Я отставал от своих спутников, потому что бег по сырой почве, которая после дождя смешалась в одну хлюпкую какофонию тростинок, травы, палок, семян, давался мне с трудом. Я знал, что в моих жилах еще оставалось много энергии: я был не настолько стар, но волнение захлестнуло меня и оттого тело не хотело слушаться. Я, наконец, постепенно начал осознавать, что передо мной моя дочь, которую я оставил вместе с матерью и предпочел их дому. В итоге я потерял все.

Я часто думал о том, будет ли у меня возможность исправить все ошибки, которые мне удалось совершить по своей молодости. И не для того ли рождены мы, чтобы делать глупости, а в возрасте почтенном исправлять их? В конце концов через столько лет Айхею дал мне шанс, показав путь сначала к песочной самке, с которой мы расстались, а затем ко львице, которая, пожалуй, пережила немало горя, как и ее мать. Но не смотря на это, я видел в ее глазах силу, жизненный огонь, который не смел потухать даже не смотря на все несчастья, свалившиеся на ее плечи. Впрочем, я могу только догадываться, что на самом деле случилось с ней до того, как я прибежал к ущелью.

И все-таки мысли путались. Во время бега особенно думать тяжело, а если учитывать вой и визг гиен, раздававшиеся где-то позади, то это, в принципе, невозможно. Этот молодой самец, Нала, которая вечно кидала на меня обеспокоенный взгляд, мысли о том, что я ушел с назначенного мною места, не дождавшись Ишу - все приводило меня в обеспокоенное и довольно-таки нервное состояние. Мне оставалось только надеется, что моя маленькая подруга сможет найти меня по следу (но здесь возникало еще большее беспокойство, что она может напороться на гиен). Если захочет, конечно.

Но совсем скоро ущелье было далеко позади, а пятнистые больше не гнались за нами. Можно было расслабить булки и перейти к основной части нашей программы: близкому знакомству и выяснению отношений. Дочь у меня родилась, однако, смекалистой, а потому непосредственно и перешла к этому делу, видимо, почувствовав, что сейчас уже может быть самое время.

Я замедлил бег, постепенно переходя на шаг. Сейчас торопиться было ни к чему, к тому же, я не хотел отбегать слишком далеко, потому что во мне еще теплилась маленькая надежда на возвращение бурой. Хотя с другой стороны я понимал, что чужая львица вызовет новый всплеск подозрительности и недовольства. Но, впрочем, все ведь решаемо, не так ли?

Хриплый голос львицы моментально заставил меня поднять на нее взгляд, снова вглядываясь в ее черты и пытаясь найти хоть что-то, что хотя бы тенью напоминало меня. Но тщетно. Я упорно видел в ней Сарафину, но только года на четыре моложе.

Её вопрос и ее взгляд давили на меня. Я не мог сказать ей, кем являюсь на самом деле, потому что она все равно не поверит. Это признание возбудит в ней только больше подозрительности.

- Ну, - я теперь окончательно понимал, что Сарафина умолчала о факте моего существования, а это показалось мне довольно обидным. Неужели малышка не интересовалась, почему у одних семей есть львы, а у нее отца нет? - Мы с твоей мамой друзья уже очень давно, - не сказать, чтобы я лгал Нале, но пока что приходилось старательно утаивать тот факт, что я люблю Фину, - я приходил на Земли Гордости еще тогда, когда ваш король Муфаса был молод. И жив, - я нахмурился, переводя взгляд на молодого льва, а затем снова на самку. - К сожалению, до твоего рождения я был вынужден уйти на свои земли, - я ступил на мягкую почву, опустив голову вниз, - то, что произошло там - другая история, но суть в том, что спустя долгие годы скитаний, я решил проверить, как у вас дела. И обнаружил, что не очень-то все радужно. Твоя мама рассказала мне все, что случилось за время моего отсутствия и рассказала мне о тебе. Она просила, что я уберег тебя и присматривал на тот случай, если ее не будет рядом.

Я сделал паузу, давая молодым львам переварить информацию.

- На самом деле странно, что она тебе ничего обо мне не рассказывала, - как бы между делом добавил и теперь уже окончательно замолчал..

Отредактировано Керу (18 Дек 2016 17:33:16)

В отличие от остальной компании, идущей дружной кучкой (ну пусть пока еще не очень дружной), Иша довольно сильно отстала. Да, она успела отдохнуть, выспаться, найти приключений на свою задницу, разыскать собственную мать, которую не видела больше полугода, обрадоваться встрече, распрощаться и с легким сердцем смотаться в дальнейшие странствия.
Ой, с легким ли?.. Пока под лапы рыжешкурой самки стелилась холмистая равнина, она то и дело одергивала себя, чтобы не оглядываться. О нет, разумеется, Мисава без нее не пропадет. Как-то же она жила первые несколько лет своей жизни, значит, и сейчас справится. И все же... Иша искала ее неделями, месяцами, мучаясь чувством вины, одновременно желая ее найти — и опасаясь, что первым делом мать набросится на нее с упреками. Как же, ведь сбежала, поставила все семейство на уши, потеряла Кейону. Словом, дел наворотила столько, что впору три шкуры с нее спустить.
Но встреча оказалась совсем не такой, как представляла себе молодая самка. Радость от встречи перевесила все остальное; кроме того, матерая была мудра и понимала, что за время, проведенное в одиночестве, дочь наказала себя не хуже, чем это сделала бы тяжелая материнская лапа.
Да и поздно уже лупить, выросла дочурка. Уходила мелкой (ну хорошо, не очень мелкой — габариты у нее уже тогда были внушительные) писклей, не умеющей за себя постоять. А вернулась красавица-львица, впору отгонять стада женихов.
Но мысли Иши все равно разрывались между матерью и Керу. Как сладко было бы вернуться обратно под крыло к Мисаве, ощутить себя маленькой девочкой, наслаждаться материнским уходом и заботой, возиться с львятами... Но как же тогда Керу? За то время, что они провели вместе, рыжая привязалась к самцу почти как к родному отцу, и теперь, когда ему требовалась помощь, она не могла оставаться в стороне.
А мама... мама поймет. Уже поняла — и сама практически поджопником отправила дочь в дорогу.

На холмах было хорошо, почти сухо, солнышко показывалось. Но по мере того, как самка удалялась от территории Фаера, погода портилась, как и ее настроение. Моросящий дождь не мешал бежать, но все равно раздражал, и львица то и дело раздраженно отфыркивалась, с негодованием косясь на небо: а чего оно?
Счастье еще, что не ливень, иначе следы бы размыло. И так пришлось повозиться. Еще в ущелье Иша умудрилась его потерять, и если бы не случайно не наткнулась на него снова, потеряла бы уйму времени. Тут уж она бросилась бегом, притормаживая лишь для того, чтобы принюхаться. К счастью, львов было несколько: рядом с запахом Керу угадывались еще два, один из которых принадлежал самцу и был достаточно четким, чтобы его можно было проследить.
Наконец, след вывел ее из ущелья, и хищница вздохнула с облегчением. Ей не нравились высокие стены, поднимающиеся по обе стороны от нее; к тому же, путешествие в самом сердце территории вражеского прайда — это совсем не то времяпрепровождение, которого бы ей хотелось. Чем скорее она отсюда уберется, тем лучше: ведь сейчас даже Керу рядом с ней нет, и в случае чего придется отбиваться в одиночку.
Обнаружив еще свежий отпечаток лапы на влажной почве, рыжая приободрилась. К этому моменту она уже успела подустать и шла тяжелой медленной рысью, но тут ускорила шаг и вскоре, к своей радости, увидела впереди знакомую фигуру самца в окружении других львов.
— Керу! — хотелось бы окликнуть самца нежным голоском, но Иша была дочерью Мисавы, а потому машинально гаркнула так, что с ближайших деревьев снялись птицы.
Зато он точно услышал ее даже на таком расстоянии.
Она торопливо приблизилась, уже не пытаясь скрываться и топоча лапами по влажной земле. Самец рядом с Керу оказался Ише незнаком, и львица с любопытством, хоть и бегло, изучила его. Самку же она сперва приняла за Сарафину, а потому та удостоилась более долгого — зато и более неприязненного — взгляда. С чего бы это неженке-самочке менять свое мнение и покидать территорию прайда, который она так страстно любит? Разве что эти двое тащили ее силком; однако же судя по скорости передвижения и тому, как мирно все трое переговаривались, это было не так.
В общем-то, уже не переговаривались: своим появлением Иша привлекла всеобщее внимание.
В следующий момент она все-таки поняла, что львица вовсе не Сарафина, хотя и очень похожа не нее. Светлошкурые, — хищница едва заметно передернула плечами, — все на одно лицо что ли в этом прайде? Однако взгляд ее смягчился и она, помедлив, кивнула Нале довольно вежливо.
— Я немного задержалась, — выдохнула самка, подстраиваясь под скорость остальных, — привет, — как ни в чем не бывало поздоровалась она со всеми, предоставив Керу возможность объяснять еще и то, кто она и откуда взялась.

Единственное, что я понял за долгие семь лет своей насыщенной приключенческой жизни, так это то, что я мастерски умею впутываться в д*рьмо, а потом по-дурацки из него выкарабкиваться. Сказанные мною слова не внушили даже половины того доверия, на которое я рассчитывал, но все же несколько смягчили обстановку. Правда, молодой самец, что был спутником моей дочери, явно не поверил в мои слова, поспешив тут же выразить свое отношение по этому поводу. Нужно отдать ему должное: с этим шоколадным мохнатым мачо, моя Нала была в куда большей безопасности, нежели бы если сейчас она стояла здесь одна. Все-таки многие самки по своей природе очень доверчивые создания и готовы развесить уши, если им "от души" сказать что-нибудь красивое.

- Потому что именно я оказался по чистой случайности ее близким, - не без нотки недовольства ответил я, хотя свое раздражение пытался скрыть. Все-таки этот самец мне мешает!

Дальнейшие его слова заставили меня одновременно и напрячься, и расслабиться, хотя Нала им не придала никакого значения. Первое - потому что я никак не хотел, чтобы песочная даже догадывалась о том, что я могу быть ее отцом, а второе же - потому что мне бы не пришлось потом себя оправдывать за умолчание такого важного факта, да и потому что я все-таки хотел, чтобы она узнала обо мне все. Но лев не договорил то, что хотел сказать, замолчал, все-таки сделав вывод, что не в свое дело ему лучше не лезть. Я же вздохнул спокойно: меня уже не расценивали как врага.

- Жаль, - искренне расстроившись, откликнулся я, поглядев на дочь. Наверное, ей и самой было от этого грустно, потому что в такие минуты хочется рядом увидеть действительно друга, которому можно довериться. Но она во мне не видела такого существа.

Я вздохнул. Тишина снова повисла на несколько минут в воздухе, потому что это все, что я мог сказать Нале, а для нее это не было полной информацией, благодаря которой можно сделать хоть какой-нибудь вывод. Она задумалась - я тоже, потому что не знал, чтобы еще можно было сказать ей, как вдруг уловил чьи-то приближающиеся шаги позади нас.

- А почему, - начала была Нала, но звук ее голоса оборвал другой голос: знакомый, свежий, очень смахивающий на мальчишечий голос, нежели на девчачий, и которому я был несказанно рад.

Она пришла!

Я остановился и обернулся, уже зная, кто бежал по нашим следам. Рыжая самка была здоровой, спокойной и радостной. А это еще значило, что она не встретила гиен, не привела хвост за собой, что тоже было очень важно сейчас! Я счастливо вздохнул и широко улыбнулся, сделав шаг ей навстречу.

— Я немного задержалась, - переводя дыхание, сказала Иша, - привет.

- Я очень рад тебя видеть, - честно признался я. Конечно, никаких лабызаний и обнимашек не последовало, потому что Иша была Ишей, но нам не нужны были никакие подобные действия, ведь мы и так оба знали, что соскучились друг по-другу.

– Ты, надо понимать, еще один «старый друг» моей мамы? - Послышался голос дочери. Нет, я не забыл о ней даже на радостях, но совершенно забыл о том, что теперь придется выкручиваться и доказывать еще и то, что Иша также не является врагом ни для песочной самки, ни для ее товарища.

- Нет, Нала, это мой "старый друг", - ляпнул я, а потом только понял, что сморозил чепуху и сейчас запутаю всех еще сильнее. Я решил поправить себя, продолжив, - она моя приемная дочь - Иша, - я почему-то подумал, что так будет выглядеть правдоподобнее, чем все есть на самом деле. 

Я повернул морду в сторону Иши и, слегка прижав уши, виновато улыбнулся. Хоть бы она подыграла мне!

- Иша, познакомься: это Нала и ее друг... - я сделал паузу и посмотрел на "шоколадного мачо", имя которого, кажется, немного прошло мимо меня, - ...Нала - дочь знакомой тебе уже Сарафины, - я сглотнул, - я тебе потом все объясню подробнее, ладно?

Я себя ощущал так неловко, словно меня поймала собственная супруга в гостях у подруги-любовницы, да еще у которой болтался живот благодаря моим стараниям. Это было странное сравнение, но мне было ничуть сейчас не легче, чем бедолаге-льву, который бы действительно попал в подобную пренеприятнейшую ситуацию. Иша пришла очень вовремя, потому что иначе бы она уже не смогла нас найти, но, Айхею, как же теперь они поверят мне, что мы вовсе никакие не шпионы и не враги?!

Отредактировано Керу (31 Янв 2017 12:01:05)

Никому, кроме Керу, она здесь особо не понравилась. Это сразу понятно по тому, какими взглядами ее удостоили. Светлошкурую так и вовсе перекосило, хотя, надо отметить, она старалась держать себя в руках и не проявлять своих чувств уж слишком сильно.
Сопровождавший ее самец (Иша с любопытством принюхалась и присмотрелась — друг? Возлюбленный? Братом, кажется, он быть не мог — во всяком случае, они совсем не были похожи, хотя запахи их были схожи, выдавая принадлежность к тому же прайду, к которому принадлежала и Сарафина) тоже смотрел настороженно.
Зато Керу засиял как начищенный... ох, ни к чему эти сравнения. Вот кого было по-настоящему приятно видеть, так что Иша улыбнулась ему в ответ, — и улыбнулась снова, еще шире, когда он назвал ее своей дочерью.
Конечно, они были знакомы не настолько давно, и он ее не воспитывал, но... Это все-таки было чертовски приятно, и спорить львица не стала. Быть дочерью Керу было куда приятнее, чем другом матери... стоп, что?
Ах вооот оно что! Самка с легкой укоризной взглянула на льва; тот улыбался виновато, — дескать, ситуация запутанная, ничего не поделаешь. Сейчас еще окажется, что она дочь Керу, будет совсем прекрасно. Вот почему издалека Иша приняла светлошкурую за Сарафину — сходство ей не почудилось, они действительно были очень похожи. Правда, в отличие от матери, Нала, кажется, была более решительной. Во всяком случае, они уже практически вышли за границы прайда, и никто не собирался кричать о том, как это ужасно, и нужно срочно вернуться.
Последняя пара фраз прозвучала в голове Иши до того натурально, практически голосом Сарафины, что рыжая невольно прижала уши, тайком оглядываясь, — а ну как эта мымра желтошкурая вот-вот выскочит из-за угла?
Мымра. Желтошкурая. Львица повторила про себя эти слова с особым кайфом. Ну не нравилась ей подруга Керу, что поделать? Вслух, конечно, Иша никогда бы не сказала ничего подобного, щадя чувства самца. Он и так очень страдал от разлуки, хоть и делал вид, что ничего особенного не происходит. Сердцу не прикажешь, вот это все романтичное, во что рыжая не верит просто потому, что никогда такого не видела.
Интересно, кто-нибудь мог бы вот так найти ее через годы?.. Почему-то представлялся Такэда, хотя представить, что он будет годами сохнуть по ней, было невозможно. Скорее, Иша могла вообразить его лениво развалившимся на солнышке, возможно, в компании какой-нибудь другой самки — да мало ли на свете сговорчивых львиц? А черношкурый вовсе не казался ей тем, кто будет трогательно годами хранить кому-либо верность.
Тут размышления естественным образом зашли в тупик: больше близко знакомых самцов у Иши не было, а Керу, конечно же, не в счет. Его она воспринимала... да, практически, как отца. Уж лучше бы она называла отцом его, а не Брена.
Наконец, все перезнакомились и заверили друг друга в том, что им очень приятно. Удивительно, как легко порой произносится ложь.
— Ты не представляешь, сколько всего я должна тебе рассказать, — с чувством, но негромко, стараясь не привлекать к себе дополнительного внимания (хотя, куда уж больше!), проговорила самка.
Не договорив, она замолчала, повернув морду к Чумви и слушая его с непроницаемым выражением — точная копия Мисавы, разве что заметно моложе.
— Да, мы договорились встретиться, — спокойно отозвалась она, — а насчет всего остального — не знаю.
Она вопросительно взглянула на Керу, гадая, что вообще занесло их в ущелье. Они ведь собирались встретиться с Сарафиной, так что же произошло, что самец оказался тут в компании ее дочери и какого-то левого хмыря?
— Так куда и зачем мы идем?
Вопрос, в общем-то, был лишним. Теперь, когда Иша отыскала мать и знала, что та жива, здорова и находится под присмотром (достаточно было только увидеть, как на нее смотрит тот темношкурый самец, которого они встретили на холмах, чтобы понять — в ближайшие месяцы, а то и годы, матерая одна не останется), ничто не держало ее на месте. И если Керу нужна ее помощь — что ж, она помчится куда угодно, хоть на дно морское.

— Ты не представляешь, сколько всего я должна тебе рассказать, - Иша смотрела на меня так, словно случилось что-то очень-очень важное. Я думаю, что на деле так оно и было. Я считал... хотя не так: я всем своим сердцем верил, что Иша встретила своих родных, целых и невредимых, а потому была так рада и потому на её морде была нарисована такая улыбка. Но с другой стороны у меня вдруг закралось некоторое чувство вины. Она же, получается, из-за меня прибежала сюда, снова расставшись со своей семьёй, которую искала так долго?

Я нахмурился, но не стал выражать своё неудовольствие по этому поводу. Она была уже взрослой львицей и сама решала, как и с кем ей жить. Да и потом, в ней я видел маленькую частичку себя, а именно, тягу к приключениям. Видимо, Ише было проще обойти всю саванну и повидать множество историй, чем греть попу на одном месте.

Но было ли это правильным? Теперь, когда я побывал почти в каждом уголке саванны, это принесло мне и опыт и воспоминания, но забрало дом, где я мог бы остановиться в старости. У меня ничего и никого не было, кроме разочаровавшейся от жизни возлюбленной, с которой слишком много воды утекло и от которой у меня осталась дочь, но и она смотрела на меня, как на чужого. Нет, я бы не хотел, чтобы Иша повторила моих ошибок, хотя самкам в этом плане было проще.

А я понял, что все-таки о своих странствиях не жалел. И она не должна пожалеть, чтобы из этого не вышло.

- Керу, как ты видишь, Нале не нужна защита, будто малому львенку, - отвлек меня от размышлений Чумви, что я даже не успел ничего ответить своему другу. Я угрюмо перевел на него взгляд.

- Это потому что у неё есть ты? - Моим глазам всё было понятно. И как Чумви смотрел на Налу, и как беспокоился за неё. Я усмехнулся, но потом покачал головой и продолжил со всей своей серьезностью, - если она собралась бежать, то не всегда ты сможешь защитить её. Почти на каждой отдельной территории есть прайд или, чего хуже, банда, где всегда есть патрульные и нередко они очень агрессивно настроены. Сможешь ты один уберечь её? Да и посуди сам: если бы у меня было другое желание, я бы не остался сейчас здесь и не отстаивал бы так яростно свои мирные намерения.

Я закончил свою речь после которой Иша задала вполне себе логичный вопрос. И вот тут моя дочь, наконец, будто бы очнулась, сказав такую речь, что возразить ей или засомневаться было бы глупо. Тем более, если поиск этих принцев того стоит; я всем сердцем желал, чтобы обе львицы, мать и дочь, жили в безопасном и пригодном для жизни месте. Пусть ради этого и стоит постараться.

- Лучше делать что-то, чем совсем ничего: чем сидеть, сложа лапы, - сказал я на последние слова Налы, а потом, вскинув голову, сделал шаг вперед, - я пойду с вами.

Я перевёл взгляд на Ишу. Я искренне полагал, что она понимала и сама то, что я не настаивал отправляться за пустыню, но если она уже решила идти со мной, то она будет идти до самого конца. Я посмотрел на неё, в ожидании того, что она скажет, а потом обратился ко всем:

- Я примерно помню, как дойти до оазиса. Один раз в своей жизни я пересекал пустыню. Это нелегко, но если мы будем держаться вместе, помогать и хотя бы не ругаться друг с другом, то мы справимся.

Нала прожгла собравшихся таким взглядом, что Ише уже показалось: сейчас пошлет всех к чертям собачьим.
Сарафина: версия 2.0. Как ни странно, эта львица была куда поприятнее своей измученной жизнью и черт еще разберет чем матери. Глаза горят, хвост рассекает воздух — боец, самый настоящий. Удивительно, как это она так долго тянула с тем, чтобы свалить из этого чертова прайда. Удивительно, что они все там тянут, а не разбежались до сих пор, как тараканы.
Ну да, конечно. Трудно что-то менять в таком возрасте и в сяком возрасте, бла-бла-бла. Иша понятия не имела, как на самом деле обстоят дела в прайде Скара, а потому уход оттуда ей представлялся чем-то легким и простым, вроде как ты на прогулку вышла. У нее-то дома почти что и не было: не питать же нежную привязанность к Термитнику, который расположен в самом сердце довольно недружелюбных и неплодородных земель. Конечно, она до сих пор вспоминала о нем с легкой приятной ностальгией, и даже вернулась туда как-то однажды... Но без матери Термитник будто бы умер, опустел, и ничего того, что прежде привлекало Ишу, там не осталось. Она ушла без сожалений — и, если честно, больше почти не вспоминала о том месте, где провела большую часть своей жизни.
По мере того, как Нала рассказывала, что привело ее сюда, бурая смотрела на нее все с большей симпатией. Да, она была сильной, эта светлошкурая. Не побояться раскапывать оползень, чтобы, возможно, обнаружить там полуразложившееся тело своего друга детства... брр. Как назло, воображение Иши в красках подсказало ей, какая картина могла бы открыться, будь тела львов там, где сказал Скар.
Вот только в великих предков львица не верила. Ее мать никогда не была суеверна, так что и дочь переняла от нее довольно скептическое отношение ко всей этой мистической чуши. Если бы только не тот сон, который она увидела — и который заставил ее если уж не поверить в существование сверхъестественных сил, то хотя бы приблизиться к пониманию того, что они все же вмешиваются в нашу жизнь. Когда ты искренне веришь в то, что твоя сестра вовсе не умерла, а жива и даже может сообщить тебе об этом, прислав вещий сон, как-то странно отрицать все остальное.
Но вслух Иша ничего этого не сказала, понятное дело. Только головой тряхнула, соглашаясь. Ладно. Пусть будет Рафики. Раз вы все ему верите, наверно, в этом и в самом деле есть какой-то смысл.
И конечно, все были согласны с тем, что их пока еще не теплая, но все же компания дружно топает в оазис — разыскивать пропавших принцев. Если те, конечно, еще живы.
Обнаружив, что все уже высказались и явно ожидают ее ответа, Иша с энтузиазмом тряхнула головой. Всего за несколько минут с момента знакомства с Налой она успела испытать всю гамму чувств — от раздражения до искренней симпатии, и теперь склонялась к последнему. Ну, может быть, жизнь за светлошкурую она не отдаст, но вместе пойдет — потому, что идет Керу и потому, что никогда не была в оазисе. А что может быть интереснее, чем долгое и опасное путешествие через пустыню в самый разгар дня?
Чумви тоже ничего так мужик. Симпатичный даже, — бурая хитренько и быстро взглянула на самца, прежде чем притворно скромно отвести взгляд (кокетничает! подумать только, чему только не научишься в этой жизни). То, что он отказался убивать Налу, вряд ли можно было считать геройским поступком, и все же его смелость заслуживала определенного уважения.
— Я с вами, — решительно проговорила она, — обузой не буду, а помочь, надеюсь, смогу.
Она скептически глянула на небо.
— Наверно, нужно поторопиться. Дело к вечеру, а в пустыне жарко. Чем больше пройдем за ночь, тем лучше.