Неприятное ощущение на носу доходчиво объяснило Игнусу о том, что Сунита не оценила его громких возгласов. Что отчасти было довольно заслужено: они и так находятся чуть ли не посреди чужой территории, а он тут поднимает шум без надобности. Но злиться красношкурый мог только на себя, а точнее на Пироса, который вынудил его так поступить. Мысленно про себя еще раз обругав Пироса, Игнус сконцентрировался на ответе Суниты. Который, очевидно, начался с выпада в его сторону. Другого Игнус и не ожидал, ведь даже ему было понятно, что сейчас не время и не место. Но Пироса было не заткнуть иначе, поэтому получилось как получилось. В итоге он все же решил ответить на эту вполне обоснованную претензию:

— Я не стал бы спрашивать, если бы это не было бы важно, потому что частично это касается и тебя, и всего твоего прайда. Это должно помочь разобраться во всей сложившейся ситуации. Возможно мне даже удастся узнать точную причину извержения, если я буду знать наверняка, где надо начинать искать, — Игнус уже догадывался, на какие точки в разговоре с Сунитой нужно аккуратно надавить, чтобы заставить ее все же выдать нужную информацию. — Это часть моих личных дел, но их результат будет выгоден всем. Но если не хочешь говорить, то я могу потратить лишнее время в будущем и спросить кого-нибудь еще.

"— Пф, думаешь, она клюнет?
— Не уверен. Но даже если и нет, то мы ничего не теряем сейчас."

Игнус выжидательно смотрел на Суниту, пока та принимала решение рассказывать что-либо или нет. В конце концов она все же начала свой рассказ, а льву оставалось лишь внимательно слушать и запоминать все, что она скажет. Тот факт, что пещеры хотя бы просто были, уже наводили Игнуса на мысли о том, что как минимум есть "закрытые" пещеры внутрь. И если внимательно порыскать, то наверняка найдется хотя бы одна, которая ведет непосредственно внутрь вулкана. Даже если предположить, что землетрясение при извержении завалило старые проходы, то с такой же вероятностью оно могло открыть и новые, которые дали бы выход лаве.

"— Вооот. Не зря таскались с ней. Хоть какая-то от нее польза. Теперь осталось лишь найти бесстрашного идиота, который согласится нам показать вулкан поближе. Вполне возможно, что этим идиотом станет и она!" — Пирос был невероятно доволен.
"— Думаешь, что нам так сильно нужен проводник?
— Конечно нужен. Не думаю, что ты сходу сможешь найти в нынешнем месиве возле подножья путь к их прежнему логову. Если нас туда приведет кто-то, кто раньше там жил, то мы сэкономим кучу времени. А до тех пор будь паинькой и веди себя прилично."

Пока Сунита продолжала рассказывать о ландшафте вулкана, откуда-то позади послышались незнакомые голоса. Игнус подпрыгнул на месте, развернувшись в сторону незнакомцев. Ожидаемо, что это были гиены, которые были не рады тому, что парочка львов нагло гуляет на границе их территорий. Игнус пристально рассмотрел всех четверых: гиены как гиены, притом трое из них очевидно самки. Был бы лев сейчас один, то он уже готовил бы пути отхода, начав заговаривать им зубы, ведь он прекрасно знал, что в схватке с ними он точно не выстоял бы. Но сейчас рядом Сунита... Игнус повернул свою голову в ее сторону и увидел в ее глазах панику.

"Ясно, похоже здесь не только я исключительный мастер боевых искусств."

Гиены кратко и ясно изложили всю суть своих приказаний. Похоже они сами не особо хотели сражаться с ними. По крайней мере так вела себя их лидер, в отличии от парочки других, которые стояли позади и ехидно хихикали. Сунита начала резко лепетать, стараясь не вызывать желания напасть на гиен, чем, очевидно, вызывало его еще больше.

"— Ну, что это такое? Она вообще что ли никогда с кем-либо за пределами своего мирка не общалась что ли? Игнус, покажи ей.
— Что?
— Иногда мне кажется, что я все же управляю одной важной частью тела: мозгом. ЧТО ЗНАЧИТ ЧТО?! Захлопни этот поток бессвязной речи от девчонки и дай этим гиенам понять, что не хотите неприятностей, но не показывай им, что ты слаб. Как мы это делали раньше с одиночками, также делай и сейчас. Подыграй на том, что они хозяева, они это любят. Ведешь себя как в первый раз, честное слово..."

Сунита тем временем начала подталкивать Игнуса, чтобы он начал двигаться прочь от гиен, но он не собирался так быстро подставлять свою спину.

— Сунита! — Игнус тихо цыкнул на львицу. — Простите ее, она не привыкла общаться с незнакомцами. Так все же вы теперь хозяева этих земель? Проблем нет тогда, ребят, мы поищем другой путь, чтобы вас не тревожить. Мне марать лапы в крови сегодня не хочется, да и вам думаю тоже. Если встретим кого по пути, то передадим, что теперь тут территория клана... Шензи. Так что мы мирно пойдем. Удачи, — Игнус прощально махнул лапой.

Закончив говорить, Игнус начал медленно пятиться назад, продолжая сверлить взглядом всех четверых гиен. Конечно, не факт, что они все же решаться напасть на них, но лев знал, что стоит держать потенциальных врагов в поле зрения, пока они не окажутся достаточно далеко, чтобы они не могли быстро нагнать.

Прогулялась за пределами земель прайда, называется. Суниту сложно назвать отважной, всё-таки “лютый зверь” в этой кисейной барышне просыпается только когда её соратникам грозит серьёзная опасность, и ей попросту некогда думать о своей сохранности. А сейчас она так вовсе чувствовала себя совсем беспомощной и загнанной в угол, отчего хотелось поскорее убежать к остаткам прайда и спрятаться за спиной какой-нибудь матёрой львицы. Присутствие Игнуса под боком не особо исправляло ситуацию, честно говоря. Да, он спас её… дважды спас. Но это не отменяло того факта, что о новом знакомом львица практически ничего не знает, а его странные поступки и вопросы вынуждают самку с подозрением к нему относиться. Вдруг он геройствует только ради собственной выгоды, чтобы стать ближе к вышке прайда, а сейчас он бросит её на растерзание гиенам и умчится обратно к погорельцам, чтобы с кислой миной доложить, что он ничего не смог сделать?

Сун была настолько напряжена и напугана появлением гиен, что когда Игнус цыкнул на неё, она на секунду всерьёз подумала, что он сейчас хорошенько приложит её лапой, чтоб заткнулась, отчего на мгновение испуганно пригнула голову. Вместо того, чтобы не дать гиенам вплотную подобраться к ним и удрать, Игнус снова решил показушничать. Ну-ну, чёртов храбрец. Сохраняя нейтральное выражение морды, львица инстинктивно скользнула за его спину и также начала пятиться, подражая действиям одиночки. Она даже не понимала, начерта это делает. Проще ведь развернуться и дать по газам, но не-е-ет, мы будем повторять за каким-то левым чужаком и строить из себя крутышей!

“Одиночки всегда так ведут себя, когда их застукивают на чужой территории или ты особенный?” – мысленно проворчала львица, краем глаза поглядывая на напарника. Когда гиены начали переговариваться, у Суниты появилось почти непреодолимое желание вцепиться самцу в ухо и силком потащить его отсюда, чтобы не мозолить хозяевам земель глаза. И пока она прицеливалась к уху самца, в компании гиен стало совсем неспокойно. Одна из них окликнула свою подругу, хищно оскалилась и…

А дальше всё как в тумане.

От резко ударившего в голову адреналина обе противницы были смазанными, казалось, что двигаются они медленно, будто кто-то поставил время на паузу. Но как бы ни старалась Сунита принять более-менее оборонительную стойку, у неё даже с места сдвинуться не получилось. Всё, что успела сделать львица – вдохнуть побольше воздуха и испуганно обернуться на Игнуса. Дальнейшие события на секунду “окунули” её назад в прошлое, когда по собственной глупости она была укушена змеёй. Ужасная боль, мерзкий звук и оглушительный крик. Её крик. Вот только если тогда она успела охрипнуть, пока звала на помощь, сейчас её попросту смели с лап, оборвав вопль. Хорошенько ударившись спиной с полными лёгкими, на секунду доступ к воздуху был перекрыт, а лёгкие сковало так, что самка инстинктивно выгнулась от боли, безуспешно попытавшись сделать вдох. Паника. Паника. Паника.

– Д..у...рак-к! – сдавленно прохрипела львица, адресуя это напарнику. Вот надо же было выпендриться и показать, что он тоже морду набить может. Он-то, возможно, и может, а вот она последний раз дралась будучи подростком, когда её в очередной раз обозвали мальчишкой. Нет, надо было идти одной. Или попросить Шайену дать ей другого напарника. Да что угодно, лишь бы не крутиться рядом с этим чудаком, от которого одни беды!

А рядом нет ни маленького войска в лице отпрысков Шайены, ни старших охотниц, ни королевы… Только проклятый бродяга, которого также рвала парочка гиен. Похоже, помощи ждать бесполезно. Сжав зубы и собрав остатки храбрости, самка задними лапами хорошенько ударила опрокинувшую её самку в живот и передней лапой по носу, чтобы на время отбить у неё желание сражаться дальше и дать себе путь к отступлению. Пользуясь временным ослаблением одной из своих противниц, львица попыталась выскользнуть из-под неё, чтобы отскочить от гиен на небольшое расстояние и, если Игнусу также удастся сбросить противников с себя, дать дёру. А потом всё же добраться до его ушей. Изжевать их так, чтобы мамка родная не узнала. И чтобы больше не строил из себя героя, когда это не нужно!

“Игнус, только попробуй сейчас помереть. Найду шамана, попрошу достать твою душу из мира мёртвых, чтобы снова тебя укокошить. КЛЯНУСЬ!”

Хруст ломающихся костей раздался в голове Жинервы сладким звуком. «Падая» на землю следом за Сунитой – гиене казалось, что всё происходило как в замедленной съёмке, – самый младший член их отряда хищно улыбался молодой львице. Падение было довольно жёстким, но для Жинервы его смягчила упитанная туша кошки – ха, страшно было подумать, какую новую боль принёс ей этот удар о землю!

– Неужели мама тебя не учила, что заходить на чужие территории нельзя, хах? – всё сильнее наседая на извивающуюся под ней Суниту, крокута лишь гадко ржала ей прямо в морду, то и дело плюясь в морду непрошенной гостьи капельками слюней (случайно, конечно). – Не думаю, что вы настолько тупы, чтобы не почувствовать гиеньего запаха на подходе сюда. Хотя погодите… Вы же кошки, конечно же вы ТУПИЦЫ! Ха-ха-ха! – да, да, да, примитивный гиений юмор, а вы чего ожидали?

– Бей в челюсть! Лиши её преимущества!

– Не слушай своего друга, киска. Ты ни на что сейчас не способна, –  в ответ на выкрик льва Жинерва лишь дёрнула ухом, продолжая глядеть прямо в глаза Суниты. Более того, она приблизила свою морду к морде львицы настолько близко, чтобы та смогла вовсю насладиться ароматом, исходящим из пасти гиены.

Конечно, не стоило гиене быть настолько самонадеянной. Ну, или хотя бы следить за обстановкой вокруг, чтобы понимать, как вообще обстоят дела. Вряд ли она была бы так расслаблена (морально) и спокойна, если бы хотя бы краем глаза заметила, что Лило и Стич, пусть и успешно атаковали незнакомца, всё-таки не сумели удержать его на месте. Последнее, что увидел Игнус перед своей атакой, была морда Жинервы, полная больше удивления и ошеломления, чем страха.

А затем над близлежащими окрестностями раздался крик, полный боли. Ну а что, не надо было в удивлении открывать пасть перед чужой атакой! Жинерва не была лекарем и поэтому не могла сказать, что именно произошло – она лишь чувствовала невыносимую боль и понимала, что теперь не может закрыть пасть, – однако окружающие, видя картину, могла предположить, что если Игнус не сломал своей противнице челюсть, то как минимум организовал ей вывих, что, конечно, было хорошим плюсом для их с Сунитой команды.

– Ах-ха-ху-ха-ха! – вряд ли кто-то из оставшихся «в строю» пятерых бойцов мог разобрать это подобие слов Жинервы (если кто-то вообще ещё слушал её), но сама-то гиена знала, что это было «Ах ты с*кин сын!». Мыча от боли, крокута лишь пятилась назад да тянула то одну, то вторую переднюю лапу к пасти будто в тщетных попытках закрыть её хотя бы так. Слюни уже чуть ли не водопадом капали на землю, но её куда больше заботила боль – пускай уже и не такая невыносимая, как в момент удара.

– СТОЯТЬ! – ошеломлённая видом всего происходящего, Лило оживилась, когда заметила серую тень, метнувшуюся в сторону льва – это Виру, преисполненная желания отомстить за свою подругу, бросилась к Игнусу. Заметив на одной из лап чужака небольшую струйку крови, крокута вознамерилась увеличить рану: прокусить, разорвать, сломать! Обнажив свои жёлтые клыки, Виру нацелилась на повреждённую лапу Игнуса – какое уж там услышать слова главы их патруля!

Выругавшись про себя, Лило метнулась в сторону львицы, Стич – за ней. Жинерва уже получила за свою самонадеянность (отделавшись относительно легко, надо сказать) и терпеть новые потери самка не собиралась. Необходимо было уговорить чужаков прекратить бой и покинуть эти земли, но кто станет слушать её посреди боя? Поэтому Лило и приняла то решение, которое приняла: не дать ослабленной львице подняться с земли, вместе со Стичем навалившись сверху, а затем – если юница, конечно, не сбросит их с себя, – попробовать уговорить её решить всё мирным путём. Без лишних жертв.

Игнус никогда не любил драться. Даже когда ему приходилось это делать, он не испытывал присущего многим бойцам чувства удовольствия от наносимых им ударов. И в любой другой ситуации, когда ему приходилось бороться за свою жизнь, он всегда испытывал небольшую долю сожаления к своему противнику, к великому неудовольствию Пироса. Но когда его лапа почувствовала под собой что-то мохнатое и крепкое, а после сам Игнус услышал протяжный вопль, переросший в болевой вой, то он почувствовал невероятное ощущение эйфории. Гиена, пытаясь подобрать выбитую с положенного места челюсть обратно, слезла прочь с Суниты, отступив к своим дружкам.

"— Отлично, ты вывел ее из боя. А теперь выводи..." — но Пирос не успел завершить свои указания.

— И-Игнус! — крик Суниты донесся до его ушей откуда-то сбоку.

Одна из гиен, которая атаковала до этого Суниту, теперь нацелилась на льва.

"— ВЛЕВО!" — оглушительный крик Пироса заставил инстинктивно дернуться Игнуса вбок.

И даже очень вовремя: зубы гиены хоть и прошлись уже по другому ранению, но не дали падальщице ухватиться за плечо как следует. Еще одна отметина на лапе и неприятное ощущение того, что кровь начала покидать тело: вот что досталось Игнусу после ее атаки.

"— ДЕЙСТВУЙ. КАК. Я. ГОВОРЮ!" — сорвался на озлобленный крик Пирос. "— Ты нас обоих угробить хочешь?! Еще пара таких открытых ранений, и ты будешь не в состоянии дать отпор!"

"— Я знаю..." — слабым внутренним голосом ответил Игнус.

"— Не отвечай, а делай, мать твою! Где девка? Почему она все еще здесь?!"

Тем временем пара гиен, которые атаковали красношкурого, сбились в кучу малу, поочередно попадав прямо перед Сунитой. Сама же львица стояла в нерешительности, словно не понимая, что же ей делать прямо сейчас. С одной ее лапы стекала кровь, а плечо у другой было вывернуто в неестественное положение.

"— Повторяй за мной."

— Беги отсюда, пока есть возможность! БЫСТРО! — в унисон с Пиросом крикнул Игнус.

Сунита, которая было дернулась, чтобы помочь разобраться с третьей гиеной, послушно остановилась и, насколько ей позволяли лапы, бегом рванула прочь от драки.

"— Наконец-то! Теперь осталось лишь вывести тебя," — стараясь сохранять хладнокровие прокомментировал Пирос.

"— Хоть двое лежат, а одна вне боя, я все равно не думаю, что..." — начал было самостоятельно размышлять Игнус.

"— Цыц! Не забивай голову лишним. Кажется... Пора применить экстренные меры."

"— Ты... Серьезно?"

"— У нас нет другого выхода. Это наш единственный шанс. Начинай."

Игнус, закрыв на секунду глаза, громогласно прокричал в воздух:

— Yb Eht Eman Fo Erif Noil! Tcetorp Em!

На долю секунды льву показалось, что ветер, который обдувал склон, слегка изменил свое направление, закружившись вокруг него. Раскрыв глаза, Игнус увидел, как вокруг него ровной линией очерчивается светящийся круг.

"Поверить не могу, что я и вправду это делаю."

В один момент круг вспыхнул ярким пламенем, осветив своим неестественным синим свечением все поле боя. От огня не веяло привычным для него теплом, скорее наоборот: от него исходил обжигающий мертвецкий холод. Огонь поднимался все выше, отделяя Игнуса от остального мира, и он едва мог видеть сквозь языки пламени тех, кто находится снаружи. Игнус понятия не имел, насколько угрожающе он выглядел по ту сторону кольца огня, но одно он знал наверняка: даже ему самому было жутко находиться внутри этого пламенного защитного оберега. Игнус сделал пару шагов назад от гиен, кольцо послушно проплыло вместе с ним, продолжая держаться вокруг него.

— П-прочь! Прочь я сказал! — неприятное ощущение от нахождения внутри этого призрачного кольца огня сильно давило на Игнуса, что он не мог уверенно говорить. — Даже не смейте касаться меня, слышите! А кто рискнет последовать за нами: пеняйте на себя!

"— Беги уже, черт тебя дери!"

Игнус, недолго думая, последовал приказу Пироса и, развернувшись, помчался прочь за Сунитой, оставляя за собой постепенно потухающий огненный след.

—> Северное озеро

>>> Вершина плато >>>

—————

Будь Ухуру лет на десять моложе, она и тогда замёрзла бы. Ветер, бушевавший всю ночь на Небесном плато, будто специально старался пробраться под каждую шерстинку снующих по здешней территории гиен и других обитателей саванны. Пробирающий до самых косточек холод сковывал движения старухи, так что она время от времени подрагивала и постоянно возвращалась к мысли о тёплых гейзерах Кладбища. Эх, скорее бы уже вернуться домой и согреться… Тем более, что близился рассвет. Нет, конечно, за таким плотным слоем облаков солнце не смогло бы просочиться даже при очень большом желании, однако Ухуру, ведущая преимущественно ночной образ жизни, нутром чуяла: ночь уже начинала отдавать свои права. Словно в подтверждение своих мыслей, старая самка остановилась, положила собранные травы на землю (их, к слову, было на порядок меньше, чем у Изока, однако Мазего отчего-то придиралась именно к самцу!) и зевнула во всю матушку, обнажив изрядно пожелтевшие клыки. Сразу после этого встряхнувшись, будто пытаясь прогнать с себя остатки сна, гиена обратила внимание на застывшую впереди товарку. Надо сказать, застывшую довольно неожиданно и неподвижно. Переглянувшись с рыжим соклановцем, Ухуру подняла свой небольшой, но весьма ароматный пучок трав и подошла ко второй старухе, теперь уже положив свой «букет» лекарств рядом с Мазего.

– Случилось что-то? – в отличие от более молодой самки, серая гиена не чувствовала напряжения в воздухе, однако беспокойство белогривой крокуты передалось и ей. Так и не получив ответа и неуверенно переступив с лапы на лапу, Ухуру повернула голову в бок, чтобы хотя бы краем глаза увидеть свою пернатую товарку. – Будь другом, Натт, посмотри с воздуха, творится ли что-нибудь поблизости?

– У, у-ху, – издав звук согласия, совушка поднялась в воздух. Не без труда сопротивляясь ветру, она полетела чуть вперёд, оглядывая окрестности.

«Убраться бы поскорее отсюда», – тревога, обуявшая Мазего, теперь совершенно не собиралась покидать и Ухуру, так что старуха время от времени неуверенно переступала с лапы на лапу и тревожно оглядывалась, никого, впрочем, так поблизости не увидев и не учуяв.

Вершина плато >>>

Честно сказать, Изок чувствовал себя порядком уставшим — не прям так, чтобы аж лапы отваливались и глаза слипались против воли, но все же. Хотелось уже поскорее вернуться на Кладбище, или на худой конец к Скале Прайда, и развалиться где-нибудь кверху пузом, подарив себе несколько часов крепкого, здорового сна... Но до тех мест еще нужно было дойти, а они с Мазего и Ухуру еще только-только спускались вниз по пологому склону Плато, нарочито медленно, сосредоточенно обшаривая носами растущую на их пути траву. Изок уже пару раз неприятно царапнулся об нее чувствительной мочкой носа и теперь в основном просто рыскал взглядом по округе, без особой надежды выискивая что-нибудь знакомое, вроде одуванчиков или чистотела. Которого он, к слову, уже набрал столько, что аж во рту не помещалось. А ведь Мазего с Ухуру тоже постоянно что-нибудь находили... Им точно не хватит этого количества трав и корешков, а? Может, пора бы уже отвлечься от поисков и направить свои измученные стопы в сторону ближайшего логова? Гиеньего, львиного — не суть важно. Пару раз Изок даже порывался прямо спросить об этом своих престарелых спутниц, но быстро отказывался от этой затеи, опасаясь вызвать бурное недовольство Мазего. У него уже не оставалось ни желания, ни сил спорить с этой вредной старухой. Он вообще не любил цепляться с кем-то языками. Худой мир лучше доброй ссоры, так, кажется, говорили в саванне? Поэтому, самец так и шел дальше с плотно набитой соломой пастью, без особого воодушевления размышляя о том, что вот уже очень скоро они, наконец, покончат со сбором ценных лекарственных ингредиентов и свернут обратно к границам королевства... Царивший кругом холод не сильно его беспокоил, в отличие от более тощей и оттого мерзлявой Ухуру; может быть именно поэтому она большую часть пути держалась рядом с ним, украдкой согреваясь от жаркого пятнистого бока крокута? Ну, даже если и так, Изок совершенно не возражал против ее компании. Ухуру вообще ему нравилась, в том плане, что была очень спокойной и немногословной, а оттого производила впечатление мудрой, рассудительной и вполне адекватной гиены. Между прочим, большая редкость для здешних краев!

Эх, если бы им еще позволили вот так вот тихо-мирно добраться до "родных" земель...

Когда трусившая впереди Мазего вдруг резко остановилась с приподнятой на полушаге лапой, тоже самое сделал и Изок, моментально сбросив с себя это сонное оцепенение — как ни крути, а его отправили в этот поход именно затем, чтобы он держался начеку и по возможности защищал своих куда менее боевитых и выносливых спутниц. Так что, рыжий вполне ожидаемо насторожился, в свою очередь, неподвижно застыв на одном месте, приподняв свои круглые уши и внимательно озираясь по сторонам. Аж травы себе под ноги выплюнул, моментально утеряв к ним всякий интерес. Вот только драки ему щас не хватало, на исходе долгой и бессонной ночи... Хотелось надеяться, что это мог быть кто-нибудь из их сородичей, например, посланные Шензи патрульные. Но Изок был более чем уверен, что будь это гиены — он почуял бы (и услышал бы!) их намного загодя, метров эдак за сто или двести, если не больше.  Правильно, а с чего бы им таиться? Они тут главные хозяева территории! Это, наоборот, от них все должны были в панике бежать и забиваться в первые попавшиеся норы, молясь, чтобы местные гиены не учуяли запаха потенциальной добычи.

— Держись-ка ты лучше молчком, — тихим голосом обратился Изок к разволновавшейся Ухуру, в свою очередь, обходя замершую на их пути Мазего стороной и продолжая "сканировать" взглядом округу. Хмм... В принципе, все казалось вполне обычным. Тишь да благодать, вон и небеса вроде как уже светлеть начали потихоньку... Еще бы ветер стих, чтобы он смог нормально расслышать чьи-либо перемещения, если таковые, конечно, имели место быть. Изок с нарастающим сомнением тряхнул своей роскошной рыжеватой гривой, с каждой секундой все меньше доверяя чужому инстинкту выживания, то и дело вопросительно косясь на Мазего, уже вовсю хмурившую свои седые, кустистые брови. Ну, чего ты, в самом деле? Может, травяного сока наглоталась? Теперь и глючится всякое... Посланная Ухуру сова (Изок мысленно окрестил ее "разведчиком") тоже не спешила подавать сигнал надвигающегося бедствия, а уж она-то в первую очередь должна была углядеть любую стремительно приближающуюся к гиенам угрозу, будь то лев-чужак или стадо насмерть перепуганных антилоп-гну.

— Я никого не слышу, — в конце концов, снова подал голос Изок, развернувшись мордой к Мазего и ее старшей подруге. — Показалось, наверное? Давайте пойдем дальше, пока сюда и в самом деле не пришел кто-нибудь из прежних хозяев. Хватит и того, что мы уже собрали, — спокойным шагом приблизившись обратно к соклановцам, Изок сгорбился и вновь принялся аккуратно собирать зубами небрежно рассыпанную им же самим по земле траву, всем своим видом демонстрируя, что не видит причин для паники — но и задерживаться в этих краях тоже больше не намерен. Все, нагулялись, подышали чистым воздухом на высоте, нарвали вдоволь свежих луговых стебельков... Возвращаемся.

— Случилось что-то?  — вопрос, заданный Ухуру, повис в воздухе, на мгновение разрезая вой ветра, бушевавшего уже не на шутку, но так и остался без ответа.

Случилось...случилось...случилось. Однозначно что-то случилось. Мазего понимала это всем своим нутром. Не её вина, что спутники не понимали это так же ясно, как она. Не всех Ро'Каш одарила чувством знания о чём-то вне общего понимания. Но все могли прислушаться к тем, кто это чувство имел и хранил внутри себя. Присмотреться к ним, приглядеться, довериться их чутью. Не доверять чутью шамана будет только слабоумный, впрочем... Разве Мазего ожидала чего-то другого? Изок удостоился тяжёлого взгляда светлых глаз, смотрящих на него, как на идиота, и тихого рыка из-под иссохших губ, заполненных лечебной травой. Конечно, ты ничего не слышишь. Здесь вообще ничего нельзя услышать, потому что в ушах ревёт грёбаный ветер — как можно сейчас надеяться на слух? Мазего опасность не услышала — она её ощутила. Каждой частицей своего древнего существа. Почувствовала возмущение в силе и направила все свои силы, чтобы понять, откуда ждать приближения опасности. Такое не может "показаться", мистер Рыжая Чёлка. То, что ты этого не чувствуешь, не значит, что этого нет.

Ожидаемым заключением напряжённого ожидания стали три тени, взметнувшие, всколыхнувшие траву на склоне, бросившиеся спас-броском к замершим гиенам. Чутьё ещё никогда не подводило Мазего. Старуха уже ждала гостей.

Ну, доброе утро, так сказать.

— Вы кто такие? — "Я вас не звала! Идите на..." Мазего предупреждающе гаркнула, что есть мочи, всё ещё надеясь избежать бессмысленного кровопролития. Но... Тройка здоровых львов не выглядела как кто-то, кто был настроен на более-менее мирное общение. Недаром чутьё Мазего просто вопило и кричало, что на маленький отряд надвигалось нечто нехорошее. Не доверять ему старуха не имела причин. Повинуясь ощущениям, сквозящим в её нутре, Мазего дёрнулась в сторону, и сильнее стиснула зубы, когда по её шеи скользнули чужие клыки. Капли собственной крови коснулись высокой травы. Старуха склонилась к земле и сделала несколько шагов в сторону от напавшего на неё льва. Складки на лбу стали глубже, глаза крепко зажмурились, принимая на себя всю боль, исходящую от раны, чтобы через несколько мгновений распахнуться и с небывалой яркостью воззреть на своего противника. Преклонившая голову Мазего глядела ярко. Ясно. Яростно.

Нападать без предупреждения, без каких-либо угроз, требований, просто ради забавы накинуться на двух старух и одного самца, не агрессирующих ровным счётом никак — не по чести поступок, не по чести. Взгляд Мазего упёрся в льва, оставившего на её шее кровавый след, и, казалось, вцепился в него мёртвой хваткой, подобно смертоносному укусу. Говоришь, Изок, тебе не нравился взгляд, каким старушка на тебя глядела? Да она тебя почти что ласково оглядывала по сравнению с тем, КАК она сейчас смотрела на Мсоми. Смерд. В голове не было иного слова, как можно было назвать отребье, замершее перед старухой. Вонючий, жалкий смерд, который своим поступком чести себе не прибавил.

Как там oна говорила? Покажите мне того, кто нападёт на их маленький отряд, Мазего его проклянёт. Пора было осуществить своё обещание. Шаман смачно сплюнул все целебные травы, находящиеся во рту. Голос зазвенел, подпитываемый угрозой, злостью и, кажется, голосом самой Ро'Каш.

— Будь проклят ты — тварь, ползущая по земле, смердящая, стелющаяся, рвущая шкуру без спроса кто, откуда, тем, кто не мыслил о вреде тебе,  — она цедила слова из себя, выжимая их из губ и бросая каждое в стоящего перед ней льва. — Подавись моею кровью, захлебнись этим ядом. Отравись.

Оказавшись в ситуации угрозы жизни не только своей, но и двух своих соклановцев, приставленных к ней, Мазего отчётливо вспомнила, что когда-то была матриархом. Словно по старой привычке она беглым взглядом окинула своих подопечных, оценивая состояние каждого. Старухе Ухуру повезло, а вот Изок, который больше всех уверял, что никакой опасности не было, вляпался по самое никуда. Но маленькое торжество над юнцом отодвинулось на задний план, когда опытный глаз крокуты-целительницы приметил его состояние. Внутренний матриарх Мазего угрожающе зарычал. Она была готова раздраконить пасть любому, кто смел покуситься на её подопечных. Но... Мазего больше не была матриархом. И в первую очередь несла ответственность за сохранность двух гиен, свалившихся ей на шею. Идти в бой против трёх взрослых львов их маленькому отряду без должной поддержки было вершиной слабоумия. Настоящее самоубийство. Мазего не намерена была допускать потерю дееспособных бойцов своего матриарха. А потому старуха запихнула злость куда подальше, когда вновь исподлобья воззрела на Мсоми. Слова, на этот раз донёсшиеся из её пасти, были лишены прежней ненависти — была лишь только присущая Мазего мрачность, суровость и своеобразная возвышенность, превозносящая важность каждого произнесённого слова.

— Поостерегитесь злить тех, чью силу и могущество вы даже представить себе не можете, — она говорила с Мсоми, но всё же выискивала взглядом среди троицы того, кого можно было назвать главарём. Именно к нему старуха обращалась со своим негласным предложением приостановить драку и выслушать то, что она собиралась сказать. — Подумайте крепко-накрепко, а нужен ли вам среди врагов один разгневанный шаман.

Мазего, конечно, была мельче львов — особенности вида и возраста. Горб также не придавал ей величественности. Но всё же её существо, её нутро, её глаза, которые горели, как в те далёкие времена, когда она была молода — всё кричало о том, что внутри старухи была сокрыта большая мощь. Неестественная, трудная к объяснению обычному обитателю саванны, но такая глубокая мощь, что её не ощутил бы только дурак. Мазего нельзя было слабой. Никак нельзя.

— В моих силах превратить жизнь любого из вас, возомнившего себе невесть что, в сущий, беспросветный ад. Да... — она на мгновение задумалась, прищуривая глаза, устремляя взгляд куда-то вдаль. — Да... что может быть ужаснее муки, обречь себя на всю оставшуюся жизнь жрать одну лишь тухлую падаль. Страшно представить, что будет, если каждый раз когда перед самым носом резво скачет сочная антилопа, неведомая сила стискивает твой зад, пробирает дрожью насквозь каждый позвонок твоей спины вверх, по хребту, до самой холки, — Мазего перетряхнуло, словно она только что прочувствовала это на своей шкуре, — и вне зависимости от твоих сил и твоего желания вцепиться в глотку жертвы, что-то не даёт тебе даже прикоснуться к ней когтем. Даже раны не оставить, чтобы увидеть, как из ещё живого тела брызжет тёплая кровь, — Мазего замолкла, прерывая красочное описание кары. Хоть её слова и являлись прямой угрозой, со стороны они таковой совершенно не казались. Это было предупреждение, не дружеское, но и не враждебное, несущее за собой простое желание не допустить бессмысленных жертв. Это Мазего и заявила Брутону, признав в гиганте негласного главаря львиной тройки. — В ваших силах этого избежать, в ваших силах не искать себе проблем, с которыми справиться НЕ в ваших силах.

Блефует или говорит правду? По вздымающийся спине, горящим глазам и тяжёлой аурой, витающей в воздухе, львам стоило бы усвоить, что старуха далеко не шутила. Связываться с могущественным шаманом, который мог проклясть тебя, твою родню и всех тех, кого ты считал близкими друзьями — себе дороже. Обещанная львам жизнь совсем не подарок; нет из неё иного выхода, кроме как ползать за Мазего, отчаянно прося пощады, потому что даже смерть выходом не являлась. Шаман мог достать любого неугодного ему духа и устроить тому "сладкую" жизнь после смерти.

— Поговорим и разойдёмся миром, — Мазего зыркнула на своих соклановцев, чтобы смысл этой фразы дошёл не только до львов, но и до них. — В ином же случае плохо будет всем. Без исключений, — старуха вновь перевела взгляд на главаря тройки и стала ожидать его слова, которое должно было стать решающим. Это был далеко не вопрос или предложение — Мазего поставила всех перед фактом. Либо вы нападаете и абсолютно все — и вы, и мы — огребают все с тяжёлыми последствиями для каждого, либо же мирно, шипя сквозь зубы, беседуем, а потом расходимся в разные стороны, по-дружески донося друг на друга своим вожакам. Второй исход, между прочим, самый лучший исход для двух сторон — львам это должно быть прекрасно понятно. Всё-таки Мазего не блефовала, когда говорила, что способна превратить жизнь каждого из львиной тройки в сущий ад. Вы уже потревожили её покой, вы уже заслужили наказание. Продолжите своё действо? Она начнёт своё, которое аукнется вам куда сильнее, чем вы можете подумать. Мазего не питала слепых надежд, её отряд тяжело было назвать боевым, да и в противостоянии гиена-лев победителем однозначно выйдет не гиена. Терять своих зазря ей не хотелось. Но если львы не внемлют её словам и что-нибудь выкинут, то пусть будут уверены, что пощады от Мазего никто не получит. Она была готова стоять за своих подопечных до последнего вздоха из старческой груди. Пусть только попробуют что-нибудь выкинуть, тогда угрозы обретут свою плоть. Мазего пристально глядела на главаря, иногда переводя взгляд на Мсоми. Она доверяла своему чутью, которое всегда подсказывало ей, где найти целебную траву, когда увернуться от атаки, а когда броситься противнику навстречу, впиваясь зубами в чужую шею. Вот и теперь она безоговорочно верила ему, верила, что сегодня был не тот день, когда её безжизненное тело разорвут на части грифы. Верила она, что месть настигнет каждого, кто потревожит покой дочери Великой Матери.

Зажмуривая глаза каждый раз, когда солнце выходило из-за облаков, Ухуру высматривала на небе свою юную соратницу, посланную на разведку. Несколько раз, завидев в вышине птичий силуэт, старуха оживлялась и переступала с лапы на лапу, ожидая, что пернатое создание вот-вот приблизится к ним и спустится на спину гиене – но каждый раз птица пролетала мимо.

Как только Изок подал голос, серая самка, дёрнув ухом, повернула голову в сторону крокута. Ну, что ж, в какой-то степени он, пожалуй, был прав... Какую-то опасность чувствовала только Мазего. Она, конечно, вроде как была шаманом, но ведь и они с Изоком не были обделены со стороны природы шестым чувством, разве нет? Ещё раз кинув взгляд на небо (нет, совушка так и не появилась – видимо, решила разведать все окрестности как следует), старуха повернулась к главе их небольшого отряда:

– Прав он, Мазего. Если бы был рядом кто-то, уже вернулась бы Натт и сказала об этом нам. Никого нет тут, а нам пора домой уже, к нашим товарищам, – как бы в подтверждение своих слов Ухуру широко зевнула – всё-таки ей, ведущий преимущественно ночную жизнь, уже было тяжеловато сохранять бодрствование и остаток сил в разгар дня. Вот они сейчас ка-а-ак вернутся, и она ка-а-ак залезет в свой самый дальний уголок, да ка-а-ак проспит до самого вечера...

Наклонившись подобрать свою охапку трав, гиена даже не подозревала, что невольно сама себя уберегла от опасности. Конечно, она почувствовала колыхание шерсти на собственной спине, но Ухуру без особых раздумий списала бы это на очередной сильный порыв ветра, продувающий на плато старое тело буквально до костей. Вот только если бы это действительно был ветер, напротив крокуты сейчас явно не стоял бы взрослый коренастый самец. Размерами он, может, и не вышел – прожившая уже довольно долгое время в соседстве с кошачьими старуха адекватно оценивала телосложение незнакомца, – но страх всё-таки на самку наводил. От неожиданности открыв пасть и уронив на землю собранные травы, Ухуру первые пару секунд лишь ошалело смотрела на льва – и только затем до неё донеслись остальные звуки. Глянув по сторонам, крокута увидела ощерившуюся Мазего, по шее которой уже стекала струйка крови, да лежащего на земле Изока, явно выбитого из колеи и будто потерянного в пространстве. Что за...

Не заостряя внимания на остальных, Ухуру вновь возвратила свой взор к черногривому, опасаясь, что тот не преминет воспользоваться удачным моментом и нападёт вновь, но, похоже, совершать следующую атаку львы не собирались... Во всяком случае, пока их внимание было приковано к Мазего, кидающей во все стороны слова проклятья. К счастью серой старухи, она плохо их расслышала – убедившись, что у них есть небольшая фора, и услышав со стороны Изока раздающиеся звуки рвоты, самка тут же шагнула к рыжему крокуту, спеша подставить ему плечо. Ухуру не видела, что произошло с бедолагой, но, несмотря на то, что видимых ран на теле юнца не было, ему всё-таки досталось – иначе по какой ещё причине он сейчас едва стоял бы на лапах и то и дело сокращался из-за рвотных позывов?

И пока Ухуру старалась не только физически поддержать Изока, но и отвести его в сторону (от рвотной лужи исходил не самый приятный запах, а если он сейчас ещё и грохнется в неё мордой...), краем уха она услышала второе проклятье Мазего – и вот где у повидавшей жизнь крокуты по-настоящему встала шерсть дыбом. Да уж, бедняге-Изоку так и не удалось испытать на своей шкуре истинный гнев старого шамана, в отличие от этих львов... да и Мазего больше не казалась ей лишь безобидной старухой-ворчуньей. О, нет, перед Ухуру сейчас стояла уверенная в своих силах, преисполненная гневом самка – от исходивших от белокурой гиены волн эмоций всех присутствующих, казалось, могло попросту снести с лап. Да и такой ли старухой теперь выглядела Мазего?..

И всё же...

– В ваших силах этого избежать, в ваших силах не искать себе проблем, с которыми справиться НЕ в ваших силах.

«В их», – промелькнула отнюдь не радостная мысль в голове Ухуру. Не то, чтобы она не верила в силы шамана, но сейчас три взрослых, сильный, уверенных в себе льва противостояли двум старухам-гиенам да юному крокуту, который толком даже не мог стоять на собственных лапах, чего уж говорить о сражении. Так ли ты уверена в своих словах, Мазего?

– До Кладбища сможешь дойти? – склонилась она над беднягой-Изоком, улучив момент, пока их товарка и дальше продолжала обращаться ко львам – она даже не заметила взгляд старухи, который та кинула, заговорив о мире.

Но стоило ей поднять голову и поглядеть на соперников, как самка вновь поняла: они их просто так не отпустят. И что делать? Пригрозить кланом? Прайдом? Да бросьте, их всех троих прикончат прежде, чем они сделают хотя бы шаг в сторону Земель Гордости, а хладные трупы трёх гиен соклановцы найдут в лучшем случае через несколько дней. Если вообще найдут, конечно. Но как же тогда им быть в этой ситуации...

– Давайте мирно разойдёмся, – поначалу опустив голову и уставившись в землю, Ухуру отчаянно перебирала в своей голове варианты, а когда нашла подходящий – выпрямилась (тут же, впрочем, вспомнив о пошатнувшемся Изоке и вновь подставив ему плечо) и посмотрела прямо в глаза их противникам. Было ли ей страшно? О, ещё как! Но она старалась выглядеть уверенно и не подавать виду. – Не говорите нам, что не слышите запаха других львов. Слабый – но есть он. Такие же чужаки вы здесь, как и мы, а эта часть границ давно не помечалась хозяевами, очевидно. Беспощадны будут они к своим сородичам так же, как к нам, коли узнают, что вы – нарушители. Всем нам покинуть склон надо, пока не пришли хозяева плато.

Она не была уверена в том, что делает, но надо было как-то спасаться.

Натт же, прилетевшая со своей разведки, сидела на вершине одного из ближайших деревьев, незамеченная никем. Не обнаружив с высоты чужаков, совушка решила пролететь чуть дальше, а когда так и не увидела никакой опасности, вернулась назад – как раз в тот момент, когда первая атака львов уже была закончена. Юная птица поначалу хотела сразу вернуться к своей спасительнице, но затем, решив, что Ухуру ещё может пригодиться её помощь, решила затаиться среди деревьев, готовая, в случае чего, совершить бесшумную атаку. Полностью сосредоточенная лишь на львах и членах клана Шензи, а также лишённая полноценного зрения из-за яркого дневного солнца, Натт даже не заметила притаившуюся неподалёку четвёртую гиену.

Какой чудесный выдался денек. Солнышко есть, но оно не шпарит, ветер приятно гуляет в гриве, а гиены смешно летают от мощных ударов королевских лап. Брутон, конечно, не Король в прямом смысле, но для этих созданий — разница чисто формальная. Лев с улыбкой проводил отлетевшего от его удара крокута, выпустив когти все еще занесенной лапы. Жалко, конечно, когда они так быстро кончаются, но этому рыжику повезло, что он вообще не откинулся сразу. Брутон лишь проформы ради кинул быстрый взгляд на своих подчиненных, проверить как у них дела. Его взгляд как раз нашел светленькую старуху, столь ветхую, что казалось ее сейчас ветром развеет по склонам. Но глаза у нее пылали, как порой не пылают у львов, это Брутон был вынужден признать. Гнев бурлил в этом дряхлом теле, как лава в том вулкане, что взорвался какое-то время назад. Он поймал ее взгляд как раз, когда она заговорила.

Голос старухи звучал твердо, несмотря на ее плачевное положение, каждое слово выданное с таким презрением, будто это они — черви, ползающие у нее под лапами.

— Подумайте крепко-накрепко, а нужен ли вам среди врагов один разгневанный шаман.

Волей не волей, но все трое львов замерли, обратив все свое внимание на крокуту. Фуджо презрительно фыркнул, но тут же пришипился, поймав на себе недовольный взгляд Брутона. Шаман… Самец лично сам никогда не видел шамана в действие, но слухи ходят самые разные. Когда-то давно, но Брутона учили уважать тех, кто связывает свою жизнь с духами. Они видят мир иначе, они знают больше, они могут превратить твою жизнь в ад или значительно ее облегчить, духи погибших склоняют перед ними головы. Но… гиена? Гиена-шаман? Брутон считал, что только львы имеют доступ к этому искусству, только львам открываются Великие духи предков. Лев прищурился.

За попытку выдать себя за кого-то, кем она не является, не может являться по факту своего рождения, гиена может удостоиться самой жестокой смерти. Но… если она действительно шаман? Брутон опустил занесенную лапу, сигналя обоим своим товарищам оставаться на месте, но когтей на втянул.

Пусть докажет, что эта самка — действительно шаман. И тогда он ее отпустит. Возможно, даже с друзьями, если окажется достаточно впечатлен ее демонстрацией. А он заодно наконец приобретет личный опыт столкновения с этими мистиками. Нет способа лучше понять правда ли слухи или нет.

К сожалению, он не успел раскрыть рта, как заговорила вторая старуха, воспользовавшаяся моментом оцепенения львов, чтобы подбежать к скрючевшемуся на земле рыжику. Брутон только теперь заметил лужу рвоты, скопившуюся под крокутом. Ее слог был очень странным, но изъяснялась она без проблем. Лев презрительно прищурился, слегка оголив правые клыки.

— Да, — нарочито медленно произнес он. — Как же так вышло, что группа из трех гиен безнаказанно шлялась по чужим землям, достаточно спокойно, чтобы ходить и собирать травки? — задумчиво произнес он, переводя взгляд на брошенные всеми целебные травы. — Вы знаете про местный прайд что-то, чего не знаем мы? — елейным тоном спросил он переводя взгляд с одной старухи на другую. Брутон сам был вынужден полчаса назад наблюдать за тем, как Мсоми методично собирал целебные травы для запасов банды. Это не то занятие, которым можно нормально заниматься, боясь быть обнаруженным: слишком кропотливое, требует слишком много внимания; на склонах и, тем более, выше, мало где спрячешься, а травы пахнут, но не достаточно сильно, чтобы перебить гиений смрад. Нет, крокуты могли прийти сюда за травами только будучи уверенными, что их не поймают. 



Мазего видела недоверие в глазах тех, кого Ро'Каш призвала оберегать. Она прощала им это. Мазего видела презрение в глазах тех, от кого Ро'Каш берегла своих дочерей. Мазего плевала на их презрение. Она ясно видела Ухуру, её сову, Изока, стоящего на одном своём издыхании. Она обязательно поставит его на лапы, даст хорошего тумака для профилактики, чтобы больше не валялся в луже собственной блевоты. Юнец станет сильнее, чтобы в следующий раз старухам не приходилось защищать его. Мазего обязательно это сделает. Но это потом. Сначала — покончить с угрозой для их собственных жизней.

Крокута закрыла глаза. Они сразу же провалились глубоко в глазницы, закатываясь назад. Казалось, Мазего выпала из реальности, не реагировала ни на какие слова, и только тихий шёпот срывался с её сухих морщинистых губ:

— Касаю, обвеваю мир, что сокрыт от глаз, что запретен для живых, что есть пристанище для душ. Мать, услышь мой глас. Ро'Каш, разомкни глаза. Стели для дочери дорогу через край миров. Приведи плутающего, проводного зверя...

Тучи обликов хлынули на старого шамана, едва не снося его с лап. Но крокута стояла, стояла твёрдо. Глаза Мазего были закрыты, но она не была слепа. Она зрела мир, сокрытый от обычных глаз. Эфимерный. Иной. Мёртвый. Сквозь призму земного зрения невозможно было увидеть ничего. Но Мазего и не надо было. Она чувствовала движение сотни тысяч мелких лап, бессмысленно бьющийся в исступлении. Уши закладывало. И среди этой кучи-малы нужно было выцепить один единственный облик. И, кажется, Мазего словила её за хвост.

Сначала её обдало светом в мире духов. Это ощущение сродни тому, как что-то схватило тебя изнутри за желудок и резануло когтями по глазам. Мазего выстояла. Затем она ощутила, как всплеск энергии скрутил желудок, и в мире живых что-то мягкое коснулось её век. Лёгкий свет — совсем не тот, что жёг её глаза мгновение назад. По телу Мазего прошла слабая дрожь, лапы содрогнулись, крокута открыла глаза. Призыв был проведён. Сил это почти не поубавило. Перед шаманом сидел маленький зверь. Сквозь его белёсую шёрстку колыхалась трава и пробивались лучи солнца. Мазего склонилась к крысе, глядя прямо в глаза-бусинки, которые когда-то были чёрными.

— Мелочь, — удивительно было это обращение. В голосе гиены почтение к духам смешалось с презрением к низшему существу, не имеющего разума. Крыса подняла голову вверх, тупым взглядом глядя на Мазего. — Веди к хозяевам здешних земель.

Зверёк, не теряя времени скользнул в траву, иллюзорная шерсть затрепетала от невиданных порывов ветра. Крыса закружила, зашныряла по плато, выискивая, вынюхивая из-под земли его хозяев. И вдруг замерла на месте. Взгляд глаз-бусинок снова направился на шамана. Крыса пискнула неземным, диковатым писком и на глазах взорвалась фонтаном света и брызг, осыпая искрами всех, кто стоял к ней близко. Мазего не шелохнулась, капли света прошли сквозь её тело. Крокута подняла взгляд на Брутона. Слова из её пасти звучали как приговор:

— Нет у плато больше хозяев, — у исчезновения проводника было только одно толкование. — Прайд оставил землю. Посему, что мы, что вы, стоим здесь бесстрашно.

Отредактировано Мазего (20 Сен 2020 22:23:03)

Все свое внимание Брутон сосредоточил на светлой крокуте, удостоив вторую старуху лишь беглым взглядом, когда та вновь подала голос. Ему-то какое дело, что на кладбище трав не растет? Сами виноваты, что своей тупостью и своенравностью, нежеланием подчиняться тем, кому на роду написано править землей, довели свой дом до такого состояния. Хотя само упоминание “кладбища”, — ведь вполне очевидно, что имелось ввиду Кладбище слонов — было довольно любопытным. Не оттуда ли родом клан, что пригласили жить в некогда богатые земли вокруг Скалы Предков? Брутон не знал никаких деталей, но земля слухами полнится и даже до них доходили шепотки об упадке, в который пришли некогда завидные охотничьи угодья, после того как тамошний король открыл границы для соседнего клана гиен. Про себя самец думал, что тот, должно быть, последний идиот, либо просто слаб: не столько из-за самого приглашения гиен на свои земли, сколько, что он допустил подобный упадок. Он либо потерял контроль над своими подданными, либо никогда их и не контролировал. В любом случае ничего хорошего это о нем не говорило.

Значит, дела в королевстве стали настолько плохи, что гиены полезли к соседям… Интересно. Надо будет доложить об этом Кроносу и обсудить. Не место и не время сейчас проводить тактические анализы и оценку политической ситуации в саванне.

Светлая гиена закрыла глаза и своим дребезжащим голосом начала нести какую-то белиберду, однако атмосфера вокруг собравшихся резко изменилась. Холодок прокатился по спине Брутона, поднимая коротенькую шерсть вдоль позвоночника дыбом. Мсоми и Фуджо тоже почувствовали перемену и напряглись явно готовые атаковать. Единственное, что их сдерживало — отсутствие приказа со стороны главаря. Они, быть может, были не самыми умными и сообразительными ребятами, но знали свое место и этого было достаточно.

Невольно Брутон ощерился, когда прямо перед ним то, что лев сначала принял за туман и, на самом деле, даже толком и не заметил, собралось во вполне четко видимый, полупрозрачный образ маленького зверька — крысеныша всего-то. Но Брутон видел колыхание травы сквозь эфимерное тельце и всего его накрыло явственное чувство… неправильности. Неестественности. Так быть не должно.

И тем ни менее… Своим глазам, немигающе уставившимся на призрак, он верил.

По одному только приказу крокуты крыса — дух — зашнырял по вокруг них, словно живая, словно действительно выискивала что-то, кого-то по запаху. Фуджо с неподобающим писком отскочил назад, когда призрак пробежал рядом с его лапой. Брутону придется потом хорошенько поработать над ним: проявления страха перед врагом непозволительны.

Хотя про себя самец его и понимал и лишь титаническим усилием воли сам не сдвинулся с места, когда призрачная крыса пробежала у него под брюхом.

Наконец дух остановился, издал совершенно неестественный звук, подобных которому Брутон никогда не слышал и взорвалась, словно переспевший фрукт, распавшись на медленно угасающие искры. Лев поднял немигающий взгляд на шаманку.

Он выслушал ее слова и над присутствующими повисла звенящая тишина. На секунду? На две? Или же целую минуту? Трудно сказать, время, казалось, застыло, свернулось в кокон в ожидании следующих действий.

Пока глухой удар не нарушил повисшую тишину, и Брутон не кинул презрительный взгляд на рыжее тело, наконец-то свалившееся на землю. Громкое “ХА!” вырвалось у Фуджо, но тот тут же пришипился и прижал уши, поймав на себе взгляд предводителя. Бруто еще раз окинул собравшихся взглядом и, в совершенно не естественном для него жесте, уважительно кивнул шаманке. Лев сделал несколько шагов назад, недвусмысленно открывая проход.

— Уходите, — он перевел взгляд на бессознательное тело рыжего крокута, — и не возвращайтесь. Второго шанса у вас не будет.

Львы, похоже, не посчитали сову сколь либо значимой угрозой. А может быть, они слишком отвлеклись на последовавшие сразу же после исчезновения Натт шаманские перешёптывания Мазего, чтобы вспомнить о какой-то пернатой крохе. Тем и лучше, конечно – случись с её подопечной что-нибудь, Ухуру переживала бы достаточно сильно. Да и если бы самой гиене пришлось испытать последствия её поступка, приятного было бы мало... Но, да, не обратили внимания на совушку – и слава Ро’Каш. Может, птице всё-таки удастся привести подмогу.

А вот их соратница выглядела поистине жутковато. Несмотря на то, что Ухуру была дамой уже в достаточно почтенном возрасте, ей всё-таки редко удавалось видеть рядом с собой шаманов. Не то, чтобы совсем не, но недостаточно часто, чтобы привыкнуть к такой картине: закатанные глаза, отрешённость от мира и шептание чего-то себе под нос. Старуха слышала обрывки каких-то фраз («...обвеваю мир...», «...пристанище для душ...», «...дорогу через край миров...») и – точно так же, как у Брутона и его компании – шерсть на загривке серой самки вставала дыбом от страха. Честное слово, Ухуру не дала дёру прямо сейчас лишь потому, что мозгами понимала: чтобы ни делала Мазего, она на их стороне. И что бы ни появилось в этом мире после её слов, оно не причинит вреда ни Ухуру, ни Изоку. Во всяком случае, крокута надеялась на это всем сердцем, с трудом продолжая сдерживать свои инстинкты.

...правда, что призванный дух окажется настолько маленьким, не ожидал, наверное, никто. Конечно, от его присутствия всё ещё было не по себе – просвечивающее тельце, сквозь которое было видно шелестящую траву, было каким-то неправильным, неестественным для их мира и, если позволите так выразиться, взрывало мозг. Но всё-таки... Всё-таки старая гиена ожидала увидеть нечто грандиозное: огромного буйвола, или высоченного жирафа, или гигантского слона! Хотя львам, похоже, было достаточно и небольшой крысы. Вон, вы только посмотрите, как этот бурый самец с порванными ушами отскочил назад от пробежавшего недалеко от его лап духа – как какой-нибудь трусливый сурикат, заметивший опасность! Не удержавшись, Ухуру довольно хмыкнула, уже будто и позабыв свой страх.

«Взрыв» крысы, оставившей после себя сноп искр, привёл гиену в такое же недоумение, как и последующие слова Мазего. То есть... Вот так вот просто? Взять – и признать, что хозяева покинули эти земли? Интересно. Правда, перед Ухуру теперь вставал другой вопрос: а на кой чёрт она пыталась как-то увиливать и делать вид, что этим львам тут делать нечего точно так же, как и им, гиенам? Долго на эту тему ей подумать, к сожалению, не удалось.

– Изок! – до этого изнеможённо опустивший круп на землю гиен теперь и вовсе безвольно сполз на землю, этакой звездой раскинув лапы в стороны и не реагируя ни на что. Подскочив, Ухуру принялась теребить тело товарища – ноль реакции.

– Уходите и не возвращайтесь, – раздался над склоном чуть хриплый голос. Ухуру вместе с Мазего (та уже успела подойти к бедняге и вынести вердикт: без сознания) подняли головы, глядя на расступившихся львов. Чудо какое-то, ей-богу! В другой ситуации старая самка ещё, может быть, поразмышляла, а не ловушка ли это; возможно, продолжила бы перепалку или... ой, да каких только «бы» не было при другом стечении обстоятельств! Однако сейчас Ухуру готова была дать дёру как можно скорее – в первую очередь, из-за состояния Изока. Подобрав разбросанные травы и кое-как взвалив на свои спины молодого самца, гиены начали спускаться по склону.

Раздавшийся из ниоткуда голос заставил Ухуру подскочить от неожиданности и, конечно же, очередной волны страха. Поджав хвост, старая самка какое-то время нервно оглядывалась, подозревая, что и этот – явно не так дружелюбно настроенный! – дух был тоже вызван Мазего. Однако в какой-то момент глаз гиены зацепил светлую фигуру чуть в стороне, и вот тут Ухуру (всё ещё, впрочем, пребывая в напряжении) задумалась: а действительно ли дух обращался ко львам?..

—————

>>> Северный берег реки Мазове >>>

Отредактировано Ухуру (8 Дек 2020 17:00:33)

Начало игры

Ривия с силой сжала массивные челюсти, стараясь удержать глубоко в пасти рвущийся наружу зевок. Она не понимала, как Фёдор, вырвавшийся вперед целой группы, продолжал лишь набирать скорость, изредка останавливаясь, чтобы послать своему "хвосту" безразличный взгляд с толикой сочувствия. Проведя несколько часов в пути, она была вымотана, также, как и все ее подчиненные — не делая длительных привалов, их отряд двигался и двигался вперед,  забуриваясь вглубь неизведанных, а оттого опасных просторов. Природа вокруг была живописна - массивные холмы, издалека окруженные белесым туманом, со стаями птиц, кружащих над особенно высокими сопками, множество пасущихся стад, коим львы были настолько знакомы, что даже не вызывали первородного чувства страха, опасности, как обычно бывает при зрительном контакте хищника и жертвы.

Эта ночь выдалась не самой лучшей в жизни не только Вожака, но и всей ее группы — недовольств, конечно, не возникало, но еще немного — и  можно было ожидать шквал вопросов, сыпящихся прямо в темные уши. Никто не торопился,  держа свой умеренный темп, изредка окидывая степные угодья изучающими взглядами — кто их заселял? Были ли эти существа дружелюбны или, наоборот, представляли для группировки серьезную опасность? Ривия могла замечать шепотки за спиной, легкой рябью пробегающие от одного соклановца к другому, в ушах уставшей львицы образуя лишь единый гул, вбивающий глубоко в сознание сомнения касательно всей этой авантюры. Вы что, думали, что лидеры никогда не бывают нерешительны, не подвергают свои опрометчивые действия долгому анализу в любое свободное время?

Полностью погруженная в свои думы, северянка даже не сразу сумела выплыть из их пучин, ощутив нарастающее напряжение в левом плече, свидетельствовавшее либо о том, что кто-то теряет сознание, либо о... А что это, в самом деле? Кому настолько резко понадобился тактильный контакт с Вожаком?
- Ах, это ты... - скосив таафеитовые очи в сторону прислонившегося тела, Ривия слегка улыбнулась, мягко отталкивая Вариса в противоположную сторону. Этим действием она не только навлекла на себя еще большее внимание бурой львицы, но и слегка затормозила их процессию, пока пыталась выровнять шаг.

Прикли была ее первой компаньонкой, с которой за последние несколько месяцев скитаний они прошли намного больше трудностей, чем могли себе представить. Яркая, эмоциональная и задиристая, в ее силах было разжечь огонь внутри любой души, потерянной или, наоборот, медленно угасающей — может, поэтому они так быстро сдружились, терроризируя прибывающих  новичков своими шутками и безумными действиями, не всегда имеющими благое значение и направленными, в основном, на воплощение поистине сумасбродных идей? Право, Ривия могла бы вечность смотреть в эти искрящиеся травянистые глаза, чувствуя небывалый прилив энергии и сил, если бы у нее было время. Впереди в стиле длинноногой антилопы гарцевал Федор, позади плелись менее радужно настроенные участники банды, составляющие основную боевую единицу клана. Одного взгляда бы хватило, чтобы понять, что их единственной мотивацией продолжать двигаться является лишь вершина плато — место, где они наконец-то смогут расслабиться и дать перетруженным мышцам долгожданный покой.

- Не знаю, замечала ли ты, но я вижу в них столько надежды.. - негромко проговорила Ривия, продолжая идти, но уже практически не глядя на пролегающую тропинку, все свое внимание обращая на Мариэль, юную травницу, для которой это место могло стать неплохим источником сбора информации. - Мы прошли столько занятых территорий, что я даже не знаю, сможем ли мы морально вынести еще хоть один провал. Конечно, мы планировали начать жизнь с чистого листа, там, где нас не будут связывать оковы прошлого, но эту ли судьбу, это ли место боги уготовили нам?

- Все будет хорошо, Рив, ты не должна сомневаться в своем выборе. Если начнешь сомневаться ты, что же тогда остается делать нам, твоим последователям? - игривый голос подруги действовал успокаивающе, одурманивал, стирал любые переживания в пыль. Ривия с благодарностью прикрыла глаза, все еще чувствуя под боком спасительное тепло. Как мало, порой, нужно было слов  для того, чтобы показать, что ты не один в этом мире, что твои размышления и тревоги — не пустой звук. - Но если ты не поторопишься, то рискуешь последней увидеть наш новый дом!

Вожак услышала, как камни захрустели под неуклюжими лапами бурой львицы, и приоткрыла глаза, чтобы вдоволь насмотреться на занимательную картину — заваливающуюся то в одну сторону, то в другую Прикли, старательно пытающуюся нагнать умчавшегося вверх по склону Федора. Она настолько была похожа на смешного, долговязого подростка, путающегося в собственных лапах, что пробудила в Ривии одновременно и страх — все же высота подьема была немаленькой — и неприкрытый смех, эхом разнесшийся над головами недоуменных путников.

- Будь осторожнее, у меня нет запасного Вариса! - крикнула воительница, скалясь с прищуром, словно ожидая ответной подколки, но львица была уже слишком далеко, оказавшись на удивление проворной посреди этой каменистой, непривычной местности.  Ривия чувствовала, как острые обломки впиваются ей меж пальцев, задевая подушечки, и отряхивала лапы уже далеко не в первый раз, скучая по глубокому, мягкому снегу, устилающему лесные прогалины в ее родном доме. Как только они взберутся на плато, все смогут вздохнуть с облегчением. Она повернулась в противоположную от вершины сторону, окинув беглым взглядом свой отряд. Силы не преисполняли ее, вены не кипели от адреналина, а мышцы болели, точно также, как и у других.

- Еще немного, ребят! Я знаю, что вы все устали, но на вершине мы наконец-то сможем отдохнуть и перевести дух. Помните, - Рив обернулась обратно. - впереди нас может ждать Рай.

——————> Вершина Плато

Отредактировано Ривия (28 Апр 2021 01:18:04)

Утро выдалось по-настоящему обычным. Уже почти месяц мы пытаемся найти "Рай". Джеро молчал почти всю дорогу, изредка буркая что-то под нос, когда лёгкий, неприятный для него, ветерок подавал признаки своего присутствия.

Лев шёл далеко не самым первым, поэтому иногда просто пялился на лапы впереди идущих львиц, а на Фёдора ему было даже слегка лень поднимать глаза. Этот малец был слишком далеко, да и зачем он вообще так быстро идёт? Неужели эти львы действительно надеяться найти этот так называемый "Рай". Мысли не давали покоя Джеросу. Казалось он всю дорогу говорил сам с собой, но только без слов, а лишь в мыслях, в голове. Постоянная усталость в лапах раздражала. Сколько нам ещё идти? Джеро молча ругался в голове на самку, ту самую, за которой он сам и последовал. Удивительно, но что-то в этой постоянной переборке лапами есть. На самом деле Джеру нравилось то время, когда вся группа львов собиралась вместе, скажем после охоты. Это правда так,  теперь льву не так одиноко, как было прежде. Да возможно, не все личности, а точнее все личности, не близки ему по духу, но это явно не отнимало того факта, что иногда самцу было даже весело наблюдать за действиями этой компании.

К примеру Фёдор забавлял льва своей энергичностью, бодростью и высотой. Нет, ну вы видели какой он длиннолапый? Этот долговязый юнец был впереди всех и даже оторвался от основной массы львов. Джеро поймал себя на мысли, что даже он в том же возрасте не был таким активным самцом. Почему же лев так сильно оторвался от компании? Вполне возможно Фёдор верил, что уже совсем близко есть тот «Рай», к которому они так стремятся, но…  Вполне возможно, что Джеро ошибается. Кто знает, что у этого молодого льва на уме.

Прикли тоже казалась забавной. Эта пушистая львица, ступающая по земле вслед за Ривией, была сегодня в хорошем расположении духа. Вероятно она рада, что настал новый день. Иногда она поднимала настроение своими шутками и это не могло не радовать. Бывали дни, когда Прикли и Фёдор раздражали своими перепалками. Помнится был случай… Хотя нет, их было много… Но во всяком случае плохой это львицу не делает. Такой боевой дух важен для большого коллектива львов, особенно странствующего так долго. Вероятно Прикли и сама это знала.

Ривия… Удивительная львица. Она руководит  большой группой львов одна. Для этого нужна большая сила духа и смелость. Джеро действительно восхищается ей, прямо с самой первой встречи, хоть она и была весьма смешной. Видно было, как она ценит подругу, да и вообще всю компанию, что собрала вокруг себя. Каждого одинокого льва находящегося здесь, каждую одинокую львицу идущую рядом с ней, она приняла, желая подарить себе и им хороший дом, в который они смогут вернуться после охоты или обычной прогулки… Джерос благодарен львице за то, что она не стала ему препятствовать во вступлении к ней в группу, даже несмотря на его наглость и дерзость.

Были и другие львы, но увы Джерос за нами пока не наблюдал так, чтобы позже знать точно, что он о них думает, но… Удивительно, льву никто не не нравится, Джерос сам в шоке. Обычно, встречая на пути подобные компании львов, самец раздражался и почти сразу, не заводя знакомств, уходил подальше. Что же этих ребята особенного? Вероятно, Джеро так бы и продолжал быть погружённым в мысли, если бы не вскрик Прикли подруге. Она игриво побежала вперёд, что заставило тихий смешок вырваться из уст Джероса.

— Чтож… Это будет долгий день… - сказал самец, продолжая путь и останавливая свой взор на самке, что вела группу львов всё дальше и дальше, в новый дом.

———————> Вершина Плато

Отредактировано Джерос (30 Апр 2021 16:59:39)