Шани знала, о чём хочет поговорить и что предложить льву. Точнее, о чём попросить. А ещё больше ей хотелось просто выговориться. Рассказать всё-всё, что накопилось и через что ей пришлось пройти. С первой встречи Артрин всегда был уравновешанным и спокойным. Конечно, до сих пор хвост пятнистой подрагивал и мурашки бегали по спине от его рыка, но она ему доверяла. Несмотря на трепетный страх, ему можно было доверять и быть уверенной, что он поймёт. К тому же падальщица только сейчас поняла, что она напоминает ей Муфасу. Но не окрасом шерсти, а скорее рассудительностью, вежливостью и терпимостью к каждому виду, обитающему на этих землях. Ему можно доверить всё, включая детальный её план, но она просто не знала, с чего начать. И присутствие другой гиены её напрягало. Хотя возможно ей эта идея понравится и она встанет на сторону Шани. А если нет? Нельзя, чтобы их обнаружили... ещё слишком рано.
Как-то уж слишком тяжело вздохнув, Шани повернула морду к бревну, до которого они не добежали. И смотрела на него так внимательно и задумчиво, что можно было подумать, будто там есть на что посмотреть. Но на самом деле она на несколько секунд ушла в себя. То ли набиралась смелости для неоправданного риска, то ли собиралась с мыслями, чтобы понятнее объяснить Артрину то, что её волнует. А то опять начнёт тараторить, менять слова в предложении, да так, что ни черта не понятно будет, о чём это она вообще. А от волнения у неё и не такое случиться может. Собравшись с духом, она снова подняла на него морду и, встретившись с прищуренными проницательными глазами, тяжело сглотнула:
-Я тут это...кхм,- неловко начала Шани и прокашлялась, прочищая горло. И куда, блин, опять вся уверенность уползает?!
-Я... я затеваю тут кое-что. Кое-что, наверное, безумное...- Шани старалась не говорить напрямик, но и подготовить рыжего к шокирующей новости. Вот уж да, теперь, когда она говорила об этом со львами, ей эта идея наконец-то показалась безумной и безрассудной, но ещё больше - правильной.
-Я думаю ты наслышан о политике нашего короля и знаешь, как много есть тех, кто с ним не согласен... так вот, один из таких не согласных - я,- Шани опустила морду и усмехнулась.
-Но со львами я в дружбе, сам знаешь...- после этой фразы, Шани по-дружески толкнула Артрина лапой в плечо.
-И, к тому же, не у меня одной есть желание подвинуть его черногривую задницу с трона...- продолжила она и тут замерла. она вдруг подумала, что шибко не обратила внимания, какого цвета грива у серого льва и могла невольно нагрубить. Так что выпучила свои голубые глазки на льва, который только-только лёг. После чего смогла с облегчением выдохнуть...
-Эх, кароче, не умею я по делу говорить. Я хотела бы просить у тебя поддержки! Я знаю, ты не член прайда, но сейчас нам нужна любая помощь. Я знаю, что не в праве просить тебя о таком. Просить рисковать жизнью, но, боюсь, одна я не справлюсь,- не то ласково, не то нежно, но Шани улыбнулась, снова поднимая взгляд на Артрина. После повернулась к Грею всё с той же улыбкой, чуть прищурив один глаз:
-А уж к тебе просьб и быть не может, но... всё же, если даже взрослые самцы одиночки поддержат нас, то я думаю пограничный контроль будет не таким строгим. Ну и, разумеется, вас могут принять в прайд или хотя бы дадут разрешение на свободную охоту, если вы поможете...- Шани назвала и пару плюсов, хотя если она готова держать своё слово, то насчёт львов из прайда не уверена. Но она надеялась что Симба и его брат такие же честные, как их отец.
-Сейчас очень много тех, кого не устраивает положение вещей. Но те, кто готов хоть что-то делать, чтобы это изменить - единицы...

Гиена уже чувствовала себя лишней. Посмотрев на серого, она лишь глухо хихикнула, он спрашивал разрешения у едва знакомых существ? Бооожеее.... Вообще Овер пора уже было плюнуть на всё это и свалить. В животе скоро не останется желудка - он сам себя съест. Гиена озадачено кинула взгляд на Артрина, они же всё-таки собирались пойти на охоту. Эта Шани лезла везде где не надо.
- Хм.... Я удаляюсь, ваша светлость, - съязвила Овер. Она, пожалуй, надеялась, что Артрин её остановит, что всё же пойдёт с ней, но что-то ей подсказывало слово "размечталась". Гиена медленно поплелась в сторону земель прайда, она не хотела встречаться ни с Шани, ни с кем-либо ещё из гиен. Слишком уж низко она себя чувствовала в присутствии сородичей и львов, которые так поступают. Обидно? Возможно неприятно, всё же он дал обещание, но жизнь не справедлива и это все прекрасно знают.
Ну вот, как обычно, пай-девочка Шани на коне, а ты в самом дерьме, хоть ни чем не провинилась и даже помогла. А этот Артрин, чтож, его личное дело. Как и обычно я остаюсь на едине с собой и своими мыслями и.... - хотела было продолжить гиена, но забурчал живот, и животом. Гиена удалилась.
— земли прайда.

Шани не была уверена, что смогла донести свою мысль до рыжегривого верно. Как впрочем и до сероспинного. от волнения весь её дар оратора куда-то пропал, если он в ней вообще водился. Почему-то она могла говорить красивые и действительно умные случайному одиночке, которого встретит или созданию, которого дела прайда не касаются, да и не знает он про них ничего. Зато когда ей действительно нужен дар убеждения, она как-будто наглоталась сока пустынных кактусов и язык вяжет от тех бархатистых ягод, что по окраинам кладбища иногда растут. И слова произносит еле-еле, абы как строя предложения. Да и несёт какую-то неясную бредятину. Сейчас ей просто повезло с собеседниками. Они бы поняли всё и без слов, наверное. Артрин мудрый лев и пускай они мало общались, он знает о гиене достаточно, чтобы всё понять по одному её поведению. Но даже закончив говорить, она и не надеялась услышать то, что она услышала. Уши тут же развернулись к рыжему льва и вся Шани словно расцвела. Сердце в груди замерло, а пасть приоткрылась - сначала от удивления, а затем от улыбки. Она не верила своим же здоровенным ушам, но была рада, потому что ослышаться не могла. Ну серьёзно, это как у слона переспрашивать, услышал ли он. Но потом, когда лев отвернулся, Шани повернула морду в ту сторону, куда ушла та гиена. Она сначала пропустила её слова мимо ушей, сделав вид, что проигнорировала, но это задело. Она не претендовала на место матриарха, ей никогда не нужен был трон, власть, управлять другими. Она ведь подалась в предводители восстания лишь потому, что никто другой не собирался. Никто из гиен. А теперь... она потратила столько сил, что просто так не передаст руководство абы кому. Доверять кому-то из своей своры сейчас для неё непозволительная роскошь. А эта гиена явно взъелась на Шани по неизвестным для самой светлошкурой падальщицы причинам. Шани могла бы подумать, что она за Шензи, но что она тогда делала с Артрином? И пока пятнистая ударилась в эти мысли, львы уже начали нагонять на регента. Поняв, что она выпала из темы, гиена подскочила на лапы, крутя мордой в разные стороны с немного озадаченной мордой. Но, когда информация до неё дошла. она чуть нахмурилась:
-Может и уступит. Я не хочу сразу всё валить на Скара, в конце концов, если бы не он, то своре бы никогда не позволили жить здесь,- даже внезапно для самой себя, гиена вступилась за черногривого. Тут была правда. Он правит в неудачное время. Засуха, пожары, голод, но в этом нет его вины. Он привёл гиен на помощь, а никто не оценил непосильного труда пятнистых. может они и плохо себя ведут, но они помогают. Патрулируют границы, хотя это должны делать не только они, но и львы, как прежде. Защита границ может слишком жестока, но... в связи со всеми смертями львов, возможно, это лучший выход. Шани вздохнула и прикрыла глаза. Ей было тяжело. Мыслей в голове было огромное множество, всего и не высказать, а так хотелось поделиться грузом, чтобы плечам стало хоть немного легче. Но она не могла себе позволить дать слабину.
-Дело не только в черногривом, матриарх моего клана тоже меня волнует. Сейчас моя свора бегает по каким-то странным секретным делам и я не знаю каким. А приказы то от Шрама, то лично от Шензи,- Шани помотала мордой и открыла глаза. Взгляд у неё был серьёзный и уверенный.
-Я не знаю что там творится, пока не знаю. Но мы должны быть готовы. Мы пришли сюда, чтобы жить бок о бок, я не хочу, чтобы о моих братьях думали и дальше так, как думают сейчас,- снова в груди что-то больно сжалось. Это была обида. Она конечно наорала на Шрама, на Сараби, даже на Ши-Ши, но... легче не стало. Она злилась на львов, ей было обидно. И пускай она знала, что Грей или же Артрин совсем не так думают о гиенах, она знала, что прайд против неё. Они и за личность её не считают, она для них никто и заслуживает только презрения. Она исправит это, не сейчас, так в будущем. Не она, так её дети или внуки. Но сейчас было очень больно...
-Но сейчас рано об этом говорить. Арти, в скором времени я хочу организовать встречу всех, кого не устраивает нынешнее положение вещей. Прикинуть сколько нас, знать в лицо друг друга и всё в таком роде. Я надеюсь увидеть тебя там. О месте и времени встрече я тебя оповещу, точнее мой старый друг,- Шани улыбнулась уже как-то по-доброму, пряча злость и обиду поглубже в себя. Затем сделала несколько шагов к серому льву и наклонила голову на бок, смотря на него почти в упор. После задрала голову к небу и сощурилась:
-Уф, ну и жара. Скоро тут можно будет сгореть заживо, лучше бы тебе перебраться в тенёк, мой друг,- на своём обращении к серому гиена сделала акцент. Затем обернулась через плечо на Артрина:
-Кажется твоей новой подруге я не по нраву, хех. Нам лучше разделиться. Догони её, извинись и за себя и за меня, хоть и не знаю толком, за что. А я о нём позабочусь. В конце концов, я виновата в том, что его так потрепали, мне и исправляться!- непоседливо широко улыбнувшись, Шани прыснула смешком и обернулась к серому льву:
-Ну, поднимайся, пошли за мной. Я знаю отличное местечко, где тебе ничего не будет угрожать, там тень и будет достаточно воды. Там тебе сразу полегчает...- Шани развернулась и почапала вдоль берега реки, смешно потряхивая своей редкой чёлкой. Затем замерла и обернулась:
-Ну?

===>Джунгли(флэшбек)
<=== по своим делам.

Каменистая пустошь –→

Вода. Наконец-то вода, он не пил уже несколько суток, пробираясь по пустыне и слизывая только небогатую утреннюю росу на песке. По правде, там и росы-то не было почти, больше песком рот забивать, но зато исчезало самовнушение того, что скоро придет смерть от жажды. Так можно протянуть почти вдвое дольше. И вот теперь наконец настоящая, большая вода. Плевать на ее состояние, Таба готов был пить почти что угодно. Как известно, самая страшная жажда - это когда ты видишь воду, но не можешь до нее дотянуться и начать жадно лакать, или слизывать ее с лап, или еще как угодно, но пить.
Лев так мчался по гладкой сухой земле, что едва не сверзился с крутого обрыва, едва успев затормозить и подняв немало пыли. Увиденное превзошло все ожидания. В нескольких шагах лежала не лужа, не пересохший прудик, а настоящая река. С гнильцой, судя по запаху, но река! Только теперь лев огляделся по сторонам и понял, откуда здесь столько пыли, причем такой странной, черной. Судя по всему, здесь не так давно был большой пожар. Осталось одно пепелище. Здесь вообще нашлось, чему гореть? Таба фыркнул и, свесив голову, начал искать спуск к воде. Похоже, придется прыгать по камням, но самое худшее было впереди - на самом бережке на солнце нежились крокодилы. Десятки, если не больше, крокодилов. Причем здоровенных, гораздо больше того, который искалечил ему лапу. Лев вздрогнул, глухо зарычав от неожиданности и нахлынувших воспоминаний не самого приятного толка. Ну и еще от досады, конечно - так близко вода и так далеко. За стеной из крокодильих челюстей река недосягаема, с тем же успехом она могла бы нести свои гнилые воды где-нибудь в районе его родного оазиса.
- Черт бы их побрал... Но надо что-то делать. На том берегу саванна.
Как перебраться через реку, полную зубастых тварей? Правильный ответ - никак, если ты не великий воин или не свихнувшийся псих. Табасаму был вторым. Лев улегся на черную землю и, свесив голову вниз, стал рассуждать с самим собой...
- Может, попробовать вброд? Нет... Они меня у..ма, как только сунусь. И кирдык, - грустно резюмировал голубоглазый своему воображаемому собеседнику. Собеседник поморщился от манеры речи прожженного одиночки, но промолчал, благо был воображаемым.
- Если их отвлечь, то... Хорошо бы, а чем? У меня нет лишнего мяса, да еще с кровью, - лев вонзился взглядом в крокодилов. Те заворочались, будто почувствовав неладное, - А хотя...
То, что он задумал, отдавало психушкой, если бы у львов было подобное заведение. И потому, как показывал долгий опыт странствий, имело все шансы на успех. Таба поднялся, взглянул на небо на всякий случай, выдохнул и рванулся вниз, прыгая по камням прямо к разинувшим зубастые пасти рептилиям. Крокодильи челюсти имеют силу кузнечного пресса и являют собой верную смерть, но сам их носитель уязвим, находясь на твердой земле. Его сложно убить - рептилии живучи, но Табасаму и не собирался убивать. Достаточно просто пустить кровь. В длинном прыжке лев приземлился на спину крупному зубастику, одной лапой чуть приподнял его тяжеленную голову, а другой, заведя ее вниз и резко рванув, порвал твари горло. Крокодил запоздало задергался, но Таба уже пинком отправил его вниз, в речку, и припустил со всех лап вниз по течению. В реке творился ад - десятки крокодилов рвали своего товарища и друг друга, и на кровь спешили со всех концов новые.
С содроганием лев спустился в воду, обнаружив некое подобие брода, и проигнорированным перебрался на другой берег. В этот раз небеса благоволили одиночке, верную смерть удалось обмануть. Он даже лакнуть успел пару раз, пока не заметил очень целеустремленную рептилию, плывущую к нему с ясной целью. Фыркнув, Таба полез вверх по берегу и, наконец, выбрался в долгожданную саванну.
Мокрый, обтрепанный, с расцарапанными лапами, он стоял на пороге совершенно незнакомых земель, откуда доносились запахи львов, гиен и многочисленных травоядных.

Он наслаждался коротким моментом границы. Да, это звучит странно, но путешественник почти физически ощущал границу новых земель. Новые запахи, новые виды, даже сам ветер, раздувающий гриву и приятно щекочущий шерсть на спине, другой. Ну и новые проблемы, разумеется, куда уж без них, но к ним Таба давно привык.
Земля перед ним некогда была красивой, но теперь засуха прошлась по ней дыханием пустыни. Это было видно во всем. Сухая трава, сухая земля, сухие деревья, лишь немногим более влажный, чем на другой стороне реки, воздух. Черт. Тысячу раз черт, тут сложно будет найти воду. А если... нет, не если, а когда найдет, как бы не пришлось ее защищать. Табасаму вырос в пустыне, где действовал испокон веку непреложный закон - не отказывай страннику в воде и тени. Но здесь, в саванне, были другие законы, здесь львам не было смысла объединяться против природы, потому они воевали друг с другом. За все - даже за воду. Черт.
Лев-странник вздохнул, опуская голову на обычный уровень вровень с телом. Если придется сражаться, ему не останется ничего другого, но он постарается решить дело миром, в конце концов, он просто идет мимо. Табасаму никогда не было дела до дрязг других львов, он помогал попавшим в беду, но нигде не задерживался надолго, не говоря уже о создании семьи. Не потому вовсе, что был слаб. Наверное, какая-нибудь досадная генетическая осечка, гонящая его в дорогу.
Размышления молодого путешественника были прерваны самым неприятным образом. Сзади раздался шорох, царапанье когтей по камням и ни с чем бы не спутанный щелчок крокодильих челюстей. Неужели... неужели они последовали за ним наверх? Мрачные полузабытые картинки всплыли перед глазами. Пасть, полная острых зубов, боль, красная вода в легких. Его вытащили, сразу четверо львов бросились на подмогу, почти на части разорвав того крокодила, но ненависть к этим водяным рептилиям осталась навсегда. Вот и сейчас Табасаму развернулся, готовый заплатить тварям по всем счетам, с горящими глазами, вздыбленной шерстью и глухим горловым рыком. Сейчас они на своих шкурах узнают, кто, что и почем вдалеке от воды...
Развернулся - и замер. На него смотрел не крокодил вовсе, а старый лев.
- Что за п..ма?
Пристыженный, он спрятал клыки и когти, пригладил гриву и поднялся во весь рост. Как можно было подумать, что водяные твари поднимутся по этим камням? Теперь они со стариком смотрели друг на друга почти вплотную. Таба изучал неожиданного соседа. Очень высокий, очень худой и очень старый для одиночки. Что незнакомец - одиночка, он даже не сомневался. Кого еще понесет сюда - оттуда? Вся морда в шрамах, одного глаза нет, причем следы явно от львиных когтей. Таба закатил глаза. Принесла же нелегкая... Не так неприятно влезть на чужую территорию, как встретить самца, который мечтает о прежнем авторитете. Психологию большинства одиночек лев знал. Когда глаза дошли до лап старика, голубые глаза превратились в два блюдца. А ведь он тоже побывал в зубах у крокодила. Никто другой не способен оставить такие шрамы.
- Мягкой земли под лапами, дядя.
Что поделать, фамильярность из Табасаму не удалось выбить за четыре года, а это значит, что она невыбиваема...

Табасаму, несмотря на кажущееся миролюбие старика, не спешил поворачиваться спиной. В одиночки попадают по разным причинам. Некоторым просто не везет в жизни и они лишаются стаи, некоторые, такие как он сам, просто не мыслят жизни без странствий, а есть и те, к кому опасно подходить на близкое расстояние. Как-то раз Таба участвовал в охоте на каннибала, и пусть не его клыки порвали глотку обезумевшему льву, он надолго запомнил тот вечер. Старик на каннибала определенно не походил, но все же мало ли? Лев никогда еще не встречал такого старого одиночки. Вряд ли этот старик, чуть не лишившийся хвоста, вечный странник. Такие не доживают до преклонного возраста. Табасаму никогда не был в плену пустых иллюзий и знал, что однажды ему не хватит либо везения, либо сил выбраться из очередной передряги. Может, это будет сегодня, может завтра, но пока он дышит - он будет идти. А этот лев, вероятнее всего, просто все потерявший одиночка.
Среди путников не принято расспрашивать о чужом прошлом, как не принято выражать вслух свои эмоции. "Дядя" похвалил его за удачную затею с крокодилами. Угу, как же. Лучше бы он о другом подумал, пеедункель...
- Я уже могу прыгать от радости? - довольно сухо фыркнул Таба. Ох как не вовремя вылез этот одноглазый. Один одиночка может сойти за безобидного странника, а двое - это уже банда или, того хуже, отряд. И отношение к ним будет соответственное. Да, похоже, этот дядя мог еще задать жару при большом желании, но все-таки одноглазый покоцанный старик - не лучшее подспорье для встречи с озлобленным засухой прайдом. В том, что встреча произойдет, Табасаму не сомневался. Должны же здесь быть львы.
По негласному этикету, младший представляется первым. Обычно это сложно было реализовать, ибо пустыня стирает возраст, но сейчас вопросов, кто старше, даже не возникало.
- Я Табасаму. Как обращаться к тебе, дядя?
На губах старого льва змеилась улыбка, но Таба не мог заставить себя ответить тем же. Слишком давно он не пил... хотя дело не в этом. Слишком неприятные предчувствия касательно этих земель.
"Пустыня поглотит того, кто откажет другому в воде и крове... Может, дело в этом?"

Старик назвался. Григорий... необычное имя. Лев пряданул ушами, пытаясь вспомнить, слышал ли он когда-нибудь подобные. Не получилось, значит, вероятнее всего, не слышал - память его редко подводила. Григорий. Гри-е-го-ри-ий. Даже звучит как-то не по-здешнему, будто и нет вокруг песка, жары и гнилой реки с крокодилами за спиной. Странное имя. Другое имя. У Табасаму зачесался язык спросить о родных местах этого старика, но он заставил себя сдержаться. Мало ли что, расспрашивать о прошлом каждого встречного и поперечного - это дурной тон. Даже для него, никогда не затруднявшего себя особым воспитанием и не стеснявшегося говорить, что думает.
Это имя навевало странные картинки. Как будто снегом все вокруг покрыто. И деревья зеленые стоят, словно в сезон дождей. Нет, бред это все. Снег бывает только на вершинах гор, это каждый львенок знает. Может, старикан как раз с гор? Таба критически осмотрел попутчика. Если так, то понятно, почему он покинул родные края. С таким ростом в горах не проживешь, там надо скакать, как козочка, дабы этих самых коз ловить, ибо больше там есть нечего.
Дядя встал так, чтобы видеть каждое его действие. Табасаму все-таки смог улыбнуться. Логично. Приятно видеть знакомые мысли у незнакомца - это протягивает между вами хоть какую-то ниточку для общения. Ну чтож. Старик так старик, Ахейю сохрани его живым и здоровым до еще более преклонных лет. Страннику чужды долгие чувства, и недовольство в их числе. Он справлялся с разными ситуациями, дадут духи песков, справится и теперь. В конце концов, одноглазый не выглядит дряхлой развалиной, таких "боевых" дедуль Таба еще на своем веку не встречал. Пеедункель... нет, "дядя" все-таки звучит лучше.
- Намерен испытать свою судьбу? Али пришел сюда с миром?
Голубоглазый лев повернул голову, воззрившись на Григория с некоторой долей удивления. Что он имеет ввиду под "испытать судьбу"?
- О чем... а-а. Нет, - Таба тихонько рассмеялся. Наверное, он кажется странным этому пожилому, умудренному опытом льву. Они-то все считают, что главное - найти себе место под солнцем, оставить потомство, передать знания и силу будущему поколению. А он полагает, что главное - идти на запад, и пусть хоть бескрайняя вода раскинется перед ним. Если сможет - найдет переправу, нет - поплывет, и будь что будет, - Я просто мимо шел.

Лев вздохнул, скривив морду в кислой улыбке и опустив ее почти к самой земле. Ну чтож, раз этот Григорий так решил, попутного ветра ему в гриву и дополнительный стимул под хвост. А ведь он почти успел привязаться к старику. Временно, конечно, но все таки. Этот одноглазый бродяга был первым львом, встреченным Табой за несколько последних лун, с тех пор, как неудачный прыжок привел его так близко к когтям смерти, как это возможно. Было жаль с ним расставаться, хотя странник и не сомневался, что скоро вновь услышит львиную речь. Вот только будет она мирной или обвиняющей его в нарушении границ - он не знал. Но границы придется нарушить, иначе его голубоглазое самому себе величество просто загнется без воды.
Дядя тем временем пустился в дорогу. Не сходя со своего места, Табасаму скептически наблюдал, как он плетется по склонам. Нет, все таки он остался при своем мнении. Старик должен жить на готовом, рассказывать истории о прошлом львятам и бурчать на всех окружающих. Негоже ему странствовать.
- В ж..ма ранги, дядя, - вряд ли Григорий его услышал, слишком уж тихо было сказано. Но ведь действительно. Наедине с песком или с джунглями все равно, какого ты ранга, хоть король, хоть последний бродяга. Все это наносное, труха, которая опадает в нужный час, подобно засохшим листьям у высокой пальмы, обнажая голый ствол. А крепкий он, этот ствол, или сухой - решит самум. Так Табасаму до сих пор жил. А дядя... ну, раз он считает иначе, пусть.
- Уж не гиенами ли здесь пахнет? - Григорий явственно засуетился. Ну да, Таба почувствовал запах падальщиков, как только забрался на берег гнилой речки, но почти забыл о нем под впечатлением от встречи с новым знакомым. Да и сейчас не придавал особого значения. Ну, гиены. Гиены не нападут на здорового путника. Вот д*рьмо. На здорового. Одноглазый старик под это определение не подходит никаким ра... боком. Табасаму никогда особенно не боялся гиен, сколько раз уже он обманывал этих туповатых пожирателей падали, а несколько раз даже давал им бой, и вот, пожалуйте, жив-здоров. Но вот Григорий... Гиены чуют малейшие признаки слабости на огромном расстоянии, их не обманешь. Даже под его охраной старый лев будет для них искушением.
- Твою же так-разтак налево, с мартышками вприсядочку...
Дядя что-то говорил про намерение заявиться в местный прайд с целью обретения крова. Оставалось надеяться, что он не имел ввиду узурпацию власти, ибо теперь Таба не видел иного выхода, как провести старого сморчка до других львов и сдать с лап на лапы. Заодно и найти вожделенную воду.
- Погоди, дядя. Я пока с тобой, мало ли...

- Твою же так-разтак налево, с мартышками вприсядочку... - услыхав старика, Табасаму как-то странно засуетился. - Погоди, дядя. Я пока с тобой, мало ли...
- Это вовсе необязательно, - успокоил его Григорий. Ему не хотелось тащить крепыша за собой - туда, где, возможно, их встретят ощеренные челюсти падальщиков. С другой стороны, гиены могли просто на время преодолеть границы прайда, дабы поживиться какой-нибудь падалью, и тут же убраться восвояси... Словом, вариантов было уйма, и не все из них казались таким уж страшными. В конце концов, он, Григорий, и так сильно рисковал, заходя на чужие территории. Он уже открыл было пасть, чтобы уговорить Табасаму вернуться на его собственную тропу, но...
- Постойте! – негромкий оклик заставил их обернуться. Львица - не слишком молодая, надо отметить - торопливо вышагивала в сторону незнакомых самцов. Взгляд ее насыщенно-карих, "чайных" глаз светился тревогой и сдержанным интересом. – Вы из Прайда? Я хотела бы видеть его короля. Или того, кто может принять в Прайд...
Григорий удивленно покосился на своего спутника и вновь перевел взгляд на матерую самку. Мда, забавное совпадение... впрочем, чего только не бывает на этом свете. Гриша с некоторым любопытством оглядел светло-серую шкуру львицы, ее небольшие, но крепкие и натруженные лапы. Она была моложе его на пару лет и отнюдь не казалась истощенной или больной. И если его, полуслепого старика, с легкостью могли прогнать прочь, то у этой самки были все шансы попасть в прайд. Охотницы всегда были на вес золота, а в особенности - опытные.
- Мое имя Атива, - тем временем, представилась львица. Григорий ответил ей легкой, любезной улыбкой.
- Григорий, - в очередной раз озвучил он свое необычное имя. - Нет, мы не из Прайда, увы. Но лично я как раз планировал... - Гришка не договорил, резко замолчав и опустив взгляд. Его единственный глаз как будто остекленел, а покоцанные уши слегка шевельнулись, улавливая какой-то тихий, одному старику различимый шум. Ему показалось, что он услышал чьи-то шаги... так и было. Из высокой травы с шорохом выскользнули несколько темных, пятнистых силуэтов. На широких, зубастых мордах гиен сверкнули довольные ухмылки... Григорий молча попятился, бросая напряженный взгляд то на одну, то на другую оскаленную харю. Их окружили.

Табасаму? Не очень обычное имя для льва. Вообще, каких только всем имен не давали – и всякие Тютики, и крученые-верченые имена. Кому какое по вкусу, да и к своему имени быстро привыкаешь. Вот она, например, - Атива. А ведь это тоже могло считаться странным именем.
Второго льва звали Григорий. Этому имени львица удивилась чуть сильнее – никогда и подумать не могла о таком типе имени.
Табасаму, похоже, был не очень доволен тем, что к ним присоединилась еще одна одиночка. Ну, а пусть. Им не помешают четыре здоровых лапы в драке с гиенами.
Львица услышала едва уловимый шорох, и, только навострив уши, увидела кучку гиен. Атива огрызнулась – ненавидела этих тварей. Табасаму внезапно начал словесный понос, на что Ти только недоуменно вскинула брови, но оставалась на своем месте, на всякий случай встав в боевую стойку. Атива прищурилась, осматривая хищников. Неужели они хотели испугать их? Или, что смешнее, пообедать львами? Так пусть же не надеются на успех!
По крайней мере, львица надеялась, что все так и будет. И гиен они смогут прогнать. Больше всего, конечно, львица рассчитывала на льва Табасаму, а потому не препятствовала ни его потоку слов, ни каким-либо вообще другим действиям.
- Вот шакалы! – Прошипела себе под нос львица, вытаскивая когти. Конечно, зубастые могли понять это как угрозу, но даже в свои шесть с огромным хвостом лет львица могла отразить нападение гиен. Они словно назойливые и очень большие мухи, или шило в пушистых попах львов – постоянно докучают и надоедают, а львятами часто пытаются пообедать. Но чаще всего безуспешно.
Раньше любой упоминание о гиенах развивало в ее мозгу тему о Трероре, но сейчас голова львицы была заполнена лишь только мыслями о том, что стоит бы отвязаться от них. От гиен.
Неужели они просто так расхаживают по землям Прайда? В пещере у Скалы Предков? Они же сильная угроза для всего Прайда. И куда только смотрит король? Может, у них вообще нет короля?! Это было бы ужасно!

Ожидаемой поддержки своих нынешних товарищей лев не дождался, да она ему и не потребовалась. Далеко не резиновое терпение гиен лопнуло, и трупоеды, визжа, рыча и хохоча, захлебываясь слюной и азартом, кинулись в атаку. Табасаму замолчал, ругань больше не требовалась, а вот дыхание - очень даже. До того момента, когда гиены не смогут остановиться, оставалось несколько мгновений, и львы тесной группой ждали этого. Таба лихорадочно думал. Сейчас от них будет требоваться очень резкий маневр, если они не хотят встретить кучу гиен в лобовой схватке. Трое львов смогут без проблем разогнать этих падальщиков, но старика, вероятнее всего, успеют сильно порвать. Так что наступало время для демонстрации самого впечатляющего различия между гиенами и львами, то бишь наличия мозгов у последних.
Табасаму мельком пожалел, что он не в центре. Тогда можно было бы смешать падальщикам строй... хотя это и так сложно назвать строем. Ну да ладно. Оскалы пятнистых тварей были уже на расстоянии пары прыжков. Пора.
- В стороны! Пропустить их! - во всю мощь легких взревел лев, прыгая от Ативы. Все-таки хорошо, что крепкая, сильная львица в центре. Ее прыжок снесет Григория, если того подведут лапы или реакция, и тогда они вдвоем закончат дело.
Что-то подвернулось под лапы, Таба едва не грохнулся, разворачиваясь всем телом. Мимо пронеслись удивленные падальщики, которые даже вряд ли успели сообразить, в чем дело, куда делись львы и что теперь делать. Толпа - это толпа, тем более гиен, которые так же резко переходят от боевой ярости к паническому ужасу, как и наоборот. А за ужасом у него не заржавеет. Табасаму зарычал настолько громко и злобно, насколько хватало дыхания и вековой львиной ненависти к падальщикам, обрушиваясь на них с тыла. Мощный пинок отправил первую гиену в нужном направлении, челюсти клацнули у самого носа еще одной. Не позволяя трупоедам даже помыслить о сопротивлении. Заставляя бежать в единственном оставшемся направлении, туда, где ждет гнилая вода и крокодильи челюсти. Вероятнее всего, они об этом забыли. Или просто не знали. Или ужас перед неожиданной атакой был так велик, что гиены просто не приняли крокодилов во внимание. Табасаму не обращал особого внимания, где остальные - вышли из-под первой атаки, и ладно.
Какая-то гиена попробовала повернуть, оскалиться. Таба обрушился на нее всей силой, совершенно сейчас не оправдывая свое "улыбчивое" имя и обычное благодушное настроение. Похоже, он ударил так, что сломал ей хребет. Тварь только успела что-то прохрипеть.
- Ск..ха-ар... - прежде, чем еще один удар оборвал ее несчастливую жизнь.
А первые ее товарки и товарищи уже падали с обрывистого берега в мутную, вонючую воду.

Когда Табасаму издал свой рык, Григорий с неожиданной для старика прытью отпрянул в сторону - ему даже не потребовалось вслушиваться в команду крепыша, он все понял и так. Гиены пятнистым вихрем промчались мимо львов, не успев вовремя затормозить - равно как и осмыслить их неожиданный маневр. Однако, едва завидев перед собой обрывистый берег реки, падальщики с визгом ударили по тормозам. Тех, кто бежал во главе толпы, это, увы, не спасло: их банально снесли задние ряды. Несколько гиен, завывая, скатились по склону и шумно плюхнулись в гнилую воду. Остальные же попытались как-то увернуться, предотвратить свое падение - и тогда в дело вмешался Табасаму. Его мощные лапы работали с пугающей механической точностью, и Гришка невольно позавидовал его силе. Впрочем, и его собственное тело, хоть и одряхлело, но еще было способно на раздачу увесистых пинков. Так что, лев молча присоединился к более молодому собрату, помогая тому оттеснить гиен к берегу. Тем приходилось толкать и пихать своих же, дабы хоть как-то увернуться от острых львиных когтей, а следовательно - встать на место уже упавших в реку падальщиков. Нескольким из них все-таки удалось выскользнуть из окружения, правда,отчаянно балансируя при этом на краю обрыва. Две гиены не удержали равновесия и рухнули вниз, остальные три со всех лап рванули прочь, заливаясь истерическим хохотом. Все остальные так или иначе полетели в воду - сами ли, с помощью ли Григория и Табасаму... Неважно. Главное, что внизу их поджидали голодные крокодилы. Еще одной гиене, правда, удалось отплыть обратно к берегу, пока рептилии разделывались с ее товарищами, и выбраться на сушу. Ее горящий в сгущающемся сумраке взгляд метнулся к замершим на вершине берега львам.
- Вы еще пожалеете об этом! - рявкнула она. - Скар узнает о вас, рано или поздно, вы понесете наказание!

Григорий, тяжело дыша, замер у края обрыва, наблюдая за тем, как последнюю выжившую гиену затаскивает в воду один из местных крокодилов. Он не испытывал жалости или сострадания, хотя зрелище не вызывало в нем никаких положительных эмоций, будь то злорадство или упоение победой. Он просто смотрел вниз и пытался выравнять дыхание - подобные "сражения" уже не проходили даром для его стареющего организма.
- Атива, Григорий... Пошли, - негромко позвал стариков Табасаму. Григорий молча развернулся и двинулся за ним, размышляя над последней репликой гиены. Скар... кто он такой? Во главе гиеньего клана обычно всегда стояла самка. А значит, бандитка подразумевала кого-то другого. Только вот кого? Пожалуй, им и вправду стоило убраться подальше от места кровавой трагедии, и чем скорее - тем лучше. Григорий оглянулся на Ативу, проверяя, идет ли та следом и нет ли на ее теле следов укусов. Сам-то он, слава львиному божеству, избежал даже самой крохотной царапины, что, безусловно, радовало.

> за Табасаму

Для Маджи поиски сестры являлись, конечно, важным делом, но надежда на то, что братья её найдут угасала с каждым днём всё больше и больше. И вроде бы Самаки никогда не была замкнутой в себе, скучной одиночкой, но в такой момент искали её... только Оби и Маджи. Вот тебе и друзья познаются в беде.
Озадаченно глядя в ночную пустоту, лев брёл следом за Оби. Их родной прайд почти распадался, а отец.... он им был не нужен, как и они ему. Ничего не держало Маджа  на той земле. Но он был опечален, опечален неизвестностью. Что с ними будет? Куда они зайдут? Увидят ли ещё свою сестру? В любом случае самцы отступать не собирались, ну не провалилась же самка сквозь землю в Китай?
Луна ярко светила, а звёзды освещали львам путь. Маджи грузно свесил морду вниз и шёл принуюхиваясь. Он не был таким активным как Оби, но был более решительным и вообще являлся авантюристом.
Как и полагалось в подобных ситуациях "путники шли день и ночь", но это была лишь дымка, на самом деле они жутко уставали и тоже отдыхали. Лапы уже казались свинцовыми от тяжести, которую начал чувствовать голубоглазый. Он жутко устал и хотел есть.

Поглядев на брата насмешническим взглядом, Мадж огляделся. Он наконец поднял морду с земли. Окружающая местность была гривастому совсем не знакома, мышцы невольно напряглись. В воздухе повеяло чужими запахами и лев медленно повёл глазами. Хвост кота задёргался в предвещании чего-то, а лапы ступили на погорелую землю. Тут был пожар, возможно тот, что разделил его и Самаки, а возможно и другой.
- Пойдём. Мы должны идти, мы не можем оставаться тут или поворачивать, - тяжело протянул самец и двинулся вперёд. Перед глазами предстала река от которой жутко нисло гнилью. Перейти её можно было лишь по бревну, что кот и сделал.

——→ Бескрайние луга

Да, до прудика шлепать было меньше, но толкаться среди кучи местных тварей, у которых так же першит горло как и у нее, гиене не хотелось. Никто не знал, как ей надоела эта мельтешащая толпа вокруг ее персоны. В жизни столько знакомств у нее не было, вот оно что значит - выползти в свет. Ну его, лучше в норке залечь, носа не показывать. Хотя ее долг был, подстроится под Шани. Ну да, нужно что-то менять. Только вот с таким окружением, вряд ли они что то наверстают... Итак.
Небу остановилась, широко расставив лапы и вдохнув полной грудью! Фуууууууууууууууу......
Да, конечно к разным запахам не привыкать, тухлятинку они, гиены, все любили пожевать. Где другой отвернется, гиена сожрет. Но... это... Гиена потрясла головой, пытаясь "сбросить" с себя дибильное выражение окосевшей от удушья морды. Не удивительно, что теперь никто сюда не ходит. Да впрочем... сюда и раньше то особо никто не таскался. Кому охота упокоиться в бездонном желудке крокодила? А ведь это их логово, тут этих зубастых тварей полным полно. Покуда не было этой засухи, их спины словно бревна в рядочек, тут и там виднелись над поверхностью воды. Теперь солнечные ванны особо не попринимаешь - мигом превратишься в иссушенное чучело. Поэтому зубатых хозяев этого тухлого водоемчика и не видать наверное, шкуру берегут. Небу наморщив нос, словно балерина на одних кончиках пальцев с отвращением на взлохмаченной физиономии, пошла к откосу, туда, где ей казалась вода ну более менее чистая и без этих тошнотворных испарений от грязи и гниющих трупов под толстым слоем тины. Почему такой застой?
Небула не долго думала. Опустив в воду покрытый трещинками абсолютно сухой язык, она чуть не подавилась! Ну и вкус у этой жижи! Нет, похоже все таки придется вертать в зад, к пруду. Эту гадость хлебать она не собирается.
Хотя... странно это...
- Когда я была здесь с Вашади, воду еще можно было пить. Что-то тут не то... - если пересохнет еще один источник воды, пускай даже такой, тогда можно будет смело лечь всем в пустыне, ведь Ахейю его знает когда первая капля упадет с неба!
Небула решила, что можно должно быть поискать место получше, если пройти вдоль устья, вверх... Недалеко. А то же нужно еще обратно шлепать. А проверить не помешает.
Идя над тонкой линией каменной насыпи прямо над рекой, гиена то и дело бросала тревожный взгляд вниз. Спокойная и тихая речушка на самом деле большая кормушка для рептилий, если только она сделает один неверный шаг - подсокользнется, или же на пути будет не слишком устойчивый "мостик", и она упадет вниз прямо открытую пасть. Ужин подан. На это и расчитывают эти хитрые создания.
Нет уж, не видать им обеда! Небу ускорила шаг... И кубарем покатилась по откосу вниз, край которого она то и не приметила, прямо к набережной реки!
Чудо что она в воду таким темпом не попала!
Небула едва коснулась кончиком носа влаги, разлегшись на песке - передние лапы в сторону, тело в какой-то неестественной позе, причем одна задняя лапа оказалась перекинута за спину вперед...  Позорище! Что тут еще скажешь?!
Зато она нашла причину, почему ушла вода, а та что была, превратилась в гниющее болото.
Прямо напротив самки, из воды, возвышалась гора из обломков деревьев, костей животных, очевидно тех самых, пожранных крокодилами, камней, травы, и чего там только не было и все это щедро "присыпано" тиной! Вот такое архитектурное сооружение было навалено где то посередине примерно, да, оставив две крошечных промоины по бокам, через которые и протекало немного воды в этот "бассейн". Похоже на сим все и держалось.
- Вот это... мда... И че мне теперь делать?! - Неб медленно подняла голову вверх, с вытаращенными глазами глядя на кучу мусора. Она от изумления даже и не подумала лечь в более удобную позу. А уж тем более отойти от воды подальше!