Боль накрывала львицу волнами, заставляя сжиматься, стонать и выпускать когти. И, хотя Одри ожидала худшего (прошлые ее роды были в совсем юном возрасте и прошли совсем не гладко), спазмы все равно были очень ощутимыми. Самка сжимала зубы и дышала, слушая советы Авелин. Целительница здесь была как никогда кстати, моральная поддержка львице сейчас нужна была даже больше, чем медицинская помощь.
Но все эти страдания были не зря, она об этом знала с самого начала. Главными в этом событии были ее дети, и только они. И вот, спустя какое-то время, полное мучений, на свет появился первый малыш. Авелин помогла перенести его к морде матери, а та, в свою очередь, бережно, но быстро сняла с него пленку. Она помогла ему задышать, хорошенько вылизав всего. Он был таким маленьким, выглядел болезненно. Но малыш был жив, он шевелился и пищал, а, значит, дышит. И это самое главное. Тем не менее, беспокойство об этом буром малыше не покидало Одри. Она положила его к соскам и обегченно выдохнула, когда он успокоился и принялся за еду.
После появления первенца самка предполагала, что все остальные будут такими же. Но нет, следующим родился светлый мальчик намного крупнее первого. На самом деле он был среднего размера, таким, какими бывают обычно новорожденные. Но после первого этот малыш показался просто гигантом. Ох, она не знала, что, а, точнее, КТО ждет ее дальше. Два малыша родились практически друг за другом, поэтому освобождала от пленки и вылизывала их новоиспеченная мать одновременно. Третий малыш оказался чуть больше второго и уж намного больше первого. Все они были такими разными по окрасу, но все безумно красивыми (уж по мнению Одри точно). Светлый и темный, оба мальчики, оба закричали, показав, насколько у них здоровые легкие и оба взялись за соски с рвением. Львица счастливо выдохнула, понимая, что ее дети здоровы.
Новая волная схваток накрыла львицу через пару минут после триумфального выхода троих мальчишек. На этот раз, освободив новорожденного от пленки, самка широко заулыбалась. Это была бежевая девочка, крепенькая и здоровая, как и ее сиблинги она запищала и быстро успокоилась, когда ее переместили к соску.
Четыре малыша, четыре крошечных шерстяных комочков, которые счастливо лежат у материнского живота. Они не знают, что предшествовало их появлению на свет и, как надеялась разноглазая, узнают еще не скоро. Все они были очень разными, Одри завороженно разглядывала каждого из них, не скрывая счастливых слез.
— Спасибо тебе, Авелин, — выдохнула львица. — Я не знаю, как бы справилась без тебя.
Львица еще не до конца расслабилась, она помнила свои первые роды. Ее дочь родилась слабой и умерла через пару часов. Такое пережить крайне нелегко, поэтому разноглазая пристально вглядывалась в поднимающиеся и опускающиеся бока ее крох. “Они прекрасны”, — снова и снова повторяла она мысленно, любуясь невероятными деталями внешности своих малышей. Одри успокоилась лишь после заверений целительницы, что все они выглядят здоровыми.
***
Спустя две недели, когда у малышей открылись глазки, они стали ползать, а потом и ходить, узнавать мир вокруг себя, пускай это и была только пещера. Самка видела, как раскрываются их характеры, как расцветает их внешность. В один из вечеров, когда дети уже укладывались спать и наслаждались вечерним принятием пищи у материнского живота, львица решила наконец озвучить их имена. И, пускай сейчас малыши еще не особо понимали, что происходит, она знала, что эти объяснения будут очень важны для них в будущем.
— У каждого в этом мире есть имя, пришло время и вам обрести свои, — тихо, на манер рассказывания сказки, начала она. — Первым родился ты, сынок. Мой первый малыш после всех невзгод. Я назову тебя Астерионом, ведь вы все — мои звездочки, а ты появился с неба самым первым. А тебя я назову Джикони. Ты любознательный и смелый, ты свободно исследуешь все вокруг себя. Твое имя означает “птица”. Ты же, ласковый, добрый и сострадающий даже в таком возрасте. Твое имя означает “талисман”, тебя зовут Моджо.
Она ткнулась носом в каждого из них, еще раз произнося имена, и продолжила:
— Моя девочка, моя единственная девочка, мое счастье. Я ни секунды не сомневалась, как тебя назвать. Кахани, “приносящая счастье”, это имя тебе однозначно подходит.
Она так же ткнулась в макушку Кахани. Под такой рассказ малыши уснули крепким сном и мило посапывали. Одри улыбалась. Она была счастлива.
***
Прошло еще две недели, и из комочков шерсти дети разноглазой стали превращаться в львят. Непоседливых, смешливых, любознательных. Они уже крепко стояли на лапках и начинали говорить, исследовали все вокруг. Им уже не терпелось выйти за пределы пещеры, но самка пока не разрешала им. Одной ей будет сложно справиться с такой оравой. Поэтому даже охотиться она не ходила, питалась рыбой, что ловила на берегу моря, всегда держа в поле зрения выход из пещеры, чтобы, если что, бросить все и побежать спасать своих детей. За них она беспокоилась больше, чем за свою жизнь.
Сегодня за рыбой она уже ходила, вечер выдался ленивым и спокойным: Одри лежала и смотрела на игры своих детей, то и дело разбираясь в их мелких конфликтах, целуя в ушибленные места или рассказывая, кто и кому должен уступить. Когда у тебя четверо детей, конфликты среди них просто неизбежны. Но дети Одри были дружными, благодаря маминому воспитанию и своим характерам, они любили друг друга и быстро мирились. Она очень старалась распределять внимание между всеми четверыми одинаково.
— Как только будем готовы, так сразу, — с улыбкой ответила она Кахани и подтолкнула ее к остальным детям.
Буквально через пару секунд в проеме пещеры появился подросток. Он выглядел безобидно, вместе со своим другом-лисом создавал впечатление дружелюбного гостя. Тем не менее, львица напряглась и села, не сводя глаз с новоприбывшего. Она была обескуражена его наглостью, но списала все на подростковый характер. Львица даже разрешила ему поиграть с малышами, но находилась на расстоянии одного прыжка. Всегда начеку, всегда готовая порвать любого, кто обидит ее ребенка. Несмотря на свое беспардонное появление, подросток казался обходительным, поблагодарил разноглазую за разрешение.
Но потом он совершил ужасную, практически фатальную ошибку. Он толкнул ее дочь, да так сильно, что та отлетела в Моджо и Астера. У Одри перехватило дыхание от такой неслыханной дерзости. Кахани рванулась к незнакомцу и вцепилась в его хвост. Такая смелая, такая бойкая девочка. Но как невоворемя...
— Кахани, хватит! — не слишком ласково вскрикнула она и подняла дочь за холку.
Та сразу выпустила хвост незнакомца. Львица опустила ее к остальным детям и встала между ними и подростком. Ее глаза сверкали от ярости, когти были выпущены, шерсть на холке поднялась, а губы поползли вверх в злом оскале. Такой ее дети точно не видели, но, к счастью, она стояла к ним спиной. А вот Гэри мог разглядеть ее хорошо. Самка нависла над подростком, хотя и была не сильно выше его, и выплюнула:
— Никто не смеет трогать моих детей. Убирайся отсюда, пока я не тронула тебя.
Жизнь детей дороже своей, помните? За них Одри пойдет и в огонь, и в воду, и на разъяренного медведя. Уж подросток ей точно не страшен.
