Птичье долина –→

Ред торопился, он и так потерял всех своих близких - всех, кроме своего дяди, который воспитал и вырастил его. И, только поднявшись на один из пригорков, юный воин вздохнул с облегчением - крупное тело черного льва явно выдавалось на общем фоне, да и сам хёвдинг внимательно смотрел куда то в сторону. Подходя к дяде и улыбаясь, лев повернул голову в туже сторону, что и Рагнар - посмотрел на темную львицу, которая мирно беседовала о чем то с маленьким львенком, пожал плечами и, усевшись рядом с дядей, тихо сказал ему: - Что, тоже лапку повредил? Семейное, да?
Вот только договорив эту фразу, рыжий лев настороженно пошевелил ушами и, повернув морду в бок, подпрыгнул и громко заорал: - Аааа! Страшная самка вернулась, спасайся кто может! - С этой фразой Ред побежал в сторону, а потом развернулся и начал нарезать большие круги вокруг дяди, гонимый при этом черной самкой, которая сама лихорадочно ржала и уверенно догоняла молодого льва.
Через несколько секунд они сцепились в клубок, Ред оказался на спине а самка, ухмыляясь и щекоча лапами его ребра, лизнула воина в нос и сказала:
- О, а ты крепкий, не то что твой жирный дядя! Жирдяяяяй! - Посмотрев на Рагнара, львица встала на лапы, и теперь стало заметно, насколько она похожа на старшего воина прайда. Улыбнувшись, кивнув и представившись Элис, львица вернулась к львенку и снова начала о чем то с ним говорить.
поднявшись на лапы, Ред отряхнулся, улыбнулся Элис и сказал: - Это Исгерд, моя тетя, сестра-двойняшка Рагнара...

Когда грозная львица взлохматила Севе загривок, львенок надулся от гордости и превратился в огромный меховой шарик с довольной мордой где-то посередке. Ну что вы, ведь не каждый день взрослые тетки ведутся на небольшую ложь котят и не каждый день вас будут учить драке бесстрашные воительницы. Как тут не раздуться от гордости!

Однако долго гордиться своим великолепием львенок не смог, потому что серошкурая самка уже приняла боевую стойку, чтобы продемонстрировать новообретеному ученику какой-нибудь суперкрутой прием. Вот она встала боком, возвышаясь перед Севой огромным и устрашающим хищником, а затем вдруг став еще выше и больше - Исгерд с легкостью поднялась на задние мускулистые лапы - кошка стрелой метнулась вниз, заставив землю сотрясаться. Почти. По крайней мере от такого удара в месте, где почва соприкоснулась с опасными передними лапами хищницы, в стороны полетела пыль и комки земли.

- Ваааааау , - благоговейно выдохнула Северин, вскакивая на лапы и округлив от восторга глаза до неимоверных размеров. Еще бы, для маленького львенка впервые выбравшегося наружу этот обычный прием показался самым хитрым и великолепным на всем свете, прибавив к воображаемой шкале уважения десяток очков для Исгерд. Это вам не пустомахания львят в пещере за водопадом. Здесь все по взрослому, да-да!

Львица решила повторить этот прием еще раз и Сева просто вцепился в нее взглядом, будто хотел отпечатать в мозгу каждое увиденное движение. Вот бугры литых мышц вновь затанцевали под серой шкурой, принимая на себя весь нехилый вес львицы. А вот передние лапы уже несутся на встречу с землей, четко ударив в то же самое место. В этот же момент, правда слегка заподав, Сева словно бы пытаясь повторить тоже ударил лапкой по земле, все еще во все глаза глядя на серошкурую. Правда ударил это сильно сказано, скорее легонько хлопнул. Хвост его нетерпеливо задергался из стороны в сторону, Севе уже очень хотелось самому испробовать новый приемчик, ведь со стороны ему теперь это все казалась очень легким. Ну подумаешь, встать на лапы и обрушиться вниз, пффф.

- Теперь я, я! - важно выпрыгнул вперед львенок, завладевая вниманием матерой.

Котик встал в стойку, даже почти так же как Исгерд. Затем мысленно прокручивая увиденное, попытался встать на задние лапы и-и-и-и ... слишком отклонившись назад в попытке махнуть лапой, комично завалился на спину с охреневшим выражением морды. Все оказалось далеко не так легко, но и нагрянувшая неудача не сбила спесь с самоуверенного львенка. Быстро оправившись от провала, кольнувшего его самолюбию, Сева с железной уверенностью заверил свою наставницу:

- Мошка в глаз залетела. Но в этот раз точно получится!

И вправду в этот раз у него получилось. По крайней мере он встал на задние лапы и не шмякнулся куда-то в бок, нет, Сева кажется понял, что здесь важно удержать равновесие. А потом сила притяжения потянула львенка вниз и он вытянул вперед передние лапы, чтобы с безумным оскалом, который однако на мордашке котика казался безобидным и смешным, плюхнуться со всей дури на предположительное местонахождение врага.

- Даааа! Видела? Видела как я его? - львенок высоко задрал хвост и радостно заскакал перед наставницей, хвастаясь своим успехом.

- Сиди тут, тетя Исгерд покажет тебе это на практике... Только не уходи никуда! Угу?

Неожиданно Исгерд изменилась в лице, заговорщически блеснула голубыми глазами и ловким движением скользнула куда-то в сторону, оставив недоумевающего котика лишь растерянно следить за ней янтарным взглядом. Однако вскоре львенок смекнул что послужило причиной такого поведения - новые и ненакомые Севе львы возле Рагнара. Опасность? Предвкушая кровавую расправу злостной воительницы Северин рысцой приблизился к месту разворачивающегося действа и с восторгом увидал как Исгерд прыгнула на черногривого льва. Но тот, к великому сожалению, успел увернуться и с криками ломанулся прочь.

- Поймай его! Поймай! - с азартом закричал Сева Исгерд, возбужденно подпрыгивая на месте и не сводя взгляда с погони.

Наконец самка нагнала свою жертву и точным ударом, как раз тем, который они только что учили с Северином, повалила льва на землю. А в следующее мгновение она уже сидела на нем верхом. Львенок радостно зафырчал, так, будто это он сам поймал врага только что. Однако кровавого наказания не последовало, Исгерд даже зуб не вырвала у своего поверженного врага на память, что весьма опечалило львенка. Как оказалос это был вовсе и не враг, а знакомый Рагнара и Исгерд.

Северин уже было приготовился нарушить приказ наставницы и спустить свою любопытную тушку ко львам вниз, но самка закончила свои любезности и отправилась ко львенку сама.

- Понял? Как то так... Это очень полезный прием, в общем. Ладно, давай так - не будем мучить моего непутевого братца, но можешь попробовать на мне - не бойся, больно мне не будет, но так учиться намного лучше. Хорошо?

Котик снова воодушевился, разгораясь боевым азартом и припал пузом к земле, смешно оттопорщив зад к верху. По детски прорычав: "Защищайся!", львенок прыгнул вперед, столкнулся носом с передней левой лапой самки, отскочил назад и вдруг неуверенно замер. А как собственно он повалит такую огромную львицу, которой едва достает до груди? Однако сомнения мучили его недолго, снова приняв якобы воинственно-угрожающий вид, котик важно поднялся на лапы и, помня урок Исгерд, со всего своего детского размаха врезал все по той же лапе.

И вдруг львенок неожиданно увидел за частоколом чужих лап далеко виднеющуюся Мисаву (мать он узнает в любом месте и времени), которая бодро бежала в их сторону. Тут же позабыв про урок боя и наставницу, Северин без оглядки припустил бегом навстречу матерой самке, радостно несясь вперед, как на кормежку. Как вдруг за Мисавой показалась ... еще одна Мисава. Северин резко остановился, едва не кувырком улетев по инерции веперед, и с непонимающей мордахой принялся смотреть то на оду Мисаву, то на вторую, а потом снова на одну и на вторую. Лишь только после этого он разглядел, что вторая Мисава слегка поменьше, да порыжее, ну и еще как-будто помоложе. Но от этого ошеломления в сощурившихся глазенках львенка не стало меньше.

Склоны гор

- То есть, он обычно обитает где-то здесь? – уточнил Манга, обводя просторы холмов лапой. Бегущий к Мисаве Северин от его взора не укрылся, и леопард, задержав на нем взгляд, добавил: - Хорошо. Так будет проще… - задерживаться более он не видел смысла, потому как понимал, что вскоре семья матерой будет в сборе и им явно будет что обсудить в узком семейном кругу. Наверно, это и есть счастье: - До свидания, Мисава. Приятно было… познакомится. – хотел было сказать пятнистый, но вспомнил как ему прилетело в первые минуты их встречи и сказал: - …пообщаться. До встречи, Иша.
Да, что не говорил Такэда, а общаться с матерой было приятно, надо было только найти общий язык. Леопард немного сожалел, что приходится покидать этот край так рано и отправляться по своим делам, а именно на поиски этой странной гиены. Он хотел было. коснуться лапой матерой львицы, как бы невзначай еще раз приблизится, чтоб вдохнуть своими ноздрями ее запах. но... не рискнул. Мелефара быстро потрусил к зарослям и вскоре скрылся из вида парочки в темноте кустов, задолго до того, как Северин наконец, добежал до своей мамы. Вот и все. Надо сказать, что из тех же кустов некоторое время за Ишей и Мисавой еще следили два желтых глаза, пристально и с некой, странной, непреодолимой тоской, взирая на спины двух львиц. Нет, не было во взгляде черного льва похоти и не было даже желания подраться, что то доказать Мисаве и самому себе заодно. Однако, Такэда чувствовал какую-то недосказанность между ним и матерой, ну и Ишей тоже. Будто бы он должен был что-то еще сделать, сказать, но так и не выполнил свою миссию, запоров дело на середине.
- Что-то ты совсем раскис, ночной кошмар. – сказал Такэде Манга, когда добежал до него и обежав льва сзади, встал слева от него, поравнявшись и проследив за взглядом, направленным на холмы. Ну а если быть точным, то на две спины крупных львиц. Такэда промолчал, отведя взгляд и покачав головой:
- У меня ощущение, что я что-то забыл сделать, сказать… - наконец-то произнес он, разворачиваясь к холмам спиной и удаляясь в противоположном направлении. Удивленный Манга, сначала не смог произнести и слова, глядя то на друга, то на Холмы на которых остались Мисава и Иша, и все не понимая, с какого перепугу и к кому так сильно привязался Такэда. Вроде бы к Ише, но манга заметил с какой жадностью глядел на матерую при встрече черный лев.
- Ну ты даешь… - наконец-то ответил он и в три прыжка догнав льва, резво перекрыл ему дорогу: - Нам вообще-то на холмы. Мисава сказала…
- Что? Что гиена там? Ничего, никуда не уйдет. – Такэда вздохнул. Но все же повернулся на девяносто градусов и медленно двинулся вдоль холмов по склону, иногда останавливаясь в тех местах, где деревья и кусты росли не плотно, образуя просветы, с которых можно было видеть холмы. Там черный останавливался, и по долгу смотрел на открывшийся ему вид, на котором к счастью, а может и к несчастью, не было ни Матерой, ни ее дочери.
- Тебя что-то гложет. – вздохнул Мелефара, двигаясь за Такэдой след в след: - И это явно не призрак.
Такэда только отмахнулся от него, снова углубившись поначалу в джунгли, но потом все же уверенно повернул к холмам.
- Я уже и не знаю, что тебе ответить. – вздохнув сказал он, глядя то вперед, то себе под лапы: - Мне кажется… - он поморщил нос и бросил быстрый взгляд на Мангу: - Я не должен был вот просто так уходить, должен был остаться, только вот не пойму, с кем.… - он снова поглядел на леопарда, как раз в тот момент, когда они прошли мимо последнего куста и начали спускаться в небольшую ложбину между двумя холмами. Мисава и Иша, Северин и Исгред остались где-то далеко. Ну, не настолько, чтоб при желании не настигнуть его, но все же достаточно, чтоб не обнаружить льва в прямой видимости. Для этого им пожалуй придется пройти не одну сотню шагов. Да и найти теперь парочку на холмах будет не так уж и легко. Как и Такэде с Мангой найти Иннокентия.
- Ладно, надо закончить с этой гиеной. – попытался приободрить себя Такэда, но вышло как-то вяло, затравлено. Зато Манга сразу повеселел: - А, вот это разговор! Вот это я понимаю! Думаю, мы управимся быстро.
- Почему? – удивился Такэда, слегка сбавив шаг и бросив на леопарда недоуменный взгляд.
- Духи нам помогают. Как с Мисавой и Ишей, помнишь? – улыбнулся Мелефара: - Ты… не задумывался о том, что можно было что-нибудь попросить у них за работу?
- Ну… - протянул Такэда отводя взор в сторону.
- Она, мне кажется, и так тебе даст. Ну, на счет Матерой не знаю. – отозвался на это протяжное «ну» Манга, продолжая идти вперед. Такэда закашлялся, не то от возмущения, не то, подавившись слюной.
- С чего ты взял, что я хочу их… кхм… трахнуть? – наконец-то выдавил он из себя.
- С чего? Парень, ты в порядке? Ты Такэда, еще б ты не хотел пару офигенных. крепких задниц самок. Да еще каких самок! – Манга рассмеялся и побежал вперед, на ближайший холм: - Я разведаю, чего вокруг творится.
- Я Такэда, а значит, хочу.  – повторил черногривый, вскинув брови и кивнув головой: - Господи, какой бред... Но, надо запомнить.

Птичья долина←—————————-
Сгущалась ночь, а это значило, что Элис вышла из пещеры прайда около суток назад. Нехорошо так надолго бросать прайд. “Нужно бы отправить Доа, проверить, все ли у всех в порядке. Но сначала разобраться с раненым здесь”. С таким количеством детей в прайде, проблем можно было ждать со всех сторон. Пускай в королевстве было аж трое целителей, Эли все равно была нарасхват. Удивительно, что ей дали целые сутки побыть в спокойствии. Впрочем, вой королевского мажордома нарушил это самое спокойствие.
Ред привел целительницу на холмы, где в темноте выделялась серебряная грива главы гвардии. Он лежал там, рядом с ним сидела темношкурая львица, которую Элис никогда не видела, вместе с одним из детенышей Мисавы. Странно, конечно, но не ее ума дело. Больше целительницу беспокоило состояние Рагнарека. “В сознании, дыхание ровное, зрачки нормальные”, — мысленно отмечала она, обходя самца и рассматривая его со всех сторон. Доа тоже не сидел на месте, обнюхивая льва. Наконец, он нашел место ранения и подозвал подругу. Элис молча обнюхала его лапу, в которой торчал… Сначала львице показалось, что из раны выглядывает кость. Из ее груди вырвался вздох облегчения, когда Эли поняла, что это всего лишь чей-то клык.
Честно говоря, ей было интересно, откуда в лапе Рагнара чужой зуб. Но ее собственная, негласная политика целителя не позволяла львице задавать такие вопросы. Она никогда не расспрашивала пациента о причинах его болезни. Слишком личное. Так что и на этот раз она лишь подумала, что была серьезная драка. Но ни трупов, ни крови здесь не было. Значит, битва состоялась где-то далеко. “Надеюсь, это самое серьезное ранение”, — со вздохом подумала она, прикидывая, какая трава нужна будет в этой ситуации. Впрочем, для начала нужно было вытащить коготь. Если Рагнар его не вытащил сам, значит засел он крепко.
Пока львица рассматривала травму гвардейца, вокруг что-то происходило. Темная львица шутливо напала на Реда и стала бегать за ним, потом свалила на землю. Элис это совершенно не волновало. Вообще, целительница этого даже не заметила, она была сосредоточена на том, чтобы придумать способ вытащить инородное тело. Зато Доа заметил. Он смотрел на весь этот цирк с таким непробиваемым скептицизмом, что точно получил бы по ушам от подруги, если бы она заметила. Тем временем, Элис придумала, что делать.
— Доа, сюда. Надо найти Маи-Шасу, — достаточно резко сказала львица, а потом обратилась к Рагнареку. — Это Доа, мой друг. У него маленькие цепкие зубки, он вытащит зуб из Вашей раны, а я подержу лапу. Будет больно, но не дергайтесь.
Львица поискала траву в округе и, с помощью фамильяра, быстро отыскала нужную. Она подошла обратно к Рагнару и приблизилась к его лапе. Ране было уже несколько часов, так что кровь запеклась вокруг инородного тела. Доа придется вырывать его практически с мясом. Так что Рагнару придется немного пострадать. Львица прижала двумя лапами больную конечность льва и кивнула фамильяру. Генета опустил свой нос в рану, которая была достаточно большая, чтобы мордочка маленького целителя смогла туда пролезть. До ухватился зубами за клык и потянул на себя. Зверек быстро вытащил его и выплюнул на землю. Из раны полилась кровь, которую нужно было остановить. Впрочем, кровотечение в данном случае было даже хорошим вариантом. Любая грязь, что осталась внутри раны, вымоется кровью.
— Теперь съешьте это, — львица протянула гвардейцу листки. — А после — хорошо вылижите лапу.
Нужно было время, чтобы лекарство подействовало, так что Элис смогла выйти из своего рабочего состояния и, наконец, обратить внимание на Реда. Кажется, минуту назад, а, может и больше, он представил ей свою тетю. Львица пропустила это все мимо ушей, пока занималась раненым. Она не видела их возьми, не слышала имени матерой. Может, это было не слишком прилично, но говорить целительнице под лапу — так себе затея. Она просто не услышит, поглощенная сосредоточенностью на лечении. Когда Эли развернулась, темношкурая уже вернулась к Северину. Поэтому целительница просто села рядом с Рагнаром, выжидая время, пока подействует Маи-Шаса.

— Ну да, здесь, я же сказала, — повторила Мисава, и в голосе ее уже послышались нотки раздражения.
Леопард, может быть, был хорош в своем деле — по крайней мере, спина матерую уже так не мучила, и идти стало значительно легче, — но Айхею, какой же он мелкий и суетливый! Уйди уже. Нет, потом вернись, помни спину еще раз и снова уйди. Желательно, молча и куда-нибудь подальше.
Наконец, простились. Кажется, окончательно. Бурая не повела и ухом, даже не глянула в ту сторону, куда удалился Манга, будто и думать забыла о его присутствии. Все мысли ее обратились к сыну. Тот, наверно, успел заждаться. Терпения у малышни немного, еще меньше, чем у самой Мисавы. Зато будет ему сюрприз: наверняка удивится тому, что у него есть старшая сестра. Матерая рассказывала о ней, но одно дело слушать рассказы, и совсем другое — увидеть воочию.
Словом, львица пустилась бежать. За время беседы с леопардом она успела немного перевести дух, и теперь пошла вскачь, совершив несколько длинных прыжков, которым вполне могли бы позавидовать даже газели, во всяком случае, те, что с переломанными ногами.
Надолго ее, конечно, не хватило: возраст-то, чай, не тот, чтобы прыжками по холмам передвигаться. Побегали немного — и будет. Мисава вернулась к тряской, медленной, но надежной трусце, уверенно ведя дочь за собой. Дорогу она помнила. Пусть она пришла в прайд незадолго до родов, но по окрестностям побродить успела, а память у нее все еще была крепкой и надежно удерживала в себе все то, что львица хотела запомнить. Ландшафт она изучила пусть не досконально, но достаточно хорошо.
— Мы уже близко, — от нее не укрылось состояние Иши; хотя дочь упрямилась, делая вид, что беготня по холмам ей нипочем, от матери-то правду не утаишь.
Матерая отлично видела, как тяжело вздымаются бока молодой самки, как она тайком, чтобы Мисава не услышала, переводит дух. В общем-то, не было никакой нужды в том, чтобы так бегать. Просто хотелось произвести впечатление на Ишу, показать, что ее мать все еще на что-то годится.
И, о да, она годится! Хотя бурая тоже запыхалась, в ее жизни подобных пробежек было в разы больше, так что экономить силы и дыхание она умела. Последние пару сот метров они прошли пешком, то медленным шагом, раздвигая грудью траву, разросшуюся здесь так, что кое-где львицы скрывались из виду, то чуть быстрее, энергичными мелкими шагами.
Северин увидел их первым. Цепкий взгляд самки обежал окрестности, найдя на склоне холма темную фигуру, принадлежавшую, видимо, Исгерд, и почти сразу же Мисава заметила, как по направлению к ним с максимальной скоростью, которую только могли развить его лапки, устремился львенок.
И, не добежав, резко остановился. Причина его замешательства следовала прямо за матерой. Не каждый день мать уходит в одиночестве, а возвращается в компании себя же, но значительно более молодой. Так что, не сбавляя шага, Мисава двинулась к сыну и, остановившись перед ним, ласково лизнула взлохмаченную макушку.
— Познакомься со своей старшей сестрой, Северин, — чопорно проговорила самка, будто дело было не посреди саванны, а на приеме в высшем обществе, — это Иша. Иша, — матерая тщательно отмерила паузу, — это Сев. Второй мой сын, Шу, сейчас с другими львятами. Надеюсь, что в следующий свой визит ты познакомишься и с ним.

Сомнения и неподдельное удивление продолжали одолевать юного львенка, но первое недоумение улеглось и вперед ринулась привязанность к матери и Сева, подталкиваемый ею, тоже вновь засеменил навстречу гостям, совершенно позабыв об Исгерд и ее брате с другими львами.

Ошарашенный львенок все еще продолжал подозрительно коситься на мать и ее двойника. По мере приближения обеих, он сумел уже точно определить которая из двоих самок его мать, а которая странно похожая на Мисаву незнакомка. Но все же он как-будто ожидал подвоха, да и вопросы один круче другого только так вертелись в его маленьком сознании.

Наконец они оказались настолько близко, что Мисава сумела поприветствовать сына, нежно взлохматив его уже проклевывающуюся гриву, точнее хохолок. И хоть котенок радостно заурчал, но все же попытался спасти свою доблестную "гриву" от вездесущего материнского языка, жаль только безуспешно. А затем мать вдруг отстранилась и произнесла страшную вещь:

— Познакомься со своей старшей сестрой, Северин.

На мордочке бурого львенка отразился самый настоящий ужас. Ужас! Еще одна сестра с которой ему предстоит делить Мисаву. Будто не хватает ему Шу, детей Пат, да еще какую-то ораву других детей! Эта эмоция явственно отпечаталась на мордашке львенка, который недовольно скривился и, воинственно задрав хвост, забавно прошлепал вперед, чтобы встать между Мисавой и новообретенной сестрой с вызовом в детских, но тем не менее хитрющих глазах, упершись в эту самую Ишу своим сощуренным взглядом. Всем своим видом Северин пытался показать чья это мать, не стесняясь шаркая взглядом по взрослой самке без какого либо чувства такта. А потом задумчиво и не очень приветливо, точнее совсем не приветливо уставился на нее. Это возможно выглядело забавно на детской мордашке и простительно для такого возраста, но Сева уже сейчас был слишком самоуверенный и наглый, для того у кого еще материнское молоко не просохло на губах.

— Здравствуй.

Неожиданно серьезно обратилась к нему львица, не обратив внимание на его недовольство. И поэтому он все же заинтересовался, а еще слегка позавидовав на сколько она все же похожа на Мисаву, а так как он очень любил мать, то эта привязанность волей неволей похоже спроецировалась и на Ишу, и Сева бочком-бочком придвинулся к сестрице, пытаясь обнюхать ее (точнее ее лапы, ибо выше он просто не дотягивался. Пока). Та похоже уловив его желание опустила морду вниз и львенок неуклюже ткнулся своим маленьким носиком в чужой, сморщился, но тем не менее остался очень довольным, почувстовал себя очень взрослым и важным. Он тут же обернулся на мать, ища у нее одобрения, и горделиво вздернул хвост.

На этом церемония знакомств закончилась и воссоединенное семейство направилось к остальным, от которых не так давно слинял Сева. Далее пошли скучные разговоры взрослых, которые львенок благополучно решил пропустить мимо ушей, так как вдруг мелькнувшая в траве ящерица показалась ему гораздо интересней. позабыв об остальных котик зарылся носом в землю и, чихая и отплевываясь от травинок, безуспешно пытался поймать верткую пресмыкающуюся мелкими зубами. Когда же ему это надоело, то он направился поближе к Ише и Мисаве.  Беспардонно проскользнув у них под животами и вынырнув прямо перед мордами самок, Северин умело округлил глазенки и жааалобно так спросил:

- А мы пойдем охотиться?

—-→ Склоны
Идти оказалось необычайно приятно - земля пробуждалась, солнце начинало пригревать и всё вроде как было не так страшно, как казалось ночью. Да и обеспокоенность своей немаловажной миссией не могла не выводить из себя и без того хрупковатую психику подростка, пусть и такого... расчётливо-логичного, как Кеша. Теперь же, после сообщения новостей, Иннокентий чувствовал, как бремя ответственности спала с плеч. Правда, она немедленно заменилась другой, причём немаловажной - от Кеши зависело, как много львов, львиц и других животных умрёт ДО того момента, пока будет найдено лекарство. Прекрасно понимая, что он сам - очень сомнительная сила, особенно против того чудовищного растения, которое видел сын Фаера во сне, гиенёнок, тем не менее, не мог позволить подвергнуть опасности львов приютившего его прайда. Во всяком случае, ведь общаются же короли здешних земель между собой? Значит, они могут помочь друг другу в поисках, если Кеша не сможет...
Мыслить о своей гибели не хотелось. Махнув головой, прогоняя ненужный пессимизм, подросток немного увеличил темп ходьбы, прикидывая, как ему лучше добраться до пустыни и как вести себя в случае встречи с необычным растением.
Осмотрев себя, гиена пришёл к выводу, что даже сейчас он, подросший и вытянувшийся, ни за что не сможет прыгнуть достаточно высоко, чтобы увидеть, то ли растение он нашёл. Вторая проблема была в, собственно, способе добычи - ведь надо было не просто найти растение, но и добыть его сок! Вообще для этого понадобилась бы заострённая палочка, даже желательно кусок коры подходящей формы, но...
Поблизости не было больших и старых деревьев, с которых можно было бы ободрать желобовидный кусочек. И пока Кеша был занят размышлениями о том, что же ему приспособить, когда гиену в бок пихнул шакал, обращая внимание на большой тёмный силуэт. Кеша, привыкший к недоброжелательности некоторых здешних обитателей, тут же напрягся. Хотя силуэт был довольно нечёткий, но было заметно, что он двигается очень уверенно и конкретно к Кеше. Решив заранее выяснить расположение гиганта (а для Кеши все более-менее взрослые львы были гигантами), он будто в пустоту спросил полным надежды голосом:
- Рагнарёк, это вы?

Поняв, что ошибся, Кеша сделал пару шажков назад, чтобы удалится от льва. Но тот был куда быстрее, да и больше - на каждый его шаг приходилось почти три шажка Иннокентия. Гиена внутренне уже готовился к головокружительному бегству (и не потому, чтобы был трусом, а как раз наоборот, потому что был очень умным), когда внезапное обещание безопасности немного притормозило мелкую компанию. Они оба уже убедились, что слово  льва не всегда держится, поэтому с большой долей скептицизма отнеслись к такого рода предложению. Но лев продолжал разговор, всё подходя и подходя. Леопольд немного оскалился, замечая возле льва спутника-леопарда. Дело принимало очень неприятный для гиены и шакала оборот. Даже вытянутые лапы Кеши не смогли бы его спасти, вздумай этот лев причинить им какой-нибудь вред. Крокут ожидал чего угодно - даже попытки убийства, и даже заранее заготовил речь о протекции Рагнарёка и Фаера, когда его (!) попросили (!!) о помощи (!!!). Леопольд прямо сел там же, где стоял, а выражение мордахи Кеши можно было бы прилично описать как "крайнее изумление". Кажется, лев не особо обратил на это внимание, продолжив и изложив свою просьбу. Что-то подсказывало подростку, что раскрываться сразу не имеет смысла - кто знает, с какой целью лев ищет именно его?  Поэтому стоило аккуратно дознаться.
- В прайде не так много гиен, - осторожно начал Кеша, - Иннокентия я знаю, - начал было крокут, когда шакал как-то очень неприлично хрюкнул от смеха, как последний бородавочник.
Ну вот, как говорится, момент похерен, карты раскрыты, сейчас нас будут убивать.
- Если что, Рагнарёк, гвардеец конунга Фаера - мой патрон, и если со мной случится хоть что-то - он вас найдёт! - выпалил гиена, заранее готовясь к худшему. Очень хотелось бы остаться в живых, а для этого все средства хороши. Хотя Кеша не врал - защитник прайда на самом деле обещал ему защиту, и это не раз подтверждал сам король. Как раз этим-то львам у него не было повода не доверять.
- Что вам от меня нужно? - медленно проговорил Иннокентий, с вызовом глядя прямо в жёлтые глаза большого кота. В самом деле Кеша вспоминал всё ему известное о мистических духах, чтобы попытаться призвать кого-нибудь из них к себе на помощь.

Самка серьезно взглянула на мать: хотя та говорила холодно, упомянув об остальных львятах, сразу стало понятно, что Мисава надеется на повторный визит дочери. Ише оставалось только вздохнуть, мечтая о том времени, когда ей не нужно будет никуда бежать. Впрочем, с другой стороны, именно это и придавало жизни вкус. Сейчас она метнется на поиски Керу... а что ждет их потом — кому вообще известно?
Бурая знала точно только одно — что в ближайшее время скучать ей не придется.
Матерая тем временем будто уловила ее нетерпение и попрощалась первой. Иша с благодарностью взглянула на мать и потерлась щекой о ее плечо. Мудрости Мисавы хватало на то, чтобы не затягивать с расставанием. Нетерпения ее дочери было вполне достаточно для того же.
Кивнув Рагнареку, бурая с трудом удержалась от того, чтобы встрепать челку Северину — пожалуй, львенок был для этого чересчур горд... как и его старшая сестра.
— Спасибо! — с жаром проговорила львица и, не без грусти улыбнувшись матери, бросилась прочь.

Дорогу показывать было не надо. Хотя территория была незнакомой, Иша примерно знала направление. По мере того, как она с бешеной скачки перешла на тяжелую и неторопливую рысь, грусть на ее морде сменилась искренней, во всю морду, улыбкой. Расставаться с семьей, особенно учитывая тот факт, что они очень давно не виделись, было тяжело... и все же самка чувствовала, что так будет правильно. Ей достаточно знать, что ее мать и ее маленькие львята в безопасности, под присмотром здоровенных львов прайда — а Мисава, конечно, всегда будет беспокоиться за свою выросшую дочь, как беспокоилась за судьбы всех остальных своих детей.
Запыхавшись, Иша сделала небольшую остановку на холмах, но долго сидеть не стала. Переведя дух и утолив жажду из небольшой лужицы в низине, львица порысила дальше. Утро уже наступило, рассветное солнце заливало окрестности розоватыми лучами, но хищнице некогда было любоваться пейзажем. Для нее наступление утра означало только одно: она уже порядочно задерживается. Керу, наверно, с ума сходит от беспокойства.
А будет ли он вообще ее ждать? Львица была уверена в этом, и все же небольшой червячок сомнения сидел где-то в глубинах подсознания, время от времени ехидно осведомляясь: а ты уверена? Может быть, он сбежал свидеться со своей ненаглядной Сарафиной, забыв о тебе. Ты ведь ему даже не дочь. У него, может быть, свои детишки есть — вряд ли они с этой львичкой только гуляли, держась за лапки.
Впрочем, тряхнув головой, Иша старательно отогнала предательские мыслишки. Керу бросил все ради того, чтобы помочь ей, и теперь она намеревалась отплатить ему тем же — даже если ей придется пересечь половину саванны.
Почти так и случилось.
След самца она отыскала не сразу. Пришлось и побегать, и побеспокоиться. Солнце уже было почти в зените, когда, наконец, обнаружив его запах, львица помчалась за ним. В условленном месте его не было, но ушел он явно недавно, и догнать его было вполне возможно.
—→ Doubt & Trust [Нала, Чумви, Керу, Иша], далее Река в пустыне

Отредактировано Иша (30 Ноя 2016 11:35:32)

Заявление о необходимости похода куда-то далеко было принято обоими хищниками крайне негативно. Когда лев уселся рядом с Кешей, при этом демонстративно отодвинув Леопольда, гиена уже начал было нашёптывать что-то вроде "Жившие на земле и ныне живущие на небесах...". Но его прервали. Неожиданные слова-признание о том, что его, льва, жизнь как-то зависит от него, маленького крокута, ставили в тупик. Язык чесался задать два вопроса, которые были не самыми вежливыми, но самыми информативными, но лев всё говорил и говорил. Периодически тому поддакивал леопард, как будто эти двое имели одни мысли на двоих и знали что-то такое, что должен был знать Иннокентий, но по какой-то неудачной случайности не узнал.
Видимо, неудачные случайности решили продолжится. Тонким свистом Леопольд, доныне строивший из себя обиженного старшего брата, обратил внимание собрата на приближающихся патрульных. Кеша и так не особо горел желанием знакомится к львами прайда ближе, чем он был знаком - представлен всем со словами "Его не трогать, иначе убью" в исполнении Рагнарёка - а его новый, очевидно, попутчик, похоже, примерно такого же мнения. И раньше, чем у Кеши сорвалось предложение передвинуть зады куда-нибудь за пределы прайда, лев схватил подростка за шкирак и... понёс! Как ребёнка!
Решив, что для его шкуры будет куда безопасней просто молча снести сие позорное оскорбление, крокут в первые секунды ещё пытался обернутся и намекнуть, что Леопольда тоже стоит забрать, когда услышал довольно громкое "Эй!"
Переломы и раны шакала, конечно, уже затянулись, но лёгкая хромота всё ещё оставалась. Да и куда шакалу бежать от двух львов за львом и леопардом? Короткими рывками-прыжками он побежал собственным путём, привычно путая следы и скрываясь в кустах, но не упуская из внимания протеже, который всё-таки умудрился задать два интересующих вопроса вопреки уверениям леопарда о пользе:
- Как и зачем оно пойдёт на пользу?! - полувозмущённым тоном (потому что возмущаться в зубах у льва - это плохая примета) и даже шепотом спросил гиена, картинно сложил крест-накрест лапы, - почему именно я?

——→ Высохшее русло

Отредактировано Иннокентий (20 Дек 2016 21:15:24)

Самка взглянула так, что Рагнареку было впору пасть замертво, сраженному силой ее свирепости.
Правда, черношкурый и сам был не промах, а потому остался в живых, устоял на лапах и даже, кажется, не особо смутился.
— Захотела и ушла,  — совершенно недружелюбно, ледяным тоном изрекла Мисава.
Разом стало ясно: других подробностей от нее не дождешься. С этим у львицы просто: никаких женских уловок. Кокетства тоже не дождетесь, да и возраст, вроде, не тот уже, несолидно. Если уж ей что не понравилось — будьте уверены, в тот же момент вы об этом узнаете.
Зато если уж понравилось… Ха-ха, не смешите меня, где Мисава, а где «понравилось»?
Но не говорить же, в самом деле, что дура, дескать была — психанула, сбежала, долго злилась на себя и на него. Потом только на себя, но вернуться чертова гордость не позволила. А потом как-то привыкла, втянулась. Да и кочевая жизнь была для самки чем-то рутинным. Лапы несли ее все вперед и вперед… Потом появился и новый партнер. Появился и так же быстро слинял в неизвестность, а Мисава еще и поддала, чтобы бежал быстрее. Хороший лев, сильный, крупный, но постоянно терпеть его рядом с собой самка не пожелала.
Беременности тогда не получилось, пропустовала. Какое-то время даже считала, что не сможет больше родить детенышей, хотя возраст был еще вовсе не преклонный. Потом встретила Брена и заверте… Пара ударов в челюсть, хорошая такая добрая схватка, из которой самка вышла потрепанной, но довольной — и следующие несколько ночей они провели вместе, спариваясь чуть ли не по сотне раз на дню, хотя перемолвились друг с другом едва ли парой десятков слов. Уходя, львица уносила с собой не только несколько новых шрамов и надорванное ухо, но и незаметное до поры до времени беременное пузо.
В общем, пошлялась Мисава по саванне всласть — и сейчас с высоты прожитых лет понимала, что ничуть об этом не жалеет. Порой смутная тоска ворочалась в ее груди, но она была молода, свободолюбива и не всегда понимала, чего именно хочет от жизни.

Самец следовал за ней; движения его были немного скованными, и матерая невольно замедляла шаги. Северин тоже был еще мал, чтобы долгое время идти с ее скоростью. Сейчас энтузиазм в нем перехлестывал через край, но лучше поэкономить силы: скоро львенок устанет.
С холма открывался живописный вид, которому Мисава тут же продемонстрировала самую недовольную из своих морд. Дескать, тащиться куда-то в гребеня, охотиться. Возмутительно. Ближайшее стадо, как назло, было довольно далеко, сразу несколько пологих холмов отделяли львов от цели. Может быть, добычу следовало поискать и поближе, в ложбинах, которые не было видно с вершины холма, но ветер упорно дул со стороны замеченного стада, а пустых поисков матерая не переносила. Нет уж, будем действовать наверняка.
— Чудесно, — новость о чуме Мисава встретила примерно так же, как живописные виды территории прайда, то есть, недовольной гримасой, под которой надежно скрывалось беспокойство. Черная скотина, не мог сказать об этом пораньше? Иша наверняка ни сном, ни духом об этом не знает — а раз не знает, то рискует заразиться. Теперь она уже успела уйти далеко, и матерой не под силу догнать молодую, полную сил самку. Но если бы она могла — будьте уверены, не задумалась бы ни на минуту, и маска мрачной бабы, которая не способна на любовь, тут не помогла бы. Матерая разыскивала свою дочь несколько месяцев подряд, и продолжила бы поиски, если бы не родившиеся детеныши… А теперь, когда она, наконец, вновь ее обрела, никакая чертова чума ее не заберет!
Хорошо, что Северин не слышал этой новости. Львенок, кажется, вообще не прислушивался к взрослым разговорам — пока что он просто бегал вокруг, порой приотставая, порой забегая немного вперед. Прошло некоторое время, прежде чем Мисава призвала его к порядку. Они приближались к стаду.
Бурая остановилась под небольшим деревцем, вокруг которого густо рос кудрявый кустарник.
— Посидел бы ты тут в тенечке, - она окинула лапу самца скептическим взглядом, который яснее ясного говорил: хреновые охотники с больными лапками тут не нужны, — посидите вдвоем. А я пока пожрать раздобуду.

-→ Пещера за водопадом
К моменту, когда лев и леопард, наконец, пересекли лес по кривой, извилистой тропке и, зажмурившись, остановились на границе между джунглями и холмами, солнце поднялось уже довольно высоко.
Помедлив, чтобы привыкнуть к свету, белогривый шагнул вперед. Шанго следовал за ним незримой тенью, если тени бывают пятнистыми и настолько наглыми. По дороге леопард буквально закидывал льва вопросами, и на некоторые на них самец совершенно не хотел отвечать. Казалось, леопард даже из его молчания умудряется сделать какие-то свои выводы, во всяком случае, натыкаясь на ледяной взгляд Урса, Шанго, ничуть не унывая, кивал – и задавал новый вопрос.
Если сперва это вызывало лишь раздражение (тем более, что некоторые вопросы касались Хазиры, а на эту тему белый не хотел говорить ни с кем, и уж тем более, с леопардом, который слишком уж откровенно пускает слюни на его самку), то через некоторое время лев втянулся в беседу и начал отвечать куда охотнее. К моменту, когда лес поредел и остался позади, они болтали уже почти по-дружески.
- Что ж… - задумчиво пробормотал Урс, чуть пригибаясь и сощуренными глазами оглядывая окрестности.
По привычке он уже начал высматривать стадо. Трудно удержаться, когда последние дни ты только и занимался охотой на травоядных… и на львиц. Вернее, на одну конкретную львицу, крайне привлекательную в его глазах. Пробираясь по джунглям, белый то и дело принюхивался в надежде уловить ее запах. Может быть, заглянуть к ним, как бы случайно?.. Правда, Хазиру вряд ли обманут его оправдания – она мигом раскусит его намерения. И, наверно, будет втайне довольна тем, что он и пары часов не может без нее прожить. И все же следовало дать ей побыть наедине с подругой. Не может же он владеть ею единолично. Хотя, признаться, очень хочется.
К счастью или к сожалению, запаха подруги лев так и не уловил, а потому ничто не помешало ему добраться до места назначения.
Одернув себя – не время для охоты, только-только бородавочников завалили! – он, кивнув леопарду, медленной, неторопливой рысью пустился вглубь холмов, забирая в сторону ближайшей границы.

Легкий ветерок шевелил траву, трепал гриву льва, без устали шагавшего вперед. Денек намечался прекрасный: и солнечно, и пока еще не слишком жарко. К тому моменту, когда солнце будет в зените, Урс, закончив свои дела, вернется если не в пещеру, то хотя бы в джунгли, в прохладную тень, к реке.
Того, что за ним кто-то наблюдает, белогривый попросту не замечал. Во-первых, не смотрел в ту сторону, тем более, что на заднице глаз не бывает. Во-вторых, был увлечен кое-чем другим. Мысли его снова и снова возвращались к Хазире, и даже теперь, уже на холмах, лев то и дело вспоминал их последнюю совместную охоту. Охоту, ага... Он думал о ней даже тогда, когда в его лапах бился, пытаясь вырваться, бородавочник. Спасибо, что не возбудился, а то совсем нехорошо вышло бы, что бородавочники подумают?
— Снова о ней думаешь? Да? — с обычной своей прозорливостью отметил леопард, — сосредоточься, иначе до вечера будем бродить.
Урс взрогнул и даже остановился.
— Не могу перестать, — немного смущенно признался белогривый, помолчав.
Сказать по правде, если обходить все холмы вдоль реки, как раз не меньше дня уйдет. Но Урс не собирался уходить так далеко и планировал вернуться в лес к обеду.
Леопард снисходительно ухмыльнулся, показав меж клыков розовый язык и на миг став похожим на большую дружелюбную собаку (если у собаки бывают такие холодные оценивающие глаза).
— Это пройдет. Вот увидишь, — "утешил" Шанго.
Оба они замолчали, и благодаря этому смогли расслышать сперва нарастающий шорох в траве, в затем звук удара и приглушенный болезненный стон.
Впрочем, Элвина они заметили куда раньше, синхронно обернувшись еще тогда, когда заслышали шорох, возвещавший о том, что поблизости кто-то есть, и двигается этот кто-то довольно быстро. Шанго, правда, пришлось изобразить из себя суслика, встав на задние лапы — как раз перед его мордой обнаружилась высокая травяная кочка, скрывавшая происходящее. Урс сочувственно поморщился: сам знал, каково бывает, когда так треснешься. Леопард остался хладнокровен, даже, кажется, обрадовался, приняв молодого льва за чужака.
— Эй, ты как? — первым порывом было осведомиться "ты в порядке?", но прозвучало бы это совсем уж глупо; белый неловко переступил с лапы на лапу и приблизился.
Лев оказался ему знаком. По крайней мере, внешне — ведь Урс не так давно был в прайде. И все же успел запомнить всех, пусть не по именам, но внешне и по запаху различал четко. Но как же его зовут? Крутится что-то такое на языке, но вспомнить нереально. Малвин? Эрвин? Что-то похожее, вроде бы. Но не совсем то. Вот черт, помнил ведь!
— А ведь я знаю тебя, — белый решительно преградил дорогу леопарду, который двинулся вперед с таким кровожадным видом, будто уже настроился атаковать; впрочем, тот ничуть не расстроился и сделал вид, будто именно так и задумывалось, — ты из наших. Напомни, как тебя?.. Я — Урс.

Северин внимательно вглядывался в морду своей матери, ища там любой повод, чтобы тут же закатить истерику, если вдруг его желание не исполнится. Нет уж, не для этого он почти всю ночь терпеливо провел со страшной теткой Исгерд, даже не предприняв попытку слинять. Хотя, надо отдать должное серошкурой воительнице, время с ней пролетело быстро - увлеченный наглядными и показательными приемами битвы, малыш не заметил как улетучилась ночь и холмы окрасились рассветными лучами.

Короче говоря, котик твердо решил настоять на своем, энтузиазм в его янтарных глазенках светил чуть ли не похлеще встающего из-за горизонта солнца, и ни сон, ни голод, ни-че-го не могло помешать ему и встать на пути к желаемому. Разве что только Мисава.

Но тут внимание Севы отвлекло кое-что интересное, чему поспособствовал кстати Рагнар, указав на парящую в небе птицу:

- Ух е...  черт, смотри, это же северный птиц. Спорим, он тут не кролика высматривает?

Львенок тут же вздернул морду вверх и щурясь сосредоточил взгляд на объекте всеобщего внимания. Таких он еще не видел. Нечто странное и непонятное, вскоре опустилось на землю и котик смог разглядеть чудо-зверя, которого взрослый лев назвал Северным Птицем. Странно, но вместо шерсти у того было что-то лоснящееся и блестящее, как-будто какие-то огромные и плоские шерстинки, прилегающие друг к другу. И что самое интересное  ноги у него были ... лысые!!! и всего две! Округлив глаза, львенок вытянул шею, будто пытаясь разглядеть еще две ноги, вдруг они где-то припрятаны. Но увы, этот зверь вообще сильно отличался от львов.

- Страшный какой, - фыркнул Северин себе под нос и попытался подкрасться к чего-то там лопочущему птицу, чтобы потрогать его странную шерсть лапой. Он так увлекся, что пропустил уход Ишы, а до пернатой задницы к великому сожалению так и не сумел подобраться - она как прилетела, так и скоропостижно улетела обратно.

А вот наконец-то замеченное отсутствие новообретенной сестры, даже как-то расстроило его. Усы Севы уныло обвисли, еще бы, ведь он разом упустил две вещи. Еще и с охотой что-то непонятное, мать до сих пор не ответила ему, обсуждая какие-то взрослые вещи с отчего-то обеспокоенным Рагнаром. Зевнув, Сева лениво попытался вникнуть в их разговор, как вдруг услышал желаемое от матери и тут же счастливо подпрыгнул, мигом позабыв про все разочарования:

- Ладно... тогда поохотимся здесь, поблизости, а затем мы с Северином вернемся в пещеру. — Идем, но далеко уходить не будем. Подыщем какую-нибудь дичь по-быстрому, если получится. 

Дважды повторять не пришлось, Северин как ужаленный чесанул за матерью, поддакивая ей, почти что мешаясь под ногами и чуть ли не вереща от радости. Охотиться! Они все таки идут охотиться! Гордость за это, еще не совершенное действие, хлестала из него через край, он прям раздулся от нее, важно оттопырил усы и победно задрал хвост. И ни черта не слушал о чем болтают взрослые, уплыв в свои фантазии с головой.

Вот, он, важный и прекрасный, мчится к дичи, оставив всех позади, прыгает на нее и убивает одним ударом своей мощной лапы - Бадумс! и трава летит в разные стороны. А вот, он, хитрый и коварный, часами сидит в засаде, когда все уже ушли дальше не выдержав такой тяготы, но его награда стоит того - еда приходит к нему сама в лапы и он легким движением перекусывает ей голову ... вот так ...

Кислый привкус сожранной травы, в которой он вообразил свою добычу, отрезвил заигравшегося львенка и тот внезапно обнаружил, что заметно приотстал от взрослых, да и мать уже неодобрительно оглядывалась на его шалости. Поскорее выплюнув остатки зелени, Северин с трудом нагнал Мисаву и пока устало переводил дух, был строго приструнен. Дальше он старался идти вровень со всеми и не отвлекаться, лишь нос его смешно морщился от обилия новых запахов и голова вертелась чуть ли не как у совы на триста шестьдесят градусов.

Наконец они остановились в местечке поросшем кустарником, который закрывал вид на поблизости пасущееся стадо, и Сева, в предвкушении близкой охоты, начал нетерпеливо и нервно рыскать по сторонам, пытаясь выглянуть из-за кустиков, но помня строгий наказ матери, далеко не рисковал отходить. Так, шаг вправо, шаг влево и не более.  Какого же было его разочарование и негодование, когда Мисава решительно наказала обоим самцам (и старшему и мелкому) оставаться тут, а сама тут же поторопилась вниз с холма. Сева яростно распушил шерсть и попытался поспорить, но удаляющийся зад Мисавы не очень то располагал к спору и возражениям. Можно было конечно попытаться догнать ее и высказать свое яростное желание поучавствовать, но ...  неожиданно его накрыла тень, оказавшегося вдруг очень близко Рагнара, который лениво, но тем не менее очень зорко следил за котиком льдистым взглядом. Недовольно засопев, Северин надулся и обиженно плюхнулся задницей на землю, проигнорировав вопрос, лишь полыхнул красноречивым взглядом на льва. Кажется его переполняло такое возмущение от текущих дел, что обычно болтливый  бурый котик сейчас не мог выдавить и слова.

Кое-как проглотив обиду и окончательно потеряв мать из виду, он наконец соизволил ответить на второй вопрос. Точнее показать, состроив рычащую мордаху и игриво запрыгнув на пузо льва:

- РРР ... Я тебя повалил дядя Рагнар, - смешно оттопырив зад, львенок "покрался" навстречу морде льва, вскоре оказавшись на груди, где серебристая грива уже легонько щекотала его собственное пузико, - А сейчас я покажу тебе удар, котор-р-рому меня научила Исгерд!

Львенок замахнулся лапкой, но неожиданно его привлекло что-то впереди и это что-то весьма заинтересовало его, потому что Северин мигом позабыл обо всем на свете, лишь вытаращил глаза и издал удивленно-восхищенное растянутое "О". Этим что-то была Мисава.

Сева как раз застал тот миг, когда вроде бы потерявшаяся мать, такая большая и тяжелая, сейчас легко и мощно выпрыгнула из травы, заставив стадо броситься в рассыпную. Янтарные глазенки очарованно следили за слаженными движениями львицы, он проникался духом охоты, наблюдал великолепную картину, которую он сто раз рисовал у себя в голове, но по-настоящему увидел только сейчас. И хоть это все происходило вдалеке, но увиденное завладело им настолько, что он начал нервно помахивать хвостом и перебирать лапками, все еще стоя на Рагнаре. Он яростно болел за мать и живо представлял себя на ее месте, вот она повалила несчастную добычу и Сева с силой надавил передними лапами на свою неустойчивую опору, вытягивая шею и стараясь разглядеть больше ... Наконец Мисава победоносно сжала свою добычу в зубах и поспешила обратно. А Сева не выдержав ломанулся на встречу, кузнечиком перепрыгнув морду Рагнара и чуть ли не кубарем скатившись с этого холма. Он с неописуемым восторгом и устремился к матери, которую сейчас чуть ли не боготворил. Еще бы, на его глазах она совершила ТАКОЕ!

- Мама, мама! Оооооо, это было ... ты так их сделала .. а как ты повалила ее, - еще не успев добежать, Северин захлебываясь от радостного волнения с упоением  начал что-то лопотать, а когда оказался наконец совсем рядом, смог лишь урча кинуться грозной кошке в ноги.

Белый кивнул. Ну точно, он не ошибся. Кажется, и сестру тоже видел, где-то в пещере или ее окрестностях. Но толком не запомнил, конечно. Сейчас Урс вообще был в таком состоянии, что запомнить был способен разве что задницу Хазиры во всех ее соблазнительных ракурсах. Удивительно, что он сейчас был способен на более-менее трезвые рассуждения.
Подросток тем временем поднялся на лапы. Он немного пошатывался, но, похоже, быстро приходил в себя, оставалось только надеяться, что обойдется без серьезных последствий. Элвин оказался довольно высоконогим, тонколапым и поджарым. Урс с легкостью вспомнил себя в его возрасте, и он тогда выглядел, надо отметить, куда хуже. Кажется, крупнее, зато куда более тощим и неухоженным. Примерно столько ему было, когда он остался без своей приемной матери и разыскивал ее чуть ли не по всей саванне, отказываясь поверить, что она его бросила.
Он уже давно не вспоминал Зуку. С чего бы вдруг вспомнил ее прямо сейчас? Он долго еще тосковал по ней, но не как по матери — как по самке, потому что она не была ему родной, и подрастающий лев со временем начал воспринимать ее именно так. Иногда ему казалось, что он видит ее в пятнистой шкурке Пат, еще одной самки прайда и подруги Хазиры, но к ней, понятное дело, он не питал никаких чувств, кроме дружеской заботы. Все его мысли были поглощены его возлюбленной, его Хазирой, так что теперь, внезапно вспомнив Зуку, Урс лишь мысленно улыбнулся своим воспоминаниям — прежде чем без лишних колебаний отогнать их от себя. 
— Не бери в голову, — самец тряхнул головой и кивнул на леопарда, успевшего спрятать оскал и принять вполне миролюбивый вид, хотя он все еще принюхивался к Элвину с подозрительным видом, — просто мы совсем недавно преследовали нескольких нарушителей, — понятное дело, он решил не упоминать о том, при каких обстоятельствах это было, и чем закончилось; достаточно было взглянуть на чуть припухший расцарапанный нос самца и следы крови на его шкуре, чтобы понять — без драки там не обошлось, — так что теперь в каждом видим чужака и каждого подозреваем. И ты будь осторожен: мало ли кто еще может здесь бродить. Я как раз собирался обойти границы и проверить, нет ли чужого запаха.
Впрочем, теперь, услышав от Урса, что Элвин из прайда, Шанго окончательно потерял к нему интерес. Даже ответить не удосужился:  только хвостом вильнул и головой качнул как-то неопределенно: мол, сегодня ты свой, а завтра чужой будешь, кто вас, львов, разберет. Свои — это те, кто кормит. В данном случае "своих" для Шанго представляли только Урс с Хазирой, хотя последняя, пожалуй, сильно удивилась бы, узнав об этом.
— А ты отошел довольно далеко от пещеры, — с вежливым любопытством продолжил белый, — уже умеешь охотиться самостоятельно?
Ответ, судя по встрече с булыжником, должен быть отрицательным, но ошибки, в конце концов, бывают у всех. Это Элвин просто не видел, как Урс в прошлый раз проскользил на пузе добрых метров десять, поскользнувшись и улетев с холма после недавнего дождя.