Она была дома. Мирно лежала под любимым кустом, скрываясь от солнца, лапой лениво подковыривая землю у корней деревца, где еще неделю назад была мышиная норка, но Рена, имея дурную привычку раскапывать норки разных мелких грызунов, выжила серых обитателей из насиженного места. На самом деле, в округе она все норы повыкапывала за полгода своей жизни, поэтому сейчас тешить тебя было совершенно нечем. Играться с хвостом ей сегодня порядком надоело.

Мать должна была совсем скоро вернуться с охоты и отвести ее к месту спрятанной добычи. Если, конечно, охота была удачной. Желудок был пустой, сжимаясь болезненными спазмами. Рена сглотнула. Ее мучила жажда, но встать и пойти в сторону водопоя... Слишком хорошо она устроилась в тени, двигаться не хотелось вообще.

Положив голову на лапы, задремав, нахмурилась. Носа коснулся странный и необычный запах. Тонкий, едва уловимый. В первое мгновение Рените показалось, что какое-то богомерзкое насекомое село вблизи головы и стало источать эту отвратительную вонь. Поморщившись, дернув носом, молодая самка встряхнула головой. С каждой секундой вонь становилась все сильнее, отчетливее, въедалась в ноздри и фактически удушала. Самое поразительное, что она даже не могла определить источник запаха, он словно исходил сразу со всех сторон.

Вдруг ей в мордашку что-то брызнуло. Вода?.. Хапнув ртом воздух, подскочила на лапы и...

Мир перевернулся. В глазах потемнело.

Она лежала не боку, хмурясь от воды, которая попала в свежие царапины на носу и те стали пощипывать. Странная слабость сковала все тело: от ушей до самого кончика хвоста. Голова разрывалась от боли, как и лапы. Во рту собралась горькая слюна, и краем трезвого сознания Рена отметила, что если бы желудок не был пустой, то ее бы вывернуло сию секунду. Неприятный, дурманящий запах не исчез. Тяжело разлепила веки, которые были весом в тонну, но ничего толком увидеть не удалось – все вокруг было как за занавесой густого тумана.

Это был сон... Она не дома.

Окружающий мир стал медленно приобретать более отчетливые очертания, теперь Рена могла различить многочисленные зеленые оттенки, почуять запах травы. Но мозг никак не мог понять – откуда подобное может быть посреди пустыни?.. Источник жуткого запаха, к слову, лежал прямо у нее под носом. Кажется, это какая-то трава... Набрав в грудь побольше воздуха, громко фыркнула в нос, порывом сдув вонючую траву, и слабо протащила голову по земле чуть в сторону, подальше от запаха. Зрение подводило, голова кружилась, но она скорее услышала и почувствовала, чем увидела, что рядом с ней, совсем рядом, кто-то есть. Кто-то живой.

Тяжело подняла голову, щурясь, слегка забавно покачивая ей вперед-назад. Сложно держать голову ровно, когда мир вокруг вращается все быстрее и быстрее, да и тошнота даже не думала отступать. Сквозь туман она все же смогла различить размытый силуэт львицы, и выдала первое, что пришло на ум:

- Мама?..

Голос сорвался на писк – в горле драло от обезвоживания. Она сглотнула, пытаясь проморгаться. Что-то было не так, нехорошее чувство прокралось в душу львички. Запах... Она не узнавала запах матери.

Вскоре стало ясно, что перед ней вовсе не мама. Дело было даже не в запахе или в том, что на зов никто не откликнулся. Львица была куда меньше ее матери, да и шкура у нее была светлее. Спустя несколько секунд довольно глупого моргания и периодического прищуривания, зрение почти восстановилось, и теперь она смогла рассмотреть львицу перед собой. Действительно, не такая уж и большая, шкура красивого золотистого окраса. Но больше всего Рену поразили глаза, уж больно необычными, даже слегка пугающими они были у незнакомки.

Ренита замерла. Она раньше никогда не видела других львиц так близко, лишь издалека, и не знала, как реагировать. Друг или враг?.. Пришла помочь или обидеть?.. Мысли с невероятной быстротой сменяли друг друга, от чего голова заболела еще сильнее и мир вокруг вновь завертелся. Не отрывая взгляда от незнакомки, стараясь держать голову ровно, а не мотать ей из стороны в сторону, с ужасом для себя самой тихо проскулила. Нет, скорее даже пропищала. Испуганный писк шел откуда-то изнутри, утробный и тихий.

Прошло время, прежде чем Рена поняла, что незнакомка не одна. С ней была небольшая барханная кошка. Судя по всему, две самки о чем-то спорили до того, как Ренита очнулась, но вспомнить что-либо из их диалога не удалось, а вникать в суть сказанных уже при ней слов не хотелось. Головная боль притупилась, но не исчезла полностью, и все же не смотря на это, сейчас юную львичку мучило только одно – жажда. Она болезненно сглотнула горькую слюну, мысленно собираясь с силами, чтобы встать, как вдруг раздалось тихое урчание. Такое глубокое, приятное, что на холке шерсть привстала. Кошка, урча, терлась ей об плечо, как бы тем самым говоря: «Все хорошо, не бойся». И Рена действительно перестала бояться. Ее, но не львицу.

Медленно повернула голову чуть в сторону, стараясь не смотреть на незнакомку с необычными глазами, выражение морды которой наводило мурашки, и взглядом уткнулась в совсем небольшую лужицу. По глотке словно наждачкой прошлись.

Громко сглотнув, Ренита пригнула голову и прижала уши, ползком двинувшись к жизненно важной жидкости, как будто бы боялась встать и думала, что так ее не заметят. Наверное, и правда немного боялась. Да и сомневалась, что сможет твердо стоять на лапах. Уж лучше ползком, шерк-шерк пузиком и лапами по земле, так безопасней и надежней.

Припав мордочкой к краю лужицы, стала жадно пить, едва успевая переводить дыхание. Она никогда и подумать не могла, что вода может быть настолько вкусной. Напившись, облизнулась, и снизу вверх, все еще не отрывая голову от земли, да боязливо уши прижимая, взглянула на львицу.

Она что-то спрашивала у нее. Кажется, хотела узнать имя.

- Ренита, - с заминкой пискнула та, вглядываясь в необычные глаза незнакомки. - Можно просто Рена. - Подумав, сложив два и два и раскрутив шестеренки в голове, она уставилась перед собой, добавив тише, но уверенней: - Спасибо, что нашли. И спасли.

Это было очевидно, ведь кроме этой львицы и кошки тут никого не было, а последнее, что Рена помнит – проклятые пески и палящее солнце над головой. Нашли, не бросили, притащили к воде. Буквально вытащили с того света, ибо вряд ли бы в пустыне юная львица пережила этот день. Но она выжила, конечно не без помощи этих двоих, разумеется.

В мозгу щелкнул тумблер. Ей нужно вернуться домой.

Но лапы болели от долгой ходьбы, слабость от голода сковывала все тело, а отходить от воды теперь было до смерти страшно. Не может охотиться, не знает где дом. Чувство отчаянья и безысходности просто захлестнули, ведь когда она останется одна, то ее попросту ждет голодная смерть.

- Кто вы?.. - стараясь, чтобы голос не дрожал от страха, спросила Рена, все еще лежа на земле. - Как вы наткнулись на меня?.. Пустыня ведь такая огромная...

Ей не очень хотелось говорить, но молчать было еще хуже.

Рена боялась незнакомку все больше. В ее словах и жестах не было явной угрозы, но что-то страшное, невиданное, воистину жуткое скрывалось за этими глазами и золотого цвета шкурой. Если бы были силы, самка вскочила бы на лапы и помчалась прочь, куда подальше от этого места и от своих спасительниц, но истощенный организм отказывался подчиняться разуму. Поэтому она осталась лежать на земле, испуганно лупая серыми глазами.

Львица со странными глазами говорила о пустыне. О том, что это жестокое и страшное место. Рена никогда не задумывалась о страшных тайнах пустыни, как таковых, но после пережитого клятвенно заверила себя, что больше не сунется в эти проклятые пески ни единой лапой. Даже если до дома придется добираться в округ, широкой дугой, которая займет несколько недель.

– Я уже думала, что присоединюсь к Предкам, - призналась Ренита, боязливо сглатывая сухой комок в горле, обращаясь к кошке. Косо снова метнула взгляд на воду, но пить не решилась. – Я не знаю, как так получилось... Мама... Охота... А потом грызун... Я бежала и бежала... Потом оказалась в самом сердце пустыни...

Львичка говорила все тише и тише, пока не замолкла окончательно. Мама... Она, наверное, места себе не находит! Сколько уже прошло времени? Двое суток? Трое? В пустыне она потеряла счет времени.

– Мне нужно вернуться домой! – вскрикнула Рена, подскочив с земли, но ее тут же понесло куда-то в бок и она, не устояв на лапах, завалилась прямо в лужицу.

Отредактировано Ренита (14 Фев 2016 16:02:47)

Прохладная вода отрезвила Рениту, а грубое выволакивание незнакомки на вновь сухую землю и вовсе почти привело в чувство. Царапины на носу опять стали садить и подергивать, даже немного чесаться. Львичка громко отфыркнулась, то ли от воды, то ли от неприятного ощущения.

Пытаясь облизаться без вреда для и так пострадавшего носа, Рена вдруг замерла и уставилась на незнакомку со странными глазами, когда та стала говорить. Каждое слово словно било молодую львицу по голове толстой палкой, оставляя после себя здоровые шишки. Но ничто, ни слова про оазис посреди пустыни, ни про нулевые шансы выжить здесь, не напугали Рену так, как высказывание незнакомки по поводу матери...

На глаза навернулись слезы обиды и страха. Не ищет?.. Да как можно такое говорить?.. Ищет, конечно же мама ее ищет, просто нужно немного подождать. Рена сама виновата, что полностью забылась и погналась черт знает куда за грызуном, совсем забыв про время, про то, что нельзя уходить далеко от того места, где мать ее оставила. Так зачем эта львица, которая совсем не знает ничего о ней и о ее матери, так говорит?..

Молча плача, Рена подняла голову и хотела уже сказать ей... Ответить, что мама не бросала ее, что все это просто недоразуменье, ошибка. Львичка уже открыла рот, глотая слезы, как кошка перебила ее, не дав вымолвить и звука:

– Она права. Возможно, тебя ищут. Но здесь тебя не найдут...

– И что же мне делать?.. – пища, выдохнула Ренита, громко всхлипывая. Часто-часто дыша, она напряглась так сильно, что уставшее тело задрожало. Незнакомка, как бы груба не была, но действительно была права в том, что одна Рена не выживет. – Пожалуйста... Я не хочу оставаться одна... Я... Я...

От недостатка воздуха она стала заикаться, спрятав морду между лапами, и тихо заплакала. Страх перед голодной смертью преследовал самку с самого рождения, и сейчас он вонзил свои клыки слишком глубоко в душу. Рена готова была просить, умолять, только лишь бы путницы взяли ее с собой, поставили на ноги.

– Пожалуйста, возьмите меня с собой... Я... Я обещаю, что не буду приносить проблем... Я не умею охотиться, но... но...

Она умолкла. Ей нечего было предложить взамен.

- Ладно, хрен с тобой, рыба золотая, пойдешь с нами. Правило одно. Не ныть. Усекла?

Рена, сглотнув и едва ли не подавившись, тут же не раздумывая закивала, не веря своему счастью, и уже открыла рот, чтобы дать положительный ответ, как львица продолжила, издевательски улыбнувшись:

- Охотник из меня так себе, научу только добывать себе минимальное пропитание. Зато хорошо разбираюсь в травах. Будет уж совсем голодно — сможешь и на вегетарианской диете продержаться.

И снова Рена только закивала, не сводя взгляда с львицы. Голодать ей приходилось, этим ее не запугаешь. Она уже уяснила три правила за эту минуту, а не одно: не ныть, подчиняться и не болтать лишнего. Не ныть и не болтать – не проблема, у нее не было братьев и сестер (они умерли еще совсем котятами от голода), чтобы днями играть с ними и болтать, поэтому болтушкой она не являлась; с нытьем также – мать Рены была строга в воспитании, нюни не поощряла. А вот с подчинением придется туго... Шильце в известном месте доставало до мозгов. Да и как тут усидишь, когда вокруг совсем незнакомая местность? С многочисленными новыми запахами, живностью, деревьями и ямами? И все это нужно понюхать, потыкать и попробовать на зуб!

Однако сейчас самка не думала об этом. Золотошкурая жестом приказала следовать за ней. Жалобно взглянув на мутноватую лужу – уходить от воды теперь было слишком страшно, – Ренита нерешительно поднялась на лапы и, чуть-чуть пошатнувшись, робко поплелась за кошкой и львицей. Она бы попила еще напоследок, но от большого количества воды на пустой желудок может быть очень плохо – львичка знала это по собственному горькому  опыту.

Ренита не знала, сколько конкретно они шли, но лапы у нее нещадно болели. Тем не менее, за всю дорогу она ни единого раза не пожаловалась, не издала тяжелого вздоха, не проронила ни слова, только кивала и неразборчиво мычала «угу».

Самка со странными глазами и кошка, ее спутница, очень много рассказывали о травах. Юная львичка и не подозревала, что многие травы могут вызывать дурман, лечить тяжелые раны, а некоторые, наоборот, быть смертельным ядом. Маленькая она жевала всякую разную траву и сейчас ужаснулась тому, как ей повезло... Ведь на зуб ей могла вполне попасться какая-нибудь ядовитая трава или цветок!.. Никто никогда не посвящал ее в это, и сейчас, идя за львицей, Рена стала поглядывать даже на совсем безобидные растения, как на личных смертельных врагов.

Когда усталость уже нещадно била львичку по голове, то Рена чуть-чуть притормозила, дабы спросить, сколько им еще идти, но так и зависла с открытым ртом...

- П-простите, - виновато пискнула она, в несколько прыжков догнав львицу и кошку, от долгого молчания голос ее охрип, - я не знаю ваших имен... Как мне можно вас называть?