День явно не задался. Чонго и Маживу выдвинулись на охоту еще утром в поисках чего-нибудь съестного, а в итоге до самого полудня так ничего толком и не поймали. Небольшое стадо антилоп, которое они было приметили в долине дало деру, едва они подобрались поближе. Поток ветра сменил направление. Последнее время и такое маленькое стадо было огромным подарком, но теперь шанс был безвозвратно упущен. На километры не нашлось ни одной живой души кроме шныряющих под ногами мышей. Жалкая закуска для взрослого льва, но не помирать же теперь с голоду. Пришлось вылавливать мелких зверьков в высокой траве. По итогу ради едва удовлетворительного перекуса пришлось провозиться аж до тех пор, пока солнце не заняло практически высшую свою точку. Теперь жарило так, что и мысли о еде стали совсем неактуальны, хотелось лишь поскорее найти какое-нибудь убежище от обжигающих спину лучей.

- Слушай, вот ты же лев, типа охеренный царь зверей да, - начал свою тираду Маживу, - А в охоте у тебя не ладится, словно у калеки какого-то. Ты уверен, что второй глаз у тебя зрячий?

Шакал залился неприятным хохотом, облизнув перемазанную мышиной кровью морду. Чонго недовольно фыркнул. Маживу был отчасти прав, у льва как-то последнее время все не ладилось с охотой. То чуть не затоптало взбесившееся стадо в бешеной давке, то растерявшаяся в темноте зебра шибанула копытом по голове так, что чуть последние мозги не отбила.

- Да-да, ха-ха, - раздраженно передразнил приятеля Одноглазый, - Ты-то хотя бы наелся, падальщик позорный.

Маживу лишь звучно усмехнулся, закинув ушастую голову.

- Падаль не так плоха, дружище. С твоими навыками рекомендую задуматься, - ехидно парировал шакал, за что получил толчок в плечо и завалился в траву.

Приятели еще некоторое время обменивались колкостями и болтали, полностью потеряв надежду найти хоть еще одно стадо копытных. Вскоре солнце напекло головы уже невыносимо, и они продолжили двигаться трусцой через заросли травы в тишине, лишь бы скорее уйти с открытой местности.

Чонго на самом деле не знал почему ему так не везет. Может, он был слишком неповоротливый или слишком шумный. Черт, а ведь Маживу прав, нужно быть полным неудачником, чтобы на охоте получить по башке так, что аж память отбило. Лев украдкой, через плечо, кинул тревожный взгляд на Килиманджаро, который величественно возвышался позади. Когда случился последний «инцидент», ему действительно сильно досталось. Сейчас он отчетливо помнил эту охоту, по крайней мере начало.

Чонго и еще несколько молодых львов вышли ночью на поиски пропитания, хотели заодно провести небольшой урок охоты для молодняка. Он сидел, пригнувшись, в зарослях травы в темноте. Товарищ вот-вот должен был погнать в их сторону копытное, а потом БАМ, и всё. Маживу позже рассказывал, что на Чонго вылетела зебра. От удара он, вероятно, потерял сознание и скатился куда-то вниз по склону. Когда очухался, едва ли мог вспомнить, что происходило последние несколько недель. Будучи абсолютно потерянным и дезориентированным, он убрел куда-то далеко от вулкана. Маживу чуть с ума не сошел, пока искал его, а в итоге нашел совсем уж в противоположной стороне и опять без сознания. Как он там говорил, «как тебя только никто не сожрал, приняв за дохляка». Ну и позор… Кажется, некоторые знакомые из прайда его потеряли, хотя он буквально пару дней как был их сопрайдовцем и еще толком не успел познакомиться со всеми. Сначала не возвращался, потому что Маживу строго запретил куда-либо идти, пока он не подлечит его отбитую голову. Кормил его мерзкими на вкус травами несколько раз в день, таскал ему мышей. Затем было очень стыдно возвращаться, с такой-то историей. А потом чем дальше, тем более неловко. Теперь они с Маживу видимо были одиночками. В принципе, не такая плохая судьба для молодого самца. Шакал так вообще был в восторге, что не приходится вечно делить поляну с десятком других кошачьих… Но Чонго все равно сожалел, что всё так обернулось. Казалось, что куда бы он не подался, нигде не может прижиться. И так, между прочим, было с самого рождения.

Погрузившись в свои печальные мысли, Одноглазый не заметил, как наступил застопорившемуся Маживу прямо на пушистый хвост. Шакал едва слышно заскрипел, но промолчал, он будто пытался безмолвно о чем-то просимофорить. Чонго, как обычно, ушел в себя и не заметил, что вообще вокруг происходит.

- Там. Кто-то. Есть, - сквозь зубы прошипел Маживу, активно указывая глазами, куда рассеянному товарищу нужно повернуть свою усатую морду.

Лев быстро включился в ситуацию и приник брюхом к земле. Он навострил уши, видимо неподалеку в траве действительно кто-то быстро двигался. Точно не мыши, сильно крупнее. Чонго осторожно принюхался. Лишь бы не кто-нибудь из прайда был сейчас здесь на разведке. Пожалуйста, пусть это будет потерявшееся копытное. Нет, запах другой. Одноглазый затаился, пытаясь даже дышать беззвучно, лишь бы не выдать свое местоположение раньше времени.

Он до последнего сомневался, что нюх его не подводит. Нет, черт возьми, это точно была самка гепарда. Что она делает здесь, на чужих территориях? Гепарды обычно более осторожны, когда дело касается границ львиных земель. Хотя в такое время, конечно, каждый выживал как мог. Засуха не щадила никого.

— Мириам! Амаль! Амос!

Отчаянный крик, практически вой, обессилившей от горя самки заставил льва моментально вскочить на месте. Чонго быстро сложил два и два. Имена, которые она выкрикивала – ее детеныши. От собравшейся картины внутри все сжалось, и Одноглазый, будто в трансе, двинулся на голос. Лапы сами несли его вперед. Такой переполненный болью зов, хоть и не был направлен ему, вызывал лишь желание поскорее утешить зовущего, предпринять хоть что-то.

- Ты с ума сошел?! – прошептал Маживу, не высовываясь из травы. Он уж точно не собирался выскакивать вот так неожиданно навстречу самке, которая явно боится за благополучие своего потомства.

Однако Чонго пропустил возглас товарища мимо ушей и продолжил приближаться. Через пару метров он увидел её стройную фигуру, болезненно согнувшуюся посреди сухих зарослей. Сердце льва на секунду замерло, а лапы будто стали ватными. Затаив дыхание, он пытался рассмотреть гепарда, заглянуть ей в глаза. Когда самка вновь подняла голову, внутри будто что-то оборвалось.

Нет, конечно, это не она. Черт, как можно было вообще подумать… У Чонго были очень смешанные чувства, когда дело касалось гепардов. Еще в детстве, когда родные бросили львенка на произвол судьбы, первые месяцы жизни его вскармливала и растила именно гепардиха. У нее был своеобразный характер, но маленький одноглазый львенок по-настоящему любил её, больше, чем родную мать. Прошло уже несколько лет с тех пор, как их пути разошлись. Чонго уже не был маленьким несмышленышем, на нём уже распушилась темная грива, но ту, которая подарила ему хотя бы толику своей материнской любви, он не забыл. От одного только вида пятнистой шкуры спустя столько лет по телу пробегала мелкая дрожь.

Глупо было надеяться, что случайно встреченная самка гепарда вдруг окажется той самой. Нет, зная её характер, приемная мать Одноглазого не приблизилась бы к этим землям даже на километр. А теперь он, как полнейший кретин, застыл в ступоре прямо перед незнакомкой. Незнакомкой, явно оказавшейся в беде. Лев с трудом мог заговорить, сердце бешено колотилось от переполнявшего его волнения,

- Я… Я могу вам чем-то помочь? - он старался произносить слова как можно нежнее, почти шепотом.

Чонго осторожно повернулся к самке боком, демонстрируя, что не собирается нападать, лишь бы не вспугнуть её. Только сейчас он полностью осознал, что они оба находятся на чужих территориях, и, если сейчас, не дай Айхею, здесь будет проходить местный патруль, им всем точно несдобровать. Гепард выглядела настолько разбитой и несчастной, что молодой лев был готов сделать что угодно, лишь бы помочь ей. В отличие от своего приятеля-шакала, Одноглазый, будь то по неопытности или от переполнявших его чувств, совсем не подумал о том, насколько опасно было подкрадываться к одинокой самке, захлебывающейся слезами от страха за своих малышей.

Отредактировано Чонго (19 Май 2022 23:56:54)

Растерянный горестный взгляд самки за секунду сменился разгневанным. Её зрачки сузились до маленьких черных точек, а шерсть на загривке поднялась дыбом. Чонго сделал шаг назад.

- Ты… - практически прорычала гепард, уже видимо мысленно разрывая несчастного дурака на мелкие кусочки. Следом посыпались обвинения, убитая горем мать подняла страшный шум.

Лев, растерявшись, лишь прижал уши, глядя на гепарда удивленными глазами. Почему она вдруг решила, что он что-то сделал? Не зная, как правильно подобрать слова, он сделал еще пару шагов назад, после чего все же решил попробовать оправдаться.

- Я ничего не делал, клянусь! Мы с приятелем просто охотились здесь на мышей и… - получалось довольно жалко и, вероятно, не слишком убедительно, - Я бы в жизни не стал…!

Видимо, почуяв, что у приятеля дела идут совсем плохо, из зарослей показался шакал. Он стыдливо зажал хвост промеж лап, стараясь выглядеть как можно более жалким. Даже Чонго не ожидал, что Маживу вдруг решит вмешаться в такую перепалку. А тот тем временем уже вклинился между львом и гепардом, завалившись на спину, словно провинившийся щенок, выставляя напоказ свое подтянутое брюхо. Поистине высшая форма повиновения в животном мире, буквально мольба не убивать.

- Мы не знаем, что случилось с твоими детенышами, самка. За последние сутки ели только грызунов, могу поклясться, что от меня еще воняет мышатиной! – твердо заявил Маживу, несмотря на свое крайне уничижительное положение.

Кажется, он хотел сначала сыграть на эффекте неожиданности, чтобы гепард сменила гнев недоумением и все-таки выслушала доводы собеседников. А Чонго так и остался стоять с приоткрытым ртом, глядя то на распластавшегося шакала, то на самку. Бедняга даже не успел сообразить, как он, наверное, выглядит сейчас в глазах убитой горем матери. Что он большой лохматый самец, чужак, угроза. В присутствии гепарда Чонго чувствовал себя просто маленьким растерянным львенком. Голова сильно кружилась не то от накала страстей, не то оттого, что ее реально накалило палящим солнцем. С неимоверным трудом, он таки подобрал отвисшую челюсть.

- Пожалуйста, тише! Здесь могут быть патрульные прайда. Я правда просто хочу помочь вам найти детей и поскорее убраться отсюда! – вполголоса заговорил Одноглазый, окинув округу тревожным взглядом.

Кажется, план шакала сработал, и самка была абсолютно сбита с толку странным поведением незнакомцев. Возможно, она ожидала, что они прогонят её или даже набросятся. Да что там, она думала, что перед ней убийцы её детенышей! Заметив, что гепард немного подуспокоилась, Чонго тоже, наконец, смог собрать свои порядком поплавившиеся на солнце мозги в кучу. Повисло неловкое молчание. Маживу неуклюже перекатился на бок и поднялся на лапы. Он кинул на льва осуждающий взгляд, в котором чётко читалось "ты мне за это должен", после чего занял место сбоку.

Наконец, гепард собралась с мыслями. Дрожащим голосом она попыталась объяснить, что же все-таки произошло, но от пережитого стресса самка явно никак не могла составить понятный рассказ. Тем не менее, Одноглазый внимательно вслушивался в каждое ее слово, пытаясь хотя бы примерно понять картину ситуации. Укрытие, следы, ветки, трава. Спасательная операция казалась ну прямо таки совсем безнадежной, а времени было не много.

- Так, - твердо обозначил лев,  задумчиво описав полукруг перед самкой, - Маживу, ты пойдешь вперед по изначальному направлению поисков.

Чонго махнул головой в сторону, куда ранее указала лапой Магда. Шакал озадаченно посмотрел на стену сухой травы перед собой, затем на Одноглазого, но все же согласился с таким планом. Он опустил голову и уткнулся носом в сухую разогретую землю, звучно втягивая воздух. Если наткнется на запах детенышей - наверняка тут же почувствует. Двигаясь неровными зиг-загами, Маживу быстро скрылся в зарослях травы.

- Мы пойдем в противоположном направлении, - лев встретился взглядами с гепардом, и продолжил гораздо более мягким голосом, - Давайте попытаемся найти последнюю зацепку. Где вы в последний раз видели что-то похожее на следы? Вы что-то говорили о сломанных ветках?

Он плавно обошел Магду, как бы разворачивая её обратно по её же следам и приглашая пойти вслед за собой. Лев внимательно окинул траву взглядом поверху, но не приметил никаких признаков постороннего присутствия. Нужно внимательно осмотреть пройденный путь, если не с самого начала, то хотя бы с того момента, где следы обрываются.

- Меня зовут Чонго, - между делом представился самец, чтобы хоть как-то попытаться успокоить гепарда. Он слабо улыбнулся ей уголками губ, после чего опустил голову к земле, принюхиваясь. Ничего.

Осторожным, но уверенным шагом он двинулся вперед, надеясь обнаружить тот самый кустарник и сломанные ветки. А может, им повезет, и следы окажутся где-то здесь, недалеко?

Благо, слишком далеко идти не пришлось. Уже несколько метров спустя они вышли к тому самому кустарнику. Ветки действительно сломаны, на земле следы, только вот куда именно они ведут совсем не понятно. Едва заметные отпечатки лап перемешивались друг с другом, а потом и вовсе терялись на потрескавшейся сухой земле. По крайней мере, следы точно принадлежали детенышам гепарда, значит, продолжать поиски именно с этой точки будет наиболее логичным решением.

Чонго осторожно наклонился к отметинам на земле, пытаясь ни то получше разглядеть их, ни то уловить хоть какой-нибудь запах. По обломкам кустарника, а это действительно можно было назвать только обломками, понять направление движения было и вовсе невозможно. Сухие ветки буквально раскрошились, разлетевшись по земле мелкими щепками. Одноглазый тяжело выдохнул и снова принялся осматриваться по сторонам. Пожелтевшие от палящего солнца заросли травы стояли неподвижно, тщательно скрывая всё, что происходило ближе к земле. Может где-то еще найдется сломанный кустарник? Нашёлся помощничек, думал всё будет так просто?

Затянувшуюся тревожную паузу в очередной раз прервал запыхавшийся Маживу, показавшийся из травы. Ему явно пришлось приложить некоторые усилия, чтобы нагнать Чонго и Магду. Лев с надеждой уставился на шакала, дожидаясь, пока тот отдышится и наконец заговорит.

- Всё мимо, - наконец, выплюнул он, - В той стороне детенышами и не пахнет.

Черт. Одноглазый вновь озадачено уставился на единственную оставшуюся зацепку, которая, впрочем, мало о чем могла сказать. Хотя подождите... Воодушевленный снизошедшей до него идеей, лев закинул голову.

- У убежища их не было, в направлении Маживу тоже без зацепок, - подытожил он, - Значит у нас остается только два направления.

Конечно, это было, скажем так, допустимым приближением. Но сейчас хотя бы была точка в виде следов у куста, и два пути, которые можно было отбросить. Теперь нужно лишь разделиться так, чтобы максимально охватить оставшиеся направления, и тогда хоть что-то точно обнаружится. Ну не могли же трое детенышей взять и испариться прямо у этого злосчастного куста! Действовать следовало как можно скорее.

- Разделимся еще раз, Маживу - налево, я и Магда пойдем направо, - Чонго посмотрел на самку в поисках одобрения, - Или может есть еще какие-то зацепки?

Не дожидаясь моментального ответа, лев двинулся в заданном направлении, все же времени им терять нельзя, а разобраться можно по ходу дела. Маживу тоже уткнулся носом в землю. На этот раз он даже хорошенько обнюхал следы и сломанные ветки, как бы пытаясь взять след, после чего засеменил в противоположную сторону, скрываясь в высокой траве.

Чонго и Магда монотонно продвигались через иссохшие заросли, и появившаяся ранее уверенность начала угасать с каждой минутой. Вокруг ничего не было. Когда так упорно и настороженно вглядываешься в сухую землю под лапами, ландшафт начинает казаться просто убийственно однообразным. Даже взгляду не за что зацепиться. Но Одноглазый продолжал поиски, опустив голову к земле и дотошно выслеживая хоть какое-нибудь зацепки. Он не подавал виду, сохраняя внешнее спокойствие, но внутри у льва все сжималось от подступающего волнения. Может быть на него повлияло крайне встревоженное состояние самки, которая сейчас следовала за ним по пятам, а может сочетание усталости и палящего солнца, но Чонго вслед за Магдой не на шутку распереживался. Они уже некоторое время продвигались в одном направлении и до сих пор не обнаружили ни единого следа убежавших детенышей. Что могло с ними случиться? Как они могли пропасть в этой бесконечной траве? И почему Чонго вдруг возомнил, что имеет право взять на себя ответственность за подобную поисковую операцию? В висках неприятно стучало в такт участившемуся пульсу. Очень хотелось устроить передышку, скрыться куда-то в тень, но нельзя было. Нельзя было останавливаться на полпути.

— М-мальчики... они довольно неловкие. Часто падают, когда бегут, - прервала тревожную тишину Магда, в попытках дать хоть какую-то подсказку.

Чонго одобрительно хмыкнул, вот только на этот раз никакая гениальная идея его не озарила. Будь тут следы падения, они бы уже заметили. Будь тут вообще хоть что-нибудь примечательное, отчего можно было оттолкнуться. Лев напряженно продолжал продвигаться вперед, слегка отклонившись от курса влево. Какими маневрами могли двигаться трое детенышей, что даже не оставили за собой ни царапинки, ни примятой травинки? А что, если они уже что-то проглядели? Одноглазый остановился, чтобы в очередной раз осмотреть округу поверху, в надежде заметить какое-нибудь необычное движение травы или хотя бы какой-то намек на то, что в зарослях бродит кто-то еще. Даже в противоположной стороне, где сейчас должен был плутать Маживу, уже не было видно никаких признаков жизни. Уж если они не видят отсюда перемещений шакала, положение которого относительно известно, то с тремя детенышами они ищут по истине иголку в стоге сена. Переведя дыхание, Чонго снова опустился в позицию ищейки, чтобы осмотреть землю незамылившимся взглядом. Он даже прижался ниже к земле всем телом. Может получится почувствовать хотя бы вибрации. Да на данном этапе хоть волшебные шаманские ауры или божественный луч, указывающий направление. Но земля и трава так и остались неподвижны, и лев продолжил двигаться дальше.

Напряженная тишина только сильнее давила на нервы. Одноглазый ожидал, что с минуты на минуту Магда на выдержит и покроет такого никудышного сыщика последними словами, причем, вероятно, вполне заслуженно. Может у Маживу дела идут лучше? Очень хотелось, чтобы шакал в очередной раз появился, шурша травой, и принес хорошие новости, но никто не появлялся. Вдруг лев остановился, приглядываясь к отметинам на сухой земле. Трудно было сказать, следы это или что-то другое, но в этом месте паттерн расплетающихся паутиной трещин менялся, как будто почву здесь потревожили. Одноглазый внимательно оценил находку. Что если это и есть след падения маленького гепарда, то, о чем упоминала Магда? Чонго прищурился, вновь анализируя заросли. Максимально сконцентрировавшись, он чуть ли не пытался увидеть сквозь траву. Если это след падения, то получается, движение было в том направлении.

- Мне кажется, или там трава чуть примята? - тихо произнес Одноглазый, не отрывая взгляда от примеченной точки.

Конечно, не было никаких гарантий, что это всё имело хоть какое-то отношение к их ситуации, но уж больно хотелось уцепиться хоть за что-то. Никаких неоспоримых следов они до сих пор не обнаружили, значит, остается довольствоваться тем, что есть. Лев старался не думать о том, что пока они возятся тут, в траве, малыши уже давно могли быть в беде или, чего хуже, мертвы. Отчаиваться было рано, да и если сейчас Чонго выдаст свое волнение, кто знает, что случится с бедной Магдой, которая и так все это время еле держалась на лапах. Одноглазый метнулся в сторону помятых зарослей, надеясь хотя бы через пару метров всё же выйти на потенциальное укрытие малышей.

Отредактировано Чонго (24 Май 2022 17:14:17)

От раздавшегося внезапно пронзительного крика адреналин подскочил так, что в глазах потемнело. Чонго и Магда уже давно блуждали под палящим солнцем в практически абсолютной тишине, а потому эффект неожиданности сыграл свое дело, острым лезвием рассекая полностью сконцентрированное на осматривании травы сознание. Лев ошарашено вскинул голову, лохматые уши локаторами повернулись в сторону источника зова, а кисточка хвоста тяжело плюхнулась на землю. Кажется, и доли секунды не прошло, как Магда сорвалась с места с такой скоростью, что моментально исчезла в поднявшемся клубе пыли, а следом и в зарослях травы.

Не успевая сообразить, что к чему, Одноглазый рванул следом, размашистыми прыжками стараясь нагнать самку. Да куда там довольно тяжелому по своей комплекции льву угнаться за гепардом. Темные пятна ее пятнистой шкуры то и дело исчезали из виду перед самцом, который увесистыми рывками пытаться сократить расстояние между ними. В один момент, абсолютно неожиданно, фигура Магды резко остановилась в пространстве, пока тяжелая туша не на шутку разогнавшегося Чонго по инерции пролетела мимо. Заметив это, Одноглазый даже умудрился "дрифтануть" по сухой земле, выполняя целый полицейский разворот, вспахивая почву когтистыми лапами. Жадно глотая сухой воздух вместе с поднятой им самим пылью, лев вопросительно уставился на согнувшуюся Магду ошалевшими от такого забега глазами.

— Идите вперёд. Пожалуйста! - будто из последних сил практически прохрипела гепард, отчего Чонго незамедлительно сорвался дальше по изначальному маршруту.

От скопившегося напряжения самец плотно стиснул зубы. В пасти пересохло, оставалось лишь сглатывать едва отделяющуюся загустевшую слюну. Мышцы страшно горели, но Одноглазый крепко держался на всех четырех лапах и теперь уже едва ощущал усталость. По крайней мере, пока у его организма еще остается адреналин. Уже через несколько метров он должен быть у цели, но теперь страшно было не только от мысли, что же там поджидает. Магда выбыла из строя, а разбираться, что случилось, времени нет. Не могла такая реактивная кошка устать раньше массивного самца, ее вид отлично приспособлен для бега. От гула в голове и душащей тревоги было сейчас куда тяжелее, чем от физической усталости. Ничего, осталась еще пара рывков...

— Не надо! Пожалуйста!

Внутри всё похолодело. Он не успевает. Голос уже близко, но он не может бежать еще быстрее.

— Отпустите его!

Чонго ощущал себя словно в кошмарном сне, когда ты пытаешься бежать, а ватные лапы не двигаются. Как бы ты не старался, тело словно не слушается, ты будто застрял на песчаном дне глубоко под водой.

— Пожалуйста! Прекратите!

Вот только лев не застрял на месте, он несся вперед, отталкиваясь всей мощью собственных лап. Он уже видел деревце впереди, видел два маленьких силуэта, с трудом умещающиеся на сухих ветках. А вот время будто замедлилось. Быстрее, мне нужно бежать быстрее.

Уже на подлете в нос ударил смрадный запах гиен вперемешку с едким запахом свежей крови. Вылетев из зарослей на небольшое открытое пространство, Чонго уже ничего не слышал, сознание полностью переключилось в автоматический режим выживания. Он знал, что его ждет драка, успел понять, что дело совсем плохо, а потому, несмотря на усталость, вылетел абсолютно готовым. Он успел бросить мимолетный взгляд на малыша, распластанного на земле в луже собственной крови. Их глаза пересеклись меньше чем на мгновение, но этот испуганный взгляд детеныша гепарда остался выжженным жутким клеймом в памяти Одноглазого.  Почти не сбрасывая скорость после продолжительного забега, Чонго, разъяренно рыча, бросился на крупную самку гиены, которая в это время безжалостно перемалывала обмякшее тельце.

Появление Чонго явно застало гиенье семейство врасплох. Лев со всей силы протаранил не успевшую дожевать самку, отчего оба проехались по земле чуть вперед, поднимая пыль. Непутевый муженек гиены только и успел, что в ужасе отскочить в сторону, роняя капли крови растерзанного детеныша из скривившейся пасти.

Острые клыки Одноглазого легко вошли в шею гиены, отчего рот сразу наполнился теплой влагой, оставляя на языке хорошо знакомый привкус железа. Вовремя отдернувшись в сторону, избегая удара окровавленной когтистой лапы, лев лишь укрепил хватку. Утробно рыча, он хорошенько тряхнул Ракшу, как бы приказывая не рыпаться. Он не был кровожадным убийцей, и даже в связи со сложившимися обстоятельствами разорвать гиену на кусочки не было его первым инстинктом. Правда, возможно, только из-за того, что лев еще не вполне осознавал увиденное...

Самец гиены, который, к слову, был заметно меньше взятой в захват матриарха семейства, наконец засуетился, кинув что-то свой дочурке, и бросился в атаку. Видимо правду говорят, что особым умом крокуты не отличаются. Чонго прекрасно видел противника и направление его броска, а потому, попросту отведя круп в сторону, смог избежать столкновения с пятнистым. Самец рассеяно пролетел мимо, давая льву возможность немного оценить ситуацию.

Противников было трое. Две самки, один самец. Двое детенышей Магды в страхе гнездились на дереве, которое, благо, пока удерживало их вес. Чонго осмотрел останки убитого третьего малыша лишь вскользь, не желая сейчас акцентировать внимание на изуродованном теле. Даже от одного присутствия растерзанной пятнистой шкурки в поле зрения, льва охватывала едва контролируемая злоба, а изнутри вырывалось страшное рычание. Удостоверившись, что шея гиены все еще плотно зажата в его пасти, Одноглазый воспользовался моментом, начал отходить из центра образовавшегося поля боя, как бы разворачиваясь мордой в сторону Пишачи.

Теперь, когда глава семейства была у льва в заложниках, был некоторый шанс запугать падальщиков, а в идеале и дождаться подмоги. Вот только, если та вырвется из захвата, вся проделанная работа с крайне удачным появлением и уворотами пойдет насмарку. Чонго сжал челюсти посильнее.

Клыки пронзили плоть пойманной гиены еще глубже, а кровь из раны хлынула пуще прежнего, теперь попадая на гриву и лапы Чонго. Ее рычание и агрессивные попытки вырваться заметно приутихли, а тело лихорадочно затряслось. Кажется, в приступе ярости, лев даже немного перестарался, с такой силой вгрызаясь в довольно уязвимую часть тела самки. Это было не самое привычное для него поведение в драке, но, в данном случае, более чем заслуженное. Нет, Чонго не испытывал ни капли угрызений совести, когда жизнь этой гиены была у него в лапах, а, вернее, в его пасти. Эти бандиты, бесчувственные убийцы, практически живьем сожрали маленького гепарда, нарушив все правила Круга жизни. И в такой же безжалостной манере распотрошили бы оставшихся двоих. Они лишены уважения, сострадания, гордости или совести.

Осознание полной картины сложившейся ситуации постепенно тяжелым грузом опустилось на всклоченного льва. Он на секунду взглянул глаза в глаза на стоящего перед ним крокута, прежде, чем тот снова кинулся ему под лапы. С громким рычанием, Одноглазый, мощно мотнув головой, выпустил дрожащую тушу пятнистой самки из пасти, стараясь отшвырнуть ее подальше от себя, а может и хорошенько приложить о землю напоследок. Лев всем своим телом развернулся на 180 градусов, снова сталкиваясь нос к носу с мельтешащим рядом самцом. К слову, его попытка ухватить льва за ногу не увенчалась успехом. Он лишь клацнул челюстью в воздухе, упустив отступающую в сторону конечность разворачивающегося Чонго. Теперь уж непутевого бойца ждала участь пострашнее, чем наглотаться поднявшейся пыли. Одноглазый, хорошенько замахнувшись передней лапой, целился прямо в голову противника.

Глухой удар пришелся в аккурат по искривившейся в разгневанной гримасе гиеньей морде. Хорошенько пройтись когтями по ублюдку не получилось, чутка не рассчитал размах, но вот оплеуха вышла отменная. Самец отшатнулся в сторону, с трудом удерживая равновесие на всех четырех лапах. и, прежде чем Чонго успел нанести еще один сокрушительный удар, вывалил на землю всё содержимое собственного желудка.

Неожиданный, простите, сблев застал льва врасплох и немножко выдернул из полностью сосредоточенного на драке состояния. Одноглазый ошарашенно отступил чуть назад. Все же мысль о том, что ему под лапы сейчас вылились частички съеденнего детеныша, невольно проникала в сознание, как бы он ее не изгонял. Его тоже неприятно замутило от отвращения, а собственный желудок словно пару раз кувыркнулся. К счастью, физиологический конфуз удалось удержать в себе, и лев сдавленно сглотнул.

— Мама?...

За спиной в унисон прозвучали сразу три голоса. Два тоненьких с веток и один более грубый где-то у основания дерева. Чонго вскинул голову, отбрасывая растрепавшиеся пряди челки с глаз, надеясь разглядеть в зарослях перед собой Магду и Маживу. Видимо они все еще скрывались где-то в отдалении, и разглядеть подоспевшее подкрепление могли разве что детеныши с высоты своего шаткого укрытия.

Замешкавшись, лев чуть было не пропустил очередной бросок своего соперника, но, к счастью, вовремя подался назад. Да и крокута повело так, что он едва ли смог зацепить даже волосок с гривы Одноглазого. Не желая снова проморгать очередную атаку (хотя до сих пор это можно было назвать разве что жалкими попытками) пятнистого самца, лев с крокочущим рыком попытался вгрызться противнику в спину.

Отредактировано Чонго (27 Май 2022 23:27:02)

Клыки в очередной раз вонзились в плоть, а свежая кровь быстро пропитала шерсть на подбородке. Схватить дезориентированного оглушенного крокута не составило большого труда, и теперь он оказался в крепком капкане мощных челюстей Чонго. Пятнистый взвыл и задергался, его темная гиенья грива неприятно втыкалась в глаза. Лев не хотел убивать Пишачи, переламывать его изогнутый хребет, но также и не хотел позволить ему и дальше атаковать себя. Одноглазый еще не знал, что травмы, которые он нанес первой гиене, окажутся фатальными, но в то же время совсем не осторожничал. Падальщики сами навлекли на себя несчастье, когда выбрали своей добычей оставленных без присмотра котят. Двое взрослых гиен и один подросток, не придумали ничего лучше, как полакомиться легкой добычей. Отвратительно. Даже Чонго, будучи сейчас львом-одиночкой, уважал простые правила - не убивать молодняк. Да и его компаньон Маживу, который был куда менее принципиален, всегда с определенной долей уважения относился к своей добыче. Гонять маленьких детенышей гепарда по степи черт знает сколько, загнать их на дерево, растерзать одного из них буквально живьем. Живьем! Не потрудившись даже умертвить... Лев снова вспомнил напуганные глаза еще на тот момент живого малыша. Приди он на помощь быстрее, хотя бы на минуту, кровопролития еще можно было бы избежать.

— Убийца!

Отчаянный возглас юной гиены, прозвучал оглушительно громко. Не успел Чонго понять траекторию ее движения, как уже ощутил чужие клыки на своей спине. Подросток крепко вгрызлась в его шкуру где-то повыше загривка, а ее когтистые лапы хорошенько прошлись по спине. Одноглазый взревел от резкой боли, выпуская несчастного Пишачи из мертвой хватки. Он чувствовал, как по бокам побежали струйки крови, на этот раз его собственной. Практически инстинктивно лев поднялся на дыбы, но остановился прежде, чем смог завалиться на спину, как бы ему этого не хотелось. Где-то дальше, позади него, могли уже быть Маживу, Магда и детеныши. Не желая случайно задавить кого-то, Одноглазый с силой опустился обратно на передние лапы, немного подогнув их для большего размаха.

— Чонго, осторожно!

Лев не успел толком опомниться, как его болезненно прихватили за лапу. Но вот только ощущение острых клыков, прорывающих шкуру, было не последним, что ждало Одноглазого. Крокут резко вывернул схваченную конечность в сторону, отчего до самого плеча прострелило резкой жгучей болью. Чонго показалось, что он даже отчетливо прочувствовал, как головка кости выскочила из сустава и теперь болезненно отзывалась где-то совсем в неправильном месте. Лев разко дернулся вверх, громко рыча. Поврежденную лапу он больше не особо чувствовал, а любые попытки одернуть её отзывались такой болью, что не стоило и пробовать.

Теперь, когда льва атаковали сразу с двух направлений, справиться было значительно сложнее. Сбросить юную самку, которая с остервенением пыталась прогрызть его гриву, с первого раза не получилось, поэтому Чонго все же решил предпринять еще одну попытку. Лев резко завалился на бок, планируя перекатиться через спину и прижать атакующую его сверху гиену. Маневр конечно сомнительный, учитывая его уязвимость, но времени тщательно продумывать каждый свой шаг не было. Если он крутанется достаточно быстро, оглушенный Пишачи не успеет снова атаковать его.

Маживу следил за дракой, затаив дыхание. Был ощутимый риск, что, сунься он помогать своему приятелю, его просто напросто затопчут в пылу битвы. Да и пылища вокруг грызущихся со львом гиен поднялась страшная. Однако видя, как Одноглазому заламывают лапу, после чего та обвисает в неестественном положении, шакал всё же сорвался с места. Он старался кинуться под лапы Пишачи, чтобы попытаться выиграть время и помешать тому и дальше атаковать льва.

Маневренный переворот удался, Одноглазый почувствовал за своей спиной придавленную гиену. Та активно затрепыхалась под его весом, но так и не смогла выползти и болезненно захрипела. Маживу так и вовсе не пришлось вступать в конфронтацию -  не успел он добежать до крокута, как тот обессиленно завалился на бок, кажется, окончательно потеряв сознание от обильной кровопотери. Шакал облегченно вздохнул.

— Добей её! Ну же! - выкрикнула Магда, наблюдая, как лев, кряхтя и морщась от боли, неуклюже поднимается на лапы.

Чонго выпрямился, тяжело дыша. Его передняя лапа была чуть подогнута и, подрагивая, болталась в воздухе. Ступать на нее он не рискнул, боясь нового приступа жуткой боли от вывихнутого сустава. Лев прохромал на пару шагов назад и окинул взглядом расплющенного подростка, которая жадно начала хватать пастью воздух, стоило ему снять с нее груз собственной туши. Теперь Одноглазый мог оценить нанесенный им ущерб - по обе стороны лежали тела двух взрослых гиен, которые еще некоторое время назад жадно чавкали над крошечным телом детеныша Магды. Чонго склонил голову чуть ниже, стараясь заглянуть в глаза растянувшейся на земле дочери убитых.

- Вот... что бывает... когда разрываешь на клочки чужих детей, - процедил он сквозь зубы, но достаточно четко, выделяя каждое слово, чтобы Абизу его хорошо услышала.

Она не убивала бедного котёнка, могла бы, наверное, даже очень хотела, но он погиб не от ее клыков. Одноглазый уже отправил настоящих убийц к предкам, две жизни в ответ на незаконно отобранную одну. Пронаблюдать кровавую расплату за жестокость - тоже хорошее наказание. В голове снова промелькнули маленькие блестящие от слез глаза сына Магды, треск ломающихся костей и звук разрывающейся плоти, маленькая пятнистая шкурка в луже крови... От оставшегося на языке и клыках привкуса крови убитых гиен льва замутило. Он резко сплюнул загустевшую слюну в заросли травы, после чего медленно заковылял в сторону Магды и остальных, обходя Абизу полукругом, на достаточном расстоянии, чтобы она не могла дотянуться до него с места.

- Захочет умереть - сунется еще раз, - грубо, почти рыча, буркнул Чонго, продолжая отдаляться, - Уходим.

Шакал засеменил следом, боязливо оглядываясь на отходящую от удара гиену. Если дернется - он обязательно предупредит Одноглазого. Но сам лев надеялся, что хорошенько приложить подростка о землю было более чем достаточно, чтобы она не успела полностью оклематься, пока они не отойдут на безопасное расстояние от поля боя.

Отредактировано Чонго (29 Май 2022 22:57:29)