Из сплошной зелени отчетливо выделялся один стройный силуэт. Львица бежала со всех ног, настолько быстро, насколько только могла, играя с самой собой на перегонки... Быстрый ветер постоянно трепал падающую на глаза челку, но та быстро слетала и не сильно мешала. Да, Утаму снова отдалась своим мыслям. Казалось, вот она сейчас убегает от своих собственных проблем, оставляя их далеко позади себя. Но нет, на нее снова набрасываются воспоминания сегодняшнего дня, окутывая ее голову новыми тревогами и раздумьями... Да, Скайварп, Скар, гиеныш и парочку не слишком приятных слов в ее адрес. При этом Скар абсолютно ничего не сделал, чтобы хоть немного "защитить" свою охотницу. Видимо, он забыл, что очень немногие относятся к нему более менее искренно... Ну что же,  у него может стать на одну капризную львицу больше.
"Скайварп не умеет оценивать одним взглядом... Естественно, "львица не может противостоять такому страшному дяде как он!"... Глупости, Скай.... Следующий раз мы с тобой встретимся, но уже не в мирной беседе, а в поединке. Я вся в предвкушении, лев... " - смелые мысли, не правда ли? Но они абсолютно оправданы.
Она снова отбилась от этих тревог! Она победила, но лишь в одном раунде... Таких будет еще много. Но надо наслаждаться свободной минутой, которую она имеет сейчас. как приятно ходить по лезвию ножа, когда кровь бьет в ушах. Та приятно снова чувствовать опасность! О да, пусть шлют погоню, пусть поднимают патрули, пусть наймут головореза... пусть делают хоть что-то: надо же как-то повеселиться.
Лишь сейчас она резко затормозила. Затрудненное дыхание после очень долгого бега в максимальном темпе не позволяло продолжить эту тренировку. Зато теперь ее привлекло нечто другое... Когда она в очередной раз глубоко вдохнула, ее ноздри защекотал незнакомый запах... кажется, крупное животное... лев? Было бы неплохо, если бы так. На мордашке появилась озорная улыбка, а необычайно светлые изумрудного цвета глаза превратились в две довольно узкие полосочки.
Лапы сами понесли ее вперед, бесшумно ступая по земле подушечками. Все тело инстинктивно напряглось. Она все ближе подкрадывалась к Клорексу...

Ну естественно! Когда же Утаму обходилась без колкого слова?
- Я тебе не львенок, "старикашка"! - львица преспокойно повернулась к льву, медленно уселась напротив него. Казалось, внезапный провал в охоте за Клорексом ее ничуть не взволновал. Наоборот, так даже интереснее... В изумрудных глазах плясала издевательская ухмылка, на морде появилось примерно тоже самое. Она осмотрела его  с ног до головы оценивающим взглядом. - А охотиться на тебя я и не собиралась - ты крупный, но костлявый. А я люблю, когда побольше мяса и чтоб пожилистей.  - после она поднесла свою светлую морду чуть ближе к своему собеседнику и продолжила - Люблю, когда побольше крови.
Она никогда не упустит своей возможности ответить издевательством на издевательство. И плевать на то, что сейчас он мог вцепиться в нее и распороть брюхо, ей нечего терять. У нее у самой есть голова не плечах, которую она прекрасно использует в подобных ситуациях. А даже если и случится непоправимое.... Да, жить хочется, но никто не станет ее оплакивать. Некому.
Верно, кому была нужна подобная бунтарка в прайде? Да и в семье? Вот потому она и научилась наслаждаться даже этими ненавистными взглядами в ее сторону. Это еще один толчок к тому, чтобы быть на одну голову выше остальных... выше всех. Она не стремится завоевать их уважение, она не пытается все время выпендриваться. Она будет такой, какая она есть, она будет оставляться слегка жестокой и мрачной...... ей это по вкусу.

Мысль о том, что она могла ему понравится, довольно быстро посетила ее светлую голову. Теперь оставалось все правильно сделать: оставаться брутальной дамой (видимо, именно из-за такого поведения она ему и приглянулась). Да, возможно и было легкомысленно падать в объятия первого встречного льва, но как хотелось поскорее почувствовать себя любимой, ощутить чье-то крепкое плечо рядом. это было бы как нельзя кстати, но для начала - немного поиграем, как же ведь без этого?
- Ты не поверишь, но эта горе-охотница сбежала из огромного гадюшника, наполненного гиенами-мутантами. - ее глаза внимательно следили за мордой Клорекса, чье теплое дыхание опаляло ее загривок. 
Было действительно приятно ловить этот многозначисленый взгляд льва на себе. Но другой вопрос уже был насколько серьезно это его увлечение Утаму - может это просто окажется мимолетный роман, который не отложится в памяти обоих?
А какая разница? Даже если что-то и будет, главное насладиться этим....
"Ну что же, лев, поиграем?" - во взгляде стали плясать заманчивые искорки.

Сбежать? Обидеть? Э нет, даже если ее там и станут  серьезно "обижать", то она никогда не сбежит. Утаму всегда будет встречать опасность лицом к лицу, она не станет прятаться. Прячутся лишь трусы, нельзя же себя так позорить перед врагами!
- Ты довольно проницателен, я живу действительно там. Каким образом догадался? По запаху? Неужели этот противный запах уже и в меня впитался? - в этих словах послышались легкие нотки какой-то странной грусти, но они быстро испарились. Она снова подняла глаза на Клорекса, к ним снова вернулся прежний блеск. Бархатный голос продолжал шептать - А имя мое - Утаму. Рада знакомству, лев.
При последних словах ее хвост, заигрывая, прошелся по боку льва. Да, она умела соблазнять. Наверняка поэтому ее называют не только "змеей", но и "сладостью". Бесспорно, для Утаму подходили оба этих прозвища... На первый взгляд она всегда казалась хрупкой, сладкой девочкой, а внутри у нее таилась ядовитая змеюка, которую львица не побоится выпустить наружу.
  "Ну что же, может представишься?" - мысленно уже просила львица. Даже над Змеей иногда овладевало любопытство и жажда новых знакомств и новых отношений. И плевать, что за отношения: враг, новый друг, жертва -всему будем рады.

Отредактировано Утаму (7 Дек 2013 18:29:02)

Да, эта львица будоражит льва, он просто хочет, чтобы она осталась рядом. Нет, он догадался не по запаху, потому что она пришла со стороны владений Скара, но да... К ней уже пристал этот странный запах прайда. Но он то не мог ей так сказать, так что сказал он совсем другое. - Вовсе нет, ты пахнешь прелестно. Клорекс все так же продолжал глазеть на львицу, что уже, наверное, начало ее смущать, а может наоборот, настораживать. - Утаму, красивое имя. Шепотом произнес лев. - Думаю, мне тоже стоит представиться, чтобы ты могла называть меня по имени, а не просто, лев. Клор был доволен собой. Нет, ну а почему бы и нет? Ведь он решил, что произвел впечатление на львицу, которая ему понравилась. Разве нельзя этим гордиться? В любом случае, он понял, что если бы ей было скучно, львица бы давно ушла, оставив его один на один со своими раздумьями. Думаю, он бы сильно не расстроился. - Мне зовут Клорекс, но ты можешь называть меня как хочешь. Лев улыбнулся. Сегодня была все таки прекрасная погода для такого интересного знакомства. Конечно, лев даже и не подозревал, что сегодня он встретит львицу, которая ему очень сильно понравится. Да и вообще это большая редкость, встретить львицу, которая понравится Клору. Он вроде бы уже и такой взрослый, но все же, он никогда никого не встречал, и, возможно, никого не встретит. - А ты гуляешь? Я бы мог составить тебе компанию. Такой ненавязчивый намек на прогулку. Будем надеяться, что он ей тоже понравился, в противном случае придется топать домой и, как всегда, лежать в одиночестве. Хотя Рекс не мог пожаловаться на свою жизнь, ведь у него было все прекрасно. -  И давно ты живешь в Прайде Скара? Льву действительно было интересен ответ на этот вопрос.

Да уж, эту львицу невозможно понять. Она то подпускает его ближе, то вновь отталкивает, делая вид, что он даже не сделал ей комплимента. Хотя, разве можно назвать комплиментом то, что он сказал? Может, в какой-то степени и можно, но это звучало слишком глупо. Так, теперь осталось как-нибудь выкрутится, чтобы не было заметно, что льву стало не по себе. "Рада знакомству, лев." Она что, всегда так будет меня называть? Львица немного занервничала, и Клорекс решил, что это он что-то не то сказал. Так, теперь надо бы выкрутиться из этой не приятной ситуации. Так, впервые Клор не знал, что сказать львице, которая ему приглянулась. Блин, будто из головы убежали все слова, будто он первый раз общался с самками, но ведь это не так. Так все, соберись тряпка, нам не надо косяков.
- Нет, я вовсе не имел это ввиду, я думаю, ты прекрасно справишься совсем и в одиночку, просто, я хотел бы составить тебе компанию, ну, если ты не против. Рекс вновь заглянул в глаза львицы, ну еж больно они ему нравились, да и сама Утаму была прекрасна. - Я не рождена для того, чтобы быть подчиненной кому-то
Мой девочка - пронеслось в голове у льва, но он сразу сделал такой вид, будто его ничего не смутило и не обрадовало. Похоже, львица решила, что сболтнула лишнего, но Клорекс так не думал. Лев так же заметил, что Утаму вопросительно смотрела на льва, ожидая его ответа, но Клор не знал, что ответить, поэтому лишь перебирал в голове все слова. - Мне нравятся такие. Так ты не против прогуляться вместе? Теперь нужно действовать осторожно, потому что Утаму уже показала, что ей не нравится, когда ее опекают. Теперь я буду спрашивать у нее все или же приглашать, ибо она может обидеться.

—->Лавовые озера

Кажется, все-таки Фургал умудрился обжечься. Не так уж и сильно - лишь кончик хвоста начал саднить спустя некоторое время в пути. Должно быть, раньше подросток просто не замечал этой боли, ведь куда сильнее болели лапы, к тому же, обоим львам настолько хотелось убраться подальше из опасного места, что они лап под собой не чуяли, пока неслись по равнине, застланной серовато-багровым туманом испарений.
Теперь же рыжий время от времени нервно подергивал хвостом.
Матуи, выговорившись, долгое время шел молча, и если бы не тот факт, что Фургал держался на шаг позади, то он непременно отметил бы мрачное выражение морды самца. Впрочем, сейчас это вряд ли отпугнуло бы подростка. Слишком уж страшным оказались те минуты, когда рыжий висел, чувствуя животом близость лавы, которая вот-вот доберется до его тела. Молодой лев невольно жался к своему спутнику, не отставая ни на шаг.
Наконец, Матуи снова заговорил, заставив Фургала еще прибавить шагу и поравняться с белогривым, заглядывая тому в морду.
- Куда? - львенок даже удивился, что его мнения спросили. Он-то, кроме родной саванны, конечно, успел повидать земель, но, скажем честно, не так уж и много, - не знаю. Мне все равно, лишь бы не обратно в лаву, - он нервно хохотнул, - куда лапы несут, туда и пойдем.
Лапы, к слову, несли не так уж и хорошо: лапы болели у обоих. Правда, Фургал упрямо переставлял их снова и снова, лишь иногда морщась, когда становилось совсем уж невыносимо. Не мог же он показать свою слабость.
- Я покидал пределы саванны много раз, но так далеко никогда не уходил, - объяснил он своему спутнику, в очередной раз поморщившись и припав на передние лапы, - чаще всего ошивался у Килиманджаро. Правда, с тех пор, как там поселился прайд, там стало чересчур неспокойно.
Рыжий сделал короткую паузу, не зная, стоит ли напоминать Матуи об их первой встрече, и все-таки продолжил говорить.
- Как раз в тот день, когда мы с тобой встретились, перед этим, на меня напал один из прайда. Правда, это был почти еще львенок. Не знаю, как он надеялся со мной справиться.
Он передернул плечами. Не самое приятное воспоминание. Неожиданная агрессия того львенка, как там его звали, до сих пор ранила Фургала, который по сути своей был доброжелателен ко всем вокруг и будто бы полностью лишен агрессии.
Тем временем Матуи сменил тему, выразительно принюхавшись. Вслед за ним подросток поднял морду и втянул воздух приоткрытой пастью, полуприкрыв глаза.
- Похоже, что много, - спустя пару секунд отозвался он, без труда угадав, на что намекает белогривый.
Лишь бы только эта охота не закончилась так же, как прошлая. Хотя Фургал и старался не думать об этом, невольно шерсть на его загривке встала дыбом. Как львенок ни старался, ему не удавалось этого скрыть. Смущенный, он снова ожесточенно засопел и наконец уловил запах каких-то животных.
- В той стороне кто-то есть, это точно, - стараясь говорить спокойным тоном, произнес он.

—→ Южное озеро

Отредактировано Furgal (27 Мар 2014 00:01:28)

Начало игры

Это путешествие не было похоже на все остальные. Сепфора скиталась по незнакомым землям большую часть своей жизни, нигде надолго не задерживаясь; подушечки ее лап уже давно покрылись жесткими мозолями, а организм привык к долгим голодовкам; тем не менее, в этот раз она не просто устала — она откровенно замоталась. Мару приходилось еще сложнее, но он, по крайней мере, мог спрятаться от палящих солнечных лучей в густой тени под брюхом своей хозяйки. Сепф не возражала: она знала, что лис не отличается крепким здоровьем. Пару раз они были вынуждены остановиться на привал в редкой тени одиноко растущих деревьев, но теперь, когда близились сумерки, идти становилось гораздо легче. В вечернем воздухе медленно разливалась прохлада, и Сепфора глубоко вдыхала ее во всю глубину своих легких, отрешенно размышляя о том, повезет ли ей на охоте этой ночью.
— Мне кажется, я вижу что-то, — совершенно неожиданно подал голосок Мару. Сепф поневоле отвлеклась от собственных мыслей, скосив взгляд вниз: она не могла видеть своего фамильяра, но, судя по удлинившейся тени фенека, тот смотрел куда-то в сторону. Полукровка с любопытством повернула голову в примерно том же направлении, пытаясь понять, о чем говорит ее приятель. Пускай и не сразу, но Сепфоре удалось разглядеть темную, подозрительно крупную тушу какого-то зверя, лежавшую примерно в сотне метров от шаманки и ее молчаливого спутника. Самка сощурила свои сочные, янтарно-желтые глаза, пытаясь понять с кем — или чем — они имеют дело.
— Больше похоже на чей-то труп, — мурлыкнула она наконец, почти сразу же потеряв интерес к неизвестному объекту. Она не любила падаль, пускай ей и приходилось пробовать оную время от времени, по вполне понятно причинам. Тем не менее, полукровка развернулась и медленным шагом двинулась прямиком к мертвой (?) туше. Сколько раз они с Мару вырывали раненных и тяжело больных зверей из когтей смерти, точно также подходя к кажущемуся совершенно дохлым телу и неожиданно обнаруживая в нем едва уловимые признаки жизни... Кто знал, что им попадется на сей раз.
Догадка полукровки оказалась верна — еще не успев приблизиться к Бруно на достаточное расстояние, она уже поняла, что он все еще жив... и, кажется, отнюдь не спешит отбрасывать когти и отправляться на небеса к звездным предкам. Тем не менее, зоркий взгляд знахарки вмиг подметил, что дыхание у самца нездоровое, да и сам он лежит не в самой удобной позе... А когда до раненного оставался всего десяток шагов, Сепфора едва ли не хохотнула в голос от простого, но в то же время довольно неожиданного осознания.
Верно, старушка-судьба решила в очередной раз посмеяться над бедными скитальцами, вот уже в который раз сведя их на просторах бескрайней саванны, да еще и при одних и тех же обстоятельствах!
Хихикнув, Сепфора игриво переглянулась с Мару — тот уже и сам ухмылялся во всю пасть, в свою очередь, узнав незнакомца. Подойдя к Бруно вплотную, Сепфора критично оглядела его грязное, израненное тело; улыбка на ее лице сменилась сосредоточенным, но спокойным выражением, присущим всем опытным лекарям. Убедившись, что травмы Бруно не смертельны, полукровка наклонилась к самой морде льва, одним аккуратным движением смахнув частично прикрывающие ее пряди. Бруно при этом открылась довольно зловещая картина: внушительных размеров рогатый череп, в темных глазницах которого ярко пылают два желтых огонька.
— Каков дурак, — низким, грудным голосом шепнула Сепф, заглядывая в глаза самца и насмешливо щуря при этом свои собственные. — Никак не можешь придумать лучшего повода для встречи.

Полукровка слегка отступила от раненного, едва тот с хулиганской ухмылкой перекатился на спину — огромная когтистая лапища с неожиданной легкостью прикоснулась к выбеленному солнцем черепу... Жаль, Сепф не могла ощутить этого нежного касания. Наклонившись, травница аккуратно стащила импровизированный шлем с головы и оставила его лежать в сухой траве, примерно в полуметре от себя. Выглядывающий из-за пятнистого бока хозяйки Мару приветственно кивнул, едва услышав свое имя из чужих уст — лис тоже был рад увидеть старого знакомого, пускай и знал, что теперь он, скорее всего, станет третьим лишним в этой живописной компании.
— Ты не представляешь, насколько он тяжелый, — тем временем, устало вздохнула Сепфора, впрочем, сохраняя насмешливую улыбку на черных губах. Ее зрачки сузились, почти утонув в золотистом море радужки, когда она повторно взглянула на сочащийся кровью след от клыков. — ...но идти в нем не сложнее, чем с гиеньим укусом на плече, — заметила леопоница, склоняясь чуть ниже и придирчиво рассматривая рану. Мару тем временем сорвался с места и в мгновение ока скрылся из виду: лис знал, какие травы нужны для лечения подобных укусов, и незамедлительно отправился на их поиски. А пока он рыскал по округе, Сепфора начала с того, что мягким, но требовательным нажимом лапы заставила Бруно перевернуться обратно на здоровый бок.
— Терпи, — мурлыкнула она прежде, чем ее горячий, жесткий как наждак язык коснулся воспаленных краев раны. Больно? Ну, разумеется, а как же вы хотели. К счастью, полукровка делала это уже далеко не в первый раз, так что не прошло и минуты, как вся грязь, пыль и гной, скопившиеся в ране, были благополучно вычищены. Вынырнувший из травы Мару весьма кстати поднес Сепфоре найденное им лекарство, и самка, не тратя времени даром, тщательно разжевала то до состояния прогорклой зеленоватой кашицы. Еще нескольких размашистых, но предельно точных взмахов языка хватило, чтобы равномерно распределить жижу по всей поверхности раны. Оставив плечо Бруно в покое, Сепф приступила к обработке оставшихся ссадин и нарывов. С ними все было гораздо проще — хотя бы потому, что они были гораздо безобиднее и свежее полученного львом укуса. К тому времени, как шаманка закончился все лечебные процедуры, дневное светило уже коснулось расплавленным краем темной полосы горизонта; на саванну медленно надвигались сумерки. Это хорошо — не придется искать укрытия от палящих солнечных лучей... Львица выпрямилась, утомленно поведя затекшими плечами, и аккуратно прилегла рядом с Бруно. Улыбка все еще не сходила с ее лица.
— Проголодался?

Килиманджаро >

Не то в насмешку над убитыми горем родителями, не то из жалости к ним же, но дальнейший путь сквозь территории Прайда Нари прошел без каких-либо эксцессов. Фалька, Рудо и их единственный выживший детеныш благополучно миновали границы, не встретив никого из местных львов, и уже спустя час или два вышли за пределы чужих владений. Никакой особой радости, впрочем, супруги не испытывали: слишком уж сильна боль неожиданной потери. Никто из путников не подавал ни единого звука: все шли молча, сосредоточенно уставясь под лапы совершенно пустыми, ничего не выражающими взглядами. Освин, кажется, задремала — Рудо не мог сказать точно, а останавливаться и проверять казалось ему делом совершенно лишним и бессмысленным. Хотя, конечно, глава семейства предпочел бы, чтобы его маленькая дочь поскорее забылась глубоким сном и как можно скорее восстановилась после такого сильного потрясения. Ведь Освин, по сути, была на несколько долгих часов погребена заживо под толщей земли и камней, и лишь крохотная щелочка, ведущая на поверхность, позволяла ей дышать все это время. В противном случае, малышка почти сразу же задохнулась бы... Ее родителям оставалось лишь немо благодарить небеса за чудесное спасение львенка — и немо же проклинать их за гибель Флинна и Аме. Погруженный в свои горестные раздумья Рудо время от времени машинально притормаживал и быстро оглядывался через плечо, по привычке ища взглядом остальных детенышей, но неизменно напарывался лишь на понурую морду Фальки. Последняя выглядела ужасно: и куда только делась ее бодрая и мечтательная улыбка? Львица шла чуть поотстав, едва волоча сбитые лапы и низко опустив голову, так, что густая челка отчасти скрывала ее глаза. Октан устало покачивался на плече хозяйки, как-то горестно нахохлившись и спрятав голову под взъерошенное крыло: Рудо уже понял, что ему тоже сильно досталось во время обвала, а потому не просил сокола подняться в небо. Все равно бы тот не смог нормально лететь и озирать местность с высоты, так что львам приходилось ориентироваться самостоятельно. К счастью, Рудо уже бывал в этих краях, а от того не тревожился за то, что их значительно поредевший прайд столкнется с кем-нибудь большим и агрессивным: ни гиен, ни прайдов здесь не было, и единственное, что могло бы вызвать беспокойство — это самочувствие Фальки, Освин и Октана. Даже привыкший к долгим переходам Бродяга чувствовал необходимость совершить привал... Хотя, конечно, было бы безопаснее отойти чуть дальше от земель Прайда Нари. Но они не могли идти всю ночь, так что, волей-неволей, Рудо пришлось остановиться. Бережно усадив дочь промеж передних лап, лев обернулся к подруге и ее фамильяру.
— Продолжим путь на рассвете... я вижу впереди небольшую рощицу — она сойдет для ночлега, — тихо произнес он, мысленно поразившись тому, насколько тускло и безэмоционально прозвучал его голос. Так... не должно было быть. Чуть нахмурясь, Рудо склонил голову и предпринял попытку заглянуть в глаза Фальки, дабы убедиться, что та его услышала.

Сепфора совершенно не возражала против того, чтобы еще немного поваляться в сухой траве — тем более, раз уж нашелся такой хороший повод для безделья. Предчувствуя, что его хозяйка еще нескоро поднимется с земли, Мару негромко вздохнул и, поднявшись, уже по привычке отошел в сторонку, стараясь не мешать "голубкам" своим незримым присутствием и в то же время располагаясь таким образом, чтобы сразу же заметить уход полукровки. Проводив его ленивым взглядом, Сепфора вновь повернула голову к своему раненному приятелю и поудобнее улеглась рядом с ним, прижимаясь к взлохмаченному боку самца: теперь, когда дневная жара спала, можно было сколько угодно льнуть друг к другу, не опасаясь получить при этом тепловой удар. Всем своим видом выражая полное умиротворение, Сепф небрежно повела округлыми плечами, как будто говоря: да что тут рассказывать, сие предание старо как мир.
— Ты ведь знаешь, мы с Мару все время в пути, — откликнулась она со скучающей ноткой, возведя очи к звездному небу. Понизив голос, травница приблизила морду к помятой физиономии Бруно и заговорщицки пояснила: — Птицы кричат, что к западу от этих мест медленно умирает один очень большой и старый прайд. Ходят слухи, что на те земли пришла чума — жестокая болезнь, косящая всех без разбору, будь то травоядные или хищники, неосторожно вкусившие зараженного мяса. Я еще не уверена в этом, но хочу проверить свою догадку... — выпустив острый загнутый коготок, Сепфора небрежно провела им по переносице бродяги, не оставляя, впрочем, никаких видимых царапин. — Быть может, нам еще удастся спасти кого-нибудь. А что насчет тебя, орлёночек? В какую переделку ты угодил на сей раз? — аккуратно спрятав лапу под свою пышную грудь, желтоглазая с явным любопытством уставилась на собеседника, чуть склонив ушастую голову на бок и продолжая едва заметно улыбаться. Ей было приятно общество Бруно и она уже догадывалась, что лев не отпустит ее от себя в ближайший час или два... а то и до самого утра. При одной только мысли об этом, полукровка низко замурлыкала и, не удержавшись, пристроила подбородок на здоровом плече самца, продолжая с добрым прищуром всматриваться в его темные глаза. Лежавший неподалеку Мару, поразмыслив, отошел еще дальше в заросли, окончательно пропав из виду и оставив львов наедине друг с другом.

Бруно, повернув голову, проводил спокойным взглядом фамильяра Сепфоры, который, похоже, догадывался о дальнейшем развитии событий и спешил отойти подальше от этой парочки. Ха! А что толку - львиное рычание слышно за много километров на открытом пространстве, так что - хочешь-не хочешь, а будешь слышать все с подробностями. Самец усмехнулся про себя непосредственной тактичности Мару, но виду не подал: хотел подольше сохранить вид внимательного слушателя, которых, говорят, так любят самки. Хотя, если вспоминать прошлые разы, эта самка любила как и без слов к делу приступать, так и поговорить о чем-нибудь. Но почему-то разговоры этих двоих не были какими-то слишком уж глубокими или содержательными - все они в конечном итоге сводились к одному. И, если уж на то пошло, в голове Бруно так и не сложилось представления, кем же была все-таки его Сепфора. Она оставалась для него неразгаданной тайной, слишком свободолюбивой и слишком непредсказуемой. Той, что приходит по воле случая и уходит, когда ей вздумается. Может быть, она бы и могла остаться, да вот испорченный кавалер не хотел и не умел удерживать самку рядом с собой. "Серьезные отношения" вызывали у него ироничную кривую улыбку, при настойчивости дамы - неприятный холодок по спине и полный штиль между задних лап; но сейчас у него в голове промелькнула мысль, что один раз - случайность, два - совпадение, а если их с Сепфорой встречи продолжаются с некоторой периодичностью, значит, в них есть закономерность. А если есть закономерность - значит, есть маломальское постоянство. А постоянство стоит всего лишь в паре шагов от тех самых отношений, которые, как считал одиночка, ведут к угасанию страсти между партнерами. С назойливым волнением он пытался найти в себе хоть какой-нибудь признак того, что эти свидания ему приелись, и не мог.
"Тревожный звоночек!"
— Ты ведь знаешь, мы с Мару все время в пути, - объясняя как бы саму собой разумеющуюся вещь, со скукой в голосе ответила Сепфора. Бруно медленно повернул к ней голову, отвлекаемый от потока своих мыслей. А та уже с заговорщическим видом, свойственным молодым привлекательным особам, приблизилась к его морде и продолжила мысль. — Птицы кричат, что к западу от этих мест медленно умирает один очень большой и старый прайд. Ходят слухи, что на те земли пришла чума — жестокая болезнь, косящая всех без разбору, будь то травоядные или хищники, неосторожно вкусившие зараженного мяса. Я еще не уверена в этом, но хочу проверить свою догадку...
Замолчав, она провела коготком по переносице затаившего дыхание льва, вызывая у него поток мурашек. Тот игриво клацнул челюстью у её лапки, которая в следующий момент уже была спрятана под грудью. Этот рассказ поднял со дна его души неприятные воспоминания детства, о которых, впрочем, он рассказывать не хотел.
— Быть может, нам еще удастся спасти кого-нибудь. А что насчет тебя, орлёночек? В какую переделку ты угодил на сей раз?
- Знаю я этот прайд. Дрянное место. Там уже нечего ловить. Безмозглый король пустил гиен под своё крылышко, и те теперь шастают где попало, а всякому одиночке путь туда заказан. Эти падальщики настолько озверели от голода, что рвут любого без объяснений, - хотя этим Бруно и поставил под сомнение благие намерения травницы, он счел нужным сказать о том, что знал не по наслышке. С тенью улыбки кивнул на своё раненое плечо. - Этот автограф я как раз там получил. Ха! Видимо, у этой гиены зубы были лишние! К счастью, я успел разобраться с ней до того, как подоспели патрульные. Зато я напоролся на какого-то ненормального уже в другом прайде. Он-то меня так сильно и помял, да и, чёрт его дери, задел мне заживавшее плечо. Так что, кисонька, - ответил он таким образом на "орлёночка", - не советую я тебе идти на запад.
Увлекшийся своим рассказом, Бруно не сразу заметил, что Сепфора, мурлыкала, пристроила свой подбородок на его плече.
- Да и, - понизив голос, проговорил он, мягко коснувшись её носа своим и чувствуя, как внутри нарастает желание схватить её и не отпускать, - вообще куда-либо...
Затем он провел кончиком языка по её мягким губам, привстав на передних лапах и слегка наклонившись вперед. И, с хитрым прищуром глядя на самку, Бруно как бы просил подтверждения для дальнейших действий.

Все было хорошо, но Утаму ушла, пролепетав напоследок что-то вроде того, что уже поздно и ей пора домой, но это не столь важно. Теперь Клорекс вновь остался один, хотя, что ему еще нужно? Лучше пройтись и прогуляться, к тому же спать льву не хотелось, а возвращаться в свое логово не так уж и хотелось, да он вообще не хочет туда возвращаться. А так, может, Клор найдет себе развлечение? Достанет кого-нибудь или же просто познакомиться, ибо последнее время ему стало совсем уж скучно, а терпеть это он не собирался, да и зачем?
Шаг за шагом лев все дальше удалялся от того места, где совсем недавно познакомился с Утаму. Она - львица красивая, но какая-то спешная, сбежала куда-то даже не попрощавшись толком. Хотя, Рексу было абсолютно наплевать на то, что она будет делать дальше. Да, несомненно, она ему понравилась, но, что греха таить, ему не хотелось бегать за ней, скакать на лапках, ну не в его стиле это. Итак, теперь он остался наедине с собой в полночь. Хотя ему было нечего бояться, он сам кого захочет напугает. Знаете, многие живут своим прошлым, и говорят, что это плохо, но как можно забыть то, что когда-то происходило с тобой? Вот именно, никак, просто со временем ты начинаешь забывать о том, что когда-то происходило с тобой, и ты просто начинаешь отпускать тех, кто уже не с тобой. Честно, Клорекс ненавидел своих родителей за то, что они ушли с их прежнего логова, за то, что покинули его, даже не сказав. Почему воспоминание приходят к тебе тогда, когда ты остаешься наедине с собой и, кажется, что вокруг тебя нету ни души. Но грустить лев не собирался, так как почувствовал запах львицы.
К счастью, лев оказался позади нее. Она была песочного цвета, кисточка была черная. Так, а почему бы и нет? Почему бы не подойти и не познакомиться? Клорекс натянул свою фирменную улыбочку.
- Что такая красотка забыла здесь одна, да к тому же и ночью?
Лев немного приблизился ко львице, но находился на безопасном расстоянии.

Отредактировано Клорекс (10 Фев 2014 19:12:15)

Фалька отвечала ровно и спокойно, как-то даже отрешенно — что, впрочем, было совершенно неудивительно, учитывая, какое сильное потрясение ей пришлось пережить всего пару часов тому назад. Рудо и сам чувствовал себя полностью опустошенным, в первую очередь, конечно же, эмоционально. Еще днем он с удовольствием возился с троицей маленьких шумных карапузов, позволял им дергать себя за уши и хвост, с хохотом зарываться в жесткую гриву... а теперь двое из его детей были заживо похоронены в холодной земле и теперь уже никогда не откроют глаз. Не зададут наивного вопроса о то, что такое солнце и почему ветер дует, не засмеются на всю округу, носясь друг за дружкой наперегонки, не вскарабкаются на дерево вопреки грозным запретам родителей... Тяжело терять близких, и еще тяжелее давать кому-то жизнь, а после видеть, как смерть ее забирает. Рудо устало отвернулся от супруги, заново погружаясь в свои невеселые мысли и потому не замечая ничего подозрительного. Он хотел было взять Освин в пасть, но та уже сама пошла следом за мамой, и лев, нахмурясь, медленно двинулся за ней, не сводя с дочери тяжелого, обеспокоенного взгляда. Можно подумать, что с его дочерью случится что-нибудь плохое, если она отбежит от родителей дальше, чем на пару-тройку шагов... Но ведь тот страшный обвал невозможно было предсказать заранее, верно? Причем, стоит заметить, Освин в тот момент находилась прямиком в зубах отца — и все равно упала в пропасть, несмотря на все приложенные Рудо усилия. После такого крайне непросто было оставаться спокойным, зная, что опасность может подстерегать буквально на каждом шагу. Моргни глазом, и вот твой ребенок уже потерялся или мертв, а ты стоишь на месте, разгневанный и ошеломленный, и просто желаешь умереть вместе с ним.
"Хватит," — коротко скомандовал Бродяга самому себе, едва уловимо тряхнув головой и таким образом пытаясь отвлечься от всяких неприятных размышлений. Весьма кстати, так как откуда-то спереди раздался болезненный вздох и шум падающего тела, и почти сразу же — испуганный детский писк. Рудо даже не заметил, как одним прыжком очутился прямо рядом с Фалькой, тревожно глядя на нее сверху вниз. И пускай львица утверждала, что с ней все в полном порядке, лев прекрасно видел, что она устала и с трудом держится на лапах. Должно быть, она как-то повредила их во время своего неконтролируемого падения, еще тогда, во время камнепада... Рудо наклонился, успокаивающе проведя теплым языком по макушке перепуганной Освин, а затем молча и аккуратно подпер супругу плечом, помогая той поскорее подняться. Взгляд его уже метался по темной округе, выискивая более-менее удобное и безопасное место для ночлега: очевидно, что никто из них уже не смог бы продолжить путь в поисках подходящего логова. Его родным требовался отдых, причем срочно, так что в конце концов Рудо подвел Фальку к густому кустарнику неподалеку и позволил осторожно улечься на смятую траву. Здесь они, по крайней мере, находились не на открытом пространстве и при желании могли заранее услышать приближение чужака.
— Освин, иди сюда, — тихо и ласково позвал шоколадный свою дочь, также укладываясь на еще теплую землю бок о бок с Фалькой. Взгляд Рудо понимающе скользнул по растрепанному птенцу, восседающему на спине львенка, а затем остановился на вылезающем из колючек соколе. — Октан, и ты тоже устраивайся поближе. Как твои лапы, родная? — уже гораздо тише спросил самец, наклонив голову к самому уху подруги. Он не хотел пугать Освин еще сверх того, что ей уже довелось испытать там, на склонах. В то же время, Рудо серьезно беспокоился за самочувствие Фальки и искренне надеялся, что та не станет скрывать от него какие-то тревожные симптомы.