Начало.

К концу дня молодые тонкие лапки налились будто свинцом. Каждый устаёт к концу дня, как и Каз сегодня. Он, ища место, где бы можно было проспать всю ночь до самого утра, мог бы выбрать и менее многолюдное место, но пошёл именно к баобабу. Даже в такой кромешной тьме, которая как густой дёготь расплылась, раскатилась по всей Саванне, можно было разглядеть множественные силуэты. Отовсюду лились голоса. Во тьме ночной выступал толстый и громоздкий силуэт баобаба.
От усталости сводило лапы. Нет, Казимир не был из особо активных котят, которые целые сутки проводят за активными играми, от чего непосильно устают. По-видимому, он очень устал от посуточного молчания и созерцания тихо  плывущей мимо жизни.
Его братья и сестра росли физически точно так же, как и он сам, жили с ним бок о бок, но каждый день юный Казимир замечал, что их жизнь куда более насыщенна, чем его. Игры, исследования, новые знания... А депрессивный и апатичный комок шерсти просто находился рядом. Тем не менее, он не сожалеет, что не пытается перебороть свой внутренний порог, чтобы присоединиться к ним.
Казимира очень часто интересует, каким его считают его родные. Банальным аутсайдером? Тихоней? Сейчас, устроившись крайне удобно между корней баобаба, Казимир думал об этом же. И, как и всякий раз, эта мысль вызвала у него отстранённую и немного таинственную улыбку, мимолётную, подобно пению вечерней редкой птицы. Она очень быстро сползла с лица малыша и сменилась холодным безразличием.
Совсем рядом с Казом, то в нескольких десятках сантиметров, то в нескольких метров - просто повсюду, находились другие львы и даже львята. Некоторые из них были уже погружены в сон и самозабвенно откинулись на бока, другие ещё вели шумные беседы, как будто уже наступило утро, и теперь они обсуждали новости за прошедшую ночь. Через полузакрытые глаза он мог видеть Вирту, так же мирно спящую. И всё-таки он к ней безразличен - подумал об этом львёнок, будто впервые осознал это. То ли они напросто не сошлись характерами, то ли это Каз рос таким неблагодарным ублюдком, раз он, понимая свою неблагодарность, совсем не сожалеет об этом. Ствол дерева был сухим и не особо мягким. Местами кора отходила от самого дерева, местами на ней уже были оставлены то ли следы маленьких коготков, то ли зубок. Казимир ненадолго приподнялся и развернулся так, чтобы всем, кто тут присутствовал, был видел лишь круп львёнка. Нервно дёрнув хвостом, он положил его совсем рядом со своей мордой, а последнюю - между передними лапами. Из строго горизонтального положения Каз завалился на бок в сторону ствола баобаба, прислонившись к его грубой шершавой поверхности. Маленькая пасть широко растянулась, зевая и показывая затемнённой пустоте идеально белые, маленькие и острые зубки. Посмаковав отсутствие еды во рту и выслушав урчание своего желудка, он моментально уснул. Но сон его, как, в общем, и всегда, был очень хрупким и шатким. Любое дуновение ветра, любой слишком громкий шум мог его разбудить. Чего ещё хуже - кошмары столбом посыпятся, так вообще без сна до утра будет.

Начало игры

В небе постепенно сгущались краски. Ночь пришла также внезапно, как засуха когда-то опустилась на земли королевства. Дэн и не заметил, как всё вокруг потемнело. Крошечные лапки, будто бы налившиеся свинцом упрямо продолжали нести его вперёд, а во взгляде малыша читалось упорство, смешанное с раздражением.  Вот уже битый час малыш разыскивал своих брата с сестрой, которые по неведомым причинам будто испарились. Следы Каза львёнок обнаружил почти сразу, но как оказалось, тот успел уйти довольно далеко. Как понял Дэн, примерно туда же направилась и Ней-ри, а дорога в это самое “далеко” для такого крохи, как Дэн была ой как непроста. “И куда только их понесло?” – с раздражением подумал он. Дэн отлично знал: брат часто ищет уединения, при этом почти ни с кем не общаясь – и это ещё можно было понять. Но Ней-ри… Неужели эта весёлая и беззаботная малышка тоже решила покинуть ворчливого братца? От подобных мыслей даже обида накатывала, но львёнок старательно пытался спрятать её поглубже, убеждая самого себя, что ни капельки его всё это не волнует, что он их ищет просто потому, что пропадут, бедные, без него. Но отчаяние с каждым разом становилось только сильнее, Дэн ощущал себя ненужным и брошенным. И может вы бы удивились, узнав об этом, но малышу действительно были нужны они. Мать тройню без всяких сожалений бросила, и никого роднее кроме сиблингов не осталось. Всё же, какими бы разными они ни были, они одной крови, одной породы. А вот, кстати, и их свежие следы. Судя по запаху, давно витавшему в воздухе, Казимир был где-то поблизости, да и Ней-ри, кстати, тоже. Вон и огромный баобаб завиднелся вдали. Если подойти ближе (что  Дэн и сделал), то можно было увидеть  львов, пристроившихся у дерева. А где-то среди толстых корней и расположились блудные львята. Вон как мило дрыхнет “Казик”, а  Ней-ри, кажется, не спит, просто лежит рядом, не замечая младшего брата. Вот рядом и Вирта с её детьми устроилась. Дэн с некоторой теплотой посмотрел на приёмную мать, её он тоже любил, но боялся, что та уйдёт, как и Руфаро когда-то. Именно поэтому не спешил сближаться с ней, убеждая самого себя, что та тоже бросит их рано или поздно, но эти её улыбки, тёплые взгляды и ласки, обращённые к вечно неспокойному Дэну, убеждали его в обратном, рядом с Виртой он становился мягче, меньше ворчал, тайно боясь обидеть новую маму. Она была идеалом, но у неё были свои дети, в которым львёнок относился безразлично, даже с агрессией – боялся, что те перетянут на себя внимание Вирты, родные всё же, а не приёмыши, как он. Особо прислушиваться к разговору львицы и её детей Дэн не стал, только понял, что кто-то из малышей пропал. “Ну и ладно, меньше народу – больше мяса.”
Тихо подкравшись к брату с сестрой, Дэн резко запрыгнул Казимиру на спину и стал лапами барабанить по его плечам.
- Эй, спящая красавица, подъём! –для пущего эффекта прокричал Дэн тому на ухо.

Отредактировано Dan (31 Мар 2014 20:05:24)

Чуткий сон львёнка то и дело срывался на "нет". Каждое телодвижение окружающего мира нарушало его тонкий и практически неуловимый покой, которого он добивался очень долго и, признайте, удостоился чести заслужить. Дышать было достаточно трудно - как известно, чем больше народу, тем меньше кислороду. Народу у баобаба было и так достаточно много, а к тому же сюда подтягивались его сиблинги - это маленький лев заметил в промежутке от дрёма до дрёма. Ну а если ты живёшь в Саванне во времена засухи, то проблема с приятным и прохладным воздухом только усиливается. Сперва он услышал шаги кого-то. Открыв глаза и посмаковав витавший тяжёлый воздух, который будто тонна бетона грохнулся в его крошечные лёгкие, он понял, что это Нэй. Казимир вновь прикрыл глаза, но не тут то и было: Нэй-ри легла совсем рядом с ним, что молодому льву не понравилось. По делом же - не мама-кошка он ей, чтобы боком прижиматься и мило сопеть. Вон, нашли же себе мамку - так пусть к ней и лезут поголовно. Каз отодвинулся на пару сантиметров, чтобы никто не находился в поле его личного пространства.
На этот раз Казимиру удалось уснуть. Свой короткий и крайне хрупкий сон он забудет почти полностью, поэтому и нам не стоит описывать все его детали и подробности. К тому же, он не такой и содержательный.
В своём сне, оглянувшись вниз, на свои же лапы, юный Казимир увидел не тощие конечности котёнка - а настоящие, крепкие, всё равно тонкие, но жилистые лапы. Эти лапы, которые вроде бы и его, но, если савни с живущим на данный момент оригиналом, то уж совсем не его. Но они были родными. Казимир чувствовал их, чувствовал как свои собственные, и именно он ими управлял. Нигде, даже  на самом заднем плане не было никого, кто бы выпрыгнул и закричал: Стой! Ты ещё слишком юн, чтобы ходить туда! Лапы несли его далеко, несли уже долго, потому что он в своём сне чувствовал усталость, но эта усталость была настолько приятна, что хотелось бы бежать ещё больше, лишь бы сильнее ощутить это прекрасное мгновение...
Нечто чёрное, похожее на гигантский сплошной оползень накинулось на Казимира сверху. Все прекрасные декорации из его сна в один миг пропали под чем-то чёрным и совершенно непроглядным. А, что самое худшее, он ощущал это что-то на себе.
Как только короткий сон покинул Казимира, он почувствовал, что на его спине кто-то стоит и шевелит лапами. Юный львёнок вскочил тут же, ибо этот кто-то превратил его прекрасный сон в кошмар из самой холодной воды. Подскочив на лапы и, перескочив в своём прыжке приличную сухую корягу, Казимир непонимающе и требовательно уставился на Дэна. Да, это был никто другой, как его милый братец.
Лапки львёнка были широко расставлены. Грудь вздымалась и опускалась словно бешеная - инцидент не на шутку перепугал юнца. Но, как только дыхание нормализовалось, и основной шок спал, а это произошло секунд через тридцать, Казимир пришёл в обычное для себя состояние. Молодой недобро зыркнул в сторону Дэна - его поступок не понравился брату, но не в его правилах было затевать борьбу и прочую брехню. Казимир недовольно рыкнул, но, в силу его возраста, это было похоже на детский вяк - рычать сиблинги ещё толком не умели, но подрожали рёву не особо плохо.
Казимир развернулся и, очертив вокруг себя один невидимый круг, приземлился на то место, где оказался, снова попытавшись заснуть.

——————————————–-Начнём-с
Солнце уже давным-давно закатилось, и на Саванну опустилась ночь. Душная, жаркая, тяжёлая ночь, нисколько не похожая на те чудесные, свежие и прохладные ночи, что были до засухи. Но Исис не помнит тех ночей. Она родилась задолго после того, как на эти земли, когда-то плодородные и зелёные от огромного количества растительности, а сейчас сухие и безжизненные, пролился последний дождь. Ей не с чем было сравнивать то, что происходило сейчас, а потому она нисколько не удивилась и уж тем более не расстроилась из-за того, что и сегодняшняя ночь оказалась, как и все предыдущие, душной, жаркой и тяжёлой.
Зато видно небо. И луну. И звёзды. Они светят, и от них всё кругом становится серебристым, а тени удлиняются, и кажется, что они скрывают кого-то от посторонних глаз. Всё после заката становится таким загадочным и таинственным... Разве же это не здорово?
"Конечно же здорово. Жалко, что не все это понимают".
Итак, Исис уже затемно добралась до баобаба и была сейчас безумно рада тому, что не заблудилась по дороге. Последнюю часть пути она проделала достаточно поспешно, потому что, как ни крути, а гулять в одиночестве ночью –  занятие всё-таки не из приятных. Мать не сильно заботило, где её отпрыск ошивается. Лишь бы попадалась на глаза хотя бы раз в неделю-две –  и всё в порядке. С одной стороны, это, конечно здорово - делай, что хочешь, гуляй допоздна, и никто тебе ничего не скажет. А с другой... порой хочется всё же быть частью чего-то большего. Частью семьи. Чтобы был кто-то, кто скажет тебе, чтобы ты не ходил гулять поздно. Чтобы занудничал. Запрещал всё подряд. Но чтобы ясно было, что о тебе заботятся. Порой этого ощущения очень не хватает.
"И этого опять же не понимает никто, кому не приходилось шляться вот так вот по пустыне в темноте".
У баобаба сейчас было на удивление немало народу. Уже издалека Ис заметила светлую шёрстку одного из её сверстников. Кажется, его зовут Дин. Или Дэн. Или что-то вроде того.
По мере приближения взору открываются и другие львята. Полукровка никогда даже не пыталась запомнить всех их имён, особенно, учитывая то, что ни с кем из них она толком и не общалась. Не сказать, чтобы львица была среди сородичей аутсайдером... просто её вполне устраивало настоящее положение дел, когда никто не дёргает, и она ни к кому не пристаёт. Редкие насмешки не в счёт.
Но вот до чуткого слуха донёсся возмущённый писклявый рявк, и Исис увидела на выпирающем из земли корне дерева Казимира. Он с возмущением уставился на своего братца, а затем угрюмо отвернулся, пытаясь улечься и снова сделать попытку заснуть. Пятнистая ускорила шаг, желая успеть добраться до друга раньше, чем он успеет погрузиться в дрёму. Оказавшись от него в десятке шагов, Исис замедлилась и перешла на шаг. Приблизившись, но продолжая держаться на некотором расстоянии, она чуть склонила голову.
- Привет, – и притормозила пока на этом, дожидаясь, какой добьётся реакции, и силясь понять, в достаточно ли хорошем расположении духа находится Казимир, чтобы с ней сейчас общаться.

Сон.
Тихо, крадучись, словно стараясь скрыть своё присутствие от её глаз, он тоскливо наблюдал за ней. Но она слышала в этой серой, кромешной темноте, его дыхание, и со скрипящим сердцем долго не могла обернуться, и посмотреть.
- Расскажи мне правду, не скупись на слова.
Ночь придет, а ты не спишь.
Колыбельных много, но эта - одна,
Ты ее в сердце хранишь, -
Глаза львицы широко распахнулись, Роран визжал что-то непонятное ей в ухо, но она не слушала. В голове львицы был другой голос. Тот голос, она знала так хорошо, что могла отличить его от тысячи тысяч других. Тот голос пел вместе с ней когда-то, хохотал, паясничал и был родным и любимым. А теперь, когда Вирта только уцепилась за него, узнав, она проснулась. Где же ты Скаяр? Рассеяно, Вир стала осматривать поляну, считая маленькие шуршащие тени, но всё время сбивалась со счёту, возвращаясь к утерянному навсегда сну.
- Тише детка, успокойся, я считаю, - обратилась Вита к Рорану, успокаивая маленького несносного львёнка шершавым языком.
- Три... Шесть... - бормотала львица, подавляя усталый зевок. Так, так, так, так, так...
-Что за... А ты ещё откуда дорогуша?! - не веря своим глазам, воскликнула Вирта, глядя на не знакомого ей львёнка. Вир, точно знала, что это существо она не кормила.  Нет, она не верит в это! Всевышний не мог с ней так поступить, он не мог посадить ей ещё одного бездомного недокормыша на шею! Где справедливость? А?! Неужели Ахею думает, что за потерю одного из собственных детей, она в подарок должна получить ещё сотню маленьких, хнычущих сюрпризов?! Успокоиться и подумать, просто подумать. Нужно оставить всё так, как есть до завтра.
-Так, малышня, кучкуемся ближе ко мне и все спим, - измученный взгляд Вирты упал на землю, она  старалась отвлечься от печальных мыслей, но так и не смогла. Тоска по брату съедала её. Как он там? Жив ли? Помнит ли её?
- Освещают небо гирлянды огни,
Хоть за тысячу верст.
Они так далеко от тебя,
Будто все не всерьез. - пропела Вирта, желая убаюкать малышей. Она с любовью наблюдал за перепалками львят, братьев и сестёр. Светлая грусть по сытым денькам, болтовней и всякой всячине, заскакала мёртвыми видениями перед глазами Вирты. Всего было так много, что и не вспомнишь, а теперь, уцелели лишь серые тени. Лишь тени могут понять эту грусть, понять, и напомнить о том, что эти беззаботные дни навечно засели в её голове.
- Над землею повисла луна,
Ей не спится одной.
Она смотрит тайком на тебя,
Охраняя покой. - львица задрал голову вверх наблюдая за огромной луной, что щедро лила свой свет на землю.
-А-а-а-а-ааа... - в такт запела Вирта.

- Ты поймаешь комету за хвост,
Пролетишь над землей,
Ожерелье оденешь из звезд
И вернешься домой... -
Я буду ждать тебя, - горячо прошептала Вирта. Буду ждать.

Отредактировано Вирта (22 Апр 2014 15:13:48)

Элайджа спокойно спал, если это так можно сказать. Лев все еще привыкал к своей новой роли отца семейства и это как казалось раньше, вовсе не было легко. Но, Элайджа вовсе не собирался сдаваться из-за каких-то пустяковых трудностей, с этим каждый родитель должен уметь справляться. Нужно отметить, что Эл немного радуется тому времени суток, когда можно спокойно поспать, ведь тогда наступают тишина и спокойствие, даже думать ни о чем не хочется. Нет, это вовсе не означает, что все ему надоело, просто вот такие он эмоции испытывает после того, как стал отцом. Хотя если ему тяжело, то про Вирту вообще нужно молчать, ей намного труднее. Да, наверное они поспешили с своей идеей стать родителями, но раз так случилось, значит так и должно было, теперь нужно смириться и жить далоьше. Эл вообще любит и свою жену и детей, причем очень сильно, поэтому проблемы только возникают с их воспитанием, так как Элайджа не особо знает, как нужно обращаться с мелкими, но просто так позволять им вести себя плохо он не будет.
Эл услышал какие-то звуки, а потом проснулся и осмотрелся по сторонам. Его жена и дети мирно спали, но внимательно присмотревшись он осознал, что среди малышни нет еще одного львенка. Отец мгновенно вскочил и начал осматриваться по сторонам, пытаясь найти пропавшего львенка, но все было просто тщательно, да и поиски ухудшало вечернее время. Нет, это совсем не хорошо, что же делать. Элайджа паниковал, по-настоящему позволил страху взять верх, но через пару минут начал делать вдох и выдох, чтобы успокоиться и начать трезво оценивать ситуацию. Пропавшая малышка, была его дочка Юми. Так, далеко она уйти не могла, хотя это еще зависит от того, когда именно она ушла. Как же я мог вообще такое допустить, куда я смотрел, вот же идиот. Но оскорбления самого себя тоже вряд ли помогут в поисках, поэтому лев подошел к Вирте и сказал:
- Вирта, просыпайся.
Сразу же вот так ошарашивать мамашу новостью не хотелось, да и вообще бы Эл предпочел ничего ей не рассказывать, просто найти малышку и вернуться обратно до рассвета, но что-то ему подсказывало, что нужно сейчас так сделать.
- Юми пропала, - сказал лев.
В его голосе была нотка волнения, точнее он предательски дрожал, что льву совершенно не нравилось, вовсе не от того, что он беспокоится из-за пропажи дочери, а из-за того, что не может спокойно собраться и думать логически, а не принимать поспешные и возможно не правильные решения. Вообще разбудить Вирту явно было не лучшей идеей, но что уж говорить, если уже все сделано.

Голоса, ворчание, почти что крики и совсем непонятное шебуршание, перебирание конечностей. Снова голоса. И так по кругу. Несмотря на то, что очень хотелось взобраться на саамую верхушку баобаба и разразиться оттуда громким криком, чтобы все здесь присутствующие наконец-то заткнулись и дали львёнку выспаться. Однако ему приходилось всё так же неудовлетворённо воротится из стороны в сторону, пытаясь найти хотя бы относительно удобное место. И всё это потому, что  у него не было своего голоса.
Конечно же, смысл тут переносный, но в этом имеется большая часть правды. Никого не интересовал маленький отстранённый львёнок с нарушениями в психике, из-за которых он ни в какую не может влиться в социальный слой прайда Скара. Была бы у него мать... Да, вот она бы была, пожалуй, единственной львицей, которая бы стала отстаивать право малыша на тихий и спокойный сон. А Вирта... Вирта Виртой, но никак уж не мать.
К Казимиру подошла Исис. Её появлению в глубине души он даже был немного рад, ибо, кроме этой маленькой леопонши в первом поколении, поговорить в их прайде было совсем не с кем. Даже не поговорить - провести относительно рядом время, и дело с концом. Львёнок тихо поздоровался и уложил мордочку на передние лапы, но уже не пытаясь прикрыть глаза и заснуть.
- Мама! Львёнок услышал голос одного из своих братьев и резко встрепенулся, подскочив на лапы и устремив свой взгляд прямо на Аргоса и Вирту, кажется, уже забыв про нахождение рядом Исис. Львица-"мать" подошла к детёнышу и, кажется, успокоила его. «Предатель.» - промелькнуло в голове у Казимира, который тут же метнулся прочь от нежеланного места.
Львица начала петь, и голос её достигал Казимира на его бегу. Львёнок быстро бегал, благодаря хорошо развитым и щуплым конечностям. Длинные лапы возносили его над преградами и опасностями, которые могли бы его остановить, а небольшой вес не препятствовал развитию большой скорости. Точного направления Казимир само-собой не знал: он бежал наугад, лишь бы куда-нибудь,  до куда бы не доносился голос Вирты, и где он смог бы найти умиротворение. В пути он вдруг вспомнил про Исис, которую так и оставил стоять под баобабом, но тут же решил, что, если она сама того возжелает, то последует за ним.
Издали Казимир услышал гром воды, которая скатывается откуда-то сверху. Понадеявшись, что звук падающей воды приглушит пение Вирты, которое уже оставалось на слуху тонким послевкусием после терпкой еды, маленький львёнок направился именно туда.

→ Водопады Зулу

Неудивительно, что Казимир не особенно дружен со своим семейством – все тут были как на подбор, один другого несносней. Один из львят сжался, чуть ли не дрожа, явно раздираемый бурными эмоциями. Другой, напротив, чрезвычайно активный и буйный, устав, очевидно, донимать Казимира, зыркал теперь по сторонам (и в её сторону, кстати, тоже) сердито и недовольно, будто все кругом чего-то ему должны. При этом он успевал препираться со своей сестрой, о которой пока мало что можно было сказать. Всё это дело сопровождалось негромкой успокаивающей песней взрослой львицы тёмного окраса. Исис стушевалась, бросив на неё робкий взгляд и только сейчас поняв, что забыла поздороваться. Теперь-то делать это уже было поздно.
«Кажется, её зовут Вирта».
Всё-таки эта семейная идиллия казалась полукровке чем-то удивительным и недостижимым. Конечно, братья с сёстрами всегда грызутся, но они встанут горой друг за друга в случае чего. Правда ведь? В голове светлой малышки не укладывался иной поворот событий. Конечно, Казимир всегда жаловался на родственничков, но разве это всё же не замечательно – иметь семью?
«Куда лучше, чем когда её совсем нет».
Кофейный львёнок в обычной своей манере сдержанно, но вполне дружелюбно поздоровался, после чего повёл ухом в сторону одного из братьев, а затем вдруг вскочил, вытянувшись в струнку. Ис чуть отодвинулась, продолжая молча наблюдать за другом; переведя взгляд туда же, куда смотрел и он, львёнка увидела, как Вирта успокаивает этого самого брата, что-то пищащего во сне. Казимир неожиданно рванул спринтом не хуже заправского гепарда куда-то в темноту, угрюмо и безмолвно. Оставалось лишь догадываться, что им движет, но оставлять его в одиночестве, разумеется, сейчас не стоило. Кроме того, Исис чувствовала себя всё более неловко в компании практически незнакомых ей львов, которые, ко всему же, не питали к ней тёплых чувств – да и откуда им взяться, этим чувствам? Однажды, возможно, она сможет получше узнать братьев и сестру своего друга, может, даже сдружиться с ними и Виртой… но не сейчас. Сейчас надо догнать Казимира.
——————-Водопады Зулу

Насквозь промокшая и продрогшая, уставшая, но отчего-то пребывающая в странно приподнятом настроении Хайко, пересекая пастбища, направлялась к баобабу. Всё усиливающийся дождь безжалостно поливал рыжую шаманку, но она почти не обращала на него внимания - видимо, просто уже привыкла и к потяжелевшей шерсти, и к пронизывающему ветру. Хотя, скорее всего, дело было вовсе не в привычке - засуха, длившаяся столько, сколько Хае себя помнила, а, быть может, и дольше, настолько прокалила каждого жителя саванны, что дождь был желанным, долгожданным спасением, и лишь глупец сейчас бы не наслаждался им. Да, львица знала, чувствовала, что он принесёт с собой беды так же, как принесла эти беды засуха, но сейчас совсем ненадолго позволила себе отвлечься от одолевающих мрачных мыслей и предчувствий - они больно терзают, заставляя беспокоиться, нервничать и метаться в бесплодных поисках решения. Пусть хоть на короткое время - на путь от пастбищ и до баобаба Рафики - они уйдут поглубже в мысли, оставив Хайко наедине с дождём и грозой, которую она на своей памяти видела в первый раз.

Острым смертоносным лучом пронзила белоснежная молния чёрные каскады туч, разлетелась по ним мерцающими ветвями небесного древа. Хайко замерла на секунду, поражённая этим зрелищем, и в ту же секунду водопад грохота обрушился на неё со всех сторон, заставляя прижать уши к голове и потянуться ему навстречу. Что она услышала в разрывающихся отзвуках грома, что заставило её прикрыть жёлто-зелёные глаза, позволяя каплям дождя беспрепятственно омывать тёмные веки? Кто знает. Возможно, это был сам голос неба, возможно, послегромовой шёпот ветра и высохшей травы под лапами, складывающийся в прежде никем не слышанные слова, вот только, отвечая на эти звуки, шаманка выдохнула, и голос её, негромкий, но чистый, зазвенел, сливаясь с шумом дождя.

- Я слышу зов ваш!

Порыв ветра взвыл, подтверждая эти слова и вплетая следующие в полотно бушующей природы:

- Я мечтаю о том,
Что нынче скрыто,
Желая познать.

Хайко замолчала. Почувствовав то, как вода касается передних лап, сделала несколько шагов вперёд, оглянувшись на собственные следы, а потом посмотрела на расстилающиеся земли прайда Скара, чужого прайда, укрытые пеленой дождя. Где ответы на все вопросы, что в последнее время так часто она себе задаёт? Где они? Где взять познание, если перед ней одни только загадки? Да и себя... как вспомнить себя?
Небеса зазвенели вновь, а когда отгрохотал гром, Хайко не услышала, но будто почувствовала разлившийся в воздухе звонкий, но едва различимый голос дождя:

- Звук свободы, он зовёт меня!

Оторопев, рыжая львица вновь остановилась. Она готова была поклясться, что то был её собственный голос! Её собственный, вот только куда более сильный и наполненный... чем? Волей? Духом? Нет, это была не она!
Львица опустила голову, неверяще прикрывая глаза: она чувствовала, что это голос из прошлого. прошла секунда, другая, а потом Хайко вновь начала вплетать свои слова в песню разбушевавшейся стихии.

- Голос забытый,
Я слышу тебя!
Я чувствую прошлого
Пламенный взгляд!

Голос её, прежде тихий и переливчатый, внезапно сорвался в крик, взлетевший ввысь, и взорвался одновременно с разорвавшей небо на тёмные лоскуты молнией:

- Это предки дают мне знак?!

Вновь загрохотал гром. Задохнувшись новым порывом ветра, Хайко, поднявшая голову, орять опустила её, но голоса и звуки, царящие вокруг, заставили львицу вновь посмотреть прямо вперёд. Кто-то неведомый, кто-то, слышимый ей одной, с голосом, так похожим на её собственный, отчаянно шептал травой и ливнем:

- Когда дух найду,
Что приведёт нас в завтра,
Звук свободы вновь позовёт меня!

Постепенно затихая, отдаляясь, незнакомый-знакомый голос медленно истаивал, терялся в окружающем шуме, пусть даже сам был соткан именно из него. Шаманка внезапно осознала, что не имеет никакого права сейчас потерять этот голос, что она больше никогда его не услышит, что она должна, просто обязана запомнить его.
- Не уходи! - отчаянно закричала львица, бросаясь вперёд - рыжие лапы подняли вокруг каскад брызг. - Не уходи! - и этот крик теперь уже перешёл в сбивчивую из-за бега, но по-прежнему мелодичную песню-полушёпот:

- Звуки  слышатся везде,
Силы поднимаются,
Окружая
Опять и вновь!

И небо - молния и гром, и воздух - шепчущий хор неведомых голосов:

- То, что знать должна,
Покажется тебе!

А потом снова тот печальный, звонкий, до безумия похожий голос - рядом и далеко:

- Звук свободы, он зовёт меня!
Когда дух найду, что приведёт нас в завтра!

- Звук свободы, он зовёт меня! - на выдохе крикнула мчащаяся вперёд Хайко, вторя той неведомой львице и чувствуя, как тот самый голос вновь крепнет, и ощущая, как на губах невидимой незнакомки из прошлого появляется спокойная и уверенная улыбка:

- Когда дух найду, что приведёт нас в завтра!

- Когда дух найду, что приведёт нас в завтра! - и два голоса, два крика слились в один, звенящий потрясающей воображение гармонией, в целое, единое настолько, что подобное единение могли представить только очень немногие в это мире.

Внезапно всё стихло. Нет, остался тихий и равномерный шум дождя, по-прежнему глухо гудел ветер, всё так же шелестела трава и временами гром звучал с мрачных небес, но теперь это были лишь звуки природы: вокруг не было никаких голосов, никто не пел и не шептал, никто не говорил из прошлого, из закрытой памяти, напоминая о себе.
Почувствовав немыслимую пустоту внутри, Хайко резко затормозила, потрясённо оглядываясь. Прямо перед ней величественно вздымался в небеса толстый слой баобаба - дома Рафики, и шаманка не могла понять, как она могла оказаться здесь так быстро. Но гораздо больше её волновало произошедшее: голоса вокруг были столь отчётливыми и столь прекрасными, что нельзя было подумать, что это галлюцинация. И та незнакомка, что наполнила собой дождь - она явно была из прошлого, из того, куда Хае не было хода.

- О Ахейю, - беспомощно взмолилась рыжая львица, медленно подходя к дереву и прячась под его кроной от дождя - он сюда почти не доставал. - Зачем ты это делаешь? Зачем столько загадок? Почему не можешь просто дать ответы на вопросы или хотя бы вернуть то, что забрал? Кто она? Кто та, кто пел вместе со мной? Что за пророчество ты подарил мне этой ночью? Какие грядут перемены?

Она прекрасно знала, что львиный бог не даст ответа, понимала, что итак знает больше, чем большинство живущих в этой саванне. Но впервые за всё то время, что она прожила на этих землях, она хотела отказаться от своего дара. Непонятные события последних дней совершенно выбивали Хайко из колеи. Как тут отвлечься, если даже во время простого пути до баобаба тебе является некто и дождь говорит с тобой?
Ладно, хоть не пророчество...

- Эй, может, уже перестанешь сопли распускать?
Хайко вздрогнула, услышав у собственных лап очень знакомый голос, в котором звучала такая ирония, что впору было под землю провалиться.
- Эстер! - немедленно подхватилась львица. - Ты что тут делаешь?
- Уши сушу, не видно? - огрызнулась крольчиха. - Тебя жду. Так и знала, что пойдёшь сюда, да только зря - Рафики здесь нет.
Хайко едва не взвыла. Как нет? Она что, зря прошла пол-саванны, чтобы встретиться со старым шаманом? Ну какой нормальный мандрил пойдёт в его возрасте куда-то в такую погоду? Впрочем, о чём это она. Безмерно мудрого Рафики нормальным назвать можно было с большой натяжкой. Хуже всего было то, что теперь ей не с кем было поделиться своими догадками и узнать то, что необходимо, а это значит, что рано или поздно придётся вновь возвращаться сюда.
- Отлично, - недовольно буркнула шаманка. - В таком случае я отправляюсь на охоту.
- В такую погоду? - невозмутимо поинтересовалась Эстер, разворачиваясь и вглядываясь в дождь. Будь у неё руки, она бы покрутила пальцем у виска.
- Пойдём на земли нашего прайда, не будем охотиться ни здесь, ни на нейтральных территориях, мало ли что. Может, хоть отвлекусь.
Крольчиха ничего не сказала, только искоса взглянула на свою подругу - раз она так хочет, то пускай. А по пути как раз будет время поговорить.

—————————-Долина ветров

Отредактировано Хайко (31 Июл 2014 15:35:53)

====> Облачные Степи

Ветролес позволил себе остановиться лишь тогда, когда силуэты незнакомых хищников растаяли в высокой траве. Бедный волчонок вконец запыхался и ощущал себя изможденным. Он повалился на землю: его бока тяжело ходили, вокруг морды начала образовываться лужа слюней.

Смог убежать. Хорошо. Что это было? Неужели столько львов сразу, в одном месте? Не похоже на вольноохотящийся прайд...

Ветролес вздохнул несколько раз, а затем принялся жадно хватать пастью цветущие вокруг него съедобные травы. Сейчас его не столько терзал голод, сколько жажда. К счастью, трава была пропитана влагой: небеса над волчонком по мере его бегства из Степей почернели, сильный ветер взметал дорожную пыль и сор.

Похоже, шторм застал меня в пути, - волк озабоченно оглянулся, но из-за мокрой пыли, которую нёс грозовой ветер, он ничего не мог перед собой разглядеть. Порывы стремительно сменялись: то Ветролеса обдавало с ног до головы водяной крошкой, то подхватывало и чуть ли не отрывало все четыре его лапы от земли. - Судя по всему, ураган будет грандиозным. - Ветролес понимал, что убежище уже найти не успеет. Он кротко вздохнул и поплелся вперед, стараясь держаться крупных валунов и скал, чтобы укрыться от сносящих его хрупкое тельце порывов штормового ветра.

В желудке неприятно заурчало, и волк окончательно понурился. В такую погоду ничего путного не поймаешь, а все насекомые попрятались под землю. Единственная надежда - это гнезда ящериц или птиц, но вряд ли матери оставят свои яйца в эту ужасную непогоду.
Впрочем, Ветролес был даже рад буре. После пустыни он так и не смог порядком вычиститься, в его шерсть набилось великое множество сора, пыли и песка, а дождь сулил очищение. Единственное, что огорчало волка - это то, что в бурю видимость была нулевая. Лишь всполохи молний на горизонте освещали путь.
Кажется, волк шёл уже целый час, когда очередная вспышка над его головой осветила равнину перед ним. Ветролес встал как вкопанный, не веря своим глазам.
В каком-то километре пути от него виднелось темное очертание древнего и могучего баобаба.
Волк не был наивен и понимал, что это ещё ничего не значит. Однако, уставший и голодный, он был готов поверить чему угодно, лишь бы это подарило ему надежду.
Даже, если дерево - не то, что он видел как мираж в пустыне, волк всё равно сможет укрыться под листвой от дождя. А то и найти какой-нибудь корешок, чтобы утолить первый голод.
Ветролес не заметил, как лапы сами понесли его быстрее. Накрапывающий дождь по мере приближения волка к цели превратился в настоящий суровый ливень, и зверек поминутно останавливался, чтобы встряхнуться и быстро оглядеться. Саванна, кажется, замерла: нигде не было видно ни единого зверя - ни хищника, ни траводяного - лишь несколько птиц носилось близко к земле, охотясь на спустившихся вниз насекомых.

На родине волчонка, в вечнозеленом Мотобо, хранилась традиция, восходящая корнями в самую древность - это приветствовать Великое Древо особенными словами. Великое Древо в каждой семье было своё, и потому Морума Рохо не думал, что в этих краях есть серьезные отличия. Даже, если обычаи местных и лютые, всё равно Ветролес не намеревался отказываться от традиций своей веры в пользу чьих-то предрассудков.
Продрогший и замерзший от кончика хвоста до усов на мордочке, волк остановился в нескольких десятках метров от древа, позволяя себе как следует оглядеть его. Это был старый и мощный баобаб - судя по тому, что некоторые из ветвей были исписаны и исцарапаны, обжитый кем-то.
Ветролесу было неудобно вторгаться в чьи-то владения, особенно на фоне того, что еще недавно он спасся от крупной стаи львов, собравшихся в Облачных Степях. Однако, другого укрытия от непогоды поблизости он найти не мог, да и его целью было найти подобного рода древо. Никаких других растительных гигантов на своем пути волк не встречал, а если и это окажется не тем, что приходило в его видениях, ему не останется ничего другого, как покинуть эти земли и идти дальше на север.

Ветролес принюхался. Кажется, влажный ветер донес до него запахи других животных: львов, гепардов, мелких зверей, однако же из-за бури волк не мог сказать, как давно эти запахи были здесь оставлены. Вообще, картина запахов для него сейчас складывалась в настоящую какофонию: дождь смазывал границы, и в ветрах витали тысячи ароматов, которые было сложно прочитать от начала до конца.

Волк присел на задние лапы, поднял переднюю и торжественным тоном произнёс слова, которые говорил Великому Древу семьи Морума у себя в родных краях:

- Познавшие Вечность бредут в никуда.
Цепочка следов словно тонкая нить.
И справа стоит слепая Судьба,
А слева со взглядом холодным Смерть.
И если однажды я не приду
И рассыплется в прах талисман...
Помни, что каждую ночь
Под светом луны
Я жду тебя там.

Отредактировано Ветролес (22 Авг 2014 21:50:32)

- Подойди! Покажись! Не бойся!

Ветролес вздрогнул, когда услышал чей-то голос, смешивающийся с шумом ливня. Он ожидал, что баобаб обитаем, но не предполагал, что столкнётся с его обитателем так быстро. Впрочем, голос звавшего не казался враждебным, хотя волчонок был достаточно предусмотрителен, чтобы понимать, что это могла быть ловушка. Судя по тембру, звал крупный зверь, потому Ветролес на всякий случай глубоко вздохнул и приготовился обороняться.
Впрочем, в воздухе разлилось какое-то странное чувство, название которому волк не мог дать. Его как будто охватило умиротворение и ожидание волшебства: невзирая на дождь, небеса вокруг баобаба расступились, обнажив глубокую лазурную впадину между облаками. У Морумы сложилось впечатление, что кто-то пристально наблюдает за ним: ветер подбадривающе подтолкнул волка вперед, будто шептал: "Иди, не стой на месте".

- Великие Духи Предков, полагаюсь на вашу мудрость, - пробормотал волк себе под нос, а затем робко и неуверенно ступил вперед, щурясь и всматриваясь в очертания за сплошной стеной воды. Рыжее пятно походило на морок: оно расплывалось и дрожало, отражалось в мириадах дождевых капель, проносящихся мимо. Это было похоже на наваждение, на призрак, однако голос звавшего звучал вполне материально.

Ветролес сглотнул и сделал еще один неуверенный шаг к дереву.

- Я не знаю, кто ты, - волк старался, чтобы его голос звучал как можно более уверенно. Это ему вполне удавалось: Ветролес полностью собрался и успокоил свои мысли, понимая, что если что-то должно случиться - оно случится. - Я не знаю, дух ты или настоящий. Но если ты уважаешь священную мощь, исходящую от этого дерева, ты не станешь нападать на меня.

Волк мысленно кивнул сам себе. Похоже, он сказал совсем неплохо.

- Я подойду к тебе и, надеюсь, ты достаточно мудр, чтобы не затевать драку, - Ветролес сделал еще один шаг вперед, намного более уверенный, чем предыдущий. Волк чувствовал, что спокойствие наполняет его: он был готов ко всему. - Меня зовут Морума Рохо, я пришёл сюда из далёких краёв. Меня привели сюда Великие Духи Предков.

Чем ближе волк приближался к силуэту, тем более явственно он мог разглядеть морок. Силуэт медленно приобретал очертания крупного, сильного, поджарого зверя. Волк склонил голову набок: из темноты на него смотрели два горящих янтарных глаза, однако Ветролес понимал, что и сам он, возможно, выглядит для незнакомца непонятно и даже угрожающе из-за ливня, скрадывающего очертания.

- Я не знаю, верят ли в ваших краях в то, что Великие Духи Предков смотрят на нас и указывают нам путь, - продолжал Ветролес, понимая, что чем больше он сейчас скажет, тем меньше шансов, что он погибнет по собственной ошибке, а не чужой злорадности. - Но я верю. Мне нужен хозяин этих земель или могучий волхв, который слышит голос ветра. Я пришёл, чтобы помочь, а не воевать.

Волк прикрыл глаза и подошёл к дереву почти вплотную. Когда он вошёл под защиту кроны баобаба, он понял, что дождь как будто бы прекратился: ливень не мог пробиться под сень могучего древа.

- Надеюсь, вы мне поверите, - сказал он, наконец, и замер в ожидании. Перед ним возвышался величественный гепард.

Отредактировано Ветролес (23 Авг 2014 19:58:51)

Гром, шаги, голоса, всё это было словно не здесь и не сейчас. В этой суматохе спала, сном младенца, львица, сон её был спокойным и ровным, там - она не знала печалей, ей было тихо и спокойно. Много ли ей нужно для счастья? Совсем чуть-чуть. Едва ли можно назвать суматоху вокруг неё - счастьем, но сейчас, ей было как никогда хорошо. Сладко и блаженно. Но. НО приходит внезапно и негаданно, когда до предела начинаешь верить, что всё хорошо, тогда приходит НО. Как же ей не хотелось разлеплять глаз! Да и сон, как назло, вцепился мёртвой хваткой "жертву" и уносил прочь. Однако настойчивый голос мужа требовал собраться в кучку и слушать, слушать внимательно. Вирта, кое-как выгнувшись, потянулась, корябнув когтями землю, и зевнула, широко разевая пасть. 
- Да? - наконец-то спросила львица. Голос льва был подозрительно сдавленным и каким-то нерешительным.
- Юми пропала, - Вирта втянув душный воздух носом, ощутила, как по её телу разливается кипяток. Да-да, самый настоящий кипяток! И если знать, что кипяток ещё и выплёскивается наружу, можно было бы заранее продумать укрытие.
- КАК ПРОПАЛА!? - вот как легко познать мать в гневе и страхе за своя дитя. Голос Вирты легко заглушал грохот грома, а взгляд был полон ужаса. В её голове можно было бы насчитать сотни мыслей, что сейчас может случиться сейчас с её ребёнком. Вот крокодилы, а вот гиены, леопарды, обезьяны, пауки, змеи... О кошмар! Как она это допустила, нет, как он это допустил! Взгляд самки пал на Элайджу, она готова была придушит его собственными лапами, ГДЕ ОН БЫЛ!?
- Где ты был? Ты что слепой совсем!? Ты же знаешь, что она шустрая! КАК ТАК МОЖНО!? - Вирту, конечно, можно понять, она устала, а так как Элайджа подвернулся под горячую лапу, прощения ему не видать до конца его дней (или до того момента, пока её маленькое дитя не будет на месте)
- Что смотришь?! Искать надо! - Вирта вскочила на лапы и принялась втягивать носом воздух, её попытки были не слишком успешными, дождь смывал все следы и запахи. Однако, она не оставляла своих попыток найти Юми где-то рядом, она чувствовала, что вскоре что-то должно произойти.

Отредактировано Вирта (25 Авг 2014 19:28:51)

———–→ Небольшой пруд
Раскатам грома, впору было вызвать мертвецов из могил, Юми, наверное, была испугана, но Фастар продолжал угрюмо молчать и идти, он не успокаивал её. Он ей не друг, может, она уже это поняла или осознаёт прямо сейчас. Однако пока она в его власти, он волен распорядиться ей так, как сочтёт нужным. В конце концов, не мамаша сейчас тащит её в убежище, а он. Не странно ли это всё? Не нелепо ли? Он, тот, что испугал её и разрешил парням порезвиться и посмеяться, сейчас, словно заботливый брат, несёт Юми в объятия родителей. Его тошнило от этой мысли, как и от запаха,  который исходил от этого холенного и лелеянного карапуза. Было в этом приторно-сладком запахе что-то, что вызывало у него глубочайшее омерзение. На самом деле, Фастар не ощущал омерзения к самой Юми, та была всего лишь ребёнком, однако в ней было что-то такое, чего сам вампирёныш не понимал. Ну, а уж если вы подумали о том, что внутри у него что-то «ёкнуло» и «зашевелилось» - вы глубоко заблудились в своих собственных мыслях и чувствах. Скорее, он просто.…  Желал, жаждал, хотел. Да, эти слова больше подходят тому бывшему, странному состоянию его организма. Он чувствовал себя отвратительно, словно в приступе лихорадки, его трясло, и он плохо держал себя в лапах, чтобы не поддаться искушению и терзать, терзать, терзать… С другой стороны эта сила, эта мощь… Всё было слишком быстро и слишком заманчиво, лишиться рассудка и испить её, словно воду из реки или из лужи. Нет, сначала нужно обговорить всё с Гайдером, ведь он, как видно, знает куда больше, чем говорит.
Фастар остановился и опустил Юми на землю. Взгляд его вновь стал рассматривать её, он, Фастар, не ощущал смущения, вряд ли он вообще мог ощущать его, однако смотрел он на Юми пристально, но на этот раз бесстрастно и долго, а затем, заговорил:
- Мы скажем твоей матери и отцу, что ты захотела пить и ушла, а я, встретив тебя около баобаба, отвёл к пруду, а потом начался дождь, и ты очень-очень испугалась молний. Твоя мать не станет тебя ругать, если ты сделаешь испуганный вид. Поняла? – его монотонный голос был уравновешен и даже мягок, но его глаза, как и прежде, источали глубокий холод. Отпустим тот факт, что в этом пруду сто лет нет воды, - добавил он мысленно.
- Идём, - вновь сверкнула молния, освещая их с Юми и ещё несколько силуэтов у баобаба, по крикам, доносившимся оттуда, кому-то крепко досталось по шее. Фастар же, наполненный равнодушием от и до, не сильно боялся какой-то там «крикливой бабы у дерева», кошмаров он уже навидался сполна, и оскаленная морда самки, точно уже ничего не испортит.

Отредактировано Фастар (26 Авг 2014 18:40:26)

Вы не ждали, но мы припёрлись ©

Сон юной львицы был так славен, так чудесен и в то же время он становился всё страньше и страньше в геометрической прогрессии, как и положено снам… Полная противоположность тому, что сейчас творилось в мире реальном. Воистину скверная, ненастная погода, но такая во всём королевстве долгожданная. Воинственный бой молний, их вспышки, весь этот грохот разрывал воздух, казалось бы, совсем близко; земля медленно, но верно переполнялась водой, а Иви всё нипочём, рядом с мамой, под её тёплым и нежным боком, уставший детёныш не знал никаких забот. Все внешние раздражители её органы чувств успешно игнорировали. Но вот в её невинный мир грёз просочился голос отца. Что он хочет? Серая не была намерена узнавать, своего имени она не услышала, а значит, что бы то ни было, её это не должно волновать. Единственное, что львицу волновало сейчас, так это целостность своего мирка по ту сторону сознания, а потому, намеренная подстраховать его неприступность, положила лапку на ухо. Для начала. Выглядело это так, будто детёныш хочет почесать за ухом, но лапа осталась лежать на нём, прижав к макушке головы. Затем, через несколько секунд, эту же махинацию по отношению ко второму уху лениво провернула вторая лапка… Идеально. Теперь ничто не сумеет сокрушить её сновидение.
И тут Вирта решила покинуть налёжанное место отдыха. Или, по крайней мере, привстать. Но зачем ты это сделала, о большая взрослая львица? Ради чего, что такого важного могло заставить тебя отречься ото сна и встать?! В такой поздний час! Небо же чернее чёрного, чернее, чем когда-либо на памяти львёнка. Когда бок матери перестал согревать процентов пятьдесят тела ребёнка, а дыхание львицы успокаивать, Иви поняла, что сладкие грёзы от неё неумолимо ускользают. В рай проникли гром и молнии, слякоть, грязь, и все прочие дела. Серая только-только вяло промаргивалась и уже подумывала зевнуть во всю пасть, когда Элайджа без виляний раскрыл супруге, в чём дело.
О-о, какую же радушную реакцию познал горе папаша. Иветта до чёртиков не испугалась грозы, которой в жизни своей не завала только потому, что до чёртиков была взволнована криками Вирты. Осознание всего, смысл происходящего посетил маленькую львицу несколько запоздало, но какая разница, раньше или позже, страху без разницы, в какую секунду заглядывать.
- Юми пропала? – изумлённо прошептала Иви, тихо-тихо, это был не вопрос к родителям. Округлённые до сей поры зенки медленно и задумчиво нахмурились.
Конечно, если копнуть поглубже, то вполне очевидно, что папа спал точно так же, как и мама, и вся семья и вина, скорее всего, лежит на всех поровну… А впрочем, пусть, если женщина хочет высказаться какому-то конкретному члену семьи, то пусть.
Но уже с первым раскатом грома серая забыла про блудную сестру и сильно при сильно пожалела, что проснулась. Проснулась? Ох, нет, это больше походило на кошмар, самый необычный и кошмарный кошмар из всех кошмаров. Странное ночное небо низвергало воду, а ещё нечто, что детёныш могла сравнить только с сухими безлиственными ветками, только почему они такие большие, светлые, мимолётные, и что служит источником этого оглушительного грохота… Сколько вопросов и совсем ни одного ответа. Даже чуть-чуть. Серая была в оцепенении лишь до следующего раската грома, а там уж больше всего на свете ей хотелось забиться куда-нибудь подальше… поглубже… Где не будет слышно этого грохота.
"Больше храбрости, Иви… Нужно быть храброй…"
Она набрала в лёгкие побольше воздуха, грудь Иви увеличилась и округлилась, на пару секунд дитё и вправду стала походить на смелого могучего львёнка, но в следующий момент воздух судорожно вышел наружу. С характерным громким звуком сглотнула. Невозможно было понять, отчего её так коробит, из-за страха за сестру, из-за страха перед бушующей неизвестной стихией или из-за того что промокла. Отнюдь не на сквозь, но и до этого не далеко… И вот пока Вирта не ушла слишком далеко, серая подбежала к ней и заговорила так требовательно, как только мог позволить её застенчивый голос:
- Мама, я тоже буду искать Юми!

———- Новое, опять, начало —————
Роран тепло ютился за спиной матери уткнув свой мокрый нос её в тёплый коричневый мех. Спал он, надо сказать, как-то не очень хорошо, время от времени прислушиваясь, а точнее он и не спал вовсе, а подслушивал и прислушивался к окружающей обстановке. Тихо. Какое-никакое угрызение совести его мучило, сестрица-то ушла и не вернулась. Матушка  с отцом спали крепко, так что его никто не услышал, да и ушла не только Юми, но и ещё сводный братишка - Казимир, чего родители тоже не заметили, он улизнул ещё ночью. От такого количества тайн, Рорану было как-то не по себе, словно он совершил целых два преступления и вот, теперь, должен сам себе признаться - виновен. Фигушки! Сами ушли, сами и придут! Но угрызение совести не проходило, а размеренный стук сердца матери рядом, только ещё больше тревожил и раздражал его. Спит, она спит, а Юми ушла, моя сестра ушла! С горечью и обидой, думал он, кажется, впервые Роран осознал, как ощущала себя Юми, когда Вирта попрекала её - смотри за братом. А теперь, выходит, Роран - смотри за Юми. Запутавшись в своём неверном поступке Роран, даже не заметил, когда начался дождь. Однако, когда его задние лапы стали подмерзать, и когда громыхнула огромная вспышка света совсем рядом, он быстро очухался. Он никогда не видел ни дождя ни грозы, взгляд львёнка был испуганным и восхищённым. Мысли о сестре, как ветром сдуло, молнии били совсем рядом и словно вот-вот грозились залезть под самую шкуру, Роран поёжился. Матушка зашевелилась, львёнок нервно прошёлся взглядом по своим передним лапам и вжал голову в плечи, вновь вспоминая факт отсутствия сестрицы. Затем, после того, как отец озвучил, мучившую малыша всё это время, новость, Роран издал сдавленный звук похожий на "гыыыть" и тут началось... Вирта, конечно, иногда покрикивала на своё семейство, но всё было куда более сглажено и ТАКОГО ещё не было. Прижимая уши к голове, малыш вновь виновато стал рассматривать собственный лапы и молил, чтобы мама перестала кричать на папу. Львёнок, правда, ожидал, что и отец что-нибудь да ответит матери, но Элайджа промолчал. Роран посмотрел на отца с глубоким уважением и некоторым облегчением от того, что разборки были не слишком затянутыми. С неприятным, словно натянутая до предела струна, ощущением, львёнок заспешил за матерью, как только та тронулась с места. К его удивлению, за Виртой помчалась тихая и серая, как мышь - Иветта. Мелкий тут же, как подобает брату, недовольно фыркнул на сестру.
- Подвинь попу Ив, я тоже с мамой хочу! - отчеканил он быстро, взгляд его блестел азартом и решительностью, теперь-то он знает, как исправить свою вину!
- Мам, там впереди кто-то странный! Смотри там! Там! - закричал он, возбуждённый своей находкой, а затем резко нахмурившись,  взглянул на Иветту.
- Ив, там похоже какая-то чупакабра. Мам это же не лев? Не лев, да? И там.... - раздался грохот и молния осветила идущих к ним Юми и незнакомца. Роран удивлённо захлопав глазами.
- Какое страшное! А глазищи-то! Там Юми мам, там Юми! И страшный кто-то - львёнок кивнул в сторону колючего, красношкурого зверя. Ощутив на себе взгляд странного льва, малец спрятался за переднею лапу матери и робко выглянул из-за неё.
- Он ещё смотрит? - прошептал Роран Иветте, тот, колючий, был больно страшным и большим, и он шёл прямо сюда!

Отредактировано Роран (20 Июл 2016 16:09:32)