Настоящие герои не падают с деревьев, сынок.
Люциан падал, и в тот момент ему казалось, что это быстрое и кратковременное унижение, которое не потянется за ним, как лиановое клеймо. Как круто ошибался отец семейства. Элика удружила. Плата за кусты и новый отпуск в трёхмесячное пузатое путешествие? Самки.
- Маргери! Луриан! – серый нахмурился, бросив взгляд на детей. – Оба пошли впереди меня! И чтобы я вас двоих видел!
Квест «Доведи отца». Mission Complete!
Самец шумно выдохнул. Слишком.много.детей. Он привык управляться с одним ребёнком. Гилдерой в этом плане напоминал шкодливого Луриана, но он был один и не задавал такого жару родителям, пока в жизни их семейства не появилась Фэйбул. После него Рен порадовала его фантастической четвёркой, за которой он не следил, но смутно помнил характеры детёнышей из погибшего помёта. Анастасия, его дочь.. Смотря на Маргери, он видел в ней её. Такую же принцессу, которая пытается всем заправлять, не снимая короны с три. Учитывая тот факт, что подобная черта в характере проклюнулась у его детей дважды, а изменилась при этом самка, которая ему их родила… Неутешительное известие для папаши – косяк его. Он попытался вспомнить себя в её возрасте. Тоже был такой пафосной и коронованной занозой в заднице у отца и матери?
Чего ещё ожидать от «коронованного».
Мысленно усмехнувшись, он окинул взглядом остальных детей. Все они проделали большой путь. Это для него и Элики расстояние не столь значительное. Им не привыкать прочёсывать одну территорию за другой, чтобы раздобыть еду или выбрать новое логово, где их дети будут в безопасности. Наличие Гаррета на спине у Элики, как и его кривляния..
Держи себя в лапах.
- Я всё вижу, Гарет, - не оборачиваясь, бросил самец и припал к земле рядом с детьми. Пора дать им немного отдохнуть, но остановку они сделают немного позже, когда доберётся до нужной точки в выбранном маршруте. – Давай, влезай на спину. Я тебя покатаю немного, - обратился он к Луису и бросил взгляд на окликнувшего его Луриана.
Он отвлёкся от сына на несколько секунд, чтобы помочь другому, и что он увидел? Его сын резвится в компании змеи!
Да твою мать, Луриан!
- Видел-видел, - шумно выдохнул лев.  К его счастью змея не проявляла агрессии и предпочла скрыться быстрее, чем детёныш решит потыкать её лапой или куснуть, играючи. – Это змея, сынок, а змеи ядовитые. Не дразни её, иначе она тебя укусит.
Как объяснить ребёнку, что укус змеи может обернуться ему смертью, и так, чтобы не напугать его снова? Хватило рассказов Гаррета с его крокодилами. Разбавить налаженную обстановку змеиными повестями о маленьком львёнке, который покинул пещеру и умер?
Сын не разделял стремлений отца к тихой и спокойной жизни. Пользуясь случаем, когда родители были заняты остальной малышнёй, сорванец щедро выкупался в грязи, отбив у отца желание нести комок грязи в пасти или у себя на спине.
- Лу-ри-ан.. – протянул Люциан, хмуро смотря на сына. Отмывать его сейчас – бесполезно. Через несколько шагов он снова выпачкается, хуже прежнего, поспевай только присматривать за ним, но он нашёл отличный повод вывести из себя Маргери и спровоцировать её на возобновление потасовок. Предчувствуя это, лев поспешно перехватил дочь за холку и оторвал её от земли с намерением нести её до тех пор, пока она не успокоится, и мысленно чертыхаться, сдерживая себя, чтобы не дать кому-то по грязной заднице.

——-→>>Западные берега реки Зимбабве

Джунгли-—–→>>

История серой львички начинает развиваться в более интересном русле. Далеко позади осталась родная пещерка, а вместе с ней и беззаботное ничегонеделание днями напролёт. Впереди лежит путь к далёким северным землям. Там же Мирай давно ожидают новые знакомства и приключения, многие из которых окажутся судьбоносными. Но прежде нужно хотя бы осилить дорогу. Это ведь отнюдь не так просто, как кажется на первый взгляд.
Голубоглазая малютка еле передвигала лапками. Если раньше усталость как-то скрашивали красоты джунглей, то здесь особо не на что было засматриваться. Луриан, само собой, на этот счёт был другого мнения. Счастливый львёнок с солнечно-яркой кисточкой на хвосте резво прыгал по лужам и валялся в грязи.  Мина Мирай стала ещё кислее, когда она взглянула на расшалившегося братика. Раньше она никогда не завидовала своему старшему (и, соответственно, самому крепенькому) сиблингу, однако теперь ей стало досадно, что она сейчас не может вот также валять дурака. 
Последние несколько минут маленькая принцесса шла, низко опустив голову. Ни одна трещина на земле или камень не остался без её внимания. А потому, увидев прямо перед собой небольшую лужицу, она не могла ею не заинтересоваться.
- Хм… оттуда точно не вылезет крокодил? Нет, лужица слишком маленькая для этого зеленого гиганта.
Всмотревшись в мутную водную гладь, львичка уставилась на собственное отражение. Она ожидала узреть чуть ли не воплощение стати и царственности в миниатюре, а увидела ушастенькую худышку с вытянутой мордочкой. Серая была в недоумении как минимум.  Потому как на принцессу она казалась самой себе совсем не похожей.
- Я думала, что намного симпатичнее,- наконец заключила голубоглазая и больше к раздумьям о своём внешнем облике предпочла никогда не возвращаться. Ибо уход в эту тему принёс бы гораздо больше проблем, чем реальной пользы.
Стремясь хоть как-то отвлечься от тоскливых мыслей, Мирай в очередной раз окинула взглядом простирающийся перед ней однообразный пейзаж. И не смогла удержаться от комментария, который давно вертелся у неё на языке.
- Ну и ну! Всю зелень как языком слизали! Безобразие и бескультурье.
Понятное дело, что всё это было сказано тем самым спокойным и деловитым тоном, который воспроизвести в принципе могла только Мирай.
- Детка, ты не устала? Давай, я понесу тебя?- заботливо предложила свою помощь мама и тут же взяла своего детёныша за шкирку, после чего продолжила путь.
- Немножечко…ой, мама, а я не тяжелая? Тебе не трудно меня будет нести? Мне показалось, что у меня одни только уши весят килограмма два, когда я их в первый раз увидела.
Серая малютка благодарно улыбнулась матери за своевременно оказанную помощь. Оторвавшись от земли, Мирай сразу же почувствовала ощутимое облегчение. Некоторое время ей предстоит как следует набираться новых сил и восстанавливаться после довольно долгой дороги.
- Тебе удобно? А мне всегда казалось, что львятам больно, когда их так несут,- полюбопытствовал Гарри.
Маленькую принцесску поначалу всерьёз озадачил вопрос гривета. Она в упор не понимала того, как естественный процесс переноски детёнышей из одного места в другое может быть болезненным.
- Ничуточки не больно, дядя Гарет! Наоборот как-то спокойно становится и очень уютно. А как мамы-обезьяны носят своих деток, если не так?
Тем временем конфликт между Маргери и Лурианом обострялся. Закончилось всё тем, что братик заботливо украсил пушистую голову сестры толстым скользким червяком. Под музыкальное сопровождение из криков и писка, конечно же. А когда Гери вознамерилась отвесить маленькому задире люлей, то тут уж и Мирай испуганно взвизгнула, не на шутку встревожившись за старшего из своих сиблингов. Папа тут же поспешил разнять воюющих детишек, однако серая львичка ещё минуты три не могла прийти в себя после увиденного.
Раньше она никогда не встревала в споры Луриана и Маргери, хоть ей было жутко неприятно наблюдать за их перепалками. В этой ситуации Мирай решила попытаться повлиять на братика, который, как ей казалось, первый перегнул палку.
- Луриан, тебе лучше извиниться перед Маргери за червяка. Она ведь так их не любит, а ты ими швыряться в неё вздумал! Нехорошо.

——-→>>Западные берега реки Зимбабве

Холмы.

- Как? – поглядел леопард на Иннокентия, которой болтался в зубах у Такэды. Картина была странной, но не смешной: хоть самец был еще подростком, но наверняка ему было обидно вот так вот болтаться в пасти льва, иногда доставая лапами до земли. Все же Такэда был тоже не самым большим львом и от того нести Кешу ему было неудобно – приходилось все время задирать голову, чтоб не волочить его по земле, а от этого начинала болеть шея, да и обзор был никудышный. Манга вздохнул, и бросив взгляд назад, набегу, понял, что патрульные за ними не погнались. То ли еще не осознали, что Такэда унес, то ли не считали Иннокентия важной особой. В любом случае это был хороший знак: хотя бы одной проблемой стало меньше.
- Без понятия. Призраки сказали так… - наконец, отозвался он. А что еще сказать? Тем временем Така перешел на вялую рысь, а затем, когда впереди показалось русло высохшей реки и вовсе на шаг. Он остановился и осторожно разжал челюсти, опуская тушку Кеши на землю:
- Манга прав, призрак выбрал именно тебя. – лев отдышался и осмотрелся: оставаться здесь, на земле Фаера было по-прежнему крайне опасно. В любой момент их снова могли заметить патрульные, и если Иннокентий в этот момент решит убежать, то они с Мангой его не остановят. Так что во первых надо было убедить подростка в том, что ему просто необходимо пойти со львом, а во вторых поскорее убраться отсюда. 
- Видишь ли, я и сам плохо понимаю, в чем дело. – совершенно спокойно начал перевирать факты черный, одновременно с разговором кивнув на реку и двинувшись к ней. Он надеялся что гиена последует за ним в процессе разговора, и если уж не увлечется возложенной на его хрупкие плечи миссией, то в конце концов окажется там, откуда возвращаться будет уже поздно. Точка не возврата. Черному нужно было во что бы то ни стало ее достичь.
- В пустоши я встретил призрака, который попросил разыскать тебя. – рассказывать о том, что дух гиены которая бродит около каменной гряды считает себя отцом Кеши он не стал. Мало ли чего не так? А вдруг все же этот не тот Иннокентий, и вообще, на деле выяснится, что дух не его отец? Чего раньше времени морочить голову подростку? Ну, по крайней мере это он припас для Манги, хотя, пока леопард не возмущался, не хотел говорить это нелепое объяснение. Просто второе было еще хуже. Решил мертвецу сделать приятно. Така слегка нахмурил лоб. Как то все получалось не в его сторону: призраку приятно, Мисаве, вроде, тоже приятно. Он покосился на Мангу, который о том как нашел матерую львицу, ничего толком не рассказал. Но морда полосатого выглядела предательски довольной. Такэда старался не думать о том, что там между ними произошло, но в голову как всегда ничего кроме пошлятины не лезло, а это вызывало у черного льва сейчас одно только раздражение. Он покосился на Мангу. Леопард демонстративно отвернулся, будто бы это его и не касалось. То ли решил не лезть в разговор. А то ли махнул лапой на то какую Такэда нес по его мнению ахинею.
- Сначала я и сам себе не поверил. – он улыбнулся подростку, поглядев на него – река была уже близко и зелень травы уступила место засохшей глине и свежим побегам, пробивающимся через нее: - Но потом начали происходить такие вещи, которые никак иначе как чудесами не назовешь. И тогда я понял, что все что случилось – не сон, и я должен выполнять свое обещание. - он сделал паузу, помолчав и бросив последний взгляд на земли прайда. Их догонял приятель Кеши и Такэда уже морально готовился к тому, что услышит не мало интересного в свой адрес. А ведь этого мелкого даже побить было нельзя – все же он приятель Иннокентия, а тот если и не сможет вступиться за него, то точно нажалуется своему призрачному папаше.
Какой силой обладают призраки, он понятия не имел, однако. последние несколько дней проведенные сначала в поисках Иши. потом Мисавы, а потом и Кеши дали понять – потусторонний мир не сказка и не миф и властью над живыми обладает достаточной, чтоб если не убить кого-то, то сделать его жизнь невыносимой.
- Что дальше? Не знаю. – он кивнул на засохшую поверхность реки и первым спустился с крутого берега: - Он мне не сказал… Может быть ты будущий шаман и должен спасти саванну от неведомого ранее мора, убивающего все живое. – Такэда и понятия не имел о чуме. Слышал, что по саванне зараза какая-то распространяется, и все. А проверить слухи, да выудить по этому поводу побольше информации, так и не удосужился. Маршруты его проходили как-то вдали от мест массового заражения, и на горы трупов лев так и не насмотрелся. Хотя, конечно, вряд ли вид умирающих в муках кошек, обрадовал бы черного. Особенно самок. Особенно молодых самок. Особенно молодых и красивых самок. А так. Такэда был лишен всех этих черных мыслей и преспокойно занимался всякой ерундой, вместо спасения мира. Наивно пологая. Что еще есть время уложить всех самок на траву, со всеми вытекающими. Однако, надо было ставить точку во всем этом представлении и спустившись на дно реки лев, сделав серьезную морду, сказал:
- И еще одно, самое главное. От того, попадешь ли ты на место, зависит и моя жизнь. -  он замолчал, позволяя Кеше переварить услышанное, а затем добавил. как бы ставя ту самую незабвенную и очень важную для гиены точку не возврата: - а я очень люблю жить. Так что прости. И пойдем, время не ждет.

Каменная пустошь.

Отредактировано Takeda (22 Янв 2017 22:23:31)

—-→ Холмы

Несмотря на то, что Урс всерьез опасался встретить чужаков, пока что все было тихо и мирно. Возможно, те четверо были единственной группой, решившейся пробраться вглубь территории прайда в надежде поживиться там. Им это почти удалось... Однако же, теперь из этой компании остался лишь один, да и тот ушел хромым и искусанным до такой степени, что едва волочил ноги. Белый не особо этим гордиться: сказать по правде, нечем было. По большому счету, он наделал ошибок, и если бы не чудом встреченная им Исгерд и вовремя подоспевший Рагнар, перевес сил бы бы вовсе не в его сторону. Но даже с ними он чуть было все не испортил, провозившись со своим противником дольше всех и чуть было не позволив ему себя прикончить.
Последнего, к счастью, не случилось — самец, хоть и с трудом, справился, и это, кажется, было его единственное достижение, если можно считать достижением убийство другого льва.
Впрочем, совесть белого тоже не мучила. За Хазиру он убил бы и десяток львов, и уж теперь, наученный опытом, он будет знать, как действовать.
Тем временем тропка, едва приметная в пыли, вела их вдоль Птичьей долины, пока они не достигли сухого русла. Урс остановился, принюхиваясь. Ему нравилось это место: речушка, вытекавшая их долины, в этом месте делала крутой поворот — самцу было неизвестно, что заставило ее так резко сменить направление, — а ее старое русло, неглубокий каньон с сухими берегами и дном, на котором до сих пор ничего не росло, уходило в сторону Зимбабве. Лишь закаменевшие илистые отложения на дне говорили о том, что когда-то здесь протекала пусть небольшая, но полноводная речка.
— Этот путь ведет как раз к границам с прайдом Скара, — отметил лев, обращаясь к своему спутнику, и решительно пошел вдоль сухого русла, не спускаясь вниз, однако бдительно приглядываясь, нет ли там, внизу, свежих следов.
На миг он приостановился, почуяв Такэду. Да, относительно недавний запах принадлежал, несомненно, черногривому. А ведь Урс и думать забыл о нем, и о его просьбе вызнать, где у чужаков логово — тоже. Теперь уже и узнавать не у кого. Да и стоит ли? Белогривый догадывался весьма смутно, и все же сообразительности его хватило, чтобы понять: черный был таким же чужаком, как и те четверо. Пусть куда более мирным, но все же он бродил по чужой территории — зачем?
Впрочем, от благородного порыва надрать нарушителю задницу Урса удерживало одно простое обстоятельство: Такэда, судя по запаху, уже благополучно покинул территорию прайда, уйдя в сторону пустошей — по крайней мере, след его, сопровождаемый острым запахом леопарда (на миг белый даже насторожился — уж не Шанго ли это?) и почти неразличимым гиеньим душком, вел на другой берег русла.
Самец двумя прыжками перемахнул через сухой ил, чтобы убедиться в этом, а затем, запачкав пылью брюхо, вернулся обратно.
— Старый знакомый, — то ли с восхищением, то ли с брезгливостью пояснил он ожидавшему его Элвину, — ушел... Ну и к лучшему.
Он энергично встряхнулся.
— Так вот, если пойдем вперед, скоро доберемся до Зимбабве, — вернулся он к прежней теме, — прайд Скара будет как раз на противоположном берегу. Но гиен, если ветер дует оттуда, можно учуять и через реку.

Стоило выветриться запаху Такэды, как белый почти сразу же его позабыл. Ушел и ушел, черт с ним. Особой пользы он не принес, зато не причинил и вреда. Куда больше его беспокоило то, что пустоши пахли уже не одним львом, не парой. Что они там забыли, в этой неприветливой глуши? Урс пару раз заходил туда, но потрескавшаяся сухая почва и отсутствие стад кого хочешь заставят повернуть обратно. По слухам, следовало пересечь пустошь, чтобы добраться до охотничьих угодий, достаточно сносных, чтобы прокормить пару десятков голодных ртов — но кому оно нужно, если прямо под боком у тебя прекрасные пологие холмы, среди которых можно отыскать полноводную реку и тучные стада?..
— Ага, воняют они знатно, когда собираются толпой, — без особой злобы, но ехидно поддакнул самец и, склонив голову, изучил открывшийся ему вид.
Сухое русло привело их к кладбищу слонов — к счастью, между ним и дорогой, по которой следовали львы, было немалое расстояние, но оттуда тянуло сырым душком и гиенами, а здоровенные черепа и бивни было видно даже с территории Фаера. Неприветливое, хмурое место. Вряд ли это было единственное место для упокоения крупных животных: Урс ни разу не видел, чтобы слоны из стада, что поселилось на холмах у реки, ходили сюда, зато пару раз находил их умершими, в окружении безутешной родни. Оставалось только гадать, как попали сюда те животные, чьи черепа теперь горами высились на Кладбище — судя по их размерам, они могли добраться сюда лишь собственными ногами.
Пахло оттуда соответствующе. Несмотря на то, что солнце уже было почти в зените, над кладбищем курился какой-то противного вида дымок, обволакивающий белеющие кости и придавая им потусторонний вид. Гиен, впрочем, видно не было. Их, должно быть, здесь и не осталось, все ушли на территорию Скара.
Что ж, там хотя бы черепа грудами не высятся.
Еще несколько минут ходьбы — и впереди показалась Зимбабве, а подобравшись к реке поближе, Урс повернул вниз по течению. Теперь они находились между двумя рукавами реки, в огромном треугольнике, который образовывали эти самые рукава; с третьей стороны, позади, было старое русло. Там, ниже по течению, рукава сольются в один, а затем разойдутся вновь — и так неоднократно; на островках, которые образовывала река, зеленели деревья и кустарники — там был совершенно другой мир, и крупные животные туда не заглядывали. Урсу порой было интересно, но он не решался пускаться вплавь — и не без причины. Ближайшее к неторопливо идущим львам бревно показалось самцу странно чешуйчатым; он обошел его стороной, и, лишь удалившись на расстояние пары десятков метров, оглянувшись, заметил, что "бревно" медленно и лениво уползает в воду.
— О, ты можешь стать кем угодно. Поговори с Фаером или Рагнаром, если до сих пор не определился — думаю, они тебе подскажут, — поразмыслив, после недолгой паузы лев все же ответил на слова Элвина; в его случае все было куда проще — такой здоровенной зверюге вряд ли можно заниматься чем-то, кроме патрулирования границ.
О, нет, он ведь еще мог охотиться — но делал это больше для собственного развлечения, чтобы не терять форму, а заодно и чтобы похвалиться перед Хазирой своими возможностями. Вот, мол, какой я — не только сильный, но все еще проворный и ловкий. Пусть даже газели легко обставляли белогривого, буквально пролетая меж его лап. Урс предпочитал добычу покрупнее.

Самец помолчал некоторое время, прежде чем ответить. Их патруль был преисполнен молчания: белый то и дело отвлекался, чтобы пометить какой-нибудь подозрительный участок границы или принюхаться к долетевшему издалека запаху. А запахов было много... очень много. Кроме несомненного присутствия других львов на пустошах, Урс отметил еще передвижение стад. Запахи отдельных животных, конечно, он не запоминал: на землях Фаера, как и за пределами его территории, стад было великое множество, и знать все из них было просто нереально. Впрочем, он научился различать виды животных по запаху еще когда был маленьким. Зука научила его. Это было необходимо — особенно когда твоя шкура так светла, что лучше прятаться в траве до последнего, не показывая даже кончика хвоста.
Теперь, распознав по запаху довольно большое стадо гну, недавно проследовавшее на территории Фаера, Урс был благодарен гепардице за эту науку.
— Я знаю немного, — наконец, коротко, но веско обронил белогривый прежде, чем вновь умолкнуть: на сей раз его внимание привлекли капли крови на почве, и он внимательно изучил их, а затем, как-то брезгливо сморщившись, переступил, стараясь не задевать следы лапами.
Кровь принадлежала хищной кошке, но мелкой, куда мельче льва; однако запах другого хищника был неприятен для восприятия Урса.
— Я был совсем мал, когда старый король Муфаса умер. А может быть, это случилось еще до моего рождения, — равнодушно проговорил он; он никогда не видел лично ни одного члена королевской семьи, а потому не интересовался ни ими, ни их судьбой, — но засуха, как говорят, началась еще при его жизни. Дичи и так было мало, ну а новый король пустил на земли прайда гиен, и это только усугубило ситуацию, как я понимаю.
Самец на миг мельком глянул на небо, будто ожидая увидеть там королей прошлого, в которых он, впрочем, не особо-то и верил. Он никогда не задумывался о том, были ли у Муфасы дети. Конечно же были, наверняка, что за король без наследника? И уж тем более никогда белому не приходило в голову, что с ними стало. Хотя, учитывая количество гиен на территории, самец был почти уверен: где-нибудь там, в их желудках, и покоятся дети покойного короля.
— Так вот, вроде бы именно там я и появился на свет. Хотя я уже не помню, где прошли первые месяцы моей жизни, — продолжал свой рассказ лев; кажется, сейчас он сказал больше слов, чем за десяток последних дней: все, что он ранее делал — это дрался, охотился, и спаривался; слова приходили будто сами по себе, и почему-то рассказывать все это Элвину было так легко, будто юнец был создан специально для того, чтобы с приоткрытым ртом слушать весь этот поток сознания, — второй раз я был там около года назад. Не знал о гиенах, и они застали меня врасплох. Пришлось преподать мне урок, хотя, — он легкомысленно хмыкнул, — скорее, они мне урок преподали.
Он как-то мечтательно воззрился в сторону границ с прайдом Скара. Каким молодым он тогда был... и совершенно беспечным. Ему повезло, что помощь неожиданно оказавшегося рядом молодого льва подоспела вовремя — иначе щеголял бы сейчас белый откушенным хвостом как минимум.

Белый равнодушно качнул головой. Он слыхом не слыхивал о наследнике Муфасы. Вообще о детях королевской четы не имел ни малейшего понятия — и уж тем более, ни сном ни духом не ведал о том, что Симба все-таки жив, хоть и чертовски далеко от родного дома. В его мире все было более-менее стабильно и спокойно, по крайней мере, с тех пор, как они с Рагнаром и Исгерд догнали и растерзали ту четверку нарушителей.
Ну, растерзали, конечно, все-таки сильно сказано, но чем больше проходило с этого происшествия времени, тем увереннее белый думал про себя "мы растерзали", будто сам завалил не менее чем двоих из них.
— Никогда о нем не слышал, — отозвался самец.
Он с неожиданным интересом воззрился на своего спутника. Урсу всегда казалось, что он вот только-только пришел в прайд; однако же, он жил здесь уже второй год. Срок немалый, почти треть его короткой жизни, и так уже переполненной острыми ощущениями, побегами и покушениями на его шкурку. Сперва ему все казалось, что все идет не так, как нужно: хотя лев устал от вынужденного одиночества, — а будучи неумелым охотником, еще и отощал, удивительно, что при этом все-таки умудрился вымахать крупнее, чем ему бы полагалось, — он все-таки дичился прайда, по большей части оттого, что был единственным белошкурым львом в нем, и, к тому же, одинокая жизнь не прошла даром, и порой ему было тяжело оттого, что в логове сидит чертова куча общительных львов. Но остальные будто бы и не замечали, что он от них отличается, отнеслись вполне дружелюбно, и если юнец порой и огрызался — лапой у виска крутили, а то и подзатыльник поддавали, как равному, чего уж там. Дело обычное. А там и шкурка немножко пообтрепалась, потемнела, стала уже почти бежевой. А может, просто Урс перестал обращать на это внимание и наконец-то принял себя таким, какой есть.
Так вот, о чем это мы.
Он помнил Элвина, хоть и смутно, еще львенком. Они, трое пришельцев, появились в прайде примерно в то же время, что и Урс. Чуть раньше или позже, не так важно; первое время светлошкурый все равно будто бы в облаках парил, одновременно раздраженный тем, что ежедневно окружен малознакомыми львами и обрадованный тем, что все-таки не одинок, — трудно было всех упомнить, он патрульных-то, с которыми вместе обходил границы, через раз путал. А тут детеныши. Мать их, однако, он встречал, но в ту пору ограничивался лишь вежливым приветствием — как со всеми остальными. Потом, понятное дело, все его мысли поглотила Хазира. Даже сейчас, вспоминая о ней, самец чувствовал, как разливается где-то внизу живота непрошеное мучительное тепло. В общем, момент, когда Элвин остался без матери, Урс как-то упустил.
Он уже открыл было пасть, чтобы расспросить его о том, откуда родом он и его семья, но как раз в этот момент подросток задал новый вопрос, введя белошкурого в ступор.
— Ну... — самец замешкался, не желая лгать, но все же в конце концов сказал правду, — на самом деле опыт у меня не слишком велик. Рагнар отметил меня лишь потому, что я справился с одним противником, но это, по большому счету, случайность. Меня никто не обучал, и я больше занимался патрулированием... а иногда охотой.
Он мотнул головой, показывая, что услышал новый вопрос.
— Скоро мы выйдем к реке, — он демонстративно втянул воздух: тот стал более влажным, значит, Зимбабве близко, — пройдем немного вдоль нее. Западнее пяти камней должен пройти еще один патруль, поэтому туда идти смысла нет.
—→ Западные берега реки Зимбабве

Отредактировано Урс (23 Июн 2017 23:15:07)

На востоке вспыхивает ослепительное багряное зарево, отчего в саванне на несколько мгновений становится светло как днем. Спустя считанные мгновения земля содрогается, как перепуганная зебра, вода во всех водоёмах начинает ходить ходуном, а с возвышений скатываются камни — как мелкие, так и покрупнее. Поначалу все это происходит в жуткой тишине, но затем с запада доносится дикий, оглушительный грохот, настолько громкий, что он заглушает все и вся. Постепенно интенсивность этого звука начинает затихать, но его отдельные раскаты, глухие и зловещие, время от времени по-прежнему долетают до ушей местных обитателей. Стихает и дрожь земли. Обвалы прекращаются, а, со временем, проходит и волнение на воде. Небо в восточной его части заволакивает странными, зловещими тучами, сквозь которое по-прежнему пробивается странное и жуткое зарево — а снизу их озаряют красные огненные всполохи. Кажется, подножье Килиманджаро, а также все его окрестности, охвачены страшным пожаром.

Кладбище слонов >>>

Несмотря на то, что Дему, по сути, так и не удалось воплотить в жизнь свои планы, касающиеся более подробного изучения Кладбища Слонов, он все равно выглядел чертовски довольным — что наверняка казалось очень странным, лицезреть за стороны эту широкую, радостную лыбу от уха до уха, как если бы они только что выиграли целую слоновью тушу в лотерею, но никак не улепетывали, сверкая пятками, от толпы голодных падальщиков! Голубоглазый аж тихонько мурлыкал что-то себе под нос, весь преисполненный этого загадочного довольства, бодро задрав хвост к постепенно светлеющим небесам и едва ли не пританцовывающей походкой следуя куда-то за решительно топающей впереди Эвелин, периодически заботливо оглядываясь на их молчаливого товарища: ты еще с нами, приятель? В какой-то момент, вся троица поравнялась друг с другом и продолжила путь уже плечом к плечу, обмениваясь внимательными, изучающими взглядами; особенно "старалась" красношкурая львица, очутившаяся ровно по центру от обоих самцов и теперь поочередно зыркающая на них снизу вверх, с угрюмой настороженностью щуря свои яркие синющие глаза. Наверное, решала про себя, стоит ли им двоим доверять и вообще... почему они все еще не разбежались в разные стороны, по какой причине держатся рядом? В глазах самого Деметрия, эта ситуация не являлась сколь-нибудь странной или подозрительной. В конце концов, они только что пережили совместное приключение, довольно увлекательное, между прочим! После такого было бы как минимум невежливо вот так просто бросить своих спутников на середине пути... куда-то... очевидно, в более тихое и безопасное место. Уж Дем точно не планировал молча "сливаться" в неизвестном направлении, наоборот, ему пришлась по душе эта до крайности необычная компания. Пускай не очень, ээ, словоохотливая, учитывая немоту чужака и подчеркнутую холодность самки, но, безусловно, очень ему интересная! Так что, Деметрий вполне спокойно выдержал на себе этот нарочито-грозный, раздевающий чуть ли не до костей взгляд Эвы, в стиле "даже не пытайся меня обмануть, я таких насквозь вижу!", вполне миролюбиво улыбаясь ей в ответ — ну, спокойно, дорогая... В конце концов, они с рыжиком только что спасли тебе жизнь! Уж это ли не признак того, что они настроены как минимум доброжелательно?

И все-таки, она была забавная. Столько гордости и нарочитой спеси во взгляде, словах, движениях... А ведь по виду это была еще совсем молоденькая, не шибко проученная жизнью львица. Ладно бы, какая-нибудь матерая самка, возрастом эдак втрое старше его самого! Может, она была королевских кровей? Это как минимум объяснило бы причину такой напыщенной манеры поведения; с другой же, возникал логичный вопрос, какого черта наша дражайшая принцесса прогуливалась по Кладбищу Слонов? Словом, все это не на шутку его заинтриговало.

— Ну да, мое имя вы уже оба слышали, — дождавшись скупого представления со стороны их спутницы, все таким же невозмутимо-дружелюбным тоном отозвался Деметрий, как и Эвелин, плавно переводя взгляд на ступающего поодаль одиночку. — А вот наш товарищ, увы, вряд ли сможет полноценно представится, — новая располагающая улыбка была адресована теперь уже рыжегривому самцу, прямиком поверх взъерошенного затылка Эвы. Мол, ты уж извини, говорю как есть. Без обид, так сказать. — Но, может, он сможет намекнуть нам, откуда он пришел и как нам следует к нему обращаться? Удобства ради, — тут Деметрий вдруг притормозил, вставая точно посреди пустынного, заваленного камнями русла, по которому они брели уже минут десять-пятнадцать, тем самым вынуждая остановиться и оставшуюся парочку. Вроде бы ничего особенного — но, в то же время, этот лев словно бы ненароком взял управление ситуацией в свои собственные лапы, не давая Эвелин возможности ими поруководить. Как она, должно быть, уже привыкла это делать — вон как важно держится! — Не думаю, что это удачная затея — так быстро разбегаться в разные стороны, оказавшись где-то в самом центре чужих владений, — как ни в чем не бывало продолжил Дем, разворачиваясь полукругом и глубоко вдыхая местный, наполненный сыростью воздух. Размытая почва под его лапами непривлекательно чавкнула, но льва это, кажется, ни капельки не смущало. — Насколько мне известно, эти владения принадлежат большому львиному прайду, живущему у подножья гор... Правда, в последнее время я что-то не замечал большого оживления на границах. Так или иначе, лично я бы предпочел встретиться с местным патрулем не в одиночку, а как минимум в компании вас двоих. Как считаете? Может, имеет смысл и дальше держаться бок о бок, до тех пор, пока мы не выйдем на нейтральные земли, — он вновь развернулся в сторону Эвы и Немого, с предельно расслабленным и безмятежным видом переводя взгляд с одной взъерошенной морды на другую и обратно. Доселе паривший где-то на высоте Корвус, между делом, с глухим карком уселся на вершину ближайшего каменного нагромождения, некогда являвшегося берегом глубокой и полноводной реки, и мрачно воззрился на чужаков с высоты своего "насеста", пока что храня гробовое (и довольно-таки неуютное) молчание.

Эва примолкла, эдак иронично приподняв брови, когда "блондинчик" вдруг резко дал по тормозам, оказавшись чуть впереди их скромной процессии и эдак живенько отозвался, мол... а давайте мы не будем разбредаться, господа? Нам же так хорошо, такой дружной компанией! Остановившись вместе со всеми, красная скептично поморщила переносицу, в который раз пристально разглядывая этот "стог сена с лапами", пытаясь банально понять, что у этого эксцентрика на уме. Такой счастливый и бодренький, словно как минимум исполнил свою давнюю мечту, а не встретил каких-то случайных попутчиков, да еще так прилично рискнув своей собственной "ванильной" шкурой.

Тем не менее она его спокойно выслушала, мысленно сделав пометку, дескать, ага... Во-первых тут некогда шнырял местный прайд, который, вот уж наверняка, терпеть не может чужаков, а во-вторых... этот Деметрий не принадлежит ни к одному соседнему прайду, и вообще какой-то до ужаса странный, мутный (хоть и симпатичный) одиночка, который шныряет по окраинам территорий. Сразу возникали следующие вопросы: зачем и почему? На неприткнувшегося никуда потеряшку он отнюдь не похож. Вполне себе такой самоуверенный и деловой самец, который точно знает, чего он хочет от этой жизни, и вполне доволен своей бродячей судьбой.

Хотя с другой стороны, чего она так на этом светлошкуром здоровяке зациклилась? Все равно еще немного погуляют вместе, да разойдутся как в море корабли.

Ну что тут скажешь - уж больно он был со всех сторон чудной. Таких самка еще в своем коротком путешествии точно не наблюдала.

- Ты хочешь подраться с патрульными, или просто пытаешься еще немного насладиться нашим незабываемым обществом? - тем не менее не сдержала легкого, чисто девичьего кокетства самка, взирая на Диму снизу вверх, сквозь пряди своей колючей, вишневой челки. А после двинулась дальше, грациозной пантерой, почти ползком обогнув светлого, и вновь спокойно развернувшись к своим спутникам спиной, намереваясь продолжить путь. Куда уж там вела эта каменистая дорога.

Правда далеко она не ушла, едва ли сделав еще пару шагов вдоль высоких гранитных стен, так же как и остальные обратив внимание на стремительно приближающуюся к ним птицу, которая стрелой спикировала с небес, вынудив паладиншу аккуратно посторониться, уступая место для посадки. Это еще что за товарищ?

Эвлин развернулась обратно, перегородив, считай, своим туловищем путь, с любопытным видом склонив голову на бок и развесив крупные, косматые уши. Из "разговора", стало понятно, что эта птица каким-то образом связана с их молчаливым товарищем. Может фамильяр. Да нет, не похоже. Вроде бы...

Послушно приблизившись на дружеский оклик пернатого, Эва неторопливо вернулась обратно к рыжегривому и заинтриговано хлопающему яркими, голубыми глазками Деметрию, уж и сама заинтересованно прислушиваясь к чужой речи, лениво покачивая темной кисточкой хвоста. Посвящение? Финал? Испытание? - Одиннадцатый? - эдак недоверчиво переспросила у песочного львица, вновь удивленно приподняв широкие брови. Странное имя. И судя по тому, что сказал сокол, не совсем настоящее. Это его какой-то номер... что ли? - Я у тебя в долгу за помощь и конечно же с радостью помогу в ответ, - негромко, как обычно нарочито чинно ответила Эвелин, коротко кивнув головой. - Не знаю правда, как наш косматый друг, ему вот вроде ни в чем помогать не надо, насколько я понимаю, - она повернула голову к Диме. А затем, смерив его очередным "выдержанным" взглядом, вновь обернулась к Одиннадцатому и восседающему у него на голове птаху. - Что нужно делать? Каковы правила? 

Отредактировано Эвелин (20 Июл 2020 03:36:35)

Сокол хитро осматривал красношкурую львицу и лохматого самца вместе с его другом вороном, пока они представлялись и уже заочно соглашались помочь Одиннадцатому с его делом. Но как только речь зашла о деталях, сокол на секунду устремил взгляд на макушку рыжегривого, а затем повернулся к слушателям.

— Правило имени распространяется и на меня тоже, но в несколько иной форме. Я мог бы сказать его, но, сказать честно, мы с вами знакомы недостаточно долго, чтобы я мог назвать его. Так что можете называть меня... Хм... Наблюдатель. Впрочем, вам незачем запоминать его, потому что вряд ли вы меня вскоре увидите. И да, я самец, — сокол повернул свою голову в сторону Деметрия, хитро ухмыляясь. — И, как вы могли догадаться по имени, я наблюдаю за Одиннадцатым во время его Посвящения на тот случай, если он окажется в ситуации, когда ему потребуется помощь, он полностью провалится или будет убит. По сути моя задача известить других, если с ним что-то станется, чтобы они не оставались в неведении.

Наблюдатель еще раз покосился на Одиннадцатого, на что тот утвердительно кивнул.

— Видите? Все именно так. Я никак не могу помогать ему с его заданием, а также рассказывать о важных конкретных вещах, связанных с Посвящением, его личностью, принадлежностью и прочими вещами, которые хоть как-то могут повлиять на его безопасность и проведение Посвящения в своем корне. Но поскольку правила не запрещают получать помощь извне, то я могу рассказать вам о базовых вещах, связанных с Посвящением.

Сказав эти слова, сокол серьезно уставился на Деметрия и Эвелин, словно говорил сейчас не с огромными кошками, а с маленькими птенцами, которые готовились к своему первому полету.

— Итак, начнем, — начал свое объяснение Наблюдатель. — Для Одиннадцатого Посвящение - это своего рода ритуал, который позволит ему... Хм... Как бы правильно это выразить... Стать частью прайда, если можно так сказать. Для вас это не важно, это важно только для него самого. Главное, что ему необходимо проявить себя, добыв некоторые... Предметы и с их помощью получить благословение духа. Некоторые вещи ему уже удалось найти, и дух их принял, но нужно добыть их все. Этим он сейчас и занимается, пока выполняет некоторые другие задачи, которые не связаны напрямую с его Посвящением. И вас они также не должны касаться, — в этот момент он слегка цапнул песчаного лапой за ухо. — Правила очень простые: сперва находится какой-то определенный предмет, затем Одиннадцатый проводит небольшой и простой ритуал подношения и, если дух принимает предмет, то все хорошо и Одиннадцатый приближается на шаг ближе к окончанию Посвящения. Если нет, то он продолжает искать предмет дальше. При этом совершенно неважно, каким образом он добудет этот предмет, что по сути и является основной идеей Посвящения. Поэтому и принимается помощь других, ведь это тоже удобный способ добыть предмет, верно?

Наблюдатель замолк и, вспорхнув крыльями, устремился ввысь, оставив львов одних.

— И это все, что я могу вам рассказать. Остальное пояснять будет Одиннадцатый, — сокол громко расхохотался, взлетая все выше и выше, — Если вы, конечно, согласитесь ему помогать. И да, не забывайте: я вижу всё, — после этих слов Наблюдатель спешно улетел в сторону и вскоре его практически невозможно было рассмотреть.

Рыжегривый, проводив взглядом птицу, вопросительно посмотрел в глаза Эвелин и Деметрия, ожидая их решения.

В отличие от буки-Эвелин (как всегда чем-то недовольной, от макушки и до самой кисточки хвоста преисполненной откровенного скепсиса), Дем внимал соколу с неприкрытым любопытством на усатой морде, весь обратившись в слух, будто тот рассказывал львам не базовые правила отбора в чужой прайд, а какую-нибудь дочерта увлекательную легенду о происхождении этого грешного мира. Коих Деметрий сам по себе знал не мало, но всегда же интересно услышать что-то новое! Ну надо же... О чем только не узнаешь в долгом путешествии по бескрайней африканской саванне! Вот ради такого Дем, пожалуй, и скитался по миру тощим, неприкаянным бродягой, то и дело влипая в какие-то сомнительные передряги, жадно цепляясь за малейшую возможность расширить свой и без того огромный кругозор. Он жаждал знаний... Любых — даже самых опасных и ужасающих, коих ни за что бы не выдержала психика обычного льва. Но Деметрий-то в жизни не был обычным!

Вот и сейчас, разобравшись, что они, по сути, имели дело с какой-то таинственной (и весьма могущественной, судя по всему) религиозной сектой, Дем ни капли этому не смутился и не испугался — даже не напрягся особо, хотя пожалуй стоило бы. Наоборот... его интерес вспыхнул с еще большей силой, и тут уже окончательно пропали всякие сомнения на тему "а стоит ли", "а надо ли это мне", "а что, если Эвелин сейчас откажется, и мне придется помогать этому чудаку в одиночку?". Даже если бы Эв сказала твердое "нет" и решила удалиться восвояси, благоразумно отвертевшись от участия в столь сомнительной авантюре, он бы, пожалуй, не стал ее останавливать... Ну, возможно, что поуговаривал бы ее немного, но на том и все. Как бы ни был силен его интерес к этой во всех отношениях необычной самке, а предложение Одиннадцатого казалось некромагу куда более волнительным и интригующим. Сами посудите, ну когда еще представится шанс поучаствовать в подобном испытании? То-то же! Такую возможность ни в коем случае нельзя было упускать. И тяжелый, донельзя смиренный вздох Корвуса, тихонько раздавшийся над головами собравшихся, лишь окончательно подтвердил скрытые намерения льва: ворон слишком хорошо знал своего хозяина и был на все 100 % уверен в том, что тот в жизни не откажется от столь "лакомой" для него сделки. Так оно и было.

Однако ж, на удачу молодого шамана, Эвелин все-таки решила остаться... И даже не в роли простого наблюдателя, что, разумеется, только играло Дему на лапу. Двоих зайцев, как говорится — и в загадочном "турнире" поучаствовать, и понаблюдать украдкой (а может, и не совсем украдкой) за приглянувшейся ему самкой, потихоньку выяснив все интересующие его подробности чужого прошлого. Как отлично все складывалось! А дамочка-то явно была человеком... пардон, львицей слова: раз уж пообещала помочь, значит, поможет — и точка! Никаких исключений. Хоть и говорила она это с таким видом, будто делала огромное одолжение всем присутствующим, мол, все равно ей нечем заняться, но все же. Как ни крути, а весьма похвальная черта характера, согласитесь. И откуда ж ты только взялась такая, вся из себя торжественная, преисполненная непонятного пафоса и благородства? И ладно, будь это просто врожденной особенностью, мол, что поделать, я просто родилась такой правильной и честной! Нет... Дело явно крылось в ее воспитании, а это было уже в разы интереснее. Просто любопытно было узнать, где "штамповали" таких вот отважных, глубоко одухотворенных рыцарей и, главное, зачем? Ради каких возвышенных целей?

Словом, опять же — Дему было весьма интересно в этом разобраться. Но уже явно в процессе "добычи" загадочного предмета, о котором многократно упомянул Наблюдатель, прежде, чем со звонким гоготком вспорхнуть обратно в голубые безоблачные небеса, оставив львов наедине с их немым товарищем. Разъяснит он, как же... Разве что шарадами, как обычно. Ну, что делать, значит, будем отгадывать! Так даже интереснее.

— Хммм... — он с задумчивой миной поглядел вслед их пернатому инструктору, пока тот не растворился где-то в самой вышине, и уже тогда опустил глаза обратно на своих спутников. — Не спеши так с выводами, милая. Разделиться мы всегда успеем. К тому же, никто не говорил, что вся работа ложится исключительно на наши с тобой плечи. Мы ведь помощники, а не котята на побегушках, — резонно отметил Дем, поднимаясь со своего места и легонько встряхивая запылившейся соломенной гривой. Уфф... Жарковато здесь. — Твой... "куратор" сказал, что ты уже нашел несколько предметов сам, — самец повернул морду к Одиннадцатому. — Ты можешь показать, что именно это были за предметы и где ты их нашел? И, если это возможно, дать нам описание следующего. Вероятно, они как-то связаны друг с другом, и сложив все факты воедино мы поймем, откуда лучше начинать поиски.

Самка повернула голову в сторону Деметрия, вопросительно приподняв одну массивную бровь. Деловой какой.

Львица слегка прищурилась, в который раз окинув крепкую, ладную фигуру самца изучающим взглядом. Как мягко и ненавязчиво, но крайне решительно этот косматый парень, это заморское пугало с видом настоящего маньяка и хитрого лиса, умудряется рулить всем процессом. Это с учетом того, что у него сейчас в товарищах довольно эксцентричные (не менее, чем он сам) личности. Это достойно некоего... уважения, пожалуй. Дима к счастью не видел этот нотбэдфейс украдкой на морде львицы, а то наверняка одарил бы задумавшуюся Эвелин своей очередной добродушной ухмылочкой, которая, кажется, так и вовсе не способна была превратиться в угрожающий оскал, или гримасу боли и недовольства.

Покончив со своими пространственными размышлениями по поводу странного, по ее мнению, поведения Димы, Эва переключила свое внимание обратно к Одинадцатому, пристально наблюдая за его действиями, застыв в одной позе и лишь изредка дергая своими обкусанными, косматыми ушами. Кажется она не пропускала ни одного движения, ни одного жеста их нежданного спутника, с довольно суровым видом анализируя то, что показывал лев Паладин слегка нахмурилась, потоптавшись на месте, да размахивая кисточкой хвоста. Тишину она не нарушала... в отличии от светлошкурого некроманта.

Димочка, который воодушевленно пожирал взглядом бедного Одинадцатого, из-за всех сил принялся гадать на кофейной гуще, что же значат все эти загадочные жесты и кривляния "немого". Он так отчаянно пытался угадать всю эту пантомимму, при этом, что очевидно, проигрывая в "крокодила" со счетом в минус один, что Эве пришлось самой отвлечься от лицезрения игры движений Одинадцатого и вылупить свои ясные, ярко-голубые глаза на косматого светлошкурого самца.

А уж после того, как бедный Дима с несчастным "ясдаюсь" шлепнулся в пыль задницей, воззрившись на свою новую знакомую с таким видом, словно перед ней сидел не взрослый здоровый лев, а маленький львенок, у которого только что отняли любимую игрушку... она расхохоталась! Да еще как!

Громко, неожиданно, для такого сурового, пафосного вида бывалой воительницы, чисто по-девичьи, запрокинув голову и смешливо, непривычно мило жмурясь, демонстрируя свои крепкие зубы - особенно выделялся верхний правый чуть сколотый клык. Вдоволь отхохотавшись, что аж эхо по длинному коридору гранитных стен разнеслось, Эвелин теперь уже с тихим хихиканьем опустила голову, все еще мелко вздрагивая от охватившего ее веселья и горбатясь. - Хах! Да уж... Смешной ты, - просто, добродушно улыбаясь обратилась она к растерянно хлопающему белесыми ресничками Деметрию. - В эту игру явно бы выиграл Одинадцатый, если бы это не было нашим... заданием. Но у тебя было несколько отличных вариантов Дима, молодец! Так... - прокашлявшись и вновь напустив на себя уже знакомую самцам маску высокомерия и сосредоточенности, Эвелин коротко взмахнула челкой.

Вновь подзависнув, молча глядя мимо рыжегривого безмолвного льва, Эвелин глубоко вздохнула, всколыхнув широкую, мощную грудную клетку.

- Значит, как я поняла из твоих эммм... слов, предметов три? Это части похоже какого-то... животного? Типа клык, язык и... коготь? лапа? Может палец? И какой из предметов ты нашел? Разделяться нам не нужно видимо, хорошо. Где нам искать, Одинадцатый?

Отредактировано Эвелин (29 Авг 2020 15:05:56)

Чем больше лев слушал предположения Деметрия о сказанных им словах, тем сильнее расширялись его глаза, а уши прижимались к затылку. Когда же слово взяла Эвелин, Одиннадцатый поначалу очень внимательно слушал ее, но вскоре отвернулся, сосредоточенно размышляя над тем, что ему делать дальше. Конечно же, ему необходимо было ответить на заданные ему вопросы, но как? Вновь постаравшись собрать всю волю в лапы и сформировав в голове мысли в кучу, рыжегривый повернулся к своим спутникам.

Сперва он указал лапой на Деметрия, а затем резко поставил ее так, что словно собирался его толкнуть: подушечка была направленна прямо на него, а пальцы смотрели вертикально вверх. Вместе с этим Одиннадцатый очень быстро мотал головой из стороны в сторону. И, закончив с этим, лев спокойно опустил лапу на землю и переключил свое внимание на Эвелин.

Повернувшись в ее сторону, Одиннадцатый в очередной раз указал на нее лапой. Сперва он нарисовал одну палочку, а затем повторил жест, который до этого показывал Деметрию: выгнув лапу, указал подушечкой в ее сторону, отрицательно махая головой. Затем рыжегривый затер предыдущее художество и нарисовал на его месте две палочки. Отряхнув лапу от пыли, Одиннадцатый утвердительно закивал головой, затем вытянул лапу и начал активно вычерчивать круги в воздухе своей ступней. Закончив с этим, он опустил лапу и вновь выгнулся в спине, высунув язык и для большей убедительности состроив глупую морду. Прекратив эти кривляния, лев затер предыдущие две палочки, а на их месте нарисовал три, а чуть поодаль от них еще одну. Затем он быстро положительно кивнул, стер одну последнюю палочку, следом очертив на ее месте уже две, после отрицательно покачал головой. Сразу же Одиннадцатый стер эти две палочки и нарисовал уже три, и вновь замахал головой в разные стороны. Затем резким движением смахнул рисунок из трёх палочек и начертил уже четыре, и в очередной раз отрицательно помахал головой. И, наконец, он начертил пять палочек, быстро помахав головой, и стер эти пять палочек и старые три. Глубоко выдохнув, он начертил на месте старых трех четыре палочки. На этот раз он вновь выставил лапу подушечкой вперед и отрицательно замахал головой. Закончив с этим, Одиннадцатый стер предыдущие четыре палочки и нарисовал теперь уже пять палочек, после чего пожал плечами и быстро стер их. Когда он завершил все этим манипуляции, Одиннадцатый несколько утомленно сел на землю, протянув к Эвелин и Деметрию лапу подушечкой кверху и опустил ее обратно.

Эта сессия "вопроса-ответа" для Одиннадцатого оказалась более изматывающей, чем предыдущая. Но он надеялся, что его посыл был услышан и будет понятен. Ведь он понимал, что пока они не найдут общий язык и не смогут полностью разобраться в своем задании, они не смогут действовать дальше.