Король Лев. Начало |
|
Добро пожаловать на форумную ролевую игру по мотивам знаменитого мультфильма "Король Лев". Наш проект существует вот уже 10 лет. За это время мы фактически полностью обыграли сюжет первой части трилогии, переиначив его на свой собственный лад. Основное отличие от оригинала заключается в том, что Симба потерял отца уже будучи подростком, но не был изгнан из родного королевства, а остался править под регентством своего коварного дяди. Однако в итоге Скар все-таки сумел дорваться до власти, и теперь Симба и его друзья вынуждены скрываться в Оазисе — до тех пор, пока не отыщут способ вернуться домой и свергнуть жестокого узурпатора... Кем бы вы ни были — новичком в ролевых играх или вернувшимся после долгого отсутствия ветераном форума — мы рады видеть вас на нашем проекте. Не бойтесь писать в Гостевую или обращаться к администрации по ЛС — мы постараемся ответить на любой ваш вопрос. |
|
Время суток в игре:
Наша реклама • Ваша реклама • Обмен баннерами • Партнерство
Форумы-партнеры нашего проекта
VK-партнеры нашего проекта
The Lion King | Король Лев | Король Лев (The Lion King, TLK) | Наш Любимый Король лев. TLK
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Король Лев. Начало » Таинственный оазис » Малые Водопады
Эти водопады не похожи на те, что в саванне. Они совсем крохотные по сравнению с ними. Вода прозрачная и очень холодная, а камни вокруг поросли мхом и папоротником. Внизу образовалось небольшое озеро, в котором можно поплавать.
Доступные травы для поиска: Базилик, Валерьяна, Забродившие фрукты, Кофейные зерна, Маи-Шаса, Костерост, Адиантум, Сердецей, Мелисса, Мята (требуется бросок кубика).
• Тропический лес
• Зеленые скалы
• Укромное логово
• Большие водопады
— Не лекарь? — искренне удивился Нео, — что ж... Но все равно, похоже, что твои знания по части полезных растений и действий куда обширнее моих! Правда, — он смущенно поскреб щеку когтями здоровой лапы, — может быть, все дело в том, что я частенько прогуливал свои уроки. Самки иногда брали нас на прогулку по окрестностям, показывали, что там растет, как им воспользоваться. Но я предпочитал ходить с кем-нибудь из самцов. Ну, понимаешь, патрулирование окрестностей, проверка границ, выдворение чужаков, — он посерьезнел, хотя вспомнить детство было приятно. У Нари довольно редко находилось время на то, чтобы возиться с первенцем, но всегда находился кто-то, кому не в тягость был любопытный пацан (а заодно и парочка не менее любопытных его сиблингов), — так что если ты найдешь время и покажешь мне, какие растения используешь, я буду очень благодарен.
Он подавил болезненный вздох: все-таки манипуляции с лапой были неприятны, пускай даже болело значительно меньше, чем раньше. Близость львицы, как ни странно, тоже была вполне приятна: раньше черногривый не так часто подпускал к себе других львов, разве что с Сиарой... Но Онийолу никак нельзя было сравнивать с Сиарой... первая была взрослая самостоятельная самка, в отличие от второй — нуждавшейся в компании молодой львички, которую он когда-то спас от бушующего пожара, помог перебраться через реку и ревностно охранял все то время, пока они путешествовали вместе. Их дружба граничила с болезненной привязанностью, и теперь, когда они наконец расстались и разошлись в разные стороны, Нео порой чувствовал себя так, будто кусочек его сердца вырвали из груди и уволокли прочь на тонкой, но бесконечно прочной паутинке.
Здесь же... ну для начала они знакомы слишком мало, хотя того, что Онийола уже успела с ним сделать, вполне хватит, чтобы ответственно заявить: близкое знакомство состоялось. Теперь, как честная львица, она обязана ну уж если не жениться, то хотя бы некоторое время развлекать болезного интересной беседой; а уж если снизойдет до того, чтобы пару раз накормить, он будет счастлив.
Сказать по правде, Нео удивлялся собственному настроению. Несмотря на неудачную охоту, несмотря на серьезную травму, которая на некоторое время лишила его возможности нормально передвигаться и охотиться, он чувствовал себя вполне прилично, не ворчал и даже не злился почти. А ведь вся его жизнь совсем недавно почти из одних только злости и ворчания и состояла. Да, вот как раз с тех пор, как они с Сиарой разошлись в разные стороны.
Хотя нет, конгони все же бесил.
— Самка... — он помрачнел и недобро зыркнул в сторону джунглей, как будто ожидал, что конгони вернется, чтобы добить поверженного противника, — ладно... это объясняет, почему она так отчаянно билась. Если бы я знал, не стал бы начинать охоту. Надеюсь, мы не сильно ее потрепали. Хотя явно слабее, чем она нас.
Он внимательно следил за тем, как львица поднимается, грациозно потягивается и следует к воде. Пить Нео не хотелось, но Онийола с таким наслаждением лакала, что он невольно облизнул губы, почти чувствуя прохладу воды. Наверняка она тоже долго путешествовала по пустыне, прежде чем добраться сюда. Когда потерпишь жажду, начинаешь ценить простые радости — вроде чистой воды и тени над головой.
— Прайды... — черногривый почти не сводил взгляда с собеседницы, пока она шла обратно к нему и неторопливо укладывалась рядом — не слишком близко, не нарушая личное пространство, но вместе с тем неподалеку, чтобы шум воды не мешал им общаться, — что же рассказать тебе о прайдах... Я, правда, видел в своей жизни только один прайд, тот, в котором и провел большую часть своей жизни. Случилось это у горы Килиманджаро, если знаешь такую. Наши львы прогоняли чужаков с территории, хотя никогда не старались кого-то убить: просто выпроваживали подальше от границ. Тех, кто хотел присоединиться, приводили к королю, и кажется, он довольно часто позволял им остаться. Я был тогда слишком мал, чтобы запомнить, но точно знаю, что некоторые из охотниц пришли к нам уже будучи взрослыми, кто-то даже с детенышами. Моя мать поступила именно так. Мне, моим сестрам и брату было чуть больше полугода, когда она привела нас в прайд. Что касается молодых львов, — он улыбнулся, — то одним из них как раз стал я, и никто не торопился меня выгонять. У нас было много и взрослых львов, и львиц, и все жили в мире между собой. Хотя, — лев помрачнел, отводя взгляд, — я помню, что одного из львов все-таки выгнали, когда он бросил вызов королю и вступил с ним в драку.
Он замолчал, задумавшись и на некоторое время отвернувшись от Онийолы, устремив неподвижный взгляд куда-то в джунгли. Он не стал говорить своей новой знакомой о том, что его отец и был королем прайда: сейчас это было не так важно. Драка Нари и бросившего ему вызов Мороха развернулась в памяти Нео так же ярко, как в тот день, когда это произошло, и он волей-неволей попытался поставить себя на место взбунтовавшегося самца — и тогда, и сейчас он задумывался, а смог бы поступить так же? Свергнуть своего отца (да, пусть Нари не был Мороху отцом), взять в свои лапы власть над прайдом?.. И в который уже раз с облегчением понял, что не смог бы. Пусть обижался на отца частенько, хотел больше его внимания, в конце концов, бунтовал, когда тот назначил наследником не его, своего первенца, а младшего львенка от другой львицы, но все равно Нео любил и Нари, и остальных жителей прайда, а потому никогда не смог бы совершить ничего подобного.
— Мой прайд погиб, — наконец, после затянувшегося молчания снова заговорил самец, — почти полностью. Кто-то выжил... но очень немногие. Килиманджаро — это вулкан, и однажды ночью он проснулся и взорвался. Сжег все вокруг себя. Я тогда как раз был довольно далеко оттуда, искал потерявшегося в лесу львенка. Поэтому и остался жив.
Он хмурился, пристально глядя в морду Онийолы. Что она сейчас чувствует. Печаль? Сочувствие? Жалость? Вот только жалеть его не нужно. Он давно уже все это пережил, отжалел себя и остальных... Жизнь продолжалась, даже несмотря на оставленные ею шрамы.
Онийола слушала его, и дыхание почти замирало на особенно ярких представлениях. С фантазией у нее никогда проблем не возникало, местами это самое воображение уносило слишком далеко. Сейчас ей было очень легко визуализировать гору, облака, собирающиеся вокруг ее вышины, а у подножия — группы львов, что все друг для друга родные, и неважно, по крови или по духу. Йола редко представляла прайд именно с такой... стороны. С такой теплой и семейной. С той, где всегда найдется тот, кто поможет и поддержит, протянет лапу или хвост помощи, с кем всегда можно поговорить и у кого найдется, как и где согреться. В детстве львичке хотелось какой-то общности с кем-то, хотелось чувствовать себя частью чего-то... большого, чего-то сплоченного. После смерти мамы, ее приютила маленькая группа из двух взрослых львиц и одного львенка — тогда-то жизнь красками ярче заиграла! Те времена вспоминать было приятно, с легким привкусом сладости и горечи одновременно. Найта никогда особо не рвалась к чему-то такому большему, как полноценный прайд. И, чем взрослее она становилась, тем сильнее укреплялась в своих убеждениях. Мнение Олы тоже постепенно деформировалось, искажалось то в одну, то в другую сторону. Все те прайды, на которые она натыкалась по случайности, не принимали к себе чужаков по тем или иным причинам. Сравнительно не так давно у нее все же была возможность присоединиться к одному из них... Но она поняла, что оно того не стоило. Совершенно не стоило.
Когда Нео упомянул про то, как один из членов прайда бросил законному королю вызов, у нее невольно сжалось сердце. У Они находились не самые приятные воспоминания о том, как это обычно бывает и чем зачастую кончается.
Что бы было, присоединись она тогда? Что бы было, если бы она согласилась на предложение того льва? Что бы было, если бы она переступила через свои моральные принципы? Так много вопросов подобного типа крутилось у нее в голове... Чрезвычайно много. И ни на одни из них она не могла дать исчерпывающий ответ. Достоверный ответ.
Понимая, в какую грустную степь заворачивает беседа, Онийола понадеялась, что не сильно вскрыла раны прошлого, таившиеся в душе Нео. Такое пережить... И морально, и физически... Не каждому дано. Много кто зачах бы от тоски и скорби. Не все бы согласились продолжать жить, потеряв при этом все, что до этого и было всей жизнью, ее смыслом. От представления полной масштабности и страшной истины засаднило в горле.
— Извини... — она потупила взгляд, не зная толком, что должна говорить в такой ситуации. — Я не могу сказать, что понимаю твои чувства и что мне они близки. Должно быть ужасно потерять всех, кто был близок...
Онийола потеряла подругу и до сих пор не желала ее отпускать. Гналась по следам привидения, даже не зная, жива ли та до сих пор и нужна ли ей... вообще эта встреча. Нужно ли ей быть найденной. Йола не теряла всех разом, это не происходило в один миг. Взрыв вулкана — это как раз таки миг. Смерть под завалами — мучительно, но тоже решается за миг. У нее такого никогда не случалось. И она надеялась, что не случится. Наверное, в такие моменты даже... заплакать не получается... Мозг ведь не успел обработать все произошедшее полностью — настолько быстро и внезапно оно случилось. Слезы приходят последними.
А ведь там, наверняка, были дети... Еще не познавшие мира, еще не обретшие жизненную мудрость... Возможно, там даже были львицы, которые ожидали потомство со дня на день... Потомство, что так и не увидело свет... И, не уйди Нео так вовремя на поиски пропавшего львенка, тоже был бы погребен под завалами или сгорел бы в огне... И Они с ним бы так и не повстречалась, его бы уже просто не существовало... Подобные мысли навевали уныние, которое самка безжалостно задавила в зародыше.
Уточняющий вопрос возник сам по себе, и Онийола засомневалась, что его вообще стоит задавать. Засомневалась, что никто об этом не пожалеет.
Йоле искренне хотелось выслушать Нео. Услышать его историю, прочувствовать переживания, увидеть воспоминания его глазами через этот рассказ. Она хотела понять его, как личность. Как он видел все происходящее, что творилось в его голове. Пока что ей было легче дать ему возможность выговориться.
Возможно, даже через сожаление.
— А твоя мама... тоже? — запинка произошла случайно. — И братья, сестры?..
Самец спокойно и медленно пожал плечами. Он не был равнодушен, но легкая печаль и горечь, которую он испытывал сейчас, не была для него такой уж болезненной. Он уже успел смириться со своими потерями, вот и теперь рассказывал обо всем так, словно это случилось давным-давно, да и вовсе не с ним.
— Сказать по правде, — он невесело ухмыльнулся, осторожно почесывая пострадавшую лапу, — сперва я и не осознал, что случилось. Лес загорелся на много километров вокруг Килиманджаро, и нам пришлось спасать свои шкуры. Бежать подальше, переправляться через реку, искать место, где будет спокойно. Мы перешли на территорию другого прайда, а там жили гиены, — он невольно поежился, вспоминая одну из мимолетных встреч с пятнистыми хищниками: тогда еще Нео был младше, и едва ли мог защитить себя и Сиару, так что им пришлось спешно уносить ноги, — поэтому мы оплакивали их гораздо позже... уже тогда, когда начали залечивать раны и ожоги. Как бы то ни было, с тех пор много воды утекло, и я все же надеюсь, что кто-то выжил.
Он решительно кивнул своим мыслям. Ни сразу после извержения, ни после Нео не решился вернуться к вулкану. Онийола задала сложный и болезненный для него вопрос. Нари... тот определенно был где-то рядом с логовом. Что же касается остальных...
— Отец... да, — черногривый коротко кивнул и не стал пояснять, что о судьбе матери ему не известно ровным счетом ничего.
Просто потому, что в один совершенно не прекрасный день Вемико свалила из прайда неизвестно куда... Прайд нашел лишь ее след, уходящий далеко за пределы территорий, и там постепенно затерявшийся. Нео лишь надеялся, что она сама сделала свой выбор, и, где бы ни была, она счастлива. Это он сейчас думал так, а тогда… будучи подростком, резким, ершистым и нелюдимым, он почувствовал себя всеми брошенным. Он обиделся на мать. Он бродил по окрестностям Килиманджаро в одиночку, угрюмый, насупившийся и донельзя растерянный. Не один десяток дней миновал, прежде чем он перестал огрызаться на попытки поддержать его.
— Что касается остальных, то этого я не знаю, — Нео едва заметно поморщился: ну и букой же он тогда был! да и сейчас оставался букой, — честно говоря, я тогда побоялся возвращаться. Но сейчас я думаю, что наверняка выжил хоть кто-нибудь, хотя я уже не уверен, что спустя столько времени смогу отыскать их. Саванна слишком велика, и я понятия не имею, куда они могли пойти. Как видишь, меня же занесло за многие мили от дома, через пустыню.
Он умолк, предоставляя Онийоле переварить вываленную на нее информацию. Обычно черногривый не был так разговорчив, но за последние недели он даже десятка слов никому не сказал, и поговорить было приятно. Тем более, что слушательницей она оказалась хорошей, внимательной, не перебивала, не встревала...
— Ну а ты, — самец завозился, пытаясь устроиться поудобнее; лапа все еще беспокоила его, но боль стала гораздо слабее, и ее вполне можно было попытаться игнорировать — по крайней мере, пока ты не пытаешься бегать или прыгать, или дурить, бросаясь в лоб на агрессивное травоядное, — расскажешь мне, как ты жила? Твоя семья, значит, не была в прайде? Скажи, сложно вам было выживать? Я ведь тоже родился не в прайде, но совсем этого не помню, ничегошеньки. Помню только, как мать ведет нас по горным тропам к логову прайда, и все.
Он снова беспокойно пошевелился. Как же уложить эту дурацкую лапу, чтобы было полегче? И главное, как перестать все время думать о ней, прикидывать варианты развития событий, ругать себя за дурацкую ошибку, итогом которой и стало его нынешнее состояние?.. Лев пока что не решался спросить у Онийолы, как долго ему придется восстанавливаться... и еще о том, не согласится ли она присматривать за ним и подкармливать, чтобы он не протянул ноги в процессе выздоровления. Он уже почти наверняка был уверен, что львица его не бросит. Разве можно оставить того, кому ты оказал помощь?.. Вот только это было неловко до такой степени, что Нео начинал привычно злиться — и на себя, и на нее. Тоже мне, нашлась лекарка, теперь он и шагу без нее не ступит. Унизительно и обидно. Но на нее сердиться неправильно: она-то как раз не виновата... Только не получается пока что. Самец тихонько злобненько пыхтел, только и оставалось, что отвлекать себя разговорами.
Отредактировано Falco (30 Авг 2022 12:08:55)
Становилось не по себе с мыслей о том, как же многое пришлось пережить Нео за все это время. Находясь на волоске от гибели, спасаясь от огня и голода, не зная, куда пойти... И не зная, жив ли кто из тех, кто был дорог... Онийола проникалась рассказом сама, позволяя фантазии додумывать самые разные детали того, как все было.
На его собственном вопросе пришлось задуматься. Она давно отвыкла вспоминать свое далекое прошлое. Но иногда это, все же, приходилось делать.
— Так получилось, — начала она, слегка двигая передние лапы и расслабляя задние для более удобного положения, — что я родилась в пустыне.
Память о повторяющемся сне, не оставившим ее даже на эту ночь, неприятно кольнула внутри. Конечно, она плохо помнила совсем уж раннее детство, но частички воспоминаний о песках, изнывающей жаре и холодных ночах, мягкой шерсти матери и колыбельной... Никогда не стремились оставить ее. И это, видимо, было навсегда. Она должна была помнить хоть что-то, расти с этим "чем-то". Даже самые неприятные эпизоды ценны тем, что они, в первую очередь, учат.
— Я не знала своего отца лично, но мама много о нем рассказывала, — увлажнив губы, Ола выуживала из подсознания отрывки тех самых историй о безграничной любви родителей и ее итоге. — Они были одиночками. Мама родилась и выросла на Севере, папа пришел к Северу с Юга. Еще до моего рождения отец погиб, защищая маму от белых львов.
Онийола смутно, но все же визуализировала в воображении взгляд матери: и в радостях, и в горе, он всегда оставался потерянным, словно у львицы уже давно вырвали часть сердца и души, и лишь иногда к этой изнывающей скорби добавлялись некоторые другие чувства. Встреча с белыми львами оставила на ней отпечаток такой глубины, что тот не смог бы зарасти уже никогда в пределах жизни. Грустно признавать, но смерть для нее с самого начала являлась наилучшим вариантом, и жить она продолжала только для единственной дочери, тайно желая воссоединиться с любимым среди звезд. Каждую ночь, смотря на небо, Йоле хотелось верить, что родители взаправду там: счастливы навсегда, наблюдают за ней. Вместе. Она не знала, что они ей посылали, какие знаки и советы, ведь уже выбрала путь, по которому будет следовать, пока игнорируя любые другие. Вспоминать обо всем не было чем-то печальным, ведь она уже пережила все это.
— Ни сестер, ни братьев у меня не было, и я даже не знаю, хорошо это или плохо. Но, наверное, скорее все-таки хорошо... — в голосе просквозило сомнение. — Кто-то бы в любом случае умер от голода или еще чего-то, выживать было сложно. Мама хотела оказаться подальше от Севера и была согласна даже на жизнь в Пустошах и Пустынях.
Мысли услужливо подкинули, что мама, к тому же, всерьез страдала чем-то вроде паранойи: она настолько волновалась и боялась за своего ребенка, что очень сильно злилась, когда дочь увлекалась играми и отходила от укрытия хотя бы на чуть-чуть. Йоле пришлось рано воспитать в себе "смирение", дабы излишне не выводить мать на эмоции. В какой-то степени, это уберегло ее от детских безрассудств, в ходе которых она могла пораниться или погибнуть. Но с другой стороны, любая составляющая игр важна для детей в качестве получения опыта. В играх дети учатся и познают мир, общаются. Хотя и общаться-то не с кем было.
На морде появилась дрогнувшая улыбка.
— Мама умерла, когда мне было три месяца. Она защищала меня от буйвола и получила заражение крови от нанесенных ран, — вздох выдался донельзя спокойным, почти сонным. — Не помню, сколько вообще времени прошло... Казалось, что вечность. Но меня подобрала одна львица. Она и другая, более матерая, воспитывали львенка. Та девочка была моей ровесницей. Они взяли меня под свою опеку и вырастили, а у меня, наконец, появился друг.
В голове зазвучал собственный звонкий смех, прорывавшийся во время догонялок и прочих развлечений, через которые она и Найта прошли. То было невероятно приятное время. Периодически, как оно у многих бывает, Онийола скучала по детству, скучала по тем ярким краскам и впечатлениям. Скучала по Найте.
На какое-то время воцарилось молчание. Отвлекаясь от лишних мыслей, неизменно просачивающихся к ней в сознание, Они ощутила, что вполне смогла бы заснуть прямо сейчас, если бы захотела. Но пока что ей того не хотелось, вот-вот утро перетечет в день. Интересно, закончится ли дождь к тому моменту? Какая-то часть ее надеялась, что нет, и они успеют пройтись по более открытым участкам Оазиса, ловя падающие капельки. Но а пока что лучше не тратить лишний раз силы и наслаждаться минутами покоя.
Нео не выглядел шибко довольным даже от того, что ему приходилось лежать. Лапа явно не давала ему как следует отдохнуть. Ола улыбнулась ободряюще и несколько сожалеюще, наблюдая за ним. Конгони их обоих изрядно потрепал, лишая той обретенной энергии, полученной от дикдика.
Ее ухо дернулось на некий промелькнувший звук. Онийола, собиравшаяся до этого что-то сказать, на секунды замерла, а после медленно повернула голову по направлению шума.
Его источником оказалась... птица. Небольшая, кажется, то был голубок. Он пока не замечал их, активно пытаясь высушить белые перышки. Видимо, дождь застал его врасплох и ему пришлось экстренно приземлиться на более сухую землю. Львица вдохнула, чувствуя запах мокрого оперения. Хвост дернулся в предвкушении, и самка бесшумно встала, низко-низко прижимаясь к земле. Она понадеялась, что Нео и без лишних слов понял, как не стоит шуметь и, желательно, двигаться.
Какая удача...
Красться тихо, очень тихо... Йола поняла, что задержала дыхание, только когда птица заметила их присутствие. Метнувшись вперед, львица успела лишь задеть ее лапой, и крайне точно: пусть и не смертельно, но когти полоснули по крылу в последний миг, Голубок успел взлететь на ветку дерева с прогоняющим звуком.
Но куда же они теперь уйдут?
Полностью погрузившись в режим охоты, Онийола куда активнее забила хвостом по земле. Раненая и все еще мокрая, добыча не смогла бы деться куда-то далеко. Недолго думая, Ола принялась карабкаться. Повезло, что дерево было не такое уж и высокое, так что падение ничего бы не сделало ее лапам. Птица отчаянно распушила перья, в последних попытках отгоняя от себя хищника. Видно, она уже заметила внизу еще одного льва, потому не спешила спускаться вниз, боясь быть пойманной уже там. Увы, это не сыграло добыче на лапку: даже когда голубок попытался вспорхнуть с раненым крылом, приблизившаяся Йола метким движением перехватила его в полете, спрыгнув на землю уже с ним в пасти. По округе раздался быстро заглушенный крик, и запах крови впитался в нос.
Голова немного закружилась от такого экспериментального прыжка, и Онийола сильнее зажала пойманную тушку в зубах.
Птичье мясо не самое сытное, конечно, но... Хотя бы какое-то. И в этот раз его точно не заберут стервятники. Чем не подарок судьбы?
Подойдя к Нео, Они бросила уже дохлую птицу перед ним. Ее не хватит, чтобы один лев полностью наелся, но на перекус сойдет. Йола рассчитывала, что он съест все, в любом случае и не планировала делить такую внезапную закуску между им и собой. Она сама-то перебьется, не была ведь так уж сильно голодна. А Нео нужно поесть хоть что-нибудь, глядишь, отвлечется от больной лапы.
— Надеюсь, тебе пока этого хватит, — произнесла она, слизывая с пасти кровь. — Приятного аппетита.
И снова улыбнулась так мило и безмятежно, будто не она только что убила другое живое существо.
Наступила его очередь внимательно, не пропуская ни малейшей детали, слушать… и он слушал. Кивал с умным видом, подмечая мысленно вещи, о которых доселе не слышал. Сочувственно качал головой, вместе с Онийолой заново переживая все трагичные события ее жизни. Ей пришлось ничуть не лучше, чем ему… наверно, даже хуже. Она совсем не знала своего отца; а он, хоть и не успел накрепко подружиться с Нари, все же знал его, и у него были сестры и брат. Еще и младшие братья были, родня ему по отцу — их, надо отметить, было огромное количество, чуть ли не семь или восемь.
— Тебе здорово повезло, что ты сама не погибла, — негромко откликнулся самец, когда серошкурая, наконец, окончила свой рассказ.
И на некоторое время они снова замолчали, в согласии сидя рядом друг с другом и думая каждый о своем. Мысли льва то и дело возвращались к травме. Пока лапа продолжала болеть, он думал и думал о ней. О своих действиях. Ну и опять по кругу — как знатно он лоханулся, решив, что одинокий конгони будет для них легкой добычей.
Счастье, что поднявшаяся львица немного его отвлекла. Черногривый уже хотел спросить, что ее так заинтересовало, но увидел, как лихорадочно расширились ее зрачки, как дернулся кончик напрягшегося хвоста… и поспешно заткнулся. Вслед за Онийолой он принялся вглядываться примерно туда же, куда был устремлен ее пристальный взгляд. Что она могла там увидеть? Леопарда, обезьяну? Может, это конгони возвращается в компании парочки здоровенных злющих самцов? Нет, ему точно стоило слопать еще пару веточек базилика и успокоиться: это был всего лишь голубь. Или горлица, или как там называют эту птицу — из тех, что выглядят красивыми и пухленькими, но на самом деле под пухом мяса у них довольно мало. Правда, Онийола все равно увлеченно подкрадывалась к птице, так что Нео не стал мешать: почему бы и нет, все равно они здесь сидят и скучают.
У каракалов это выходит более изящно. Львица прянула вперед, но сбить голубя ударом лапы не удалось: несколько перьев выдрала, и только.
— С ума сошла! — возмущенно заворчал черногривый, увидев, что самка в азарте собралась лезть вслед за птицей на дерево; не хватало еще только, чтобы и она травмировалась: будут тогда лежать рядышком, перевязанные листочками, голодные и холодные.
К его огромному облегчению, голубь то ли был ранен прежде, то ли удар Онийолы оказался достаточно силен, но только поймала она эту птицу быстро, даже не пришлось высоко лезть. Львица вряд ли это заметила, но черногривый вздохнул с огромным облегчением, убедившись, что она жива и здорова — и, к тому же, разжилась славной пушистой игрушкой, болтавшейся теперь в ее пасти.
— Ты серьезно? — черногривый изумленно привстал, когда приятельница небрежно шлепнула голубка к его лапам, предлагая перекусить, — ты это для меня поймала? Ох…
Он смотрел и смотрел на птицу, не в силах выразить охватившие его чувства. Хотя под шерстью этого не заметишь, но его щеки просто огнем горели. На несколько мучительных мгновений Нео стало стыдно за ворчание и недовольство; он только и делал, что переживал собственную травму, не обращая никакого внимания на то, что рядом с ним находится точно такое же живое существо со своими мыслями и чувствами.
Самец тряхнул головой, а затем наклонился, подхватил голубя и встряхнул уже его, так, что перья вокруг полетели.
— Я не очень-то умею о таком говорить, — он смущенно опустил глаза и, придавив птицу лапой, принялся быстро обдирать ее, отплевываясь от пуха, — но спасибо… за все. Что не бросаешь меня здесь и помогаешь с моей лапой и всем остальным.
Снова мотнув мордой (остатки перьев налипли на его щеки, так что он словно коротал ночь в курятнике), самец боязливо поежился: ему и хотелось, и вместе с тем не хотелось знать ответ на свой вопрос. Но не задать его он не мог.
— Как думаешь... сколько мне предстоит хромать?
— О... Эм... Пожалуйста?
Слышать благодарность от Нео было неожиданно и ожидаемо одновременно. И все же, пусть Онийола еще не до конца привыкла к командной работе, компания Нео ей приходилась по душе. Они оба много чего пережили, прошли через ужас, пусть и разный. Оба еще весьма молоды, и насыщенная тяжесть самостоятельной жизни их, в какой-то степени, объединяла. Йоле нравилось это чувство. Словно она заново попала в какую-то группу и теперь не настолько одинока. Ей нравилось, что теперь она сможет кого-то понимать, а кто-то сможет понять ее. Если, конечно, новый приятель не захочет уйти куда-нибудь по своим делам, как только заживет лапа.
Кстати, о ней...
— М... — Они отвела задумчивый взгляд в сторону ненадолго, прикидывая в мыслях "расчеты". — Наверное, уже скоро отек спадет. По крайней мере, должен. Солнце в зените будет и ты уже бегать начнешь. Хотя сразу бегать не советую. На всякий случай.
Поняв, что снова начала тараторить, Ола тут же прикусила кончик языка. Стало вмиг как-то... неловко, что ли? Резко образовавшееся молчание нужно было чем-то разрушать, только вот чем?
Еле-еле послышался тоненький писк, а затем шорох. Мышонок выглянул из укрытия, водя крохотным носиком. Со всей осторожностью выступил из зарослей с концами... И побежал наискосок по тропинке, к более густой траве. Интересно, подумал ли он, что большие кошки обратят на него внимание? Заметил ли птицу в лапах Нео? Никто не мог сказать наверняка. Да и к такой мелочи заинтересованности не имелось от слова совсем. Львица пронаблюдала за за ее бегством, и только. Как вдруг взгляд плавно наткнулся на все те же растения.
Прочистив горло, Онийола сделала уверенный шаг в ту сторону.
— Ну смотри, — в приподнятом настрое начала. — Ты был не против чему-то научиться. Так вот начнем с азов. Это – базилик.
Точнее, там она его нашла. Но листики похожи, даже слишком, может быть, это он и есть, просто она в спешке не заметила детали.
— Он ненадолго обезболивает. Особенно хорошо, если головой стукнулся, — оборачиваясь на Нео через плечо, постаралась сделать лицо деловым; получилось забавно. — Наглядную демонстрацию ты уже получил.
Хвост повелся полукруговым движением, кисточка в инерции полоснула пустое пространство. Снова нагинаясь, Они не переставала поглядывать на льва. Не потому, что подозревала в чем-то или осторожничала, а просто следила, смотрел ли он, слушал ли вообще ее слова. Не будет же она булыжник чему-то учить, правильно? Зарываясь мордочкой в цветочки и травинки, Ола глубоко вдохнула. Запах растительности, земли и влаги вместе с редкой живностью смешался для нее воедино, в большое комбо ароматов. Снова вспомнилось, как в детстве она любила бомбочкой прыгать всяко раз туда, где густо растет, и валяться, кувыркаться, ворочаться! Это казалось таким веселым и невероятно приятным: к бесконечным пескам и сухости приедаешься, а тут тебе все цветет и пахнет!
Что-то защекотало. Взор прояснился, и с губ сорвалось зачарованное: «Ох...»
— Гляди.
Йола медленно выпрямилась. Челка снова обнажила оба глаза, но ее это не особо взволновало.
На ее переносице сидела крупная бабочка. Ее коричневатые крылья завивались на концах в аналог "зачатка спирали". Узор напоминал морду некой хищной птицы, а длинные усики заставляли щуриться от щекотливой чесотки. Повернувшись прямо в сторону Нео, Онийола не думала, что бабочке прямо в тот момент приспичит раскрыть крылья на полную. Картина походила на маскарадную маску, и теперь "глаза" самки выглядели абсолютно круглыми и желтыми. Такой окрас явно служил для отпугивания врагов, но, видимо, во львах насекомое врагов не видело. Или еще не разобралось, на кого село.
Сложила. Снова раскрыла. Слегка затрепетала, но не сорвалась.
Йола легонько подула, надеясь, что это отпугнет бабочку. Но ничего не произошло, разве что лапки переместились с переносицы на сам кончик носа. Мотать головой и фыркать не хотелось — слишком уж грубо.
Ладно, продолжат так. Подумаешь — гость и дополнительный слушатель.
— На чем мы остановились?..
Она успела произнести только это, как внезапно насекомое вспорхнуло и полетело...
...Прямо на морду Нео.
Отредактировано Онийола (6 Сен 2022 19:56:06)
Перья, перья, перья... Самец отплевывался, но птицу обдирал ловко и быстро, хоть теперь и было похоже, что он дрался с подушкой и проиграл. Это занятие немного скрашивало тягостное ожидание ответа: те секунды, пока Онийола смотрела куда-то в сторону, обдумывая свой ответ, показались льву вечностью. Он уже успел представить, как неделями будет хромать, ожидая выздоровления, но тут она наконец ответила — и оказалось, что все не так уж страшно. Немного потерпеть, какую-то половину дня. Даже если сразу бегать не начнет, не беда, понемногу расходится, разомнет лапу, а там будет видно... Облегчение, охватившее черногривого, было невероятным — наверно, если присмотреться, можно будет увидеть огромный камень, который только что рухнул с его сердца.
Ну а раз такая радость, то... Кусь, кусь, кусь, — он с энтузиазмом взялся за ощипанную тушку, чуть пожевав ее для приличия, и тут-то она и закончилась. Больше перьев, чем мяса, жилистая к тому же; но Онийоле, понятное дело, лев этого не сказал, спасибо уже на том, что добыла ему перекус, пока он тут валяется, не в состоянии нормально подняться на лапы. Желудок благодарно принял подачку, жить стало чуть веселее, особенно если учитывать, что в паре шагов отсюда есть еще и огромное количество чистой питьевой воды. Нет, это действительно прекрасно. После пустыни с ее почти пересохшей речушкой попасть сюда, под тень зеленых деревьев, к водопадику... можно даже перетерпеть боль в лапе.
— Отлично, — выдохнул самец; тут же он закашлялся, выплевывая некстати прилипшее к нёбу пёрышко, — значит, не так уж все и плохо.
Он лениво проследил за мышонком, пробежавшим неподалеку, и сразу же потерял интерес к грызуну, быстро скрывшемуся из виду. Онийола, однако, поднялась так внезапно, что в какой-то момент Нео показалось, что она и мышь сейчас принесет ему на пожрать. Но нет, пронесло, не хватало еще питаться грызунами, как в детстве, когда матери не удавалось добыть им ничего более существенного.
Она всего лишь заметила кустик базилика. Теперь, когда самка показала его со всех сторон, и черногривый заметил. Ну как заметил — на самом деле он не распознал бы это растение, даже попадись оно прямо ему под лапы… Правда, даже теперь он с трудом отличал его от обычных… ну, всяких, в общем, растений. Мало ли таких?
Лев встал. Осторожно, бережно, лапу держал на весу, чтобы не сдвинуть компресс, хотя тот уже успел немного нагреться, так что выполнял скорее декоративную функцию. На трех лапах он подковылял к кустику, ткнулся в него носом, вдыхая и запоминая характерный запах. Может, на вид он его так сразу и не распознает, но вот аромат у него весьма яркий, запоминающийся. Теперь самец мог припомнить, что уже встречался с этой травой — один, может быть, два раза, еще в прайде Нари, когда кто-то из львиц использовал ее; но хоть убей, напрочь забыл, в какой именно ситуации. Впрочем, это уже неважно, инструкций Онийолы было вполне достаточно, хоть Нео и сомневался, что сможет оперативно применить новое знание на практике. Когда тебе больно и ты травмирован, сложно сосредоточиться на поиске травки; ну да будет видно.
Тем временем, кажется, действие обезболивающего стало немного проходить. Боль была не слишком сильная, вполне терпимая, и ясно говорившая: наступать на лапу пока не стоит. Самец аккуратно держал ее на весу, опустившись на задницу для пущей устойчивости.
— И как часто, как много можно его принимать? — он фыркнул, придирчиво обнюхивая крошечные цветки растения, — если я съем слишком много, не станет плохо?
Обратив к ней морду, он чуть было не отпрыгнул от неожиданности: прямо на морде Онийолы сидела крупная бабочка — из тех, что раскрашены крайне странно. Сейчас она как раз расправила крылья, и от зрелища огромных круглых желтых "глаз" на морде львицы Нео в первый момент даже испугался; но уже спустя секунду, разглядев, в чем дело, он с облегчением ухмыльнулся.
— Хорошее украшение, — чуть ворчливо заметил он; бабочки, конечно, красивые, и даже иногда вкусные, но давайте же сосредоточимся на изучении трав! — ай!, — бабочка вспорхнула со своего насеста, обмахнув крупными крыльями морду льва. Крошечные лапки уцепились за его нос, и черногривый мотнул головой, пытаясь сбросить насекомое, — уйди! я тебе не цветок.
Не ожидавшая такого поворота событий, Онийола сначала замерла, округлившимися глазами смотря на Нео. Тем временем тот уже во всю замотал головой, силясь согнать нежеланное "украшение" с себя. К горлу подступил смех, и Йола не смогла сдержаться. Весьма негромко, но ее веселье ничем не удалось бы скрыть. Да и зачем?
— Видимо, для нее ты все-таки цветочек, — с оставшимся хихиканьем проговорила она.
Бабочку явно не волновали какие-либо заботы и сторонние факторы, она искала наиболее удобное положение. Ее крылышки дрожали, но лапки держались крайне уверенно и крепко. Чудо-создание.
Внезапно откуда-то с высоты раздался клич некой птицы. Незамедлительно среагировав, бабочка раскрыла крылья полностью, замерев. Небольшая пташка пролетела над ними, не обратив совершенно никакого внимания на льва со страшными желтыми глазами. Йола прыснула, пытаясь запрятать вторую волну смеха. От улыбки уже болели щеки. Присев, она дернула хвостом в сторону, задевая кисточкой какой-то прохладный камушек. Внимание вернулось к траве, но не полностью: все еще хотелось смеяться. Деликатно кашлянув, львица заговорила, как ни в чем не бывало:
— У меня никогда не было опыта с "передозировкой" базилика, но, — промелькнувшее "хих" выдало ее снова, — мне кажется, что если за раз съесть слишком много, будет кружиться голова или что-то эдакое. А может быть что-то онемеет. Так вроде он безобиден.
«...В отличие от этого насекомого, — добавил внутренний голос. — Оно явно собирается покуситься на твое время и тело, Нео».
Тут и поспорить нельзя: когда опасность миновала, бабочка поползла прямиком вверх — по переносице льва. Разок вспорхнула, зацепилась за черную гриву. Создавалось впечатление, словно насекомое перепутало крупного хищника с приятным и довольно теплым местом отдыха. Невероятно смелое, что уж сказать. Или отчаянное.
Онийола прикрыла предательскую улыбку левой лапой.
— Теперь ты точно как принцесса, — видя его угрюмое выражение, она поспешила добавить: — Брось, тебе даже идет.
Будь в округе подходящие цветочки, она бы смогла из них сделать специально для Нео персональную "корону", но, на общее счастливое несчастье, нужных не находилось. Оглядываясь предварительно, Ола смогла засечь блеск росы на алых лепестках в траве. Забавно, как она не заметила Маи-Шасу здесь ранее... Подойдя осторожно поближе в надежде случайно не наступить на какое-нибудь полезное растение, она слегка коснулась цветка, приподнимая бутон, чтобы Нео было легче разглядеть. По дорожке красного "атласа", коим представлялся лепесток и на вид, и на ощупь, стекла капелька росы. Капнула на землю и исчезла, словно не бывало.
— Вот представь. Тебе не просто вывихнули лапу, а глубоко поцарапали ее рогами. Из лапы идет кровь. Тут тебе бы и помогла Маи-Шаса. Достаточно было бы лишь разжевать ее цветки и нанести эту смесь на рану. Она останавливает кровотечение, — пояснила Онийола, возвращая взгляд к Нео; он держал лапу навесу, и компресс все еще, вроде как, оставался на месте, — Или другой пример. Тебя, как принцессу бабочек, — без напоминания не обошлось, — травят враги. И у тебя начинается внутреннее... кровоизлияние. И вот ты жуешь цветки Маи-Шасы, но в этот раз глотаешь их. Без необходимости только лучше не экспериментировать и больше одного раза за два-три часа не принимать. Маи-Шаса это не базилик и не мята, она может навредить, если забыть о пагубных свойствах и отнестись к ней наплевательски, — пауза. — Ты умрешь, короче.
О да, некоторые растения бывают еще какими привередливыми, и уж тем более смертоносными. Онийола не единожды замечала закономерность между пользой и вредом. Для нее стало фактом: зачастую, чем полезнее у травки свойства, тем она опаснее. Тем сильнее и болезненнее защита. Шутки шутить нельзя с такими, вот никак, иначе можно словить нехилые последствия. Та же схема относилась для Йолы и к окружающим. Она же коснулась и Нео. Все по-своему полезны, и все по-своему опасны. Ее интересовало... чего будет больше именно в нем. Каким еще она его увидит. И увидит ли вообще. Несмотря на его любовь к ворчанию и легкому намеку на циничность, Йолу он увлекал... чем-то. Пока неясно, чем именно, но явно не только прежним местом жительства. И она выяснит. Обязательно.
Цветочек.
Черногривый недовольно фыркнул. Бабочка как будто приклеилась к него морде; прежде он снял бы ее лапой, заодно смяв нежные переливчатые крылья, но Онийоле, кажется, она нравилась, и хотя лев и говорил самому себе, что ему ровным счетом наплевать на то, что она там думает, он все же не решился ее убивать. Крылья здорово мешали обзору, львица заливалась радостным смехом, не забывая между делом и инструкции по использованию растений выдавать.
Нео нетерпеливо встряхнулся, и надоедливое насекомое, поползав по его морде, к счастью, перепорхнуло куда-то на гриву. Там его хотя бы не было видно, хоть он и ощущал легкую щекотку, когда бабочка цеплялась лапками за волосы. Чем он так ее привлек, уж не запахом же?
— С трудом представляю, как кому-то может прийти в голову обожраться базилика, — самец пожал плечами, — хотя… если только будет очень сильная боль. Но думаю, онемение или головокружение по сравнению с этим — пустяки.
Еще раз тряхнув головой — судя по сдавленному хихиканью, которое так и рвалось из Онийолы, бабочка и не думала никуда улетать, — он проковылял еще несколько шагов, продолжая передвигаться на трех лапах. Неудобно. Здоровое плечо немного ныло от двойной нагрузки.
Однажды ему пришлось увидеть трехлапого шакала: у того не было изрядного куска задней конечности, но судя по скорости, с которой передвигался падальщик, ему это ничуть не мешало. Уже само то, что он смог выжить и успешно охотился на трех лапах, говорило о том, насколько хорошо шакал смог приспособиться к своему положению. По сравнению с ним Нео передвигался как дохлая черепаха — и от всей души был благодарен судьбе, что заполучил всего лишь вывих. Нестрашно, заживет. Зато все четыре его лапы с ним, все целые, до последнего пальчика, пусть даже одну из них временно приходится поджимать, чтобы не касалась земли.
— Ого, — уважительно выдохнул он, подбираясь еще ближе и разглядывая заметные красные цветочки Маи-Шасы. Такая мелочь, и такое серьезное воздействие.
Лев приподнял верхнюю губу, лениво не то скалясь, не то ухмыляясь на собеседницу. Ишь, забавляется тут.
— Я не могу быть принцессой бабочек, — сварливо отметил черногривый, — разве только принцем… да слезай же ты, — он попытался смахнуть бабочку, но для этого нужна была более здоровая передняя лапа, — постой-ка, но как узнать, сколько цветов съесть? А если случайно переесть?.. А если собрать их и высушить, они будут действовать?
Наконец, подобравшись вплотную к цветам (для этого пришлось сделать еще несколько неуклюжих шажков на трех лапах), он склонился, обнюхивая их и запоминая внешний вид.
— В саванне они растут? — деловито осведомился он, но смотрел при этом не на Онийолу, а куда-то на собственную гриву косился, пытаясь понять, сидит ли бабочка все еще на нем, или уже полетела по своим насекомым делам, — или только здесь? Не припомню, чтобы я такие растения видел дома. Хотя я и не присматривался никогда.
— Хм... — это была особая задумчивость, означающая не столько поиск ответа в голове, сколько попытку правильно преподать слова. — Мне, обычно, хватает одного цветка. Скорее всего, это зависит от роста и веса, кому-то и одного окажется маловато. Когда в первый раз пробуешь, ты только прикидываешь, сколько тебе нужно, но лучше начать с одного. Маи-Шаса действует сравнительно быстро, по крайней мере, мне так казалось. Далее подождать, может быть около двух-трех часов, и, если вообще не поможет — попробовать съесть еще. Конечно, каждый случай индивидуален. При слишком сильном кровотечении ждать времени не будет, и без знания своего тела ошибиться легко.
Как бы невзначай выделяя предпоследнее слово, Йола намекала на то, о чем говорила ранее. Она никогда не была прямой свидетельницей чьей-то смерти из-за Маи-Шасы, да и не желала ею становиться. Еще в детстве, правда, ее как-то настолько привлекли яркость и запах этих цветочков, что она чуть было не попробовала их на вкус, но Старая леди вовремя вмешалась. Она предотвратила и столь глупую гибель, и дальнейшее детское незнание свойств такого мощного лекарства и яда. В дальнейшем, узнавая больше о травах, Ола убеждалась: каждая из них была способна отравить с таким же успехом, как и исцелить. Потому обращаться с ними нужно очень осторожно, взвешивать все плюсы и минусы, представлять возможные последствия. Как говорила та же Старая леди: «Без наличия мозгов и травы подбирать нужды нет». Мол «не поможет, да навредит скорее». Хотя кому-то и нужно, чтобы навредило. Наверняка есть те, кто только вредом и занимаются.
Уточнения Нео были вполне уместны и понятны, но заставили Йолу задуматься. Она никогда целенаправленно не сушила Маи-Шасу, но было бы интересно проверить ее действие на практике после естественного высыхания. Придется ведь двигаться через пустыню и, наверняка, другие жаркие места, и все растения за это время успеют подсохнуть. Пока непонятно, что именно хуже обернется: их высыхание к моменту прихода к цели или же слишком быстрая трата еще до достижения финиша. Посмотрит по обстоятельствам, сейчас нет смысла особо загадывать.
— Насчет того, чтобы собрать и высушить, идея неплохая, еще не пробовала. Возможно, и будут. Насколько знаю, главное там именно то, что находится внутри лепестков и сердцевины. Не зря же они наносятся на рану или проглатываются с пережевыванием. То есть особой разницы быть, наверное, не должно, если не сушить прямо слишком сильно. Например, до рассыпания в пыль, — все же, она не до конца была уверена в собственном предположении, но взяла такой вариант на заметку. — Я видела это растение что здесь, что у рек и озер, что в некоторых лесистых местностях. Насколько мне известно, оно не растет там, где сплошная засуха или недостаточно влаги. Может быть, я просто не натыкалась, и на каком-то пустыре его можно встретить, не спорю. Но по лично моему опыту я в основном находила Маи-Шасу там, где зелень.
Слова о том, что Нео "не может быть принцессой", все еще забавили. Особенно то, как он умудрялся коситься на гриву в поисках бабочки... Ой, извините, "живого украшения". Щека снова дернулась в усмешке, когда Онийола тоже наклонилась, вдыхая аромат Маи-Шасы. Подумать только. Одно маленькое растеньице способно спасти чью-то жизнь. И таких немало. Все они чего-то стоили, прямо как звери. Наверное, в этом и заключалась суть восхищения Они лекарским делом. Опытный травник мог вытянуть с того света или, наоборот, отправить туда, даже не приложив физических усилий для убийства. Только с умом рассчитав дозу, с внимательностью отыскав нужные ингредиенты и правильно комбинируя их, жонглируя уловками и пространством для хранения... Ола еще не считала себя "тем самым опытным лекарем", но хотела когда-нибудь научиться чему-то большему. Чему-то... более значимому, чем простое разбирательство в растениях.
— У меня есть небольшой тайник тут, и там несколько штук Маи-Шасы. Так что, пока ты здесь, от кровотечения не умрешь. Наверное.
Это уточнение в конце не несло в себе ничего, кроме шутки. Юмор у Йолы можно было охарактеризовать, как несколько странный, порой он был не к месту, но ее будто бы это не заботило. Совершенно. С привычкой жить в одиночку пришло и забывание о некоторых личных границах, таких как чужие триггеры из-за неосторожного подбора слов. Нередко она забывалась вовсе, как же ей повезло, что единственная лучшая подруга спокойно воспринимала особо "удачные" моменты. Случайно не уследить за языком особенно в детстве было проще простого.
Увы, сейчас уже некому было "спокойно воспринимать"... Найтли рядом нет.
Онийола быстро переключила внимание на бабочку, которая решила переползти по спине Нео на его хвост. Дивное создание. И совершенно бесстрашное. Ухо львицы дрогнуло из-за прикосновения ветерка. Судя по всему, дождик двигался дальше, нагоняя больше свежего запаха. Хотелось бы пойти и прогуляться под ним как-нибудь, но пока что она останется тут. Будет странно, если она решит бросить своего "пациента" лишь ради обычной прогулки.
— Кстати, — мысль о ней вновь всколыхнула воспоминание о том, откуда Нео был родом, да и вопрос о том, что будет дальше, стоял ребром. — Раз уж зашла тема... Ты собираешься тут оставаться? Имею в виду, надолго. Есть какие-то планы на ближайшее и дальнейшее время?
Отредактировано Онийола (7 Ноя 2022 14:29:54)
Хотя Нео старался слушать и не пропускать ни одного слова, внимание его ускользало. Все эти рассуждения... это было интересно, по крайней мере, это должно быть интересным, просто сейчас льва начало занимать совершенно другое. Его травмированная лапа напоминала о себе все меньше. Отек наконец спал, и черногривый даже забыл, что на плечо был наложен компресс — лист давно уже нагрелся, размотался и соскользнул на землю; не отдавая себе в этом отчета, Нео уже пару раз прошелся по нему когтями. Внезапно осознав это, он пару раз сжал пальцы в кулак, разжал их, до предела вытягивая и выпуская когти, и, наконец, попытался осторожно опереться на лапу.
Может быть, ему стоит пока что быть более осторожным. Хотя бы еще некоторое время, час или два... а может и день-другой. Он, может, и не упадет, но неприятные ощущения в плече возобновились, хоть и слабо, напоминая о себе и не давая двигаться свободно. Опираться на лапу было неудобно. Намек был понят мгновенно; Нео поджал, скрючил лапу, на оставшихся трех проковыляв еще несколько шагов. С непривычки равновесие было держать тяжело; неосторожно махнув хвостом, лев наконец стряхнул с себя бабочку, уже успевшую привыкнуть к него обществу; насекомое запорхало неподалеку от цветов, и черногривый фыркнул от смеха.
— Кажется, она не слишком умна, если перепутала меня с цветами, — он обошел цветущий кустик стороной, чтобы не раздавить, — знаешь, надеюсь, что до применения Маи-Шасы все же не дойдет — если только конгони не решит вернуться и добить меня. Хотя он как-то долго с этим тянет: этак я успею выздороветь раньше, чем он появится.
Самец говорил чуть насмешливо, хотя глаза его недовольно поблескивали: ну а кому понравится так долго ковылять на трех лапах, еще и получив пару насмешек (языка конгони Нео не понимал, но почти наверняка был уверен, что чертова тварь над ним посмеялась) от травоеда? Если эта скотина снова появится в пределах досягаемости, будьте уверены, так просто она уже не отделается!
Лев недовольно заворчал. На самом деле, конечно, он не станет нападать на беременную самку. Но очень хочется!!! Хоть за задницу укусить в отместку.
Самец сел, неуклюже расставив задние лапы. Он никогда прежде не обращал внимания на то, как легко ему даются привычные движения, и вот, пожалуйста: немножко побродил на трех лапах, и устал. Не смертельно, но сидя было гораздо лучше.
— Ну на ближайшее время мои планы ясны, — он недовольно клацнул челюстями, — хотя знаешь, мне уже намного лучше. Смотри, и отека уже нет. Хотя вставать на лапу не очень приятно... но хотя бы уже почти не больно. Что касается дальнейших планов — то их у меня нет. Я ведь одиночка. Могу пойти куда угодно. А что? У тебя есть предложения?
Черногривый постарался говорить спокойно и почти равнодушно, но его, конечно, выдало то, как заинтересованно он подался вперед, буквально поедая львицу глазами в ожидании ее ответа. Каким бы крутым одиночкой черногривый себе ни казался, он здорово устал от того, что ему банально не с кем словом перемолвиться. А тут еще Онийола оказалась таким прекрасным собеседником... собеседницей.
Когда Нео попробовал размять и все же встать на поврежденную лапу, Йола ощутила, как слегка сжимается сердце не то в предвкушении, не то в ожидании, что самца снова ударит волна боли. Неприятные иголки просквозили через позвоночник самки, мозг которой автоматически перекидывал подобные вещи на ее собственное тело и... в общем, оно всегда не особо приятно, даже если все лишь фантомно. Было ли это эмпатией или чем-либо еще — она не знала наверняка. К счастью, в этот раз ничего подобного не произошло: Нео все-таки снова поджал конечность, не став заходить дальше.
Онийола проводила внимательным взглядом все-таки соизволившую упорхать бабочку. Та полетела к цветам настолько невозмутимо, насколько это вообще было возможно для такого небольшого создания. Словно все ее путешествие от головы до хвоста травмированного Нео запланировано с самого начала, будто бы оно не было простой случайностью и, возможно, путаницей. Вот, как следует достойно выходить из ситуации. Почти что гений в мире насекомых, если у тех существует такое понятие.
«Или бабочка просто тролль и решила подшутить над львом», — насмешливо предположил внутренний голос, с которым Они, обычно, редко спорила.
От вида ковыляющего Нео ей припомнилось, как однажды ее лучшую подругу вот так оборудовала змея. Длинная, но не слишком крупная. Заползла прямо на нее, обмотавшись вокруг поясницы и плеч. То ли попутала с чем, то ли не распознала в черном, тогда еще несуразным в силу только начавшегося подросткового периода, пятне львицу. Задремавшая Найтли проснулась и аж замерла, в непонимании, что ей делать дальше. А змея как сидела, так и продолжила сидеть, пока взрослые не помогли. До рептилии как дошло (или она просто очень возмутилась) — так сразу на скорости и уползла за камни. А Найте потрясение на весь день осталось.
Только вот у Нео потрясение было явно не от бабочки, а от самки конгони, что так бесстыдно его пнула. Вариант, что та могла бы вернуться и добить уже и без того раненного льва, выглядел отчасти логичным, отчасти глупым. Вряд ли конгони станет настолько отчаянно рисковать своим еще не рожденным детенышем. Отбилась, показала, кто здесь главный, преподала урок хулиганам, покусившимся на святое — дело сделано, и возвращаться... Так себе затея. Наверное. Онийола подумала, что, будь она на месте травоядного, не стала бы лишний раз нарываться. Для убедительности представила вместо собственного тела и хвоста — тело и хвост конгони, и... да, определенно. Не стала бы. Таким крупом рисковать не хочется.
— И правда отек спал... — задержав взгляд на лапе уже присевшего Нео, Ола интриговано улыбнулась. — Вижу, тебя не так-то просто вывести из строя.
Шутливое добавление вырвалось само по себе. Переминаясь с лапы на лапу, Йола чуть отступила назад. Ветерок снова подул, нагоняя больше намеков на то, что за "растительной стеной" поливает дождь. Запах влаги, мокрой травы и, как бы то странно ни прозвучало, облаков с легкостью долетал до пытливых носов. Краем глаза удалось заметить, как неподалеку с крупного листочка капали капельки. Это роса или все-таки дождь умудрился-таки слегка просочиться сквозь "завесную защиту"?
— Предложения... — задумчиво повторила Они.
Что ей следует ответить? Как таковые предложения у нее были, но следовало дождаться, пока Нео вылечится. Да и не факт, что он согласится на озвученные ею варианты... Поэтому следовало начать с малого.
— Я была бы не против поисследовать Оазис еще какое-то время. Не думаю, что я здесь надолго, — опять чуть нервозно сделав шаг назад, львица дернула хвостом, — но нужно набраться сил для чего-то большего. Как ты сказал, одиночки могут позволить себе двинуться куда угодно.
«Например через Пустыню».
— Я видела кое-где здесь интересные "проходы", но еще не ходила туда. Можем вместе как-нибудь, если захочешь.
Она упустила этот пункт из виду, но в Оазисе, ко всему прочему, можно найти различные и потенциально полезные штучки! В особенности для врачевания. В таких местах ведь, вроде как, Рай для растений, разве нет? От мала до велика. И можно попробовать какие-нибудь необычные лакомства, где нигде более не сыщешь... Ола еще с детства заметила, что ей нравятся некоторые ягоды.
— Ты мне нравишься, так что я бы хотела проводить время вместе, — улыбнувшись, добавила она.
Давно привыкнув быть прямолинейной и честной, Онийола часто озвучивала мысли, приходящие на ум, не видя ничего плохого в некоторых формулировках.
Да и из-за своего небольшого опыта... разбиралась далеко не во всех доступных формулировках. Из-за чего эта фраза прозвучала крайне двусмысленно.
Замечала ли это Ола? Конечно, нет. Обижаете.
Стало самую малость зябко из-за всколыхнувшего шерстинки ветерка. Вроде бы и совсем легкий, но прохладный. К счастью, немного более длинная шерсть помогала качественно сохранять тепло. С учетом того, как часто львица представляла путешествие на Север, как часто оно ей снилось, легко догадаться, сколько раз она благодарила природу за такой подарок. К сожалению, под дневным пустынным солнцем сий подарок не особо выручал, потому переход через Великую пустыню самка думала совершать под покровом ночи. Находилась уже за всю жизнь днем по жаре, хватило.
Не заметив какого-либо неладного подвоха, она сделала еще один шажок назад... Это оказалось ее роковой ошибкой: под задней лапой пропала земля. Коротко взвизгнув, Йола потеряла равновесие и провалилась в воду.
Там несильно глубоко (то есть некоторое углубление, и чуть-чуть дальше более крутое дно озера), но все же, когда дело касается водоемов, Йола у нас слегка трусишка, поэтому после потери равновесия не сумела вовремя сориентироваться и случайно окунулась с головой
Отредактировано Онийола (5 Ноя 2022 22:03:55)
— Ага, то ли повезло мне, то ли я такой живучий, — с облегчением улыбнулся черногривый; он и не заметил, что даже дыхание задержал, ожидая вердикта Онийолы. Но раз уж и она подтвердила, что отек спал, стало быть, ему не кажется, и дело впрямь идет к выздоровлению.
Он еще раз подвигал лапой туда-сюда, сжимая и разжимая пальцы, еще раз убеждаясь — скоро лапа будет работать как обычно, — и чуть склонил голову, выслушивая идеи львицы.
Почти сразу, едва она начала излагать свои планы, лев с энтузиазмом закивал. Почему бы и нет, собственно! Последние месяцы его жизни были сплошь заполнены борьбой за выживание. Даже и продохнуть некогда, некогда остановиться и взглянуть на свою жизнь. Только куда-то бежать, идти, снова бежать, спасать свою шкуру, учиться обеспечивать себя едой и укрытием в холодную пустынную ночь... Здесь, в Оазисе, он и провел-то считанные часы, но уже ощущал, как по-иному, как-то неспешно, идет здесь время. Может быть, для него пришло время насладиться жизнью сполна, отпустив все прежние переживания и просто проживая день за днем, как придется? Исследовать новые места, охотиться (со всеми предосторожностями, после такой-то травмы!) на местных травоядных, болтать с Онийолой и о том, и о сем... А когда им надоест здесь, можно двинуться еще куда-то... И напомним, это все еще Нео, крутой и суровый лев-одиночка. Да ладно. Не он ли пару часов назад тяготился чужим присутствием?..
Впрочем, львица вела себя ненавязчиво, и с ней было легко. Если захочется одиночества, в местных зарослях всегда можно потеряться на часик-другой — возможно даже лишь для того, чтобы потом снова встретиться и обменяться впечатлениями. Неожиданно это показалось Нео отличной идеей.
— С удовольствием полезу с тобой везде, где только можно пролезть, — с чувством проговорил наконец он, — я и сам не прочь исследовать Оазис.
Самец озадаченно моргнул, стараясь сдержать неловко расплывавшуюся по морде улыбку. Он, кажется, уже и забыл, как это бывает, чтобы просто от души ухмыляться во всю пасть. Так он ей нравится. Онийола смотрела так искренне и открыто, что черногривый волей-неволей ощутил, как к морде приливает кровь. Никто еще никогда не говорил ему подобного... даже если это было лишь выражение дружелюбия. Так вот как оно бывает. Чертовски приятно, самую капельку смущает, но все равно здорово.
Слова застряли где-то в горле, хотя лев очень постарался извлечь их оттуда. Брось, Нео, это же не признание в любви какое-то, а просто констатация факта. Львица в самом деле ему нравилась. Как именно — об этом он пока не думал. Друг? Приятельница? Просто случайный попутчик или что-то большее? Да неважно это, пока им вместе комфортно, а там дальше уже разберемся.
— Ты мне то... — признание оборвалось на полуслове, и черногривый, не успев сообразить что делает, скакнул вперед, ведь львица, сделав пару шажков назад, оказалась в озерце и мигом ухнула под воду.
Ох черт... холодно-то как! В первый момент почти обожгло, самец впервые за долгое время (наверно, прошлый раз был еще в раннем детстве) окунулся с головой, ошалело крутя мордой под водой и пытаясь понять, что случилось. Зато и лапа в холодной воде не напоминала о себе — а может быть, он просто забыл о ней, испугавшись за Онийолу.
Он наткнулся на нее почти сразу, даже прежде, чем разглядел — передние лапы уткнулись в потерявшую равновесие львицу, а задние уже стояли на песчаном дне. Лев привстал на задние лапы, запоздало понимая, что не так уж здесь и глубоко. Но вполне хватит, чтобы не умеющий плавать захлебнулся... а она не слишком-то похожа на пловчиху. Схватив самку передними лапами, Нео медленно потянул ее на себя, вытаскивая туда, где помельче.
— Ты как? Не нахлебалась воды? — самец фыркнул, мотая головой; намокшая грива облепила его голову, упорно залезая в глаза.
Отредактировано Нео (18 Ноя 2022 08:30:16)
Мозг не сразу сообразил, что вообще произошло. Вокруг вдруг стало очень, очень мокро и... холодно. По инерции все тело напряглось, выбирая направления в тяжелой невесомости. Дрыгнув пару раз лапами, Онийола попробовала сориентироваться и понять, как конкретно всплыть, но сделать это оказалось сложнее, когда кругом сплошная вода. Вдохнуть проблематично тоже. В носу свербит, уши закладывает. Сторонние звуки доходят с большим трудом. Все вокруг замедлено, и неясно до конца: из-за давления или реакции на стрессовую... ситуацию. Что-то подсказывало: из-за того и из-за другого. Поздно начинать дышать, но так хочется. Изо рта вышли мелкие пузырьки настолько нужных единиц кислорода.
Правило трех "П". Пасмурность. Поток. Пожар. Серость закутывала все пространство, как плед, как пепелище накрывает леса после воздействия разрушения. Огня.
Течение сносило все на своем пути, не желая ни в коем разе останавливаться. Натыкаясь на торчащие из дна камни оно разбивалось на несколько пенистых волн, иногда чуть замедляясь. К счастью или сожалению, таких камней было немного.
Барахтаясь, юная львица пыталась бороться с течением. Ее лапы уже ныли от постоянных движений, тело немело от холода. Но ее продолжало уносить все дальше и дальше от знакомых берегов.
— Найтли!
Вновь и вновь застилавшая обзор вода пробиралась в нос, в рот. Заставляла кашлять, захлебываться. От напряжения стояли слезы.
— Найта!
Сплошной шум приглушал крики. Онийола из последних сил вытягивала шею, стараясь не потерять из виду лучшую подругу. Какое-то время у нее это удавалось, но когда небольшая волна снова чуть не утопила Йолу, Найта... Словно испарилась.
— Най-.. — оборвавшийся на полуслове крик был заглушен очередной волной.
Заторможенно моргнула. Глаза начало щипать весьма быстро. Наверное, поэтому ей померещилась тень Нео, так близко оказавшаяся к ней.
Или... Не померещилась?
Растерявшись еще больше, Йола все-таки позволила ему помочь.
Оказавшись на берегу, она не сразу смогла стойко удержаться на своих четырех, поэтому решила сесть. Об осанке она беспокоилась в последнюю очередь. Голова закружилась, а глаза заболели еще сильнее. Первый рефлекс сработал: она начала откашливаться. Вода успела попасть не туда, куда надо, но...
— ..Могло быть и хуже, — повторила собственные мысли Они.
Слух все еще закладывало, но то поправимо. Самка хорошенько отряхнулась, пару раз постучала по пушистым ушам. От нее во все стороны летели капли, а с груди, живота и шеи стекали струйки. Вмиг стало еще холоднее, воздух, по ощущениям, пробил чуть ли не до костей. Поборов желание застучать зубами, она в последний разок кашлянула.
— Спасибо. Огромное, — протерев несколько покрасневшие глаза все еще влажной лапой, сказала Они. — Из меня никудышный пловец.
Усмешка подняла настрой. Голова постепенно переставала кружиться. Выпрямившись, львица заметила, что оставшаяся влага оперативно впиталась в шерсть, сделав ту на оттенок темнее и уже не такой мягкой. Конечно, скоро окончательно обсохнет, но как бы не заболеть. К счастью, организм был довольно крепок, иначе бы выживать столько времени было еще труднее. Осталось перестать думать о том, как, должно быть, ужасно выглядели покрасневшие капилляры.
Глянув на полумокрого Нео, Йола не удержалась и еще разок фыркнула. Его чернюшная грива так забавно покрывала весь лоб. Если упустить из виду, что Нео — лев, Ола бы сравнила его сейчас с какой-нибудь птицей. Названия видов, как назло, не приходили на ум. Мозг как заново осознавал, что тело живо и на суше, какие, к духам низшим, птицы?!
Приходя в себя окончательно, Онийола оглянулась назад. Осознание, что там было не так уж и глубоко, а она чуть ли не утонула, всколыхнуло некие... Чувства. И чуть-чуть задело эго, да. Но какая уже разница? Все закончилось!
— Как твоя лапа? — Ола снова обратила внимание, что на той уже нет "компресса". — Я не повредила тебе ее еще больше?
Она слышала о том, что очень часто утопающий, под влиянием паники, может неосознанно оказывать сопротивление спасателю и случайно навредить. Все-таки, он тут нездоров и ему нужно меньше двигаться, а она только проблем подкинула, вытаскивать пришлось. Ненароком ситуация могла усугубиться! Только этого им не хватало. Тем более сидеть на месте поднадоело. Как ей показалось, Нео тоже.
А может...
Вглядевшись в заросли, Онийола сделала шаг к ним. Почти сразу остановилась.
— Я тут подумала... — не особо уверенно начала она, опустив голову то ли в раздумьях, то ли в смущении. — Если... Если отек уже спал и тебе не стало хуже, можем... Потихоньку пройтись куда-нибудь. Немного размять лапы, все дела...
От обычной, невинной прогулки точно не должно стать плохо. Калечить Нео еще больше или покалечить себя Йола не собиралась совершенно. Разве что нечаянно. Но она надеялась, что до такого не дойдет. А то вероятность заработать еще увечий звучала страшно.
«Если вдруг что, я смогу постоять за нас обоих», — подумала уверенная часть Йолы, задав еще больше веры в собственные силы.
И что, что более рациональная ее часть злобно похихикала над этим заявлением, оценив реальные шансы и возможные соотношения размеров "большой опасности" и самой Онийолы?
——>(Укромное логово) Сросшиеся корни
Отредактировано Онийола (28 Ноя 2022 10:48:57)
На миг лев ощутил укол ужаса: а вдруг Онийола успела пострадать? Мысль об этом была неожиданно неприятна; да, прошло-то едва несколько секунд, и она почти сразу же показалась над поверхностью, но выражение морды у нее было такое... непередаваемое. Отстраненное. Что она увидела там, под водой? Как будто призрака.
Впрочем, этот момент благополучно миновал, львица встряхнулась, обдав все вокруг брызгами, наконец ответила льву и, облепленная мокрой шерстью, стала наконец похожа на саму себя, хотя, конечно, очень мокрую. Будто и не было ничего, только сердце у черногривого колотилось о ребра так, будто хотело выскочить из груди и умчаться подальше от воды.
Он тоже отряхнулся; грива его, конечно, теперь промокла насквозь, так что в конце концов Нео был вынужден зачесать челку пальцами, убирая ее с глаз: она ну никак не желала стряхиваться. Задняя часть его тела осталась почти сухой, но даже несмотря на это самец ощутил, что замерзает. Вот и дополнительный холодный компрессик на лапу... Кстати, он совершенно забыл о ней, поглощенный лишь мыслями о том, как помочь своей спутнице быстро выбраться из-под воды.
— Я тоже не особо хорошо плаваю, — с облегчением быстро ответил черногривый, носом осторожно, будто невзначай, подталкивая львицу подальше от берега; кто знает, вдруг она воды нахлебалась, закружится голова — хлопнется обратно! — но кажется, пора уже научиться, специально для таких случаев.
Он беспечно отмахнулся, демонстрируя, что вполне спокойно двигает всеми четырьмя конечностями. Лапа? Да что там лапа, фиг с ней! Не смертельно же. Перед глазами почему-то упорно стояла Сиара и их переправа через Зубери, бурлящую, местами горячую от попавших в воду раскаленных камней и пепла, местами обжигающую холодом, быструю, переполненную спасающимися животными. Кажется, это был последний раз, когда лев по собственной инициативе полез в воду...
— Нормально вроде, — все же ответил самец, — ты ее совсем не задела, счастье, что тут не слишком глубоко. Не знаю, смог бы я поплыть на трех лапах или нет.
Лев пытливо вгляделся в успокоившуюся водную гладь. Чуть дальше, ближе к водопаду, вода пребывала в бесконечном движении — брызги, волны, полный комплект всего того, что так обожают молодые влюбленные. Но у берега вода была почти спокойной и безмятежной, дно спокойно можно было рассмотреть, и оно казалось обманчиво близким — может, по колено, но уж никак не больше. Будто специально для тех, кто неосторожно сунется проверить глубину.
— С удовольствием пройдусь, — отвернувшись от воды и выкидывая все это из головы, решительно поддержал черногривый, — мы и так засиделись здесь.
Он еще пару раз согнул и разогнул пострадавшую лапу, показывая Онийоле, что все в порядке. Тянущая боль в плече еще немного беспокоила его, но когда самец попытался опереться на лапу, она выдержала. И все равно он старался пока что ее беречь и переступал осторожно, не перенося на нее свой вес.
— Просто бегать пока не будем, — хотя ухмылка вышла чуть кривоватой, взгляд льва был полон энтузиазма и бодрости, — ну так... куда пойдем?
——>(Укромное логово) Сросшиеся корни
Сообщение отправлено Мастером Игры
{"uid":"95","avatar":"/user/avatars/u95","name":"Woodland"}
Woodland
———> Тропический лес
— Танкиши я. Киши, Ши, Шиш, Танк, Тан, эй ты! Как хошь, мне без разницы, не я называл.
Как все уже, наверное, поняли, Танкиши был немно-о-ожко разочарован. Он впервые за долгое время бухал головой по веткам, а не, хорохорясь, облетал их, крутя пируэты вокруг стволов. Если с веток что-то и падало, его это не беспокоило. Но и не радовало. Кошку орешками не прибьёшь.
ПтЫц нарочно вёл её дальней дорогой, частенько газуя вперёд, заставляя ускоряться или влезать на погнутый ствол, только бы перелезть сырой овраг. Кишик мозгом надеялся, что это помнёт кошке память, и она не доберётся до их логова снова, а сердцем — что она хоть чуть-чуть, да бесится с этого. Ну, так, недостаточно, чтобы разорвать сделку, но достаточно, чтобы успокоить обострённое птичье чувство справедливости.
И вот, когда ему самому эта игра наскучила, и они вышли на прямую тропу до водопадов, тех, что помельче и поспокойнее, раздалось ОНО. П.Е.Н.И.Е.
Киши стопорнул лапками прямо о землю, встряхнулся, неловко, по-птичьи протопал-пропрыгал бочком вперёд, забив свой крошечный кхм на стоявшую позади хищную скотину (очень голодную, между прочем!), и, вытянув шею, простоял так секунд пять. На пять тактов. Потом ме-е-едленно повернул клюв к этой… Диаре? с настолько маньячно спокойным видом, будто готов был вымещать свою вселенскую ярость на всём, что под крыло попадётся.
— Ммм, ты к мясу орехожуев как относишься? — очень деликатно, даже не верится, что это он сейчас так на неё зёнками сверкал. Львица слишком тормозила, — Да попугов. Попугаев мясо. Ну? Отлично. Потому что рыбы сегодня не будет.
Тяжеленный вздох, взмах крыльями, и птаха без стеснения уселся на плечи Диары. Ни страх перед хищём, ни злоба на эту шерстистую самку не могли пересилить его стойкую ненависть к сквозной, непрошибаемой тупости этих крошечных говорливых трещёток. Но остывал Танкиши как? Правильно — быстро, поэтому довольно скоро ему стало всё равно на чью-либо тупость, он открыл для себя прелесть одной очень зрелищной идеи. Ладно. Не поняли они. Не догнали. Он это исправит.
— Иди-ка на звук, будет тебе обед. Только не пались, — заговорщицки прильнув клювом к уху, заговорил пернатый. Тяжёлый, и цеплялся за шерсть на славу, но львица ему попалась в самый раз, держала его упитанную задницу, как валун. И шагала, как валун.
Пение, удары нарастали, били по слуху. Тан поймал нужный момент и, дёрнув Ди за ухо, слетел вниз, поднял пыль и уселся перед львиным носом. Крыло поманило хищную морду поближе, когтистая лапка раздвинула листья, и парочка голубков-арбузеров наконец увидела источник шума, распугавшего им весь будущий улов. Красочный источник.
Это… ну хорошо, ХОРОШО. Да, он чуть-чуть завилял хвостом, ДА. С мрачной ухмылочкой на мордашке Кишик прищёлкнул клювом и даже замер ненадолго, вслушиваясь и выискивая глазами главных заводил. В пёстром круговороте цветов, перьев разных размеров и форм, в ритмичном шуме, рвущимся из сотни глоток, он различил двух-трёх самых горластых, самых стройных и самодовольных певчих крох. В этом вихре им хватало смелости и сил кружить в самом центре, в потоках ветра, ещё и что-то там запевать. Хах.
Посрать ему на сделку, с этими малышами у него свои счёты. Сотни раз срывали его стае охоту своими визгами и плясками, где не положено.
— Если эти трусишки рванут к тебе, отхватишь себе самых вкусных, а? Ну, бывай.
И птах, не оглядываясь, спрыгнул с точки, как заправский самоубийца. Он расправил свои узорчатые крылья, пролетел на одном взмахе над водной гладью и, добравшись до той стороны берега, до водопадов, задрал клюв до небес и взмыл вверх. Пролетела пара жако, и Танкиши совсем исчез в их размалёванной, броской толпе.
Жди.
Отредактировано Мастер Игры (3 Янв 2023 01:00:08)
Тропический лес===========>
Одно имя — а столько вариаций! Диара чуть хохотнула в усы, заслышав такое разнообразие, но всё же стоически удержалась от шуток. Сама она подобным похвастать не могла: в родном прайде её редко называли не по имени, могли разве что сократить до «Ди». А во время её путешествия особо и некому было коверкать его. Ну или хотя бы просто... по имени её звать. Львица вдруг обнаружила, что её одиночество сильно затянулось. Да, на её пути встречалось много зверей, даже сородичей, но все её встречи заканчивались одинаково — она просто уходила. Иногда перед этим поохотившись пару-тройку раз вместе с новым знакомым, чаще — подравшись после попытки с голодухи сожрать его дружков или детёнышей. Такая себе подружка, в общем.
Идти вслед за пернатым львице на удивление понравилось. Танкиши оказался ну просто отвратительным провожатым, но охотничий инстинкт не позволял его спутнице ни на секунду подумать о том, чтобы прекратить преследовать его. Кхм, простите, следовать за ним! Хотя, признаться, перелезать через поваленные брёвна раздражало. Пускай она практически забыла о ране, нанесённой вожаком той шакальей семейки, задняя лапа всё ещё неприятно ныла. Спасибо хоть за время блуждания по пустыне скинула в весе, а то пыхтела бы, как убегающий слон. С куда большим удовольствием она пролезала под брёвнами, не упуская возможности потереться о них спиной и оставить там свою шерсть. Ускоренная линька, так сказать.
Шум воды добавил львице энтузиазма, и она стала двигаться на порядок быстрее, не обращая внимания на то, как кустарники хлещут её по бокам, извещая всю округу, что нечто громадное несётся к водоёму. Но когда впереди послышалась какая-то возня, Ди сбавила обороты, вслушиваясь в утреннюю суету. Это что... концерт? Присевший на землю птах вынудил самку так вовсе остановиться. И всеми силами сдерживать своё внутреннее «я», буквально орущее, что сейчас — самое время наброситься на обнаглевшую птицу и набить своё брюхо. Диара аж сглотнула, уставившись на спину пернатого, но всё же с места не сдвинулась. А так хотелось!
— Кого? — переспросила самка, усилием воли заставив себя смотреть в глаза собеседника, а не на его аппетитную, вкусненькую, сочную... — я к любому мясу хорошо отношусь.
Львица расплылась в улыбке, а про себя стала гадать, что ж это за птица тогда перед ней. Она-то давно определила и Танкиши, и его ораву мелких собратьев в попугаи из-за их яркого оперения. Но, стало быть, они другие птицы? Хотя какая разница... Усевшийся на её плечи птах отвлёк её от мыслей. По крайней мере о том, что он за зверюга такая. Теперь в её башке только и крутилось, что если обещанный обед ей не понравится, вполне можно будет обойтись им одним. Диара едва слышно рыкнула, когда её дёрнули за ухо, но всё же послушно притормозила и, припав к земле, чтобы точно не быть замеченной, стала красться вперёд.
А обещанный обед ей, к слову, понравился. Выглянув из-за зарослей, львица так и прибалдела, как-то даже позабыв о том, как с минуту назад раздумывала над возможностью отобедать своим новым знакомым. Какой тут Танкиши, когда прямо перед носом целый шведский стол, так ещё и с развлекательной программой? Покачиваясь в такт музыке, львица, приоткрыв пасть, обводила взглядом певунов, не в силах выбрать, с кого начать.
— Мгм, — кивнула хищница на вопрос Тана, даже не взглянув в его сторону. Слишком была занята разглядыванием пташек. Да тут ловить не переловить! А потому она, напрягшись всем телом, стала ожидать дальнейших действий своего сподручного.
Сообщение отправлено Мастером Игры
{"uid":"95","avatar":"/user/avatars/u95","name":"Woodland"}
Поддал газу, кувыркнулся в воздухе и увязался за какой-то тоненькой хохочущей пташкой. Та навернула кружок у его шеи, и Киши чуть не клацнул клювищем, только бы посмотреть, как у неё округлятся глаза. Хотелось откусить то ли крылышко, то ли бёдрышко, то ли проглотить целиком. Но это он пока забавлялся, дурачился, он мог бы устроить зрелище почище. Эта певучая мелкотня так уплывала в глубины своих песен, что одних только ярких перьев да тряски хвостом им хватало, чтобы не заметить хищную крысу, залезшую в их уютное гнёздышко. Да и толкучка, будем честны, была той ещё — не до разглядываний.
Кишика вдруг прижало парой размалеванных жако, оба синхронно сдавили его спинами, ритмично подпели заводиле, выбив дух парой толчков, и также синхронно скрылись в толпе. Потом была какая-то совсем кружевная красавица, от её пёрышек все кругом чуть не ахали и сползали на собственных крыльях. Тану показалась мелковатой для обеда. Дальше — стайка шариков на крыльях. Юркие, бойкие, чирикающие писклявыми голосами и бодрящие всех по кругу своими сложными пируэтами-восьмёрками. Киши хмыкнул, свистнул и рванул к центру.
Его, не поверите, не пропускали! Каждый норовил утянуть в танец, хватаясь своими лапками за его ножищи, и ему, только б не оборвать момент, не испортить шанс, приходилось чутка подыгрывать. Попуги вдруг взялись за новую песнь, срезав предыдущую. Эта была уже знакомой, знакомой всем джунглям, и Киш, припомнив пару особо грустно сорванных охот, прерванных именно этими строчками, вперил глазищи в центр стаи и окончательно вписался в ритм.
Басистый старик, юнец-вчерашний слёток, близнецы, девица первая, вторая, пожилая жгучая дама, строгий кавалер, иначе говоря, все: от еле заметных до приличного крупняка, прошлись через него, неплохо маневрируя, выписывая какие-то фигуры, пытаясь удержаться в воздухе от хлестких ударов кишиного крыла. Последний — местный пижон, как-то особо напористо боднул его напоследок, видать, решил при повторной встрече уморить его танцами до смерти. Они это любят. Все попуги в душе актёры. Но актёришек среди них больше.
Последнюю пику голоса взялись пролететь все вместе, и Танкиши, совсем войдя во вкус, взвился над цветастым вихрем одинокой фигурой, замер на срезе, грудью в небо, и, повинуясь падению песню, сам упал точно вниз. От их заводилы осталось два печально парящих пера.
Вихрь застопорился, замялся, но не посмел шептать. Всё как-то само-собой неестественно замолкло на секунду, а потом…
— СКОПА-А-А-А!
Визги, крики, все начали биться друг другу в бока, блеща хвостами, пытаясь убраться от воды, от неба, прочь, в густые джунгли. Танкиши кликнул по-скопьи, сбросил тушку на землю и бросился править это стадо овец конкретно в один особенный куст. Лови, кошка, не обляпайся.
Птахи влетели в зелень, а что уж с ними произошло ему было по боку, он метнулся к любимому делу — вылавливать эту мелюзгу по одному. Первому подбил крыло и отправил в воду, второго буквально затолкал ногами в пучину, там же и выловил его мокрое тельце, за третьим погнался, да не догнал. И так дальше, дальше, больше и больше. Но после второго всё превратилось в простую пугалку, игру: клацал клювом, загораживал путь, подрезал, кричал в спину, а толку никакого. Крови не было. Заприметил какую-то мелочь у края камней, плавно упал точно к ней, кувыркнулся, протянул когти и… не поймал! Гадёныш. В догонку, а он — к водопадам, оттуда — к камню, обратно, восьмёркой, совсем вниз, резво вверх. Киши, округлив зрачки, резал воздух, ломая хилые ветки одним толчком головы. Поймает. Поймает. Даже и без когтей, только бы поглядеть, как он со страху имя своё забудет. Хах. Сейчас. НУ!
Влетел в водопад, врезался в камень, упал на дно. Пташка исчезла.
Вы здесь » Король Лев. Начало » Таинственный оазис » Малые Водопады
