Что такое "одиночка"?

Потрясающая возможность познать мир во всем его разнообразии, начиная от побережья океана и заканчивая снежными вершинами гор? Бесконечная свобода в собственных поступках, отсутствие прав и обязанностей? Веселая и беззаботная жизнь в райском оазисе под кредо "Хакуна Матата - и никаких проблем"?

Ну да, возможно. Если, конечно, умолчать о том, что кроме белого песочка и морской волны неплохо бы подумать и о собственном пропитании, которое почему-то отчаянно не желает попадаться в зубы голодному хищнику. Не рассказывать о том, насколько бдительно следят патрульные чужих банд за границами своих территорий, в полной готовности свернуть шею заплутавшему нарушителю. Или о том, что в постоянной погоне за духом приключений, велика вероятность с разгону врезаться в бушующую стихию, от которой даже негде будет спрятаться.

Суровая, но при этом довольно обыденная реальность, постепенно вытеснила из головы Дента скромные иллюзии о сытой и безопасной жизни в отдаленном уголке саванны, подбрасывая льву все новые опасности из обширного арсенала жизни любого одиночки. Затяжное недоедание, когда перестаешь брезговать даже останками падали или, скажем, ранения от неравных стычек с местными хозяевами территорий, после которых не находится лекарей, чтобы остановить кровь - в такие моменты ни о каких безмятежных уголках думать не приходилось, дожить бы до следующего утра.

И охота, уходящая в бесконечность. Лев мог сколько угодно предвкушать сочное полосатое бедро матерой зебры, которого наверняка хватило бы ему на довольно продолжительное время, только поди, слови еще в одну харю этого строптивого скакуна, с легкостью способного зарядить промеж глаз всеми копытами. Или, скажем, та же импала, что носила на своей голове впечатляющую пару длинных и, надо полагать, довольно острых рогов. Во всяком случае, мало кому захочется проверять на собственной шкуре степень их заточки.

Поэтому приходилось довольно долго торчать в засаде среди высокой поросли, с упрямым терпением поджидая, когда какая-нибудь легкомысленная жертва отделится от остального стада и подойдет на расстояние одного точного, сильного броска. Правда, в последние несколько дней Денту тотально не везло: даже самые глупенькие детеныши, как приклеенные, жались к материнским бокам, либо каким-то непостижимым чудом умудрялись избегать кровавой смерти в пасти голодного хищника. То ветер переменится, словно назло темношкурому, то мать так не вовремя подзовет свое беззаботное дитя, тем самым выводя его из-под удара, то вообще матерые самцы заметят и поганой метлой погонят обнаглевшего кошака прочь, с территорий пастбища.

В конце концов, Дент просто плюнул на все попытки словить хоть кого-нибудь из копытных травоядных, и решил повернуть свою уродливую морду в сторону совсем иной дичи, на которую он обычно не охотился - птиц. Разумеется, речь не шла о всякой мелюзге, вроде цесарок или попугаев, но вот птица-секретарь или даже страус… Стоило попробовать, особенно если учесть, что пустое брюхо в очередной раз матерно заурчало, призывая хозяина немедленно пуститься на розыски страуса  – и хрен с ним, с отвратительным мясом этой курятины, верно? Тут вам не ресторан, милейший!

Пернатых скороходов здесь вполне хватало, и уже через несколько сот метров патрулирования Денту попался один из них. Страус важно прохаживался вдоль тенистой полосы акаций, пряча свою маленькую лысую голову от палящего зноя под спасительной кроной. Смерив оценивающим взглядом высокомерный профиль здоровенной птицы, темношкурый лев с жадностью провел шершавым языком вдоль черных кожистых губ, собирая скопившуюся слюну. «Ну что, птичка, готова умереть?» – аккуратно, во избежание ненужного шелеста стеблей осоки, Дент прижался к земле, одновременно с этим поиграв мышцами, разминая оные перед прыжком. Правда, пришлось подползти вперед на пару шагов, однако страус категорически не замечал опасности, которая затаилась всего лишь в нескольких шагах от него, и лениво фланировал на расстоянии вытянутой лапы, словно назло собственному инстинкту самосохранения. Дент даже недоверчиво сощурил здоровый глаз – неужели эта птица откровенно тупая, раз ведет себя подобным образом? Ведь достаточно было одного размашистого «хлобысть!» когтями по коленям страуса, и ужин, наконец-то подан. Темношкурый даже почувствовал опьянящий привкус свежей крови на языке, едва не фыркнув от мимолетного наваждения, зато отчетливо ощутив знакомые спазмы в области желудка. Сейчас-сейчас…

Едва дождавшись, пока пернатый гигант повернется к нему спиной, Дент стремительно выпрыгнул из зарослей жухлой осоки, словно огромный мрачный камень с намерением непременно проломить кому-нибудь череп. Одноглазый самец рассчитывал оказаться прямо на спине страуса, чтобы лишить того равновесия с помощью собственной тяжеловесности. А ну, куренок, попробуй теперь, побрыкайся, когда на хребте восседает такая клыкастая туша!

Однако что-то пошло не так. Уже в который, мать его раз!

Каким бы безмозглым ни был страус, только вот спасительные рефлексы у него сработали гораздо раньше двух с половиной извилин в птичьей думалке.  Он скорее почувствовал неладное, чем в полной мере осознал смертоносный бросок крупного, практически одноглазого льва, который безнаказанно целился на перьевой загривок двуногого бегуна. Истошно заскрежетав от неожиданности, страус в панике заметался, захлопал своими недоразвитыми крыльями, красиво разбросывая вокруг себя целые пучки белых перьев. В столь неистовом танце безумных Денту удалось лишь одной лапой зацепиться за бочину птицы, после чего смачно прочертить пыльную борозду своей многострадальной жопой. – Сто-ооооиииииииик! – растерянно заикал лев, запоздало сообразив просто втянуть когти, чтобы отцепиться от сумасшедшей курицы и перестать изображать из себя жалкую пародию на строительный бульдозер. – Твою мать!... кхе-кхе! – комья земли и грязи с радостью набились в рот льву, который кубарем откатился в сторону и картинно растянулся бесполезным пластом. – Да что ж это…

…такое?

Он даже успел приподнять голову и вылупить расширенные от ужаса зенки на птицу, которая неслась прямо на него. Снизу страус казался просто огромным, складывалось ощущение, что он сейчас просто отфутболит недоделанного охотника своими широкими лысыми ступнями. Примерно так все и получилось: уже в следующую секунду темношкурый кошак, не успевший отползти прочь, почувствовал довольно увесистый удар по ребрам. В глазах тут же потемнело от боли, а из пасти вырвался короткий глухой стон. «Никогда не думал, что эти твари такие мощные…» - только и сумел подумать Дент, подсознательно ожидая повторный удар. К счастью, гривастый хищник так и не дождался столь позорного избиения собственной туши: страус был слишком напуган, чтобы развернуться и хладнокровно испинать обидчика, поминая тому всех пернатых богов и мать всея Саванны заодно.

Ну и на этом спасибо.

«Может быть, я растерял все свои охотничьи навыки? - мрачно размышлял Дент, с больным боком и кислой рожей уплывая от места своего окончательного развенчивания, как опытного одиночки, способного на раз плюнуть потешить свои гастрономические порывы. – Не припомню, чтобы стало так тяжело ловить себе еду…»
Настроение скатилось, что называется, под плинтуса, и дело было отнюдь не в жизнелюбивых травоядных и агрессивных страусах, которые орудуют своими конечностями, словно тибетские мастера кун-фу. Удача отвернулась от льва, продемонстрировав  тому свою филейную часть, и он все силился понять, по какой причине его вдруг начали преследовать столь сокрушительные провалы.

В чем же было дело?  Чье-то коварное проклятье? Да кому он, черт побери, вообще сдался?!

— Любишь одиночество? — спросила та белая львица, не побоявшись заговорить с озлобленным уродом. —В одиночку путешествуешь, в одиночку ешь, ловишь добычу...

— Нет, не люблю. Просто не завожу лишних знакомств,— Дент невольно приподнял верхнюю губу, обнажая зубы, словно самка задела его за живое. —Чтобы лишний раз не разочаровываться.

- Ты боишься и никого не подпускаешь к себе, верно? Но нельзя идти по жизни в одиночку, это будет уже не жизнь, – львица смотрела на него жалостливым взглядом, за который темношкурый был готов ее удавить прямо на месте. - Может быть, я помогу тебе хотя бы с охотой?

- Я не настолько никчемный, понятно?!

Тогда Дент сумел ее заткнуть своим рявком, который вышел куда грубее, чем он хотел. Только вот последние слова врезались льву в память, периодически заставляя самца вспоминать о них.
Возможно, пришла пора выбираться из своего замкнутого мирка и сделать шаг кому-то навстречу? Постараться найти себе настоящий дом, где на его растерзанную рожу не будут в опаске косить подозрительные взгляды? Для начала подошла бы и совместная охота даже с той львицей, которая все пыталась достучаться до его мрачной души, пока она не оказалась потерянной навсегда даже для самого Дента.

Он вскинул голову и, щурясь уцелевшим глазом, повернулся к заходящему солнцу. Предстояла нелегкая борьба с самим собой и своими привычками, но дело того стоило. Ему просто страшно захотелось жить, а не существовать, как безликая тень, о которой никто и не вспомнит, когда она исчезнет во тьме…

«Я смогу переродиться. Вновь».

Отредактировано Дент (26 Янв 2018 03:02:14)