Вот ей заняться ведь нечем больше, кроме как спасать никчемушных львов! Танари держала палку в зубах, вытянувшись, как струна, и тянула со всех сил, одновременно ругая себя последними словами. Зачем вообще ей сдался этот тип? Тонул бы себе спокойно, можно и каракалиху заодно туда пихнуть — раз такие дружные, пусть вместе и кукуют. Но нет же, надо обязательно вписаться, помогать. И чем он отплатит за спасение своей жизни? Будет опять настаивать на своей дурацкой идее пойти искать своего братца.
Кошка еще эта мелкая... Черногривый не так сильно раздражал самку, как мелкая каракалиха, путавшаяся под лапами, пытавшаяся переводить то, что лепечет на своем странном языке этот чужак, а заодно и приглядывавшаяся к чужой добыче. К ее, Танари, добыче.

Тащить пришлось долго. Увяз лев моментом, а вот обратно никак не получалось... Вязкий песок никак не хотел отпускать его; к счастью, он не паниковал, а потому потихоньку-полегоньку дело пошло на лад — сперва удалось освободить одну лапу, переставив ее на набросанные каракалихой ветки, затем пришла очередь второй. Задние лапы увязли глубже, и Танари чувствовала, что ее голова вот-вот оторвется, или вылетит челюсть, так отчаянно она сжимала эту чертову палку, за которую, как за последнюю надежду (а это и была последняя надежда!) цеплялся Зигфрид.
Наконец с прощальным чавканьем ловушка отпустила его. Самец, не ожидавший этого, кубарем полетел под лапы матерой; та, бросив палку, брезгливо смотрела на него сверху вниз, одновременно раздосадованная и довольная его спасением.
Ладно, неплохо ведь получилось. Есть у нее еще порох в пороховницах, может жизни спасать и наносить всем добро.

Сейчас, пока лев обессиленно валялся на песке, он казался совсем слабым и жалким. Борьба с зыбучим песком отняла у него последние силы; он ловил пастью воздух, и Танари отчетливо слышала, как он хрипит, пытаясь отдышаться. В ней даже шевельнулось нечто вроде сочувствия. Хотя, погодите-ка. Нет, это просто кишечник.
Тем не менее, брезгливо отряхнув каждую из четырех лап, будто ковырялась не в песке, а в воде, белошкурая отступила в сторону — так она чувствовала себя куда комфортнее, — и негромко рыкнула в сторону каракалихи, так и вившейся неподалеку, бросавшей жадные взгляды на тушу окапи.
К ее счастью (а то, пожалуй, матерая могла бы не выдержать и попытаться придушить надоедливую кошку), Джина, наконец, объявила о своем намерении поохотиться. Это понравилось Танари куда больше: усевшись в паре метров от валявшегося на травке и продолжавшего сипеть льва, она устремила нетерпеливый взгляд на мелкую хищницу, да так и глазела, пока та окончательно не скрылась из виду.

Вот и славненько. Никто не действует на нервы. Почти никто. Сородичей Танари тоже не особо любила, но все же между львом и каракалом однозначно предпочла бы льва. Вышеназванный, правда, пока что продолжал благородное дело выкашливания собственных легких в траву. Выглядел он хреново, хотя, кажется, постепенно приходил в себя, даже пытался приподниматься на подкашивающихся лапах.
О, Айхею.
— О, Айхею, — недовольно буркнула самка в сторону, а затем повернулась и к самцу, злобно рыча на него, — ладно уж. Иди пожри. Иначе прямо здесь скопытишься.

Пещера советов-—————-→

Выбрались они быстро и без проблем. Джикони не сползал с ее спины, держался, крепко впиваясь маленькими коготочками ей в загривок, остальные дети тоже были в порядке. Мокрые и испуганные, но живые. Одри сняла Моджо с Алистера, аккуратно спустила со своей спины светлошкурого малыша и поставила рядом, строго наказав стоять вот прямо здесь. Она повернулась к Алистеру, чтобы быстро обсудить дальнейший план действий, когда случилось страшное. Нелепая случайность, которая запустила цепочку ужасных событий.

Как в замедленной съемке львица увидела, как огромная бурлящая пеной волна накатывала на стоящего спиной к океану самца с детенышем в зубах. Одри открыла пасть, чтобы крикнуть, чтобы предупредить, но не успела. Как только соленая вода коснулась его рыжей спины, время вновь побежало с привычной скоростью. Алистера накрыло волной, а, когда она отступила, в его зубах уже никого не было.

— АСТЕР! — взревела львица и коршуном кинулась в темную воду.

Она увидела ушедшее под воду темное тельце, и резко нырнула головой в бурлящий океан. В бурлящей воде коричневая шкура львенка терялась, его было невозможно увидеть, поэтому Одри замотала головой, буквально нащупывая сына. К счастью, Астера не унесло далеко, поэтому его загривок практически запрыгнул в пасть матери. Львица отпрыгнула от воды на безопасное расстояние и принялась судорожно вылизывать чуть не утонувшего малыша. Его сердце билось, он дышал, пускай и откашливая жидкость, но дышал! Шершавый язык проходился по вцепившемуся в ее лапу сыну снова и снова, надеясь успокоить и согреть. Собственное сердце колотилось, как стадо зебр, бегущее от хищника.

— Все, милый, мама рядом, — пробормотала она и обняла его второй лапой. — Сейчас мы уйдем от этих волн. Уйдем все вместе и найдем… Где Джикони и Моджо?

Она обвела взглядом площадку перед пещерой, но увидела лишь Кахани, стоящую рядом с молодой львицей, имени которой она так и не узнала. А других двоих детей не было. Испарились. Вот были — а вот уже и нет. Сердце норовило выпрыгнуть из груди, коготки испуганного Астера впивались в ее лапу, дождь хлестал по бокам, а Одри не имела ни малейшего понятия, куда подевались ее сыновья. Закинув Астера на спину, львица рванулась к испугавшейся Кахани и посадила ее рядом с братом. Меньше всего она сейчас хотела потерять из виду и их.

— Моджо! Джикони! — крикнула она, стараясь не срываться на истерику. — Идите к мамочке! Моджо! Джикони!

Она кричала и кричала их имена, заглядывала за каждый камень, всматривалась в каждую трещину, бегала вдоль кромки воды и вглядывалась в темную пучину. Никого. Как будто бы они исчезли. “О, Айхею, помоги, я не могу их потерять!”, — взмолилась она. Но шум шторма, казалось, заглушал всякие мысли, не доносил их до богов. Она была один на один со своим ужасом, поглотившим несчастную мать.

— Я должна их найти! — перекрикивая шум, обратилась она к тем, кто еще был на берегу. — Они, наверное, убежали в степи. Спасибо вам за помощь. Особенно тебе!

Последняя фраза была адресована Атаче. Одри была искренне благодарна всем, кто ей помог, но особенно этой молодой львице, которая, несмотря на возраст, схватила Кахани, вытащила из затопленной пещеры, а потом уследила за ней, пока мать вылавливала Астера из воды. Большего она и не могла просить. Львица найдет детей, найдет сама, чего бы ей это не стоило. Они просто испугались волны и убежали в степи, подальше от океана. Да, так все и было. В этом самка убеждала себя, в этом же убеждала и оставшихся двоих детей, чтобы они не боялись за братиков. Она боялась, что, если не будет в это верить, просто сойдет с ума. Мысль о том, что Одри больше никогда не увидит своих мальчиков еще не пришла к ней. Потому что так не бывает, нет, в ее новой жизни так не бывает. В новой жизни все прекрасно, все вместе и все счастливы. И живы…

Наказав Астеру и Кахани держаться крепко, львица быстро (насколько ей позволяли дети на спине) зашагала в сторону степей, не забывая выкрикивать имена сыновей и вглядываться в темноту. Она найдет их. Все будет хорошо. Найдет...

——————————→ Облачные степи

Ачи невольно сжалась, когда порывы морского ветра с шумом обкатили её волной морозного воздуха. По промокшим лапам пробежала дрожь. Самка встала на все четыре лапы, рывками стряхнув с себя крупные капли солоноватой воды и ошмётки влажного песка. Раскатистые удары грозных волн о берег отбивали барабанные перепонки настолько, что соображать становилось трудно. Хотелось поскорее убраться в сухое место. С этой мыслью Ачи обернулась на возвышавшиеся позади прибрежные джунгли. Уставилась на них, будто зачарованная. Для полного образа не хватало только раскрыть рот. Правда, добраться до них так просто у неё не получилось.

Внезапно очередной порыв ветра чуть не сбил её с лап. Килио, еле как державшийся за загривок своей приятельницы, слетел с него, будто снаряд. И только после восстановления равновесия Полукровка краем глаза разглядела пернатого, раскрывшего клюв, но так ничего и не сказавшего: волны вновь яростно обрушились на прибрежный песок, звук удара прокатился по берегу, перекрыв крики. Сапсан лишь успел выровняться и полетел в сторону спасительных ветвей, покачивающихся от жадных порывов ветра.

Ачи подмывало рвануть следом, прихватив с собой вынесенного из пещеры львёнка, но её отдёрнул очередной вскрик позади. Закатив глаза, она с недовольством обернулась, будто тот же львёнок, которого схватили за хвост, не дав уйти от надоедливых взрослых. Сначала она решила, что ей померещилось: темношкурая львица, будто решив покончить с собой, прыгнула в бушующее море. Потом среди пенящихся гребней она увидела светлогривого льва, пытавшегося выбраться из утягивающей пучины. И ему, вроде, удавалось. «Стоять, это он выносил из пещеры тот мелкий комок шерсти?» — неуверенно шагнув вперёд, начала припоминать Полукровка. Осознание смачно врезало ей по затылку, и Ачи, разрываемая страхом, подорвалась к жутковатым волнам, успев только рыкнуть сидевшему рядом львёнку оставаться на месте. Но стоило ей оказаться у самой воды, как она облегчённо выдохнула: темношкурая с округлившимися от тревоги глазами выскочила из-под гребня волны с зажатым в пасти львёнком.

Ещё несколько секунд, и она уже подошла к своим дрожащим детёнышам, уложила рядом их сиблинга и с нарастающей тревогой осматривала вымокших крох. Казалось бы, затишье. Но оно чересчур быстро сменилось новой, нарастающей волной отчаянья. Самка подскочила и принялась хаотично оглядывать горизонт, звать пропавших в этой суматохе львят. Ачи с удивлением наблюдавшая за происходящим, рухнула задом на песок. Мозг требовал передышки, а не новой порции проблем.

А вот темношкурая мать явно не смогла бы вынести бездействия. Она собрала в кучку своих малышей, осторожно подхватила каждого и, ещё раз осмотрев берег, обратилась к окружающим. Ачи даже удостоили благодарностей, на которые она в душе и не рассчитывала. Ответить Полукровке не удалось: самка с детёнышами уже подорвалась в сторону джунглей, вовсю выкрикивая имена пропавших.

Ачи сидела без единого движения. Её поглотило такое дикое чувство пустоты. Если после настолько неожиданный событий, ураганом пролетевших мимо, тебя, промокшего и утомлённого, бросают на берегу, ты можешь просидеть так довольно долго. Пока кто-нибудь не шлёпнет тебя по плечу со словами «А ты что тут делаешь? Все уже разошлись». Ачи мотнула головой, огляделась. Действительно.

Она немного неуклюже встала, потянулась и направилась следом за самкой с её личным отрядом львят — в джунгли, под их безопасные ветви, подальше от этой неразберихи. Уже в джунглях ей предстояло найти Килио, потерявшего пару перьев, вылизать себя с лап до головы, морщась от солоноватого вкуса капель на шерсти, и переварить произошедшее. Возвращаться к нескольким разбитым львам и львицам, в тревоге разбежавшихся в разные стороны, без лидера и хоть какой-то надежды смысла не было.

— А я, блин, везучая, — не особо оптимистично пробормотала себе под нос Полукровка и скрылась в кустах.

——————> Взросление

Отредактировано Атача (15 Май 2020 13:20:12)

Начало игры
Прошлым вечером Ревати и его мама пришли к границе степей и песчаного берега. Океан бушевал, поэтому подойти близко к берегу было сложно, из-за чего львица прилегла подальше от океана, в надежде, что кто-то может заметить их на открытом пространстве и помочь ее львенку. Сама она прекрасно понимала, что ей не поможет уже никто. Единственное, на что она надеялась, это то, что она успеет передать малыша кому-то, кто о нем позаботится. ОНа не доверяла никому, но особенно всем этим прайдам южан, которых ее с самого детства учили презирать. Но выхода не было. Ей нужно было протянуть совсем немного, она точно видела метки и знала, что они сейчас на чужой земле, а значит, кто-то должен был их найти. Ей было уже сложно двигаться, дыхание затруднялось, но она продолжала как ни в чем не бывало болтать с сыном, делая вид, что все хорошо.

Когда львенок заснул, она лежала и постепенно ощущала, как сначала перестала чувствовать правую заднюю лапу, в которую ее укусила змея. Затем на не смогла пошевелить хвостом и левой задней лапой.
- Я не продержусь.
Затем она вообще перестала ощущать все тело ниже плеч. Это было ужасное ощущение беспомощности. Она понимала, что медленно умирала, и обычно сильная львица ничего не могла поделать с этим. Вскоре, попытавшись двинуть передней лапой, она не смогла сделать и этого. Стало трудно глотать. Она положила голову на песок и, пока могла, повернула ее так, чтобы видеть Ревати.
- Сыночек, я люблю тебя. - прошептала она.
Ее голова медленно наливалась тяжестью, во рту скопилась слюна, которую никак не получалось сглотнуть, и та стекала из уголка рта. Она продолжала смотреть на спящего львенка до тех пор, пока ее потяжелевшие веки не закрылись. По телу прошла судорога. Ее последней мыслью было:
- Пожалуйста, кто-нибудь, помогите ему.

***

  ⁃ Мама, мамочка, ответь, пожалуйста! Посмотри на меня!
Но все его мольбы были тщетными. Проснувшись на утро, Ревати обнаружил, что львица не шевелится. Как бы он не звал, как бы он не тыкал ее лапой, все было тщетно - мама никак не реагировала.

Шум прибоя никак не заглушал его тревожные мысли, бьющие набатом в маленькой детской головке. Он не мог поверить, что мама может не проснуться. Ещё ночью она что-то тихо ему рассказывала, но львенка не насторожило, с каким трудом она говорила, он не заметил, в какой момент она затихла. Он просто спал, убаюканный привычным голосом матери. А теперь, столкнувшись с реальностью, обрушившейся на него с рассветом, он просто не мог ее принять. Он продолжал верить, что мама просто спит, что она все-таки проснется и они снова куда-то пойдут. Так было всегда, так должно быть и сейчас. Но даже своим детским сознанием он начинал осознавать, что мама уже не тут, что мама не проснется.

Он прижал уши к голове и лег под бок мамы, чья шерсть оказалась холодной, слишком холодной. Львенок не мог поверить, просто не мог. Мама всегда была рядом с ним, она говорила, что укус не страшен, что все будет хорошо, что она выживет, что ей помогут. Он думал, что она говорит правду, но то, что он видел сейчас, ясно показало, что все это было ложью. Никто не пришел ей на помощь, она не выздоровела. Мама солгала, мама не хотела, чтобы он волновался, чтобы он знал.

Ревати закрыл глаза. Где-то рядом шумели очень громкие птицы, их пронзительный крик перебивал шум воды, вклиниваясь в него резким, неприятным звуком. Кажется, мама назвала этих птиц чайками.
- Мамочка…почему…почему ты не проснулась, почему ты такая холодная? Почему ты ушла?
Он видел смерть раньше, он инстинктивно понимал, что это такое. Но до конца осознать, поверить, что это случилось именно с его мамой, он не мог. Львенок продолжал лежать под боком мертвой львицы и из его закрытых глаз стекали тонкие ручейки слез.

***

Когда солнце уже начало спускаться к горизонту, львенок очнулся, поняв, что сам не заметил, как задремал. Открыв глаза, он снова увидел лежащий рядом труп, и снова в его голове заметались мысли, но уже гораздо спокойнее. Он смирился с фактом, что мама не вернётся, как ее не зови. Но его печаль никуда не ушла, ведь единственное близкое ему существо погибло.

Ревати раздумывал, что ему делать дальше. Он ни разу не охотился, он только наблюдал за тем, как это делает мама. Он даже не знал, куда ему дальше идти, ведь все маршруты выбирала взрослая львица.

Львенок уткнулся носом в холодную шерсть. От тела, пролежавшего весь день на солнце, начал исходить не самый приятный запах, но уйти он не мог. Он не мог оставить ее лежать здесь. Лучше он тоже умрет вместе с ней, и на песчаном берегу останутся лежать два пушистых тела, чем уйдет куда-то. Да и куда ему идти? Перед ним сплошные вода и песок, за ним степи, откуда пришли они с мамой, справа и слева простирается все тот же песок...

Отредактировано Ревати (25 Май 2023 12:59:24)

Когда Ревати заметил великана, тот уже стоял рядом с телом мамы. От испуга малыш замер и глядел на льва во все глаза.

-  Он такой большой…он больше мамы…

Ревати видел других львов лишь однажды, когда они с мамой проходили через чужую территорию. Лишь поэтому он знал, что существуют не только белые, как его мама. Но таких больших львов он видел впервые.

Лев наклонился к котенку и Ревати почувствовал на своей мордочке чужое дыхание. Страшно - страшно - страшно.
Глаза незнакомца заглянули прямо в глаза львенка. Взгляд, на удивление, не испугал. Он был не такой, каким глядела мама, когда сердилась. Больше похоже на тот, какой Ревати видел у нее в те дни, когда они оставались без еды. Тогда маме было очень грустно. То есть этому льву грустно оттого, что он голоден? Он что, съест Ревати?!

Львенок напрягся и запаниковал. А когда незнакомец открыл пасть и львенок увидел гигантские клыки, то живо представил, как эта пасть проглатывает его целиком. Его сердце забилось с бешеной скоростью, но он просто не мог сдвинуться с места.

⁃ Мама твоя?

Он услышал тихий вопрос. Вопрос звучал из страшной пасти. То есть, его не съедят? Гигант спросил про маму. Это ведь его мама? Да, это его мама! Может, гигант хороший? Вон и пасть закрылась. Может, этот большой лев поможет ему унести маму отсюда? Надо ему ответить. Да. Надо сказать да.
Львенок попробовал выдавить из себя звук, но рот не слушался. Под изучающим взглядом незнакомца было тяжело расслабиться. Все его тело отказывалось двигаться. Не получалось даже кивнуть.

Тут котенок заметил, что лев наклоняется все ближе и ближе к нему, открывая пасть снова.
⁃ Он все-таки съест меня! - промелькнуло в голове у малыша. Он зажмурился и приготовился к самому худшему. Он почувствовал, как дыхание опалило его спину, и зубы сомкнулись на загривке. А потом земля пропала из-под ног. Малыш инстинктивно задергал лапами, пытаясь нащупать хоть что-то, и пару раз попал по морде гиганта. Похоже, его просто куда-то несут. Ревати перестал паниковать, и даже приоткрыл один глаз. Под ним проносился песок. Ух, как же быстро они идут!

Тут он вспомнил про маму. А как же мама? Они оставили ее тут? Он снова задергался, но лев никак не отреагировал. Что же делать? Но что мог сделать маленький котенок против огромного льва?

——→ Пещера советов

———> Пещера советов

Он больше не держал его, не нёс, но даже так, видя эти крошечные шаги, Алас не мог удержаться от того, чтобы не нависнуть своей косматой головой и не поглядывать на идущего Ре-ва-ти с беспокойством мягкотелой души.

Давно у пиратов не было настоящих детенышей, все, кто мог — быстро выросли, Алас даже привыкнуть не успел возиться с ними. Да и не получилось бы: ему нечасто доверяли малышню, а стоило ей хоть чуть-чуть подрасти и мозгов набраться, как он опять превращался в ведомого.

Детеныши смущали его. Он чувствовал себя излишне большим рядом с ними, и очень старался поумерить свою силу, свои размеры. Только вот как, он не знал.

Алас так задумался, что чуть не влетел мордой в ветку, элегантно извернулся, взбодрился от испуга и дальше шел ровнее. А вот его львёнок теперь зашагал как-то неправильно. Алас вдруг встал, вылупив зенки, и проводил носом отставшую тушку, пока та не обошла его, дергая хвостиком, и не засеменила вперёд. Тогда только тронулся и… снова обогнал его шагов за пять. Или семь. Алас плохо считал.

— Ты медленный. — Заключил увалень, постояв немного. А потом его осенило. — Ты устал?

Малыш опять сжался, таким он был робким. Алас не стал ждать, вдруг вспомнив, что взрослый здесь — он. Значит, ему принимать решение, да? «Под твою ответственность, Алас». Алас ответственно свёл брови, преисполнившись решимостью, подхватил малыша, вновь всосав его своей широкой пастью, и усадил к себе на спину, чуть не выронив, как неумелая наседка. Когда мягкие лапки нырнули в его пышную гриву, Алас совсем успокоился, распушился немного и теперь уже тронулся без оглядки.

***

Добрались быстро, быстрее, чем когда кроха висел у него в пасти и лягался, как ужаленный. Заприметили серый, перепачканный труп, и стайку белых, как морские облака, чаек, и Алас ускорился, желая согнать с матери назойливо лезших под шкуру птиц. Алас зафыркал до кучи, махнул лапищей и навис с такой угрозой, что мародеры разлетелись под гомон из собственных глоток. Галдёжь поднялся на секунду.

Алас засмотрелся на пёстрый вихрь крыльев, закрыл глаза — в них зарябило, и припал к земле, давая седоку спуститься. Так и оставил его, как просили. Не хотел подходить к самке — от её вида великана мутило, и грудь болела. Он не мог себе объяснить, почему, зато знал, что некому будет его успокоить, если совсем расклеиться. Он же должен быть ответственным. Да.

Алас вновь потоптался, что-то с натуги бормоча, помотал головой, заприметил тень под пышной пальмой и… принялся копать. Да, он пока покопает. Оставьте его. А он оставит маленького. Уйдёт в работу с головой, как обычно, чтоб никому не мешать. И ушел ведь!

Алас не останавливался, разрывая поверхность когтями, пока не исчез под песком всей грудью и головой. На прежнем месте оставил только круп да задние лапы, пока вокруг них не выросло два узорчатых холмика. Как выросли, Алас нырнул в свою норку целиком, и нора начала расти вширь. Росла, как подрываемая, так Алас старался: шерсть слипалась от влаги, и язык уже вываливался наружу от тяжкого дыхания.  Остановился трудяга только, когда понял, что перестарался, и едва выглядывает из своего окопа. Ох. Под грузные звуки и рокот усталости Алас выбрался, растрепался, сгоняя грязь с гривы, и осторожно, почти боязливо подошёл к львёнку. Львёнок никак не отходил от холодного тела, и Алас, подергав усами, но реакции не дождавшись, терпеливо присел рядышком. Он был послушным львом. Он подождёт.

Алас подумал напоследок, чего бы ещё сделать, и нежно уложил свою лапищу на крошечную голову.

Ты с наслаждением жарился на солнышке, слушая шум прибоя. Волны периодически облизывали половину твоего тощего туловища, охлаждая и умиротворяя.  Напрягали только крики неугомонных чаек, которые уж слишком сильно роились в определенном участке берега. Скорее всего они нашли там что-то съестное. И это явно была не рыба, но однозначно что-то мертвое. Иначе орали бы не только чайки.
Ты хотел было встать и разогнать орущих паразитов, но было так лень. Куниши нарушил тишину своим немного неуместным замечанием. И все же он был прав, жить на побережье было неплохо. Больше различной еды, в том числе рыбы. Да и солнце и песок здесь какие-то другие, воспринимаются совсем иначе. Ты лениво потянулся и перевернулся кверху пузом, приоткрыв один глаз.

Рыжий малявка встал, привлеченный  толпой небольших крабиков. Они то и дело деловито сновали по пляжу, доедая какую ни будь пакость или дохлятину. Внезапно ты хитро прищурился, чувствуя, как один из крабов заполз на твою заднюю лапу. Ты  изогнулся, чтобы повнимательнее рассмотреть местоположение Куниши. Прицелившись, ты ловко махнул задней лапой, отправляя краба в полет. В полет на затылок рыжегривого.

- Ты только погляди на этих крабиков. Прямо как муравьи деловитые, только гораздо крупнее, - внезапно повернулся к тебе Куниши. В этот момент, летящий краб шлепнулся ровно на повернутую к тебе черную морду льва.
"Уупс".

Ты, конечно, рассчитывал, что попадешь, но точно же не на морду. Тем временем краб, обеспокоенный полетом и приземлением, решил удержаться. Клац! Клешня впилась в переносицу черного льва. Ты уже вскочил на лапы, готовящийся тикать от Куниши куда ни будь подальше. Желательно сразу в пещеру или в ближайшие кусты. Или сразу на другой пляж.

Первый вариант показался логичнее и ты понесся по тропе ведущей к пещерам. Прекрасна зная, что коротколапый и при этом тяжелый Куниши не успеет за тобой по песку.

Отредактировано Некэйн (7 Сен 2023 13:58:34)

Ну и гадость! Куниши встряхнул головой, но краб никак не хотел отцепляться. Пришлось помочь лапой, и членистоногое кубарем покатилось к земле, а затем, упав, снова деловито убежало куда-то. Лев встряхнул своей густой гривой и огляделся, ища, куда пропал  этот бесячий Некэйн. Сейчас длиннолапый получит по заслугам за такую пакость. И ведь подгадал момент, когда к нему развернулись мордой!

Рыжий приметил удирающего со всех лап Некэйна и грозно направился к нему. Не было нужды бежать, все равно на пустынном берегу тот никуда не денется. Двигаясь в сторону убегающего Некэйна и все же ускоряя шаг, лев тоскливо проводил взглядом удаляющийся теплый берег. После того как задаст трепку раздражающему субъекту, обязательно вернётся обратно к лежанию на солнышке.

- КУРРРВА МАТЬ!!!!! Пошто?! Длячэго бегнешь не вядомо докэнд?! И не патшыш… як то у них…, а, гледишь докэнд бегнешь?! Добже не звялил мне з нуг, пся крэв! - услышал рыжий и увидел, как Некэйн рухнул на землю. Довольно улыбнулся в усы. Так его, Мориц! Точнее, кхм, многоуважаемый Мориц, спасибо большое что приструнили этого неприкаянного. Куниши подошел поближе к пожилому льву, чей статус и опыт среди Корсаров даже не подвергались сомнению, и по дороге не забыл дать пинок под зад все еще лежащему льву.

- Ньейкшейн! Куниши! Капитан казау ци пуйсщ зе мной до джунгли! Венць подомбжа… следувайти за мной и слухай моих инструкций!

Джунгли...их ждет нечто интересное. Накрылся, конечно, остаток ленивого вечера, но ладно, переживет, надо слушаться капитана. Следовать инструкциям, да пожалуйста. Рыжий пригладил челку перед старшим и выпрямился.

- Так точно, слушаем! - По крайней мере я. И бросил смеющийся взгляд на Некэйна. Мда, тот явно наглотался песка, да и возможно синяк получил. Ни капли не жаль, он заслужил за свою выходку.

Отредактировано Куниши (6 Сен 2023 23:58:32)

Песчаный душ Морицу пришелся не по душе. Ну ничего, я эту игру можно играть и вдвоём, решил он, отряхивая свою гриву от набросанного Нейком песка. Так, чтобы песок, так сказать, вернулся обратно к его отправителю. Тобишь так, чтобы он полетел обратно на Нейка. Как принято говорить в такой ситуации – а вот теперь мы квиты.

Но хватит с этим баловством, пора уже и делом заняться. К слову о деле – в кои то веки Мориц увидел, что и от Нейка можно дождаться чего-то путного. Речь, конечно же, шла о его крабе. Морицу эта идея откровенно понравилось. Да и Бена тоже позвать не мешало бы.
- Бен! Бенджамин! – Разнесся по округе зычный голос Морица. Спустя несколько минут заявился, наконец, и сам Бен.

Дружески подмигнув гепарду, Мориц сказал:
- Бен! Chodź ze mną! Wygląda na to, że będzie coś ciekawego!

Гапард понятливо кивнул.

Затем он снова окинул взглядом Нейка и Куниши и сказал:
- Idziemy! Chodźmy! Do dżungli!

Дав своим подчиненным первые инструкции, Мориц начал идти в сторону джунглей. Чуть севернее, так чуть севернее. Но это самое «чуть севернее» можно пройти так, чтобы по сперва пройти по пути по крайней мере мимо тех мест, где была прошлая стычка, прислушакться там хорошенько, принюхаться, и уже оттуда слегка заложить на север. Что, собственно, Мориц и собирался сделать

——→ Граница тропического леса.

Морицу понравилось твое предложение. Таматоа, что-то тихо проскрипел тебе на ухо, а ты слегка виновато прижал уши и улыбнулся. Ну, да ты не успел предупредить, что здесь будут другие львы. Но а как иначе то? Не всеж синему сидеть в норе и полном одиночестве. Матерый лев решил тоже вызвать подмогу. Пара минут и к вам явился Бенджамин, которого ты видел уже не первый раз.  В патруле он однозначно поможет. А если что и информацию сможет передать быстрее, чем кто либо из собравшейся компании.

Тем временем Куниши  Таматоа явно не пришелся по душе. Он кидал на твоего друга подозрительные взгляды. Неужели боится, что и этого краба ты на него кинешь? Ну уж нет. Как бы тебе не нравилось дразнить рыжегривого, но беспокоить ради этого Таматоа точно не станешь. Иначе синий краб потеряет к тебе всякое уважение. Ты немного нервно перемялся с лапы на лапу. Все же тащить этот вес на себе будет то еще удовольствие.  Но выбирать не приходится, ты уже видел на что способны клешни Таматоа. Даже самый сильный и матерый лев не сможет похвастаться такой силой укуса, с которой краб сжимает свою клешню. 

—————-→  Граница тропического леса