На несколько долгих мгновений у логова воцарилась напряженная, звенящая тишина. Гиены с тихим хихиканьем наблюдали за обеими львицами, то и дело голодно облизываясь и зловеще сверкая желтыми глазами в темноте. У них не оставалось никаких сомнений в том, что песенка одиночек спета: ведь на их стороне был сам Скар. И хоть он не правил этой землей, он, все же, обладал достаточной властью, чтобы прогнать незванных гостей взашей. Несколько падальщиков - те самые, кто сражался у пруда пару часов назад - с явным трудом скрывали свое нетерпение. У них даже вырывалось злобное рычание и поскуливание, так им хотелось поскорее разорвать Мисаву и Сапфиру на части. Единственное, что их сдерживало, так это присутствие Скара.
Но неожиданное появление Симбы, этого короля-недоростка, разом все испортило. Гиены, хоть и были в большинстве своем слишком глупы, но все же сообразили: праздник желудка переносится на неопределенный срок... если вообще не отменяется. А потому они обменялись очень мрачным, голодными взглядами. Приход еще одного льва-самца вынудил их поскорее отступить назад, чуть разомкнув плотное кольцо окружения. И все-таки, уходить никто не собирался. Падальщики настороженно переводили взгляды то на Скара, то на Симбу, то на львиц и их перепуганное потомство. Теперь уже никто из них не смеялся и даже не ухмылялся.

Уже стучат победные барабаны, счастлив и воодушевлен Темба. Он считает себя победителем, радостно смотря вниз, так как из военных действий не может поднять голову.
Но сколько может продолжаться эта детская бойня? Они, как два титана, борются и ведь никто не хочет отступать. Из упрямства, недостатка ума и несерьезности ран. Никто не получил настолько серьезных увечий, чтоб решится отступить.
И Сафу неуклюже уклоняется в сторону, забавно падает на бочок, а вместе с ним и Темба. Но его падение было с небольшой высоты и львенку было многим больнее, чем братцу. А закончить удар и не удалось.
И вот, рыжий снова пытается встать на свои четыре и уже сбоку прижимает львенка к земле, чтоб он и сделать ничего не смог. Учится на собственных ошибках...
Но детская головушка побаливает.

Зазу рывком попытался взлететь, не беспокоясь о собственном хвосте, в который вцепилась белошерстная малышка. Сапфира посчитала это тревожным знаком, однако не придала особого значения: тут и так все предельно ясно... А оттаскивать Миншасу сейчас было слишком опасно. Светлая готовилась отражать удары, которые, как ей казалось, вот-вот посыпятся на макушки несчастных матерей.

   Тихий вздох вырывается из груди Сапфиры, и она встречает равнодушный взгляд незнакомого самца. Он молчит, и это молчание как скорая подпись над приговором, который основан на безосновательных обвинениях... Очередная репрессия, принесение в жертву нескольких невинных жизней. К черту саму Сапфиру! Даже Мисаву к чертям,  они не так молоды, они прожили жизнь и хлебнули горя, но дети...
  Светлая готова взвыть от тоски, или даже, пожалуй, рвануть в бой первой. Так невыносимо для неё это томящее ожидание, так невтерпеж ей расплатиться горькой местью за неизбежное...
  Но неожиданное появление самца подростка, за которым следовал ещё один самец с детенышем ввело львицу в полный ступор. Да что ж это такое? Значит, они - два взрослых самца, подросток и малышка - не намного старшая её детей, будут наблюдать за кровавой бойней?
- Проклятый мир, - мысленно взвывает она, окончательно переставая понимать что происходит, блуждая среди догадок, каждая из которых хуже предыдущих. От волнения по телу разливается жар, и реальность, которая по идее вот-вот перетечет в небытие, в неведомые дали Жизни после смерти, медленно вытекает из разума... Сапфира настолько занята своим внутренним мироощущением, что попросту не замечает, как затихают гиены, недовольно переглядываясь.

- Что здесь происходит? - неожиданно рычит подросток... От него-то самка меньше всего ожидает, а потому тупо разворачивает голову, глядя на молодого самца бессмысленным холодным взглядом...
- Ты ещё спрашиваешь, - закипает она.
  Ведь все так ясно!
   Все так очевидно!
- Именно это я и пытаюсь выяснить, - отвечает черногривый самец, и Сапфира автоматически переводит взгляд на скучающую морду говорящего.
- Что? - мысленно возмущается львица, но даже там - в голове - это получается слишком вяло, слишком апатично. В действительности она лишь моргает, тупо слушая дальнейшую речь. А речь такова:
- Гиены сообщили мне о присутствии на наших землях нескольких одиночек. Так как еды на землях Прайда почти не осталось, мы не можем позволить, чтобы кто-то охотился на уцелевших травоядных... Думаю, ситуация развивалась примерно следующим образом: несколько гиен заметили чужаков и попытались их прогнать, а в ответ получили яростное сопротивление. Как видишь, в конфликт также вмешались несколько львов, за что и поплатились своими жизнями...
  И Сапфира пытается проглотить обиду и злобу, не подавая виду - слишком многого ей это будет стоить...
- Жалкое зрелище. - добавляет черногривый, глядя на трупы тех, кто помогал им. Пытался помочь...
- Клевета! - взвывает она мысленно, ничем не выдавая себя внешне, и переводит взгляд на самца-подростка. Этот черногривый клеветник так прекрасно расписал ужасные "преступления" матерей, застигнутых врасплох судьбой, так прекрасно проявил свое малодушие, и в то же время ум, - кто бы мог подумать, что он придумает ТАК выйти из ситуации...

- Мы не одиночки и не чужаки, - заявляет львица, делая шаг вперед и приподнимая голову. Её взгляд уверенно скользит по телам присутствующих львов, а гиен она словно и не замечает. Будто бы они - лишь приложение, ненужная декорация. Дополнение к саванне.
- Нас принял в прайд Муфаса, - как можно спокойнее продолжает она, и лишь на имени короля в её голосе слышится дрожь, - За несколько месяцев до гибели. - и её взгляд решительно останавливается на Симбе. Она не знает кто он, но чувствует - если он поверит, все будет решено. В конце концов, Светлая почти не солгала. По крайней мере по поводу себя... Не бросать же Мисаву в такой мерзкой ситуации, тем более та, возможно, как и Сапфира, неожиданно пожелала разорвать черногривого в клочья...
- И ты об этом знаешь, - добавляет львица, глядя вверх - где должен быть Зазу. Он не настолько скуп душою, чтобы раскрыть обман...
  - Надеюсь.

А любые другие атаки они сумеют отразить.

После своего представления, Лу поймала короткий взгляд самки на себе, а точнее она смотрела в глаза. Львица улыбнулась и отвела взгляд в сторону, ожидая какой-то реакции на сказанное ранее. Что ж, как и следовало ожидать, новая знакомая представилась: Эйлине. Можно просто Лина. Лиззи кивнула, это означала что-то на подобии " приятно познакомиться".  Она вообще была не слишком-то разговорчивой, поэтому иногда даже эмоции и простые слова выражала мимикой и жестами.
А вот вопрос сервала застал её врасплох: А почему тебя зовут Тринадцать? Это же вроде цифра, а не имя. - Отмолчаться явно не получится, да и Лина, похоже, ждала от неё ответа. Перескочить на другую тему? Не выйдет. Уж больно этот вопрос запоминающийся, и рано или поздно она задаст его вновь. Кошка присела. Луизе стало слегка неудобно наблюдать за собеседницей с высоты, поэтому пришлось спрыгнуть с камня и сесть напротив Эйлине. Привыкай. Наверное, если ты будешь так представляться, то этого вопроса тебе определённо не избежать. Глубоко вздохнув, коротко ответила: - Мне дал её один лев из-за моей загадочности...- Последнее слово прозвучало тише остальных, потому что сама Луиза не видела ничего странного в том, что она скрывает своё прошлое от всех окружающих. А что в этом плохого? Многие не говорят о прошлом, стараясь его забыть. Быть может, Лу и пыталась это сделать. Правда, это не получалось. Но это не повод для откровений.

река —-→
Хараму было собирался идти к самой скале, но, поняв что он совсем разнервничался, решил сделать крюк и заглянуть на пруд полужу в тенечке... успокоюсь... - угу... "успокоюсь", такое "успокоюсь", что прямо слов нет. На подступах к пруду в ноздри Хараму ударили запахи гиен и львиной крови, а затем до него долетел возмущенный голос Симбы Я знаю этих львиц...  в прайд... они показали себя хорошими охотницами... гиены беспричинно напали на них... в драке погибли еще львы. Наши львы, из прайда...
Что?????? Гиены напали на прайд?!!!!! Вот к чему привели эти заигрывания Таки! - Хараму, насколько мог, прибавил ходу (правда, получилось не слишком быстрее чем его обычная ковыляющая походка, возраст есть возраст). Когда он подошел поближе и увидел... О, Ахейю!
Твари!!!! - разнесся возмущенный рев старика - Эти твари посмели напасть на прайд! На львят!!! - Хараму с болью смотрел на тела погибших, как вдруг - знакомая пятнистая шкура, которую трудно с кем-то спутать... слишком мало львов, у которых пятнышки остаются уже после того, как они перестают быть детенышами. Когда Хараму пригляделся, его ужастное подозрение оправдалось. Макоро! Принц Макоро! Хараму снова взревел от ярости - А еще эти твари к своему гнусному преступлению, унесшему жизни львят, добавили еще и убийство одного из членов королевской семьи! - Хараму обратился к Симбе - Ваше Величество! Эти твари убили Макоро! Убили вашего троюродного брата! Сына несчастного Махари!
А мысли всё роились в голове у Хараму. Вся эта череда смертей. Что-то в ней казалось старику более чем странным, что-то не давало покоя. И, вдруг, внезапно, страшное подозрение пронзило разум старика. Муфаса, Макоро, Пами (в чьей виновности старик теперь стал сильно сомневаться) насколько я понимаю - еще и покушение на несчастного Махари. Кто-то целеноправленно уничтожает членов царствующей династии, причем всех её ветвей. Это заговор! Стоп! Всех ветвей? Всех? Всех? Всех ли? Постой... а ведь среди погибших и пострадавших нет только ни одного представителя одной из ветвей, ветви, которая составляет чуть ли не большую часть королевского рода, ни одного из многочисленных потомков принца Таки! Это более чем странно, если только... о нет, не хочу в это верить! Это немыслимо! Чудовищно! Ахейю! Нет! Не хочу верить! Но ведь факты... факты... Така якшается с гиенами, жертвы и пострадавшие так или иначе либо мешают, как в случае с Махари, взять Таке власть, либо, как например, несчастный Макоро - стоят на пути к трону для отпрысков Таки! О, нет! О небеса! О Ахейю! Я не хочу в это верить! Ибо это НАСТОЛЬКО ЧУДОВИЩНО! Даже для Таки... но, о ужас!, что если я прав в своей догадке? Тогда, выходит, Симбе, Рико и Сараби сейчас грозит смертельная опасность! Надо что-то делать... - бросая злобные взгляды на гиен, Хараму, тем не менее, старался взять себя в лапы. Поскольку, если окажется что он прав, то он сейчас не должен подавать виду о том, что подозревает Таку. По крайней мере пока здесь Симба, чья жизнь, по мнению Хараму, в таком случае могла бы оказаться в непосредственной опасности. Хараму хотел, чтобы его кошмарное предположение оказалось неправдой подумаеш, это тогда только подтвердит что я к старости стал параноиком - но уж слишком много было совпадений. А в совпадения Хараму не верил. Особенно в ТАКИЕ совпадения.

Тёмная была до ужаса недовольно речью Скара.
"Тоесть, что? Ему плевать?! Просто пофиг и всё??!! Что за х**нь?!"
Барнетт покосилась на Черногривого. Тому и вправду было совершенно всё равно. Но за то Симба, Аксель и конечно же львицы были неравнодушны. Тут ещё и Хараму появился и начал высказывать свои мысли. "Старик совсем нервный стал, но ведь праду говорит! Твари, сволочи и скотины!" Львёнка тихо фыркнула и уставилась на одну из гиен. "Нет вы только посмотрите на это отродье! Фу! Мерзость!" Барри на самом деле не знала, как относиться к гиенам. По сути, есть гиены нормальные и есть гиены придурки. Но эти гиены относиль ко второй группе- придурки. "Решили тут львов пережрать?! Ха! Не попрехнётесь?" Нетт задумалась, а с чего это Скар им вообще поверил? Что они там ему наплели, и что было в действительности? Кроха начала рассуждать.
"Значит так. У нас есть львицы, их детишки, группа мародёров и что? тут же всё понятно!"
-Гиены точно напали на львиц,- внезапно для себя, вслух заговорила львёнка, -Ведь нет лучше добычи, чем маленькие львята. А гиены просто решили поживиться лёгкой добычей.
"Решили и обломились!" Барнетт говорила не очень громко, но довольно понятно. Не боевым тоном, а совершенно спокойно, чтобы не вызвать всплеска гнева ни у одной из сторон.
В воздухе висело напряжение. Казалось, что это напряжение можно было понюхать и потрогать. барри волновалась. Столько гиен она ещё не видела, да ещё и лев на их стороне! Страшная сила.

Какое счастье, что Скар был на их стороне! Хотя, конечно, гиены прекрасно представляли, как он будет бушевать потом, оставшись уже наедине с ними. А потому они не шибко радовались, напротив - прижали уши и то и дело нервно переглядывались, а кое-кто и вовсе опасливо сглатывал слюну. Еще бы, так круто облажаться перед повелителем, а ведь он почти клюнул на их ложь... Так, по крайней мере, казалось гиенам. И не было ничего удивительного в том, что падальщики посчитали Симбу их главным обличителем, а значит, врагом номер 1. Так что, в адрес молодого монарха то и дело перепадали мрачные и агрессивные взгляды. Чертов сосунок, еще пару месяцев назад они бы сожрали его не задумываясь, а теперь он имел наглость вмешиваться в их дела. И все же Скар сумел найти какое-то оправдание, что заметно приподняло настроение падальщиков. Один из них даже с готовностью поддакнул регенту:
Да, да! Именно так все и было! Нечего чужакам делать на этих землях!
Мы не знали, что они из прайда! - поспешила вклиниться вторая гиена. - На них, знаете ли, не видно гербовой печати! Вот мы и хотели их прогнать, а что? Подумаешь, детеныши! В саванне и так жрать нех**н!... - ее писклявому голоску вторил целый хор. Гиены как могли хватались за версию Скара, изо всех сил обеляя себя и одновременно пытаясь принизить львов. И когда Симба вновь позволил себе высказаться, многие из падальщиков тотчас поднял возмущенный гвалт.
А что, мы их тут защищаем, косматых, а благодарности - шиш!
Только и знаете, что лапами махать!...
Да пошли вы в задницу, мы жрать хотим! Это же всего лишь две уродливые, никому не нужные...
Увы, гиен едва ли кто-то слушал. Львы пытались разобраться между собой, кто прав, а кто виноват, мало обращая внимание на расшумевшихся гиен. А те продолжали голосить и рычать, вовсю перекрикивая друг друга и продолжая врать - кажется, они уже и сами уверовали в собственную невиновность, настолько их поглотил весь этот нехитрый спектакль...
Твари!!!! - громогласный рык разнесся по округе, и все гиены разом заткнулись. - Эти твари посмели напасть на прайд! На львят!!! - бушуя и ревя, на поляну влетел еще один лев - тот самый старикашка, что пытался запретить гиенам вернуться в саванну. Стоило ли говорить, что падальщики встретили его пылающими ненавистью взглядами и грубыми оскалами. - А еще эти твари к своему гнусному преступлению, унесшему жизни львят, добавили еще и убийство одного из членов королевской семьи! Ваше Величество! Эти твари убили Макоро! Убили вашего троюродного брата! Сына несчастного Махари!
Я хочу видеть тех гиен, кто здесь был, - чуть дрогнувшим голосом откликнулся Симба и молча обвел взглядом притихших гиен. Разумеется, никто даже и не подумал делать шаг вперед: напротив, виновники произошедшего поспешили тихонько спрятаться за спинами своих собратьев, опасаясь справедливого наказания. Вот еще, добровольно лезть под тяжелую львиную лапу. Что они, дураки что ли совсем? Тем более, что по их вине, оказывается, еще и кто-то из важных шишек помер...

Отредактировано Мастер Игры (24 Ноя 2011 18:47:29)

- Это правда? - спрашивает черногривый у Зазу, и сердце львицы замирает.
- Соври! - молит она, ничем себя не выдавая внешне, - соври, соври!
- Я знаю этих львиц, - неожиданно говорит подросток, почти рыча и глядя на худосочного льва. Сапфи с трудом сдерживает удивленный вздох. Зазу мог бы прикрыть её, ничем себя не запятнав, но этот юнец действительно врет... Осознанно и прямо. Зачем? И какую цену ей придется за это заплатить потом?
  Взгляд кошки плавно соскальзывает с рыжего и переходят на сидящую рядом Мисаву. Что-то странное в её поведении, - не то она слишком сдержана, не то слишком покорна.
Она бросает заискивающие взгляды в сторону черногривого, и Светлой на миг становится противно. Но лишь на миг, ведь она понимает: это игра. Всего лишь хитрая игра. Но притом, пожалуй, тяжелая игра... Сапфира едва ли смогла проявить столько лицемерия. Была бы у неё возможность приблизиться к нему без настырного присутствия посторонних, она бы показала...
- Отец принял их в прайд, - продолжает тем временем юнец, - и они показали себя хорошими охотницами. Ты хочешь сказать, что гиены беспричинно напали на них, пытаясь прогнать? Более того, в драке погибли еще львы. Наши львы, из прайда, ты понимаешь это?
- Отец? - только и успевает подумать Сапфи. Так вот! Вот кого этот молодец ей напоминает... Охх, если он действительно пошел в папеньку, из него выйдет отличный лев.
- Ну разумеется, - отвечает черногривый, и Сапфира недовольно вздыхает. Никак не застигнуть врасплох этого скользкого лжеца. Проще рыбу поймать без когтей, чем доказать, что он всех обманывает.
- О, и как они все его терпят? - самка оглядывает задумчивым взглядом львов, находящихся тут. Да их хватит чтобы в клочья порвать этого подлеца! Порвать и любезно подать падальщикам на ужин!... Кстати, о падальщиках:
- Я хочу видеть тех гиен, кто здесь был, - рычит обладатель рыжей гривы, пока что скудной и неброской. Пока что.
   Но гиены молчат.
  Молчит и Сапфира. Горящий ненавистью и злобой взгляд то и дело выхватывал знакомые морды, которые поспешили скрыться за спинами собратьев.
  Но Сапфира молчит.
  Какая расправа может поджидать её, если она дерзнет выдать их?...
Её совсем не радует неожиданный приход старого льва, (он так раскричался, что бедная львица прижала уши к голове, чувствуя, что от давления внутри череп вот-вот разорвет на сотни маленьких осколков, которые не побрезгуют своей честью, вонзаясь в глаза падальщиков и тех, кого видеть не хотелось... А ведь не хотелось почти всех), но, несомненно, уход Скара принес нужную волну облегчения и спокойствия.

  Сапфира садится, молча оглядывая собравшихся. Что сказать? какие слова подобрать чтобы высказать благодарность за спасение тех, кто уже обречен? Ведь несколько минут назад она склонна была думать о том, что жизнь кончена. Что до рассвета они, конечно, не протянут, а её дети не испытают обычных радостей жизни: вкуса теплой, вязкой крови свежепойманной газели, прикосновений сухого ветра саванны, тех прекрасных ощущений, которые приходят тогда, когда ты стоишь на краю Ущелья, а твою шерсть ласкают сухие потоки воздуха...

Лина кинула непродолжительный взгляд сквозь кусты. Уж очень интересно было узнать, что там происходит. Но взгляд ее был весьма отстраненный, могло показаться, что она случайно туда посмотрела. Ведь мысли-то ее никто не читает. Она хмыкнула себе под нос и вновь стала смотреть на львицу. Та кивнула в знак того, наверное, что ей приятно познакомиться. На это пятнистая лишь улыбнулась.
Она ждала ответ на вопрос. Тем временем белая спрыгнула с камня и вскоре ответила ей:
Мне дал её один лев из-за моей загадочности... - правда это Эйлине мало что дало, так как она все равно не видела связь между цифрой и загадкой. Вот само это "имя" и было загадкой. Но кошка также тихо, как и ее собеседница промолвила: Ясно. - затем синеглазая зевнула и теперь бросила взгляд в совершенно противоположную сторону и от зарослей и от львицы. Это не был знак того, что она заскучала. Просто так вышло.
Ты в прайде наверно живешь? - спросила юная хищница вскоре после того, как вновь смотрела в сторону львицы. Эта Луиза заставляла ее говорить, потому что молчать просто было невежливо. Хотя и опрашивать мало знакомую личность тоже было не особо приятным тоном.
Короткий хвостик вновь стал бить из стороны в сторону. Она не любила попадать в неловкие положения, но именно такое было у нее сейчас.

Отредактировано Эйлине (21 Ноя 2011 19:01:53)

Зазу сидел, напряженно слушая разговор внизу. По всей видимости Скару было абсолютно плевать на этих львиц-одиночек, но тем не менее он старался вести себя так, будто старается уладить ситуацию. Гиены же напротив проявляли нетерпене, агрессию, постоянно огрызались, хотя в присутствии Симбы уже не так громко.
Во время разговора Сапфира заявила что они не одиночки, прикрывая свою знакому. Зазу знал правду, однако надеялся что его не станут спрашивать.
И все же Скар внезапно спросил его: "Это правда?"
Птиц лихорадочно соображал что бы ответить. Правду или соврать? В конце концов он решил пересилить себя. Но не успел он открыть клюв, как Симба все сказал за него.
"Я знаю этих львиц", - с жаром восклицает он, - "Отец принял их в прайд, и они показали себя хорошими охотницами. Ты хочешь сказать, что гиены беспричинно напали на них, пытаясь прогнать? Более того, в драке погибли еще львы. Наши львы, из прайда, ты понимаешь это?".
"Ух, сделал вывод, не разобравшись", - машинально отметил про себя Зазу. С одной стороны, поспешные высказывания были не лучшей чертой для будущего монарха. Однако с другой стороны, именно сейчас, в этой ситуации, пернатый птах радовался, что принц проявил нетерпение и высказался, поскольку это избавило его самого от необходимости отвечать.
"А может он и не такой уж недальновидный", - вдруг подумал мажордом.
Скара похоже этот ответ вполне устроил.
"Ну разумеется", - все так же равнодушно заявил он.
После некоторого диалога, из которого стало ясно, что клеветникам гиенам достанется по полной, черногривый удалился. Зазу облегченно вздохнул. Само присутствие Скара вызывало у него нервную дрожь. Сейчас наконец-то все закончилось.
Птиц еще помнил, что должен сообщить королеве Сараби обо всем что здесь произошло. Но сперва он решил спуститься к Симбе, может ему что-то понадобится. После произошедшего уважение Зазу к юному монарху возросло. Принять на себя ответственность за двух незнакомых львиц - благородный поступок.
Зазу приземлился на камень возле Симбы, и поприветствовал его фразой: "Ваше высочество", поклонившись.

Последние слова Скара прозвучали не очень вдохновляюще, особенно для тех, кто участвовал в нападении на одиночек. Но лев не спешил вершить правосудие, по крайней мере, в присутствии посторонних - он просто развернулся и направился прочь. Гиены, переглядываясь и с опаской огибая оставшихся на поляне львов, молчаливо устремились по его следам. Однако раздавшийся вдали призывной рык заставил их остановиться, ну, не всех конечно, но большую часть. Падальщики настороженно подняли круглые (а кое у кого и потрепанные) уши и дружно повернули головы в ту сторону, откуда раздался зов.
Слыхали? Кажется, кто-то из кошаков сумел поймать обед, - один из пятнистых самцов неуверенно покосился на товарищей. - Может...?
Ну не знаю, а вдруг это только львам адресовалось... - второй гиен перемнулся с лапы на лапу, настороженно поглядывая вдаль. - Как бы не прогнали... довольно мне царапин на моей заднице.
Ну, кто бы ни был этим счастливчиком, он ведь не уточнял, кому именно можно придти к туше, верно? - ухмыльнулся третий мародер и, помешкав, первым двинулся сквозь заросли сухой травы. Остальным ничего не оставалось, кроме как поспешить следом: как бы ни был силен их страх перед когтями и клыками львов, все же чувство голова приглушало все прочие инстинкты.

> Бескрайние луга (большая часть падальщиков уходит именно туда)
> Церемониальный утес (несколько гиен перебирается следом за Скаром)

У Симбы в буквальном смысле этого слова отвисла челюсть. Наговорив множество красивых слов, Скар поспешил уйти, оставляя последнее слово за собой. Кричать ему вслед было бы полным ребячеством, и король лишь стиснул челюсти, сдерживая себя. Что ж, хотя бы одного он добился: виновные будут наказаны. Правда, доверял он Скару уже теперь меньше, и даже засомневался, а станет ли черногривый вообще этим заниматься. Быть может, махнет лапой - мол, глупые самки сами виноваты, что устроили логово вдали от прайда, - и оставит гиен в покое.
Тем самым, конечно, дав им понять, что им дозволено вести себя подобным образом.
Как всегда невовремя, приблизился Хараму, принявшись нашептывать на ухо.
- Остынь, старик, - досадливо бросил подросток, невольно сказав именно то, что ожидал от него старый лев.
Не хватало еще слушать о всемирном заговоре против всей королевской семьи.
- Здравствуй, Зазу, - запоздало поприветствовал он мажордома, отворачиваясь от старика и встречая взгляд птицы.
Почему-то Симбе стало не по себе. Он и так-то чувствовал себя не в своей тарелке.

На морде у белой львица была грустная улыбка, только вот из-за чего? Вообще пятнистой было бы интересно узнать, но она не привыкла лезть в чужие дела. Ночь совсем взяла свои права, темно было словно глаз выколи. Ну, конечно, к кошачьим это не относилось. Лина прекрасно все видела и ее такая погода устраивала. Авось спрятаться лучше выйдет, если придется.
На рычание львицы, сервал даже не обратила ни малейшего внимания. Львы вообще очень редко привлекали ее внимание. Но вот Луиза была одним из нескольких исключений. Похоже она прислушалась к этому громкому рычанию... Может она сейчас уйдет есть?
Вскоре львица добавила еще одно объяснение к прошлым словам. Теперь все стало на свои места, синеглазая кивнула и довольно улыбнулась: мол, спасибо за разъяснение. Сейчас белая продолжала смотреть на небо, наверняка, о чем-то думая.
Вскоре она встала с насиженного места и стала описывать круги вокруг пятнистой. Это немного ее напрягло, но ненадолго. Вскоре кошка поняла, что ничего это не значит. К тому же ее собеседница ответила на следующий ее вопрос: - Я родилась в прайде. Но сейчас одиночка. Прайд причинил мне достаточно боли. Поэтому я и ушла. - опять же в ответе было много недосказанностей. Хищница и не планировала спрашивать что именно. Боль - это слишком личное и навряд ли кто-то захочет вспоминать ее, чтобы поделиться. Эйлине глубоко вздохнула и отвела взгляд. Ведь большую часть времени она смотрела на львицу. Но сейчас уже устала, да и просто решила сменить обзор. Вскоре львица остановилась и вновь присела, это было намного удобнее. Хотя лучше бы она легла. Ведь сервал размером была с подросшего львенка. Но просить об этом она, конечно, не стала.
Вскоре львица спросила: А ты в прайде? - на это Лина лишь рассмеялась. Правда через несколько секунд добавила: Ты подразумеваешь, что есть прайд сервалов? - ей вновь хотелось рассмеяться, но она сдержалась, пятнистая лишь широко улыбалась. Брови были вскинуты вверх. Или ты считаешь что меня могут взять в прайд львов? - теперь она надеялась услышать предположение Луизы. Она ведь львица, да и к тому же жила в прайде. Вообще синеглазая не представляла жизнь в прайде или в другом каком-то объединении. Максимум на что она надеялась, так это создать семью. Но и это, как ей казалось, останется лишь в ее мечтах. Сейчас взгляд кошки опустился на черную кисточку белой, это выглядело необычно. Ведь Эйлине считала ее альбиноской, а значит полностью белой. Но она старалась чтобы ее взгляд не был столь навязчивым, поэтому вскоре кошка отвела взгляд и стала смотреть на растительность рядом...

Скар не обратил на Мисаву ровно никакого внимания... И, признаться, львица даже была рада этому. Пусть уж лучше так. Никакого чутья не нужно, чтобы понять: этот тип опасен. Хотя выглядел он не так уж внушительно - пожалуй, его племянничек, вскоре вымахает куда более крупным самцом, - но что-то такое было в его манере держаться, от чего у Мисавы, уже многоопытной, повидавшей всякое львицы, неприятно холодело где-то внизу живота.
- Благодарю покорно, - отозвалась она на слова Акселя и смерила подростка задумчивым взглядом светлых глаз. Ясно было, что тот предлагает защиту прайда от всей души, вот только прайду, где ближайший родственник короля шляется в компании гиен, Мисава доверять не желала, - пожалуй, на вашей скале сейчас еще опаснее, чем на кладбище слонов.
Она невесело усмехнулась. Что ж, по крайней мере, выжившие в драке с гиенами малыши все еще живы. Теперь самка намеревалась уйти - и уйти быстро. Настолько быстро, насколько это вообще можно, учитывая, что тащить львят придется в зубах.
- Спасибо, что вступились за нас, ваше высочество, - чуть снисходительным получился тон, но это получилось невольно: просто уж очень юным выглядел король. Хотя, конечно, он был храбр. Или безрассуден, раз так безоглядно бросился защищать их, - и тебе спасибо, Зазу, - хотя птица-то в общем-то ничего не сделала... Но он хотя бы промолчал, не выдал их Скару. Это было очень странно: птица, которая служит львам.
ИУходим? - вопросительно приподняла она уши, поворачиваясь к белой.

<————-Заводь
Львёнка шла довольно легкой походкой вслед за львицей. У неё оставались силы, тяжёлый опыт помогал Кали в этой нелёгкой борьбе с засухой... Небольшой пруд был довольно жалким на вид, но это уже была обычная картина. - Нам повезло - Симба здесь! - сказала львица. - постарайся не грубить ему, хорошо? Он, наверное, ужасно устал. Дьяволёнка кивнула. - Хорошо. Обе подошли к Королю. Для Кали он был слишком... юн? Образ Симбы противоречил образу её матёрого и мускулистого отца, который запомнился ей навсегда. - Доброй ночи, мой юный король. Кое-что произошло, я думаю тебе стоит выслушать эту кроху! - сказала львица. Кали вышла вперёд и начала говорить. - Доброй ночи, Ваше Величество. На Реке плохие события - крокодилы бунтуют. Они грозят, что съедят любого, кто осмелится попить из Реки! Ситуацию усугубило то, что по словам крокодилов, некий старик из вашего племени предложил есть их мясо... В общем, нужна ваша помощь.