не занимай часть внимания львёнки обреченные попытки бьющейся под её грудью газели избавиться от давления её невеликой тяжести, она, скорей всего, и не смогла бы удержать собственный нрав в узде. Разразилась бы потоком негодующих воплей насчет того, что на неё посмотрели не так, да тем самым поставила б себя в ещё более неловкое положение. И поняла бы это слишком поздно, уже после окрика дяди и принесения новых извинений.

Но, к счастью, ей повезло с упорной добычей, цепляющейся за ставший совсем призрачным шанс спастись. Такая её беспрецедентная сдержанность, как всего-навсего сердитое молчание, была чистейшей случайностью; а негромкий приглушенный хруст, изданный шей антилопы в зубах зеленоглазой кошки, окончательно отвлёк раздосадованного подростка от переваривания не то реальной, не то вымышленной ею самой колкости.

Животное затихло и уронило голову так, будто было мертво, но бока его всё же продолжали вздыматься, сердце лихорадочно колотилось в глубине хрупкого тела, и какой-то сосуд еле ощутимо пульсировал прямо под Эйль. "Раз уж не я её поймала, то хотя бы доведу дело до конца", – с мрачноватой усмешкой решила самочка. Так она и сделала – не ослабляя хватки лап, потянулась мордашкой к шее дама-газели, нацелясь впиться в её основание зубками, чтобы выгрызть основательный шматок. В поступке крылась своя маленькая хитрость: захочет вредная шаманка с ними делиться, или нет – это еще неизвестно, а она, Рейна, свой кусочек всё-таки урвёт! Предвкушая вкус живой, тёплой крови на языке, она успела только зубками лязгнуть, вцепляясь в аппетитную шею, а вот насладиться им с толком и расстановкой – нет, не вышло: слишком быстро её отвлекли непонятные слова дяди. Озадаченная львичка подняла голову, оглядываясь. Она далеко не сразу отыскала глазами троих незнакомых самцов в густой и высокой траве, но, едва завидя очертания нескольких самцов, невольно крепче вжалась в вялую тушку газели под ней. Вопреки тому, что детство рыжей пришлось на мирные и спокойные времена, она хорошо знала, что незнакомых чужаков всегда следует опасаться.

Прошедший на её глазах переворот превратил абстрактное "опасайся" во вполне определенное, конкретное "бойся".

Эйли обернулась на чёрного льва за её спиной, вопросительно заглядывая в его морду, затем на исцелившую её львицу. К её изумлению, оба они не то что не казались напуганными  – они даже не выглядели ни капли взволнованными, и только это помогло ей совладать с нарастающей в душе тревогой. Ведь если бы эти чужаки были так уж опасны, они бы стали что-то делать, или хотя бы заметно испугались? Ведь так? Но несмотря на некоторый прилив уверенности, прижавшая уши к голове подросток не имела никакого понятия о том, что нужно делать в такой ситуации, и это пугало её чуть ли не сильнее медленно приближающихся к ним самцов. Когда-то давно Эйлирейне что-то говорила на этот счёт мама. И, наверное, говорила даже не один раз, но сейчас львичка не смогла вспомнить ни слова из тех поучений – настолько она нервничала и так отчаянно ей хотелось вскочить и убежать, бросив позади ставшую вдруг ничуть не важной ей антилопу.

Зеленоглазая кошка все крепче сжимала челюсти, вгрызаясь в мякоть, пока наконец под зубами не почувствовала, как кости поддались ей, издав характерный звук - треск. И добыча в крепких объятиях серошкурой тут же обмякла, превращаясь в еле живую груду мяса. Хоть прямо сейчас начинай свою трапезу, не щадя чувств газели.

Хорошо, что персиковой кошечке удалось заранее повалить травоядное, в этом Айви краем сознания даже возрадовалась, потому что будь копытное на ногах, когда львица обесточила весь организм, то рухнули бы они все на землю мертвым грузом, знатно отбив бока. А так, Плющ отделалась неприятными ощущениями в лапе, которые она сможет нейтрализовать чуть погодя, если это будет продолжать её беспокоить. Сейчас же эта проблема не очень сильно занимала кошку, вонзившую клыки глубоко в кожу и раскурочивая шею бедной живучей газели. У хищницы на первом месте стояли охотничьи инстинкты.

Слегка отвлекшись на небольшую неприятность, самка все же не оторвалась от шеи своего трофея, но упустила момент, когда подросток вдруг решил выйти из роли держателя добычи и переквалифицироваться в роль добивателя. Утробно заурчав, почти что зарычав, Айви вгрызлась в многострадальную шейку (Газели, не Подростка), надеясь опередить соперницу и прикончить травоядное первее.

Но тут вмешалось кое-какое другое обстоятельство. Слегка настороженный голос черного льва отрезвил обеих хищниц, словно холодный дождь поутру. Тут же обе оставили истерзанную газель, в миг позабыв про неё, и перенесли внимание на приближающиеся силуэты, которые все трое ,да и газели тоже, видели впервые.

– Эти трое, случаем, не твои друзья?

Плющ мгновенно оторвалась от охоты, задумчиво сощурив ярко-зелёный взор, устремлённый к незнакомцам, и коротко вдохнула их запахи, принесённые с резким порывом ветра. Нет, она точно видела их впервые.

Медленно отступив от поверженной добычи и облизнувшись, травница попыталась быстренько взвесить все за и против. Фигуры львов были средних размеров, и они целенаправленно шли к ним, светящимсяя на берегу реки чуть ли луной на темном небосводе. Неизвестно с какими намерениями шли эти гости, но если с недобрыми, то перевес был на их стороне. Почти. Все зависло от того, захочет ли Айви участвовать в вполне реальной потасовке.

Да, Сэйтан был силён и мощён, в этом кошка не сомневалась. Но так  же он был хром на одну лапу, а для сообразительного противника это козырная карта. На мелкую можно было особо не рассчитывать, так, только для отвлечения внимания в лучшем случае, а в худшем - как слабое место Сэйтана. Подростки, они ведь слабые и не опытные в большинстве своём. Против троих львов у дяди с племянницей было не многовато шансов. Зато если к ним присоединится серошкурая львица ... Хоть Плющ и мелка, по размерам чуть побольше Рейны, но зато она знает толк в подлянках и драках. Ну и в отвлечении внимания, конечно.

- Нет, к сожалению, этих котов я вижу впервые, - тихонечко и так же расслаблено ответила шаманка, продолжая мысленно рисовать плюсы и минусы за незнакомцев и знакомых незнакомцев. Но похоже самец, со шкурой чёрной ночи, сильно запал в душу зеленоглазой травнице, потому как выиграл намного больше очков преимущества. И это считая ещё огромный минус за надоедливого котёнка.

Бросив быстрый взгляд на персиковую львичку, которая пугливо прижалась к добыче и озиралась на взрослых, Айви чуть-чуть не растаяла при виде, как это юное создание пытается увидеть во льве и львице какой-то знак. Но внутри все ещё тлела затаённая злоба за невинный цветок, а поэтому Травница внешне отразила лишь тень заботы - аккуратно махнула хвостом и размахрившейся кисточкой коснулась маленького подбородка самочки.

- Ну, же, цветочек, приподними личико и постарайся казаться уверенной. Мы должны достойно поприветствовать гостей, - при последней фразе самка отдернула хвост и хищно улыбнулась, вонзив травяной взор в Сэйтана. Поймав его взгляд, она коротко посмотрела на покинутую добычу, потом быстро на приближающихся львов и затем вновь на черногривого самца, при этом едва заметно качнув головой и чуть оскалив клыки, - Только боюсь угощения для них не найдётся. 

Отредактировано Ivy (23 Мар 2016 17:20:59)