— У меня есть мысли, Костес. Но так торопиться в нашем случае просто недопустимо…
В груди, где-то за сердцем, там, где вообще не было места плоти и крови, кольнуло. Но то было быстро, едва уловимо и ушло так же быстро, как и пришло.
Ничего удивительного, что Леди Севера, пусть и в несогласии, но все же принимает во внимание прежде всего слова родного брата. Тут и там часто можно слышать, что прайд — это большая и непременно дружная семья, но в действительности почти любой предпочтет встать плечом к плечу к тому, с кем связан кровью.
А вот то, что Шантэ не спешила принимать ответные меры, настораживало. Территории Братства огромны, патрули в нем отлажены и контролируют границы дни напролет, да и голодать пока что не приходится — конечно, они еще долго могут не высовывать носа за порог их земель да жить тут в спокойствии, если спокойствием можно было назвать всеобщее понимание, что они соседствуют с жадными до крови фанатиками, но кто даст гарантии, что эти монстры не планируют нападение на чертог уже сейчас?
За пределами пещеры послышались шаги, тяжелые, но не от походки, а от веса льва, который направлялся к ним, и вскоре внутрь зашел Мтонго. Теон кивнул главе патруля в знак приветствия. Мтонго всегда отличался серьезным, даже сказать, лидерским нравом, и эта его черта почти всегда отражалась на его морде, но сейчас он выглядел особенно напряженным и сосредоточенным, словно бы изо всех сил высматривал дичь на многие мили отсюда. Теон нахмурился. Глава патруля не мог вернуться в одиночку, а значит, с ним вернулся и весь патруль прошлой смены.
Вернулся ли?.. Они ведь должны были прибыть в чертог намного, намного раньше.
Костес подошел к нему и заговорил о чем-то тихо — судя по всему, пересказывал последние новости, но взгляд главы едва ли менялся. Вероятно, потому, что стать еще более мрачным, чем сейчас, он просто не мог.
Дослушав его, Мтонго отчеканил Леди Севера пару дежурных фраз, которые принято говорить в таких случаях, и, переглянувшись с присутствующими, начал свой доклад.
Конечно, Теон слышал и о Варге, правившем этими землями до трагедии с лавиной, и о Смауге, еще одном медведе, некогда терроризирующем эти территории, но то были лишь слова, местами явно приукрашенные и оттого сильно походившие на очередную выдумку, вникать в которую казалось пустой тратой времени...
Но, выходит, они действительно жили и умерли здесь когда-то.
Теон нахмурился и потупил взгляд в пустоту. Но разве духов могут видеть обычные львы? Не шаманы и без... шаманских ритуалов? Или Ларри подсобил? Но зачем ему это... Теон мало понимал в шаманских делах, но что-то подсказывало ему, что должны были произойти исключительные обстоятельства, чтобы к обычным львам явился дух, да еще такой сильный и явно настроенный к ним враждебно. Могло ли и это быть происками Ходоков? Или так, или эти земли уже просто изживали их как могли.
А вот способ победы над злобным духом вызвал в Теоне немой вопрос. Он нахмурился сильнее прежнего, но теперь в явном недоумении. Октавиан? Этот бард? Как этот хиляк мог победить такого противника...
Впрочем... если так подумать... им уже доводилось сражаться со злобным медведем, но поединок с пусть таким же злобным, но все же призраком, едва ли мог сильно походить на ту битву. Духи, они же... бестелесные... так ведь? И если их можно призвать с помощью ритуала, то, возможно, их можно и усмирить с помощью него же... возможно... Но почему победа в таком случае отошла барду, который был явно далек от шаманских дел, а не тому же Ларри — вопрос.
С последними словами Мтонго Теон согласился. Хоть этот их поединок до крайности странный, и в пересказе звучит почти как небылица, подобная победа может доказать всему прайду: они чего-то да стоят. Если небольшой патруль смог победить пусть лишь тень, но все же прежнюю грозу здешних земель, то у них есть все шансы и против Ходоков.
Достаточно вспомнить, как добрая часть прайда застыла в испуге и неприкрытом напряжении, граничащем с оцепенением, когда в чертоге впервые появился Хальвард, чтобы понять, что они действительно нуждались в этом приободрении.
С последующими словами Шантэ Теон тоже согласился, отчасти. Пиршество, пусть и маленькое, выглядело сейчас самую малость неуместно, почти как последний кусок перед смертью, но, с другой стороны, известно, что лучшая награда — это еда и отдых. И победа над злобным призраком — это явно то достижение, за которое можно и нужно поощрить своих подчиненных.
И хорошо бы, чтоб их шаманы использовали свои... шаманские штуки и поделились соображениями насчет того Белого Ходока, которого убили до этого. Эта тварь успела отнять две жизни, и ее возвращение, пусть и в бестелесной форме, сейчас им было не на лапу.
— Нам нельзя нападать на Ходоков сейчас. Нам нужно выяснить с кем мы сражаемся: нам надо понимать цели и мотивы Иных, надо понимать, какие они воины, надо знать об их сильных и слабых сторонах. Надо укреплять дух воинов и готовить к войне постепенно, потому что Братство еще не готово к ней. Взгляните на них: самки скулят, самцы — затихают при одном упоминании Белой Смерти. Как с ними идти в бой?
Пока Леди Севера говорила, внутри Теона клокотало несогласие: хотелось вставить хотя бы слово каждый раз, когда она делала паузу в своей речи, и только уважение к ее статусу заставляло Теона молчать. Но чем дольше львица говорила, тем меньше становилось это желание, пока Теон вдруг не понял, что ему толком и нечего сказать. Конечно же, Леди Севера была права. Их прайд совсем не готов к встрече с Ходоками. Они ничего толком о них не знают, и они никогда прежде не сражались со львами, подобными этим монстрам. Может быть, некоторые здешние самцы и гоняли когда-то заблудившихся одиночек и, может быть, даже вступали в сражения насмерть с противниками, равными или превосходящими их по силе, но Ходоков с трудом можно было назвать даже львами, это было чем-то новым для них всех, чем-то, что витало над их прайдом, как морозный стрекот по особо холодным вечерам, проникая в умы каждого, кто хоть краем уха слышал россказни об их кровавых ритуалах, и оставляя тяжелую тень в улыбках и мирных разговорах. Оно стало частью их жизни, как сорняк, поразивший некогда здоровое растение.
Леди Севера тем временем изложила свой план: сказать прайду правду, как она есть, перекрыть границы, усилить ежедневное патрулирование и начать обучение львов для разведки.
Теон обвел пещеру задумчивым взглядом. Это был... разумный план. Со стороны он и вправду звучал оплотом здравомыслия, и все же... На словах и правила честного боя звучат красиво, а в действительности даже доблестный воин не всегда удержится от того, чтобы плеснуть тебе песка в глаза ради победы.
Конечно же, им нужно было время, много времени, чтобы найти и обучить разведчиков, разузнать, что к чему, и приготовиться к поединку, но у них просто-напросто не было этого времени. Ходоки оставались их соседями по территориям, и они могли напасть на них в любой момент, хоть завтра, и им наверняка ничего не стоило призвать еще духов, наподобие Смауга, чтобы избавиться от отряда патруля, создав брешь, и напасть на чертог, когда прайд только начинает обучение...
Арон вдруг подал голос. Надломленный, все такой же тихий, словно давно охрип, и все же в нем теперь слышалась какая-то суета. Теон моргнул и посмотрел на него, уже без прежнего волнения, в полной готовности встретить омертвевший взгляд. Но тот переменился: наполнился жизнью, как росток под дождем после засухи, и еще... в нем читалась жажда расправы. Почему-то подумалось, что если бы Арон мог, он бы уже сейчас пошел прочь, чтобы отомстить хотя бы той твари, что убила его друга. Но потом Арон опять начал рассыпаться в неловких благодарностях, которые срывались с него сегодня уже чаще, чем было нужно, и Теон не удержался от вздоха. Даже, если закрыть глаза на его раны и общую усталость, Арон никак не выглядел воином, готовым идти напролом по локоть в крови ради мести или хотя бы спасения своей шкуры.
И таких, как он, в Братстве тоже было немало. Сколько же времени им нужно, чтобы...
По хвосту что-то шлепнулось.
Маленькое, когтистое и весьма пушистое.
Теон напрягся всем телом, как перед прыжком.
Крыса!!
— Ахтыж!! — Теон скривился и обернулся, едва намерившись поднять лапу, чтобы прихлопнуть грызуна, и... замер.
То был львенок. Маленький — на такого наступишь и заметишь не сразу, действительно крысенок, но он сильно выделялся среди здешней серости ярким окрасом под стать ожившей лаве. Теон никогда не видел ни вулканов, ни тех бедствий, которые они порождали, но некоторые поговаривали, что лава похожа на солнце в закат, только еще темнее, и этому малышу определенно подходило подобное описание.
И тяжело же ему будет маскироваться в здешних снегах во время охоты...
Маленький негодник тем временем начал жевать его хвост. Силенок у него пока не хватало, чтобы этот хвост отгрызть, но он, судя по всему, очень старался. Зубы у него были острыми, как ежовые иглы.
Теон поморщился от боли и отвернулся, вперив измученный взгляд куда-то в потолок.
— Кажется, кто-то потерял ребенка.
И почему только он начал чувствовать себя так... так... неловко!
Как только хватка ослабла, Теон поднялся с места, приподняв изувечный хвост над землей. Чертенок помиловал его всего на секунду, и Теон не сомневался, что тот продолжил бы свою забаву уже мгновением позже, если бы он только остался сидеть на месте.
Не в этот раз!
Собрание, очевидно, было окончено. Теон кивнул Леди Севера и направился к выходу из пещеры. Скоро Шантэ созовет прайд, чтобы поведать о последних новостях и о принятом решении, но прежде ей, вероятно, стоит разобраться с этим мелким рыжим чудовищем...
Запоздалая догадка кольнула сердце.
Теон замер в шаге от каменистого порожка и, так и не опустив передней лапы, оглянулся через плечо.
Их прайд смело можно было назвать не просто большим, а огромным — одним из тех, где для того, чтобы поприветствовать и осведомиться, как дела у каждого лично, нужно было потратить времени немного больше, чем обычно на это отводят во время утреннего завтрака, и все же он знал наверняка, что единственным львенком такого возраста мог быть только... сын Шантэ и Траина.
Надо же... совсем и не похож окрасом, но вот характер... все же дети такие игривые и надоедливые, да? Но именно в этом малыше эти черты казались до боли знакомыми, как настойчивое воспоминание из прошлого, когда они с Траином и сами еще были детьми.
Траин... Что бы он сказал сейчас на выходку сына? Отчитал за побег? Похвалил за смелость? Буркнул на Теона за то, что тот чуть не прихлопнул его наследника?..
Почему-то стало тяжело дышать. Теон мотнул головой и поспешил наружу.
Этот малыш... в последнее время среди этих в лучшем случае натянутых в беззаботности морд едва ли можно было встретить такую искреннюю, еще не омраченную и тенью тревоги радость. Хорошо бы она оставалась с ним как можно дольше.
Снаружи было шумно. Конечно, в таком большом, огромном прайде никогда и не бывало тихо — голоса, как ветер в ушах во время бега, свистели все время, и по ночам, и когда смена патруля и охотницы покидали чертог, но все же именно сейчас воцарился вовсе какой-то бедлам. Львы сновали туда-сюда, о чем-то переговаривались, почти перешептываясь, кто восторженно, кто с тревогой, и голоса их сливались в единый, едва различимый гул. Где-то слышались вскрики, не боли, нет, а просто всплески эмоций, и еще вокруг витали какие-то новые, вроде бы немного знакомые, но уж очень отдаленные и смешанные запахи — не понять, кому они принадлежат. Теон шагнул вперед и принюхался.
— Теон!
Алия?
Теон обернулся на оклик и не сдержал вздоха. Он и не думал, что с ней могло что-то случиться — в конце концов, еще было не время для охоты, и они бы сразу же узнали, если бы охотниц настигла неприятность, и все же... видеть Алию живой, пусть и взволнованной чем-то, было приятно.
Она подбежала к нему и замерла в нерешительности, будто не зная, как поступить дальше. Она то едва приподнимала переднюю лапу, чтобы ступить ближе, то отводила взгляд куда-то в сторону.
А ведь раньше они при встрече без лишних слов касались друг друга мордой.
Теон стоял на месте и смотрел на нее, нахмурившись. Он не хотел вспоминать неловкую ночную перебранку, но мысли о ней лезли в голову с настойчивостью, достойной шипения ночного ливня.
— В чем дело? Ты разве не должна быть сейчас на охоте?
“Вам, охотницам, придется здорово потрудиться сегодня, чтобы обеспечить пиршество, обещанное Шантэ” — так и вертелось на языке, но Теон промолчал.
Алия заморгала часто и насупилась, как обиженный львенок. Видимо, ей не понравился его резкий и такой холодный тон. В глубине души Теон даже позлорадствовал: не такая уж большая месть за ее глупые слова той ночью.
— Должна быть. И скоро буду, — она пыталась отвечать как он, с таким же безразличием в голосе, и даже голову задрала, как горделивая львица, но ей эта маска совсем не давалась, и очень скоро она уже сдалась. — Но скажи, в чем дело? Все как наперебой твердят то о каком-то призраке, то о Ходоках... Что произошло?
Алия суетливо пробежалась взглядом по его морде, словно бы искала на ней ответы. Теон покачал головой. Этой симпатичной мордашке совсем не шло такое хмурое и встревоженное выражение.
— Да, за эти дни много чего произошло. И Ходоки тут однозначно замешаны. Они... Леди Севера скоро обо всем расскажет.
Алия помрачнела пуще прежнего. Она широко раскрыла глаза и прижала уши к голове. Остатки миловидности растворились в ней, как солнце в тучах.
Одернуть, прикрикнуть бы на нее, чтобы перестала вести себя так, словно бы Ходоки уже подступили к их порогу, но, к счастью, она почти сразу понурила голову, уставив взгляд куда-то себе под лапы.
— Что же теперь с нами будет?..
Теон уставился на нее в недоумении. В груди полыхнуло чем-то горячим, как бывает, когда жертва в последний момент выскальзывает из когтей.
С ними-то... Алия, вероятно, даже и не поняла, что была в чем-то неправа вчера. Словно бы маленький львенок, спугнувший дичь на охоте своими воплями и не понимающий теперь, почему родитель не желает с ним играть.
Глупо обижаться за поступки и слова, совершенные в неведении. Глупо, а в голове все равно разливалась усталость, как после бессонной ночи, полной неутешительных дум.
— С нами? Ничего, — Теон фыркнул и отвел взгляд куда-то в сторону, — Леди Севера знает, что делать, у нас много храбрых мужей, и на нашей стороне влиятельные союзники. Может быть, Ходоки и огромны, как буйволы, но и мозгов у них наверняка не сильно больше.
Теон замолчал, уставившись невидящим взглядом в сплошное ничего. Ему не нужно было смотреть на Алию, чтобы знать, что она не оценила его слова приободрения.
Офф
Разрешение на использование НПС получено
