Послушная кошка подчинилась и подошла к Брену, удивленно уставившись своими глазищами на льва. Видно его радости она не разделяла. Ну и к черту, ведь не веселиться же он ее звал.
Как только Пат оказалась достаточно близко, рыжий потянулся к ней лапой, чуть цепляя когтями, подталкивая к себе. Полукровка, одна из немногих, которой довелось увидеть улыбающегося Брена. Вот лишь бы больная лапа не заныла. Лежа на боку, тянувшись к львице передними лапами, рыжий запрокинул голову, наблюдая за ее реакцией.
«Да у тебя и самца-то, наверное, еще не было».
Матерый усмехнулся, вспоминая своих взрослых подруг, что чуть ли не сами лезли под пузо знатному, крупному льву. Но разве что-то изменилось после того, как он стал хромым? Ведь он не начал ненавидеть львиц, не стал считать себя старым. Просто потерял веру в себя? Почувствовал никому не нужным? А самки прекрасно чувствуют кто перед ними: сильный «король» или забитая «мышь».
Медленно поднявшись, Брен приблизился к кошке, опуская свою тяжелую лапу ей на круп.

Гриф, тем временем, уплетал мяско, щедро предоставленное львами. Он то и дело косился на представителей семейства кошачьих, но его слабо интересовало, чем они там занимаются, все-таки больше он переживал о своих перьях, ведь так часто, увлеченные закуской, птицы и звери попадаются в когти более свирепых хищников. Когда остатки внутренних органов были выедены, птица принялась за глаза несчастной зебры.

Пат не побежала, хотя Брен ожидал этого и был готов вместо того, что бы легонько проводить коготками по ее спине, немедленно вонзить их в ее плоть. Что ж, быть может она оставалась все еще с ним, потому что тоже хотела того же, что и матерый, вот только боялась?
Лапа съехала по ее спине, когда самка уселась, опасливо глядя на льва. Но Брен уже был рядом, так близко, что Пат могла чувствовать его горячее дыхание на своей шее и тепло его тела. Он не удосужился ответить на ее вопрос, ведь не трудно было понять, что полукровка сама прекрасно знает, чего хочет от нее этот взрослый лев. Улыбка спала с его морды, тело напряглось, взгляд, как при охоте, насторожен и устремлен к цели. В мгновение его тяжелая лапа ударила львицу по спине. Массивное тело, прильнуло к телу испуганной кошке, стараясь прижать ту к земле, а мощные челюсти Брена вцепились ей в загривок. Дыхание льва становилось тяжелее в предвкушении спаривания, он негромко рычал, предупреждая Пат о своих серьезных намерениях, о том, чтобы даже не пыталась убежать, но и не хотел он ее запугивать, ведь львица наверняка в ужасе.
Почему-то мысль о том, что подход к молодой самке нужен иной, даже не тревожила голову самца. Или потому что считал себя слишком старым для ухаживаний или просто хотел показать, кто тут главный, показать свою силу и мощь.

Упрямая молодая львица никак не хотела сдаваться. Зад ее был надежно прижат к земле, не давая Брену подступиться.
«Вот девчонка! Будет тут еще выделываться».
Рыжий начинал нервничать. Тяжело было успокоить самого себя, но видно придется. Заставить Пат расслабиться и впустить в себя не получится – это факт, хоть ты тут целые сутки ее мучай, результата не будет никакого, если она упрется и будет сопротивляться. И, скорее всего, сдастся первым сам Брен, ежели молодая самка, которая так уж печется о себе.
Не отпуская ее холку, матерый сделал пол шага вперед, протаскивая за собой кошку, что бы ее тело приняло нужную позу и она не смогла больше прижимать свой круп. Пат злобно рычала, явно не желая процесса, голос ее стал даже увереннее. Вот теперь, как настоящая дикая кошка.
Сократив расстояние между телами до нуля, лишив ее возможности сбежать, Брен разжал пасть, освобождая ее шкуру, и прорычал на ухо:
- Ты здесь чужая, не прайдовская, я могу разорвать тебя и об этом никто даже не спросит. Я советую расслабиться и получать удовольствие, а не показывать тут свой норов, который совершенно не к месту.
«Брен, что ты делаешь, мать твою?!»
Ерзанье Пат, неудобная поза, нервозность, не могло не потревожить раненую лапу матерого. Сжав зубы от нарастающей ноющей боли, Брен не знал, куда ему деваться. Все было так не вовремя. Хищник замер, чувствуя приступ собственной ярости, что пытался вырваться наружу, и, закрыв глаза, ткнулся мордой в шею Пат.

Полукровка до поры до времени вела себя смирно, и если и огрызалась, то никаких попыток побега не демонстрировала. Молодая самка выкручивалась, как могла, ясно давая льву понять, что не желает никакой с ним близости. А тут еще и больная лапа…
Как только боль подступила и кот замер, ожидая того момента, когда все снова пройдет, юркая Пат быстро рванула в сторону, уходя из-под туши Брена.
«Сбежала!»
Оскалившись, рыжий поднял строгий взгляд на полукровку, которая отчего-то не сбежала, а стала на безопасном расстоянии от хищника. Вариант того, что самка передумала, и сейчас же ползком полезет под лапы Брена, скоро отпал, после того, как Пат стала высказывать все то, что думает по этому поводу.
Дергая хвостом, рыжий улегся на землю, вытянул лапу. Как же быстро могут меняться настроение и желания. Мгновение назад мир казался намного красочнее, а сейчас? Сейчас Брен скалил огромные клыки, громко хрипло дышал, поднимал пыль хвостом. Все радости жизни позабылись.
Частенько Брен бывал вспыльчив, унять себя было не легко, но всегда возможно. Тем более из-за лапы было невозможно что-либо предпринять агрессивного.
- Ты не знаешь, о чем говоришь, полукровка, - прорычал матерый, поднимая с земли голову. Как ни крути, какая бы боль не была, но свое достоинство нужно сохранять, хотя бы в виде гордой осанки и пышной гривы.
По-видимому, Пат решила отыграться на своем мучителе, и имела полное право так делать. Хотя удастся ей это до поры до времени.
«Погоди-ка, дай на лапы встать».
Вид львицы был весьма воинственный, сейчас она не была похожа на того котенка, которым Брен ее видел все это время. Быть может, только глупость осталась.
Отвлеченная Пат, не смогла вовремя заметить, как гриф подобрался к ней сзади и не сильно укусил за хвост. В тот же миг он поднялся на крыло, взлетая на безопасное расстояние, противно хохоча.
- Моды лохматые, на вас смотреть одно удовольствие, - хихикал падальщик, усаживаясь на сухую ветку, - Я не мог удержаться от возможности поучаствовать в этом безобразии.
Слова птицы Брен пропустил мимо ушей, не до них сейчас было. В голове крутилось множество мыслей, разных вариантов, а рыжий просто не мог выбрать один из них.
- Глупая самка, - буркнул про себя лев и, уже громче, добавил, - Ты просто боишься.

На выходку грифа полукровка лишь оскалилась, посчитав его безобидным пернатым, по сравнению с матерым львом. Вполне логичная реакция, отвлекаться не следовало, ведь и падальщик хотел, чтобы Брен снова схватил самку, и чтобы продолжилось шоу.
Пат медленно отступала назад от своего мучителя, а рыжий лежал недвижим и наблюдал за ее движениями. Казалось, она сейчас вот-вот рванет прочь, оставляя льва одного со своими мыслями. Ну и с мыслями грифа, по этому поводу. Но она не бежала. И Брен не мог понять почему, то ли страх так сковал ее тело, то ли любопытство, неизведанное привлекало, желая насладиться этими странными мгновениями, услышать или почувствовать что-то еще.
- Я не котенок, чтобы неделями ходить за кем-то. Нет, так нет, - попытался пошевелить больной лапой, отвлекаясь от самки, - Вас кошек тяжело понять, и при согласии и при отказе вы ведете себя одинаково. Шипите и скалитесь во всех случаях. Парадокс.
Лев задрал морду вверх, высматривая на ветках грифа, пытаясь отвлечься от полукровки. А падальщик, в свою очередь, уставился на Брена, ехидно раскрыв клюв, ожидая действий.
- Чего тебе? Иди жри. Я хочу видеть, как ты не сможешь взлететь. Или уже наелся?
Рыжий попытался улыбнуться, но получилось довольно скверно, натянуто, и совсем не жизнерадостно. Состояние Брена возвращалось в свое прежнее русло: спокойное, немного ленивое, дерзкое, то самое, в котором Пат, как самка, его не интересовала.

Краем глаза рыжий заметил, что самка села. Все-таки она решила остаться с Бреном и продолжить беседу на свой страх и риск. Довольно глупый, хоть и смелый поступок. Кошка заговорила спокойно, без агрессии, рассуждая над поведением самца, на что матерый просто не мог не обратить внимание и промолчать. Как-то лениво и нехотя, самец перевел взгляд на Пат.
- Странно, что об опасности неизвестного мне говорит одиночка. Всегда казалось, что одиночки намного рискованней и уверенней, ежели прайдовские. Этим они мне и нравятся.
Лев хлыстнул хвостом по сухой земле и устремил взгляд к горизонту. Смотреть на полукровку он не хотел, чего лишний раз пугать ту, что и так боится.
Век живи – век учись. Подход к Пат нужен был определенно другой, слишком пуглива для жестких игрищ, слишком молода и наивна.
«Ей бы в любовь играть…»
Пришлось смириться и сознаться, хоть и не вслух, что поступил он по отношению к ней весьма плохо и необдуманно. Посчитал ее глупой, недостойной своего львиного внимания и ласки. Как исправлять ситуацию было неизвестно, да и она сама вряд ли захочет подойти к Брену ближе, чем на два прыжка. Хотя до этого у них складывались очень неплохие доверительные отношения. Опасность творит чудеса с мозгами, объединяя и сближая.
«Ну уж нет, второй раз я через толпу бешеных зебр не попрусь, и на гиен тем более».
- Так ты боишься за свою перегрызенную глотку? Моих непредвиденных поступков? – Брен вопросительно поднял бровь, - А я-то думал… Ха.
Рыжий ухмыльнулся и медленно поднялся на лапы, все еще боясь ступить на больную. Уши прижались к голове, а на носу появились складки недовольства. Исподлобья глянул на полукровку, не делая каких-либо резких движений.
- Я не обижу тебя.
А львице оставалось гадать: соврал или сказал правду? И медленно сделал несколько шагов к ней.

Такая реакция полукровки была неожиданна, кошка всполошилась, и казалось, вот-вот пойдет в наступление, отстаивать права. Брен был с ней согласен и понимал ее решение, но повышенный голос самки нервировал, отчего матерый предупреждающе громко рыкнул.
- Можешь не высказывать мне это, я думаю, ты сама уже догадываешься о моем отношении к этой ситуации.
Говорить о политике Брен не любил, боялся болтать, боялся быть под подозрением. Предпочитал быть на обоих сторонах сразу, имея на каждую сторону свое мнение, которое известно только ему, знать плюсы и минусы каждого.
- Нет, не в глотке дело. Просто... Ох. Неважно.
Кошка замотала головой, отступая назад, казалось, что прежний страх снова к ней вернулся. Лев замер снова, строго, по-отцовски, наблюдая за пугливым котенком. Больная лапа снова уверенно коснулась земли, верный знак того, что Брен и побежать может.
- Так в чем же дело?
Давая львице подумать, не накалять обстановку, рыжий отошел к пруду, попить воды. Хотя впрочем особой жажды он не испытывал, но хотелось проверить реакцию самки на его отрешенность и бездействие по отношению к ней. Вода была теплой и мутной, Брен поморщился, но продолжал лакать безвкусную воду. Появился интерес к самке. Именно ее пугливость, не свойственная обычным львицам, привлекала матерого зверя. Родство с гепардами давало о себе знать, но негатива к нечистой крови лев не испытывал.
- Не хочешь со мной говорить? – не поворачиваясь к ней, Брен поднял голову, готовясь услышать ее ответ или удаляющиеся шаги.

Медленно. Каждое слово приходилось буквально вытаскивать из Пат, как бегемота из сухой лужи, это неприятно, особенно если сам бегемот сопротивляется, и хочется просто махнуть лапой и сказать: да идите вы все к черту! А еще лучше махнуть лапой этому самому бегемоту по морде.
Львица сидела на месте, переминаясь, не решаясь что-то сделать или сказать. Да, ее было совершенно не понять. Не делая резких движений, с совершенно отстраненным видом, Брен подошел к Пат и лег напротив нее.
- Знаешь в чем твоя проблема? – сурово посмотрел на полукровку, царапая при этом сухую землю когтем, - Вот и я не знаю. У тебя их настолько много, что не ясно, когда ты собираешься с ними справляться. Но все было бы гораздо хуже, если бы ты была на пару лет старше, чем есть сейчас.
Брен усмехнулся, вспоминая одну свою не вполне нормальную подругу, которая могла броситься в морду из-за того, что чего-то вдруг испугалась, хотя минутами ранее мирно посапывала в львиную гриву. С Пат было все проще в этом плане, у кошки все еще впереди, но разве обязательно ей об этом говорить? Пусть попереживает, послушает «мудрого» самца.
Дождавшись малейшей отвлеченности львицы, хвост льва дернулся, и в тот же миг, Брен рванул на полукровку, сбивая ту с лап. Оскаленная морда обдала ее шею теплом дыхания, прекрасная возможность укусить, но матерый не стал этого делать. Лапы Пат упирались в его грудь, пытаясь оттолкнуть тушу своего мучителя.
- У меня только один вопрос, - перестав скалиться, матерый смотрел в глаза львицы, - Почему ты не убежала, когда была такая возможность?
Дать деру так просто кошке не удастся, когти льва упирались ей в бок, не протыкая шкуру, но предупреждая о возможном кровавом исходе, решись она вдруг поиграть.

Пат не желала открывать глаза, все ее тело сжалось в комок, ожидая удара, укуса, боли, но лев не спешил убивать ее. Склонившись над ней, ждал действий. Сердце кошки бешено стучало, его удары отдавались в теле льва, принимая в себя импульсы.
Наконец-то полукровка осторожно открыла глаза, вот только расслабиться ей так и не удалось, напряжение чувствовалось по-прежнему. Ее ответ на вопрос не произвел на Брена впечатление, лишь раздосадовал, да немного разозлил. Разговора откровенного с кошкой вряд ли выйдет.
«Ну и что? Столько лет сидел молчком, просидишь еще».
- Ну вот и снова неправильный ответ, - вновь показал клыки Брен.
Льва чуть ли не трясло от гнева и, в то же время было жаль неразумную, что сейчас, наверное, проклинала все на свете, моля лишь о том, чтобы Брен куда-нибудь делся, жалея, что не сбежала, когда была возможность.
- Не знаю, не важно, не в этом дело, - передразнил матерый полукровку, - Когда ты, наконец, начнешь отвечать мне? – глаза налились кровью от ярости, - Ты боишься меня?! Отвечай!
Зарычав, Брен схватил кошку за шею, прижимая к земле, то сжимая челюсти, то ослабевая хватку, чтобы у нее была возможность говорить. Говорить то, что нужно, и не уходить от ответов. А, быть может, попробует сбежать? Вот только драться придется с расчетом на конец, вероятность, что матерый лев отпустит кошку есть, но, сколько процентов этого шанса?

Как только клыки сомкнулись на ее шейке, самка вся замерла, готовившись, по-видимому, к смерти, ожидая, что вот-вот, захлопнется пасть, вырвав из ее горла трахею. Но этого не произошло, хотя сдавливание дыхательных путей могло вызвать панику, ничуть не хуже, чем пере смертью. Полукровка выкрикнула ответ с такой силой и желанием жить, что, по-видимому, в эти силы и сама смогла поверить. Тело кошки стало рваться на свободу, а лапы царапать львиную морду, пытаясь оттолкнуть.
На морде Брена появилась улыбка, он даже ослабил хватку, что бы кошка не чувствовала удушья и полностью посвятила себя отстаиванию своих прав. Рыжему приходилось все время двигаться, что бы Пат не смогла выбраться из-под его тела. Приходилось подставлять под ее укусы лапы и морду, позволять трепать гриву, но брюху досталось больше всего, от ее задних лап. Брен все время раскатисто рычал и тяжело дышал, пока, наконец, не повалил самку на бок, и не прижал ее лапы.
- Ну вот, определилась же со своим желанием, - хрипло заговорил, - А-то не знаю, не умею…
Брен слизал кровь со своей лапы. Впрочем царапин было достаточно, и не только на лапах, Пат постаралась от души.
- Жаль, что ты убежишь, когда я дам тебе эту возможность, - рыжий пару раз лизнул ухо полукровки, смывая кровь (видно, как-то в этой кутерьме смогла пораниться), - Ты слишком добра и доверчива для одиночки, ты должна быть в прайде, мой тебе совет.
«Урокам жизни» помешал гриф, о котором Брен уже успел позабыть. Наглая птица без страха и совести спустилась на землю, остановившись прямо рядом с двумя «обнимающимися» кошками.
- Ты можешь не отпускать ее, - коварно лыбился падальщик, советуя Брену, - Тут больше нет никого, потом можешь ее убить. Я был бы тебе очень признателен.
Зебра зеброй, а намечалось свежее мяско, да и кровью уже пропахли львы, что хоть сейчас бросайся на них, да отрывай себе кусочек.
Присутствие грифа не напрягало, даже его болтовня веселила, но вот только рыжий не любил, когда его перебивают. Недовольно хлестанув хвостом, с рычанием, сделал небольшой выпад в сторону птицы, заставив того отлетать дальше.
- Не собираюсь я ее убивать, - улегся рядом с кошкой поудобнее, держа ту лапой, выпуская когти при ее движении, - Это все просто от скуки.

Брен хмурился, когда Пат говорила про прайд и про возвращение. Вряд ли Скар обрадуется пропавшей, которая вдруг надумала вернуться, хотя шансов у нее было больше, чем у какого-нибудь самца. Охотницы в эти трудные времена намного ценнее. Но ведь прайд не один. Если еще группы, в которых, как ни крути, но жить будет легче и спокойнее.
Кошка, казалось, наконец-то успокоилась, лежала смирно, говорила, ничего не боясь, доверясь, наконец-то льву. Но вот их взгляды встретились. Робко и неуверенно она смотрела на него своими большими глазами. И тут произошло то, чего Брен ну никак не мог ожидать. Молодая львица вдруг резко отвернула от него свою мордашку и уткнулась ею в траву. Шмыгнула носом. Потом еще. И еще. Рыжий, что держал ее лапой, замер, не зная, что делать, но знал, к чему это шмыганье ведет.
Да, в жизни приходилось успокаивать слишком эмоциональных львиц. Успокаивать, когда никто не видит, ведь нужно было сохранять свой образ неприступной, непробиваемой скалы. Но чаще всего, Брен рычал им в ответ, или прогонял, или львица замолкала, приходя в чувство. На полукровку он порычал уже достаточно, даже мог понять этот выход эмоциям, оставалось лишь оставить малышку наконец-то в покое.
Всхлипывания Пат становились все громче, пока она в конец не разрыдалась. На Брена она даже не обращала внимания или просто не хотела обращать.
Успокаивать львицу было настоящим испытанием для Брена. Нужно было быть с ней милым, а хотелось отвесить ей хорошего «леща», что бы скорее замолчала. Рыжий спрятал когти и осторожно провел лапой по ее боку.
«Чертова самка. Истеричка. Бррр… Брен, возьми себя в руки, ей нужна поддержка. Тем более это все из-за тебя» - внутри шла борьба с самим собой, злой и добрый Брен сошлись в честном поединке.
- Тихо, тихо… Тщщщ. Не хочешь в прайд – не ходи. Привыкла уже одна, наверное.
Лев осторожно принялся вылизывать ее мордашку, продолжая злиться на себя за то, что заварил такую кашу, которую и есть-то не очень сильно хочется.
Присутствие грифа ничуть не смущало здоровяка, что вдруг стал выглядеть таким добряком. Да и падальщик понимал, как тяжело дается эту Брену, и за любое, сказанное словечко, можно лишиться перьев, получив по спине от вспыльчивого льва.

Тело кошки то успокаивалось, то снова вздрагивало, и не помогали никакие слова Брена. Несчастная даже никак не отреагировала на то, что рыжий убрал свою лапу, позволяя львице уйти, если она захочет. Быть может, сейчас он даже хотел, чтобы она ушла, не травила душу хищнику, заставляя его чувствовать себя виноватым.
Шершавый язык Брена кропотливо убирал с ее мордашки всю лишнюю влагу, но от этого, казалось, Пат начинала реветь еще сильнее.
«Черт бы тебя побрал! Чего не так?»
Матерый начинал уже выходить из себя, когда вдруг полукровка обхватила своего мучителя лапами и прижалась к нему, уткнувшись в густую гриву. Глаза Брена резко распахнулись, уставившись куда-то вдаль, но затем смягчились, а на морде появилась искренняя улыбка.
- Со всеми могут случиться неприятности. Главное, что ты живая. А если ты живая, то справиться с невзгодами будет легче, чем, если бы ты была мертвая. У тебя был трудный день, нужно просто отдохнуть, - Брен приобнял кошку лапой, прижимая к себе, и лизнул шею, и не менее дружелюбно добавил, - А если будешь плакать, то гриф выклюет тебе глаза.
Услышав подобное, падальщик запрыгал на ветке, приближаясь поближе к развалившимся хищникам. Гриф не ожидал такого пира, но послушать Брена он хотел, вдруг тот еще что-то аппетитное расскажет.

- Пусть попробует, - буркнула львица, успокоившись, и злобно посмотрела на грифа.
Насыщенный день был не только для полукровки. Брен редко столько двигался, предпочитая больше ошиваться у скалы прайда, в окружении своих. Но своих там можно было встретить все реже и реже. Все чаще на глаза попадались вездесущие гиены, везде стояла вонь от их гнилых душонок. Хоть лев и не чувствовал себя сейчас в полной безопасности, по крайней мере он отдыхал от вечного шума большого семейства. Здесь, в компании юной львицы и грифа, можно было считать себя вожаком, никто не дергал, ни на кого не приходилось рычать от злости, лишь только в качестве нравоучения, а это было совсем не трудно, скорее наоборот, доставляло льву радость.
Вздохнув, Брен лег на бок, положив голову на землю, и глубоко и размеренно задышал, закрыв глаза. Лапа его по прежнему лежала на боку львицы, но ничего не помешает ей выбраться из-под нее, если она того захочет. Идти куда-то сейчас было бессмысленно и не было никакого желания тащиться к Скале, хотя было, конечно же, интересно, чем все там закончилось. Но что-то подсказывало, что все осталось, как и было. Вызов Скару вряд ли кто-то бросит, а он его вряд ли примет.
«Умный г*внюк. Нас всех переживет, благодаря своему уму».
Ненависть и восхищение. К черногривому и тянуло и отталкивало одновременно. Были у того и качества, нужные для лидера, жестокость, страх подчиненным. И были гиены. Природа Брена никак не могла это принимать.

Гриф же спать не хотел совершенно. Расстроившись, что Пат затихла, решил исправить ситуацию. Влетев на землю, тихо подошел и потянул за кисточку хвоста.

- Ты не хочешь убрать свой клюв? – спросила кошка у падальщика, оставаясь при этом так же спокойно лежать рядом со львом.
Но сдаваться так просто гриф не собирался, пока не вмешался Брен. Матерый спать не хотел, просто усталость закрыла его глаза, меж тем, он внимательно слушал, что происходило вокруг.
- А ну, свали отсюда. Сделай доброе дело.
Рыжий лениво поднял голову, бросив взгляд сначала на птицу, а затем повернулся к Пат, положив морду на ее плечо.
Отпускать свою «добычу» грифу не хотелось, но приходилось, опасаясь гнева матерого. Сжав напоследок сильнее кисточку хвоста, раскрыл клюв и улетел.
- Нахал, - Брен недовольно дернул ухом, провожая птицу взглядом.
«Вот и закончилось веселье, - вздохнул лев, - Надеюсь, тебя больше не придется успокаивать, а-то мне даже угрожать теперь некем».
Показались когти, мощная львиная лапа снова легла на бок полукровки и придвинула ту к себе поближе. От Пат исходило приятное тепло, однако и в округе было не холодно, а скорее наоборот, но отпускать самку он не собирался. Жаркий сухой воздух не давал расслабиться. Вот она вторая причина, по которой лев не мог уснуть, поэтому он просто лежал и думал. Когтем он медленно выводил невидимые рисунки на ее теле, не доставляя боли, если только неудобств от близости такого «оружия». Желания вновь стали охватывать льва. Весьма удобный случай: львица расслабленная, нет надоедливого грифа, и главное, можно не допустить прежних ошибок. Не убирая когтей, по прежнему «угрожая» ее боку, Брен лизнул кошку в шею, тихо рыкнув. Не делая никаких резких движений, лев встал над Пат. Ни в коем случае не хотелось, что бы она снова пыталась убежать или начала защищаться.
«Не бойся. Со мной ты в безопасности».

В некой задумчивости Брен наклонил к ней свою морду, вдыхая ее запах. Он никогда не знал ее запаха, когда полукровка жила в прайде. Просто запах котенка, которого, как и всех прочих, рыжий старался обходить стороной. Теперь же – аромат молодой самки, и довольно приятный и запоминающийся.
Пат оставалась лежать на боку, сжавшись, подобрав задние лапы, но не бежала, видимо, все же от произошедших недавних событий.
- Мне страшно, - открыто призналась кошка, смотря льву в глаза.
Честность Брена удивила и обрадовала. К тому же на отказ это было не очень-то похоже. Давить на Пат было сейчас совершенно нельзя, голос ее дрожал, и лев боялся, что она снова сможет расплакаться.
- Не обижу, - лизнул ее щеку, снова ложась сзади нее.
«Глупая кошка. Чего с тобой делать?»
- По крайней мере, я постараюсь, - лев улыбнулся, хоть весело ему совершенно не было. Оставалось лишь ждать, что бы в один подходящий момент все же прижать полукровку к земле, показать, что все не так уж и плохо и не страшно. Ведь вряд ли по доброй воле она согласится на подобную близость со взрослым, мало знакомым львом.

Львиное ухо повернулось на шум больших крыльев. Старый приятель гриф приближался к кошкам, неся с собой вести.
- Там буйвол! – хвалился птиц, - огромный, Брен, он просто гигант. Лежит и не двигается. И рядом нет никого, я проверил.
Пернатый падальщик спустился на землю, прыжками подбираясь ко львам, опасаясь при этом больше Пат, чем здорового рыжего самца.
- И почему ты прилетел к нам?
Брен поднялся с земли, уставившись на смелого грифа у его лап. Свежим мясом полакомиться он был не прочь, вот только не хотелось далеко идти, да и особого доверия новому знакомому не было, хоть тот и помог им найти тихое и спокойное место.
- Услуга за услугу, Брен, - ухмыляясь, взлетел пернатый, - Теперь ты будешь моим должником.
«Ага, конечно».
Рыжий посмотрел на Пат: откажется или нет?
- Не желаешь прогуляться к буйволу? Гриф будет вести себя прилично, - покосился на грифа, - И я тоже.

Пастбища

Отредактировано Брен (15 Мар 2013 15:48:19)