Путь от родных земель занял много времени, больше чем рассчитывала Красная Жрица отправляясь в дорогу. Однако ни разу шаманка ни пожаловалась, ни разу и мысли не допустила, чтобы посетовать на трудности. Жалобы - это слабость, а Владыка не приемлет слабости своих детей и последователей. Он уважает только силу и верность, а Красная Жрица, как истинная Дочь Бога своего, всячески старалась соответствовать. Отец велит - Дочь беспрекословно выполняет, с радостью спеша к новым землям, туда где по легендам правил сам Раннатай, создав великий и могущественный прайд. С радостью отправляясь вперед, к новым союзникам и врагам, к новой жизни, к новым жертвам. Ни разу не оглянувшись назад.
А ведь назад для нее пути и не существовало. Там ничего не было, ничего, что удержало бы Ракорру от трудного путешествия. Единственной семьей стал лишь Раннатай, Дочерью которого она себя считала, а раз семья рядом, то и не страшно идти вперед, в неизвестность. Вера укрепляла ее и придавала еще больше уверенности в собственных силах, Жрица свято верила, что лапа Раннатая ведет ее к лучшей жизни.

***

Под ногами ничего кроме безжизненного камня с песком вот уже несколько тысяч миль. Местность была пустынной и пугающей, но чёрная кошка привыкла к подобного рода пейзажам и для неё здесь не было чего-то особенного. В родных краях ее лапы частенько приводили в мрачные и злачные места, так что постепенно пантере волей не волей пришлось принять как данное вечно загадочно-угнетающую обстановку вокруг.
Сюда же Ракорра забрела в поисках необычных цветов, про которые она узнала в процессе вразумления одной очень строптивой еретички. Но пока что ничего ценного огненный взор Жрицы так и не увидал.
"Та самка гепарда так расписывала это место, что я было уже поверила в её предсмертный бред. Однако я не вижу ...как там она говорила? "Ущелье черных песков - место, заставляющее леденеть кровь в жилах и ходить шкуру ходуном от той угнетающей силы", кажется что-то вроде этого она бормотала, пока я причесывала когтями шерсть у нее на животе",- кошка облизнула губы, словно припоминая вкус чужой крови,- "Пожалуй стоило сразу прикончить ее и не тратить свое время".
К великому сожалению Корры, шкура её как лежала на мышцах и фасциях, так и продолжала там оставаться, не собираясь и чуточку шевелиться вопреки чьим-то там словам. Даже волоски дыбом не встали. А с каждым шагом, черная леопардица испытывала разочарование,  которое вскоре должно было вылиться в решение бросить поиски каких-то призрачных цветов и отправиться дальше в путь. У нее все же были дела поважнее.
А тем временем с Каменистых склонов сюда наползал туман, медленно обхватывая своими белесыми лапищами все больше и больше территории, вскоре начав вливаться в глубокую горную долину словно молоко, медленно скользя по склонам ущелья. Не прошло и получаса, как кошка уже не могла различить ничего дальше метра и ей пришлось осторожнее ступать по неизведанной земле, отбросив поиски цветов и пытаясь сориентироваться в сером тумане.
Лишь спустя какое-то время бесцельных блужданий Корра поймала себя на том, что чувствует себя непривычно одной, словно бы Отец покинул её, а на его место ступило что-то неизведанное и чужое. То была тёмная сила, не имевшая ничего общего с Владыкой. И вот тогда-то шкура ее затопорщилась, как иголки дикобраза, словно бы пытаясь скрыть от чувства, что ее владелицу выставили на всеобщее обозрение. Каждой клеточкой кожи Жрица оставшись без защиты своего Бога чувствовала как что-то древнее и чужое молчаливо следит за ней, вот только сама Корра конечно же никого не видела. Разве что чувствовала нутром.
Неожиданно Корра услыхала какие-то звуки рядом, которые по мере приближения переросли в непонятное бормотание. Запах выдавал в незнакомце кого-то из львов, а когда Корра подошла ближе то различила женский голос. Вот только речь говорившей была весьма спутанной и странной, будто неизвестная львица испытывала трудности.
Все еще топорща шерсть, Ракорра пригнула голову и, вглядываясь в едва различимые в белой пелене далекие очертания другой кошки, тихонько рыкнула:
- Все в порядке? - значения слов ее были вполне миролюбивые, вот только тело напряглось в ожидании реакции львицы. И видать не зря, чутье не подвело Корру.
Бессвязная речь прервалась, а тень кошки замерла, вскинув голову и словно бы принюхиваясь или прислушиваясь. А спустя миг она издала невнятный вопль и ринулась в сторону леопардицы бормоча себе под нос что-то вроде "изыйди, изыйди прочь".
Ракорра молча поджала уши и тоже прыжком отправилась навстречу, оскалив зубы и надеясь больно укусить безумное животное где-то в области шеи, дабы усмирить незнакомку.
Да поможет мне Отец  избавить несчастную от помутнения рассудка либо упокоить ее душу навсегда...

Отредактировано Rakorra (9 Дек 2015 12:30:16)

Хоть Раннатай и покинул свою дочь в этом странном месте, однако похоже молитвы Красной Жрицы все же были услышаны и удар оказался точным.
Черной стрелой метнувшись на противницу, крупная самка леопарда вонзает клыки в свалявшуюся шерсть на горле безумной львицы и с пугающей прагматичностью принимается медленно сжимать челюсти, пытаясь заставить свою противницу прекратить попытки сопротивления. Движения Ракорры точны и безжалостны, лишь только интерес горит в алых глазах -  сломается ли ее добыча зажатая в тисках, позволит ли одержать победу или же до конца будет бороться?   
Похоже безумица выбрала последнее, ведь даже несмотря на то, что ее крики постепенно превращались в надсадные хрипы, а попытки высвободится из хватки жрицы не имели успеха, львица продолжала яростно сучить лапами, словно в лике Ракорры увидала монстра. Возможно оно так и было, душа Корры была запятнана, но зато ярко пылала. И скорее всего этот огонь и ослепил незнакомку, которая находилась на грани своего рассудка. Жрица чувствовала, что львица обладала даром к видению скрытого, но похоже сознание бедняжки не выдержало натиска открывшихся ей тайн и дало трещину.
Что ж, значит она слаба.                 
Удары чужих лап соскальзывали по лоснящейся черной шкуре пятнистой кошки, почти не доставляя неудобств, лишь только пара толчков дали ощутить далекое эхо безумной ярости. Но зубы леопардицы крепко держали противницу, не позволяя ни врываться, ни дотянуться когтями до жизненно важных мест. В какой-то момент, самка повисла в зубах Жрицы, беспомощно пытаясь найти опору, а не уязвимое место пятнистой кошки. Похоже бедняжку совсем замучили ее кошмары, раз она не способна даже просто ровно стоять. А если взглянуть на торчащие сквозь кожу кости, то кажется будто монстры из ее видений медленно, но верно выпивают львицу, вытягивают ее энергию каждым своим глотком. Так может быть помочь бедняжке? Прервать ее муки?
Чуткие черные уши затронул громкий вой, заставив черные кончики вздрогнуть. Этот звук словно током ударил пятнистую кошку, пройдя  сквозь ее самые глубокие фибры души и затронув там такие струны, которые очень долго оставались неприкасаемые. Из-за этого леопардица даже на какой-то момент так и замерла удерживая в зубах львицу, продолжавшую слабо хрипеть и сопротивляться.
Волчий вой, раздавшийся из густого и мрачно-серого тумана напомнил ей о родном доме. О времени когда еще не вступила на пост Красной Жрицы, когда только-только направлялась на путь служения Раннатаю. Помнится рядом с логовом ее клана находились заросли темного леса и каждую ночь сквозь разноцветные сны до котенка доносился вой волков. В какой-то миг это стало колыбелью для юной шаманки, переливы волчьей песни кружевом оплетали сознание и мягко уносили в царство сновидений.
А однажды маленькая пантера отправилась на поиски зверей, что убаюкивали ее своей песнью каждую ночь.
Первые ноты знакомой "колыбельной" раздались когда Корра неуверенно вступила во мрак леса, а дальше песня повела ее сквозь гремучие заросли прямо в лапы местной волчьей стаи. Прямо в зубы волков.
Вой становился громче и громче, окружая блудного котенка, оплетая в свои сети и заманивая к опасным хищникам, а Ракорра словно зачарованная шла вперед. Возможно именно тогда бы и закончилась история пятнистой глупышки, и Корра не стала бы Жрицей, но от роковой ошибки ее спас один из волков.
Корра отчетливо помнит желтые глаза и предупреждающее рычание черной тени преградившей ей путь. Тогда юной шаманке показалось, что это существо просто огромно и ужасно, но именно оно отрезвило Корру, щелкнув пастью перед носом ошарашенного подростка. И когда Ракорра бежала прочь, за ее спиной еще долго выли волки, но среди них она отчетливо различала самый протяжный и долгий. Его.
Красная Жрица моргнула и воспоминания улетучились, словно пепел на ветру. В зубах еще трепыхалась ее жертва и Корра под приближающийся вой волков почти что ласково сомкнула челюсти, пуская в ход клыки и ощущая языком сбитый пульс живого существа. Пульс, который резко захотелось остановить.

Безумная самка однако не спешила так скоро расставаться с жизнью и в ней проснулось второе дыхание. Затрепыхавшись, словно дичь в предчувствии скорой кончины, львица с большим усердием пыталась вырваться их хватки противницы, обрушив на леопардицу град несильных ударов. Некоторые даже сумели оставить мелкие царапины, да ушибы, которые потом возможно проявятся саднящими ощущениями, но сейчас... сейчас самку леопарда мало волновало что будет потом. В данный момент ей хотелось одного - погасить возникший протест львицы любым способом.
Но к сожалению дотянуться клыками до бьющегося пульса не удалось, из-за активного сопротивления Ракорре пришлось сосредоточиться на том, чтобы впиться когтями в камень под ногами и не потерять равновесие. А поэтому максимум чего добилась пантера - легкое кровотечение, отозвавшееся на языке металлическим привкусом львиной крови.
Безумная самка билась словно птичка в зубах хищника, хрипя и дергаясь что есть мочи, но крупная леопардица впилась в горло мертвой хваткой. И явно не собиралась отпускать, о чем свидетельствовал приглушенный рык и напрягшиеся мускулы.
Тем временем вой становился громче и теперь в нем можно было разобрать голоса не меньше четырех волков. Вот один, низкий и тихий, раздается будто-бы совсем далеко, а второй - более звонкий - откуда-то справа от дерущихся кошек, третий-же - редкий и глухой - ближе к первому, ну а четвертый....грубый и самый громкий, и именно он трогает больше всего пантеру. От него у Жрицы по коже идут мурашки и именно из-за него крови хочется все больше и больше. Повинуясь этому зову, Ракорра пытается сжать зубы сильнее и впиться клыками глубже, а попутно тянет львицу вниз, стараясь повалить ту на землю.
А в мозгу в это время проносится калейдоскоп мыслей, от давних воспоминаний до запутанных видений. А внутри Красной Жрицы пылает огонь сомнений.
Все таки не врала самка гепарда, в Ущелье Черных песков взаправду темная аура, от которых у многих лапы подкашиваются и холодок ползет по позвоночнику. Есть тут какая-то сила, едва различимая, но вполне способная отрезать дочь от Отца, от Бога своего, но Ракорра не обычная кошка. Черная пантера видит в темноте и опасных тенях то, что манит и притягивает ее, ведь по сути сама она далеко не светлый персонаж и возможно даже сама и являет собой одну из этих черных опасных теней. А поэтому к пугающей ауре этого места леопардица не испытывает страха, ровно как и к леденящему душу вою зверей, которые спрятались в густом тумане. А шерсть встает дыбом совсем по-другим причинам, например от осознания того, что песня волков в точь точь как колыбельная ее детства.