Будучи Принцессой Ночи, Нилсин редко удавалось побыть действительно в одиночестве. Помимо того, что лагерь Белых Ходоков сам по себе не очень просторный, и иногда ей казалось, что все просто целенаправленно норовят наступить ей на хвост (что действительно возможно учитывая отношение других ходоков к ней), ее статус как наследницы означал, что рядом почти всегда кто-то есть. Будь то дедушка, бабушка, кто-то из эрилазов или вихтов. Иногда это очень угнетало.

В такие моменты, Нилсин старалась найти способ улизнуть куда-нибудь, подальше от ледяных глаз ее сородичей, чтобы просто побыть наедине с собой и богами. И больше никого в округе. Разве не красота?

Самка с мягкой улыбкой смотрела на стеснительно выглядывающее из-за горизонта солнце — редкое зрелище в этих краях, как правило затянутых непробиваемыми серыми тучами. Нилсин глубоко вдохнула свежий морозный воздух, подаваясь вперед, к лучам солнца, словно могла бы дотянуться до этого светлого шарика концентрированного тепла и потереться об него мордочкой.

Самая настоящая идиллия.

Внезапный вой, словно от умирающего в страшных муках медведя, разбил всю атмосферу.

Нилсин встрепенулась и быстро заозиралась по сторонам, вжав голову в плечи, словно нашкодивший котенок. Однако источник звука был достаточно далеко, чтобы Нилсин его не увидела. Она не узнавала этот голос. Быть может чужак, который попался в когти кому-то из патрульных? Несчастный, если так. Или, может, еще не попался, а навернулся на скалах? Все-таки, не привыкшие к жизни в этих местах львы легко могут пострадать даже от земли у них под лапами. Тогда его моментально найдут патрульные с такими завываниями и ему все равно придет конец. Здравый смысл подсказывал львице, что ей стоит уходить отсюда. Вернуться назад в лагерь и, когда патрульные приволокут очередного южанина под основание Гренадила для принесения в жертву Одину, притвориться, что она не слышала его вопли боли.

К сожалению, Нилсин редко слушала глас здравого смысла. В подобных случаях, по крайней мере.

Принцесса Ночи, крадучись, направилась в сторону источника звука. Постепенно приближаясь, однако, звук становился более громким и четким, и, неожиданно для себя, Нилсин осознала, что это вовсе не крики боли, но чей-то очень и очень неудачный вокал.

— Гудрун из мести
Гор деве вместе
Хар был умелый
Хамдир был смелый

Нилсин скривилась от жуткого, скрипучего голоса. Она прекрасна могла понять желание петь, она сама любила это дело, хотя, к сожалению, ей удавалось упражняться в этом ремесле даже реже, чем ей удавалось оставаться одной (а петь в присутствии других принцесса никогда бы не осмелилась). Но, Тор Всемогущий, какой же у этого льва ужасный голос! Неужели он сам не слышит?!

Самка выглянула из-за камня, и внезапно поняла, что да. Не слышит. И вообще не удивительно, что голос так пробирает до дрожи.

На маленькой заснеженной полянке, разложившейся между скалами, нарезал круги полупрозрачный призрак большого, испещренного шрамами льва. От него-то и исходили эти жуткие звуки, который с трудом можно было бы назвать песней.

— Сынов убила.
С Ньёрдом не мило.
Зебросмиритель.
Когтегубитель!

— Гудрун из мести
Гор деве вместе…

И снова по кругу. Зациклившиеся на чем-то одном духи — не редкость. Многие из них вообще плохо осознают реальность. Что было удивительно в этой ситуации — это откуда он тут взялся. Нилсин много раз бывала на Дороге Праха, но еще никогда не встречала здесь призраков. Львица осторожно вышла из-за своего укрытия, направившись прямиком к духу. Аккуратно, конечно же, она не хотела бы вызвать его гнев. Но и слушать эти вопли тоже сил уже не было. Нилсин громко прочистила горло, привлекая к себе внимание призрака.

—Сынов убила!
С Ньёрдом не… АААаАААА! АГА!

Услышав Нилсин, призрак резко обернулся в ее сторону так, что самка аж слегка отскочила от неожиданности. Теперь, когда у нее была возможность присмотреться к духу поближе… Принцесса откровенно говоря удивилась. Еще никогда она не видела, чтобы у духа был настолько… плачевный вид. Призрачная грива местами свалялась в колтуны, часть из которых свисала открывая призрачные проплешины. Правое ухо больше походило на какие-то отдельные, едва держащиеся друг за дужку лоскутки, а правое верхнее веко вовсе отсутствовало, оголяя глазное яблоко. Взгляд призрака был затуманен, словно у слепого, да и смотрел он куда-то выше головы Нилсин, явно не видя ее саму. Все это в довесок к с трудом виднеющимся в призрачном тумане, коим являлось “тело” духа, шрамам по всей морде и телу.

Кем бы ни был этот лев, жизнь его явно была не из легких.

— ЯВИЛАСЬ, НАКОНЕЦ, А?! — завопил дух явным говором всех полуглухих стариков. — Я ТУТ УЖЕ БИТЫЙ ЧАС ВИСЫ ГОРЛАНЮ! СОВСЕМ РАСПУСТИЛИСЬ!

Нилсин испуганно выпучила глаза на потихоньку наступающего на нее духа и сделала пару осторожных шагов назад. Львица уже десять раз пожалела, что вообще ввязалась в это дело.

— НУ?! ЧЕГО МОЛЧИШЬ, ВАЛЬКИРИЯ?! НЕСИ МЕНЯ В ВАЛЬХАЛЛУ! — на этих словах призрак гордо выпятил свою облезшую грудь, которая еще героически пыталась удержать в себе некоторые шматы чего-то, что когда-то, наверное, было гривой. Нилсин скривилась и сделала еще пару шагов назад. Может, ей стоит вообще попробовать уйти отсюда? Призрак явно больного, слепого, глухого старикашки. Уйти от него скорее всего не составит для нее труда.

Но любопытство… Почему этот призрак, явно осознавая, что он уже мертв, ведь он принял ее за одну из валькирий Всеотца и потребовал отвести его в чертоги мертвых, но при этом продолжает принимать такой… плачевный вид и сохранять все дефекты, которыми обладал при жизни? Он ведь призрак. Он же может принять любой вид, какой захочет, нет?

— ЭЙ! ВАЛЬКИРИЯ! ЧЕГО ЗАСТЫЛА?! В ВАЛЬХАЛЛУ МЕНЯ! СЕЙЧАС ЖЕ! — и вот, буквально одним движением лапы, магическая и устрашающая атмосфера рассыпалась. Призраку всего-то надо было топнуть лапкой, словно капризному котенку, которому не дают играть после обеда.

Нилсин фыркнула.

— ЧТО?! КТО?!

Призрак резко завертелся волчком, словно не веря, что “валькирия” могла бы насмехаться над ним, таким могущественным и храбрым воином. Про себя же Нилсин подумала, что с таким отношением, валькирии, скорее всего, специально его бросили. Что б не терпеть вечность в его компании в чертогах Одина.

— ВАЛЬКИРИЯ! ГДЕ ТЫ?!

Призрак продолжал слепо крутиться вокруг, ничего не видя и явно не разбирая. Словно маленький котенок, потерявший маму.

— ВАЛЬКИРИЯ! — он продолжал орать с некоторым надрывом, пожалуй, даже ноткой отчаяния. Сердце Нилсин больно сжалось.

— Успокойся, — тихо, но твердо сказала львица, наклонившись в сторону паникующего духа. — Все хорошо.

— ЧТО?! — призрак снова резко обернулся примерно в сторону Нилсин, и львице пришлось резко отпрянуть. — Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ, ВАЛЬКИРИЯ! ГДЕ ТЫ?!

— Я здесь, — чуть громче произнесла принцесса и, на всякий случай, помахала передними лапами. Безрезультатно, конечно, призрак ее не видел. Да и слышал-то с трудом.

— ГОВОРИ ГРОМЧЕ, ВАЛЬКИРИЯ! ЧТО ТЫ МЯМЛИШЬ?!

Нилсин тяжело вздохнула. Даже призраки думают, что она мямля.

— Здесь я! — на этот раз львица почти крикнула, причем специально зайдя со стороны целого уха. Это не сильно помогло, потому что обернувшись, дух опять промазал, просто в другую сторону.

— Нет, нет! Чуть правее! Не так сильно! Теперь левее! Вот, молодец! А теперь чуть-чуть опусти голову! Отлично!

После нехитрых манипуляций призрак наконец уставился невидящим взглядом примерно в район ее морды. Может, даже немного чересчур низко, но Нилсин уже не стала поправлять это. Слишком много мороки, да и, если честно, ей наверное будет даже легче, если эти невидящие, мутные, призрачные глаза не будут смотреть прямо ей в морду. Просто наблюдая за его метаниями, Нилсин невольно захотелось, чтобы у старика было какое-то более или менее четкое понимание, где находится его “валькирия”. Пусть это и не настоящая валькирия.

Призрак нахмурился.

— Какая-то ты маленькая, валькирия!

Нилсин закатила глаза.

— Как тебя зовут, о бравый воин! — нарочито высокопарно спросила Нилсин.

— ЧЕГО-О-О?!

—Как! Тебя! Зовут! Бравый! Воин! — четко и громко прокричала Нилсин, наклонившись вперед, к духу.

— Ааа… ААА! ТОРД! Я ТОРД, СЫН СЬЯРЕКА! ВОИН КАКИХ НИКОГДА НЕ БЫЛО И УЖЕ НИКОГДА НЕ БУДЕТ!

Призрак резко приосанился, расправил плечи, потряс плешивой гривой. Из-за этого от гривы отвалился призрачный колтун, который тут же превратился в туман, покружился вокруг головы духа и вернулся на место.

Имя его, кстати, Нилсин вообще ни о чем не говорило, хотя, предположительно, Ходоки помнят каждого своего великого воина.

Либо это призрак духа настолько древнего, что его уже никто не помнит, либо он великий воин только в своей голове. Судя по его состоянию и виду, второй вариант казался Нилсин куда более вероятным. Однако, с ним надо было что-то делать. Не бросать же его? Особенно теперь, когда что-то дернуло ее за язык назваться, пусть и косвенно, валькирией.

— Не бойся, Торд, сын Сьярека! — снова заорала Нилсин. — Я отведу тебя в Вальхаллу! — львица замялась, не очень зная что еще сказать. — Приготовься!

— ААААааАА! ДА! КАК СКАЖЕШЬ, ВАЛЬКИРИЯ! Я ГОТОВ! — призрак вдруг тоже замялся. — А как готовиться-то?!

Нилсин прижала уши. Хороший вопрос.

— Ээээ… Сиди тут! Закрой глаза! И жди! Ритуал может занять какое-то время!— самка снова замялась, вдруг осознав, две вещи. Во-первых, призрак все равно ничего не видит, а значит не важно закрыл он глаза или нет. Во-вторых, даже если бы это имело значение, он все равно не смог бы закрыть правый глаз. Банально потому что закрывать его было нечем. Призрак, кажется, тоже это понимал.

— Валькирия! А у меня это… века нету… — впервые призрак казался каким-то… смущенным, пожалуй? И нервным. Ему будто не терпелось наконец-то попасть в чертоги к Всеотцу. Наверное, это не удивительно. Кому захочется вечно торчать тут после смерти?

— Не бойся, бравый воин! В Вальхалле это будет знаком отличия! А пока прикрой глаз лапой!

Кривая улыбка внезапно озарила его морду, и дух радостно закрыл подранный глаз лапой. Полупрозрачной, призрачной лапой, сквозь которую виднелось глазное яблоко. Нилсин вздрогнула.

Но как ей действительно отправить этого духа в загробный мир? Раз его не забрали настоящие Валькирии, да и к Фрее он не попал, значит, скорее всего, он умер не в бою. Может, где-то здесь валяются его останки? Львица заозиралась по сторонам.

Резкое движение, едва заметное, на периферии зрения. Мгновение и она бы его упустила. Но нет. Заметила. Как что-то, а скорее кто-то, выглядывал из-за уступа, который лежал чуть поодаль от нее. Нилсин, осторожно ступая, направилась туда. Не хватало еще, чтобы кто-то помешал ей в ее ритуале. Который она еще не знала как будет проводить, если честно.

Осторожно львица подошла к самому краю достаточно высокого уступа и наклонилась. Спрыгнуть можно, но если неосторожно свалишься, то костей не соберешь потом. Нилсин обернулась на терпеливо ждущего своего часа духа. Да, похоже на правду. Интересно только, почему он проснулся именно сейчас?

Аккуратно, внимательно смотря себе под лапы, Нилсин спрыгнула вниз и… резко припала животом к земле, уворачиваясь от собиравшейся было ударить ее белой лапы. Принцесса резко попятилась назад, обернувшись на напавшее на нее существо.

Это… Если честно, Нилсин, кажется, даже никогда и не видела таких. Это была кошка, похожа в чем-то на нее саму. Белая, пушистая, с яркими голубыми глазами. Но сильно меньше самой Нилсин, да и, пожалуй, поменьше многих южан, которых доводилось видеть принцессе. А на шерсти, если приглядеться хорошенько, можно было заметить слабые-слабые темные пятна. Кошка шипела, рычала и всячески показывала свою готовность драться.

— Тихо! Ти… — Нилсин резко оборвала себя и понизила голос, чтобы ненароком не спугнуть призрака. — Тихо, не бойся, я не желаю тебе вреда.

Как бы странно это не звучала из уст Ходока. Наверное, кем бы не было это существо, оно уже успело познакомиться с местными обитателями, поскольку уверения львицы на нее совершенно не подействовали.

— Слушать полоумных себе дороже, — прошипела кошка и сделала предупреждающий выпад лапой. Нилсин удивленно посмотрела на выгнувшуюся в агрессиной позе самку, перед тем, как осознание ледяной сосулькой ухнуло ее по голове. Ну, конечно. Она сидела тут и слышала очень односторонний разговор между Нилсин и этим призраком. Не удивительно, что эта кошка теперь воспринимала ее как сумасшедшую.

А еще Нилсин заметила небольшую рану у нее на плече. Ничего смертельного, но приятного, конечно же, мало.

— Я правда не желаю тебе вреда. Здесь рядом застрял дух, — все таким же тихим и спокойным голосом попыталась объяснить Нилсин. — Он не может уйти из этого мира и очень страдает из-за этого.

А вот это, кажется, привлекло внимание странной кошки. Брови в немом вопросе полезли к макушке, но поза ее стала немного спокойнее. Самую малость.

— С чего бы ваше племя вдруг стало проявлять жалость, особенно к уже погибшему? Если он действительно тут сидит, я-то его не вижу и не слышу. Откуда мне знать, что ты не врешь? — прошипела кошка.

— Я… — львица запнулась. Она — что? Другая? Ну, если спросить остальных Ходоков, они, конечно, скажут что-то в этом роде, правда далеко не столь корректно и мягко. Однако даже это слово в подобном контексте вызывало ощущение претенциозности и напыщенности, которая была не свойственна Нилсин, хоть она технически и принцесса.

— Большинство Ходков действительно не стали бы заморачиваться, — тихо сказала она, стыдливо уставившись себе под лапы, будто она делает что-то плохое, противозаконное тем, что “заморачивается” с этим духом. И вообще что до сих пор не напала на эту кошку. Хотя последнее и правда идет сильно вразрез с местными законами и порядками. — Но я не хочу так. — Она подняла глаза на кошку. — И драться я тоже не хочу.

Одному Одину известно что именно увидела эта кошка в этот момент, но чтобы это ни было, оно заставило ее заметно расслабиться. Не до конца, конечно же, она все еще не спускала подозревающего взгляда голубых глаз с Нилсин и все еще держалась на приличном расстояние от львицы. Но по крайней мере шерсть улеглась, а поза стала менее агрессивной.

— А ты типа иная, — с легким прищуром бросила она. Ирония этой фразы, конечно же, прошла мимо ее автора. Нилсин не стала обращать внимания, вместо этого кивнув в сторону раны на плече коши.

— Это они тебя?

Та фыркнула.

— Нет. Думаю, если бы я попалась к вашим ребятам, то от меня осталась бы одна лишь шкурка. Видела я краем глаза, что вы делаете с чужаками.

На этих словах она снова предупреждающе ощерилась. А Нилсин лишь удивилась. Если она видела, пусть и издалека, какая участь ждет пойманных на их территории чужих, то почему до сих пор остается тут? Нилсин не могла не заметить окраса этой кошки. Такому окрасу могла бы позавидовать и она сама, которой не повезло родиться с чуть более кремовой шкурой, чем принято у ходоков и с яркой рыжей кисточкой хвоста. Эта же кошка была практически белоснежной с леденящими голубыми глазами. Только небольшие, едва заметные чуть более темные пятнышки портили картину. И тот факт, что это была явно не львица, а значит — не потерянное дитя Одина.

— Этот дух, — голос самки вывел принцессу из размышлений, — где он сейчас?

Было ощущение, что кошка хотела бы осмотреться, но явно предпочитала не спускать глаз с львицы. На всякий случай. Нилсин кивнула в сторону полянки, с которой спустилась.

— Я сказала ему сидеть там. Мне, — львица запнулась. А что она будет делать-то? Она так и не решила. — Я хотела осмотреться, поискать его останки.

Кошка внезапно оживилась.

— Останки, говоришь. Не вот эти, случаем?

С этими словами она сделала несколько шагов назад и парой изящных движений хвоста смела не очень толстый слой снега с чьих-то костей. Явно лежащих очень давно, если плоть успела разложиться даже при местных температурах. Львица осторожно, по дуге, чтобы не нервировать раненую кошку, подошла к костям.

— Я спряталась тут ночью, переждать ветер, налетела на них, потому что они были засыпаны снегом, но не обратила особого внимания. Бедолага явно навернулся очень и очень много лун назад. А потом их сверху еще присыпало. — Кошка кивнула вверх, на свисающие с уступа шматы снега.

Нилсин, тем временем, внимательно осматривала останки. По размеру они действительно похожи на останки крупного самца. Правда, больше она по ним ничего сказать не могла. От трупа буквально остались только кости. Но история самки объясняла почему дух вдруг пробудился, все-таки, Нилсин четко помнила, что здесь раньше не было призраков.

— Вполне возможно, что и эти. Есть только один способ узнать наверняка, — сказала львица и принялась очищать кости от снега. На полпути она вдруг резко остановилась, осознав одну важную деталь. У нее нет трав для проведения ритуала. И поблизости их нигде не найдешь, это надо топать аж в Серебряную долину. Хотя…

— Слушай, — львица обернулась к все еще сидевшей на приличном расстоянии кошке. — Ты же эту рану чем-то обрабатывала, наверное?

Та вновь удивленно вскинула бровь, но кивнула.

— У тебя не осталось трав? Мне нужен базилик и мелисса для проведения ритуала погребения.

Самка на секунду задумалась, а затем, на удивление юрко для раненой, нырнула лапой в небольшое углубление в уступе, неподалеку от места, где они сидели. Одним плавным движением она выгребла из него небольшую кучку трави молча пододвинула к Нилсин. Перед тем как отойти на пару шагов назад.

Львица осмотрела травы, принюхалась. Запах мелиссы ни с чем не спутаешь. Да и базилик довольно явно чувствовался. Были там еще какие-то травы, но их самка уже не узнавала. Да, и они ей не нужны были. Принцесса аккуратно выбрала из этой кучи куцый стебель мелиссы и такой же базилика и принялась ритуально раскидывать их по костям. Затем, самка склонила свою голову к костям и принялась шептать, сосредотачиваясь на одной мысли: она хочет, чтобы этот дух ушел с миром. Пусть этот дух найдет вечный покой. Пусть…

— ВАЛЬКИРИЯ!

Громкий голос призрака вновь раздался у нее над головой, а вместе с ним внезапно поднялся ветер. Нилсин продолжала повторять мантру.

— ВАЛЬКИРИЯ! ВАЛЬК…!

Вдруг его голос исчез, а ветер утих. Нилсин открыла глаза. Посмотрела сначала на кошку, которая нервно озиралась по сторонам из-за так неожиданно поднявшегося ветра. Львица прислушалась. Тишина.

— Ну что? — спросила ее кошка. Принцесса пожала плечами и встала. На задние лапы, чтобы выглянуть из-за края уступа.

На поляне было пусто. Призрак исчез.

— Кажется ушел, — задумчиво произнесла Нилс. — Сама посмотри, пусто стало.

— Мне-то какой смысл смотреть? Я их не вижу, — проворчала в ответ кошка. Нилсин прижала уши. Точно. Она же не Ходок. Принцесса привыкла, что все в ее племени в той или иной степени являются шаманами. Как минимум, все видят духов. Нилсин вздохнула и опустилась вниз.

— Спасибо за помощь, эээ… — она запнулась вдруг осознав, что не знает имени своей собеседницы. Неуютное молчание повисло между ними, пока кошка все еще слегка подозрительно смотрела на Нилсин. А затем…

— Регенлейф.

Нилсин улыбнулась.

— Очень приятно. Я — Нилсин.

Отредактировано Nilsin (20 Апр 2019 09:05:21)