Feral [принят]

Вид:
Африканский лев

Имя:
Feral
Ферал. Ударение можно ставить и так, и сяк.

Пол:
Самец

Принадлежность:
Одиночки

Возраст:
Взрослый (3 года, 6 месяцев)

Внешность:
● Точный размер: Небольшой
Первое, что бросается в глаза при взгляде на Ферала — его серая шерсть. Вернее, наоборот, не бросается. Шкура льва порой предательски выдает его в зеленой траве, но в пожелтевшей или на фоне камней – это лучший камуфляж. Я не лев, я всего лишь очередной камушек, правда, с клыками и когтями.
Если в детстве он был довольно светлым, с бежевым оттенком, то теперь, когда лев повзрослел, его шкура стала пыльно-серой (и светло-серой на брюхе, горле и морде), грива же потемнела почти до черноты. Бородой самец не обзавелся, не свезло, зато отрастил себе шикарные очесы на локтях, груди и брюхе у задних лап. Грива тоже шикарная — длинная, косматая, жесткая. Раньше она топорщилась неряшливым ирокезом, но волосы стали длиннее и тяжелее, и в конце концов улеглись более-менее приличными волнами, спускающимися по спине до лопаток и обрамляющими морду. Челка спадает на глаза, скрывая лоб почти полностью.
На фоне всего этого безобразия нос — неожиданно нежного розового оттенка, как, впрочем, и подушечки всех четырех лап. Морда немного угловатая, нос с горбинкой, широкий, глаза зеленые, веки почти всегда расслабленно полуопущены.
Весь вид самца говорит о том, что он этакий ленивый хитрец, до последнего отлеживающийся в сторонке и действующий только тогда, когда без него совсем уж не обойтись. Что ж, в чем-то это справедливо.
Хотя Ферал уже достиг того возраста, когда лев считается взрослым, крупным он не стал. Не назовешь его и мелким, к счастью — размеры вполне себе среднестатистические, вот только жилист и сух самец не в меру, а потому кажется еще мельче, чем есть. Физической силой не блещет, однако довольно ловок и быстр. В детстве это не раз выручало его; выручает и поныне.

Характер:
Характер, данный льву при рождении, претерпел немалые изменения, так что из несносного юнца, коим он был первые года полтора своей жизни, Ферал превратился в существо вполне терпимое. Бесконечная лень каким-то невероятным образом сочетается в нем с такой же бесконечной тягой к новым ощущениям. На месте ему не сидится. День, два, три он может пролежать в кустах, отжираясь с дороги, набивая себе брюхо, а на четвертый – глядь, он уже опять куда-то ползет, этакой неспешной вроде бы рысью, совершенно никуда не торопясь, но к утру каким-то чудом покрывает немалое расстояние. С себе подобными он бывает весьма тщеславен и старается показать себя с лучшей стороны, особенно новым знакомым. Оттого способен порой целые горы свернуть, лишь бы пустить пыль в глаза. Лишь с самыми близкими своими друзьями и родственниками самец расслабляется и позволяет себе быть тем, кто он есть.
Поскольку физической силой и размерами природа его не одарила, бойцом Фералу не быть. Если прежде он упрямо отрицал этот факт, то, не раз и не два получив по морде за свою наглость, стал куда осторожнее, научился выбирать слова и наконец-то принимает себя таким, какой он есть. Будь серый в прайде — из него получился бы отменный шпион: тихий, проворный, способный в случае опасности быстро сделать ноги. Ферал, впрочем, в данный момент одиночка, поэтому работает сам на себя. Как волка, его в буквальном смысле кормят ноги. И поохотиться, и подраться, хотя в последнем случае, скорее, сбежать. Противник крупнее увидит лишь пятки серого; напрасно рисковать он не будет.

История:
Хотя родился Ферал в прайде Муфасы (тогда еще тот был жив), своей жизни там он практически не помнит. Первые пару месяцев он, как и остальные львята из помета, практически не покидал логова, играя неподалеку. Мать заблаговременно удалилась из общей пещеры, так что с остальными львами детеныши практически не контактировали. Это же дало ей возможность быстро и незаметно исчезнуть, забрав с собой детей, когда на то возникла необходимость. Близость гиен и постоянное присутствие их на землях прайда были слишком опасны для подрастающего потомства, которое, кстати, приходится внуками нынешнему королю, Скару. Сам Ферал помнит об этом, хотя не считает, что он королевских кровей, и, в общем-то, плевать на это хотел.
Сперва Шайена, его мать, разыскала небольшую расщелину на склоне Килиманджаро, где некоторое время вся семья (включая эпизодически появлявшегося отца) благополучно жила. Но по мере того, как рядом появлялись все новые львы, было решено вступить в новый, только что сформировавшийся прайд Нари.
Для Ферала это было шоком. Привыкший с детства, что его окружают лишь сиблинги и отец с матерью, он вдруг оказался среди незнакомцев. Первое время львенок прятался по углам, не желая общаться ни с кем, кроме ближайших родственников. Затем, по мере того, как в прайде появлялись новые лица, постепенно оттаял, даже завел приятельские отношения с парой молодых львов. Но продолжал все же тянуться к семье, хотя уже к этому моменту понял, что ничего хорошего из этого не выйдет. Из всего первого потомства Шайены теплая родственная дружба его связывала лишь с Хофу. Морох, самый крупный из потомства, обладал слишком неуживчивым характером, к тому же, был вспыльчив, отчего серый, острый на язык, частенько огребал. С Юви, сестрой, отношения тоже не заладились. Немного помогло сгладить обстановку появление второго помета Шайены — молодые львы если уж не дружили, то были вынуждены регулярно общаться, присматривая за малышней.
Все это, конечно, здорово напрягало. Чем дальше, тем больше. Морох, вечно раздраженный, рычащий себе под нос. Новые и новые львы, регулярно присоединявшиеся к прайду — как будто Килиманджаро бесконечный. Мать, вечно ворчавшая на отца, зато исправно рожавшая новых спиногрызов; к тому же, из-за этого у нее совершенно не было времени на старших детей.
Так и вышло, что, уже будучи подростком, Ферал вынашивал в себе мысль покинуть прайд. Даже не мысль, так, мыслишку. Окончательно она оформилась, когда они с Морохом, патрулируя границу, наткнулись на чужую молодую львицу. Неожиданно для себя серый встал на ее защиту, позволив Шави уйти невредимой.
После этого самец довольно долго гулял по самой границе, не решаясь вернуться домой, где, он точно знал, его ждет трепка от Мороха.
Так и было. Впрочем, благодаря своей ловкости серый все же сумел избежать позорного избиения; к тому же брат был столь нетерпелив, что затеял драку прямо на общей поляне, в присутствии матери и короля. Что ж, это было ожидаемо... Но вмешательство Шайены, особо не разобравшейся в ситуации, стало последней каплей. Ферал был готов покинуть прайд немедленно — и, как это частенько с ним случалось, наверняка остыл бы и вернулся, погуляв день-два у границ.
Но как раз в этот самый момент одна из львиц прайда принесла ему весточку от Шави. Воодушевленный этим — она меня помнит! — не на шутку встревоженный, — после первой встречи с Морохом эта дурища умудрилась зайти на земли Нари еще раз и чудом осталась жива! — серый, забыв обо всем, не удосужившись попрощаться с родственниками, помчался на поиски.
В следующий раз Ферал появился на Килиманджаро намного позже. Отыскав Шави, он путешествовал с ней до тех пор, пока случайная ссора не заставила их расстаться. Отправившись без какой-то определенной цели в путь, молодой лев вскоре обнаружил, что лапы сами ведут его к границе прайда.
Но ждали его там весьма невеселые новости. Первым делом навестив старое убежище, где когда-то росло первое потомство Шайены, он обнаружил там мать. Именно с ней он хотел попрощаться, именно ее из всей своей семьи он ценил превыше всего остального... но сейчас у него не было даже возможности коснуться ее. Именно Шайена рассказала сыну о том, что в саванне бушует чума. Попрощавшись — совсем не так, как он себе это представлял — Ферал отправился обратно. Известие о смертельной болезни перевешивало все глупые обиды, а потому он без колебаний вернулся к Шави.
Но судьбе было угодно продолжать развлекаться за его счет. Ферал вернулся в разгар охоты, и все они — он, его подруга и ее отец, — могли подхватить заразу от больного животного. Покинув земли, где они обычно охотились, все трое пустились в новое путешествие, на земли прайда Скара, где живет старый шаман Рафики, в поисках лекарства от болезни. Длинная дорога отняла у них много времени и сил; оставив Риддика на попечение старого шамана – лечиться и набираться сил, - Шафи и Ферал были вынуждены покинуть земли Скара и в ожидании оставаться за их границей.
Здесь, в пустошах, их застало извержение Килиманджаро. Первым их порывом, конечно, было убежать как можно дальше отсюда, тем более, что в пустошах довольно быстро стало неспокойно: животные, оказавшиеся в опасной близости от вулкана, поспешно покинули свои жилища и бежали прочь. Если прежде можно было часами брести по дальним пастбищам и никого не встретить, то теперь буквально за пару дней окрестности заполонили самые разные животные, раненые, умирающие и вполне бодрые. Почти никто из них не проявлял агрессии, всех вело лишь желание оказаться подальше от опасности, хотя пару раз Ферал чуть было не угодил под ноги паникующего слона. Решение пришло как-то само собой, и львы принялись выбираться из пустошей, стремясь туда, где было поменьше народу.
Затем их мнения разошлись: самец считал, что ему следует вернуться к Килиманджаро. Несмотря на то, что он давно уже ушел из прайда, беспокойство за семью не давало ему покоя. Шави же, напротив, хотела оказаться как можно дальше отсюда. Последовавшая за этим ссора закончилась весьма некрасиво: обиженные друг на друга, наговорившие немало лишнего, они разошлись в разные стороны. Оставшись в одиночестве, Ферал первым делом бросился к вулкану, застав лишь догорающие пожары и пепел вперемешку с дождем, падавшие на обожженную землю. Если кто-то и выжил, то следы его размыло водой; с трудом перебравшись через разлившуюся реку, серый некоторое время рыскал по пепелищу, пытаясь разыскать если не родных, то хотя бы их тела.
Но ничего не нашел. Это одновременно обрадовало и расстроило его. Найдя след кого-то из выживших, самец бросился в погоню; запах привел его в облачные степи, где оборвался. Проливные дожди, начавшиеся вскоре после извержения, начисто смыли все следы, так что Ферал, раз за разом обыскивая степи, натыкался лишь на случайных беженцев.
В конце концов, устав, обессилев, отощав едва не до костей (хотя куда уж дальше), он прекратил поиски. Может быть, Шави была права, так он думал, когда, найдя себе укрытие от дождя в какой-то небольшой рощице, в гордом одиночестве валялся на мокрой земле, тщетно подбирая под себя лапы в надежде устроиться поудобнее. Но было уже поздно что-то перекраивать; да и стоило ли? Каким бы одиночкой ни был Ферал, он все равно продолжал если уж не любить свою семью – то желать им благополучия. Если, конечно, она осталась у него, эта семья.
Следующие месяцы были весьма однообразными. Покинув облачные степи, Ферал на некоторое время вернулся в пустоши; погода постепенно возвращалась к норме, и там стало куда приятнее находиться. Стада, правда, откочевали западнее, подальше от вулкана; вслед за ними постепенно продвигался и самец. Одно время ему казалось, что он вот-вот сдохнет от голода, но, к счастью, даже спустя месяцы после извержения его последствия продолжали сказываться, и пострадавшие от пепла или получившие травму животные через некоторое время погибали, так что падали было более, чем достаточно. Правда, и желающих поживиться было более, чем достаточно. Плечи Ферала украсились еще несколькими новыми шрамами. Хотя он и старался избежать прямого столкновения, столкновение порой находило его само. Никакая сила и никакое количество мяса не сделало бы из него силача, хотя в конце концов он приобрел определенный опыт не только получать трепку, но и порой задавать ее. Но только тем, кто равен ему: встретив льва покрупнее, Ферал, конечно, предпочитал бросить жратву и безропотно свалить – целее будет, а после еды здоровяк авось оставит хоть что-нибудь на костях. Парочку гиен или леопардов он вполне в силах прогнать; лев или львица его комплекции тоже будут вполне по силам – хотя, немного отъевшись и набравшись сил, серый ощутил в себе куда больше великодушия, нежели прежде, и не бросался на защиту своей жратвы; к чему этот риск, если ее вполне достаточно?..
Прошло еще некоторое время, и его потянуло в дорогу. Пустоши больше не привлекали его. Раз или два Ферал делал попытку разыскать Шави – но без особого энтузиазма. Кажется, этот этап его жизни был завершен, и лев вполне хорошо чувствовал себя и в одиночку. Порой к нему присоединялся его спутник-гепард, хотя чаще они прочесывали пустоши поодиночке, пересекаясь лишь раз в несколько дней, чтобы обменяться новостями и отнять друг у друга немного времени на пустую болтовню ни о чем.
Постепенно дорога привела его на Южный кряж. Здесь Ферал пока что и остается, почти в полном одиночестве и изоляции. Но это уже начало надоедать ему, лев чувствует, что пришло время прибиться к какому-нибудь семейству и попробовать строить свою жизнь по-новому.