У водного потока, который был окрашен в ярко-красный цвет, благодаря закатывающемуся за горизонт солнечному шару, сидел лев. Он сидел немного сгорбившись, вперив взгляд свой в водный поток, в котором отражалась его морда. Черногривый спрашивал себя, как мог вообще дойти до такого? Он потерял два года своей жизни, в то время, когда мог потратить это время, тренируясь вместе с наставником, который заменил ему отца, возможно, встретил бы львицу, которая дала бы жизнь его детям... Но он не чувствовал ненависти ко львам, которые обрекли его на подобную судьбу. Оставалась горечь, но скорее от того, что он попытался убить свою хозяйку, не разбираясь, как только гипноз спал с него. Слишком уж безрассудно он поступил, позволил гневу затопить разум, не давая рационально мыслить, когда без разбирательств кинулся на Джен, даже не подозревавшую о том, что ее верный слуга на самом деле находится во власти гипноза и внушения.
Пай-Лонг тяжело вздохнул и оторвал свой взор от поверхности воды, переводя взгляд на закатывающийся за линию горизонта огненный шар. Так получалось, что он словно касался воды, ибо река также уходила куда-то вдаль. Словно солнце доверяло свой сон воде, отдавая сей мир во власть ночи. Правда, до нее было еще нужно дожить. Переводя взгляд обратно на реку, мысли льва невольно вернулись к львице, которой он, уже полностью отдавая себе отчет о собственных действиях, пообещал служить в качестве телохранителя. Она казалась такой подавленной последнее время, что Пай-Лонг решил позволить ей побыть в одиночестве, не надоедая тем, что находится постоянно рядом. Впрочем, если Ли тоже хотел побыть один, то кое-кто, бывший с Джен в непосредственном родстве, а именно ее младший брат Лейн, который явно Пай-Лонга недолюбливал, решил лишить темношкурого этой возможности. Сероглазый повернул голову в сторону Ленни, который даже шаг ускорил, когда завидел Пай-Лонга. Впрочем, это его не слишком волновало, ибо любой здравомыслящий зверь, лишь завидев хмурого льва, решал обойти его стороной и не ввязываться в конфликт. Но Лейн отнюдь не был здравомыслящим. Поэтому Пай-Лонг развернулся к подростку всем корпусом и стал ждать, когда он таки подойдет и соизволит высказать Ли все, что он о нем думает. Черногривый был не против.

Отредактировано Пай-Лонг (11 Фев 2015 11:40:23)

Как только Ленни заговорил, Пай-Лонг потерял всякую надежду на то, что подросток окажется достаточно благоразумен и не станет не раздумывая обвинять Ли, что он перво-наперво подумает над тем, за что он собирается выказывать темношкурому свое "фе". Но Лейн надежд Пай-Лонга не оправдал. Янтарные глаза подростка горели злобой, если не ненавистью, от чего самец хмурился. Ленни и не думал останавливаться, ядовито выплевывая Пай-Лонгу в морду все, что он о нем думает, смачно приправляя все сарказмом. Но черногривый и не думал прерывать братца Джен, позволяя ему выговориться, возможно, остыть, а потом проанализировать все, что он сказал. Но, увы, младший Тао был не из тех, кто потом жалел о сказанном или сделанном, а поэтому приходилось только ждать. Если бы Пай-Лонг просто ушел, не дослушав, то это вызвало бы бурю негодования со стороны наследника семьи Тао. Вернее, если сейчас в душе Лейна бушевала буря, то тогда бы она увеличилась до размеров бури на Юпитере, именуемой Большим Красным Пятном.
Сероглазый невозмутимо выслушал речь подростка, наполненную напоминаниями самцу о том, кем он все это время являлся для всего семейства Тао. А после поднялся во весь рост, отбрасывая огромную тень на подростка, сохраняя невозмутимое выражение морды:
— Я не был обязан выслушивать тебя, Лейн, но я сделал это. Правда, лишь из уважения к твоей сестре, — гулкий голос самца прозвучал как-то непривычно, особенно после наполненной эмоциями тирады Ленни. Его слова были произнесены тоном, ничего практически не выражающим, ничего, кроме холодной отстраненности. — если ты закончил, то я не собираюсь больше находиться в твоем обществе. Я никогда не был обязан служить вашей семье и мог бы уйти, как только чары спали с меня. Но я остался, — лев сощурился и посмотрел на подростка с вызовом. Что тот ответит? Пай-Лонг даже не сомневался в том, что Ленни найдется, что ответить. Но будет ли сказанное им иметь смысл — вот вопрос.

Впрочем, Ленни не заставил своего собеседника долго ждать ответа на свои слова. Казалось, что Лейн специально заучивал свои слова перед тем, как начать этот разговор, специально готовился. Но Пай-Лонг понимал, что темношкурый подросток до такого не опустится никогда, сероглазый весьма четко понимал, что Ленни не стал бы специально для того, чтобы высказать темногривому свое "фе" и уйти. Конечно, он искал Джен, ибо не скрывал своего скептического отношения к действиям сестры. А подвернувшийся под руку Пай-Лонг был просто приятным дополнением к тому, что он собирался сделать. Ли сделал шаг в сторону Ленни, спокойный взгляд его серых глаз встретился с переполненным злостью взглядом янтарноглазого льва. Темногривый, однако, не сразу ответил на слова Лейна, подбирая, в отличие от своего оппонента, слова, хотя в его голове можно было уловить едва заметное возмущение и раздражение: он не подчинялся Джен, совсем нет.
— Я не прислуживаю мисс Джен, запомни это, — произнес он, сощурившись. Ли не любил, когда его называют обычным слугой, потому что верил, что для старшей из детей Тао является не только телохранителем, но и другом, ну, или движется к этой отметке. — Я помогаю и охраняю ее исходя из чувства долга и благодарности. Впрочем, не уверен, что тебе знакомо это понятие... — лев чуть склонил голову вбок, все еще глядя на младшего Тао.
За то время, что лев находился в, так сказать, сознании, он успел изучить все привычки Джен, что помогало ему в нужный момент либо уйти, дабы не мешать львице побыть наедине с собой, либо, наоборот, остаться с ней и молчаливо поддерживать, не говоря обычно и слова лишнего. Правда, оставлять ее он не очень любил, ибо понимал, что не вся ее родня поддерживает решение львицы и, может быть, с ней разделаются, пока рядом нет сильного хранителя.
— Я искренне жалею о том, что поступил так, в тот день. Я хочу изгладить свою вину. Но не тебе меня судить, Лейн Тао, — произнес Ли, прикрыв глаза на секунду.

Пай-Лонг не отвел взгляд, когда глаза Лейна еще пуще разгорелись огнем ярости. Словно два уголька, они пылали в подступающей темноте. Он невольно подумал, что будь на его месте кто-то другой, он бы уже давно отвел взгляд, не в силах смотреть юному льву в глаза, такой ненавистью был пропитан его взгляд. Но отвести взгляд сейчас — это проиграть, проиграть Ленни, но в первую очередь, проиграть самому себе. Но Пай-Лонг был слишком горд. Поэтому он продолжал смотреть в глаза оппоненту, ожидая, пока тот подберет слова. Однако, юный лев не стал мудрить и раздумывать.
— Если бы я не знал, что такое благодарность, меня бы здесь не было, — глаза черногривого на секунду расширились, но из-за темного цвета радужки этого не было заметно. Его тон был таким холодным, словно не с ним он сейчас вел жаркий спор, словно не его слова недавно были пропитаны такой ненавистью, такой злобой, словно Ли был его злейшим врагом... Впрочем, кажется, так оно и было. Во всяком случае, Лейн точно считал его таковым. И Пай-Лонг вполне понимал, что такая злоба вполне оправдана... была, пару недель назад, когда он попытался убить Джен.
Однако холодность в словах и голосе юного Тао надолго не задержалась, вскоре на их место явились уже вполне привычные, яростные реплики. Конечно Пай-Лонг вполне понимал, что его слова остаются словами. Но подросток упускал одну немаловажную деталь.
— Парень! Включи на секунду логику! — лев слегка повысил голос, однако тот все равно оставался в разы "холоднее", чем все прочие реплики Лейна до этого. — Сколько раз до этого я оставался с твоей сестрой наедине? Сколько раз я уже мог ее прикончить и спокойно уйти в закат? — серошкурый слегка прищурился, не отводя взора от глаз Лейна.
— Я хочу загладить свою вину, — повторил Ли, практически сводя брови на переносице.