Сегодняшняя ночь была удивительно тихой. Не было слышно ни завывания ветра, ни крика здешних птиц, даже шакалы Бэрри соизволили, наконец, позакрывать свои пасти. Вокруг не было ни души, лишь одинокая массивная фигура среди этой мёртвой снежной пустыни. Но одиночество нисколько не расстраивало её, даже наоборот, Хелла только и ждала момента, когда она, наконец, сможет побыть наедине со своими мыслями. Сегодняшний день не отличался от остальных: пробуждение, патруль, обед, патруль, ужин, и вот она снова осматривает владения своего названного отца.  Такое однообразие безумно утомляет её. Ей уже давно не притаскивали южан и отступников, чтобы она смогла добыть информацию и заодно выпустить пар, из-за чего с каждым днём племянница короля ночи становилась всё более раздражительной. Её начинало выводить из себя буквально всё, начиная от неудач своих белых братьев и сестёр и заканчивая простой приветствующей улыбки Нилсин. И самое противное, что как бы ей не хотелось начать наводить свой порядок, следуя примеру Расмуса, друга Морлока и старшего эрилаза, она должна оставаться для ходоков сдержанной и спокойной девой-воительницей. Ведь какой вихт пойдёт за эрилазом, который не в состоянии даже держать под контролем свои эмоции? Однако на этот раз племяннице Владыки Тьмы удалось отвязаться от своих подчинённых, заняв их ночной охотой (ну не оставаться же этим лентяям без дела, верно?). И теперь, обретя это желанное одиночество, она может сосредоточиться на себе и на окружающем её мире, а не отвлекаться на других ходоков, следя за тем, чтобы они действительно осматривали свои владения, а не лясы точили.

Она думала о многом. Прежде всего, о решении Морлока сделать своей наследницей грязнокровку-внучку, а не его чистокровную племянницу. Почему? Чем руководствовался её горячо любимый родственник, надевая корону на хрупкую головушку этой слабохарактерной девчушки, которая не в состоянии даже ответить своему обидчику? Белые братья и сёстры уже бросают неодобрительные взоры в сторону полукровки, а после смерти своего короля положение явно не изменится в лучшую для Нилс сторонну. И вряд ли кто-нибудь из ходоков кинется закрывать Пташку своей широкой грудью. А Хель? Станет ли она защищать дочь своего братца-предателя, когда наступит весна её отца?

«Гррр, Морлок, ты будто специально подкидываешь мне работы на будущее!» – мысленно взвыла ледоглазая, недовольно сморщив нос. А ведь она встанет на сторону рыжей, если того пожелает её король. Встанет, стиснув зубы и проклиная всех: южанку, которая легла под Хальварда, самого Принца-предателя, его дочь и погибшего (как считают ходоки) сына, Ярану, Расмуса, всё братство – всех. Встанет и будет наблюдать, как её статус падает в льдистых глазах белых собратьев, как они надсмехаются над Белой Госпожой, которая всю свою жизнь убивала южан, приносила их в жертву своим Богам, а теперь она защищает порождение грязного союза своего брата и какой-то южанки. Но если ходоки не пойдут за королевой с «грязной кровью» в жилах, то кто поведёт их? Пока главным претендентом на трон, не считая Нилс и её бабки, был Расмус. Он силён, бесстрашен и хладнокровен, но, к сожалению, стар и может прожить не намного больше своего старого друга. Тогда кто же следующий? Бэрри, Хедвиг, а может она сама?

«Хах, будет забавно, если засранец Хальвард всё-таки выжил и после смерти МОЕГО отца он вернётся в родные земли, попытавшись вернуть корону. Будет пытаться перестраивать нас, а может подкинет парочку симпатичных южанок, чтобы занять самцов, м?»  – едко спросила саму себя Хель, вспоминая, как её двоюродный братец спорил со своим отцом насчёт их обычаев и отношении к югу. Интересно, что же больше заставляло Хеллу так невзлюбить своего родственника, его предательство или простая зависть? Зависть, ведь даже после его смерти она не сумела занять его место. Не на троне, нет. В сердце Морлока.

Внезапно эту блаженную тишину прервал чей-то голос вдали, заставив хозяйку этих земель тут же застыть и напрячься всем телом.  Хелла насторожилась, чтобы проверить, не показалось ли ей. Вдруг это просто воет ветер, а её сознание само достраивает образы незваных гостей. Однако спустя пару мгновений послышался ещё один голос, который, видимо отвечал первому. На морде самки невольно сверкнул оскал – она, конечно, не была рада, что по её родной земле ходят чужаки, однако всем телом жаждала встречи с ними. А вот и возможность повеселиться и выпустить пар! Не медля ни минуты, Белая Госпожа быстрым шагом направлялась в ту сторону, откуда доносились голоса. Вскоре, когда она уже слышала их шаги, ей пришлось умерить свою прыть, чтобы они не заметили её. Здешний пейзаж, конечно, скрывал её от чужих глаз, да и большие хлопья снега, падающие на сугробы и на нос, отвлекали, но кто сказал, что эти чужаки глухи? Наконец, впереди самка смогла разглядеть две тёмных туши, решивших похозяйничать в ЕЁ доме. Какая прелесть!

«Что эти тупоголовые комки шерсти забыли здесь? Смерть свою?» – едко усмехнулась самка, начав свою «охоту». Она припала к земле, опустив уши и хвост, пытаясь не издавать ни единого звука. Честных поединков не бывает, бывает лишь победа и проигрыш – вот как считала Хелла, а потому её нанести удар в спину её нисколько не смутил.  Пусть Один судит её. Внезапно для самой себя Хелла заметила в небе крупную птицу, которая присоединилась к этой «прогулке» безмолвно двигаясь над парочкой чужаков. Сначала Хель напряглась, заподозрив, что птица может быть спутницей этих дармоедов. Но она не спешила сообщать самцам, что за их спинами медленно крадётся огромное белое чудище, вот-вот собирающееся нанести удар в спину, а значит, львице не нужно обращать на неё внимание. Пусть она в полной мере насладится этим зрелищем.

Подобравшись близко настолько, насколько это было возможно, Хель сорвалась с места, без лишних разговоров и пугающего рыка кинувшись на спину большего врага, намереваясь повалить его, впившись клыками в спину, а своими громадными лапищами если не вспороть ему бока, то хорошенько потрепать.

О, какой позор, какой позор для коренной жительницы этих мест так комично поскользнуться и упасть мордой в снег прямо перед чужаками! Она ведь ежедневно бродит по этим землям, так какого чёрта она тогда так неловко держится, будто только-только стала вихтом? Тем более в такой ответственный момент! Вот хотела же быть загадочной и опасной, а получилось, как всегда. Для полной картины не хватало только, чтобы эта хищница вальяжно развалилась на снегу, закинув свою увесистую лапу на бок и ласково спросив: «Тебе скучно и одиноко?». Пожалуй, даже мрачный ворчун-Морлок, увидь он в таком виде свою племянницу, начал бы хохотать, как ненормальный, а Расмусу вернулся его голос.

«Один, это шутка какая-то, да?» – гневно подумала львица (гневаясь, конечно, на себя, а не на Бога), злобно оскалившись. Она слышала, как нарушители границ переговариваются и решают её атаковать, а не убираться с чужих земель. Какая неслыханная наглость! Обычно адекватные чужаки, завидев ходока мчатся, как ужаленные, а эти ещё и лапами махать удумали, ироды. Именно в тот момент, когда более крупный чужак попытался провернуть с ней то же самое, что она намеревалась сделать с ним, а его братец поторопился делать из морды хозяйки этих земель фарш, Хелла резко отстранилась назад, подобно змее выскользнув у них из-под лап. Ух, не зря она тренируется, не зря! На мелкого шкета самка лишь яростно взглянула с тем же диким оскалом, всем своим видом намекая: «погоди, засранец, и до тебя доберусь». Своей главной задачей на данный момент она считала устранение более крупного и сильного противника, а с его другом или братцем она ещё успеет разобраться, только лишь бы он не скакал вокруг, как обезьяна, отвлекая хищницу от своего дела. Пусть этот сладенький мальчик останется на десерт. Этот мимолётный взор на морду «сладкого мальчика» придал белошкурой ещё больше злости. Его глаза. Они были льдисто-голубыми, как у Хеллы, как у всех жителей этих мест и… и у грязнокровок. Невольно пред глазами хищницы всплыла картина побитых, но победивших львов, надвигающихся к дочери убитых ими ходоков. Всё это длилось не более секунды, но хладнокровный взор эрилаза сменился чистой яростью. Она должна уничтожить порождение чужого греха!

Хелла снова попыталась атаковать крупного льва в спину. Ей хотелось повредить ему позвоночник, чтобы ему было тяжко двигаться и, соответственно, сражаться. Возможно, если всё получится, к концу этой стычки она и вовсе ему его переломает. Вряд ли крепыш выживет в одиночку ночью без возможности передвигаться, ох вряд ли. А может прямо у него на глазах начать допрашивать его дружка, м? Краем глаза хищница заметила, как что-то крупное и белое стремительно приближается к голове второго самца, видимо с целью вцепиться ему в морду. Сначала Хель была озадачена, к тому же она при всём своём желании не могла наблюдать, что творится у неё за спиной, пока она пытается вывести из строя крупного бойца. Но услышав птичий крик, самке всё стало ясно.

«Та сова! Чего это она решила присоединиться к этой разминочке? Наверное, ждёт, что ей после этого ещё и перепадёт, хах».

О, как она зла, как она зла! Хелла всеми силами сдерживала своего внутреннего зверя, но с каждой секундой это становилось делать всё труднее. Сам факт того, что на земли её народа нагло пробрались какие-то засранцы, чей родитель решил опозорить свой род, связавшись с грязными южанами, приводил её в ярость. А её неудачи только подливали масла в огонь, делая львицу злее и злее с каждой неудавшейся атакой. Может быть, найти себе верного друга, которому можно будет выливать свои проблемы, чтобы не впадать в слепую ярость во время обычной стычки – не такая уж и плохая идея?... Тогда бы ей не приходилось срываться на своих подчинённых и не контролировать свои эмоции во время боя, если ей давно не приносили новые «игрушки».

«Нет, нет, нет!» — разозлившись уже на саму себя, мысленно вскричала разгневанная львица. Разве может Ледяная Госпожа позволить кому-то владеть её секретами, её слабостями? Королю Ночи как никогда раньше нужно бесстрашное оружие без слабостей и страхов, так что она не имеет право на такую роскошь.

— «Пусть такими темпами я помру в одиночестве. Зато Морлок…отец будет мною гордиться», — мысленно обратилась к самой себе воспитанница Короля, представляя, как её правитель будет горд своею верно служащей воспитанницей. Эта мысль воодушевила её, помогла взбодриться и направить свою ярость в нужное русло. Пусть сегодня она как раз отдохнёт, пусть эта драка поможет ей расслабиться и вылить накопившиеся эмоции, чтобы завтра быть бодрячком и продолжать гонять подданных отца. После реплики крупного бойца жительница этих земель едко ухмыльнулась, хищно смотря в его голубые глаза. Несмотря на то, что сейчас он пытался её атаковать, именно она в данный момент вновь почувствовала себя хищницей на охоте. Как забавно наблюдать за его слепой яростью! Неужели и она так выглядит, когда какой-нибудь идиот начинает её выводить из себя?

— Я принесу голову твоего мелкого в своё логово, чтобы все смогли полюбоваться его славной мордашкой, — едко выпалила львица, когда самец занёс над ней лапу. То ли эта реплика вывела его из себя настолько, что он ослеп, то ли он слишком нетерпелив, во всяком случае и в этот раз его противнице удалось ловко увернуться от его когтей. Она не стала отходить от него, уж слишком близко сейчас его глотка. Похоже, недолго он будет наблюдать за гибелью своего дружка, который, по-видимому, является ему кровным родственником. Сколько там живут львы с разодранной глоткой, захлёбываясь кровью?...А когда она почувствовала боль на своём крупе, то желание прибить мелкого шкета только возросло. Ну и как она будет объяснять Морлоку следы от когтей на своей заднице?

«Папочка, ты не так понял, я просто мило развлекалась с двумя самцами на границе!» —  вновь мысленно обратилась к самой себе львица, представляя вытянутую морду Короля Ночи, его супруги и дружка.

— Пора! — крикнула Хель, обращаясь к птице. Если она так хочет принять в этом участие – пожалуйста, только под лапами не мешаться, а то прибьют и не заметят. «Тварь белобрысая» поддалась вперёд, намереваясь клыками впиться в горло крупного засранца, чтобы разодрать его, а птица тем временем ринулась к его спине, чтобы своими внушительного размера когтями попытаться повредить ему позвоночник.

Когда крупный самец сумел выскользнуть из хватки жительницы земель, на которые он так глупо сунулся, Хелла не сдержала грозного оскала, а из груди невольно вырвался утробный рык. Ей уже начинало надоедать драться с этими небольшими (по сравнению с ней, конечно же), но такими колючими занозами в заднице. Но стоило ей осмотреть с головы до пят своего молодого противника, и её раздражение из-за своих неудач сменилось приятным удивлением. А птичка-то не промахнулась, её вторая атака вновь оказалась успешной, чего явно не ожидала племянница Морлока. Стоило признать, эта необычная птица оказалась более полезным напарником, чем некоторые белые братья, особенно совсем молодые. Филин приземлилась на широкое плечо Ледяной Госпожи, встряхнув головой, чтобы стряхнуть опавшие на её перья снежинки.

— Постарайся не промахнуться на этот раз, львица, — усмехнулась белоснежная птица, тут же взмыв в воздух, явно готовясь вновь нанести удар. Её едкое словечко подлило масло в огонь, о чём легко было догадаться по ощетинившемуся загривку воспитанницы короля и её озверевшему взгляду. Она что, бессмертная или действительно настолько самоуверенная? Что же, если пташка действительно постарается и не помрёт до окончания этой драки, то Хелла, возможно, забудет о проявлении неуважения. Коротко рыкнув на свою напарницу, гигантская львица переключила внимание на занёсшего лапу нарушителя границ. Внезапная боль в области крупа заставила самку вздрогнуть от боли и неожиданности, но отвлекаться на мелкого (но чертовски меткого и хитрого) самца она не собиралась, упорно игнорируя и оставляя на десерт. Ох, сладенький, себе же хуже делаешь, сожрут ведь и не подавятся!

«Мальчик мой, ты там с ума сошёл, раз так бесстрашно лезешь к моему несчастному заду?» — мысленно огрызнулась самка.

Хелла вновь решила попытаться впиться клыками в спину крупного, такого же мазилу-противника, намереваясь всё-таки повредить его чёртов позвоночник, а обнаглевшая птица, стрелой летевшая к этой парочке, явно собиралась когтями впиться ему в голову. Видимо ей хотелось встряхнуть его, чтобы он не смел расслаблялся, пока развлекается тут с северными дамочками.

На сей раз увернуться от её клыков у нарушителя границ не получилось. О этот свежей вкус крови на губах... В ледяных глазах Хель ясно отразилось наслаждение, когда она почувствовала этот металлический привкус, а потом как по её подбородку стекает львиная кровь. И ещё больше ей стало приятно, когда она смогла хорошенько рассмотреть свою работу и увидеть насколько же больно этому самоуверенному комку шерсти. Они пришли в поисках своей смерти, раз ступили на землю ходоков - они её получат. Добавляло удовольствия Хелле и работа птицы, которая в этот раз тоже не подвела. Не хотелось это признавать, но если эта птаха попросит остаться в качестве спутницы, то воспитанница Морлока не станет ей отказывать. Даже наоборот, она была готова сама предложить такому полезному партнёру быть рядом какое-то время. Интересно, если этой суровой пташке предложить компанию не менее сурового ходока, станет ли она отказывать, не желая ежедневно быть окружённой львами?

Филин приземлилась на плечо своей сегодняшней напарницы, однако крылья складывать не стала. Возможно готовилась взлететь по первой же команде львицы или просто вовремя увернуться от когтей нарушителей. Хелле было действительно интересно узнать причину почему птица так отважно сражалась на её стороне, а не просто пролетела мимо и где она научилась сражаться в паре (тем более с напарником и противниками, которые гораздо больше её самой). Наблюадала ли она за работой и тренировками белых ходоков или сама когда-то работала в паре? Хелла облизнула губы, с самодовольной усмешкой склонив голову набок и продолжая рассматривать пострадавшего от её клыков.

- Дамиан, значит... - задумчиво повторила она слова мелкого. Так они братья, а не друзья? О, так она за раз перебьёт целую семейку, как миленько! Даже если у них были жёны и сёстры, вряд ли они выживут без подержrи двух самцов. А если и смогут пережить суровые и голодные ночи, встречу с детьми севера пережить им точно не суждено. Хеллу забавило то, как взволнованно заорал младший брат. Ей было чуждо такое, всё-таки родню перебили ещё в раннем детстве, а за дядюшку, рядом с которым есть верный Расмус, переживать не приходится. И как же он будет орать, когда Хелла сделает задуманное и его брат больше не сможет подняться на лапы? Интересно будет на это взглянуть. Воспитанница короля едва кивнула в сторону брата Дамиана, как бы намекая птице, куда ей атаковать. Со вторым она и сама справится, пусть только мелкий гадёныш под лапами не путается. Когда меньший из братьев кинулся в сторону Хеллы, птица сразу же взмыла в воздух, тем самым даже не подозревая, сообщив о нападении своей напарнице (вряд ли бы она стала подниматься без веской причины или команды). Львица отскочила в сторону, уворачиваясь и от когтей мелкого, и от клыков Дамиана. Пора заканчивать это шоу.

«Ну-с, не подведи», - мысленно самой себе сказала львица, и на сей раз решив кусать старшего в спину, причём в свежую рану. Она надеялась, что уж на этот раз ей удастся сломать ему позвоночник, лишив возможности атаковать. А вот белая птаха в это время стрелой кинулась к младшему льву, намереваясь клювом повредить его глаза. Всё-таки если он не будет ничего видеть, то не станет им мешать.

Вкус крови, запах их страха и их вопли раззадоривали её аппетит, дразнили её, заставляли желать большего. Была б она самцом, то непременно пошла бы на поиски самки посимпатичнее после того, как отправит их на тот свет. Но у неё были иные планы на эту парочку, Хель хотела насладиться несколько более изощрённым способом. Изначально она намеревалась лишить Дамиана, того крупного бугая, возможности сражаться, чтобы он валялся на снегу в луже собственной крови и беспомощно наблюдал за тем, как хозяйка этих мест заживо сдирает шкуру с его братца, растягивая время до его смерти, чтобы он в полной мере ощутил гнев Богов и их последователей за нарушение границ. Но этот здоровяк упорно продолжал сражаться даже с зияющей дырой в спине, будучи на волосок от смерти. Удивительная живучесть и упорство. Жаль только его это всё равно не спасёт.

- Глупцы, - с диким оскалом выплюнула защитница этих мест. На сей раз, Боги были милостивы, и львица сумела увернуться от атак обоих братьев. Краем глаза Хелла заметила, что сове не удалось лишить зрения мелкого, и это породило в её голове новый план. Вместо него первым этот мир покинет старший из чужаков. Даже если мелкий помчится убегать, спасая свою жалкую жизнь, суметь скрыться от той, кто знает каждую скалу, каждый камень в округе, у него вряд ли получится. Убегать в неизвестность, заведомо зная, что смерть всё равно настигнет и была довольно забавной особенностью южан и их выродков. Львица коротким рыком обратила внимание своей пернатой помощницы на себя, всем своим видом показывая, что теперь у неё иная цель. У них иная цель, если быть точнее. Воспитанница короля ринулась к Дамиану, намереваясь вгрызться ему в затылок и повредить артерию или спинной мозг, чтобы он, наконец, подох, захлёбываясь собственной кровью. Пернатая спутница же целилась в рану, сделанную её напарницей, желая закончить её дело и повредить позвоночник. Если Хель промажет и он сможет выжить, то птица завершит начатое и лишит его возможности нормально сражаться.

Отредактировано Хелла (17 Июл 2018 15:40:31)

Победа. Южанин умер быстро, даже быстрее, чем предполагала Хелла, так что птица только зря время потратила, атаковав медленно остывающее тело. Львица далеко не сразу выпустила из пасти свой новый трофей, чтобы быть уверенной на сто процентов, что нарушитель границ уже не дышит, и уже не поднимется, пока его противница будет заниматься его худосочным братцем. Самка медленно подняла глаза, впиваясь взглядом в Пабло, с удовлетворением наблюдая, как искажается его морда, как его глаза наполняются неподдельным, искренним ужасом. Его крик, такой искренний и сломленный, заставил хранительницу границ невольно сжать клыки сильнее, чтобы мальчишка в очередной раз услышал мерзкий хруст и удостоверился, что теперь он один. Самка выпустила из пасти шею полукровки, и его голова с глухим стуком упала на землю. Она была настроена на продолжение схватки, и ожидала, что она будет ещё более жаркой, чем была до этого. Да, этот юнец меньше и куда слабее своего более крупного братца, однако львица не понаслышке знала о том, как сражаются те, кто ищет мести. Жажда отомстить за близких заставляла бойцов сражаться с удвоенной силой, использовать свои навыки в полную меру, чтобы чувство вины за погибших перестало мучить их. Однако вместо схватки юнец предпочёл позорно сбежать, и его выбор сильно удивил хозяйку этих земель. Они бесстрашно ступили на территоию клана, сражались с такой яростью и безрассудством, пока у них был шанс сбежать, а теперь, стоило одному умереть, как до второго, наконец, дошло, что ходить по чужой территории и кидаться на того, кто больше и опытнее тебя, затея не из лучших.

- Маленький предатель! - с неподдельным азартом воскликнула птица, взмывая в воздух, стоило её напарнице сорваться с места. Действительно, странные существа эти южане. Сначала они изображают из себя непобедимых воителей и кидаются на противника, превосходящего их размером и опытом, знающего местность, как свои пять пальцев, а потом позорно сбегают с поля боя вместо того, чтобы с достоинством принять смерть и сражаться, пока могут дышать. Так была воспитана Хелла, так были воспитаны и другие ходоки, так что поведение южан казалось для них чересчур неправильным. Новые раны львицы болели, но ударивший в голову адреналин заглушал эту боль, и она на некоторое время смогла и вовсе позабыть о том, что сейчас её круп не в лучшем состоянии. Эта погоня больше напоминала ей охоту, и охотничий инстинкт, присущий всем хищникам, ещё больше раздразнивал её. Подбежав к мальцу достаточно близко, львица прыгнула, целясь ему в спину. Она хотела буквально прибить мальчишку к земле, чтобы он не смог нормально сопротивляться, и Хель могла сделать с наглым нарушителем границ всё, что придёт ей в голову. Птица тоже не сидела, сложа лапы. Она неслась вперёд, обгоняя мальца, и, выловив момент, пикировала вниз, целясь в глаза полукровки. 

Ей не удалось прижать его к земле, как она изначально планировала, но котёночек хотя бы был остановлен. Нужно шевелить лапами, если она не хочет, чтобы он снова ускользнул. Белоснежная львица (хотя, глядя на испачканную шкуру сложно было назвать её белоснежной) хотела снова прыгнуть, чтобы уж наверняка пригвоздить южанина, а может, если повезёт, переломать своим весом его ломкие косточки. Как резво он будет бежать с травмированной лапой, многочисленными ранами и переломанными рёбрами? Однако мальчишка начал визжать, махать лапами, сражаясь не пойми с кем. Это заставило хищницу остановиться рядом с ним и застыть, сначала с неподдельным удивлением, а потом с ехидной ухмылкой. Вот до чего доводит страх. Ему уже не важно кого атаковать, лишь бы добраться до чего-нибудь когтями, лишь бы иметь хоть какой-нибудь, пусть даже самый ничтожный, шанс на побег. Он был готов отступиться от идеи, с которой они отправились вместе с его братцем в эти земли, бросить и его тело тоже, но сбежать. А зачем? Разве сможет он продолжать жить после того, что он пережил этой снежной ночью? Разве закрывая глаза он не будет видеть перед собой ледяной взгляд Иной, разделывающейся с его любимым братом? Разве не будет ему мерещиться во мраке ночи огромный силуэт крадущейся львицы, смотрящей ему в душу? А засыпая, не будет ли ему казаться, что рядом задорно смеётся убийца его брата, медленно настигающая его? Жизнь в страхе – это не жизнь. Уж лучше помереть в схватке, пусть даже эта смерть будет долгой и мучительной, чем продолжать жить, боясь каждого шороха.

– Куда-а-а же ты?~ – театрально изображая скорбь и удивление из-за попыток побега “званого гостя” произнесла львица, чуть припадая к земле передними лапами, словно перед прыжком. А может просто дразнила его, и изображала маленького львёнка, зовущего поиграть с ним. Перепуганный малец замахнулся на жительницу этих земель, и самка с одобрительной ухмылкой отскочила в сторону, минуя удар. Отлично, он снова пытается отбиваться от неё, а это значит, что скучно не будет. Приятный слуху хруст и очередной вопль снова подлили масла в огонь, и самка легко скользнула за спину южанину, воспользовавшись тем, что он отвлёкся на адскую боль в сломанной конечности. Хелла попыталась ухватить его за заднюю левую лапу и сжать челюсти так сильно, как могла, чтобы сломать её. Передвигаться на трёх лапах можно, на одной правой и левой можно, но вот когда сломаны передние и задние лапы на одной стороне, удержать равновесие почти невозможно. В случае успеха хищница хотела потащить за сломанную заднюю конечность южанина к его брату, и там закончить своё дело. Умереть в один день, так ещё и лёжа рядом друг с другом… Романтика!

Пернатая бестия тоже не сидела на месте. Её некогда белоснежное оперение уже пропиталось кровавым запахом, было испачкано тёмно-бордовыми, уже в некоторых местах бурыми пятнами, но она не начинала судорожно чистить пёрышки, как это любили делать остальные птицы. Вкусив крови птица будто не могла остановиться, и продолжала помогать львице расправляться с чужаками этих заснеженных земель, как будто забыла о том, что львы охотятся на таких, как она. Птица и кошка действовали почти синхронно, словно понимали мысли и намерения друг друга. Стоило хранительнице земель скользнуть за спину чужака, как Ингрид тут же сделала очередную попытку ослепить живучего гадёныша.

Отредактировано Хелла (7 Янв 2019 12:11:14)

Птица так страстно пыталась добраться до львиных глаз, как будто сможет вытащить их и вставить себе, чтобы больше не промахиваться, как слепой котёнок. Никак иначе нескончаемые и, к сожалению, безуспешные попытки пернатой выколоть глаза южанину, Хель объяснить просто не была в состоянии. Хотя, возможно перед ней слишком упрямый экземпляр, и она не успокоится, пока глазные яблоки не окажутся у неё на когтях. Такие личности страшнее всего. Они всё бьются, бьются и бьются, и не остановятся, пока либо не заполучат желаемое, либо их помешанность не сведёт их с ума. Таких не интересуют проблемы, не интересует абсурдность их страстного желания. Просто хочется, и хоть убейся, но сделай это.

И всё же ей удалось схватить бедолагу за лапу. Южанин, похоже, даже понять ничего не успел, как его уже потащили в ту сторону, где остывало тело его брата, уже слегка припорошённое снежком. Жаль вот только у Хеллы не хватило сил, чтобы сломать лапу, за которую она тащила южную тушу, в которой теплилась жизнь. Пока что.

Когда бедолага оказался на земле, птица тут же вспорхнула вверх. Однако она не покинула эту парочку, как сначала показалось воспитаннице короля. Вместо этого она, словно верный упырь или шакалы Бэрри, сопровождала жительницу клана и её добычу, наблюдая за ними с высоты. Чёрт, если эта птаха попросит принять её к себе в напарницы, Хелла согласится в эту же секунду. Она помогала работать, отвлекая противников своими атаками, но при этом совсем не напрягала ледоглазую хищницу. Многим вихтам стоит поучиться у неё этому.

"Интересно, а жрёт она много?"

Мальчишка что-то выл на заднем фоне, но громадная львица даже ухом не повела. Пусть повоет, пусть порадует её и своего любимого братца, к телу которого его как раз притащили. Львица мельком глянула на это громадное тело, чья шерсть была пропитана собственной кровью. Снег начал потихоньку скрывать тело полукровки, но когда Ингрид начала снижаться, присаживаясь на плечо убитого, то крыльями смахнула это тонкое пушистое покрывало, которым заботливо его укрыла погода. Теперь Пабло в полной мере мог насладиться видом братской мордой. Хелла как раз хотела отпустить его лапу, но внезапно что-то попало ей по носу. Воительница отшатнулась, злобно рявкнув от боли. Ну всё, держись.

– Ах ты…

Не помня себя от ярости, ледоглазая жительница заснеженных земель подскочила к голове юного самца, и замахнулась когтистой тяжёлой лапищей. Озлобленная от боли и наглости своей добычи, львица хотела обрушить на южинина всю свою мощь, раскромсать его череп или хотя бы лишить его сознания. Пташка, снова так кстати оказавшаяся в небе, стоило мальчишке попасть по львиному носу, пикировала к его животу, выставляя вперёд когти. Ей хотелось вспороть брюхо, и позволить львице как следует покопаться в его внутренностях, выбирая себе что-нибудь, что можно притащить в святилище, либо угостить шакалов бастарда Расмуса. Задобрить пёсиков, так сказать.