====> Большой водопад

У Матуи были подозрения, что подростком может за ним и не пойти, но гордость была слишком велика, чтобы позволить льву обернуться и убедить себя в обратном. Поэтому он шёл, шёл не спеша, как бы давая шанс подростку нагнать его, даже если он замешкается. Немного нервничал и хмурился пуще прежнего, сверля дорогу перед собой, которая уходила вверх по склону. Всё-таки насильно мил не будешь и сейчас самый удачный момент для подростка для того, чтобы сбежать от белого демона. И просто забыть об этой встрече, обо всех кошмарах и затеи с путешествиями по миру. Удачнее момента для этого было просто не придумать, тем более что Матуи сам дал Фургалу такую возможность, хоть и эгоист в нём протестовал, желая насильно тащить мальчишку за собой, даже если тому это не нравилось. Но какая-то частичка Матуи хотела, чтобы всё это путешествие было по взаимному согласию. Оно, казалось, так будет куда приятнее. Вообще казалось было бы неплохо, если бы было с кем поговорить, кроме зануды-сокола. Да и охотится вдвоём много проще, даже если их первая совместная охота говорила об обратном.
Так Матуи и шёл какое-то время, чуть ли не кусая губы. Он шёл и шёл, уже давно скрылся в кустах и даже вышел на местность, где кустов совсем не осталось, но так и не слышал шагов за собой. Он уже даже отчаялся и немного расстроился, понурив голову и тяжело вздохнул.
- Да уж, у меня талант заводить друзей, - скривив губы и растопорщив усы, отметил про себя белогривый гигант. Как вдруг что-то позади зашуршало и затопало. Лев даже остановился, оборачиваясь и понял, что это Фургал! Сияние радости даже отразилось на морде Матуи на короткое мгновение. Но после снова сменилось привычной угрюмой гримасой. Он снова хмурился, смотря исподлобья, едва ли что-то видя за лохматой чёлкой, но на его губах играла... улыбка. В это сложно поверить, но когда подросток его нагнал, Матуи даже лапой взмахнул над его головой. Могло показаться, что он занёс её для удара, но на деле он просто смахнул перья из чёлки юноши. Теперь они оба были кроваво-лохматые и выковыривали мелкие птичьи косточки из зубов, строя смешные морды.
- Шевелись, мелкий... а то я уже начал думать, что ты потерялся, - весело отметил Матуи и пошёл дальше. Теперь его шаг стал быстрее и увереннее. И по нему даже было видно, что настроение у него было на высоте. 
И теперь, когда путь обещал быть приятнее обычного в приятной новой компании и было время познакомиться поближе, Матуи снова не знал, что бы такое спросить. Что бы он хотел узнать - многое, конечно, они ведь только встретились, но как обычно, когда такой разброс всего, сосредоточиться на чём-то одном и начать с этого кажется невыполнимой задачей. Придав уши, белый демон брёл, закусив нижнюю губу и задумчиво пялясь перед собой, даже не разбирая дороги. наверное поэтому он не заметил как быстро трава сменилась сухой земле серых оттенков, а потом ступать стало легче из-за пепла, что устилал тут всё.
- Ты. Я. Два холостяка и впереди - целый мир! Ну разве это не здорово? - как-то расплывчато и уж слишком чудно для себя завёл шарманку лев.
- Слушай, становится жарче или мне кажется? - тут же добавил он и дыхание его стало более тяжёлым. температура действительно поднялась и дело было не в наступающем дне длящейся бесконечность засухи. И вот, когда оба льва шагнули за очередной поворот у большого валуна, причина такой жары стала ясна - лава. Из недр земли здесь, у подножия, выходили потоки лавы, искажая и плавя даже сам воздух.
- Вот так дела.... - и Матуи рад был бы кинуть гневный взгляд на своего сокола-проводника, да того не было видно за чёрными клубами дыма или туч - сложно было разобрать. Но тут всё подсвечивалось дьявольским красным светом, а в остальном царил мрак.
- Чёрт, Сарен наверное нас потерял... что ж, придётся пробираться самим... ты ведь не струсишь? - ухмыляясь, Матуи взял подростка на слабо, спускаясь ниже. Но, несмотря на насмешливый тон, сам он ступал осторожно и не спешил, проверяя, насколько тверда почва под лапами...

Фургал брёл за львом послушно, очевидно, уже подсознательно сделав свой выбор. Но всё равно держал дистанцию, что лично белому демону говорило о том, что что-то да тянет рыжего подростка назад, прочь от Матуи. И он уже не брал в расчёт тот факт, что пытался сожрать бедолагу, как-будто это было так давно, что грех вспоминать ему этот промах. Для Матуи всё было просто, но Фургал никак не хотел идти с белым львом рядом. Это заставляло белогривого всё время оборачиваться через плечо, чтобы что-то сказать или просто проверить, как там этот рыжий недотрога. Но каждый раз он ловил нервный взгляд, который тут же ускользал в сторону, заставляя белого демона сердиться и резко отворачиваться от подростка и стискивать зубы.
- Ну что мне ещё сделать, чтобы он расслабился и заговорил? Что я делаю не так? Угх... где же Сарен, когда он так нужен! - думал Матуи и хмурясь, он глядел себе под лапы, пока шагал вперёд, едва ли зная, куда он шёл. Просто чувствовал - его внутренний компас одиночки никогда его не подводил. Но одно дело путь и цель, а другое - маршрут по которому эта цель достигается. Он шёл в правильном направлении, сам того не ведая пускай. Но было бы лучше обойти эти лавовые озёра, на которые они наткнулись, но иного пути Матуи не знал, кроме как напрямик. Мы не ищем лёгких путей и мы ими не ходим! Да и какое веселье без риска для жизни?
Так что путешествие продолжалось несмотря на некоторые... преграды на пути. Матуи привык к изматывающей жаре, ведь он столько времени уже провёл в пустыне. Но жар сердца земли не имел ничего общего с жаром небесного светила. Это был как-будто бы иной вид тепла и опасности одновременно, хотя и то и то было невыносимо горячим. Обжигало шкуру, словно их живьём медленно запекали до хрустящей корочки. Парило тут знатно и никакой выдержки Матуи не хватало, вся его стойкость к жаре испарилась в один момент и он задыхался. Воздух тут был горячим настолько, что обжигал пасть и лёгкие при каждом вздохе. И пусть Матуи и не имел раньше такой привычки, сейчас он ступал осторожно, высунув язык наружу, как пустынный шакал. Дышать через пасть было гораздо легче, чем через ноздри, которые горели так, словно он минуту назад окунул в угли всю морду. Но так были видны его клыки, да и выражение морды не становилось дружелюбнее от этого, а Матуи совсем не хотелось снова пугать своего спутника. Разговор и так клеился с горем пополам. Да какое там не клеился... На контакт объект не шёл по понятным причинам, но Матуи было интересно, когда это у него пройдёт... Терпением он не отличался и дружбы до гроба хотелось сейчас, сию минуту, немедленно. Хотя он и понимал, что такого не бывает, ему ещё предстояло учиться и учиться общаться. Хотя про себя он считал, что к коммуникациям у него способностей больше, чем у того же Фургала из прайда. Ведь Матуи хотя бы говорил или пытался завязать беседу, в отличие от мелкого. Тот еле выжимал из себя нечто в стиле "угу" и "ага", так что и зацепиться было не за что для дальнейшего разговора, что угнетало Матуи похлеще жары.
Но дорога не кончается, пока есть путь - с нами что-то приключается. И вот Матуи шагал между двух лавовых луж на полусогнутых, постоянно прислушиваясь к шипениям и бульканью лавы. Ступал осторожно, проверяя, выдержит ли его камень или из-под него выйдет трещина и потечёт горячий губительный сок. Так и случилось. Пошла трещина, что заставила Матуи попятиться, дабы не обжечь лапы. Он так привык к одиночеству, что и забыл на долю мгновения, что за его спиной Матуи. так что белый лев попросту оттолкнул того назад. А позади был отвесный выступ, скатившись по которому легко можно было плюхнуться в одно из красных озёр смерти, тут же поджарившись живьём. И Матуи не сразу спохватился что натворил. Ахнув так, словно он вот только что не задохнулся, он круто развернулся на задних лапах, передними хватая лапы Фургала, чтобы тот не скатился вниз по выступу и не изжарился...
- Фургал! Держись! - рыкнул он, все силы пуская на то, чтобы удержать уже прилично подросшего льва, упираясь задними лапами когтями в твёрдый камень до невыносимой боли. Но держал. Держал так отчаянно, словно если и не удержит, то вместе с ним отправится помирать, купаясь в  лавовых озёрах...

В том месте, где наступил Матуи не просто пошла трещина. В таком месте как это вообще "просто" не уместное слово. Трещина быстро поползла, сухая и без того земля легко трещала по швам и осыпалась вниз. Но дело в том, что там была не просто трещина, из которой фактически могла просочиться лава, оттуда прыснула мощная струя горячего воздуха, в котором тоже легко можно было заживо свариться. Побыстрее даже чем в лаве скончаться, наверное.
Но Матуи понял, что его лапы обожгло позже, когда схватился за лапы Фургала, не давая ему упасть. Это было странно, что больше собственной безопасности его волновал этот рыжий шкет. Настолько, что даже не заметил, как сильно поранился, потому что все его мысли пустились на спасение подростка, пока ещё не поздно. А раньше бы Матуи даже не развернулся бы и думал только о спасении собственной шкуры. Но за это короткое время он уже успел привязаться к этому робкому пареньку и не хотел его терять. Он ведь обещал ему мир показать! Да и уж лучше бы Матуи свалился туда, чем Фургал. Подростку ещё жить и жить, он ещё так молод, а такой как Матуи... ему желают смерти, сыпят проклятьями в спину, а он всё равно выживает. И это как-то... несправедливо.
И сейчас Матуи держал Фургала так крепко, как только позволяла ситуация. Он упирался задними лапами и впивался когтями в передние лапы пацана, не желая выпускать его, даже если Фур упадёт, лапы его однозначно останутся у Матуи. Да, вот так отчаянно он держал его. Но подушечки лап немыслимо жгло. Он получил не хилый ожог и чувствовал, как кожа на лапах трескается и болит пульсирующей ноющей болью. Ему казалось, что сейчас у него выпадут когти и сами лапы просто прогорят как угли дотла, но он всё равно не отпускал. Жмурил глаза, рычал, но тянул льва вверх всеми силами и не силами, превозмогая нереальную боль.
- Только держись! Дохнуть в начале путешествия это нонсенс! - рыкнул он на Фургала. хоть и сам был виноват в том, что случилось. Но так ему было легче бороться с болью - ворчать и ругаться.
Матуи делал всё, что было в его силах и даже сверх того, но и Фургал не сдавался. Он скрёб задними лапами в воздухе, явно получая дискомфорт и даже боль от хватки Матуи. Но это малая плата за спасение жизни, согласитесь. И вот, наконец, Фургалу удалось найти какую-то опору и упереться в неё лапой, чтобы подтянуться наверх. Матуи не упустил шанса и перехватил приподнимающегося Фургала за загривок, затаскивая на выступ обратно. Но только когда они оба были на приличном расстоянии от края, Матуи выпустил его загривок из пасти и и уселся, тяжело дыша. Он и поволновался и пришлось изрядно попотеть, чтобы вытащить парня оттуда. Всё-таки тот уже не львёнок и весил прилично, за загривок не потаскаешь как ребёнка. И вот только теперь, когда они были в относительной, очень относительной безопасности, Матуи облизнулся и поднял глаза на рыжего подростка.
- Прости меня... ты как? Цел?  - тут же спросил Матуи о самом главном, хотя обычно ему было плевать на чужое состояние здоровья, да порой и на своё даже. Убедившись, что Фургал только отделался испугом, да подогрел задницу слегка, он приподнял одну из лап и посмотрел на распухшие подушечки, которые покраснели и местами потрескались, сочась кровью. Нахмурившись, он лизнул. Стало больно и он поморщился, опуская лапу. Стоять было больно... Идти, скорее всего, тоже будет теперь проблематичнее.

Сарен был напуган донельзя. он летал уже и там и тут, пуская все свои скоростные способности сокола, чтобы преодолевать за короткие промежутки времени огромнейшие расстояния. Но всё же никак не мог найти ни Фургала, ни Матуи, хотя последнюю белую снежинку было не легко потерять почти на любой местности. Он уже успел пролететь над всеми группами львов у территорий прайда, но был уверен, что не только заметит дерущегося Матуи, но и услышит. Он пролетал даже по несколько раз, издавая протяжные громкие выкрики, чтобы ему хоть кто-то ответил обратно. Но увы, ни звука. Тогда сокол оправдывал это так. что львы притаились и находятся в такой ситуации, что ответить ему просто не могут. Что, в свою очередь, только сильнее его беспокоило. Он ведь в пасть врагу готов был влететь и встать поперёк горла, чтобы помочь своему белому ворчливому товарищу, но сейчас даже найти его не мог. Нарезав ещё несколько кругов, он вернулся к водопаду и опустился так низко к земле, что любой мог подпрыгнуть и сожрать его налету. Но зато так он видел следы львов и понял, что поломанные ветки кустов дело массивных плечей Матуи. И ужаснулся он пуще прежнего, когда понял, что львы направились к лавовым озёрам. Гора и без того была опасна и кишила агрессивного вида львами, но теперь хотя бы насчёт этого можно было быть спокойными - адекватные разумные львы сюда бы не сунулись, так что про прайд можно было забыть, от них угроза не исходила. Вот только гора сейчас казалась соколу более страшным противником, ведь против неё и её смертоносных горячих источников не спасут ни когти, ни клыки, ни что-либо ещё. Так что Сарен ринулся за ними, хотя сразу же столкнулся с тем, что он задыхается. Ядовитые чёрные клубы дыма душили его и птица начал кашлять, снижаясь. перед глазами всё плыло и пришлось спуститься совсем низко, то и дело уворачиваясь в полёте от внезапных всплесков столбов пара в небо.
- Теперь понятно, почему они меня не слышали и не видели... ох, все мужчины как дети, нельзя оставить и на пару минут одних! - ворчал про себя сокол, хотя на самом деле больше винил себя, нежели Матуи с Фургалом в их выборе маршрута.
Нашёл он их как раз когда Фургал как обезумевший подскочил на месте, словно погнался за своим хвостом ни с того ни с сего. Сцена призабавнейшая, учитывая, что  Матуи при этом сидел с таким выражением морды, какое сложно словами передать. Глаза выпучил, усы торчком, грива взлохматилась ещё больше и похож он был на волосатого колобка, офонаревшего от чьей-то наглости или как-будто у этого самого колобка на глазах пень съел лису, на котором она сидела. И радостно вроде и напуганно-растерянно.
- Фух, самое главное, - с облегчением выдохнул Матуи и снова поднял удивлённый взгляд на Фургала. тот хихикал. Но от чего-то это было так заразительно, что лев улыбнулся ему в ответ. Истерика после случившегося, не иначе, но когда Фургал и во второй раз прыснул смешком, лев разразился громким басистым и искренним смехом. Он расслабился, отпустил себя, никого не строя и просто смеялся над всем, через что им пришлось пройти и как бы радуясь, что они оба, чёрт возьми, всё ещё живы.
Тут как раз спикировал на спину Фургалу сокол, пытаясь отдышаться, одно крыло прижимая к груди, а другим помахивая на себя, чтобы было чем дышать в этом горячем аду.
- Вот тут я с вами полностью согласен! Не хочу превратиться в курочку гриль к порции пары рёбрышек барбекью, - сказал он без приветствий и ворчаний, хотя вроде придумал целую речь с нотациями и поучениями для обоих львов. Но и Матуи не наругался и даже ничего не ответил соколу, просто с улыбкой кивнув. И побрёл дальше по тропинке, куда устало, не в силах сказать больше ни слова, указал сокол, снова поднимаясь вверх и указывая теперь уже безопасный маршрут. И когда львы снова шли плечом к плечу уже в более расслабленной обстановке после того, что пережили вдвоём, Мути вдруг сказал тихо Фургалу:
- Зато родилась история, которую стоит рассказать, верно? - улыбнувшись, чувствуя себя более уверенно, лев уже не брёл с такой хмурой и злобной рожей, как обычно. И даже вроде еле заметно улыбался. Правда, начал чуть прихрамывать, хоть и старался не подавать виду... Отпечатки лап за ним были багровыми и нарисованы кровью.

====> Облачные степи

—–→ Каменная поляна

Так уж получилось, что пока львята провозились с едой, вечер постепенно сменился ночью. Но это почему-то совершенно не смущало Нео, уже настроившегося на прогулку. Они ведь недолго, правда? Только немножко погуляют, и сразу обратно. Так что черногривый уверенно углубился в кустарник, проигнорировав гепарда, которого Хофу вроде бы приставил следить за львятами.
Не заметил он и того, что Ньекунду и Селяви с ними не пошли. Вернее, заметить-то заметил, но уже тогда, когда отошел от поляны на добрых двести шагов, и возвращаться за выяснениями совершенно не хотелось.
- Конечно, мы далеко уходить не будем, - довольно уверенно ответил он на робкий вопрос Клио, - погуляем - и обратно. Разведаем территорию.
Он смотрел на сестру со смесью снисходительности и терпеливой любви во взгляде - так уж вышло, что Нео оказался самым нетерпеливым, и первым умчался с поляны, пропустив возвращение Акасиро и все, что произошло далее. Может быть, оно и к лучшему, иначе прогулка вообще могла бы не состояться.
Между тем, следуя за звездами (а вернее, совершенно от балды), черногривый выбрался на восточный склон Килиманджаро. Тропа, неширокая и довольно удобная, с обеих сторон была скрыта валунами и чахлым кустарником. Скучища. Нео немедленно озвучил это вслух.
- Скучища! - проговорил он, попытавшись забраться на один из валунов, чтобы разглядеть, что там, за ними.
Открывшийся его взгляду крутой склон, изобилующий все теми же острыми камнями, чуть поблескивавшими в свете луны, был совершенно непривлекателен в глазах молодого льва.
- Не понимаю, как можно жить в таком скучном месте, - с легким удивлением и даже отвращением констатировал львенок, спрыгивая обратно на тропу, - давайте спустимся пониже и посмотрим, что там.
Кроме всего прочего, его немало интересовал вопрос, где же прайд охотится. Не может быть, чтобы свою добычу Хофу притащил с этих неприветливых склонов. Должно быть, львята просто пошли не в ту сторону. Вот так незадача.
Спустившись ниже, черногривый совершенно неожиданно для себя (а такие вещи всегда происходят неожиданно) споткнулся о камень и потерял равновесие. Как раз в этом месте тропа делала крутой поворот в сторону, и ее край обрывался пологим склоном, покрытым будто бы мелким песком - должно быть, это был вулканический пепел или искрошившаяся от возраста лава; разумеется, ничего об этом Нео не знал - он вообще не подозревал о существовании вулкана. Гора и гора, подумаешь.
Испуганно ойкнув, львенок кубарем укатился с тропы по склону, на миг скрывшись из виду за поворотом тропы и спустя пару секунд появившись вновь - на склоне, уже гораздо ниже всей остальной компании.

→ Каменная поляна

Думан практически не заметила, как вечер сменился уже ночью, вокруг заметно потемнело. Мир вокруг практически замирал... Вот только буйным четырем львятам на это было совсем наплевать. Главным было то, что сегодня они собрались на обследовательную прогулку по этим местам: и они точно не собирались ее прерывать!
Хотя, кажется, Клио чуть трусила. Ну, оно и понятно! Незнакомое место, ночь и даже чуть зловещая атмосфера... И будь Думан не Думан, она бы тоже сейчас струсила и с радостью бы сейчас отговаривала братьев от такой прогулки.
Но Думан на то и Думан, что бы лететь со скоростью света куда-то вперед паровоза.
Пожалуй, наверное, у серой было больше всего энтузиазма в данный момент. Ей непременно хотелось горы свернуть - а, может быть, провернуть что-то более грандиозное, - но в силу своего возраста, размера и положения в обществе она могла лишь бежать навстречу приключениям. Но в свои одиннадцать месяцев ей этих приключений хватало с лихвой.
И потому сейчас, глядя на покатившихся вперед Нео и Клио, Думан заинтересованно приподняла одну бровь. Быстро разогнавшись, она волей случая перемахнула в прыжке через тот самый злополучный булыжник и сейчас ей предстояло резко притормозить около брата и сестры... Но, кажется, сегодня удача была не на стороне серой: она попыталась резко затормозить и на большой скорость влетела пятой точкой в какой-то отвратительный неприятный куст, непонятно как здесь оказавшийся. На самом деле, это был единственный куст на ближайшие этак двадцать квадратных метров, и он был действительно колюч: именно в него угораздило влететь серую.
- Эй! - недовольно вскрикнула Думан, выбираясь из ветвей злополучного растения. Она бегом подпрыгнула к Нео и Клио, которые минуту назад оказались в довольно неловкой ситуации. - Вы только гляньте, где мы в итоге оказались...
И, широченно распахнув глаза, Думан ошалело пялилась на смотрящиеся волшебно-страшно в черной темноте ночи  большие рыжие лавовые озера.

Каменная поляна

То, что Таибу был первым львенком, выбежавшим из пещеры, был полон любопытства и энтузиазма и был готов сквозь ночь мчаться хоть на край земли, от братьев и сестер он заметно отстал. Нет-нет, он вовсе не выбился из сил и не струсил перед окутывающим территорию прайда мраком, даже наоборот – природная любознательность и желание знать все-все на свете вселило в него невиданную прежде храбрость и, наверное, капельку (а то и больше) безрассудства. Раньше он ни за что бы не убежал из логова без разрешения матери, тем более ночью и в самое сердце незнакомых земель, где таких пусть и не очень маленьких, но, несомненно, очень глупых львят может подстерегать масса опасностей. Агрессивно настроенные одиночки, извечно голодные гиены, склоны горы, которые могут показаться непроходимым лабиринтом в темноте ночи – все это должно было бы остановить детенышей. Но нет – они слишком засиделись в пещере и соскучились по прежней свободе, да и интерес к неизведанному гнал их все дальше и дальше. Даже обычно рассудительный и разумный Таибу не смог удержаться от побега и теперь радостно бежал вперед, периодически сворачивая в ту или иную сторону или взлетая на какой-нибудь валун, чтобы получше рассмотреть округу. Благо, что на небе сияла полная луна, мрак был не столь непроглядным – в свете луны можно было увидеть почти все, что, разумеется, невообразимо радовало львенка.

Таи каждый раз, когда отбегал куда-то, замечал, что заметно отстает от сиблингов, и где-то на задворках его сознания периодически возникала мысль о том, что при такой неосторожности и неосмотрительности он может запросто потеряться. И тогда ему придется остаться здесь, в темноте, до самого утра, если, конечно, не удастся найти дорогу обратно. Бу более чем отлично понимал, что если он все-таки потеряется где-то в глубинах территории прайда, то ему влетит куда больше, чем за сам побег из пещер. Да уж, мама сильно его накажет… а может быть, и Нари подключится, хотя кто его знает. Так или иначе, получать наказание не хотелось, а потому Таибу усердно вспоминал, чему же его учила Вемико и искал след брата и сестер по запаху, а затем заметно ускорял шаг, чтобы догнать их. Но сколько бы раз он ни возвращался в компанию львят, всякий раз снова отставал, когда останавливался ненадолго, чтобы полюбоваться на какой-нибудь особенно живописный вид или, например, проследить взглядом за мирно летящим куда-то светлячком.

Восторг Таи был столь велик, что он едва ли замечал что-то вокруг себя и, в очередной раз пытаясь догнать сиблингов, совершенно не заметил их отсутствия впереди, и опомнился только тогда, когда услышал впереди взволнованный голос Клио. Оторвав взгляд от огромной ушастой совы, сидящей на ветке и грозно сверкающей глазами, львенок замер и прислушался. Сначала он был в замешательстве, – что же это могло случиться? – а потом его сердце затронул страх, и оно непроизвольно начало биться быстрее.

«Неужели… одиночки? Гиены? Кто-то еще?» - Таибу, не на шутку перепугавшись, прижал уши к затылку и притих, вновь пытаясь различить хоть какие-нибудь звуки. Но уже ничто не нарушало ночной тишины, и львенку на миг стало очень-очень жутко. Пожалуй, в эту секунду он успел миллион раз пожалеть о том, что они с Нео, Думан и Клио осмелились уйти куда-то ночью, да еще и матери ничего не сказали. А если здесь действительно очень, очень опасно?..

Неожиданно раздался еще один выкрик – на этот раз он был уже не обеспокоенным, а недовольным и принадлежал Думан. Судя по нему, ничего страшного не произошло – иначе интонация была бы совсем другой. У Таи будто гора с плеч свалилась, и он, чуть осмелев, принюхался, убедился, что сиблинги пошли именно в ту сторону, и трусцой направился туда же.

Поскольку Таибу был значительно внимательнее всех остальных детенышей, он вовремя заметил камень, о который до этого споткнулись Нео и Клио, и склон, с которого они друг за другом весело скатились. Осторожно приблизившись к самому краю и поняв, что голоса раздаются откуда-то снизу, львенок вытянул шею и заглянул вниз, ища взглядом товарищей. Несмотря на темноту, поиск сиблингов оказался делом не таким уж и сложным. Бу окинул брата и сестер внимательным взглядом и тихо хохотнул себе под нос – вот ведь дурни, навернулись!

- Э-э-эй! – громко окликнул их Таи. – Аккуратнее же надо!

Таибу хотел прокричать что-то еще, но его внимание привлек какой-то свет, исходящий откуда-то снизу. Его источник видно не было, а потому львенок ловко вскарабкался на какой-то крупный камень, чтобы оказаться повыше и узнать, что же это там происходит. Сверху видно было действительно лучше: теперь Таи видел, что там, ниже по склону, раскинулись кажущиеся отсюда лужицами озера. Но не воды – они были наполнены чем-то другим, совершенно непонятным, ало-красным, местами рыжим или же черным. Юный исследователь раскрыл пасть от удивления и с неописуемым восторгом разглядывал открывшийся с высоты вид. На-а-адо же, что тут есть!

Но долго наблюдать за такой красотой издалека Бу не мог – таинственные озера влекли его к себе, и он поддался этому влечению, спрыгнув с камня и начав аккуратно спускаться вниз по склону. С каждой секундой энтузиазм львенка разгорался все больше и больше, и Таи непроизвольно увеличил темп и уже почти бегом помчался вниз, старательно огибая камни, чтобы не полететь вниз, как брат и сестра. Наконец-то оказавшись внизу, Таибу в несколько прыжков догнал сиблингов и замер, завороженно разглядывая оказавшуюся еще более красивой вблизи лаву.

- Ух ты-ы-ы-ы, - не смог он сдержать своего восхищения, - вот это да.

Сегодня Таи все казалось слишком интересным, и любопытство побеждало в львенке все остальные чувства, в том числе и самосохранения. Подойдя ближе к одному из озер, он наклонился вниз, не забыв вцепиться в потрескавшуюся землю лапами, и стал рассматривать странную субстанцию вблизи.

- Светящееся болото?.. Ай! – Таибу резко отдернул голову. – Кажется, я обжег усы… - пробормотал он, недовольно поморщившись, и отошел подальше от края.

Надо сказать, эта красная штука была очень горячей, потому что даже на довольно большом от нее расстоянии становилось довольно-таки жарко, а вблизи она и вовсе ужасно больно жглась. И пахла она пренеприятно, гарью и еще чем-то очень, очень противным. Бу очень орошо уяснил для себя оба эти факта и решил, что Нео был прав и к озерам лучше не подходить слишком близко, мало ли что.

- Эта штука и правда опасная, - подтвердил Таи слова брата, а потом, немного подумав, добавил: - А еще вонючая. Думаю, к ней и правда не стоит близко подходить… но издалека посмотреть мы просто обязаны!

С этими словами львенок потрусил дальше, заинтересованно осматривая озера и будто бы ища в каждом что-то новое, особенное и чрезвычайно интересное. И нашел же! На поверхности, почти полностью черной, одного из них взорвался большой пузырь этой непонятной красно-желтой штуки, а затем еще один и еще один. Пятно непонятной то ли жидкости, то ли еще чего постепенно росло, едва слышно булькая и шипя.

- Ого-о-о-о! – воскликнул Таибу и обернулся, ища брата и сестер взглядом, - ребята, посмотрите на это!

<<<< Большой водопад
Хохол чувствовал себя обиженным. Он плелся медленно, не разбирая дороги, потому что, в общем, не хотел этого делать. Не хотел ничего. Иногда, бывает такое состояние, когда не желаешь просто ничего и никого, не хочешь общения, хочется просто одному ходить и раздавать всем свое поганое настроение. Настроение у Хохла было отнюдь не поганое, оно было просто подпорченное, но всему время. Ему не нужно много времени для восстановления. Можно спросить, мол, из-за чего вообще обиделся? Скорее не обиделся, а просто огорчился из-за того, что серый так прогнал его. Ни разговора, ни просто мирного диалога не получилось, и это неплохо расстроило разноглазого. Даже тяга поспать или развлекаться отпала.
Черногривый оглядел местность, на которой очень внезапно оказался. Травы здесь не было, одни голые камни и скалы. Недовольно сморщив нос, самец поглядел вокруг себя самого, но так же не заметил ни одной травинки, ни хотя бы выжженного кустика. Запахов, надо сказать, было тоже не много, и это немного смутило Хохла. Он привык к воздуху, пестрому и режущему ноздри, были ли это травоядные или львы - все равно, главное они пахли. Разноглазый вдохнул воздух еще несколько раз, и запах ему совсем не нравился. Точнее, то, что могло бы быть запахом. Камни, скалы, где-то вдалеке - магма. И всё? Песочный не поверил в такой расклад вещей. Самец навострил все свое внимание и пошел дальше, нисколько не обдавая округу взглядом. Ему дико не нравилось, что он забрел в это мрачное место и совершенно один. Нет, он не трусил, просто в одиночку скучно. И сколько бы он не искал себе приключений и друзей на мохнатую свою задницу, все от него отворачивались рано или поздно. Это было тяжко. Вновь задумавшись о наболевшем, он ощутил осадок внутри, противный и липкий. Вскоре чистое станет взбаламученным, и Хохол наверняка не сможет спокойно потом жить. Но это потом, а у него жизнь идет сейчас.
Сколько бы его путь не длился, он, однако, закончился. Дорога не прервалась, перед ним не возник обрыв, мимо не промчалось стадо бандерлогов или каких угодно животных. Он остановился из-за самки. Она шла впереди, однако Хохол остановился все равно. Он не опасался ее, хотя стоило, ведь он даже от своего места видел, что она беременна. Не могла же она быть настолько сильно откормленной! Хохол глянул на бурую самку снова и снова, но той тяги, которую он ощущал к любой львице, не ощущал. Может, повзрослел, а может, совесть проснулась. Хохол внезапно решил последовать за этой львицей. Он не собирался преследовать ее вечно, он держал почтительное расстояние и не приближался, зная, что самка скорее всего начнет защищаться. Кто их знает, этих львиц, особенно в такое время. Сам Хохол никогда не был знаком хоть с одной беременной кошкой, но внутренне знал, что такое приближение бурая явно не оценит. Самец в нерешительности стоял на месте, просто смотря за ней. Ему было не сильно интересно, но занятия по достоинству он найти себе не мог. Да и это занятие тоже было не слишком хорошим, но что еще ему поделать, он совершенно не знал.
Самец сел, и его интерес стал медленно спадать, однако он все же смотрел на самку безразличным взглядом. Он был опять так же невозмутим и спокоен, как обычно. Этого было не отнять.

Стоило ожидать, что самка его заметит. Особенно тогда, когда ее внимание ничто не привлекало и она могла спокойно слышать все вокруг и видеть. Хохол немного опешил, когда она подозвала его к себе, однако, подошел. Хоть песочный и не горел желанием, он подошел и недоуменно уставился на самку прищуренными, как обычно, глазами, полными спокойствия. Вряд ли эта львица сможет вывести его из излюбленного спокойствия.
После ее вопроса он задумался, к чему она это все клонит. Может, это опять мимолетное знакомство? Хохлу этого не надо было. Разноглазому до печенок надоело постоянное одиночество, а эта самка не сможет стать ему хотя бы приятельницей. Он не особо торопился отвечать ей, и поэтому глядел на нее оценивающим взглядом. Конечно, она ему не соперник и драться с самкой он не станет из-за ее потомства. Кто будет виноват, если львята погибнут? Такую ответственность он на себя брать не хотел совсем, ибо безответственный.
- Меня Хохол звать, - кратко представился разноглазый, продолжая спокойно смотреть на бурую. Ее допрос несколько напрягал льва, хотя он и понимал, что эти вопросы ему ничем не грозят. Хохол преспокойно думал о совершенно другом, пока она не спросила его об этих землях. Хохол даже немного ухмыльнулся - он прекрасно прочесал эти земли до этой встречи и знал эти территории почти как каждый коготь на лапе.
- Ну-у-у, - заумно протянул лев, сдерживая недолгую паузу. - Знаю, но это смотря, в какой конец саванны идти.
Львица начала приближаться. И все равно это несколько поколебало состояние морды Хохла. Он провожал все движения самки взглядом, но не настораживался. Ее вторичный вопрос тоже слегка ввел его в заблуждение. Он попытался не реагировать никак, кроме предельного спокойствия, но воспоминания об отце заставили его думать по другому и выражение морды приняло уже более грустный вид, чем до этого. Хохол скучал по нему, по его учениям. Пытаясь казаться взрослым, он это умело скрывал, но сейчас было тяжелее обычного.
- У меня нет семьи. Поэтому я хожу один. - он произносил слова монотонно, как будто это было неимоверной тяжестью.
Его уже совсем не волновала эта львица и ее намерения. Просто он был недоволен тем, что, только успокоившись, эта львица опять заставляет его думать о старом и не зажившем.
- Так что тебе нужно? - терпения у него всегда хватало, но из-за плохого самочувствия сейчас оно резко кончилось. Он хотел бы остаться сейчас один и подремать, но, похоже, сегодня неудачный день.
Досадливо поведя ушами, самец сел и продолжил оглядывать самку. Интересно, а этот большой живот доставляет ей проблемы?..

Озера светились оранжевым светом и излучали притягательное тепло, такое, что Думан не смогла отказать себе в удовольствии подойти к ним поближе. Она чуть ли не сунула в одно из них нос, вглядываясь в оранжевую... воду?
- Это не похоже на обычную воду, - задумчиво шепнула себе под нос Думан, поворачивая голову набок, зачарованная необычным зрелищем, - может, она вкусная? Или наоборот... Но почему она горячая? Я никогда раньше не видела горячей воды! Эй, Таибу, а ты?
Думан обратилась к брату, к собственному счастью отойдя от лавы, и решила осмотреться по сторонам. Глубокая ночь уже сменялась рассветом, и, яркое, палящее солнце поднималось все выше, закрываясь тучами и...
И на горизонте что-то блистало.
Думан уставилась в ту точку, почувствовав внезапно на себе какое-то странно ощущение. На нее с неба капала вода. Вода! Настоящая, не оранжевая и теплая, а обычная, натуральная вода!
Думан дернулась, услышав рык сзади нее, и мысли о погоде тут же пропали. Там, на холме, стояла Вемико, мама всех четырех, и, кажется, она была недовольна своими детьми.
Очень недовольна.
Будь у Думан более мягкий и покладистый характер, она бы сжалась в комок и постаралась не навлечь на себя гнев своей хоть и белой и пушистой в обычное время, но сильной по характеру и грозной в моменты злости матери, но Думан - это Думан, и малышка лишь встала в позу и решила, что может принять удар на себя.
- Но, мама!.. - единственным, что смогла выдавить из себя в обычное время довольно острая на язык Думан, была эта жалкая фраза, а потом Думан зыркнула на Нео и на Таибу, мол, спасайте, ребята, делать нечего. Но когда Вемико вдруг начала говорить про могилу, серая резко встрепетнулась.
- Нет, мам, нет! Мы так больше не будем... Может быть... Только не могила! - Думан серьезно испугалась довольно-таки натуральным вздоху и тону матери, и, став в момент шелковой, что совершенно было не в ее характере, попыталась подойти к матери поближе и уткнулась носом ей в лапу.
После этого, ей оставалось лишь повернуться в сторону пещеры
>Большая пещера

Отредактировано Думан (21 Июл 2014 13:30:09)

Светящееся болото опасным совсем не казалось. Нет, оно завораживало, оно было притягательным. Переливы света заворожили львенка; забыв обо всем, он несколько мгновений только и делел, что зачарованно пялился на расплавленную магму, постоянно пребывающую в движении. Выходя на поверхность, она была ярко-оранжевой, как закатное солнце, затем, остывая, темнела до красного и вишневого. По краям застыли черные потеки. К счастью, они же не давали львенку приблизиться настолько, чтобы пострадать - хотя было достаточно почувствовать на своей шкуре жар, чтобы Нео передумал шагать вперед и лишь вытянул шею, осторожно втягивая вмиг пересохшими ноздрями жгучий, неприятный воздух.
— Может, она вкусная? Или наоборот... Но почему она горячая? Я никогда раньше не видела горячей воды! Эй, Таибу, а ты? — он дернул уходм, хотя вопрос Думан был обращен не к нему.
— Не думаю, что она вкусная, Думан, - во взгляде черногривого, обернувшегося, чтобы взглянуть на сестру, прозвучало, впрочем, не презрение, а искренняя забота - каким бы глупым ни показался ему вопрос Думан, он все же отвечал с должным терпением. Он же старший типа, бла-бла-бла, — я даже отсюда чувствую ее жар. Ты обожжешь себе язык, вот что.
— И я не видела, — тут же отозвалась Клио.
— А тут еще грязь, — жизнерадостно сообщил затем львенок, отходя чуть в сторону, к другому пылающему озерцу, не такому большому, зато окруженному со всех сторон дымящейся черной жижей, — ай!
Черная почва вдруг раздалась под его лапами, и пальцы оказались перепачканными чернотой. Ощущение не из приятных, хотя больно не было. Температура оказалась на грани комфорта — еще немного, и начнет обжигать.
— Со мной все в порядке, — поспешил заверить он остальных.
Не успел он с подобающей ситуации поспешностью выбраться на твердую почву, как гневный рык, раскатившийся по склону, возвестил о приближении разъяренной львицы, по совместительству матери всех четверых львят. Опачки. Кажется, влипли. Вемико шла нарочито медленно, переставляя лапы как-то по-особенному аккуратно, будто хотела подчеркнуть этим то, насколько она зла. Львята разом прекратили веселый гомон, сгрудившись рядом с озерцом и глазами-блюдцами наблюдая за приближением львицы.
Ее гнев был в большей степени направлен на Таибу, — немудрено, тот был старше и вроде как должен был присматривать за всей компанией. Но заговорили все разом, оправдываясь. Нео присоединил свой голос к остальным, что-то мямля, — до тех пор, пока не встретился взглядом с замолчавшей и, кажется, ожидавшей от него ответа Вемико.
— Вообще-то это я их сюда привел, — неохотно, пряча глаза, признался черногривый; почему-то заныла задница, видимо, в ожидании увесистого шлепка, — но мы не собирались сюда идти! Просто гуляли по тропинке, а потом я поскользнулся и скатился со склона!
В подтверждение своих слов он указал лапой на пролом в кустах выше по склону; теперь, когда уже давно рассвело, сломанные ветки были отчетливо видны. Только теперь львенок, озадаченно и нервно подергивая шкуркой, вдруг обнаружил, что пошел дождь.
—–→ Большая пещера

Отредактировано Нео (28 Июл 2014 21:15:25)

— Но мам, мы же не делали ничего плохого!
Вемико прожигающим взглядом янтарных глаз уставилась на Таибу. Ничего плохого? Да ладно!
— Таибу, — мягко начала самка, тяжело вздохнув, — вы убежали куда-то без моего разрешения. А если бы пришел большой лев? Украл вас? Что бы я делала тогда, а, Таибу?
Таибу и Нео были умными мальчиками, но, несмотря на это, они были еще детенышами. Вемико тяжело вздохнула, покачав головой.
— Таибу, дорогой, эти озера — лавовые. Это значит, что в них находится... эм... — Вемико задумалась: как бы объяснить детям доступнее, что это такое? — эта штука, — лава, — очень горячая и опасная. Ею полон весь вулкан Килиманджаро. Это как... Как огонь в жидком виде.
Почувствовав, как Клио и Думан, раскаиваясь и прося прощения, трутся о ногу львицы, Вемико размякла, улыбнувшись и уткнувшись носом в дочерей. Она легла на землю, подбирая к себе лапой Нео и Таибу, и улыбчиво посмотрела на первого.
— Ты молодец, Нео. Не стоило сюда ходить, да, но ты сознался, принял вину на себя, — Вемико подняла взгляд к небу, откуда то и дело падали легкие, почти невесомые капли, — я тобой горжусь, дорогой. Вы же у меня самые лучшие, в курсе, эй?
Вемико рассмеялась, проводя языком сначала по шкуре Клио, взлохмачивая ту, а потом легко щелкнула по носу Нео хвостом.
— Только больше так не делайте.
Вемико задумчиво вгляделась в серое небо, заволоченное тучами, и вдохнула запах озона, витавший в воздухе, прислушиваясь к ощущению стекающих по телу капель дождя. Оставаться здесь было небезопасно в любом случае, тем более, начинался дождь, но Вемико, прикрыв глаза, наслаждалась долгожданным дождем.
Как давно его уже не было в Саванне! Интересно, а льет ли такой же в прайде Скара?
Вернутся ли теперь в Саванну стада?
Вернется ли теперь жизнь на круги своя?
Возможно, уже зеленеет трава на землях Скара, а, возможно, и нет. Веми не сильно беспокоило это: главное, что здесь, где она живет, жизнь однозначно налаживается.
— Это дождь. Его не было уже очень долго. Дождь означает, что засухе пришел конец.
При этих словах по телу самки прошлась волна мурашек, а добрая улыбка расползлась по морде еще больше. Внезапно, убедившись, что детей не задеть, Веми резко вскочила на лапы, и, перемахнув легким движением охотницы через куст, заскочила на какой-то камень, смотря на детей.
— As you go through life you'll see
There is so much that we
Don't understand

And the only thing we know
Is things don't always go
The way we planned, — тихо начала Вемико, оглядывая взглядом своих детей и лучась радостью. Она любила их больше всего на свете, и их рождение изменило все ее жизнь.
При одной только мысли о том, что с ними может что-то случиться, все внутри у Вемико леденело, а по коже под шкурой пробегал предательский холодок.
Поэтому сейчас ей надо было вложить все свои чувства в одну недолгую песню, чтобы передать им все свои чувства.
— But you'll see every day
That we'll never turn away
When it seems all your dreams come undone

Can I trust in my own heart
Or am I just one part
Of some big plan?
Вемико снова посмотрела на небо, оглядывая то вдохновленным и загадочным взглядом, и как бы предлагая детям так же оценить масштаб этого великого события. Они никогда не чувствовали дождя, ведь в Саванне засуха длилась уже очень-очень долго. Поэтому Вемико хотела, чтобы они надолго запомнили такое событие. И чтобы они вникли в ее посыл, чтобы знали, сколько значат для нее и как больно ей ощущать, что один, или, чего хуже, все они куда-то делись.
— Even those who are gone
Are with us as we go on
Your journey has only begun

Tears of pain, tears of joy
One thing nothing can destroy
Is our pride, deep inside
We are one!
Казалось, Вемико подпевала сама природа. Легкий ветер, трепавший челки мальчиков и шерсть девочек. Шерсть самой Вемико точно так же поддавалась ветру, то и дело кое-где вставая чуть ли не дыбом, но тут же ложилась обратно под небольшой тяжестью капель воды. Вемико несильно, но промокла, с челки стекала вода, а дождь все усиливался, но сейчас это было неважно.
И, на правах первенца и главного защитника, Нео оказался тем, на макушку кого самка гордо положила лапу, пропевая самые главные слова:
— We are one, you and I
We are like the earth and sky
One family under the sun

All the wisdom to lead
All the courage that you need
You will find when you see
We are one!
Вемико окинула всех своих детей глазами, улыбнувшись каждому и после этого сгребла всех в охапку, уткнувшись носом в кучу-малу своих детей, и радостно смеясь, окрыленная своим настроением.
— Пойдемте в пещеру, вы, чудики!

-→ Большая пещера

Отредактировано Wemiko (11 Июл 2014 13:19:31)

—→ Склоны
Самка была на ужас тяжёлой. Обессиленный, он тащил коченеющий труп, оставляя за собой примятую траву в таком виде, будто вместо львицы Тод тянул приличного такого, упитанного буйвола, которых он тут отродясь не видел.  Он не мог себе позволить остановиться, боясь в каждую минуту быть замеченным кем-нибудь. Упрямо лев тянул Рохшар, медленно приближаясь к пологим восточным склонам. С каждым шагом Тод всё яснее улавливал некое дребезжание земли под лапами, и чувствовал, что становится теплее. Пахло серой, тухлостью и чем-то ещё, чего подросток не знал. Сломанный нос тоже не способствовал лучшему обонянию, но его уже это мало волновало. Тащить труп было его главной задачей.
Раньше он тут никогда не был, посему приходилось двигаться задом и осматривать попутно местность. Но в один момент Тод замер, во все глаза рассматривая склоны.
Там, внизу, буквально бурлила магма, небольшими порциями выплёскиваясь из дыры в земле. Вокруг не было ни души, кроме каких-то старых обглоданных костей. Воняло гарью, отчего Тод поморщился. Он подтянул тело к склону и пихнул его, позволяя тому скатиться по грязи прямо в озеро. На полпути оно просто завязло, отчего льву пришлось самому спускаться и подталкивать труп. Тода знобило, но он не переставал чувствовать невероятных жар, идущий от этой слишком жидкой воды. Дотолкав тело до разогретых камней у самой магмы, он с ненавистью пихнул его, неосторожно вызвав немного брызг. Судорожно отпрянув от горячих капель, лев с ужасом проследил за тем, как тело погрузилось в магму без остатка.
В воздухе завоняло палёным мясом, отчего Тода вывернуло. Жалкие капли желудочного сока смешались с грязью под его лапами, а сам он обессилено рухнул в грязь. В какой-то момент он понял, что раны, нанесённые Рохшар, которые он измазал грязью, перестали ныть. Удивившись своей находке, лев помазал нос грязью, чтобы он перестал ныть.
Всё это он проделал в абсолютной тишине.
Поднявшись на склоны, подальше от чудовищной магмы, он, наконец, позволил себе сказать несколько слов.
- Я не хотел, видел Ахейю...
Он побрёл прочь, подальше от этого места, потихоньку приходя в себя и осознавая случившееся. Не сумев сдержать эмоций. он тихо начал говорить, обращаясь в никуда:
- О, Фортуна...
Затем он даже запел, голос его набирал голос, превращая всё это в некую молитву-проклятие-исповедь:
- О, Фортуна!
Лишь ты одна
Во вселенной госпожа! - глянул он на луну, затем переведя взгляд под лапы:
- Ты безлика - многолика
Мир на коленях стоит
Но царица лишь блудница,
И позабыт страх и стыд
Тень и свет ты, даже смерти
Просят у стоп твоих...
Ударив лапой по земле, он ускорил шаг, переходя на бег.
- Прочь законы! Ты икона,
Та, что превыше Богов.
Ты прощаешь и караешь
Равно за зло и добро.
Нежеланна, невозбранна.
Ты приходишь на праздный пир,
Низвергаешь, возвышаешь.
Кто твой сегодня кумир?
Последнее слово он почти проорал своим сорванным голосом. Он на мгновение замолчал, после чего продолжил свой хриплый призыв-вой:
- Правь, Фортуна! Мир безумен,
Горе забытым тобой.
Все просили у всесильной
Власть, злато, славу, любовь.
Ради тлена Бог ваш предан,
Каждый играл эту роль.
Прочь законы - вот икона!
У которой на коленях мы все!
На последних словах Тода небо снова разорвало грозой, хотя ни о каком дожде уже не шло речи. Зарычав от страха, Тод ринулся куда-то вбок, сбиваясь с прямого курса. Трава под лапами была мокрой, и лев поскользнулся, рухнув на бок. На его глазах молния ударила в ту воронку с магмой, где была утоплена львица, взвив в воздух ещё кучу брызг лавы. Ему показалось, что на небе тучи сложились в виде львицы, которая была готова мстить за свою смерть.
- Фортуна! - заорал он, прикрывая голову лапами. Ещё одна молния пронзила небо, после чего гром последний раз разорвал небеса. Тода будто что-то подкинуло, мощный поток воздуха ударил ему в грудь, в нос, заполняя лёгкие тяжёлым озоновым воздухом. Льву показалось, будто что-то очень чёрное поселилось в нём, но принял это с благодарнотью.
- О, Фортуна! - пророкотал он, поднявшись. Под лапами что-то зашипело, и Тод ошалелыми глазами глянул на неизвестно откуда взявшегося противника.
- Чего разорался, паршшшивец? Жить надоело?! - спросила встрепенувшаяся трава, и лев увидел змею, которую впору было показывать за жрачку - вся в непонятной чешуе, в каких-то колючках.
- Я...не трогаю тебя, змей, - понимая опасность ситуации, отступая сказал Тод, - Я уже ухожу.
- Я вижу... - недовольно прошипел тот, приподнимаясь, - Что ты забыл тут? Что только что произошло?
- Я не знаю, - признался подросток, порядком струхнув, - Небеса услышали меня?
- Тебя уссслышшшал я, малец, - скаламбурил гадюка, - Но я никогда не видел, чтобы небеса так реагировали...Пожжжжалуй, ты не так проссст, как кажешшшся... - оскалился тот, - Попутчиков не ищщщешшшь? Ты, кажется, не жаждешшшь быть в прайде посссле убийссства...
- Ты всё видел! - догадался Тод. Ситуация была не столь безвыходна - змей, кажется, хотел лишь заиметь себе...Покровителя? Соседа? Друга? Гужевой транспорт? Так или иначе, он продавал своё молчание за сотрудничество. И это Тоду нравилось.
- Эберхард, - представился змей, обнажая клыки.
- Тод, - глухо отозвался лев, позволяя колючей змее забраться на себя. Гадюка мигом обернулся вокруг головы льва, устроив голову на макушке.
А лев устремился дальше, прочь от этих мест. Сейчас он был в смятении, не зная, что делать. Так бы он пошёл к Жадеиту, но...
Но его больше нет.
У льва возникла мысль повидаться на прощание с матерью. Он знал, что его проступки навсегда закрыли ему путь в прайд. Но они не лишали его семьи. И если уж он покидает их, то пусть об этом хоть кто-то знает.
—→ Подножье вулкана.

Напряжение в вулканическом жерле достигло своего предела. Ярчайшая вспышка внезапно озаряет многокилометровое пространство вокруг Килиманджаро, отчего на несколько долгих мгновений в саванне становится светло как днем, а раздавшийся вслед за этим чудовищный грохот едва не разрывает барабанные перепонки. Мощная ударная волна прокатывается по небу, в мелкие клочья разрывая тяжелые дождевые облака, а также на огромной скорости спускается вниз по горному склону, отчего кроны деревьев пригибаются к земле, точно хрупкие травяные колосья. Земля вздрагивает с такой силой, что никому не удается удержать равновесие: особенно не повезло тем, кто стоит на возвышении — их просто с размаху сбрасывает вниз на твердую почву. Высоко в атмосферу вырывается огромный столп багрово-черного вулканического пепла, в несколько десятков раз превосходящий по размером то облако, что клубилось над горой перед взрывом, а вслед за ним из кратера вырывается целый фонтан светящихся бледно-золотых "комет" — в первые минуты, никто не понимает толком, что это такое, но затем на окрестную территорию начинают падать огромные глыбы раскаленной вулканической породы, от небольших камней до здоровенных валунов размером с буйвола, и каждый их удар порождает сильнейший взрыв, разносящий на части все, что имело несчастье оказаться на пути такого обломка. Местная растительность моментально занимается огнем, и пожар начинает с огромной скоростью распространяться по землям прайда, превращая некогда прекрасные и цветущие владения Нари в самый настоящий ад. Но и это еще не все: подземные толчки все никак не утихают, и почва на глазах покрывается жуткими дымящимися трещинами, достаточно широкими и глубокими, чтобы в них мог провалиться взрослый лев. Воздух моментально наполняется грохотом, треском, шипением и стоном, а также густым удушливым дымом.