Если сказать, что Бертрам устал, значит не сказать ничего. Лев едва перебирал лапы, медленно озираясь вокруг. Он проклинал уже самого создателя, изредка поглядывая на едва заметный силуэт, который медленно продвигался за ним, как собственная тень, однако при этом держался в некотором отдалении. Лев издавал кряхтящие звуки, будто бы ему не хватало воздуха. Впрочем, подобная ситуация любого здорового хищника может привести в плачевное состояние. Ужасная погода просто сводила с ума. Бертрам не понимал, какого чёрта делает на этой Айхею забытой равнине, но, как оказалось, причина всё-таки была, хотя лев едва ли её помнил. Сейчас больше всего на свете он хотел растянуться на земле и забыть об этом, как самый страшный из всех кошмаров. Тело ныло от усталости, а горло пересохло от мучительной жажды. Шерсть клоками свисала на теле, а грива оказалась так сильно растрёпана, что, встретив нечто подобное в саванне, можно было подумать, что это какой-то больной, брезгающий гигиеной одиночка. Увы, кругом не было видно ни единой возможности освежиться и привести себя в порядок. В конце концов, Берти не выдержал. Он выдохнул из своих лёгких воздух и перевёл взгляд, полный отчаяния, на тень, следовавшую за ним по пятам. Это оказался значительной длины питон, который в тот же миг приподнял свою чёрную голову и посмотрел на льва взглядом, полным почтительного сочувствия, однако ни один мускул змея при этом не дрогнул.
-Я больше так не могу, Дживс. Эта равнина не имеет конца и края, а уже вечер, и я не чувствую своих лап. Какой плохой день, даже лучше сказать ужасный, и не поддающийся сравнению. Я содрогаюсь при мысли, что могло быть ещё хуже.
-Да, сэр, это, в самом деле, весьма прискорбно, - послышался размеренный ответ. Впрочем, Бертрам особо не удивился, с его стороны было глупо рассчитывать на нечто иное. Берти отлично знал, что его слуга сохраняет спокойствие и хладнокровие даже тогда, когда, казалось бы, нужно вопить от ужаса. Такой знакомый, учтивый голос с едва заметным шипением, присущим змеям, заряжал оптимизмом. Кажется, даже сам лев начал успокаиваться. Однако, не прошло и нескольких мгновений, как он с радостным восклицанием подпрыгнул на месте и указал куда-то вперёд. Нет, сомнений быть не могло, это дерево. Самое настоящее дерево. И плевать на то, что оно выглядит скорее, как сухая коряга. Да и на то, что тени почти не отбрасывает Берти было плевать. Этот «спасательный плот» не являлся миражом, это была возможность укрытся от палящего солнца, наконец отдохнув. Тогда какого чёрта он сейчас медлит? Приняв свою медлительность за непростительную оплошность, Бертрам понёсся к спасительной тени, как некто, убегающий от смерти, его преследующей. Кажется, лев даже что-то успел выкрикивать на ходу, но чем именно являлись эти неразборчивые слова - сказать весьма трудно. Уже очень скоро Берти понял, что совершил достаточно глупую ошибку. Он потратил остаток сил на то, чтобы добежать до дерева, и это ухудшило его состояние. Впрочем, наслаждение, которое он получил, когда, наконец, опустился на землю в небольшой полоске тени, оказалось намного выше, чем всё остальное. Бертрам блаженно улыбнулся, потянувшись и в конце потеряв контроль над собственным телом, которое лежало на земле, как шкурка от какого-нибудь фрукта. Собственное состояние не внушало доверия, однако мозг, "кипевший" от непроизвольного напряжения, просто не мог думать об этом сейчас.
-Дживс, - окликнул он камердинера через некоторое время. Неожиданное появление питона позади самого Берти заставило льва вздрогнуть и резко повернуть голову. Змей с лёгкостью нагнал молодого хозяина и даже успел обосноваться на дереве, обвившись кольцами вокруг ствола.
-Сэр? – питон несколько опустил голову и частично сполз с дерева, оказавшись на земле.
-Я думаю остаться тут на ночь, но, как видите, моё состояние требует хотя бы какой-нибудь спасительной влаги.  Не могли бы Вы, Дживс, пока я тут прихожу в себя, проползти до конца равнины, а, насколько я помню, мы уже дошли почти до границы, и принести мне чего-нибудь освежающего? – Бертрам печально вздохнул, прикусив губу, когда вспомнил, как течёт река, как шумят водопады… Ох, эти мысли были просто невыносимы.
-Конечно, сэр, - получил Берти скорый ответ. Впрочем, лев знал, что Дживс ему в любом случае не откажет.
-А я буду ждать Вас здесь… - пробурчал лев, уже начиная погружаться в сон.
-Очень хорошо, сэр, - были последние слова, которые услышал Бертрам. Когда он обернулся, чтобы сказать питону ещё несколько слов, лев понял, что опоздал. Змея рядом уже не оказалось, а на земле осталась полоса, которая свидетельствовала о том, что слуга в ту же секунду устремился исполнять поручение. Некоторое время спустя, когда смотреть на горизонт наскучило, Берти перевернулся на другой бок, отогнав признаки сна и, наблюдая за розовеющим небом, начал напевать какой-то весёлый мотивчик. Надо же как-то скоротать время, находясь в одиночестве. В конце концов, песня завлекла Бертрама, и он уже не обращал внимания не на что, его окружающее. Пел лев достаточно тихо, но при этом ещё едва заметно постукивал хвостом по земле, отбивая ритм. Пуститься в пляс ему мешала лишь невозможность встать, и полное отсутствие каких-либо сил на это.

Пока проклятущая песенка крутилась в сознании молодого льва, он не могу думать о чём-то другом. Его настроение быстро поднялось с мёртвой точки, а положение вещей уже не казалось таким мрачным, каким было вначале. Ну, в самом деле, о чём ему печалиться? Лев нашёл замечательную тень, под которой может отдохнуть, Дживс в скором времени принесёт воду, и проблемы остались где-то далеко позади. Конечно, Бертрам чувствовал необходимость в отдыхе, а также желание поскорее вернутся домой – на территорию прайда, где ему знакома каждая веточка, чтобы сесть на мягкую траву и слушать щебетание пташек. Но раз уж угадил в передрягу, то находи в этом свои плюсы. И Берти их нашёл, и достаточно быстро для уставшего сознания:
-«Здесь нет моих родственников, которые вечно втягивают меня во всякие авантюры, здесь нет друзей, лезущих ко мне со своими проблемами. Здесь только я, солнце и весёлый мотивчик», - и всё же Бертрам не смог сдержать печального вдоха. Он был душой общества, любителем общения и тому подобного, а сейчас ему приходилось мириться с затхлым одиночеством, которое к тому же было ещё и мучительным – «Ох, поскорее бы Дживс вернулся».
Скука захлестнула Берти с новой силой. Вроде, не прошло и получаса, а ему уже осточертело лежать на одном месте и ничего не делать. Удивительно. Ведь до этого он просто умолял судьбу подарить ему возможность лежать и бездельничать.
-«В следующий раз надо быть осторожнее со своими желаниями, Бертрам Вустер», - начал укорять себя лев, однако его мысли перебил какой-то шум, доносящийся со стороны. Конечно, сначала самец не обратил никакого внимания на это. Всякое может показаться на этой равнине. Ветер издаёт достаточно звуков, песок шумит. Но этот шум не был похож на все вышеперечисленные, а потому Бертрам кое-как поменял своё местоположение в пространстве, едва заметно привстав на лапах, которые всё ещё с заметной неохотой слушались велений своего обладателя. Серо-голубые глаза льва остановились на каком-то объекте. Нечто приближалось к дереву, и Бертрам заметил это достаточно поздно, когда силуэт уже был достаточно хорошо виден. При детальном рассмотрении лев мог безошибочно предполагать, что этот некто относится ко львам, и даже больше, что этот некто женского пола. Только сейчас в сердце Берти кольнуло, и он второпях попытался привести себя в порядок. Обычно его не заботил собственный неряшливый вид, но сейчас видок у него был попросту жуткий. Помнится, верный камердинер говорил о его неаккуратном виде, когда они шли по равнине, но тогда лев не придал этому особого значения. Сейчас же Бертрам безуспешно приглаживал и прилизывал собственную гриву. Лучше не стало, но попытка не пытка. Тем временем незнакомка подошла уже очень близко к дереву. Берти, пускай и не отличался особыми знаниями, но достаточно повидал, чтобы определить примерный возраст подошедшей к дереву львицы.
-«Хах, так она же ещё подросток. Интересно, что это вдруг львица могла забыть на этой пустынной равнине? Может быть, тоже переходила её, как это делал я, или просто пыталась спрятаться от… Как же там говорилось? Хм, надо будет уточнить у Дживса».
Бертрам неуклюже поднялся на лапы и без каких-либо вопросов освободил некоторое пространство в тени, чтобы новоприбывшая могла отдохнуть. Он на своей шкуре испытал, какого это – блуждать на солнцепёке, потому смотрел на львицу с некоторым сочувствием и пониманием. Возможно, взрослый самец не вызывал бы такого чувства, но ещё отрок, да к тому же ещё самка – одна, в пустынной равнине. От такого даже у самого гнусного, но джентльмена должно проявиться сочувствие. Берти ничего не сказал, да и что он мог? Однако, раз одиночество оказалось так удачно нарушено, лев всё же собрался и без всякого раздражения произнёс что-то вроде «доброго времени суток», подтвердив свою безобидность добродушной, хотя и несколько «кислой» улыбкой, а также лёгким кивком головы. После чего лев вновь принял лежачее положение, вытянув лапы, чтобы они продолжали отдыхать от долгого «приключения», выпавшего на его голову.

Бертрам следил за действиями незнакомой львицы. Выглядела юная особа достаточно мрачно, но это и не удивительно. Лев и сам был сейчас не в лучшей форме. Однако любой признак жизни в этом забытом всеми месте оказался весьма приятным, потому Берти не сводил любопытного взгляда с подростка. Он и не жалел того, что потерял тень, ведь уже достаточно отдохнул, чтобы выдержать попадавшие на него солнечные лучи. Конечно, в горле ещё было очень сухо, а дыхание всё ещё не выровнялось, но от этого льву не становилось хуже – уже значительный плюс. Бертрам увидел, что львица повалилась на землю, про себя заметив, что сам сделал то же самое, когда оказался в тени. Самец улучил момент изучить внешность незнакомки, от чего его сердце сжалось ещё больше. Торчащие рёбра, тощие лапы – прямо смотреть больно. Берти едва заметно покачал головой. Что же творится в саванне в настоящее время! Какой кошмар и ужас. Голод, засуха и бедствия. Пожалуй, сейчас лев по-настоящему радовался тому, что жил вовсе не в саванне, а там, где бедствия пока не так страшны. После приветствия Бертрам ожидал реакции подростка. Небольшая львица вскоре ответила ему, однако весьма безрадостно. Берти после такого приветствия и сам несколько сник.
-«Действительно, и чего доброго можно найти в таком неприятном положении?» - спросил себя лев, прикрыв глаза. Надо же, такими темпами его скоро настигнет депрессия. И даже песни не смогут вернуть прежнюю весёлость и бодрость духа. Хотя, о чём он опять думает? Когда это его одолевала депрессия? Нет, конечно, всякое было, но Берти отлично помнил, как попадал в ситуации намного хуже, даже чуть не лишался жизни. Разве можно сравнить благую тень и пока что неплохое начало общения с чем-то воистину ужасным.
-«Не хотелось бы мне продолжать об этом думать, но дурацкие мысли сами лезут в голову», - с недовольством заметил Бертрам. Он очнулся от мыслей, когда увидел, что львица хлестнула хвостом по земле. Самец с некоторым удивлением посмотрел на данное действие, совершённое львицей.  Почти сразу же после этого он начал тихо покашливать, так как пылинки попали в его дыхательные пути. Через некоторое время пыль улеглась, и лев, наконец, мог вздохнуть с облегчением, хотя теперь его шерсть выглядела ещё и пыльной.
-«Представляю, как будет возмущён Дживс, когда увидит меня в таком непростительном виде», - едва сдерживая смех, подумал Берти, хотя обычно спорить с питоном ему не нравилось, а уж тем более выслушивать его, как казалось льву, необоснованную и возмутительную критику.
- А вас каким ветром сюда занесло?
Бертрам печально улыбнулся, после чего , призадумавшись, сказал:
-Долгая история, юная леди. Скажем так, глупая ситуация заставила меня на некоторое время покинуть территорию прайда, в котором я обитаю. И, кажется, я несколько заплутал. Хорошо хоть со мной был мой верный слуга.
Лев приостановился, пытаясь вспомнить подробности данного путешествия, но вконец запутавшись, плюнул на это и продолжил повествование:
-Ужасная погода вымотала меня до такой степени, что пришлось сделать незапланированную остановку здесь. Кажется, я до сих пор не в состоянии идти, забавно, верно? Никогда раньше не чувствовал себя таким беспомощным. И кто бы мог подумать, что такое может сотворить погода.

Бертрам чувствовал себя неловко, как случалось, когда атмосфера казалась ему неблагоприятной для общения. Вообще, он любитель потрепать языком, но тем неменее ему никогда не приходилось вести беседу в таком положении, как сейчас. Настроение всё ещё было приподнятым, но надолго ли это сохраниться? Жара измотала льва, однако не довела его до точки кипения. Берти чувствовал вялость и нежелание общаться, но одиночество было ещё хуже. Пить хотелось всё больше и при одной мысли о воде, лев начинал мысленно молить Дживса поторопиться. А что, если за равнинами не окажется воды? Бертрам уже ясно себе представлял такую картину – питон, который возвращается к нему, чтобы доложить об этом. Или вовсе не приходит, пока не выполнит поручение. Судьба камердинера также волновала Берти, как и отсутствие воды, но подумать об этом ему не приходилось возможным, ибо лев продолжал рассказывать, иногда посматривая на незнакомую львицу, которая, казалось, внимательно его слушала. А данный факт достаточно сильно подбадривал Бертрама. Неожиданно, львица, не сумев сдержать горесть разочарования, произнесла:
- Ох, так вы еще и прайдовский.
Подобная фраза удивила льва, но он быстро смекнул, что к чему, потому решил без лишних слов объяснить ситуацию со своей стороны. С чего бы незнакомке слушать его слова, звучавшие , как оправдания? Бертрам и сам был уверен в том, что потерял единственную возможность не чувствовать себя таким одиноким на этой равнине, однако решил не сдаваться.
-Некоторое время я и сам был одиночкой. И эта жизнь мне нравилась, честно. Быть свободным и лёгким, словно птичье перо. Бороздить просторы саванны, не чувствуя над душой зоркий глаз, но, увы, Вы же, верно, понимаете, какого сейчас жить. Голод, засуха… Я мог поймать дичь и обеспечить себя едой, но когда дичи не осталось, пришлось действовать. Не подумайте, что это была моя идея вступить в прайд. Но эта мысль тогда показалась разумной и справедливой.
Лев прервал свой рассказ. Он не мог больше ничего добавить, да и от такого быстрого слога его горло заболело от жары, и Бертрам начал тихо кашлять. Он родился далеко не в саванне, а потому не привык к столь высоким температурам. Голова кружилась, лапы всё ещё болели от ходьбы, а голос понизился почти до шёпота, хотя всё ещё казался несколько резким. Берти чуть было не начал уходить в себя, однако неожиданный взгляд подростка вывел его из этого состояния. Льва даже несколько передёрнуло. Этот взгляд ему так напоминал прежнее время. Опять это ехидство и укоризна. Бертрам лишь тихо хмыкнул, решив подождать ответ львицы. Он не заставил ждать себя долго.
- Здесь такая погода длится уже больше года. Забавно? И за это время не было хоть капли дождя. И реки все пересохли. В скором времени мы тут все передохнем.
Лев неоднозначно качнул головой после чего, не теряя чувства собственного достоинства, однако с некоторыми нотками вины заметил:
-Я не мог этого знать, юная леди. Никогда прежде мне не приходилось жить в местах подобного рода, да и находиться, признаюсь, не приходилось. Впрочем, я склонен рассчитывать на благоприятное стечение обстоятельств.
Наступило молчание. Лев слышал собственное порывистое дыхание и шум, который издавали лёгкие. Такое положение вещей заметно сказывалось на здоровье.
- Знаете, - самец вновь перешёл на любезный и доброжелательный тон, - У меня совсем вылетело из головы то, что я забыл назвать своё имя. Бертрам, хотя друзья и знакомые предпочитают звать меня Берти. Для официальных визитов Бертрам Уилберфорс Вустер. Глуповато звучит, правда? Однако нельзя укорять родителей за то, что они назвали меня так.
Лев тихо засмеялся, после чего произнёс:
-А я ведь так и не знаю, каким ветром Вас сюда занесло, юная леди. Я почти уверен, что Вы не можете обитать на этой равнине… Впрочем, не подумайте, что я столь любопытен. Если не хотите рассказывать, я всё пойму. В конце концов, я ведь тоже рассказал с одной стороны слишком много, а с другой так мало, что этого не хватит даже, чтобы отчасти представить мои злоключения на этой земле.
-«О Айхею, что же я говорю?» - подумал Бертрам, - «И кто меня всё за язык тянет? Не лучше ли просто помолчать? Но ведь это идёт наперекор правилам приличия во время беседы»

Бертрам следил за юной львицей, и достаточно быстро понял, с кем имеет дело. Та, кто сама себе хозяин – в этом не было сомнений. Ну что же, когда-то лев тоже так считал. Но одиночество – вещь такая ужасная, что с некоторых пор самец даже привык к частому общению в прайде. Но нет, эта львица его не поймёт – врятли. Даже, если Берти расскажет ей про свою жизнь. С одной стороны, именно прошлое сделало его таким, какой он есть сейчас.
-Как Вы категоричны в отношении прайдов, - сказал лев, улыбнувшись. Да-да, именно, он улыбнулся. Через боль и страдания от жажды, через собственные убеждения. Его жизнь не была простой, но именно от этого лев так хотел более не отдаляться от своих родных – У меня не было другого выбора. Я хотел лишь помочь тем, кто мне дорог. И подчинение королю – малая плата за то, что я получил взамен. Мне приходилось видеть минусы жизни в прайде. Можно сказать, мой родной мир был разрушен именно из-за этого. Это не значит, что жизнь одиночки мне не по душе…  Напротив, она мне была достаточно приятна. Но многое изменилось.
Бертрам замолчал. Всем видом он показал, что не хочет говорить об этом. Его глаза были направлены куда-то вдаль. Несомненно, он мог хоть сейчас покинуть прайд. Что ему стоило? Подняться, встать на лапы и, не дожидаясь даже верного помощника, побежать, куда глаза глядят. Но разве Берти мог? Нет… Его место там, где его семья. Туда, куда его тянет душа. Где хочется остаться навсегда.
- Благоприятное стечение обстоятельств - это быстрая смерть, если ты мучаешься жаждой. Это ведь так?
Лев поглядел на подростка с некоторым удивлением, после чего пожал плечами. Ему казалось удивительным, что в здешних краях не верят в благоприятное стечение обстоятельств. И всё же это самое стечение обстоятельств так часто помогало Бертраму избежать смерти. Возможно, так было задумано судьбой. Лев не мог этого знать, но он продолжал надеяться.
-Хочешь жить, умей вертеться, - наконец произнёс лев, улыбнувшись – А вера в лучшее придаёт сил на свершение. Мне даже иногда кажется, что она позволяет выжить в самую страшную непогоду. К примеру, сейчас я верю в то, что скоро смогу насладиться поглощением воды. Хотя, признаюсь, на подобные размышления у меня есть свои основания. Уверяю, я ещё не выжил из ума, чтобы ожидать манны небесной. Я надеюсь на нечто более существенное.
Берти довольно улыбнулся. Он отлично знал, на кого рассчитывает, и чьего возвращения ожидает. Лев с трепетом представлял себе, как видит знакомый чёрный силуэт среди песка и пыли. О, как это было бы славно. Самец вновь начал кашлять, верно, слишком перегрузив свои голосовые связки. В такую непогоду следует давать «голосу» отдохнуть.
- Мое имя Шави. Приятно познакомиться с вами.
-Очень приятно, юная леди, - поспешил ответить лев,  переходя на шепот, - Я понимаю, как сложно сейчас говорить в такой обстановке, но, надеюсь, через некоторое время поутихнет, а солнце и подавно зайдёт за горизонт. Кажется, мой план остаться здесь на ночь оказался не самым удачным. Думаю, ничего не стоит потратить некоторое время и дойти до границы в ночной прохладе.
Бертрам печально вздохнул. Как же ему хотелось скорее убраться из этого места. Однако он старался не отчаиваться и уж тем более не подавать признаков своего разочарования, ведь питон так и не возвращался. Конечно, прошло ещё мало времени, но Берти уже начал волноваться.
- Ну-у-у... я гуляю сама по себе. Не признаю никакие прайды. И вообще их не люблю, не дают они свободы. Не дают жизни. И поэтому не приклиниваюсь ни к кому. Сбежала из родного - и на этом точка, не хочу дальше ломать себе жизнь.
Тишина продлилась недолго. Вскоре послышался тихое восклицание, и лев сказал:
-Да-да, конечно, я понимаю. Любой вариант обитания имеет свои плюсы и минусы. Прайд, конечно,  не даёт свободы, с этим нельзя не согласиться. И всё же, лично я чувствую себя там не таким одиноким, как если бы блуждал по неизведанным местам. Ведь в том прайде моя семья, мои друзья, которые смогли спастись от напасти, преследовавшую нас около двух лет назад, - Бертрам прервался, опустив взор и печально покачав головой, - То было страшное время… Быть может, даже хуже, чем сейчас – во время засухи.

Сладостные минуты жизни с каждым мгновением становились всё более безвкусными, пока, наконец, не потеряли всю свою прелесть. Существование при такой жаре казалось просто вопиющей несправедливость. Здоровье ухудшалось с каждым вдохом горячего воздуха. Голова гудела и раскалывалась, а перед глазами плыло. Льву уже мерещились реки и озёра, готовые утолить его «бесконечную» жажду. Сама природа, казалось, начала издеваться над беднягой. Плохо приспособленный к подобной жаре, и привыкший жить во влажном климате с самого детства, Бертрам уже второй год мучается от засушливых сезонов. Но положение ещё никогда не казалось ему таким мрачным. Даже будучи оптимистичным, лев заметно приуныл. Горло пересохло, глаза болели, а нос жгло, будто огнём. Дживса на горизонте не оказалось, сколь бы внимательно молодой лев не изучал местность, которую под силу было разглядеть его глазу. Он уже начинал заметно волноваться за питона. Отправил его неизвестно куда, и… Бертрам печально вздохнул. Он – глупец, если считает, что такой гениальный ум не сможет защитить себя в жару, тем более змеи-то должны нормально переносить высокие температуры. Что нельзя было сказать про самого льва. Теперь Берти даже с некоторой завистью думал о том, что его камердинер, возможно, уже плюнул на то, чтобы ему помочь, а остался в тени, приятно и спокойно проводя своё время. И даже, с учётом того, что черноголовый никогда бы так не поступил, Бертрам всё равно начинал его винить во всех своих бедах. Сначала его, потом свою родню, а затем и весь львиный род. Из-за возникших проблем со здоровьем он лишь изредка приподнимал голову, чтобы посмотреть на свою собеседницу. При одном только взгляде на подростка, Бертрам чувствовал себя ещё более жалким. Хотя Шави и не была сторонником его идеалов, потом ещё и отличалась достаточно резким характером – лев всё равно чувствовал некоторую жалость по-отношению к новой знакомой. Будучи такой молодой, если не сказать маленькой, она забрела в столь жуткое место без воды и еды, при том ещё и вела жизнь одиночки, отрицая любую зависимость от прайда.
-«Но кто я такой, чтобы пытаться доказать обратное? Сам то некоторое время пробыл одиночкой. И всё же, эта местность не внушает мне никакого доверия», - подумал Берти, подовив ещё один горестный вздох.
- Хорошо. А разве не истекло ли время, когда "у вас не было выбора"? Или вы слабы, чтобы выйти из прайда?
Бертрам не огорчился, и даже не рассердился. Он лишь по своему обыкновению пожал плечами, после чего с некоторой долей серьёзности, ему не пресущей, ответил:
-Это не только моё решения. Юная леди, я связан со своими друзьями, которых не могу бросить на произвол судьбы, оставив в прайде без моей-то помощи. И потом, я многим обязан тем, кого называю своими близкими родственниками, - лев призадумался, а потом добавил – Конечно, с одной стороны, я им уже ничего не должен, но с другой это – мои принципы, и то, что называют честью семьи. Меня так учили…
Берти вспомнил то время, когда был маленьким подростком, шатающимся везде без особой пользы, нарушающим запреты и влипающим во всякого рода передряги. Конечно, и сейчас мало что изменилось, но тогда он особенно помнил каждую историю, в которую, случалось, попадал по своей вине, или вине друзей. Увы, те времена уже прошли. Бертрам не мог не признать, что скучает… Скучает по прежней жизни.
- Здесь не на лучшее надеяться надо, а на свою голову.
-Или на голову того, кому доверяешь, - прошептал лев, с шумом выдохнув горячий воздух из своих лёгких. Он заметно охрип, но тем неменее продолжал разговаривать – Надежда на лучшее не подразумевает бездействие. Скорее, это, как стимул, который помогает справляться с передрягами.
Бертрам, казалось, вновь погрузился в свои мысли, однако из такого состояния его вывел вопрос собеседницы, который, на этот раз, заставил его передёрнуться.
- А что тогда случилось, два года назад?
Лев прикрыл глаза, издав невольный стон, после чего пробурчал:
-Мне бы не хотелось вспоминать…
Однако не прошло и нескольких минут, как он, неожиданно решившись на что-то, набрал в лёгкие побольше воздуха и сказал:
-Есть кое-что страшнее засухи. И это до сих пор остаётся моим самым страшным ночным кошмаром. Я тогда был очень молод, примерно полуторагодовалый подросток. И я жил в прайде, во влажных джунглях. Еда и вода в достаточном изобилии, редкая засуха не причиняла особого вреда львам, и вот в один день всё изменилось… С одной из засух пришла она, - Бертрам сглотнул и, поёжившись продолжил – Болезнь, которую никто из живших ныне шаманов не знал. Каждый пытался найти лекарство, но, увы, это оказалось тщетно. Большинство живых существ было заражено. Вскоре болезнь добралась и до прайда. Эта напасть не щадила никого. Достаточно заразиться и уже через день, если не раньше, больному суждено погибнуть мучительной смертью. Она убивала всех – стариков, молодых и даже маленьких львят. Заболевшие падали на землю, бились в конвульсиях и засыпали вечным сном. В нашем прайде было много львов, но выжили лишь единицы, которые успели убежать, пока их не настигла ужасная участь. И не только прайд… Болезнь перебила стада травоядных, живших на тех землях. Она опустошила всё... Великолепный край превратился в место воистину ужасное. Хорошо, что я этого уже не застал… только слышал. Больно смотреть на то, что когда-то было твоим домом.
Бертрам перестал говорить, чтобы дать себе возможность отдохнуть и отдышаться. Такая история не только далась ему с трудом, но и нанесла удар по старым ранам, которые заболели вновь. Он уже давно старался не поднимать неприятную для него тему, но сейчас решил это сделать. И опять он начал вспоминать… вспоминать те ужасные вещи, которые видел в то время.

Ситуация была на редкость спокойной, если учесть тот факт, что в голодный период так тяжело с кем-то найти общий язык даже дружелюбному и неконфликтному Бертраму. Льва измучила жажда, впрочем, её он переносил значительно лучше, чем жару, которая не была молодому самцу привычной. Его предки приспосабливались к жизни во влажных районах, да и сам Берти родился на тех землях. Мысли о прошлом оказали ещё большое влияние, чем мог предполагать лев изначально. Кто бы мог подумать, что вспоминать так больно? Усугубляло ситуацию погодное условие. Однако собеседница слушала внимательно. После некоторых размышлений, она спросила льва:
- Хотя, чего я вас пытаюсь этим уверить. Вы же останетесь с прайдом, не так ли?
Увы, Берти не мог этого отрицать. И пускай львица-подросток не понимала, насколько важны Бертраму семья и друзья – он понимает, и он чувствует это своим сердцем. Обсуждать эту тему самец не имел смысла. Он лишь покачал головой, решив поставить точку в этом вопросе:
-Увы, я уже никогда не буду одиночкой, если, конечно, жизнь не заставит поступить иначе, - эти слова прозвучали глухо, хотя с некоторой ноткой присущего Берти весёлого и оптимистичного настроя, который в данный момент явно уступал усталости и скованности. И тем неменее лев старался держаться. Его дыхание пришло в норму, когда день плавно перешёл в вечер, а холодные потоки ветра несколько сбавили ужасное пекло. В тени дерева стало намного приятнее и удобнее, чем было раньше. Даже голова перестала так уж сильно беспокоить своего обладателя. Даже всклокоченная шерсть сейчас выглядела не столь ужасно, а в глазах появился некоторый блеск. Но он быстро потух, когда Берти вновь вспомнил своё прошлое. Это ужасное время, боль и страдания. Никогда прежде ему так не хотелось оказаться в кругу семьи, услышать голоса обоих своих тёток, и даже Агаты, увидеть знакомую и тень, и почувствовать кончик змеиного хвоста Дживса, который с заботливым взглядом поправит испачканные клочья гривы, после чего с учтивостью кивнёт головой и скроется в ближайшем углу. Ох, как же этого не хватало сейчас. Лишь только благодаря новой знакомой одиночество не так сильно жгло и доставляло боль. В такой ситуации хотелось чувствовать хоть чьё-то дружеское плечо. Не сказать, чтобы Бертрам беспрекословно готов был довериться незнакомке, но отчего-то он готов был ей рассказать о своих проблемах даже, если они более никогда не встретятся в жизни. Однако сейчас лев молчал. Сказать, что он был подавлен, значит ничего не сказать. В глазах всё плыло, и лишь честь заставляла Берти держать чувства при себе, хотя это, увы, у него не получалось. Неожиданно, он услышал голос Шави:
- Ужасно. Но и здесь ситуация не лучше. Если в ближайшее время не будет дождя, животные начнут умирать от жажды. Да и уже.
Бертрам грустно улыбнулся, повернув свою голову в сторону львицы-подростка, которая смотрела на него своими яркими голубыми глазами, которые так отличались от серо-голубых глаз самца, похожих сейчас скорее на нечто серое и невзрачное:
-Для пущей трагичности я бы мог сказать, что мне нечего терять, но это будет ложью чистой воды. Я надеюсь, что ситуация с засухой улучшится, а если нет, то, несмотря ни на что, львы всё равно прорвутся через невзгоды. Как и другие животные, конечно… Ведь мы не зря живём  природе. Мы рождены, чтобы переходить через труд… - лев не закончил предложение. Он вновь печально вздохнул. Трудности… Если бы он мог переходить через эти самые трудности, то не случилось бы того, что произошло в его детстве. Он выжил и живёт до сих пор, однако судьба продолжает посылать ему неприятности. Наверное, вот она – жизнь. Состоит из чёрных и белых полос, как зебра. Судьба-зебра?
-«Забавное сравнение получилось», - подумал Берти, захотев было по привычке поделиться этим с Дживсом, однако почти сразу же вспомнил, что верного камердинера нет рядом.
- Не печалься, - вновь вывел из мыслей голос Шави. Кажется, львица вникла во всю суть печальной судьбы Бертрама и захотела его подбодрить.  От таких слов на душе стало теплее. Всегда приятно услышать от собеседницы нечто подобное. Тем более в столь тяжёлое время, когда просто необходимо услышать слова поддержки.
- Никогда бы не подумал, что… То есть, я имел ввиду, что мне очень приятно … - начал было лев, но потом вновь запнулся. Прошло некоторое время прежде, чем Бертрам сказал одно лишь слово, но вложил в него все свои чувства – Спасибо.
- Так ты пришел сюда из далеких земель?
Берти утвердительно кивнул, посмотрев куда-то вдаль, на горизонт:
-Да, достаточно далёких. То есть, я, признаться, точно не помню, как пришёл сюда. Моё путешествие началось, когда я был ещё совсем юным – всего лишь подростком. И потом странствовал, пока не пришёл сюда. Все эти запутанные пути, все эти тропы и преграды… - начал перечислять он, вспоминая отдельные дни своего долгого путешествия, которое закончилось год назад, когда лев вступил в прайд. Бертрам кашлянул, почувствовав, как к горлу вновь подступил ком. Самец не стоило забывать, что в конце концов ситуация не изменилась. Всё ещё очень жарко, и нет никакой надежды на то, что в скором времени хоть что-нибудь изменится.
-О, Айхею, помоги хоть жажду утолить, - пробурчал лев, вновь начав громко кашлять, после чего, посмотрев слезящимися глазами на горизонт, проговорил – Ну и дела.
Неожиданно, Бертраму показалось, что он слышит некий звук, который показался ему до боли знакомым. Лев замер, едва-едва приподнявшись на лапах. Его глаза посмотрели вдаль.
-Ты… ты слышишь? – спросил Берти, уже и не заметив, как перешёл на "ты" – Или у меня уже галлюцинации начались? Да нет же… Этого не может быть. О Айхею, благослови…
Лев улыбнулся во всю свою морду и, несмотря на усталость, начал говорить что-то в повышенных тонах. Слова разобрать оказалось достаточно трудно, а звуки сами по себе были похожи на ликование и радость. Бертрам смотрел на некий силуэт, который приближался к дереву, словно чёрная тень по земле. Едва заметная, но между тем достаточно крупная. Единственное, что можно было различить с такого расстояния, так это нечто, похожее на половину крупного плода какого-то дерева, которое тень, а вернее некий силуэт держал кончиком хвоста, если это, конечно был хвост… Нет, сомнений быть не могло, по земле полз достаточно длинный, пускай и не очень крупный питон.  Змей достаточно быстро продвигался вперёд. Когда он, наконец, остановился. Его тело ловко изогнулось причудливыми кольцами, а кончик хвоста опустил ношу на землю. Половина плода была заполнена … водой. Несмотря на то, что некоторый процент жидкости испарился, её было достаточно, чтобы напоить не только Берти, но и Шави. Питон поднял сво чёрную голову, склонив её в почтительном приветствии. Взор с некоторой долей сочувствия был направлен на двух хищников, что находились прямо перед змеем.
-Дживс, - наконец крикнул Берти, совсем выдохшись от своего беспечного ликования – Как я рад Вас видеть… Вы не представляете, что произошло за время Вашего отсутствия.
-Прошу меня простить за некоторую нерасторопность, сэр, но мои намерения найти требуемую жидкость оказались тщетными до того момента, пока я не оказался близ водоёма, что находится на значительном расстоянии от данного объекта. - проговорил питон размеренным голосом. Низким, с убаюкивающим шипением, которое было едва заметно и почти не отражалось в речи, в отличае от других представителей змеиного рода.
-Это пустяки, - пробубнил Бертрам, улыбнувшись – Главное – результат.
-Очень хорошо, сэр, - без лишних слов питон проскользнул вперёд, обвившись вокруг ствола и замерев в ожидании. Он выглядел теперь скорее как неподвижная ветка, но его поведение можно было легко объяснить – Дживс не считал важным вмешиваться в разговор без нужды или требования льва. Бертрам же, ещё некоторое время смотря на плод с водой, наконец, повернулся в сторону Шави:
-Дамы вперёд, - сказал он, ещё раз поглядев на желанную жидкость, которая могла спасти двух хищников от жажды хотя бы на некоторое время.
-«И что бы я делал без Дживса?» - заметил Берти, чувствуя необходимость через некоторое время поделиться с питоном своими мыслями по поводу и без.

Отредактировано Bertram (19 Сен 2013 21:38:20)

А вот и он – конец мучений. Как долго Бертрам ждал этого мгновения. Как джентльмен, он, конечно, пропустил самку вперёд, однако, изредка поглядывая на заветный плод с водой, довольно улыбался. Жидкости оказалось достаточно, и, хотя Шави выпила приличное количество, лев пожирал взглядом то, что осталось. Наконец, пришла его очередь. Особо не церемонясь, Бертрам опустил морду прямо в плод и начал с упоением поглощать воду, делая большие глотки и прерываясь лишь для того, чтобы набрать в лёгкие как можно больше воздуха. В такие секунды вода кажется особенно вкусной, а едва заметная прохлада оказалась так приятно, что Берти даже промычал что-то невнятное, изредка покашливая от чрезмерной торопливости. Впрочем, уже очень скоро плод опустил, а Бертрам, наконец, избавился от жажды. Только сейчас он заметил Дживса, который обвился вокруг дерева. Во взгляде камердинера лев заметил некоторую укоризну, открывающуюся только тем, кто по-настоящему хорошо знаком с питоном, ибо такая личность весьма незаметно показывает свои эмоции, если вообще реагирует.  Берти невольно фыркнул, тихо и задорно, но между тем не принимая во внимания чужого удивления. Ну да, подумаешь, был он несколько неуклюж, ну да, пил, как слон на водопое… Сейчас льва меньше всего интересовали манеры, ведь темногривый чуть не умер от недостатка влаги. Впрочем, на Дживса Бертрам тоже не злился. С одной стороны, потому что привык к его слишком уж утончённому взгляду на старомодные традиции и всевозможные этикеты, а с другой, из-за того, что именно черноголовый питон, проделав немалый путь, добыл воду. Берти хотел было что-то сказать, но слова «застряли» у него в горле, когда он услышал голос Шави:
- И как далеко этот водоем? – задала львица вполне очевидный вопрос.
Конечно же, молодая особа обращалась не к нему, а к Дживсу. Лев тоже прислушался. В конце концов, любопытное дело, да и наличие водоёма и знание его расположение может пригодиться на будущее. Впрочем, Дживс не спешил с ответом. Не удивительно… Питон любил продумывать каждый свой шаг. Впрочем, размышления у змея никогда не занимают уж очень много времени.
- На приличном расстоянии от этого дерева, мисс. Если Вы хотите добраться до водоёма, Вам придётся преодолеть равнину, пересечь границу и далее на запад. При правильном выборе скорости движения, учитывая тяжесть преодоления засушливых участков, можно достичь цели за четверть дневного времени, равносильного нескольким часам.
Бертрам нахмурился. Какой же далёкий путь. Неужели, нет другого способа? Впрочем, какое это имеет значение? Сейчас уже поздно, и он всё равно никуда не собирается идти. Пора отправляться спать. Он хотел было лечь отдыхать, сообщив об этом Шави, однако тихое покашливание перебило его желание. Лев обернулся и увидел голову Дживса, который приблизился к нему и теперь в смиренном молчании, ожидая реакции Берти.
-Что-то произошло, Дживс? – спросил Бертрам шепотом, едва заметно повернув голову в сторону змея. Тот некоторое время молчал, после чего ответил:
- Неприятности, сэр. Мне следовало сказать раньше, но мне не хотелось портить Вам настроения и приятного потребления воды, которую…
-Да-да, я знаю про воду, - пробурчал Берти, - Говорите уже, что случилось, иначе я так скоро засну на половине разговора. И потом, в присутствии новых знакомых…
-Понимаю, сэр, но оставаться здесь уже небезопасно.
Это заявление повергло льва в шоковое состояние. Он вскинул брови и теперь уже всем телом повернулся к Дживсу. Какое-то время лев просто пыхтел и открывал рот, прежде чем спросил, теперь уже вполне слышно и для посторонних ушей:
-Как это, небезопасно? Как такое вообще возможно? Уже ночь, и никого…
-Надвигается песчаная буря, сэр. Оставшись здесь, Вы подвергаете себя риску. Нам следует уйти, пока не стало слишком поздно. Среди песков и пыли будет трудно найти верную дорогу.
Бертрам печально вздохнул. Пропал его отдых, но что же поделать. Он полностью доверял питону, и если тот говорил о буре, значит, долго ждать бедствия не придётся.
-Ты слышала, Шави? – спросил он, обратившись к львице-подростку – Здесь более небезопасно. Я принял решение отправиться в путь до границы сию минуту. Надеюсь, ты присоединишься к нам. В конце концов, песчаные бури, правда, могут нанести серьёзный урон здоровью, и дерево не защитит от них… Я верю словам собственного камердинера, предлагаю и тебе поверить. Но это твоё решение, я не в силах заставлять.
Молодому самцу не хотелось, чтобы его новая знакомая пострадала, однако настаивать на своём он тоже не собирался. Бертрам хотел было дать указания Дживсу, но змей в который раз понял без слов. В ту же секунду он, извиваясь, пополз вперёд, следуя уже знакомому маршруту. Берти поглядел на Шави, после чего медленно побрёл следом за черноголовым питоном.