—→ Холмы

Следуя за Такэдой, Иша пыталась не порваться на сотню маленьких львят. Это было трудно. Места были незнакомые, и самка вертелась из стороны в сторону, пытаясь запомнить дорогу и заодно рассмотреть окрестности — красиво же, черт возьми. В то же время нужно было еще и поддерживать разговор, внимательно слушая, что ей говорят. Впрочем, черный не особо ожидал ее ответа, да и разглагольствовать, как ни странно, особенно не стал — договорил и умолк, предоставив тем самым возможность самке пройти остаток пути до леса и разглядеть все, что ее интересовало.
Так далеко в холмы она забиралась впервые. И уж тем более никогда не была в лесу. Действительно, ни разу. Стоило только впереди показаться темной полосе деревьев, как Иша и думать забыла о холмах и принялась восторженно пялиться уже на них. В самом деле, зрелище того стоило. Для льва, который видит это ежедневно, это вряд ли было чем-то впечатляющим, но Иша большую часть жизни видела только те деревья, что росли на дальних пастбищах. Как правило, это были невысокие, чахлые деревца. Эти были совсем другими, по сравнению с виденными Ишей они казались по-настоящему гигантскими, а их сочный зеленый цвет радовал глаз.
— Вот это дааааа, — восхищенно выдохнула самка, вступая под раскидистые кроны.
Она пригибалась к земле даже против собственной воли: трудно было преодолеть желание стать еще более незаметной на фоне этих гигантов. Зеленый полумрак окутал ее со всех сторон. Стволы возвышались со всех сторон, оставляя львам лишь небольшую тропку, почти полностью терявшуюся среди буйства зелени. Травы тут было куда меньше, чем в саванне — оно и понятно, сообразила львица, ей здесь не хватает света. Зато хватало других растений, не нуждавшихся в этом. Пахло влагой; некоторые стволы сплошь поросли мхом и лишайником, пару раз взгляд Иши натыкался на причудливо изогнувшиеся шляпки грибов.
— Ну, почти пришли, — путь через лес оказался довольно недолгим.
Подножье заросло не так сильно. Деревья здесь были мельче и совсем другими. Если на равнине они вымахали по несколько десятков метров, как показалось Ише, то тут их вид был куда привычнее — более раскидистые, низкие. На такие легко залезть даже льву, хотя самка никогда не рискнула бы ступить на обманчиво тонкие веточки.
— Здесь? — удивленно и обеспокоенно уточнила бурая, озираясь, — в лесу? Что она здесь забыла?
Она недоумевающе качнула головой. Место странное и неподходящее для льва; впрочем, для самки на сносях, наверно, подходит неплохо: зато мало кто из крупных хищников сюда сунется.
Иша попыталась что-нибудь разнюхать, но запахи были такими старыми, что различить их можно было с величайшим трудом. Такэда, прогулявшийся по траве, окончательно смазал картину.
— То есть, тебе мало того, что ты зашел на чужую территорию, хочешь еще, чтобы тебя гоняли и за браконьерство, — скептически уточнила Иша в ответ на предложение поохотиться; впрочем, отказываться она не стала, потому что тоже была голодна, — ладно... только учти, я никогда еще не охотилась в лесу. Даже не знаю, что здесь можно раздобыть. Главное, чтобы нас кто-нибудь не раздобыл.

Даман... даман, даман. Это такое маленькое, пищащее. Конечно, пищащее — попробуй-ка не попищать, когда на тебя налетает здоровенная львица и впивается клыками в загривок. Для Иши, впрочем, все мелкие звери были на одно лицо. Она предпочитала не вдаваться в подробности и не разбиралась в видах и подвидах. Травоядных она делила более-менее условно: на тех, кого сожрать можно, и тех, кого нельзя. Хищников — примерно так же.
— Ага, — тем не менее, нейтрально отозвалась она в ответ.
Ну, если Мисава выползла на охоту — то тогда становится понятно, что она здесь делала. Скалы, в частности расщелины и трещины в них, всегда изобилуют мелким зверьем, а особенно здесь и сейчас, когда воздух еще был влажным после недавних дождей, а зелень обильно разрослась. Бурая даже сейчас чуяла сразу нескольких разных зверей, причем все были ей незнакомы, хотя запах выдавал в них животных маленьких и пугливых. Они всегда пахнут по-особенному, немного резко. Поведя носом, Иша даже заметила промельк рыжеватой шкурки в кустах неподалеку, но от стремительного броска удержалась: расстояние все равно было слишком велико, чтобы успеть, а позорить себя неудачной попыткой на глазах у Такэды не хотелось. Да и влажно здесь... Еще в грязи растянется. Вон, даже, похоже, оползень сошел недавно.
Лев, впрочем, согласился с ней. Склоны, да еще и принадлежавшие чужому прайду, впрямь были не лучшим местом для охоты. Обойдя самку по кругу, черношкурый фривольно шлепнул ее хвостом, отчего Ишу захлестнули совершенно противоположные эмоции. Хорошо, что лев ушел вперед и не видел, каким озадаченным взглядом она его провожает... и как напряженно поджался ее живот от разлившегося там чуть болезненного тепла.
Мысль была свежей и в чем-то даже интересной. Львица не рассматривала Керу как потенциального партнера — он был для нее как отец. На Такэду она тоже сперва не обратила внимания: в конце концов, когда они впервые встретились, она была еще сопливой девчонкой, да и сейчас, наверно, он воспринимает ее примерно так же. Что уж тут может быть? После того, как увидела его валяющимся с раздвинутыми лапами, чуть было не лишившегося одной из них — тем более.
А вот теперь вдруг почему-то заинтересовалась. Было что-то такое в движениях самца, что раззадоривало ее, заставляя львицу чувствовать себя словно на охоте: как будто охотится она вовсе не на еду, а на вот эту штуковину между лап самца, которая, собственно, должна утолить ее жажду приключений, а заодно и наградить ее парочкой котят.
Вот на этом моменте львица немного поостыла. Мозги дозрели, тело, вроде бы, тоже — спариваться уже хотелось. А вот брать на себя воспитание львят — нет. Более того, ей почему-то казалось, что обходительный и вежливый самец, скорее всего, испарится в тот самый момент, когда узнает, что у него будет пополнение в семействе. И — здравствуй, новая счастливая жизнь со спиногрызиками. В отличие от Мисавы, Иша не была уверена, что способна геройствовать в одиночку.
—  Идем, такого места ты еще никогда не видела! Когда еще посчастливится там побывать? — позвал ее лев.
Встряхнувшись, самка припустила за ним, но прежде, присев, вновь обильно отметила одно из деревьев. Конечно, даже речи не было о том, чтобы Керу прошел за ней весь этот путь через холмы — скорее всего, он не сунется сюда, ведь он тоже помнит, какая встреча их ожидала здесь в прошлый раз. Сейчас Иша преследовала совершенно другую цель: дать понять Манге (если он действительно найдет Мисаву и придет сюда — даже сейчас Иша продолжала в этом сомневаться, хотя надежда, понятное дело, была сильна), что они здесь были — и куда они ушли. И, сказать по правде, просто приперло, так что заодно и благовидный предлог нашелся. След может потеряться, а вот оставленная мочой метка будет благоухать еще долго — главное, не получить потом трендюлей за подобные сообщения на чужой территории. А уж дочкин запах матерая узнает из тысячи, как говорится.
— Ладно, идем. Посмотрим, что там ты такое хочешь мне показать, — надеюсь, не задницу, — немного сварливо, стараясь этим скрыть интерес, охвативший ее, проворчала бурая, вслед за самцом поднимаясь на гребень.
—→ Изумрудные луга

Отредактировано Иша (14 Июн 2016 19:29:31)

Изумрудные луга

Некоторое время, он гордо, как паровоз, впереди колонны всей волок за собой тушу. Ну, если колонной можно считать поеденную антилопу и Ишу, которая, похоже, решила и не притрагиваться к добыче. А что? Самец сильный, самец тащит. Такэду раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, это была идея Иши принести мамочке, которая потом наверно, примется за его битье, подарочек, и львица сама должна была принимать в процессе участие. Но с другой, таща тушу он как бы занимал положение главенствующего самца, сильного и могущего в случае чего… тащить? Покосившись на задницу Иши и шумно дыша в шею мертвой антилопы, Такэда пытался понять, кто кого будет защищать в случае чего, он ее, или наоборот? кошка была крупной и стыдно сказать. сзади весьма симпатичной. Чем больше он на нее смотрел с этого ракурса, тем больше пошлых мыслей роилось в его голове.
Парочка перевалила через гребень, устремившись вниз к намеченному месту встречи и черному стало полегче. Затрещали мелкие веточки, упавшие с деревьев и высохшие, под натиском рогов антилопы. Такэда спешил за своей спутницей. В какой-то момент ему показалось, что Иша сейчас проскочит место где они должны были ждать Мисаву, и побежит дальше. Но этого к счастью не случилось и Така благополучно дотащив тушу до отломанной им же ветки, бросил ее как раз на то место, где Мисава получила от него по своей крупной, но от этого не менее привлекательной заднице.
Эх, знал бы черногривый чем занимался Мелефара, пока он туши по горам таскает, точно бы слюной захлебнулся и самолично откусил себе яйца. Ну, или Манге.
- Да. – сказал он, тяжело дыша и оглядываясь на просеку, которую оставили в траве рога «вкусной твари» как мысленно обозвал ее лев. Да, энтузиазма поубавилось и черногривый отошел к дереву, на которое когда-то взмыл как птичка, дабы спасти свою задницу. Задницу, которую сам же до этого пытался уничтожить. Идиотизм. Даже вспоминать не хотелось. Немного подумав и покрутив головой, Такэда заметил, что чуть ниже по склону от них есть вполне себе крупный и приличный куст и передумал усаживаться под деревом. Вечерело и в джунглях быстро темнело, так что ему со своим окрасом было бояться нечего – силуэт Таки уже давно терялся среди кустов и под деревьями с густыми кронами, куда лучи солнца днем то с трудом проникали, не говоря уже о вечере, накрывшем склоны гор как огромное одеяло. А вот Ишу пока еще было видно весьма сносно. С одной стороны это было хорошо, если конечно Манга нашел Мисаву, а с другой плохо. Вдруг леопард еще бродит где-то по джунглям, или вообще забрался на какое-нибудь дерево и спит, оставив свою миссию до утра. А еще хуже, встретил симпатичную, местную кошечку, которая сейчас вертит перед его мордой своим пушистым хвостом, а Мелефара, раскачиваясь на ближайшей ветке, осыпает ее пламенными речами. С него станется…
Такэда посмотрел на Ишу и подумал о том, что может быть это и хорошо, потому что именно сейчас у него был последний шанс познакомится с львицей поближе. Может быть даже потискать это довольно крупное, но менее неприступное, чем Мисава, создание. Ну, получит по мордасам, и что? Не убьет же она его. Они…
- Похоже, еще рано. – сказал он: - Так что я думаю, нам не помешает устроится на ночлег. – черный лукаво улыбнулся и подойдя к Ише справа, с верхней стороны склона, осторожно притерся к ней боком, не сильно шлепнув кисточкой хвоста той по бедрам: - Леди, прошу пожаловать в кусты! – усмехнулся он в усы, лапой указывая на раскидистое укрытие, места в котором по идее должно было хватит им обоим. Действия эти были более чем двусмысленными и с большим подтекстом. И кусты, и довольно наглый шлепок по бедрам, который был весьма аккуратным, но чувствительным, и его разгоряченное после прогулки с грузом тело, как бы намекали. Касание хвостом ее бедер само по себе намекало на многое: лев не пытался его скрыть, но в то же время не усердствовал, под брюхо и на внутреннюю сторону бедер не лез. Этакое проглаживание по бедру, без залезания под «несуществующую юбку». Взмах лапы был четким, и в какой-то мере повелительным. Такэда намеренно вложил в это движение как можно больше четкости и уверенности, чтоб жест можно было истолковать, как намек на то что в случае неподчинения она будет запихнута в кусты силой. В то же время тон черного кота был лукавым и шутливым: «Мол, сама выбирай, что тебе думать и что делать».
А дальше… собственно черногривый замер, ожидая что скажет и сделает Иша. В конце концов, даже если бросится на него, то в низ он, как в случае с Мисавой, не полетит. Ведь Така предусмотрительно встал выше нее по склону.

— Холмы.

(Пост от лица Фамильяра)

- Провоцировать?  - удивился Манга, торопливо перебирающий лапами рядом с Мисавой. Вот уж была новость! Леопард как то не замечал за своим приятелем попыток развести самок на драку. На секс – пожалуйста, сколько угодно, но не на совместное валяние в грязи с целью откусить друг другу кисточки с хвостов или куда интереснее – выцарапать глаза. Манга подумал о том, может ли Такэда убить самку, но решил что нет, чуть было не покачав головой, а вместо этого жеста, только резко ей тряхнув, будто отгоняя неожиданно нахлынувшую сонливость.
- Да уж. Ночной кошмар. – усмехнулся Манга, покосившись на Мисаву и добавив: - Это я его иногда так называю.  Вот и Иша кстати, по началу, так же как и вы, сказала. – он притормозил, чтоб не врезаться в довольно большой папоротник, неожиданно возникший у него на пути и поплелся за Мисовой, буквально дыша ей в хвост. Это положение позволяло Манге болтать, и что самое главное, с каждым вдохом вдыхать запах Мисавы. Поначалу он так увлекся, что чуть было не впечатался ей прямо под хвост, ибо соотношение размером двух кошек было именно такое, но опомнившись, затараторил снова:
- Я вообще считаю, что проблема не в нем. Нет, ну и в нем, конечно. – начинался крутой подъем. Да еще и в сумерках, что опустились на джунгли, укрыв все вокруг тьмой. Но, Манга к таким условиям привык. В этой ситуации он был как у себя дома, а потому болтал без умолку: - Просто нужен правильный подход. Этот как раковина с побережья – крепкая снаружи и вроде неприступная, но внутри самая вкуснота. – на этом моменте леопард не на долго замолчал, поняв что вскоре они придут на место и возможно, они подошли уже так близко что его голос услышит Такэда или Иша. А может и нет.
Манга замялся. Надо было наверно побежать вперед и предупредить парочку, потому что Такэда мог… Ну мог в общем, причём вполне. А что? Не одну львицу соблазнил этот черный проказник и не раз попадал в конфузные ситуации, сбегая с распаленной самки, за что потом получал и от ее родителей и от суженого и он нее самой за собственно несделанное дело.
- Совсем близко? – переспросил Манга. Да, от «занюхиваний» пришлось оторваться и прошуршав по кустам обогнать матерую выбравшись вперед. Но не сильно отрываясь от нее: - Что-то я их не вижу. Ну не ощущаю в смысле. Такэда, конечно, тот еще молчун, но Иша… - он пробежал вперед по склону еще шагов шесть а потом ловко вскарабкался на дерево, с которого, свесившись вниз отрапортовал: - Ими и правда тут пахнет, но… может, поохотится отошли?

Да ничего она не подумала, а просто, спокойно и невозмутимо забралась в кусты, с элегантностью, присущей молодым самкам, тихо и аккуратно. Не то, что ее мамаша. Хотя, нет. Мисава, наверно, тоже была способна на многое, и на ласки и на элегантность, и помурлыкать, если ее приласкать. Просто Такэде этого всего не досталось. Ну, не показали, в смысле.Не за что было, да и поводов особых не нашлось, поковыряться с бронированным панцирем матерой, чтоб пробравшись под него поглядеть, какова ее душа на самом деле. Вот и сейчас, Иша сыграла с ним злую шутку, просто проигнорировав все его намеки и заигрывания, и лев остался снаружи, стоять как обоссанный, и вглядываться в темноту склона, все еще не понимая: ему то самому что теперь делать?
А делать по сути было нечего, и Такэда, предусмотрительно убрав тушу за кусты, с тропы, ну, чтоб в глаза не бросалась, еще раз осмотрелся и полез в кусты сам.
- Ну… найдет, куда денется. – ответил он, когда голова его протиснулась в куст, почти так же тихо как и сама Иша до этого. Ненадолго он замер, разглядывая самку, которая улеглась в весьма соблазнительной позе, словно дразня его. чтоб спровоцировать, ага. Да, Такэда так бы и подумал, если бы не палочка, которую она нашла себе явно для снятия стресса, и резко дернув хвостом, принялась ее грызть. Такэда знал несколько способов более приятных, чем этот, но предложить львице так и не решился, потому что ее морда не предвещала ничего хорошего тому, кто сейчас попробует подкатить к ней с таким нескромным предложением.
Был и еще один немаловажный факт. В любой момент здесь и правда могла появиться Мисава, и Такэда, мягко говоря, совсем не хотел встретится с ней верхом на ее дочери. Нет, эффектно, конечно же...
"Эй, Мисава, я Ишу нашел! И нашел, и привел, и вые... кхм." Черный попытался вообразить что будет, когда полностью влез в куст и обнаружил, что ему придется сыграть в весьма забавную игру чтоб улечься удобно – сначала осторожно перебраться через Ишу, нависнув над ней, пусть не в весьма красноречивой позе, но все же. А затем улечься вплотную, прижавшись к ней боком. Проделывая это, Така невольно задумывался о том, был ли у Иши партнер. Судя по ее реакции, да, однозначно был. Не вызывали же его откровенные позы у реки, в которых ему пришлось находится по вине Мелефары, какого либо стыда, или хихиканья. Нет. Иша смотрела на него спокойно, не то с интересом, не то оценивающе. Но с другой стороны, если у молодой самки уже все было, то чего она все время его так разглядывает? Понравился что ли? Такэде, такой поворот событий, естественно льстил.
Ему нравилось быть объектом внимания как молодых, так и зрелых самок. А после, когда какая-нибудь все-таки решалась провести с ним ночь, нравилось удивлять ту или иную, умением ласкать партнершу, или выносливостью, что всегда имела успех у уже не молодых и опытных самок, которых ласковыми поглаживаниями и тисканьем уже никак не удивишь…
Вздохнув, он наконец-то улегся рядом с ней, прижимаясь к ее теплому боку несколько небрежно. Будто между ними уже установилась некая связь, позволяющая ему хоть за загривок ее потаскать, а ей хоть на него лапы закинуть.
- Меня больше беспокоит, что Мисава может найти Мангу раньше. – Такэда зевнул, откровенно и во всю пасть:
- А я не хочу получить своего приятеля по частям. а товя маманя такое может устроить, да... – он облизнулся и покосился на Ишу, которая все еще грызла палочку, словно хотела выместить на ней всю злобу и обиду за все невзгоды ее жизни: - Да не нервничай… - тихо прошептал он, после некоторой паузы, и разглядывания собеседницы, во время которого Такэда не мог не отметить, что эта самка нравится ему все больше и больше: - все образуется.
А сам подумал о том, что как только вручит половозрелого ребенка в лапы мамаши, сразу же рванет… Куда, кстати? Может и правда, к леопардам? Манга, вроде, обещал все устроить. Может и девочку найдет покрупнее, чтоб сразу же не лопнула под ним, благо Такэда никогда особо огромными размерами в области паха похвастаться не мог. Мысли тем временем все равно возвращались к Мисаве и Ише. Задница льва требовала приключений, причем чем дальше, тем больше и явственнее. И что-то внутри Такэды, некий внутренний компас, подсказывало, что его задница уже все себе нашла. Нашла в тот момент, когда попытка покончить с собой сорвалась, и он встретил Мисаву. И теперь этот порочный круг бесконечной кутерьмы не кончится никогда. Просто, задница ему ничего пока что не сообщает. Вот к примеру, зачем он так лег? Ведь этой бурой плутовке просто достаточно слегка поерзать, перевалиться к нему животом и вытянуть лапы и один из самых дорогих органов его тела окажется в ее распоряжении. Впрочем и черный самец мог легко спровоцировать сейчас самку на что-то подобное, но делать это не спешил, находясь в глубокой задумчивости по поводу своего ближайшего будущего.

— Неправда! — как-то совсем уж робко возразила Иша; особой уверенности в ее голосе не было, — мама может его прогнать, но убивать никогда не станет.
Впрочем... она ведь уже очень давно не видела Мисаву. Матерая помнилась ей здоровенной хмурой львицей — вечно недовольной, хотя под толстой шкурой напускного безразличия Иша всегда умудрялась разглядеть любящее материнское сердце. Хотя спуску своим детям Мисава не давала, все же подзатыльников попусту не давала — а уж загривок Иши их ощутил немало, и все за дело, благо, бурая тоже не сидела на месте и порой доставляла порядочно хлопот.
Но то детишки, которых, как известно, шлепают вполсилы — а то прибьешь ненароком, и кого же тогда воспитывать? — и совсем другое дело — незнакомый взрослый хищник, к тому же, леопард. Манга, впрочем, тоже, по ощущениям Иши, не лыком был шит, и вряд ли подпустил бы матерую близко.
Воображение самки нарисовало яркую картинку — как удирающий со всех ног леопард на ходу излагает Мисаве все то, что должен рассказать, чтобы уговорить ее пойти вместе с ней на место встречи.
Она нервно дернула хвостом, вновь запустив клыки в древесную кору. Сейчас львицу вполне устроили бы лживые заверения из серии "все будет хорошо". Она переживала и нервничала, вместе с тем надеясь на скорую встречу с матерью.
Впрочем, теплый бок Такэды, вдруг оказавшийся в опасной близости от ее собственного, тоже послужил неплохим утешением. Самка вдруг затихла, даже веточку грызть перестала. Хвост ее, напрягшись, чуть дернулся. Раз, а затем еще и еще — чуть заметно, так, будто хищница решала, что ей делать дальше.
— Спасибо, — наконец, чуть слышно проговорила она.
Некоторое время она молчала. Напускное спокойствие черногривого заставило и ее угомониться, так что львица сама не заметила, как оставила в покое уже изрядно измочаленную веточку и приняла более свободную позу, вытянувшись бок о бок с самцом. Тепло его шкуры было еще одной причиной, чтобы понервничать. С одной стороны, ничего плохого в этом не было — даже приятно после долгой дороги расслабиться, привалившись к чьему-то теплому, чуть подрагивавшему в такт дыханию боку. С другой — явная двусмысленность их действий одновременно и будоражила, и настораживала. Стоило перестать нервничать по поводу предстоящей встречи — и мысли Иши вновь вернулись к тому, что рядом с ней находится самец, который, в общем-то, тоже наверняка не откажется поразвлечься.

Где-то поблизости негромко хрустнула ветка. Бурая, уже было перекатившаяся на бок, животом к Такэде, как раз собиралась затеять довольно фамильярную игру с кисточкой его хвоста, но посторонний звук заставил ее резво перекатиться обратно на живот и подобрать под себя лапы.
Кусты с хрустом разошлись в стороны, явив опешившей самке злющую и оскаленную Мисаву, с упорством пьяного медведя пролезающую в лазейку там, где лазейки, собственно, не было. Такэду, который явно не ожидал подобного приема, аж унесло на пару метров назад одним прыжком — там он и замер на миг, оскалившись, и расслабился далеко не сразу; к счастью, бурой не было видно выражения на его морде.
Сама же она отреагировала далеко не так оперативно — первые несколько секунд попросту хлопала глазами, пытаясь узнать и не узнавая мать. 
Но это явно была она — голос принадлежал ей, и запах тоже, и шрамы на морде, ушах и губах — все было до боли знакомым, каждую черточку на ее морде Иша знала наизусть. Вот только, поднявшись, она обнаружила, что смотрит на матерую уже не снизу вверх; за время скитаний бурая изрядно выросла, догнав мать по размерам.
Некоторое время они молча изучали друг друга. Низкое, грудное рычание, слетевшее с губ матерой вместе с именем дочери, заставило Ишу замереть на месте; еще чуть-чуть — и она разревелась бы в голос, так внезапно вдруг на нее накатило осознание того, как давно она не видела мать, и как на самом деле она скучала.
— Мама, — почти шепотом отозвалась бурая, касаясь материнской щеки.
Прикосновение будто разрушило какую-то невидимую преграду; истерически всхлипнув, Иша буквально повисла на шее матери, стискивая ее с таким жаром, будто собиралась задушить. Лишь через несколько секунд, в течение которых Мисава с офигевшим видом задирала морду вверх, дико косясь на дочь, а та продолжала сжимать объятия, бурая смогла взять себя в лапы и отстраниться.
Вслед за этим пришло смущение. Скрыть его можно было лишь одним способом.
— Мааааам, а мы тебе поесть принесли, — затараторила самка, чувствуя себя маленькой девочкой, как всегда, когда, накосячив, она пыталась потоком речи отвлечь мать от своего проступка, — вон там... Я так рада тебя видеть... А еще я встретила отца, ты знаешь? Он вроде тоже жил в прайде, — поведя ноздрями, Иша, впрочем, не ощутила даже намека на запах Брена, что одновременно и встревожило ее, и успокоило, — и с Кейоной все тоже в порядке. А я здесь ненадолго, но мне очень хотелось тебя увидеть, и...
Прервавшись, чтобы набрать воздуха для следующей тирады, бурая вдруг заткнулась и села, продолжив через пару секунд уже совсем другим тоном.
— Как ты? Я слышала, что теперь ты в прайде.

Краем глаза матерая отметила оскал на морде черногривого. Тот явно не ожидал, что Мисава заявится к ним вот так запросто. Хех, он и в первый раз не ждал нападения. Что-что, а удивлять матерая умела. В какой-то момент ей даже показалось, что он вот-вот набросится на нее сам — может быть, именно поэтому, приветствуя дочь, она полуприкрыла глаза, не решаясь закрыть их окончательно, и из-под опущенных ресниц следила за самцом, ожидая, что же он вытворит на этот раз.
Да, этот паршивец тоже удивлять умел. Взять хотя бы Ишу. Откуда он взял ее, да еще так быстро? Будто держал за пазухой про запас — а вдруг пригодится? — и теперь, узнав, что матерая ищет дочь, попросту вытащил ее — и вот, пожалуйста, пропавшее дитя, прошу любить и жаловать.
Нападения не последовало. Разочарованно буркнув что-то, будто ожидал увидеть бриллиант, а вместо этого увлеченно расковырял лапами кусок дерьма, черный отошел в сторонку, а затем и вовсе вышел из кустарника, оставляя львиц наедине.
Мысли Мисавы к этому моменту уже были далеко от него. Ни о каком обещанном реванше она и не вспомнила — до того ли было? На ее шее всем весом, восторженно тараторя, повисла Иша, и оказалось, что самка не просто подросла — она вымахала до размеров среднего бегемота, во всяком случае, весила никак не меньше. Где-то в затылке матерой жалобно хрустнуло, она закрутила головой, неловко пытаясь выкрутиться из горячих объятий, в которые заключила ее дочь; сказать по правде, ей давненько не приходилось испытывать подобное.
А может, и вовсе никогда. Мисава предпочитала объятия другого рода — в драке, когда одновременно полосуешь противника всеми когтями, да и зубами заодно прихватываешь. Подрастающие детишки порой обнимали ее, но в силу своих размеров хватали не за шею, а за передние лапы, это хотя бы можно было стерпеть, да и вывернуться куда проще. Хватка Иши оказалась ничуть не слабее, чем у самой матерой, так что пришлось терпеть, слушая у самого своего ухо пищание, переходящее в восторженный фальцет.
Наконец, лапы разжались, а Мисава обрела возможность свободно дышать. Но болтовня все не затихала, так что матерая начала постепенно закипать, забыв о том, что уже долгое время не видела дочь и должна испытывать исключительно положительные эмоции по поводу встречи с ней.
К счастью, Иша заткнулась прежде, чем Мисава сделала это за нее. Усевшись перед матерью и обвив хвостом лапы, бурая обрела исключительно приличный вид, девочка-припевочка, иного и не скажешь. Матерая снисходительно хмыкнула. Дочь казалась ее точной копией, а вот характер у нее был куда легче. Может быть, это и к лучшему — проще будет находить общий язык с другими животными. Самой Мисаве ее надменность порой мешала — особенно в молодости, когда она была не слишком опытна и не понимала, когда можно показать характер, а когда лучше заткнуть язык в задницу и промолчать. Несколько мордобоев и пару лет спустя она, впрочем, обрела необходимый опыт — но для Иши подобного обучения, конечно же, не хотела. В конце концов, это была ее любимая дочь.
И, кроме всего прочего, единственная дочь.

Самка подняла лапу подушечкой вперед, показывая этим Ише, что пора бы уже замолчать, если, конечно, она вообще хочет получить от матери хоть какой-то ответ.
— Да, я в прайде, — недовольно, будто жалуясь на это, проговорила матерая, — он принадлежит Фаеру, это мой давний знакомый. Моим львятам нужна была защита, и Фаер предложил мне остаться у него. Им сейчас уже по полгода, — в голосе хищницы прорезались самодовольные нотки: она искренне гордилась сыновьями, — крупные и крепкие парни. Что касается твоего отца, — многозначительная пауза, во время которой Мисава пристально глянула на дочь, невольно отмечая ее сходство с дочерью Пат, Шаррой; она уже не впервые отмечала это сходство, хотя рыжих львов в саванне было пруд пруди, потому особого значения этому не придавала, — точно скажу, что его давно уже здесь нет.
А может, он и сдох уже, — как-то равнодушно продолжила она свою мысль, но уже не вслух.
Ненадолго... Она сказала, что ненадолго здесь, — на миг взгляд бурой стал каким-то тоскливым. Конечно, у дочери уже есть свои планы и своя жизнь, и что-то подсказывало Мисаве, что "ненадолго" — это буквально минуты, потому что сейчас они обменяются последними новостями, еще немного пообнимаются, и повиснет неловкое молчание, нарушить которое проще всего уходом.
От предложенной тушки, впрочем, она не отказалась. Но и наедаться до отвала не стала — проглотив несколько кусков, отступила, облизывая усы.
— У меня тоже не очень много времени, — проговорила затем хищница, — я обещала сына научить его охоте, и теперь он ждет меня на холмах. Если хочешь, можешь идти с нами. Ну а если нет — тогда возвращайся сюда, когда захочешь, мы будем тебе рады.
Обозначив тем самым, что встречу можно уже и заканчивать, матерая, развернувшись, вышла из кустов, которые после ее появления имели крайне жалкий вид. Примерно такой же, как у Такэды. Тот выглядел немногим лучше кустарника — мрачный, нахохленный, будто его оскорбили в лучших чувствах. Можно подумать, он ждал появления самки своей мечты, а вместо этого приперлась Мисава — здрасьте, щас я вас буду любить!
— Что ж, — подытожила матерая таким тоном, что впору было подумать, что она сейчас начнет убивать всех, кто стал свидетелем ее с дочерью объятий, — гривастый, если тебя потревожит патруль, ссылайся на меня.

- Ну… чего ты ждешь? – через некоторое время спросил у него Манга. Леопарду видимо, было не по душе нахождение рядом с ними двух львиц – матери и ее дочери. Вряд ли они вызывали у него столь негативные чувства. Скорее всего, Манга испытывал некое чувство дружеской ревности к Ише (если конечно, ревность может быть дружеской), из-за того, что теперь ему придется делить черногривого с ней. А может быть, были и другие причины, по которым пятнистый гнал чёрного льва в путь, отказывая ему в передышке: - Благодарности может? От нее – направление взгляда Мелефары было адресовано в первую очередь заднице Мисавы: - Или от нее? – на этот раз взгляд скользнул по кустам и вернулся к Такэде, и не надо было иметь семи пядей во лбу, чтоб понять, на что намекает леопард. Такэда поморщился, и ответил не сразу. Он не захотел признавать, что и правда чего-то ждал. Сам не знал чего, но хотя бы чего-нибудь. Драки, расспросов или простого прощания, ну хоть какого-то проявления внимания к своей персоне, а не банального исчезновения в темноте, когда он уйдет, а мать с дочерью так и останутся болтать здесь, даже и не заметив его исчезновения. Ну, а потом и не вспомнят вообще, будто его и не было вовсе. Льву не хотелось, чтоб все было так, но и говорить это леопарду, а уж тем более признаваться в том, что ему захотелось хоть немножечко внимания от этих двух самок, он тоже не собирался.
- Наверно, ты прав. – отозвался Такэда, умело скрывая то, с какой неохотой вырывался из его легких воздух, трансформируясь в эти слова. Наверно. Ты. Прав. Нет, он нихрена он был не прав. И Такэда это знал, и, Мелефара это знал тоже, причем лев прекрасно видел по его морде, что пятнистый все понял без эмоций и слов, будто бы читал его душу как следы на мягкой влажной после дождя, земле. Но никто ничего не сказал, и оба они потонули в перекрестной лжи, соврав друг другу, а затем самим себе, что никто ничего не заметил и все хорошо. Такэда встал, собравшись уже было тихо спуститься со склона, черным пятном растворившись в непроглядной тьме, опустившейся на редкий лесок, прокрывавший склоны гор, как все решилось само. Первой, как ни странно к нему подошла Мисава и предложила ссылаться на нее, если его потревожит патруль. Как мило.
- Да уж… но надеюсь не понадобится. – усмехнулся Такэда, встретившись с ней взглядом: - Сомневаюсь, что они будут меня слушать после того, как я прополоскал в реке их товарища. Но, если что, я буду кричать, что ты их порвешь на подстилки для львят. – он покачал головой и слегка подался вперед, будто бы хотел сказать что-то еще. В глазах льва блеснул лукавый огонек, который вполне мог означать, что Такэда что-то задумал. Быть может, сторонний наблюдатель не заметил бы ничего такого, но Манга и Мисава этого упустить не могли. Манга слишком хорошо знал этого льва, ну а Мисава… Мать всегда видит по взгляду львенка, когда он что-то задумал и намеревается выкинуть какой-то фокус, вот прямо как сейчас…
Мелефара, осторожно отодвинулся от Такэды на несколько шагов в сторону, смущенно глядя то на Ишу, то на Мисаву, и уже готовясь к худшему. Ему казалось, что черный сейчас бросится на матерую. К тому же он был в хорошем положении – под лапами крепкие корни, а не земля склона со скользкой травой, да и сидел Такэда несколько выше. Секунда, другая и… ничего не произошло.
- Не болей, Матерая. Еще увидимся. – подмигнул ей Такэда таким образом прощаясь, но оставляя последнее слово за собой. Мол. я ухожу, но еще вернусь. Хотя, зачем было не ясно. Его век был еще долог, но так ли долог будет век Мисавы? Да и нужно ли будет Такэде что-то от нее, кроме разговоров в жару, под каким-нибудь раскидистым деревом о том, как они валялись в траве на склоне этих гор. Нет. Ни он, ни, наверное, она, не были готовы поверить в подобную сказку. Но черный зачем-то все же ее «рассказал», оставляя Мисаве не то надежду, не то какую-то зацепку на память, не то просто повод для беспокойства, когда она вновь будет приходить на эти склоны на охоту или нянчить своих детей, до тех пор, пока лапы будут держать ее. Вот теперь можно было уходить. 
Однако, черный забыл про Ишу. И самка снова удивила его, подойдя к нему и по хозяйски пихнув в бок, будто старого приятеля, с которым была знакома уже не один год и знала его вдоль и поперек. И Такэда растаял как мороженое под палящими лучами южного солнца. Морду лица он, правда, сумел не потерять, но слова застряли где-то в глотке, по этому первую вменяемую фразу он сумел сказать не сразу:
- Ух! Это на границу того прайда где свирепствуют гиены и чума? – восторженно усмехнулся он глядя на ее морду. Слегка подернутую смущением, от чего она казалась ему еще милее. Поглядев на Мелефару, который, закатив глаза покачал головой, лев задрал голову, внимательно посмотрел на небо, на котором плыли редкие облака, иногда слегка загораживающие лик убывающее луны: - О, я просто каждый раз, когда убывающая луна гуляет по небу иду гулять вдоль границ прайда Скара, а потом отправляюсь куда занесет, то в пустыню, то на склоны вулкана, то к самому побережью. – Такэда усмехнулся, не сдержав довольно широкую улыбку: - Так нам с тобой…
- Не по пути. – неожиданно перебил его Мелефара. Такэда недоуменно поглядел на леопарда, а тот предвосхищая его вопрос, который и так уже отразился на вытянувшейся от удивления морде, быстро проговорил: - Сначала ты должен сделать то, для чего изначально сюда шел.
Такэда по началу недоуменно замер, поглядев сначала на Мисаву, а затем на Ишу. До него медленно начали доходить слова его друга и то, что он имел ввиду. Именно в этот момент ему захотелось убить пятнистого. Ну, или хотя бы заткнуть ему чем-нибудь пасть, замотать лианами и положить куда-нибудь под корни, чтоб не доставал его дня два –три. Но, увы, Манга продолжал говорить:
- Иша! Ну, ты хотя бы ему скажи! – леопард вскочил и обежав вокруг них круг, встал справа от Мисавы, начав быстро говорить: - Этот охломон встретил призрака и тот сказал ему, где искать Ишу, а взамен дал какое-то поручение.
- Да фигня… - отмахнулся лапой Такэда, опуская взгляд и понимая к чему тянет Мелефара.
- И не говори мне, что дух явившийся тебе и сказавший ее имя – Мелефара указал на Мисаву, а затем указал лапой на Ишу: - и где ее искать, является фигней и галлюцинацией. Что-то не похожи они на две галлюцинации. – Такэда покосился на Ишу, а затем на Мисаву и осторожно коснулся Иши лапой. Мисаву он трогать не стал. Эта «галлюцинация» за такое могла по ушам съездить. А Манга между тем с гневом в голосе продолжал: - Иша вообще сама к тебе пришла, и знаешь, что это значит?
- Что? – нехотя спросил Такэда, уже зная, что ничего хорошего он не услышит.
- Если ты не исполнишь договор, то… умрешь. – как-то обыденно закончил Манга, скорчив на морде мину непричастности и полного безразличия.
- Как? - эта фраза словно сама вырвалась из глотки Таки, против его воли.
- М... - отозвлся Мелефара, словно хотел что-то сказать, но запнулся.
- Медленно? - с надеждой в голосе спросил Такэда.
- Мучительно! - с истерическими нотками в голосе, подаваясь вперед .к морде льва, отозвался пятнистый: - Ну ты то понятно, никогда не боялся откинуть лапы, - Манга театрально махнул лапой, садясь на землю рядом с Мисавой и отворачивая в сторону голову: - но вместе с тобой пострадаю я и она. – он кивнул на Ишу, а затем, отойдя от Мисавы, пожал плечами и подойдя к ближайшему дереву принялся безмятежно точить об него когти, буднично добавив: - Так что я, Иша, на твоем месте не брал бы с собой этот «счастливый» амулет. Его действие скоро закончится. Вообще.
Такэда нахмурился опустив голову. Он все пытался найти объяснение произошедшему, свести все к шутке, к какой-нибудь глупой галлюцинации. Видению, удаче, в конце концов. но чем он больше думал. вспоминал, сопоставлял факты, тем больше понимал, что Манга прав. Не могло ему ТАК повезти. Он же привел Ишу обратно меньше чем за два дня! Уму непостижимо – найти львицу в саванне за два дня! Да он бы в прайде Фаера мог ее месяц искать – просто достаточно было пару раз разминуться на холмах, в джунглях и все!  А тут… Некоторое время он молчал, разглядывая свои передние лапы, а точнее, пальцы на передних лапах. Он не хотел верить словам Манги, но повода им не верить у льва к сожалению не было. Уж больно многое сходилось. И если собой он был готов пожертвовать,  то Мангой нет. И Ишей тем более, она то тут вообще не причём.
- Боюсь, что он может быть прав. – с неохотой, которую не стал скрывать, наконец отозвался черногривый, подняв голову и поглядев сначала на Мисаву, а затем на Ишу. Говорить не хотелось. Казалось, в ее слегка смущенном и восторженном взгляде он, секунду назад до монолога Манги видел радость и восторг от того, что он скажет ей да. Пойдем, еще как пойдем, на самый край земли. И тут получается, что нет. И что самое страшное, получается что по сути она и есть та, из-за которой он подписал себе приговор по собственной глупости, просто расписавшись в графе которую ему указали, не удосужившись прочитать условия договора. А вот незадача – залогом оказалась его собственная жизнь. 
- Пойдем. – прервал его размышления леопард: - Я по глупости скрепил свою судьбу с твоей, клятвой.  – она поднялся на лапы и начал медленно спускаться по склону, бросив за спину: - А умирать я еще не готов, так что шевели окорочками.
- М-да. – Такэда кивнул и поднялся на лапы, а затем повернулся к Ише и добавил: - Извини. Но, я обещаю найти тебя, если это все бредни, и я выживу. – он улыбнулся и хотел было уже пойти вслед за Мангой, как вспомнил одну вещь: - Скажи Мисава… на территории вашего прайда случайно не живет гиена?

Приглашая Такэду пойти вместе с ней (приглашение, конечно, распространялось и на Мангу — было ясно, что этот тип просто так не отвяжется), Иша была уверена, что он согласится. Было в этом самце что-то такое... Конечно, самке никогда не приходилось видеть скучных уставших от жизни мужланов, которые жопу не поднимут, предварительно не повздыхав о тяжком труде, который требуется для этого предложить, но она вполне могла представить себе что-то подобное.
Так вот, Такэда явно был не из этих.
Тем удивительнее было то, что он отказался. Причем, не сразу. И не сам. Иша уже расплылась в ожидающей улыбке, потому что углядела в поблескивающих глазах самца огонек азарта, говоривший о том, что не может быть ничего лучше хлюпающей грязи, толпы гиен и чумных стад — кстати, о чуме бурая пока что не имела ни малейшего понятия, так что об этом неприятном сюрпризе еще предстояло узнать.
И вот он, чудесный, неожиданный, прямо в морду — обломс.
Львица слегка спала с лица, разочарованно опуская уши. Манга вмешался в разговор весьма бесцеремонно, но Такэда, будто зачарованный, вечно прислушивался к его мнению. Сейчас Иша с удовольствием оборвала бы пятнистому засранцу уши.
— Где это такое написано, что обязательно умрет? — вполне резонно возмутилась она.
По затылку пробежал нервный холодок. А вдруг и правда? Самка понятия не имела о том, чего хотят от смертных призраки, и какого черта они вообще вмешиваются в обычную жизнь. Манга как-то очень серьезно относился к этому. Где это видано — сообщи, мол, моему сыну, что мой трупешник черви жрут, а если не сообщишь — помирать тебе лютой смертью! Издевательство какое-то.
Бурая вздернула верхнюю губу, выражая тем самым свое отношение к происходящему.
Мисава тоже в долгу не отсталась. Приберечь известие о том, что где-то в прайде растут еще детишки Брена... это было вполне в ее характере. Иша так и села на задницу, прижав одну лапу к приоткрытому рту. Вашу Машу, этот прайд определенно стоил того, чтобы заглянуть сюда снова.
— Мама, это... это... — не найдя слов, чтобы описать свое отношение к происходящему, львица в конце концов потрясенно заткнулась.
В какой-то момент ей захотелось бросить это все. Забыть про Керу, который наверняка терпеливо ждет ее, оставить все дела, поселиться в прайде. Познакомиться поближе со своей новообретенной родней, почувствовать себя в тепле и сытости, под защитой... Как в детстве.
После секундного замешательства львица отбросила эти мысли, как крыса отбрасывает шелуху от зерна. Детство для нее закончилось в тот момент, когда она осталась одна — там, у Северного озера, потеряв сестру, не зная дороги домой. Будто бы за секунду все изменилось — вот она наивная девочка, искренне полагающая, что ничто не причинит ей вреда, и вот она же, но уже взрослая львица, знающая, что мир бесконечно лжив.
В общем, идти надо. Пойдет с ней Такэда или нет — его выбор, но Керу уже ждет достаточно. И наверняка волнуется. Иша тоже волновалась; нет, она полагала, что он может сам себя защитить, но все же чувствовала себя неуютно, что заставляет его переживать.
— Пока! — пожалуй, чересчур радостно попрощалась она, ускользая в кусты вслед за матерью.
—-→ Холмы