(офф. заранее извиняюсь за избыток прямой речи, но песнь есть песнь)

И снова прозвучал чистый голос гепарда. На сей раз в его словах звучал вопрос, на который Леми не мог не ответить. И он ответил. Голос Леми теперь был полон невыразимой скорби, грусти и отчаяния:

Wewe shahidi alikuwa mazungumzo yangu
Na roho za mababu yangu
Licha ya msamaha wao
Hatia gnaws saa yangu mpaka sasa
Na muda mrefu kama mimi nina hai,
aliiambia ubani, sikuweza kuomba msamaha kutoka kwake
Nilijua kwamba ni njama pombe
Lakini woga wangu, ilikuwa sababu ya
Ukweli kwamba sikuweza kusema,
Aliyethubutu si kuokolewa, ina maana
Nilikuwa na hatia kwa vifo vya zao
Katika kifo cha Simba na Rico

Sikuweza, hakuweza, kuondokana na hofu yako
Hawakuweza mimi tu kusema kwamba,
Nini hatari unatishia, wakihofia kuwa
Kwamba hupata jeuri, na kwamba adhabu yatakufikieni
Hofu, hofu yangu ilikuwa sababu ya kile lawama mwenyewe kila saa
Sikuweza kuokoa yoyote mtawala au Mfalme
matokeo - jeuri katika kiti cha enzi
Na mimi mwenyewe, alikuwa na kukimbia ili kuepuka aibu
Na sasa, kukosekana kwa uwezo kamili, mimi kuangalia njia kosa la fahari yangu anateseka
Siwezi kubadili kitu saa hii
Siwezi kupata kupitia kwa jeuri
Changamoto yake, ili kulipiza kisasi.
Kama mimi naweza, napenda kuwa naye ndani ya dimbwi
Yake kutumika katika dimbwi milele alimtuma
Lakini ni vigumu kupita kupitia safu ya walinzi
Ambayo yeye mwenyewe kuzungukwa

(Ты свидетелем был моего разговора
С духами предков моих
Несмотря на прощенье с их стороны
Вина гложет меня до сих пор
И пока жив я, как сказали духи,
не смогу я прощения у него попросить
Знал я, что заговор зреет
Но трусость моя, послужила причиной
Тому, что не смог я сказать,
Не решился, не спас, это значит
Что виновен я в гибели их
В гибели Симбы и Рико

Я не смог, не сумел, страх свой преодолеть
Не смог просто сказать я о том,
Что опасность грозит, испугавшись того,
Что узнает тиран, и что кара настигнет
Страх, страх мой стал причиной того, в чём виню я себя ежечасно
Не смог я ни принца спасти, ни короля
В результате – на троне тиран
А мне самому, пришлось бегством постыдно спасаться
И теперь, полный бессилья, смотрю я на то, как прайд по вине моей страдает
Не могу я сей час изменить ничего
Не могу я к тирану пробиться
Чтоб бросить вызов ему, отомстить чтоб.
Если б мог, я бы в бездну его
Его б в бездну навеки отправил
Но пройти невозможно сквозь стражи ряды
Себя окружил он которой)

В этих словах чувствовалась вся та скорбь, вся та невыразимая грусть, которые Леми испытывал по тому поводу что он, как ему казалось, был виновен в смерти Симбы и Рико. Леми неустанно корил себя за эту трагедию. Корил себя за то, что так и не решился предупредить Симбу о грозящей ему опасности. И вот теперь ему приходилось только вновь и вновь бросать свой мысленный взор в прошлое, в жуткой смести невыразимого горя и бессильной ярости за то, что он ничего не может изменить. В следующих строках интонация песни начала меняться. Первые несколько строк были полны ярости и злобы, но затем они ненадолго сменились грустью, которая, в свою очередь снова сменилось яростью. Той яростью, которую Леми надеялся обрушить на голову Скара. И вновь в последних строфах ярость сменилась чувством грусти и собственного бессилия:

"Αλλά έρχεται η ώρα

Θυμός Δίψα ερεθίζει το αίμα -
Και το αποτέλεσμα του τελικού αγώνα στο θάνατο.
Είτε για να πάρει το πάνω χέρι, να λαμβάνουν μια ανταμοιβή, και μπορεί να πεθάνουν στη μάχη είναι

Αλλά για τώρα

Είμαι ο χαμένος τώρα, θέλοντας και μη
Σε μια ξένη χώρα αναγκάζεται να κρυφτεί
Αλλά είμαι κουρασμένος συνεχώς φοβάται
Η πρόσκληση θα είναι, και αφήστε τον εχθρό
τώρα οι φόβοι μου τώρα
Φοβάται την εκδίκηση, την τιμωρία της εύλογης
Ότι μια μέρα
Σε αυτό θα μειώσει

Αλλά μέχρι στιγμής - περιμένοντας Δυστυχώς, και μάλιστα την ώρα - θα γίνεται ενημέρωση. Και έτσι φευγαλέα.
Και παραμένει τόσο λίγο"

(Но придёт этот час

Жажда гнев воспаляет кровавый -
И поединок окончится смертным исходом.
Взять ли верх, получив ли награду, а может погибнуть в бою том

Но пока что

Я, побеждённый пока, поневоле
На чужбине вынужден скрываться
Но устал я уже постоянно боятся
Вызов будет, и враг пусть
теперь мой отныне боится
Боится той мести, кары той справедливой
Что однажды
На него мной обрушена будет

Но пока – пока надо ждать к сожаленью, а ведь время – оно неумолимо. И так быстротечно.
И его остаётся столь мало)

И снова в песни Леми господствовала непередаваемая грусть и чувство собственного бессилия в сложившейся ситуации. В конце-концов, в настоящее время судьба явно была не на стороне Леми. К сожалению, Леми понимал, что его болезнь существенно ограничила его возможности. И у него есть всего пара лет до того, как он станет неспособен свершить отмщение.

Lakini bado ni kidogo sana. Wakati
Ni nzi kidunia
Unajua, wewe aliniambia kuwa
Ni bei gani kutoka kwangu. Je, unajua
Kiasi gani ni wa kushoto.
Na unajua kwamba mambo haya haiwezi kubadilishwa
Na kwamba ni michache tu ya miaka ya tu
Kabla, kamwe na uwezo
Changamoto jeuri mimi nina
Si uwezo wa kukamilisha kisasi
Na mara baada ya kwamba muda mfupi
Moja tu kubaki
Huko, mbele ya madhabahu ya kujaribu Achaeus
Kuomba msamaha kutoka Simba
Wakijua ya kuwa ni woga wangu aliwahi
Katika kwamba wakati tukio hilo, sababu kwa nini
Njia ambayo kukata yeye na nduguye,
Na sikuweza kulipiza kisasi kwa ajili yao

Hapana, hiyo si kutokea!
Na basi muda kidogo kushoto Brooks kidunia, lakini si hivyo ...
Hapana, hii si kesi!
Mafungo ni tena haki!

(Но его остаётся так мало. Время
Летит быстротечно оно
Ты ведь знаешь, ты сам говорил мне о том,
Сколько его у меня. Знаешь ты
Сколько еще осталось.
И знаешь, что изменить невозможно сие
И что только, пара лет лишь всего
До того как, уже никогда не способен
Бросить вызов тирану я стану
Не способен отмщенье свершить
А вскоре, после этого вскоре
Оставаться лишь будет одно
Там, у престола Ахейю пытаться
Прощенье у Симбы просить
Зная, что именно трусость моя послужила
В миг тот роковой той причиной
Что путь оборвала его и брата
А не смог я за них отомстить

Нет, не бывать тому!
И пусть мало, осталось времен ручейков быстротечных, но не так…
Нет, не так это будет!
Отступить больше не в праве!)

Но вот, тональность песни в очередной раз сменилась. Она была снова полна вызова. Казалось, что песнь сливается с грозным рыком. С тем вызовом, который Леми собирался в конце-концов бросить Скару. В звуках песни теперь чудились отзвуки кровавой битвы, битвы не на жизнь, а насмерть:

"Ας διαλείμματα στίχο echo
Ένα άγριο βρυχηθμό για μεγαλύτερη τραγούδια αρμονία.
Αφήστε το να γεμίσει τις γραμμές για να συνηθίσουν σε αυτό!

Έστω, ας ο κίνδυνος είναι παντού.
Αν συναντήσετε πρόβλημα, οι ενισχύσεις - δεν θα περιμένει.
Πιστός υπηρέτης μην κυριαρχήσει στη διάσωση μάχης,
Καλέστε κανείς δεν μπορεί να ακούσει.
Το έργο του υπερασπίζεται μόνο τον εαυτό σας
Κρατάτε τη μοίρα σου: κυκλοφόρησε - θα χάσουν τα πάντα.
Η ζωή στην ισορροπία, δεδομένου ότι Πάρτε ένα λάθος - δεν θα υπάρξει έλεος

Ένας για Ένας. Εκεί, πάνω από τον κόσμο,
Κατά τη διάρκεια των λιβάδια μαραμένο, στον αρχαίο βράχο
Θα έχει την καταπολέμηση της:

Ουλή ίδια στιγμή, θα είναι
Driven, καταδίωξη και μάχη κουρασμένος
Στριμώξει. Και τότε - η μάχη, η τελική μάχη. Ή εχθρός μου
Θα πρέπει να ηττηθεί,
Είναι όλα σε ένα ιδρώτα, την αναπνοή κατά διαστήματα, με ένα γρύλισμα?
Δεν μπορείτε να κρατήσετε? Περπατά και δεν μπορεί να ελέγξει
Limp σώματος, εμφάνιση - θα πέσει και θα πεθάνει.
Το πνεύμα του θυμού στα μάτια του πολωνίου διασπάσεις.
Και η εκδίκηση έρθει να περάσει, θα πρέπει να ηττηθεί

Ή θα πάω να τον εαυτό τραυματίες
Στερεύουν
Λύσσα θυμό, ακόμη και οργή παραμένει.
Αλλά τουλάχιστον, τουλάχιστον στη μάχη, αλλά όχι και τόσο ..."

(Пусть в стих прорывается эхо
Дикого рыка для пущей гармонии песни.
Пусть он наполнит строку, чтоб к нему приглядеться!

Пусть, пусть опасность грозит отовсюду.
Если встретит беда, то подмоги - не дождешься.
Верный слуга господина не выручит в схватке,
Зова никто не услышит.
Дело свое защищаешь лишь сам ты
Держишь судьбу свою: выпустишь - все потеряешь.
Жизнь на весах, коль сплошаешь - пощады не будет.

Один на один. Там, над миром,
Над лугами иссохшими, на древней скале
Будет бой тот:

Скар тогда же, он будет
Загнан, погоней и боем утомлён
Загнан в угол. И тогда – битва, последняя битва. Иль враг мой
Повержен он будет,
Весь он в испарине, дышит прерывисто, с хрипом;
Ноги не держат; бредет и уже не владеет
Телом обмякшим; гляди - упадет и погибнет.
Дух полонившая злоба в глазах затухает.
И отмщенье свершится, он будет повержен

Иль сам же я буду изранен
Иссякнет,
Бешенство злобы, хоть ярость еще остается.
Но хотя бы, хотя бы в бою, а не так…)

Казалось, многоголосое эхо разносило эти грозные звуки песни по всему руслу. И воздух теперь был, как казалось, наполнен ощущением надвигающейся грозы, надвигающейся бури, надвигающейся битвы. Но вот тональность песни снова сменилась. Снова основной эмоцией стала грусть, смешанная с чувством бессилия. Но теперь к ним еще и примешивалось чувство тревоги. Тревоги, вызванной той колоссальной ответственностью, которую случившаяся с юным королём трагедия взваливала на хрупкие, многострадальные плечи Леми:

"Kama fursa ya
Ingawa leo mimi ingekuwa kutupwa changamoto
Na katika kupambana na jeuri aliingia.
Kwa bahati mbaya, kuanzia sasa, na kwa sababu ya kiburi na nadhani lazima.
Baada ya yote, mimi lazima mabadiliko ya hivi karibuni kwamba mapenzi
Nini kuwa mfalme baada yangu
Kama mimi siwezi kufanya kisasi

Ole, kwa bahati mbaya, kuna maisha mapya
Hakuna mtu kurithi.
Ambao lazima? Mjomba wangu, wastani, Selets? Mfalme, itakuwa vizuri, kwamba ni kwa uhakika. Kwa bahati mbaya
Yeye zilipotea katika upofu. Yeye hai? Yeye ni hai au mtoto wake Festr - haijulikani? Miaka
miaka na si habari kuhusu wao. Ukimya

Nani mwingine? Mjomba Junior pamoja na mtoto wake? Hakuna! Hawakustahili.
Kumhisi kwamba jeuri na mabadiliko ya mwingine
ya huo, kama si mbaya!
Je, si kuwa! Si gonna kuwa mfalme! Hii ina maana kwamba
Wakati huo mimi wameondoka sasa,
kabla ya kupambana na
Mimi ni lazima kwanza kutoa kupanda kwa
jenasi mpya, ambayo inevitably watakaonifuatia
Kabla ya kukamilisha kisasi,
Changamoto ya kujaribu bila mafanikio kutafuta msamaha kutoka kwa wale ambao hatima mbaya
Akawa woga wangu.
Kwa sababu vinginevyo, kama kuingiliwa ya mbio ya wafalme - kwamba pengine kamwe mimi hawastahili msamaha kutoka kwa Simba".

(Будь возможность
Хоть сегодня бы бросил я вызов
И в схватку с тираном вступил.
К сожаленью, отныне, и о прайде ведь думать я должен.
Ведь вскоре сменить меня должен тот будет,
Что королем после меня станет
Ежели мне удастся совершить отмщенье

Увы, к сожаленью, нет жизни новой
Наследовать некому будет.
Кто должен? Мой дядя, что средний, Селеций? Королём он бы был неплохим, это точно. К сожаленью
Сгинул в безвестности он. Жив ли? Жив ли он или сын его Фестр – неизвестно? Годы,
Годы не слышно о них. Тишина

Кто же еще? Младший дядя с сыном? Нет! Не достойны.
Толку что тирана менять на другого
такого же, если не хуже!
Не бывать! Не бывать ему королем! А значит,
Временем, что у меня осталось пока,
перед схваткой
Должен я буду сперва дать начало
Новому роду, что сменит меня неизбежно
Прежде, чем месть свершить,
Бросить вызов в попытке, безуспешно прощения искать у тех, чьей судьбой роковой
Стала трусость моя.
Ведь иначе, прервется ежели род королей – то наверное, никогда мне прощенья не заслужить у Симбы).

И вот, в очередной раз тональность той долгой песни, которую пел Леми, вновь сменилась. В звуках песни теперь снова слышался вызов, но также, в них слышалась и клятва, которую давал Леми. Каким-то непостихимым образом в этих строфах смешивались во едино как эти чувства, так и остававшиеся чувства горечи, вины и собственного бессилия:

"Oh, Simba! Kujua kwamba mimi nina kwenda kujaribu
Mimi kujaribu kufunika uovu ambayo ilikuwa ukamilike.
Msamaha Hapana, mimi kujua. Lakini kuna matumaini.
Yeye ni wa mwisho kufa.
Sina msamaha kwa nini sikuweza,
Wameshindwa, mwoga, mwoga mimi paused,
Wala kuokoa, alishindwa ... mimi hawakuthubutu kuthubutu
Basi, juu ya kwamba siku ya tukio hilo.
Kulinda wewe,
Wote wa siku zangu, mimi sikuweza kupatanisha
Kutoka janga hili, hii ndoto.
Lakini natumaini kwamba angalau kuna, Achaeus kiti cha enzi
Naweza angalau kipande stahili ya msamaha
Kutoka Simba na Rico".

(О, Симба! Знай, что я буду стараться,
буду стараться искупить ту вину, что свершилась.
Нет прощенья, я знаю. Но надежда.
Она умирает последней.
Нет мне прощенья за то, что не смог я,
Не сумел, струсил, умолк я трусливо,
Не спас, не сумел… не посмел я решится
Тогда, в день тот роковой.
До скончанья,
Дней всех моих не смогу я смирится
С этой трагедией, с этим кошмаром.
Но надеюсь, хоть там, у престола Ахейю
Смогу я, заслужить хоть частичку прощенья
От Симбы и Рико.)

И хоть долга и длинна была песнь Леми, но это был еще не конец. Её последним строфам еще только предстояло прозвучать.

Отредактировано Птолемей (22 Окт 2013 21:10:45)

(офф. последний рывок, последний куплет)

Конечно-же, слова Альфа не могли успокоить Леми. Он был сейчас в том состоянии, что даже если бы сам Ахейю своей собственной персоной стал бы его утешать, то даже это было бы бесполезно. Леми никак не мог сам себя простить за то, что он так и не решился сделать. Поэтому последний куплет песни, который он пропел в ответ на слова гепарда, был полон невыразимой грусти и скорби, был полон чувства вины и чувства собственного отчаяния:

"Hapana, siwezi
Mimi nitakuwa milele na hatia
Mimi siku zote lawama mwenyewe
Kwamba wameshindwa, hawakuthubutu,
mwoga, waoga walikimbia na alikuwa hawezi
Kuzuia janga hili
Baada ya yote, kosa langu kwa
matatizo yote ya kiburi kwa njia nyingi
Kuwa jasiri Mimi mara, bado ingekuwa hai
Mfalme wetu halali.
Scare huo itakuwa kushindwa
Lakini hofu yangu, hatia alianza
Kinachotokea sasa
Katika nchi ya kiburi chetu.
Wakati huo huo, katika hasira hanithi
Katika kukata tamaa, katika nchi ya kigeni
Nililazimika kuangalia hoi
Juu ya nini kinatokea
Matumaini ya siku moja kukamilisha kisasi haki kwa kujaribu
Kupata msamaha wako ..."

(Нет, не могу я
Буду вечно виновен
Буду вечно корить я себя
Не сумел что, не посмел,
струсил, трусливо бежал и не смог
Трагедии этой предотвратить
Ведь вине по моей
все беды прайда во многом
Будь смелей я тогда, был бы жив
Наш законный король.
Скар же был бы повержен
Но страх мой, виной стал тому
Что творится отныне
В землях нашего прайда.
Пока же, в злобе бессильной
В отчаянье, на чужбине
Вынужден я бессильно смотреть
На то, что творится
Надеясь, однажды свершить справедливую месть, попытавшись
Прощенье своё получить…)

На этой горестной ноте Леми умолк. Песнь была спета до конца. Вскоре и многоголосое эхо, всё тише и тише повторявшее эти горькие строфы тоже умолкло. наступила тишина. Нет, даже не просто тишина, а Тишина. Казалось, всё мироздание молчало сейчас вместе с Леми и его другом в знак того траура, который был в его душе. Даже занимавшийся рассвет только подчёркивал мрачную картину. Казалось, что там, на востоке, где вот-вот должно было встать солнце, небо было словно налито кровью. Красноватый цвет рассвета удивительным образом соответствовал мрачному состоянию Леми. Но, тем не менее, рассвет одновременно дарил и новую надежду. Новый день, новое утро. И. Кто знает, что еще может случиться в этот новый день? В конце-концов, кто сказал, что это "что-то" непременно должно будет оказаться ужасным? Рассвет дарил новую надежду.

Засуха всегда плохо переносилась зебрами. И эта молодая самка была в их числе. Мало того, что она отбилась от стада в такой неблагоприятный период ее жизни, но она еще и была беременна - пару месяцев назад ее увел из стада красавец-зебра, часть которого теперь она носила в себе. Буквально два-три дня назад его загрызли гиены,а она, исхудавшая чуть ли не до костей, добежала сюда. И, обозленная на все вокруг,  брела по этим высохшим и безжизненным землям. Не так давно, к счастью, ей удалось немного подкрепиться пожухлым кустиком, который больше напоминал облезлую древесину и засохшие листы на нем, на котором все-таки смогла найти небольшие красные ягодки. Но, к несчастью, этого ей оказалось мало. Упрямо переступая расщелины и камни, самка понимала, что долго не продержит, если не подкрепиться еще раз. Но когда она поняла, что сейчас упадет без сил,  у зебры будто открылось второе дыхание. Она с легкостью нашла себе силы подняться и даже продолжить путь не почти ползком, а вполне такой рысью. За очередным поворотом русла она увидела то, что разозлило ее больше, чем голод - среди пыли ходил один из убийц ее возлюбленного - гиена! И самке было плевать, что это явно не взрослая гиена, а совсем детеныш, да и то, что он тоже был довольно худ, ее не смутило. Глаза беременной налились кровью, земля под копытами обрела твердость. Копнув землю копытом и громко фыркнув через нос, она побежала прямо на несчастного гиененка, желая отомстить ни в чем неповинному дитя за все, что ей пришлось пережить из-за гиен. И смерть возлюбленного, и агония ее матери, глубоко раненной   зубами этих тварей в бок, и исчезновение отца...

Отредактировано Мастер Игры (23 Ноя 2013 00:19:07)

Промахнулась! Промахнулась! Ярости зебры не было границ - как же так, вот он, виновник всех бед и какой-то камешек помешал ей совершить месть? Вновь фырканье и почти боевая готовность...когда в животе случается хаос. Мощный толчок - и зебра встала на колени.
-Сожрал бы тебя Ахейю, глупое дитя! - подумала зебра и вздрогнула от еще одного толчка. Но...больше их не было. На дрожащих ногах самка все-таки поднялась, ведь природный энергетик еще действовал. Теперь самка выбрала новый ориентир - жизнь для своего детеныша. Теперь она не торопилась, рассчитывая, как бы ей так сделать, чтобы и гиене навредить, и себя не покалечить, и после этого умудриться и ребенка родить и даже выжить после всего этого "приключения". Философия - не зебриный удел, потому она сделала лишь один вывод - надо топтать. И не отсюда, а на гиену. Ей было невдомек, что за ней наблюдает большая опасность - взрослая пятнистая гиена. Даром, что самец, но по его виду можно было сказать, что он не задумываясь нарушит закон и убьет беременную. Но это потом...потом она сможет убежать.  Теперь расстояние между детенышем гиены было меньше и зебра постаралась не промахнуться. Тот, к счастью, оторопел от неожиданности и даже не сдвинулся. Борьба больше напоминала игру "Попади, если сможешь", но никого это не волновало - зебра была слишком зла, чтобы задумываться. Она вновь направилась к гиене с желанием ее напросто раздавить своими копытами.

Отредактировано Мастер Игры (24 Ноя 2013 21:36:46)

Начало игры

Пустынность и надломленность этого места хорошо отражало то, что сейчас творилось в душе юной гиены. Недавняя ссора между двумя неразлучными близнецами вряд ли была способна хоть чуть-чуть вызывать приятные чувства...
Шеали шла, опустив голову, глядя себе под ноги, в результате чего несколько раз обтёрлась боком о камни. Впринципе, самке сейчас было всё равно что происходило вокруг неё, ведь искренняя обида на пару с волнением сейчас прожигали её сердце изнутри, от чего болела ещё и голова. Кроме того жаркое сонце несщадно палило шкуру, потому первым более-менее разумным решением было скрыться в тени одной из стен этого небольшого ущелья.
Ощутив, как почти мгновенно спала температура, Шеали буквально рухнула на землю там же, где и стояла, подняв вокруг себя небольшое облачко пыли.
А-апчхи!! - Пыль попала в нос, заставив Ши чихнуть.
Глупый-глупый братик! Если бы мы не поругались, меня бы тут небыло... - Чувствовала себя Ши, мягко говоря, неладно. Положив голову на землю, гиена накрыла морду лапой и тихонько заскулила. Однако послышавшиеся шаги заставили Шеали притихнуть и навострить ушки. В глубине души она надеялась, что это Квинн пришёл к ней мириться.
Что опять поругались? - Знакомый насмешливый голос, пренадлежавший Зебу, стал для Шеали последней каплей в чаше эмоций. Ши обиженно хрыкнула, и, спустя долю мгновения, первая слеза покатилась по тёмной щеке.
Эй-эй! Выше нос! - Запоздало поняв, что шутить не самое время, шакал принялся утешать свою подопечную: Ну и ну-у!! - Протянул он: Да ты не парься! Всё будет хорошо, не первый раз так поругались, согласись. Да и помиритесь вы бысто, наверняка спор был пустяковый, м?
Был! - Шеа всхлипнула, но больше слёз не допустила: А вдруг с ним что-нибудь случиться пока меня нет рядом?! Зеба, ты же знаешь, я этого не смогу перенести! Я чувствую, с ним что-то не так!
Не волнуйся ты, говорю же! Всё с ним будет в порядке, да и Чуа, несомненно при нём! - Хлипкий аргумент, но аргумент, Ши даже чуть-чуть успокоилась: Ладно, допустим, но стоит всё же начать его поиски.

Уже собравшись двинуться вперед на поиски братца, руководствуясь только собственной интуицией (которая, в плане связи с братом, довольно часто срабатывала), Шеали расслышала ещё чьи-то шаги. Уже не рассчитывая встретить брата именно здесь, гиена сперва очень обрадовалась, увидев Чуу, ведь это означало, что и её братик находится где-то здесь. Однако следующая за появлением реплика самки шакала убила в Ши всякий намёк на радость: Неужели он убежал без неё?! - Тревога охватила сердце темношкурой: вот теперь пришло время по настоящему волноваться!
Шеа глянула на Зебу, тот встретив её взгляд мгновенно стал в разы серьёзней. Шакал заметил, что к общему волнению во взгляде его подопечной примешивается ещё что-то. Страх? Да, это было вполне объяснимо, естественно светлогривая боялась потерять свою единственною родную кровинку, но истинная причина страха скрылась в другом. Шеали боялась Чуу, от всего сердца боялась. Пусть, самка защищала и опекала её братишку Квинна, но её злой тон и угрозы пугали. Конечно, гиена не понимала, что это от волнения и переживания за её брата Чуа ведёт себя так, ведь для неё эта эмоция выражалась иначе. Шеа глянула на самку шакала и вновь перевела взгляд на Зебу, мол "помоги".
Вижу, дела идут не лучшим образом… Кажется, мне и спрашивать не стоит, уж по глазам вижу, что нет здесь Полосатика. В любом случае, нам ничего не остаётся, кроме как его искать. Ух, бросила бы его на произвол судьбы, но не могу. А вдруг, что случится.
Ну хоть в этом они похожи.
Зеба, поняв что Ши вряд ли сможет говорить с Чу, взял разговор в свои лапы:
Шеали не видела Квинзеля с вечера - Проговорил он вполне серьёзно, но добавил: Не уж то гиенёнок опять убежал у тебя из под носа, - шакал хихикнул своей, несколько язвительной шутке, довольно прищурившись, глядя Чуе прямо в глаза.
Зеба, пожалуйста! - Как можно жалобнее попросила Шеали.
Ладно-ладно, шутки в сторону! Как давно вы с Квинном виделись? - Вновь Зеба обращался к Чуе.

офф. Леми и Альф находятся в другой части русла, и не пересекаются с Квинном сотоварищи

(фамильяр возвращается из локации Баобаб, а сам Леми уже и так здесь)
———-
А Рафики всё не было и не было. И это уже начало утомлять Леми. Время шло, и постепенно Птолемей начал склоняться с мыслями, что дожидаться Рафики, похоже, бессмысленно. Но надо было дождаться хотя-бы Гнози. - И где её носит? - с раздражением думал Леми. К счастью, Гнози, наконец-таки соизволила явится, подбежав к своему хозяину и затараторив ему на ухо: "Mimi nilimwambia kila kitu. Wote wote. Aliahidi kuja. Tu, inaonekana, ni kuchelewa. (Я ему всё рассказала. Всё всё. Он обещал прийти. Только, похоже, задерживается.)" - Увы, Леми отлично знал, кук хорошо Рафики умел задерживаться. Порой, по наблюдениям Леми, если старый шаман задерживался, то можно было прождать его несколько дней. А больше ждать Леми не мог, ведь он помнил, что наздачил встречу Хазире, а время этой встречи приближалось. Поэтому Леми ответил мартышке - Гнози! Rafiki Ngoja hapa, naye huja - wewe kuchukua katika korongo hilo. Nitakuwa pale. (Жди Рафики здесь, а как он придет - ты отведешь его в ущелье. Я буду там.). - Затем Леми обратился уже к гепарду - Альф, прошу, ты подожди здесь, пока не явится Рафики. А потом ты просто иди за Гнози. Она отведет тебя и Рафики ко мне.
Вежливо поклонившись гепарду, Леми пошел в сторону ущелья в ддунглях, в котором у него была назначена встреча с Хазирой.
——→ Затерянное ущелье (фамильяр-же остаётся в этой локации и дальше)

Когда Иннокентий почувствовал, что его лапы оторвались от земли, он подумал (вот что-то, а думать в бессознательном состоянии этот малыш мог), что он умер и сейчас Ахейю забирает его к себе на небеса. Когда его мягко опустили лизнули, ему пришлось все-таки возвращаться в сознание. И когда глазенки гиененка распахнулись, а перед ними предстал огромный черный лев в глубоким и холодными взглядом.  В отличии от других детей, у кеши мозг работал быстрее, чем чувство самосохранения и страха, потому первое, что он сказал, был не крик "ААА!", а вполне логичный с точки зрения Иннокентия вопрос:
- АХЕЙЮ?
Через секунду, подумав получше, гиена пришел к выводу, что больше никем, кроме как богом, этот лев быть не может. Ну, тогда ребенка и пробрало. Он изобразил из себя зайца - подпрыгнул и лизнул страшного льва в нос и начал говорить все, что он заготовил на случай смерти:
- Великий Ахейю, благодарю тебя за оказанную мне честь быть взятым на небеса к тебе и другим великим львам! Мне очень жаль, что я так мало прожил, но теперь я смогу смотреть на происходящее с небес! Ахейю, а можно моим родителям, которых я потерял, не будет больно в жизни? Сделай так, пожалуйста, чтобы они не узнали, что я умер!
Большие наивные глазенки смотрели на льва без тени страха и сомнения - ну как же, только так, и никак иначе, должен выглядеть величайший из львов! Но Кеша не обратил внимания ни на других львов, ни на то, что мир был по прежнему реален - он лишь радовался своему счастью и, если честно, давней мечте - увидеть Ахейю.

Первое заявление льва "Нет, малыш, я не Бог..." ошарашило Иннокентия больше, чем вторая новость "Но есть и хорошая мысль, ты не умер"
- Как не бог? - удивленно спросил он, - Очень похожи...
Также Кеша не мог проигнорировать и легкое проглаживание, подаренное ему львом. Перед тем, как порадоваться своему выживанию, он тихонько тявкнул от удовольствия. Его уже шесть месяцев как никто не гладил так...по отцовски. Но  гиененыш принял во внимание вторую мысль, осмотрел себя и, подумав, произнес:
- Я и вправду жив. Это же замечательно! - воскликнул он и улыбнулся, вновь посмотрев на льва. следующий его вопрос заставил ребенка опустить глаза и помолчать.
- Мои родители...Мы потерялись какое-то время назад. Нас разделил пожар. Вот. А...Это территория львиного прайда? Честно, я не знал! Извините меня пожалуйста, я могу уйти куда-нибудь, если я вам мешаю
К Иннокеше вернулась его привычная вежливость. И так как лев мало того, что был львом, но и был намного, очень намного старше крокута, то и отношение должно быть соответствующим - на "вы". Слова об уходе были полностью искренними - Иннокентий не любил приносить кому-либо хлопоты, предпочитая все делать сам.
Я жив...Значит, можно продолжить поиск родителей!
- А вы, случаем, не знаете моих родителей? - совершенно открыто спросил гиененыш, надеясь на знание льва местности. Для Кеши его родители были единственными и лучшими, поэтому он надеялся, что таких гиен никто не мог бы не заметить.
Может, он притворяется? Может, это Ахейю в львином теле?

Отредактировано Иннокентий (5 Янв 2014 22:46:16)

Ответ льва "Не думаю, что наш король прогонит тебя. Во всяком случае, обычно он не делает не объяснимых поступков. " вполне удовлетворил желание гиененка поскорее убраться с пути большого льва. Но вот новость о том, что про его родителей лев не знает, несколько огорчила его. Впрочем, предложение остаться несколько подняло ему настроение и он на вопрос "Угу?" ответил четко и точно:
-Угу! Если можно, конечно. Такой уж Иннокентий был по характеру - если что-то спрашивают - отвечай, но уточняй.  Затем лапа льва вновь сделала на голове детеныша бедлам, на что он вновь отозвался веселым тявком. Но обращение черного льва к кому-то по имени "Котаго" заставило ребенка стремительно обернуться и найти глазами еще одного темного льва. Он учтиво поклонился льву в знак приветствия. Заметив, как первый лев, которого Иннокентий решил пока называть просто на "вы", завалился отдыхать, он сделал несколько шагов назад, уселся возле его лап и задал интересующий его вопрос:
-Простите пожалуйста, что отвлекаю вас, - начал он, - Но не могли бы вы представиться? Мне очень неудобно обращаться к вам без имени, а я не хочу вас обидеть своим неуважением, которое никоим образом я не проявляю и проявлять не хочу.

Древние скалы <———-
Брут угрюмо топал за Рагнареком, изредка оборачиваясь посмотреть, идет ли за ним "Принцесса". Котаго шел.
Цареубийца слегка сощурился, когда они подошли к месту, где собиралась рожать какая-то зебра. Лев хмыкнул:
"Чего только не взбредет этим тупым травоядным, ей богу!" - черный слегка скривился, а потом посмотрел на комок шерсти, к которому подошел его младший брат. "Гиена! Ей богу гиена! Эй, Рагнаре-е-е-е-е-ек! Мне оставь, ну!" - ухмыльнулся шрамастый и подошел к братцу со спины. Эй! Рагнар, что ты творишь? Облизываешь?... Фу-у-у-у-у-у! Поморщив нос, Брутус стал наблюдать, как гиененыш очнулся, и стал лепетать что-то о том, что Рагнарек - этот  божок львов с Юга - Ахейю. В душе Брут расхохотался, но виду не подал - мало ли что.
- Ехе-ехе-хе... - как-то загадочно хмыкнул Брут, а затем осмотрелся. Ветер донес до него незнакомые запахи. Он кивнул Рагнареку и пошел в ту сторону, откуда эти запахи доносились, а затем обернулся и проговорил:
- Я сейчас вернусь. Не зевайте тут. - и побрел, семеня лапами. После того, как он прошел метров пятьдесят, до его ушей донеслись голоса. Один грубоватый, но явно женский, другой слегка лающий, а третий уж совсем девчачий. Хмыкнув, Цареубийца наконец увидел, кому принадлежали голоса: два шакала, самец и матерая самка, плюс еще и гиененыш. Странный правда, полосатый весь. Расплывшись в хищной улыбке Брут подошел как можно ближе и, облизнувшись, приторным голоском с рычащими нотками спросил:
- А что вы здесь забыли, детки?

Древние скалы<—————————-
Шли они не очень долго, даже не дошли до виднеющейся зелени впереди. Котаго знал, что это территории прайда Фаера, но не знал, где они начинаются. Он часто принюхивался, пытаясь опознать метки по дороге. Примерно на половине пути лев почуял другой, странный запах. Этот запах примешан и к личному запаху Рагнарека. Значит они уже на территории его прайда. "Странный твой брат. Он вот просто так может притащить двух взрослых самцов в прайд и король их примет?", - с усмешкой произнес Бизкар. Кота не мог не согласиться с ним, но и виду не подал. Решил подождать. Выкинут так выкинут, не привыкать.
Они остановились около углубления в земле. Сухая почва, никакой растительности. Лев прикинул и понял, что это раньше было русло реки. Здесь была вода, была жизнь. Ключевое слово - была. Последний раз, когда в саванне шел дождь, Котаго был молодым, даже подростком. Но он не забыл этого. Это прямо-таки спасение для темношкурых львов. Бывало от его тела шел пар от ледяных капель воды.
Черный молча шел за Рагнареком, стараясь отстраниться от боли в лапе. Ему сейчас хотелось немного отдохнуть, но жаловаться самец не хотел. Да и никогда бы не пожаловался, терпел бы до потери сознания, буквально. Поэтому, когда они остановились и брат на что-то отвлекся, Котаго облегченно вздохнул и сел рядом, наблюдая за странной сценой, которая разворачивался перед ним. Рагнар наткнулся на маленького гиененка. Он, казалось, был без сознания. Но когда лев начал его тормошить, вылизывая, малыш очнулся, испугался и начал что-то болтать про Айхейю.
Кота был удивлен и не знал, как реагировать. Гиены для него - странные существа, противные. После недавней "трапезы" они стали для него еще и едой. Но защищать и воспитывать детеныша гиены? Что? Это невероятно было для него.
- Как твоя лапа, Котаго? - поинтересовался брат.
Черный хмыкнул:
- Бывало и хуже.
Малыш, кажется, обратил на него внимание. Котаго еще колебался, как к нему относиться. Поэтому просто посмотрел на маленькую гиену и кивнул. Брут куда-то ушел, чему черный был рад. Нужно было поговорить с Рагнаром, хотя бы немного наедине.
- Рагнар, - начал было он, но гиена снова заговорил.
Это начинало раздражать, но он лишь запнулся на полуслове и выжидающе посмотрел на брата.

Казалось, Чуа поставила себе целью жизни испепелить маленькую Шею своим гневным взглядом: И что только Квинн в ней нашёл? Сварливая, злая всё время ходит... Пусть Зеба был того же вида, он кардинально отличался от самки - весёлый, любит, правда, подлить масла в огонь, но не рычит и не пилит кого-нибудь, ну... кроме Чуи и тех, кто не понимает его юмора, пожалуй.
Вечерело. Надо поторопиться и поскорее разыскать братишку, в противном случае, темнота значительно осложнит ситуацию, - Шеа судорожно соображала, куда же Квинзель мог пойти. Чуа подтвердила, что обход пустошей не привёл ни к какому результату, и всё же Шеали интуитивно тянуло на север, в сторону пустоши, даже дальше, за пределы изведанной ею территорий, но гиенка не успела поделиться своими догадками с союзниками.
К ним приближался лев. Огромный, чёрный как ночь и такой же страшный и непредсказуемый. Полосатая невольно попятилась, тем самым уткнувшись в лапы Зебы. Самка мелко дрожала, в глазах застыл немой ужас, несмотря на то, что Ши усиленно старалась не выдать свой страх перед чужаком.
Зеба нахмурился. конечно, он был не ровня льву, да что уж там! Даже вместе, втроём, их шанс на успех почти равнялся нулю, но даже так Зеб не мог промолчать:
А ты знал, что маленьких пугать нехорошо, Ахейю за такое по головке не погладит! - За фрагой последовала натянутая улыбка, в которой лишь слегка отражалось обычное ехидство самца.
Похоже теперь действительно пора бежать! - Страх всё сильнее овладевал полосатой. Страх не только за собственную шкурку, но и за Зебу, и за Квинна, и, в кой-то веке, Чуу.
...Мы всё равно собирались уходить, верно?
Да, да! Конечно, ты права! - Затараторила Шеа, буквально подпрыгивая на месте. Давайте, ребята, поскорее поторопимся... убраться отсюда куда подальше.
Адьё! - Кинул Зеба на прощание чёрному: Прошу простить, что тебе пришлось потратить на нас аж две минуты своей жизни.
Шеали уже кивнула в сторону, куда собиралась идти, постоянно опасливо оглядываясь назад.
Пошли.

===>Каменистая пустошь

Темный лев спокойно наблюдал за тем, что произошло в округе. Брут переместился и прогнал чужаков, что было правильно и верно. Затем он сказал, что пойдет вперед, и, в общем то, и правда ушел. Брут знал нужное направление в прайд, Рагнар успел рассказать ему, пока они шли сюда.
- Меня зовут Рагнарек... - Лев улыбнулся гиененку и поднялся: - Ты же сможешь сам идти, да?
Потом лев среагировал на младшего брата, который явно от него что то хотел, посмотрел на него и сказал: - Я слушаю тебя... Тем более, пока Брута тут нет, ты можешь спокойнее говорить мне то, что хотел. Он и раньше то был странным, а теперь странен даже для нашего рода. Хотя, черт с ним, конунгу нужны бойцы, и желательно крепкие бойцы. Во всяком случае, теперь мы сможем перекрыть границы более надежно, а это же хорошо, да? - Темный улыбнулся и начал плавно идти в сторону сердца прайда Фаера. Лев шел не спеша, осознавая, что дитёныш гиены наврятле сможет быстро ходить. Кроме того, Котаго был ранен, что тоже не давало повода быстро ходить. Айс не торопился, не смотря на ночь, он выглядел крайне уверенно. Вообще, лев любил ночь - он становился почти не видным в эти часы, не смотря на свои габариты, он ходил почти без шумно. Кроме того, от него воняло болотом и гнилью, а поэтому на этой местности лев становился почти не видимым и для носа. Лев забавно помахивал обрубком хвоста при движение и почти постоянно осматривался по сторонам.
Этот явно старался всегда быть на чеку. Рагнара было почти не возможно застать  врасплох, благодаря чему он был все еще живым...
–→ Пещера

Отредактировано Рагнарек (23 Фев 2014 18:30:39)

офф. фамильяр Птолемея (Гнози) ВРЕМЕННО отыгрывается Альфайири вместе с самим Альфом и его собственным фамильяром Алари (чтобы с акка на акк не перепрыгивать)
———–
Альф внимательно всылушал слова Леми, как обращенные к Гнози, так и к нему самому: Гнози! Rafiki Ngoja hapa, naye huja - wewe kuchukua katika korongo hilo. Nitakuwa pale. (Жди Рафики здесь, а как он придет - ты отведешь его в ущелье. Я буду там.).  Альф, прошу, ты подожди здесь, пока не явится Рафики. А потом ты просто иди за Гнози. Она отведет тебя и Рафики ко мне. - Альф учтиво кивнул и стал ждать. Солнце встало. Потом достигло зенита, обжигая всё кругом и превращая русло в раскаленный пустырь. А Рафики всё не было. Солнце стало постепенно клониться к закату. А Рафики всё не было. Потом минул еще один день, столь же жеркий, как и предыдущий. А Рафики всё не было. И вот, наконец, в следующую полночь Альф понял, что дальше тут сидеть и ждать Рафики просто нельзя - так и мхом порасти недолго. Шрушание в высохем кусте на склоне. Альф было встрепенулся, но тут из-за куста показалась острая мородчка. Да это же Алари, шакал, старый знакомый Альфа, с которым тот познакомился примерно полгода назад. Ну хоть какая-то компания Альфу и Гнози будет. - Гнози! Kuja Tafuta Rafiki, na kisha kusubiri hapa inaonekana haina maana! (Пойдем Искать Рафики, а то ждать тут его похоже бессмысленно) - обезьянка понимающе кивнула и уселась на спину гепарда. - Алари, давай и ты с нами. Вместе веселей - и шакал также увязался следом. Так они и шли. Гепард с обезьянкой на спине, а следом за ним - небольшой юркий шакал. Они должны были найти Рафики. Гепард должен был рассказать ему о том пророчестве, о котором ему рассказа сам Леми. Альф помнил это пророчество слово в слово:
"Когда смерть начнет косить живых без разбора, когда кровь мертвецов заполнит трещины в земле, когда рыба начнет плескать в сухом песке — заплачет даже тот, чьих слез никогда и никто не видел. Спеши собрать их, пока они не иссякнут"...
——→ Холмы

Отредактировано Alfajiri (27 Апр 2014 00:11:32)