Офф|Офф
Офф: взяла на себя смелость отписать немного действий Налы и Чумви, чтобы логически увести персонажа. Надеюсь, никто не в обиде.
Раву удовлетворенно отметила, что подросток убежал вслед за Налой, искать новые источники воды – скорее всего, за теми кустами, куда старушка привела Чумви, в действительности можно было бы обнаружить немного питательной жидкости. Растительность, особенно взращенная в тени, имеет особенность хранить влагу, и, если не выйти на истоки, так хоть утолить жажду путники бы смогли. Едва заметно улыбнувшись, Раву проговорила вслед:
- Идите, идите, ребятки… А я тут сперва посмотрю кое-чего…
Этот запах, сырой, гнилостный и теряющийся среди сотен других, беспокоил старую охотницу всё больше и больше. Наверное, это нечто приходящее с возрастом, ровно как способность чувствовать погоду – костями, словно сам организм, наученный жизненным опытом, дает тебе подсказки. Его можно было бы спутать с вязкой глиной и пройти сотню раз мимо. Приписать чужому, дикому духу шествующих здесь животных. Развернуться и уйти, потому что ничего общего со свежестью и прохладой воды этот запах не имел. Но львица лишь выждала момент, когда любопытные молодые скроются впереди и направилась к узкой расщелине в скале, из которой столь притягательно тянуло – Раву остановилась в полуметре от таинственного входа и опустила тяжелую морду к земле, принюхиваясь. Так есть, за этой каменной породой, возможно, имеется нечто, что могло бы заинтересовать жителей прайда. Отчего-то старушка была на все сто уверена – доселе эти лазейки никто из местных не исследовал. Впрочем, и эта щель прямо перед носом была для взрослой львицы мала.
Раву подняла голову и оглянулась, прикидывая, стоит ли звать Налу с Чумви. Рассудок веско отрезал – не стоит. Не стоит подвергать лишней опасности молодых, хватит и одной бабки в сединах. К тому же, старуха не любила выдвигать свои гипотезы вслух, пока они не будут носить под собой прочной опоры. Это в молодости твои ошибки могут списать на нет, а уж когда за спиной не одно поколение внуков – ты числишься в строю, пока можешь делиться мудростью и учить. А Раву еще не настолько погрязла в болячках на голову, чтобы списывать себя со счетов.
Поэтому львица неслышно развернулась и потрусила вдоль стены Ущелья, ориентируясь за запахи – она была довольно далеко от своих спутников, когда монолитный камень разинул свой рот в изломанной, мрачной расщелине. Внизу виднелась более мягкая почва, как раз для того, чтобы устроить подкоп. «С Налой Чумви в безопастности», - подумала самка и осторожно начала копать сначала одной, а затем и двумя лапами, когда земля начала поддаваться. Похоже, там был какой-то камень и, чтобы преодолеть преграду, нужно было…
- Ох, - только и вздохнула самка, глядя на приглашающую темноту пещеры, - Я уже ж не маленькая девочка, чтобы… А, впрочем…
Львица отбросила дурные мысли и припала животном к обжигающему песку, чтобы грузно развернуться и протиснуться сквозь царапающий шкуру грунт – задние лапы нашли опору и, с пары сильных толчков, таки вытолкнули тело охотницы в пробирающую тьму расщелины. Раву довольно быстро поднялась, чувствуя, как покалывают мелкие царапины на боках и животе. «Пустяки» - делая глубокий вдох, подумала львица. Выдохнула и обвела сощуренный взором место, что окружало ее. Яркая полоска света, поднимая пыль в воздух, пробивалась сквозь выход и освещала не больше, чем на пару шагов. И, если бы не усиливающийся запах сырости, смешанный с острым привкусом земли, старуха бы предпочла вовсе не совать сюда свой нос.
Пригнувшись, Раву очень медленно тронулась во мрак, каждое движение сопровождая пружинистыми толчками лап – проверить, прочна ли почва под ногами, острый слух еле слышно различал, как где-то далеко, одинокими каплями отстукивает вода, и эти звуки заставляли львицу продолжать свой путь. Острое дуновение надежды, на миг коснувшееся сердца, затмило осторожность…
Так бывает – очень быстро, неотвратимо, приходит гибель.
Гибель ли?
Что-то под тобой хрустнуло, повело за собой остальные камни, песок, глину, и дальше не было ни страха, ни ужаса – просто мутный удар под ребра, затем еще один, куда-то в ключицу, что-то тяжело свалилось на голову, но уже было всё равно. То, что продолжалось всего мгновение, показалось вечностью, и, казалось, сейчас нет никакого тела, только душа, рвущаяся прочь от бренного мира. Но боль, волной охватывающая покалеченные конечности, возвращала к действительности, и Раву едва открыла глаза, видя перед собой лишь размытое марево. Серые, черные, болезненно-желтые полоски, сопровождающиеся гулом в затылке и приступами удушья. «Жива? Жива ли?» Львица и сама не помнила, как нашла в себе силы встать, пошатываясь, сплевывая кровь со рта, но всё же постепенно приходя в адекватное состоянии. Раву медленно повела головой вправо-влево, попробовала сделать шагающее движение. Болело всё, местами вплоть до судорог, но переломов, слава Небесам, вроде не было. Когда перед глазами всё устаканилось и рассудок стал чист и ясен, охотница подняла взор наверх. Огромная куча булыжников, наложенная друг на друга и скрытая слоем наросшей земли – вот что погубило ее, опытную и прожженную. Словно сама природа, скучая веками, придумала эту изощренную ловушку. Прилично вниз лететь-то, да еще и по камушкам…
Раву собралась с силами и издала призывающий, протяжный рык. Когти сильно впились в густой мох под ногами. Оставалось лишь молиться предкам, чтобы ее кто-нибудь вытащил отсюда.
