Это был очередной день, наполненный брождением по землям короля Скара. Оставаться вне закона и в то же время в законе ему позволяла принадлежность к гиеньему роду, и это, пожалуй, был единственный плюс. В любом случае, при малейшей опасности подросток надеялся обезопасить себя легендой о посещении Рафики, дорогу к которому метис попросту потерял... Нет, бродить по этим землям явно развлечение так себе, но у Иннокентия была вполне конкретная цель — он совершенно случайно свернул от берега Зимбабве, которая была на границах прайдов Фаера и Скара, не вправо, как собирался, а влево. Виной тому стала адская жара, сильный пекучий ветер и, что уж скрывать, недостаток сил — следуя реками, гиена прошёл территорию почти двух прайдов!

И теперь, в этой скалистой пустой каменной ловушке он обессилено улёгся в небольшой тени какого-то уступа, который давал хоть какое-то укрытие от палящего солнца. Но, кажется, отдохнуть ему никто не собирался давать. Прислушиваясь к крикам редких стервятников да ещё более редким завываниям сухого воздуха, что то тут, то там скидывал небольшие камни с краёв ущелья, гиена почти задремал, когда каменную расселину огласил какой-то неуверенный вопросительный рык. Иннокентий впервые слышал такое сочетание интонаций в львином голосе, а Леопольд (шакал всё это время был с Кешей и чувствовал себя отчасти виноватым, что они, по сути, заплутали, а потому молчал) опасливо задрал голову, принюхиваясь. Впрочем, обладатель голоса быстро оказался в поле зрения хищников (а как же ещё, ущелье-то пустое). Лев прямо таки не мог стоять на месте, он бегал по иссушенной почве, заглядывал фактически в каждую выемку в скале (зачем?), принюхивался и поднимал заплаканные (???) глаза к небу, а затем будто бы в испуге оборачивался и бежал дальше. Быстро сообразив, что дело пахнет плохо, дуэт хищников хотел было ретироваться, когда их окрикнули зычным "Стой!"

Метис решил, что в данном случае лучше повиноваться (ещё неизвестно, с какой целью его ищут), а потому послушно замер, с самым настоящим ужасом глядя на приближение льва. Тот был вполне себе обычным, кажется, даже ничуть не отличающимся от других — вот только самые настоящие мокрые дорожки из глаз портили весь мужественный образ кота. Гиена и шакал молчали, ожидая, пока им выскажут всё, что хотят, не зная, чего ожидать.

— Ты должен... — запыхавшись, пытался сказать лев, — мне помочь... Ты... можешь!

Кеня сел, с готовностью ожидая рассказа кота. В конце концов, так было безопаснее. Шакал, стоя поблизости, как бы просто так рассматривал стены ущелья, на деле ища запасных ходов к бегству. Заинтересованный подросток же, казалось, совершенно забыл об опасности.

— Я? Я точно могу помочь? — всё же с недоверием успел вставить пятнисто-полосатый, пока лев не продолжил свой сбивчивый рассказ:

— Мой друг... лучший...друг, — на этом самец вполне неиллюзорно шмыгнул носом, перевёл дыхание и, усевшись, вытер лапой глаза, — Он погиб... Умер на водопаде два месяца назад. Мы патрулировали границы, и он оступился у самого края реки, он упал, я видел, как он пытался зацепиться за воду!.. — с каждым словом голос плачущего становился всё более печальным и тяжёлым, — Не перебивай! — резко взвизгнул тот на попытку Кеши открыть рот, — Он погиб, я видел его истерзанное тело... Но это не всё! Он... он вернулся! — громким шепотом сказал лев, наклоняясь к гиене, — Я слышу его голос! Я чувствую, что он где-то рядом! Он что-то говорит, но я не понимаю! Ты должен, просто должен мне помочь! — едва ли не затряс кот крокута, как будто бы пытаясь вбить в пятнисто-полосатого подростка необходимость помогать. Едва вырвавшись, Кеша таким же громким шепотом ответил:

— Почему я должен тебе помочь? Рафики куда более опытный, чем я. Откуда ты вообще меня знаешь?! — если это ловушка, то Кеше хотелось бы хотя бы знать, как на него вышли. И он совершенно не ожидал ответа, который получил:

— Я... Мы с Микой видели тебя с другими животными возле Баобаба. Вас было много — и все шаманы! Иначе бы вы не собирались! А Рафики сейчас занят чумой, как будто ты не знаешь! — на конце фразы лев почти возмутился, потому Иннокентий согласно закивал головой.

Значит, его запомнили с той встречи возле баобаба. Прошло... Сколько же времени прошло? Неужели он мог так запомниться двум каким-то не в меру любопытным  львам, чтобы один из них в итоге нашёл гиену, чтобы она помогла... убрать голос? И стоило подростку подумать об абсурдности ситуации, когда по коже прошёлся непонятный холодок. Резко вскочив, целитель начал озираться в поисках того, откуда мог идти такой могильный холод. Прикосновение этого повева воздуха показалось гиене мокрым, и он сам не мог объяснить, как такое возможно. Если только... Если только этого льва и в самом деле не преследовал дух погибшего друга?

И вот только сейчас метис увидел его — наполовину размозженная лапа, как будто бы вдавленная морда, неестественный (для живого существа, естественно!) перекос тела на одну сторону, торчащее ребро — за пришедшим котом стоял никто иной, как этот самый Мика. Внутренне передёрнувшись от увиденного, крокут, тем не менее, зачарованно глядя духу в глаза, пошёл прямо к нему, не обращая внимания на шарахнувшегося от подростка живого льва.

— Ты — Мика, да? — решил уточнить Кеша, на что получил кивок. Чисто в теории метис понимал, почему пришедший к нему за помощью не понимал, что от него хотели — попробуй-ка разобрать речь того, чья морда наполовину всунута в череп, — но не представлял, как он сам поймёт духа. Разве что пришедший просто не понимал, что у него не галлюцинации на почве горя, а что его друг на самом деле стоит рядом? Ожидать разъяснений от погибшего пришлось недолго.

— Квтвтво фефня фк фффшфт, — медленно шевеля остатками челюстей, произнёс Мика, и Кеша, напрягая свой слух и мозги, пытался как можно точнее дешифровать эти короткие предложения, — Ф фуфеф. Фо фе ффог фойтфи, фе фофроффаффись!

Дух повторял эти фразы по слову, понимая, что сам явно трудно различим для кого-либо, но, кажется, Кеша понял, как его перевести.

— Катато! — откликнул гиена безутешного кота, который аж встрепенулся от испуга, — Мика не мог уйти, не попрощавшись. Он... — крокут с надеждой посмотрел на духа, который яростно закивал и продолжил издавать полные шипения и выдуваемого воздуха звуки. Постепенно они нашли нужный общий темп. Не с первой и не со второй попытки, но метис улавливал нужное значение, переводя Мика для Катато.

— Он... извиняется. И прощается. Стой! — последнее слово почти крикнули оба беседующих, когда лев явно был на грани истерики и желания сбежать, — Катато, у Мика для тебя просьба. Очень... личная, — самец замаялся, улавливая все возможные значения издаваемых духом звуков, — У него должен был родиться львёнок. От... одиночки? — Иннокентий отвлёкся от сути предложений, попросту механически составляя фразы, — Она с севера, она одна и очень слаба. Он хотел тебе это сказать тогда, у водопадов! — понял Кеша, но призрак заспешил продолжить фразу, — И...Её зовут... Катфа? Кахка? Кабха? Вот! Её зовут Кабха!

Подросток перевёл дыхание, но не посмел надолго отвлекаться — его с двух сторон буравили сразу три пары нетерпеливых взглядов, — Она оставалась в пещере у... у каких-то ступеней, на севере от озера. Ты знаешь, где это? — обратился в свою очередь Кеша к льву, который уверенно затряс головой, — Беги туда! Беги, Мика очень просит! Она должна была уже родить!

Кажется, нервы Катато не выдержали. Его глаза, и без того напоминающие размером слоновьи ноги, наполнились слезами, а сам он, не дожидаясь каких-либо объяснений, тут же резко стартанул туда, вперёд по ущелью, успев крикнуть что-то вроде "Я найду её!".

Поражённый всей этой ситуацией, Кеша повернулся обратно к духу, который уверенно закивал, будто бы отвечая на вопрос "он всегда такой?". А затем начал натурально таять. Теперь уже пришло время Кеше кричать "стой".

— Я... Я заблудился. Мика, ты мог бы меня отсюда вывести? Я... боюсь попасть кому-нибудь на глаза, я не местный, ты же знает? — с надеждой попросил крокут. Он и в самом деле не знал, куда идти, да по такой жале, да после такого стресса. Вряд ли, конечно, взрослые гиены клана послушали бы гиену-метиса, пусть бы его мать и была прирождённой клановской. Нахождение духа рядом холодило, отчего можно было хотя бы нормально вздохнуть, да и в таком проводнике было крайне много полезных черт. И, шутка ли небес или богов, дух милостиво кивнул, перестав терять форму и видимость. Естественно, для многих простых животных он и так был невидим, но Кеша чувствовал его сверхъестественное присутствие не только потому, что видел его — просто чувствовал на уровне интуиции. Он как заворожённый последовал за призраком, который даже начал напевать себе какую-то песенку, а Леопольд, ошарашенный видом всего этого действа, ещё долго не мог найти нужных слов. Он постоянно озирался, всё ещё ожидая от странной парочки подвоха. Вообще этого ждал и Кеша, внутренне напряжённо вглядываясь в очертания львиной поломанной спины. Однако же всё шло мирно, и вскоре трио вернулась к берегам Зимбабве, где на прощание Мика даже попытался погладить Кешу. Вряд ли у него это могло бы получиться, учитывая вывихнутую лапу и состояние призрака, но крокут как никто понял, что это проявление благодарности.

— Идём домой, — несколько устало произнёс подросток, который, явно утомлённый такой беседой, едва волочил лапы по жале. Шакал с готовностью подставил плечо, чтобы они вместе могли вернуться домой, к Фаеру.