Морох молча выслушал спокойный, неторопливый рассказ одной из львиц, не стремясь вставить реплики в чужую речь. Да и что он, собственно, мог ей ответить? Все, что ему было нужно, он уже от них узнал, а над последующими вопросами стоило еще немного поразмыслить, прежде, чем задавать их вслух. Чем он, собственно, и занялся, все также пристально всматриваясь куда-то вдаль, туда, где песок расплавленным золотом сливался с жаркими, бесцветными небесами — и не поймешь толком, где заканчивается одно и начинается другое. Все-таки, львам повезло так быстро добраться до спасительной тени, а иначе бы они наверняка спеклись в изюм под этим чертовым солнцем... Но даже здесь, под надежным укрытием высоких каменных скал, воздух был до того горяч, что насквозь промокшая грива Мороха высохла буквально на глазах у его собеседниц, в считанные минуты вернув себе былую пышность и объем. Местами, правда, с нее все еще капала вода, но этого почти не ощущалось, и бедный самец постепенно начинал чувствовать себя так, будто вообще ни разу не купался. Пожалуй, что в конечном итоге он бы не выдержал и вновь почапал назад к реке, да вот только охватившая его чудовищная усталость была сильнее любых капризов. Так что, Мор предпочел и дальше оставаться на своем месте, расслабленный и более-менее довольный всем происходящим. А кто бы на его месте не был доволен? Еще немного полежав на влажном песке, Морох, наконец, собрался с мыслями и задал двойняшкам следующий вопрос, который в данный момент интересовал его больше всего остального.
— Почему вы решили остаться в пустыне? Поблизости нет никаких других земель, пригодных для обитания? — красноглазый знал, что к северу от этих мест фактически не осталось свободных земель, но что насчет других сторон света? В конце концов, эти пески не могли быть бесконечными... Однако прежде, чем львицы успели ему ответить, где-то поодаль вдруг раздался громкий водяной плеск; немедленно напрягшись, Мор повернул голову в направлении источника звука... чтобы затем удивленно пронаблюдать за выходом на берег еще одной молодой самки, по возрасту едва ли отличавшейся от пристроившихся рядышком с Морохом сестер. По их относительно спокойной реакции на гостью, Мори заключил, что она была им хорошо знакома. Может быть, даже слишком хорошо: в зубах незнакомки болталась еще одна свежеубитая туша, и она уверенно несла ее в тень, ничуть не смущаясь присутствия в ней посторонних львов. Морох все также молча проследил взглядом за ее приближением; в какой-то момент, на песке мелькнула странная тень, и черногривый с прищуром всмотрелся в безоблачное небо, желая убедиться, что этот сокол является спутником увиденной им темно-рыжей львицы, а не случайно залетевшим в эти края хищником, алчущим полакомиться нежным львиным мясом. И лишь углядев в его острых когтях тушку дохлого суриката, Мор отчасти расслабился и вновь устремил свой пристальный, ожидающий взор на подошедшую к ним самку.
— Вы не сказали, что вас здесь трое, — пророкотал он с отчетливой ноткой недовольства в низком, приглушенно звучащем голосе. Не то, чтобы двойняшки были обязаны ему это сообщать... да и в целом новость была не плохой. Скорее уж, совсем наоборот! Но Мор все равно предпочел бы узнать о приходе Нейт чуточку заранее. Не спеша подняться ей навстречу, Мори с деланным спокойствием на усатой морде пронаблюдал за тем, как незнакомка останавливается в паре метров от собравшейся под скалой компанией и деловито бросает свою добычу на землю, чтобы затем смело обратиться с вопросом к невесть откуда взявшемуся здесь самцу. Выглядела она куда менее привлекательно, чем ее подруги, но зато и вела себя совсем иначе. Более решительно, более... требовательно. Отчего-то Мороху это пришлось по вкусу, несмотря на то, что он в принципе не любил чересчур говорливых самок. Но кого здесь вообще интересовали его вкусовые предпочтения?
— Я Морох, — лаконично представился он в ответ, чтобы затем все же неторопливо привстал со своего места, как-то разом оказавшись значительно выше и мощнее его новой знакомой, буквально нависнув над ней темной взлохмаченной скалой. Поднялся — и тут же нагловато ухмыльнулся, демонстрируя львице, кто в данном случае является истинным хозяином положения. — Предатель и изгой. А ты, значит, местный страж законопорядка? — он сделал чуть хромающий шаг навстречу львице, сокращая безопасную дистанцию между ними и поневоле тесня ее назад к реке. Казалось, что самец намерен так или иначе отогнать ее подальше, но в последний момент вдруг наклонился к земле и по-хозяйски ухватил принесенного Нейт доракса поперек шеи, с легкостью подняв того над песком. Попятившись, небрежным движением головы взметнул убитую газель в воздух, отчего та с шорохом приземлилась возле частично объеденного трупа орикса. — Присоединяйся к трапезе, рыжая, — отвернувшись от притихшей Нейт, Морох неспешно вернулся на прежнее место и уже приготовился было лечь, втайне довольный произведенным на львиц эффектом, как вдруг...
"Какого...?!"
Он даже не сразу понял, в чем дело. Краем глаза заметив какое-то подозрительное движение на вершине ближайшего к ним песчаного бархана, Мори тотчас устремил свой взгляд на нового гостя... Чтобы уже в следующее мгновение ошалело оттопырить массивную нижнюю челюсть и с выпученными от удивления фонарями пронаблюдать за хаотичным спуском (а точнее сказать, падением) невесть откуда взявшегося мальца, что страдающей, обессиленной тушкой скатился вниз по осыпающемуся склону и, в конце концов, эффектно влетел в теплые речные воды, примерно в десятке метров от немо уставившихся на него львов. Как это ни странно, но даже на момент своего непредвиденного купания этот детеныш все еще оставался в сознании, о чем говорила его задранная над взбаламученным мелководьем ушастая голова... Но уже в следующую секунду, Сурмут с хрипом закатил глаза и размашисто бухнулся мордой в воду, таким образом, ставя жирную точку в своем затянувшемся путешествии сквозь пустыню. По обеим бокам от его обмякшего тельца поплыли жирные мутные пузыри... Еще несколько мгновений, Мор и его спутники в глубочайшем ступоре наблюдали за львенком издали, но затем в воздухе послышался громогласный визг малыша Трезо. Неуклюже перекатившись через окровавленную бочину орикса, светлый детеныш на всех порах метнулся к старшему брату, но едва ли успел пробежать и трети пути; их отец вдруг резко пришел в движение и одним прыжком перемахнул разделявшее их с Сурмутом расстояние, на манер огромной черной птицы перелетев через макушки испуганно затормозивших львят. Подхватив несчастного детеныша за мокрый загривок, Мор молча поднял его над водой и понес обратно в тень, где и уложил его на прохладный, все еще отчасти влажный песок.
Кто бы мог подумать, черт возьми.
Не обращая внимания на вытянувшиеся морды близняшек и Нейт, а также вылупленные по пять копеек глазищи Джеро и обеспокоенный писк малышни, Морох осторожно прижался ухом к неподвижному бочку сына, с внутренним напряжением прислушиваясь к биению утомленного детского сердца. А услышав его — все также молча отступил прочь, оставляя беднягу в покое. Заметив, что остальные львята пытаются подойти ближе, он коротко рыкнул в их сторону, показывая, что им нельзя этого делать. По крайней мере, не сейчас... Сурмуту нужно было немного отлежаться и самостоятельно прийти в себя — если он, конечно, не собирался подохнуть от страшного изнеможения. Черногривому и в голову не могло прийти, что такой кроха в одиночку осилит путь через пустыню... Это было неимоверно тяжело, даже по меркам такого большого и сильного льва, как Морох! Отсюда поневоле рождался вопрос, какого черта он не присоединился к их компании сразу, а дождался, пока его близкие окончательно скроются за горизонтом? Почувствовав на себе вопросительные взгляды присутствующих, Мор коротко покосился в их сторону, но тут же отвел взгляд. Он просто не знал, как это можно было объяснить. Да и стоило ли?
— Это мой сын, — негромко объяснил он львицам, предотвращая возможный шквал вопросов. — И я не знал, что он идет следом за нами. Я думал, он остался на землях прайда, в котором я жил раньше, — Морох не привык оправдываться перед кем-либо, но сейчас... Сейчас он чувствовал себя ужасно растерянным, хоть и пытался не подавать виду. Еще немного понаблюдав за спящим Сурмутом, он, в конце концов, решительно отвернулся прочь... Но отходить от малыша не стал, предпочтя тяжело улечься на землю рядом с ним. — Не суйтесь к нему пока, — вновь зычно рыкнул он на оставшуюся детвору, заметив, что они все также пытаются подойти ближе к чудом найденному братишке. Было очень хорошо видно, что малышам не нравилось такое положение дел... Мор замолк на пару секунд, решая, как ему лучше себя с ними вести. Все-таки, ему ужасно не хватало опыта в подобных вещах.
— Ему станет лучше, как только он немного отлежится, — едва заметно смягчившись, пояснил Морох сыновьям. — Не трогайте его, и он придет в норму... возможно. Эй, — теперь, когда первая волна беспокойства схлынула, Мор, наконец-то, обратил свое внимание на доходягу Хаста. Малыш выглядел совсем изнеможенным... даже хуже, чем его мирно отрубившийся брат. — Иди ко мне, — подозвал кроху Мор, внимательно наблюдая за ним издалека. Сможет ли он подойти к папаше сам? Переведя взгляд на оставшихся малышей, лев негромко добавил, уже без следа былой агрессии или злобы: — Все вы. Можете лечь рядом... Я постерегу ваш сон.
