>>> Одинокая скала >>> Великий чертог >>>

Ему снился кошмар.

После того, как Фредерик проснётся, он не вспомнит его во всех красках и подробностях, но мысли об этом сне, отрывки воспоминаний будут заставлять юнца сжиматься в ком от подступающего страха, а его шерсть — вставать дыбом. Он будет помнить общую атмосферу — тёмную, жуткую, похожую на болото, засасывающее в свою пучину нерадивого путника. Будет помнить выжженное поле, на котором не растёт ни единой травинки. Тёмное небо над головами собравшихся — о, да, он был там не один, — не пропускающее ни единого луча солнца, будто не смеющее давать львам даже намёка на надежду. Будет помнить его. Огромное существо, покрытое струпьями, одноглазое, пахнущее гнилью, казалось бы, на многие километры. Будет помнить оторванную кем-то шкуру, из которой сочатся трупные черви, склизкий язык, похотливо взбирающийся по бедру юной самки, и нижнюю челюсть, оторвавшуюся от черепа и с гулким стуком упавшую на твёрдую землю. Зловещие тени, постепенно проступающие на горизонте. И оторванную от тела голову, обнажившую гниющую плоть и целое полчище опарышей, расползшихся по растресканной земле и желающих забраться на всех присутствующих, залезть в каждое их отверстие, погрести несчастных львов под собой…

Резко открыв глаза, подросток вскинул голову и принялся часто и глубоко дышать. Не будь он покрыт шерстью, хоть и такой короткой, — были бы видны капельки пота, стекающие по его лбу, шее, бокам. Первые несколько секунд Фредерик совершенно не понимал, где он находится — всё вокруг было залито солнечным светом, а количество зелёного вокруг заходило за все допустимые рамки. Вырвался из того жуткого места — и отлично! Именно такой была первая мысль юного льва. Ему пришлось ещё несколько десятков секунд приходить в себя, прежде чем дыхание выровнялось, а осознание, что он теперь в совсем другом месте, пришло. Юнца всё ещё немного потряхивало от страха, но в целом он более-менее успокоился и принялся теперь уже трезвым взглядом оглядывать окрестности.

Как уже упоминалось, местность и близко не походила на то жуткое поле, в котором он только что пребывал, но… она не имела ничего общего и с заснеженной долиной, по которой Фредерик проходил вместе с группой Люциана. Да на пещеру, в которой уснул молодой лев, территория совершенно не была похожа — уж это-то было ясно как день. Вся эта земля, эти джунгли, огромное количество сочной зелёной поросли больше было похоже на… дом? Те леса, в которых жила его семья? Откуда он ушёл?.. Но… Как? Почему он оказался здесь? Это сон? Или всё же реальность? Что привело его сюда? Зачем? Какие образом?

Тысяча вопросов крутилась в голове Фредерика пока он, находясь в полулежачем-полусидячем положении осматривал территорию вокруг. Нет, этого просто не могло быть! Или могло?.. Продолжая с приоткрытой пастью оглядывать окружающее его место, юнец принялся медленно, будто неуверенно подниматься с земли. Он точно помнил вот этот корень, потому что споткнулся об него, когда ему было всего несколько месяцев от роду. Он тогда ещё здорово расквасил себе нос и здорово зашёлся плачем, а дядя — его добрый, любимый дядя, за которым он так рвался пойти! — помог малышу вытереть кровь и приложил какую-то траву к распухшей переносице. И вот это вот дерево с кривым стволом тоже помнил! Он частенько забирался на развилку ветвей, представляя себя — Королём Джунглей, а дерево — Скалой Собраний. И вот эта едва-едва заметная тропинка, отходящая от основной дороги и ведущая в глубь джунглей, тоже была знакома Фредерику, ведь по ней он частенько убегал от мамы в лес, прячась там — либо чтобы поиграть с ней в прятки, либо чтобы побыть наедине с собой, своими мыслями, переживаниями и обидами.

Шаг за шагом вскоре подросток вышел к границе джунглей, и его взгляду открылось то, что завораживало его всегда. Огромные луга, покрытые сочной зелёной травой, мерно текущая полноводная река, около которой толпились стада таких аппетитных на вкус травоядных, трель поющих птиц и мягкий ветер, нежно треплющий шерсть — сейчас всё это после холода, голода, одиночества и страха казалось особенно светлым, тёплым, радостным.

И родным.

Только сейчас Фредерик осознал, что рядом не было Чаки — его верного друга-фенека, знакомство с которым началось с украденной у шоколадного подростка добычей. Добрый пустынный лис, поддерживающий юнца в последние несколько месяцев, стал слишком дорог для одиночки. И раз его не было рядом — это был сон.

Суждено ли было юному льву когда-нибудь вернуться сюда, на эти плородные земли? Сможет ли он найти дорогу домой? Или будет вынужден до конца жизни пребывать в холодных суровых краях, где ледяной ветер нещадно треплет шерсть, пронизывая своими порывами до самых костей? Где травоядных так мало, что ещё неизвестно, сможет ли их группа выжить на тех землях? Где его окружают совсем незнакомые ему львы — отчасти недружелюбные, отчасти слишком похожие на детей?

Фредерик тяжело вздохнул. Ему слишком сильно хотелось домой, чтобы игнорировать это чувство. Юный лев ещё раз обвёл окрестности тоскливым взглядом — сочные луга, полноводные реки, многочисленные стада травоядных, ласковый ветерок, тень джунглей, переливы птичьей трели… Он готов был хоть завтра сорваться в путь. Обратно, на поиски дома. К теплу и солнцу. Но… сможет ли он найти дорогу назад? Сможет ли выжить? Достаточно ли будет у него сил — и моральных, и физических — чтобы достичь желаемого?..

— Мой бедный племянник…

От так внезапно раздавшегося позади голоса Фредерик вздрогнул. Он никак не ожидал встретить здесь кого-то ещё. Глупый, глупый лев! Неужели ты за все эти долгие недели своих путешествий так и не понял, что всегда стоит быть начеку? Ведь тогда любой, абсолютной любой хищник может подкрасться к тебе со спины и…

— ДЯДЯ ВЕБСТЕР!

Стоило подростку от испуга резко обернуть голову назад, на голос подошедшего, как он тут же переменился в лице — брови поползли вверх, глаза заблестели, а уголки губ растянулись от уха до уха от радости; из глотки раздался радостный визг. Не помня себя от счастья, Фредерик рванул вперёд, оттолкнулся задними лапами от земли, а передними нацелился в грудь темношкурого льва. Тот, не ожидая таких действий от дорогого родственничка, вынужден был пошатнутся назад, чтобы потом и вовсе упасть на спину, обхватив лапами лежащего теперь у него на груди Фредерика, который всем телом прижимался в телу любимого дядюшки, на все джунгли громко урча от удовольствия и радости.

— А ты повзрослел, — со смешком произнёс старший самец, — и потяжелел-то как, у-у-ух! — с напускным кряхтением добавил он, перекатываясь на бок и тем самым опуская Фредерика на землю.

— Что ты здесь делаешь? Как ты тут оказался? — юнец тем временем, мгновенно поднявшись на лапы, разве что не горной козой скакал вокруг дядюшки, преданно глядя тому в глаза и время от времени нахально ставя на него обе передние лапы, используя льва в качестве опоры. — Это ведь… сон, да? Но как тебе удалось? Где ты сейчас? Куда ты ушёл? Я хотел пойти за тобой! И пошёл! Я шёл много дней и потом заблудился. Я помог одному подростку прогнать гиен! А потом встретил Чаку! А потом…

— Чш-ш-ш, — постарался прервать его словесный понос темношкурый, не без радости и веселья глядя на возбуждённого встречей племянника. Он был рад, что малыш, спустя столько времени, вновь счастлив. Он заслужил этого, пережив всё то, что пережил. — Я всё знаю, Фредерик.

— Но… — морда юнца вновь изменилась. Теперь на ней чётко читались удивление и недоумение. — Как? Ты был где-то рядом, да? Ты следил за мной?

Надежда вновь проснулась в груди подростка. Его дядя всё это время был рядом! Он тайно оберегал его! Помогал Фредерику выжить! Наверняка это он помог юному льву найти тот отряд львов! И не важно, что шоколадный даже не задумался о том, что дядя Вебстер не мог сделать это физически.

— Нет, малыш, — с улыбкой ответил темношкурый. После этих слов и его выражение лица изменилось: губы приняли нейтральной положение, глаза наполнились серьёзностью, а брови стали чуть нахмуренными — совсем слегка. — Пришло тебе время узнать.

Воу.

— Узнать… что?

— Наши традиции. Тайну. Стезю, по которой ты отныне пойдёшь.

Всю радость как рукой сняло. Конечно, Фредерик всё ещё был несказанно счастлив от того, что вновь увидел любимого дядюшку, родные края, плодородные земли, но даже он, будучи ещё настолько мал, осознавал всю серьёзность ситуации. Дядя Вебстер собирался сообщить ему нечто важное — возможно, самое важное за всю его, Фредерика, дальнейшую жизнь, то, что изменит его навсегда, — и юный лев хотел и готов был слушать старшего родственника во все уши. И потому устроился поудобнее, обернув хвостом лапы, после чего поднял голову вверх, воззрившись на дядю.

— Ты прав, Фредерик, это всего лишь сон. Но любой сон можно контролировать. Если знаешь как, — “Расскажи, как, дядя Вебстер!” — чуть было не сорвалось с губ юного льва (ну, а кто не хотел бы контролировать свои сны?), однако его старший родственник лёгким движением головы и лапы дал понять, что сейчас не время задавать вопросы. — Это не так легко сделать. Ещё сложнее — если у тебя нет… врождённого дара.

— Но у тебя он есть? — всё же не смог сдержать свой вопрос подросток.

Лев несколько секунд молчал, раздосаованный тем, что племянник всё же не смог сдержаться. Но всё-таки ответил:

— Да, у меня он есть, — “И у тебя тоже”, — чуть было не сорвалось с его губ. Но пока что было не время. Пока надо было разобраться с другим. — Поэтому я пришёл к тебе.

Пасть Фредерика вновь приоткрылась от изумления. То есть его любимый дядюшка Вебстер мог по своему желанию приходить в чужие сны?.. ВАУ. Просто ВАУ.

— Не так давно ты помог одному из членов группы, к которой присоединился. И не спрашивай, — спешно добавил он, увидев, что племянник готов был задать очередной вопрос, — откуда я знаю. Это знание придёт к тебе позже, а пока… — небольшая пауза. — Ты никогда не задумывался, что означают эти клыки, когти и рисунки на моём теле?

Фредерик отрицательно покачал головой. Конечно, ему всегда нравились эти клыки в ушах дядюшки, ожерелье с когтями, разукрашенная рисунками морда… Это делало любимого родственника необычным, но задумываться о том, что бы все эти детали значили… пожалуй, нет. И только теперь, когда темношкурый своим вопросом заставил Фредерика обратить внимание на свой внешний вид, юнец понял: рисунков на теле с момента их последней встречи стало на парочку больше, а нижняя часть гривы приобрела тёмно-алый цвет.

— Это… — сейчас, пытаясь объяснить племяннику значение всех этих вещей, лев не знал, как лучше будет их назвать. — Отметки. Память о содеянном. Указание на то, насколько хороший из тебя лекарь.

Темношкурый ненадолго замолчал, давая возможность Фредерику обдумать сказанное и провести параллель между сказанным сейчас и упомянутой чуть ранее помощью Луису. Как только лев понял по выражению морды племянника, что тот всё осознал, он продолжил:

— Я не первый целитель в нашей семье, Фредерик, а ты не будешь последним. За несколько поколений у нас сложились свои традиции, и эта — одна из них. Ты помог тому львёнку и поэтому теперь обязан отметить эту помощь на себе, на своём теле. Чтобы остальные знали, что ты лекарь, не просто на словах.

— Но… что именно я должен сделать? — понятное дело, только что осознав суть дядюшкиных украшений, Фредерик пока совершенно не разбирался во всём этом количестве разнообразных “фишек”. Серьги, ожирелье, нарисованные точки и линии, покрашенная грива — он был более чем уверен, что каждая деталь имеет своё значение. И боялся.

Боялся, что придётся искать чужие клыки и когти. Боялся, что придётся прокалывать уши. Боялся, что необходимо будет обмазывать шерсть грязью, которая быстро высохнет на солнце и начнёт стягивать кожу.

— Найди чей-нибудь клык или коготь и сделай из него серьгу. Серьги — знак вылеченных от недуга пострадавших.

“Но что делать, если я вылечу столько больных, что мне не хватит места в ушах?” — вопрос остался неозвученным, потому что Фредерику было страшно даже подумать о том, какие ещё части тела он должен был проколоть, чтобы показать всем, какой из него отличный лекарь.

— В этом тебе помогут твой друг-фенек и мартышка, что живёт вместе с вами.

— Но что если я не хочу быть лекарем? Что если я просто… просто хочу домой, к маме и папе?.. — теперь в голосе юного львы слышали совсем не радость и счастье, а страх и отчаяние. Оно и не удивительно — бремя ответственности так неожиданно свалилось на плечи юнца, что тот попросту растерялся. Да ещё и эти серьги… Как, скажите, пожалуйста, он будет их цеплять на себя? Не грязью же к ушам приклеивать? Значит, придётся делать в ушах дырки (видимо, здесь и нужна будет помощь Чаки). Подростку даже думать не хотелось, насколько это может быть больно!

— Такова твоя судьба, Фредерик, — уже более сурово произнёс дядюшка, после чего поднялся с земли и ласково ткнулся влажным носом в щёку племянника, на этот раз более мягким голосом прошептав тому в ухо: — А от судьбы не уйдёшь.

Кинув прощальный взгляд на юнца, темношкурый направился вглубь джунглей, не произнеся больше ни слова.

— Стой! — Фредерик тут же вскочил с земли, помчавшись вслед за своим старшим родственником. — Дядюшка Вебстер, стой! Подожди! Куда ты?! — но чем быстрее бежал юный лев, тем больше становилось расстояние между ним и темношкурым львом.

Да как же это так! У него было ещё столько вопросов! Он слишком давно не видел любимого родственника, он был напуган, растерян, полон неуверенности. Он не хотел вновь оставаться один. Это было нечестно!

На глазах от обиды наворачивались слёзы. Именно из-за них, из-за размытой перед глазами картины Фредерик не заметил толстый корень, лежавший на его пути, о который и запнулся, полетев носом в твёрдую землю.

Кружащийся мир. Удар. Темнота. Запахи пещеры, в которой остановилась их группа.

—————

>>> Одинокая скала >>> Великий чертог >>>

—————

• Отыгрыш завершён •

Отредактировано Фредерик (30 Июл 2017 17:05:40)