- Здравствуйте, - сказал Симба. Он попытался что-то закрыть, но от Кали ничего нельзя закрыть - были видны следы битвы и чьи-то тела. Львёнка с огромным интересом рассматривала это место и спросила у Симбы: - Что здесь случилось? Но Король не отреагировал, он просто очень сильно удивился после рассказа о бунте. - Спасибо, что сообщила, - сказал он. - Не за что. Это моя работа - прочёсывать саванну! - подмигнула Кали. - Думаю, я должен увидеть это собственными глазами. И немедленно. - сказал Симба и пошёл к Реке. Дьяволёнка собралась идти за ним, но тут же спохватилась. - Пока! - крикнула львёнка львице, которая осталась. - Беги, милая, а то отстанешь от Симбы! - сказала львица, подмигнув. - Ой! - взвизгнула Кали и тут же побежала догонять Короля. - Подождите!
———————->Река Зимбабве

Луиза скорее всего не поняла улыбку и смех пятнистой. Но для нее и правда все это было слишком странным. Она наблюдала за реакцией, эмоциями львицы, не сильно всматриваясь. Ведь белая вскоре спрятала свою черную кисточку, скорее всего, увидев как Лина на нее смотрит.
Ну... Гиен же взяли  в прайд. Почему бы взять сервала? - вскоре ответила ее собеседница, на это сервал лишь нахмурилась и состроила задумчивый взгляд.
Я не особо интересуюсь жизнью прайда. Поэтому и не знала, что там живут гиены... - серьезным голосом проговорила она, улыбка с морды быстро исчезла - Глупцы эти львы, если доверяют таким созданиям, как гиены. Конечно, наверное, есть исключения, но я считаю, что их чрезвычайно мало... - синеглазая никогда не доверяла этим псам, хоть и видела всего пару раз издалека их. Оба этих раза были не слишком приятными. Поэтому они и засели у нее в голове.
Вскоре ее спутница подняла свой взор к небу, Эйлине повторила это движение, тоже пытаясь что-либо рассмотреть. Правда очень быстро это занятие ей наскучило. Повторять взгляд Луизы на поле боя она не стала. Хищница лишь прикрыла ненадолго глаза, приводя свои мысли и чувства вновь на положительный заряд.
Ты одна? - спросила вскоре белая и этим "разбудила" пятнистую. Она открыла глаза и пару секунд непонимающе смотрела на собеседницу. Но вскоре поняла и ответила: Да - ее голос остался все тем же серьезным. Львица ненароком напомнила ей ее прошлую жизнь: ее мать, умирающую рядом с ней, каракала, который спас ее и которого она любила, а также то, что сейчас она совершенно одна, у нее даже и друзей нет. Не то, что родственников или пары. А все же всегда невозможно быть одиночкой. Хочется делиться с теми, кто стал ей близок всем: и счастьем, и горем, и разочарованиями, и успехами. Но пока таких личностей не наблюдалось.
Ты, как я понимаю тоже... - произнесла шепотом сервал утверждение, уже смотря на слегка колышущуюся траву. Ей хотелось, чтобы они подружились. Ведь эта белая львица была весьма дружелюбной и скорее всего могла выслушать. А также и Эйлине всегда готова выслушать, если попросят. Докучать она не будет. Это предположение об одиночестве Луизы было сказано потому, что навряд ли она бы просто так сидела с малознакомой особой у пруда. Кошка бы, наверняка, бы была с родными, семьей или с близкими друзьями. Но вроде бы она никуда не спешила...

Пока Мисава рассыпается в благодарностях, Сапфира с мрачным и безжизненным видом думает, что же делать. Скар, увы, прав насчет них, беспризорниц, бесполезных нахлебниц. Пойдя на скалу две малознакомые одиночки, отныне считающиеся лжежительницами прайда, станут причиной многих раздоров.
   Прикрыв глаза, Сапфи уже видит, как несколько исхудавших и агрессивных самок заводят речи о том, что негоже разводить своих детишек, если ты ничерта не помогаешь прайду. Своих детишек без отца и роду.
   Она уже видит, как какие-то противные дамы с величественным видом говорят, как это нехорошо и некстати. Что еды не хватает, впрочем, как и воды, что шли бы они прочь... Видит, как мамаши тычут на деток Мисавы и Сапфиры, и тихонько говорят своим, мол, не общайтесь с ними! не играйте.
  Она уже видит как другие, более добрые и милые, заступаются за двух матерей-одиночек, как с каждым днем разворачивается новый конфликт. И если Сапфира сможет кое-как стерпеть эти мучения, то Мисава,.. гордая Мисава, не привыкшая к такому обращению.

- Сочувствую вашему горю, - сухо произносит сын Муфасы. Сапфира сжимает челюсти с такой силой, что ей кажется, будто крепкие зубы вот-вот раскрошатся от напряжения и давления. Ох, лучше б он молчал, чем так!... Словно вовсе не несколько едва расцветших жизней затухли навеки, а всего лишь смялась травинка в бесконечном море саванны...

  Светлая открывает сапфировые глаза, повернув голову в сторону подружки по несчастью, встречая её вопросительный взгляд. Мисава требует ответа. Немедля!
- Решайся! - нервно выдыхает Сапфира, но все таки не решается. Нет, нужно подумать, должны же быть другие варианты...

  Приносится какая-то самка с дитем, и то самое дите, которому неожиданно дали слово, рассказывает Симбе о каких-то крокодилах и реке. Сапфира задумчиво оглядывает эту весьма умиляющую и в то же время раздражающую картину: взрослая самка приводит ребенка, который что-то сообщает подростку, дабы все всё мирно решили. Это выглядит как какая-то глупая, жестокая шутка.

-Здравствуй, Зазу. Ты не мог бы привести кого-нибудь мне на помощь, а я пока начну рыть яму для тел. Одна я, боюсь, не справлюсь, - говорит прибывшая львица, обращаясь к птице. Сапфира недовольно качает головой. Да, она сейчас не в лучшем положении, но это вовсе не обязывает её сидеть сложа лапы, даже если нет ничего хуже, чем рытье могил для собственных детей...

- Не нужно никого звать, - после долгого молчания голос Сапфиры звучит хрипло и весьма противно, - Я помогу тебе, - она приподнимается, показывая свою готовность и поглядывая на старуху-мать, - Пока Мисава поухаживает за детьми и залижет собственные раны.
  Теперь голос звучит сухо, натянуто. Речь кажется неправдоподобной и такой же нереальной, как и все случившееся в минувшей ночи. Светлая делает несколько шагов вперед и спокойно кивает не то в знак приветствия, не то выражая почтительность, - пустая формальность. Она припоминает, что львицу эту сын короля назвал Сарафиной. Что ж, спрашивать не придется. А вот свое имя сказать, пожалуй, стоит.
- Сапфира, - представляется светлая и задумчиво дергает ухом, стараясь отключить все: мысли, чувства, желания. Желание. Одно маленькое желание. Исчезнуть навсегда....

Не смотря на присутствие гиен и напряженную обстановку в общем, Иша идет на встречу янтарной львенке. Она податливая и спокойная, ничуть не сопротивляется сестринским ласкам, что жутко нравится Лилии. Она уже теперь готова присматривать за всем своим семейством и семейством... глазки малышки сверкают в темноте, её взгляд направлен на Тембу и Сафу, так увлеченных борьбой друг с другом. Она тихонько вздыхает, понимая, что, пожалуй, следить за этими разгильдяями ей будет не в радость, но что-то... Что-то неопределенное манит её, какая-то черта характера, границы и линии которой видны так размыто, дает о себе знать.

  А гиены все приходили и приходили, однако это мало волновало Лилию. Она была уверенна: мама справится. Мама им всем покажет!

  Но Иша явно лишена этого благого спокойствия. Она тянет Малышку за ухо и, не долго церемонясь, бросается в кусты позади Мисавы. Лилия неопределенно пожимает плечами и следует за сестрой в то место, которая та считает достаточно безопасным. Любой каприз за ваши ушки!

   И вот, слава усам, гиены уходят. Но воздух по-прежнему противный и горячий. Львенка, жаждущая прохлады, все же воодушевляется тем, что одно из её желаний (исчезновение падальщиков) выполнено, и с трепетом ждет, когда в саванне будет влажно и сыро. Так, чтобы пить хотелось совсем не так, как сейчас...
- Идите сюда, дети, - говорит Мисава, и Лилия вытягивает шейку, тихо мурлыкая и высказывая свою безграничную радость, по поводу того, что на них, деток, наконец-то, обратили внимание.
- Мама! - со счастливым видом мяукает она, подаваясь вперед, но все же не решаясь идти первой. Вот второй - запросто! но не первой.
  А мама тем временем, даже не спросив, забирает Ишу и принимается её вылизывать. Лилия недовольно сощурилась. Но что ей не нравилось? Первая не она - как  и хотелось... Но вот что теперь делать, без Иши-то?

  Со скучающим видом Лилия присаживается поближе, мрачно наблюдая за вылизыванием сестры.

Темба падает следом за Сафу, чем вызывает у второго прилив несказанной радости. А самая чистая радость, как известно, - злорадство. Однако радоваться приходится недолго. Братец прижимает белого к земле, отчаянно пытаясь встать на свою четверню, видимо для того, чтобы вновь сравнять счет и нанести очередной малоприятный удар. Сафу морщит нос от злобы и беспомощности. Он желает прекратить эту бойню, но не знает как. Подобно львам, кричащим в споре о том, что все должны заткнуться, он желает ударить Тембу ещё, и ещё раз... чтобы прекратить драку. Но, опять же подобно этим львам, он не понимает, что нужно замолчать и перестать наносить удары. Это для него - отступление. Это - проявление слабости и мягкотелости... Но никак, увы, не блеск зарождающегося интеллекта и мудрости, никак не глас ума и благородства.
  И Сафу елозит под Тембой, гневно пыхтя и шевеля маленькими усами. Его мордочка кривится в гримасе гнева, которая выглядит просто смешно и нелепо, но сдержать свой пыл и остановиться львенок попросту не может.
- Идите сюда, дети, - неожиданно слышится чей-то хриплый голос, и Светлый задумчиво приподнимает мордочку, лишь на миг позабыв о горе-сопернике. Он серьезно задумывается над тем, касается ли этот зов их - Сафу и Тембы... Ведь этой большой и старой самке они, кажется, не дети.
  Тем временем Мисава хватает одну малышку и принимается за вылизывание. Сафу вспоминает, как приятны были прикосновения теплого и шершавого языка матери. Он вдыхает пыльный и сухой воздух, понимая, что хочет пить, и думая, что ,может быть, если повезет, им перепадет и молока!
   Воодушевленный новыми надеждами он делает отчаянный рывок вперед, дабы поскорее примчаться к Мисаве и занять свое место в очереди, желательно так, чтобы Темба был ПОСЛЕ него.

Умываться? Опять?!!
Иша вовсе не была грязнулей, хоть и относилась к своему внешнему виду весьма равнодушно. Но этот момент никак не подходил для мытья. Гиены недавно ушли, в воздухе еще густо ощущался их запах, от которого малышке хотелось чихать и брезгливо морщить нос. Казалось, этой вонью пропиталось все, даже она сама. Даже мама, потянувшаяся к ней, заметно отдавала гиеньим духом. Впрочем, запах гиеньей крови Иша, поколебавшись, сочла более-менее привлекательным.
Материнская пасть мягко сомкнулась на ее загривке, и хотя хватка была цепкой, огромные клыки не причиняли львенку никакого вреда. Опущенная на землю у самых лап матери, Иша замерла под прикосновениями огромного шершавого языка. Через некоторое время, расслабившись, она решила все-таки, что идея помыться не так уж плоха. Напряжение и страх куда-то уходили.
- Ну хватит, хватит, - не выдержав, засмеялась она, едва Мисава взялась вылизывать живот.
Хихикая, Иша стала шутливо отбиваться лапами.

Львица работала языком быстро, аккуратно, без особой нежности, но и не грубо. В шерсти Иши запутались колючки и сухие листья. Их нужно было удалить, чем львица и занялась. Впрочем, короткую шерстку приводить в порядок одно удовольствие. Несколько движений языком - и вот она уже почти чиста. Перевернув львенку носом, Мисава бесцеремонно придавила ее лапой, чтобы та не вздумала сбежать.
- Ну хватит, хватит, - захихикала та, когда шершавый язык прошелся по ее животу.
Хищница невольно улыбнулась. На миг ее морда засветилась той ласковой улыбкой, которую все любящие матери адресуют своим детям. Приподняв голову, Мисава оглядела львят. Глаза ее были блаженно полуприкрыты, язык торчал промеж зубов. Даже рана не беспокоила ее в этот момент.
Разумеется, ушки у львицы были на макушке - приближение гиен или другой опасности она ни за что бы не прозевала. Но тем не менее, она была расслаблена настолько, насколько это было вообще возможно.
Закончив вылизывать дочь, Мисава потянулась к Лилии. Та казалась немного недовольной, но львица не обратила на это никакого внимания, теми же выверенными и аккуратными движениями принявшись приводить в порядок и Лилию.
Сафу мчался так, будто боялся не успеть. Не прерывая своего занятия, Мисава протянула лапу и поймала сорванца, притянув его к себе. Он будет следующим.

- Закопаем, - коротко ответствует Светлая, приближаясь к одному из трупов. Яму она не разглядывала, впрочем, как и Сарафину. Для неё эта львица - лишь образ из далекого, давно забытого, прошлого.
- Но не тут.
  На самом деле Сапфи всего лишь планирует положить трупы подальше от оскудевшего источника воды, дабы когда прибудут дожди трупный яд не дошел до пруда, и просто присыпать их песочком - для виду. Или для других падальщиков... Трудно не заметить, как тяжело теперь искать пищу в саванне. Кто знает, может, гиены опустятся до пожирания таких же, как и сами они, только мертвых.
  Она, не особо церемонясь, хватается за первого попавшегося льва. Его исхудавшее тело, с налипшей грязью на серой шерсти, необычайно холодное. Холодное не как камень ранним утром, не как кристально-чистая вода, а холодное как плоть, которая должна быть горячей и живой, но уже никогда такой не станет...
   Мрачно прикрыв веки, Сапфира тянет труп к свежей яме, в тайне надеясь на то, что Сарафина быстренько приберет погибших деток, не удостоив несчастную мать этой мрачной честью - хоронить собственных детей.
  Она старается положить Северуса как можно аккуратнее, но соприкосновение, сопровождаемое тихим "шмяк", заставляет её болезненно поморщить нос.

Скала >

Конечно, Сараби ожидала увидеть нечто ужасное, но... не настолько. Зрелище изрядно потрепанных львиц рядом со свежевырытой ямой и в окружении мертвецов потрясло королеву до глубины души. Замерев поодаль, львица расширенными от шока глазами и со слегка отвисшей челюстью оглядела местность. Все вокруг было залито кровью, будто несколько часов назад здесь шла настоящая битва. Так оно, по всей видимости, и было. Потребовалось какое-то время, чтобы Сараби смогла побороть свои эмоции и сделать шаг вперед. Почти сразу же она едва не наступила на одно из остывших тел. Мертвый подросток, Макоро, с чьей шкуры едва сошли детские пятнышки, оцепенело смотрел в темные небеса из-под полузакрытых век. Его пасть была слегка открыта, и из нее сочилась струйка уже почерневшей крови. Сглотнув комок в горле, Сараби осторожно перешагнула убитого львенка и приблизилась к Сарафине и стоявшей рядом львице. Она ничего не стала говорить - взгляд королевы уже заметил несколько крохотных, истерзанных тел молочных львят, безжизненно валявшихся в сухой траве. Молчаливо посмотрев в глаза Сапфире, Сараби отвернулась и приблизилась к одному из убитых малышей. Все также не говоря ни слова, принялась выкапывать яму рядом. Уж если так сложилось, что мать потеряла своих детенышей, то пускай она хотя бы не будет усугублять свое горе рытьем могилы для них.

И вот, свершилось! Закончив с Ишей, Мисава принимается за Лилию, чему та несказанно рада. Она с победным видом оглядывает Сафу и Тембу, сдерживая тихое урчание желудка.
- Эх, ребята-котята, вот так-то лихо я вас сделала, - радостно размышляет малышка, наслаждаясь прикосновениями Мисавы. Это, конечно, не те ласки, которыми мать награждает своего первенца, ибо в них уж нет ничего неуклюжего и безгранично нежного.... но и в этих отточенных движениях теплится вся материнская любовь, которою можно только пожелать. Увы, Лилия, будучи неспособной оценить всю прелесть момента, начинает мрачно размышлять о том, что кушать придется не скоро. Сначала, видимо, придется подождать, пока мать домоет этих ретивых, и только потом... может быть...

Тяжело вздохнув, львенка шевелит маленькими ушками, обреченно наблюдая за тем, как мать ловит лапой Сафу... Недолго думая, Лилия старается выскользнуть из хватки матери, желая как-нибудь ускорить процесс общей мойки и приблизить кормление.

Вскоре, наблюдение за действиями львиц Кибе наскучило, но покидать свой "пост" он не спешил. Чужаки его не замечали - он занял хорошее положение, к тому же не было даже малейшего ветерка, а значит, учуять они его не могли. Все это успокоило и расслабило серого льва, из-за этого он и не заметил львицу, охотившуюся на него. Шум в кустах заставил его повернуть голову, но в этот самый миг в спину льву впились когтистые лапы. Киба вскочил с земли и отпрыгнул в сторону от нападавшего, сбросив его с себя, и приготовился к атаке, пригнувшись к земле.
- Кто ты?! Что ты тут делаешь?! - напавшая на него львица не собиралась продолжать бой, а просто с любопытством рассматривала незнакомца.
Киба резко повернулся в сторону львиц у пруда, (надеюсь я не привлек к себе внимание других) и снова уставился на свою ночную гостью.
Темная львица ждала от него ответа, не спуская с него своих зеленых глаз. Киба выпрямился, пытаясь тем самым показать львице свою независимость и мощь. Хотя мощи показалось совсем мало.
Я никому не желаю зла. А сюда меня просто привел запах воды.
Ну что ж, агрессивно она не настроена, потасовок на голодный желудок мне не надо.

По-прежнему льву жутко хотелось пить. В пасти пересохло, а уставшие лапы непрерывно ныли. Но настойчивая львица не спешила уходить. Она обошла льва кругом, с интересом рассматривая его со всех сторон. На что Киба только вертел головой, не меняя свою "горделивую" позу.
- Так я тебе и поверила! Вода не пахнет! Ну разве что только эта, заросшая водорослями... Скажи, ты шпионил?! Хочешь что-то разнюхать? Кроме запаха тухлой воды... - львица чуть заметно улыбнулась.
Юмористка, - мысленно усмехнулся шутке лев, но вида не показал.
- Меня зовут Лэйли, но тебе лучше звать меня Ли.
Львица выглядела вполне дружелюбно, вот только большое колличесво вопросов не нравилось льву.
- Я Киба. Я не так давно на этих землях. Чьи они? - лев махнул головой в сторону пруда, указав тем самым на львиц, - ты их знаешь?

Саффи  сама не заметила, как возле нее появилась Сараби. Без лишних слов королева принялась копать еще одну яму - для малышей. Тем временем Сапфира уже принялась за тело одного льва - Саффи вздрогнула, когда труп со страшный звуком "шлеп" приземлился на дно ямы.
Самка сглотнула ком и медленно подошла к одному из растерзанных маленьких тел. Замерев на миг, будто любуясь нежной шерсткой в последний раз, львица беззвучно вздохнула и осторожно взяла тельце в зубы. Чувствуя, как стучит сердце где-то в ушах, Саффи подошла к королеве и молча опустила неподвижное тельце в выкопанную Сараби яму. После этого львица посмотрела в глаза подруге, тихо произнеся:
-Что нам делать, Сараби? Это только начало - что будет, когда гиены почувствуют себя хозяевами на этой земле? - голос львицы дрожал, в глазах горела ненависть. Чтобы успокоиться, самка глубоко вздохнула и направилась к другому маленькому тельцу. Его тоже надо было предать земле.  А чуть подальше, у куста, лежал еще один малыш. Самка покосилась на Сапфиру и Мисаву - как они держатся?

Пришедшую львицу Сапфира знает плохо, но отчетливо помнит - это королева. Оценив её многозначительный взгляд, самка едва слышно вздыхает. Вместе с мужем этой несчастной погиб Сафу... И наоборот. Вместе с Сафу погиб и Муфаса.

  Как много трагичных ситуаций произошло в её жизни за последний год.
  Как много изменилось с тех пор, как она пришла на эти земли.
  Как много изменилось в худшую сторону! О, эти проклятые земли, эта глупышка, сбежавшая за братом туда, где теперь её, и её потомство, скорее всего, ждет неминуемая гибель от голода и масса малоприятных унижений.
  Сапфиру не оставляют думы о том, как неприязненно к ним, двум одиночкам с детенышами, отнесется большая часть прайда. Но не бежать же, право, в джунгли... Или домой? Домой, где она будет прощена и любима!
  По спине белошерстной проходит мелкая дрожь, которая, конечно, незаметна для окружающих. Львица бросает взгляд, полный надежд и беспокойства, в сторону Мисавы. Но стоит ли? Ведь вернувшись, Сапфи растопчет честь как свою, так и своего драгоценного семейства (подумать только, сбежала, не думая ни о ком, кроме себя любимой, и вот - возвращение блудной дочери), а потом и слегка запятнает честь Мисавы. А уже если прайд Сапфи откажется принять её обратно... Откажется ли? Примет ли? О, лучше оставаться в неведении! И никуда не дергаться...
   Совершенно случайно львица натыкается взглядом на ещё одно маленькое безжизненное тело. Её сердце замирает, и самка останавливается в нерешительности. Конечно, если речь будет идти о жизни или смерти, если уровень опасности дойдет до крайней точки,... думать нечего. Они уйдут. Куда-нибудь, да уйдут!
  Львица бросает мимолетный взгляд в сторону Королевы, которая в это время закапывает одного из малышей. Чьего именно - львица угадывать не решается, задумчиво приподнимая с иссушенной земли тело юного Макоро. Вернее, юное тело Макоро...
-Что нам делать, Сараби? Это только начало - что будет, когда гиены почувствуют себя хозяевами на этой земле?

- Согласно некоторым данным, - хрипло проговаривает львица сразу, как только ей удается передать тело Макоро в плен сухой земли, - они и так себя хозяевами чувствуют. Но у любого стада, вернее, у любой стаи, есть глава. И стоит только эту главу убрать... - движением, полным энергии и решительности, Сапфи присыпает труп сухой и рыхлой землей. Перед её глазами отчетливо предстает облик Скара, который, ни с того, ни с сего, так настойчиво выгораживал гиен, прекрасно понимая, что происходило на самом деле...