→ Лес туманов

Постепенно самец совершенно успокоился, даже позабыв о том, что не так давно ему не посчастливилось встретиться с двумя пидорами, что не воспринимают Абаддон всерьез. Ну это только пока. Мамочка слишком занята, чтобы разобраться со всем, но как только она ступит на земли, уже помеченные и пропитанные влагой её верного слуги, он обо всем ей расскажет. Возможно, стукачество - не мужское дело, однако Сосеух был уверен, что это вовсе и не стукачество. Гораздо более подлым поступком было бы утаить правду от той, кто со всей любовью и широтой души принимает на своих землях обиженных, отчаянных и одиноких. И ладно бы если те двое что-то из себя представляли. Впрочем, в черношкуром Сосеух не был так разочарован. Он кое-что припоминал со времен службы Пингвину, поэтому не так сомневался. В отличие от Бельфегора, которому лев желал искренней смерти. Он будет очень удивлен и разочарован, если Абаддон никак его не накажет.

Всеми этими думами был забит мозг Сосеуха ровно до того, пока Банан не решил напомнить о своем существовании. Они вместе убили того льва, и поэтому каракал был, мягко говоря, возмущен отсутствием почестей со стороны своего более крупного напарника. В один момент Сосеух, не успели еще эти двое покинуть джунгли, испытал на себе нападение - Банан запрыгнул на него сзади и принялся кусать за копчик, параллельно с этим вцепившись когтями в его полосатые бока. От неожиданности Сосеух рыкнул, и готов был уже развернуться ударять в ответ, однако осознание того, что это был всего лишь его друг, пришло довольно быстро, и лев успокоился. Еще какое-то время он попытался шевелить задом из стороны в сторону в попытке свалить назойливого кота, но Банан держался молодцом, и тогда Сосеух просто сел на землю.

- Нравятся мои яйца? Ну на, на! - измывался самец, придавливая задницей каркала все сильнее и сильнее. Продолжалось это ровно до тех пор, пока отчаявшийся Банан не пустил в ход все свои силы и расцарапал Сосеуху жопу. В результате этого они еще какое-то время потратили на то, чтобы пособачиться да выяснить, кто из них в этой паре альфа-самец.

- ДА, ВСЕ, ВСЕ, отъ*бись! - в какой-то момент заорал Сосеух, получив очередную когтистую оплеуху от Банана. Кажется, доминантный партнёр определился - на морде каракала отчетливо виднелась безумная ухмылочка, - Ты мешаешь. Лучше ссы везде вместе со мной, окей? Надо это закончить.

Не сказать, что Сосеуху приносила много радости такая работа. Нет, он ни в коем случае не сомневался в приказах и планах Абаддон, просто таков он был. Ему становилось скучно. И одиноко. Если бы не Капитан Банан, Сосеух бы давным давно себе голову прошиб о камень, лишь избавиться от скуки. Так и бродил он по джунглям, столь одинаковым и от того мерзким, пока не вышел на гористую местность. Это уже на что-то походило. Любопытство - не порок, и Сосеух полез вверх, преодолевая усталость и любые скалистые и древесные препятсвия на пути. Джунгли, покрывающие скалы - не самое приятное место обитания для львов, но это всё же лучше пустыни, в которой Сосеух и Банан родились и выросли. Для укромного логова банды ублюдков - самое оно, ведь никто никогда сюда в здравом уме не сунется.

Спустя какое-то время Сосеуху удалось выбраться из джунглей, и тогда он обнаружил, что находится на самой вершине горного хребта, а под ним расстилается сухая красноватая долина, за которой так и вовсе виднелись желтые пески. Утром подобный вид был особенно завораживающим, а благодаря ветру, слабому, но свободно гуляющему на высоте, грива и усы приятно колыхались. Даже Банан как-то притих, наслаждаясь видами. Давненько им не приходилось так беззаботно наслаждаться видами природы.

- Здесь мы будем жить, - негромко сказал Сосеух, голос его звучал расслабленно и спокойно.

- Здесь никого нет.

Лев недоуменно поднял бровь, а взгляд его опустился на каракала. Тот продолжал высматривать что-то вдали.

- Ну да, это пока. Потом здесь поселимся мы и...

- Здесь почти нет еды, - оборвал его каракал. Впервые за долгое время из пасти этого кошака не оскорбления вырывались, а что-то дельное, - И воды. Внизу жарко, - он указал на долину, - а там джунгли ссаные. г*вно, а не место.

- Заткни пасть, - в одно мгновение настроение Сосеуха упало. Как бы он ни любил Банана, даже ему нельзя было сомневаться в мудрости его Абаддон. Каракал обернулся, чтобы поглядеть на своего друга, и стоило ему увидеть злобу в его глазах, как Банан сам нахмурился, - Еды здесь навалом. Я уверен, в джунглях дох*ра всякой херни водится. В той долине тоже наверняка какие-нибудь долбаные антилопы живут. Даже в пустыне была еда.

- Раз в месяц забегал долбо*б какой-нибудь потерявшийся.  ох*енный пир на двоих, не спорю. Здесь же будет кормиться целая банда алчных говнюков, среди которых и ты.

- Прокормимся, пох*р, Пингвин же как-то жил.

- Рядом было гигантское пастбище...

- Ты меня специально бесишь, да? Что ты доебался? Не нравится, значит вали.

Сосеух, на самом деле, было довольно близок к тому, чтобы зарядить по башке наглому каракалу. Но почему-то держался. А еще ему жутко приспичило посрать, поэтому разговаривать на тему того, насколько место пригодно для  жилья или нет не хотелось. Если Абадон сказала, что пригодно, значит так и есть. И никакой ср*ный каракал никого в этом не переубедит.

***

В очередной раз пометив территорию, да после небольшого привала, во время которого оба кота лишь молчаливо наблюдали за окрестностями, Сосеух, наконец, вновь поднялся на лапы, готовый пуститься в путь. В этот раз он хотел исследовать саму долину, а для этого надо было спуститься. И неясно, что случилось, но уже на подходе к спуску, Сосеух, несмотря на всю свою ловкость, проявленную ранее, свалился и кубарем покатился до самого низа. Каракал же остался наверху и лишь наблюдал за тем, как его друг катится по наклонной, в конце концов с громким бухом, за которым последовали стоны, падая на землю.

Сосеух же чувствовал боль во всем теле. Все было не настолько плохо, как могло показаться - он ничего не сломал, лишь ушибся да поцарапался кое-где, однако приятного все равно мало. Как только Банан спрыгнул по камням к нему, Сосеух в гневе выпалил, лишь бы опередить друга:

- Ничегонеговори, - сквозь зубы, но достаточно грозно прошипел он. Самец прекрасно понимал, что его друг вполне может закатить старую шарманку, которую начал еще на верхушке гор, а ничего хуже, чем слушать "Я же говорил" нет на белом свете. В конце концов, упал он хоть и с приличной высоты, но ничего не сломал. Уже через какое-то время лев мог прихрамывая двигаться дальше.

→ Рифтовая долина

— Не так уж здесь и плохо, — уныло заметил Муро, который плелся в самом хвосте небольшого отряда.
Не прошло еще нескольких дней, как пара крупных и довольно злобных самцов выставила их со своей территории, где они втихушку отъедались после долгого путешествия по пустошам.
Если бы Мбайя не потерял осторожность и не начал подкатывать к местным львицам, пытаясь убедить их в своей неотразимости — они до сих пор могли там охотиться, избегая нежелательного внимания со стороны владельцев территории. Но ведь он не мог удержаться! И если бы хоть было, на что посмотреть. Нет, лев, конечно, видный, по крайней мере, крупный. Но на морде написано все то, что он из себя представляет. А представлял он не слишком много. Не особо умен, не отличается сообразительностью, зато весьма прожорлив, жаден до чужого добра и притом похотлив.
— Ничего хорошего, — рявкнул Мбайя, угрюмо озираясь по сторонам, — что здесь жрать прикажете? Камни?
— Если бы ты не подкатывал свои яйца ко всякой встреченной львице, могли бы сейчас жрать зебру, — меланхолично откликнулась Нгуву, и хотя собеседник повернул к ней оскаленную морду, она не отодвинулась ни на сантиметр, демонстрируя бесстрашие и презрение.
Львица была стара. Кажется, уже много лет прошло с тех пор, как она вольготно бегала по саванне. Сейчас она передвигалась-то с трудом, а уж отощала до такой степени, что оставалось лишь удивляться, как она вообще умудряется двигать лапами. Позвоночник торчит, от живота осталась складка, говорившая о том, что когда-то у нее были дети — наверно, много детей. Зубы, впрочем, были все еще на месте, пусть и не все, одного из нижних клыков недоставало, и наверняка в пасти можно было недосчитаться еще нескольких зубов… но для этого следовало подойти к ней слишком близко, а недобрый блеск в глазах старухи говорил, что она стара, да не плоха пока еще.
Остальные относились к ней чуть снисходительно — мол, много не съест, пусть себе скрипит, — однако же почему-то не решались ни прогнать ее, ни даже повысить на нее голос.

Даже Чеза, предводитель всей этой странной компании кочевников, относился к ней с пиететом.
Ладно, пускай не предводитель, хоть ему и нравилось считать себя таковым. Все четыре молодых льва были примерно одного возраста, а потому, как это свойственно молодежи, порой ссорились до драки, решая, куда им идти, на кого охотиться и чья очередь сторожить. Выходцы из одного прайда, они росли вместе, да так вместе и пустились в долгое путешествие, когда глава их прайда без лишних церемоний выпнул их со своих земель. Сейчас им было чуть побольше 2х лет, и будь у них чуть больше сообразительности и умения действовать заодно — они давно обзавелись бы собственным прайдом. Нгуву прибилась к ним случайно лишь месяц назад, и сперва львам не нравилась ее компания. Однако ее познания в травах и наблюдения за погодой, как оказалось, реально облегчали жизнь. Взять хоть Бахари, после стычки с гиенами на его морде остались глубокие гноящиеся укусы, и если бы не помощь старухи, он бы попросту умер. Шрамы все равно изрядно раскрасили ему физиономию, рваные губы и надорванную мочку носа не залечат никакие травы, а одно из ушей было почти полностью оторвано. Челюсть была сломана и срослась неровно, но он все равно мог есть, и, будьте уверены, это увечье не сделало его менее опасным.
Остальные звали его Страшилой, и он не возражал.
— Ну-ка гляньте.
Острый глаз Мбайи подметил то, чего не увидели остальные. На одном из камней относительно недалеко кто-то шевельнулся, и этот кто-то был крупный. Нет, не дичь, с сожалением подумал Мбайя, пытаясь разглядеть неясный силуэт. Откуда вообще здесь взяться дичи? Ниже, в долине, еще были какие-то мелкие зверушки, а здесь вообще хоть шаром покати. Нгуву утверждала, что стоит им преодолеть это неприветливое место, и они окажутся в густом и влажном тропическом лесу, где можно будет вволю напиться и найти хоть какую-то дичь. А если старая карга не соврала, то эти земли пока что никем не заняты. Стало быть, они смогут заграбастать их себе. Совсем неплохой вариант.

Теперь они быстрым шагом подходили к затаившейся на камнях львице — вернее, только теперь, когда львы подошли поближе, а луна выглянула из-за облаков, залив окрестности мягким желтоватым светом, им стало понятно, что это именно львица. Бахари поспешно пригладил вздыбившийся было загривок и чуть отвернул морду, чтобы незнакомка не видела ту часть щеки и носа, что была испещрена шрамами.
— Ля, какая цаца, — вполголоса протянул Мбайя.
Остальные гыгыкнули в ответ, соглашаясь. После долгих дней пути, когда они видели лишь друг друга, докопаться до какой-то незнакомой самки было как глоток прохладной воды во время засухи. Лишь Нгуву закатила глаза, пробормотав что-то вроде “о Айхею, он опять”; остальные же распушили гривы, предвкушая не то флирт, не то погоню… как уж пойдет.
— Привет, красавица, чего сидим, не меня ли ждешь? — Мбайя подкатил поближе, снизу вверх взирая на львицу, — ох ты ж… — он чуть опешил, разглядев красноватый подпал на ее шкуре, сперва показавшийся ему пятнами крови; впрочем, это охладило его пыл совсем ненадолго, и он будто невзначай принялся приближаться к Суму, карабкаясь по камням с обманчивой медлительностью, — чего молчаливая такая? Стесняешься?

Сказать по правде, овчинка выделки не стоила. Край неприветливый, добычи никакой, того и гляди — ноги сломаешь карабкаться по этим камням.
Будто смеясь (а и в самом деле смеясь) над уставшими, покрытыми грязью и дорожной пылью львами, незнакомая самка поднялась легко и плавно, а затем в два прыжка перебралась повыше, оказавшись в недосягаемости над их головами. Еще и мелкие камешки посыпались им под лапы, заставив Мбайю неловко переступить с лапы на лапу.
Наверно, нужно было сразу оставить ее в покое. По крайней мере, именно об этом и высказался Муро, все еще державшийся позади остальных. Вот уж кто не испытывал ровно никакого энтузиазма при мысли о том, что нужно куда-то еще лезть. Первое удивление и радость — ух ты, какая-то новая морда на пути! — быстро сменились безразличием и усталостью. Ему и без того хватило этой долгой дороги! Теплая самка под боком — это, конечно, хорошо… Но львицы никогда не выбирали Муро. Они даже не замечали его. Он слишком мелкий, моложе всех, и не может пока что похвастаться ни статью, ни силой. Ему еще предстоит подрасти. А пока все сливочки снимают Мбайя и Чеза — и чаще первый, за счет своей наглости и напористости. Муро благодарил всех богов за то, что Чеза умеет поставить своего более крупного и нахального собрата на место, иначе младшенького давно бы уже зашпыняли.

А так — шпынять будут львицу. Или страстно и недолго обжимать, не особо стесняясь присутствия остальных.
Но это если поймают. Так что Муро даже с сочувствием взглянул на незнакомку, а спине пыхтящего от усилий Мбайи достался исполненный злорадства взгляд. Давай, давай, карабкайся. Будто не видишь, что это не тв оего полета птица.
Но разве какие-то скалы могли хоть когда-то остановить Мбайю? Он бы и на вулкан полез, сиди там в кратере хорошенькая львичка. Дразнящее помахивание раздвоенного хвоста было воспринято им как знак несомненной симпатии. Ну заигрывает же, понятное дело! Бабы — они ж все такие, сначала отнекиваются и по мордасам бьют, а потом ох как извиваются под самцом (а то, что некоторые из них при этом еще и орут, а вырвавшись, как ошпаренные уносятся прочь, так это их бабий противоречивый характер).
Словом, лев полез дальше. Ответ львицы лишь раззадорил его еще больше. Ну да, он же красивый. А за тупого он отвесит самке пару хороших оплеух, прежде чем овладеть ей.
— Хвала всем богам, эти черти не имеют ко мне ровно никакого отношения, —  проворчала Нгуву, мрачно следившая за происходящим, но до поры до времени не предпринимавшая ровным счетом ничего. В ее-то годы карабкаться по скалам слишком тяжело, так что она осталась на относительно ровной площадке, где почти сразу же улеглась, давая отдых уставшим лапам.
Конечно, Мбайя тот еще тупоголовый осел, но сейчас небольшая передышка была кстати. Пока он там потеет, старуха успеет перевести дух. Идти осталось не так уж и долго, но дорога полна неудобств, а Нгуву уже не так молода, как раньше. Да что там, в ней дух едва-едва держится.
Остальные львы некоторое время изображали энтузиазм. Рыча и шутливо толкая друг друга боками, они полезли вслед за Мбайей, но очень скоро, поскользнувшись, утянули друг друга за собой обратно вниз. Предприняв (не очень старательно) еще пару попыток, они бросили это дело и расселись на земле, подняв морды. Весело лезть куда-то с друзьями, ощущая рядом плечо друга, ну а действительно ловить самку им было совершенно незачем: а что с ней потом делать? Мало удовольствия в том, чтобы принудить к любви отчаянно бьющуюся фурию.
— Ладно тебе, Мбайя, хватит уже, — Чеза потянул приятеля за хвост, отчего тот, дернувшись всем телом, глухо зарычал, продолжая угрюмо пялиться вверх.
Окажись остальные чуть более настойчивыми, окружи они львицу со всех сторон — и кто знает, как все сложилось бы дальше… Но таскаться по уступам, рискуя сломать себе когти, а то и лапы, не хотел никто, да и не виновата эта самка была в том, что четыре молодых дурака истосковались по глупым шутеечкам и возможности устроить себе небольшой экшн.
— Отвали, — несостоявшийся любовник злобно дернул плечом, выискивая в камне трещинки и выбоины, за которые можно было зацепиться когтем. Легкая и поджарая самка могла взлететь на уступ одним прыжком, но Мбайя был слишком тяжел для этого, а злость к тому же мешала ему думать рационально.
— Идем же дальше, — теперь уже Нгуву попыталась удержать его, и хотя обычно старая самка избегала прикосновений, на сей раз, утомленная долгой дорогой и ожиданием этого дурака, она совершила ошибку, попытавшись потянуть льва за гриву.
— Я сказал, отвали! — ожидаемо вызверился он в ее сторону, коротким точным ударом отправляя бабку в нокаут. Не имея возможности сорвать свои гнев и обиду на самку и не решаясь выступать против приятелей, он безошибочно выбрал того единственного, кто не мог дать ему достойный отпор.

Старуха упала как подкошенная, тут же, на месте. Это только в фильмах от удара летишь через всю съемочную площадку, красиво раскинув конечности… Нет, Нгуву рухнула прямо под лапы остальным, расступившимся от неожиданности и ужаса, закатив глаза, так что стали видны желтоватые склеры, и будто бы вовсе не дыша.
Кажется, она умерла.
В первый момент весь кошмар содеянного пронизал Мбайю с головы до ног. Он спешно пригладил встопорщившуюся от страха шерсть, принимая равнодушный и злобный вид. В драки он влезал регулярно, даже с собственными приятелями-спутниками регулярно выяснял отношения, чаще всех, конечно, доставая Муро. И частенько получал по мордасам от других взрослых самцов, на чьей территории они безобразничали. Но никогда еще он никого не убивал — травоядные не в счет.
В тот же миг ответная оплеуха прилетела ему сразу с двух сторон; львы хоть и переругивались с Нгуву по сотне раз на дню, но все равно среагировали мгновенно, выступив против ее обидчика — даже если этот обидчик был одним из них. Короткая, но яростная схватка закончилась почти сразу же; сунувшийся было с остальными Муро схлопотал звонкую затрещину, на сей раз уже с когтями, отчего часть щеки у него налилась сочным красным. Мбайя отступил под карниз, на которым яблоком раздора все еще торчала незнакомка, сопровождавшая едкими комментариями все их действия.
Спустя несколько длинных пугающих мгновений, бабка наконец пошевелилась, переворачиваясь на живот и открывая помутневшие глаза.

Жива, стало быть. Мбайя презрительно фыркнул в ее сторону, стараясь избегать колючих взглядов приятелей.
— Что? — он приподнял верхнюю губу, продемонстрировав всем недружелюбный оскал, — сама напросилась, не будет хватать меня своими грязными лапами. Теперь отвалите от меня… Сначала я достану девку, а потом старуха поведет нас дальше.
— Нет, — твердо и спокойно (насколько это возможно было после стычки) откликнулся Чеза, за спиной которого съежился и сморщился несчастный Муро, — сейчас же оставь львицу и пойдем дальше.
Это было что-то новенькое… Чеза, конечно, обычно брал на себя ответственность за принятие всяких скучных решений, вроде как где устроить ночлег и как избежать встречи с патрулем какого-нибудь местного прайда… Но командовать остальными?.. не тонка ли кишка?
— А ты меня заставь, — сквозь зубы с издевкой процедил Мбайя, красноречиво разворачиваясь к остальным львам спиной и возобновляя попытки стащить львицу с карниза.
Ну а что они сделают? Уйдут? Ха! Прелести красногрудой самки были все ближе, вот еще чуть — и достанет.

Суму напряженно сдвинула брови на переносице, аж нос наморщив и аккуратно, но немного торопливо, поджала все четыре лапы под себя, невольно подперев когтистыми лапищами не шибко пушистый грудак. Так сказать несуществующий бюст приподняла. И напряженно качнула растрепанным хвостом, сверху глядя на то, как самцы попросту затеяли драку... да еще несчастную старую так пнули, что та аж улетела и долго в себя прийти не могла. И самка бы, на самом деле спустилась проверить, жива ли пожилая львица... но с другой стороны, если из нее эти идиоты уже вышибли весь дух - какой смысл в том, что она спустится?  Она только попадет под "пресс" раззадоренных, разозленных мужских тел и ничем хорошим это не закончится.

Главным образом для нее, ага.

К тому же, как оказалось, старая была весьма крепкой и спустя... короткое время, весьма живо распахнула осоловелые глаза, к облегчению восседающей сфинксом Суму. Минус одна проблема.

Когда они уже просто пойдут своей дорогой? Ей надоело здесь торчать.

- Слушай... - она слегка наклонила голову, при этом уронив несколько гранитных крошек отчаянному Мбайе на нос. - Малолетнее недоразумение. Остынь ты уже. И подумай головой, ты почти убил свою союзницу, а видимо без нее - вы стая несмышленых потерявшихся котят, - она покачнулась, указав мордой в сторону несчастной Нгуву, которой достаточно крепко досталось от ее горе-подопечных. - Ты бы помог ей сначала, а затем дальше бестолково... прыгал... - темношкурая резко замолчала, с недоверчивым прищуром глядя на косматую, внезапно нарисовавшуюся еще до кучи фигуру, которая привлекла всех к себе грозным, гортанным рыком. Еще один самец. Не везет ей сегодня...

Покуда незнакомец отвлек к себе собравшуюся у подножья горного уступа компанию, из-за соседнего булыжника по гористым трещинам и выступам по направлению к неподвижно застывшей Суму проскользило что-то полосатое, что-то зеленое... что-то крайне опасное, при взгляде на которое, невольно волоски на шкуре шевелились. Ну кому охота сталкиваться с ядовитой змеей, верно? Но Суму даже не шелохнулась, когда эта жуткая, украшенная бордовыми узорами лента скользнула на ее шею, и грациозным галстуком обхватила глотку самки.

- Пока я ловил мышей, все веселье пропустил? Это что... твои друзья, или кучка ходячих трупов для опытов? - змей с ехидной, зубастой улыбкой вытянул маленькую голову вперед, нависая над пропастью. Конечно... ему то чего опасаться - ни один лев (да и не лев) в здравом уме не схватит ядовитую змею в зубы, не рискуя получить ответный укус в мочку носа! Смертельный, к слову говоря! - Ууууу... - прокомментировал змей, грациозно извернувшись в сторону хмурой, молчаливой Суму, решив прокомментировать не самые лестные слова бурошкурого в ее собственный адрес. - Это он тебя щас страшненькой назвал. Не обидно что ли, Суму? Я бы будь тобой, дорогая, спустился и морду набил, усы выдергал, глаза съел, ну и язык вырвал и высушил за такие слова. Ну или что-то вроде того... - аспид задумчиво потыкал кончиком хвоста подбородок, а затем сделал им же такой жест, мол, не знаю. - Не решил еще...

- Я бы спустилась, Парки, будь там один самец, но их там слишком много, - тихо, но честно ответила львица, и напряженно прижала уши к черепу, свесив морду вниз и уставившись в глаза (глаз) Мороха, точно заправский гипнотизер, не обращая никакого внимания на остальную братию обтирающую боками подножье холма, на котором она притаилась.

- Если предложишь им что-то посимпатичнее - буду благодарна, - иронично хмыкнула с высоты львица. - А на самом деле, на твоем месте я бы развернулась и ушла, раз жизнь дорога,  разве что, бурый, у тебя есть, что предложить куче самцов.

Ишь как напряглись-то. И не засмеялись даже. Чувство юмора у него что ли плохое? Да нет, вроде как обычно; двойняшки вон всегда смеются, а эти-то чего не хотят?

Хотя не то, чтобы Мор пришёл сюда острить; зубоскалить — да, но явно не с целью во что бы то ни стало кого-то рассмешить. Вообще-то, ситуация была совсем не в его пользу, учитывая численное превосходство противника. Морох, возможно, не был гением, но и полным дураком — тоже, понимал, что в схватке против троих самцов и одной, пускай еле живой на вид старушенции ему победителем ну никак не выйти. Хотя он когда-то давно, помнится, в одиночку справился с целым носорогом, вовремя сориентировавшись и капельку схитрив, ну так ведь и хромал с тех пор как прОклятый. А второй раз ломать лапу, или что-нибудь похлеще — н*х*я оно ему надо? Он вроде как глава семьи, ему жен (и теперь вот ещё детей) кормить и защищать надо. Кажется, впервые в своей жизни, Мор всерьёз призадумался о возможном... перемирии? И впрямь свалить отсюда подобру-поздорову, не вмешиваясь в творящееся безобразие... Но так ведь это теперь его территория. Не покажет себя хозяином сегодня — никогда не докажет этого впредь. Эдак любая шмаль начнёт безнаказанно ходить через границы, игнорируя его метки, а то и в наглую ставя свои поверх. И снова возникал логичный вопрос: а н*х*я оно ему надо.

— А я сюда и шёл, — невозмутимо откликнулся Морох уже вслух, в упор игнорируя адресованный ему вражеский оскал. Равно как и ироничную реплику рассевшейся на скалах львицы. Оймолчиуж, твоя же шкура на кону стоит. Не то, чтобы Мору было хоть какое-то дело до этой особы, но... в текущей ситуации, выходило, он был на её стороне. В какой-то степени. — И да, мне есть что предложить. Предлагаю вам с****вать с моих земель и решать проблемы где-нибудь в другом месте. Или, быть может... — на этих словах самец эдак показательно крутанул плечами, с приглушенным, но хорошо различимым хрустом разминаясь — не то, чтобы всерьёз красуясь, но показательно демонстрируя свою якобы полную неустрашимость и самоуверенность. Мол, пффф... Трое против одного? Да валяйте, можете потом ещё своих друзей позвать, он не против совсем. Главное держать лицо, ага. — ...кто-то из вас троих сам посягал на эти владения? Вот ты... желтозубый, — он с показным спокойствием и совсем не показной насмешкой остановил свой взгляд на Мбайе. — Слыхал о главном правиле всех бродяг? Хочешь землю или самку — сперва отбей её и у предыдущего владельца. Эта крошка была на моей территории до того, как ты притащил сюда свои блохастые яйца, а следовательно, она тоже моя собственность. Готов за неё сразиться? Или ты? А может быть, ты? — Мор поочередно повернул голову к каждому из присутствующих здесь самцов, эдак выжидающе приподняв одну видимую из-под челки бровь.

Ну, есть желающие, мол? Кому здесь охота поп*здиться за какую-то совершенно левую и далеко не самую привлекательную на вид львицу?