В один неуловимый миг сознание сделало кульбит.

Сорона моргнул, и перед совершенно спокойным взором как из ниоткуда нарисовалось целое поле — страшненькое, если быть честным. Не в смысле “пугает до усрачки своей крипотой”, а просто… унылое. Скучное. Серое. Ни тебе кустика красивого, ни дерева с разлапистыми ветвями, ни даже вонючей лужи, из которой и пить-то не захочется. Просто пустота, навевающая мысли о безысходности и тлене бытия.

Сорона не оглядывался назад и не смотрел по сторонам, возможно, он был тут не один, а может, это драгоценнейшее скучнейшее бескрайнее поле досталось лишь ему одному в пользование. Но зачем?

Лев прищурился, и внимательные голубые глаза уткнулись в силуэты скал где-то ближе к горизонту. Здесь мрак полнейший, но, может, там Сорону ждет что-то интересное, увлекательное, стоящее того, чтобы преодолеть весь этот тянущийся путь до скал?

И он принял решение бежать вперёд. И при этом быть настороже, конечно же! Чуйка подсказывала Сороне, что бесплатный сыр бывает только в раю, а на рай, уж извините, эта серая никчёмность ну никак не тянула.

Так что, вооружившись опытом всех своих прошлых лет и восхитительными навыками выживания, молодой лев после всех его раздумий, занявших времени совсем чуток, с самого начала взял резвый темп, помчавшись вперёд, точно его в попец оса ужалила. Нечто глубоко внутри сознания бешено кричало “Вперёд-вперёд-вперёд!!” и не думало останавливаться, и Сорона повиновался. Только вперёд!

Отредактировано Сорона (10 Янв 2024 22:20:42)

Мирай снится дом. Снится великий чертог, в котором прошло её детство и в котором она мечтала провести свою юность. Снится долина горячих сердец, раскинувшаяся пред Одинокой скалой, и она смотрит на эту красоту с высоты скал. Как и всегда, лежит она у входа, дожидаясь возвращения охотниц и дозорных. Ждёт других и лишь может мечтать, что когда-нибудь сможет присоединиться к ним. Что когда-нибудь она станет такой же полезной. Её сердце с готовностью согревало каждого члена Братства, но, к сожалению, не могло согреть её саму в этом холодном крае. Каждая вылазка могла закончиться болезнью, каждая болезнь могла стоить ей жизни.

Львица вздыхает, закрывая глаза. Бессилие одолевает ею, и на несколько минут мир вокруг погружается в безмолвие. Только она, стук её сердца и глубокие вдохи. Тишина не пугает её, Мирай может думать лишь о том, что так она точно не пропустит возвращения своих соратников. И тогда они вместе...

— Эй, подруга, вставай!!

«Кто это?»

Львица сонно приоткрывает глаза, заслышав чужой голос где-то над ухом. Львёнок. Нет, погодите, подросток. Откуда она здесь, на Севере? Мирай лапой протирает глаза, подумав, что ей снова что-то привиделось, но малышка перед ней не исчезает. Два глазика-блюдца по-прежнему взволнованно разглядывают её, и под её взглядом Мирай самой становится тревожно. Не за себя, но за неё. Кажется, ей нужна помощь? Незнакомка неопределённо машет лапой, и среброшкурая послушно осматривается. Погодите-ка...

— Где это я? — голос звучит так тихо и заспанно, что синеглазая сама не сразу понимает, что принадлежит он ей. Пустота, куда ни глянь, только лишь скалы впереди. Может, она всё-таки вышла из Великого чертога, но забыла?... Тогда нужно срочно возвращаться к Одинокой скале, пока её не хватились! Заодно она расспросит дозорных, не видели ли они родителей этой девочки. Не может же она оставить её тут совсем одну.

Краем глаза Мирай замечает другого льва, рванувшегося к скалам. С этого расстояния ей не видно выражения его морды, но бежал он так, словно за ним кто-то гнался. Кажется, эта малышка права: им стоит поскорее уходить отсюда. Может, они ещё и не увидели, от кого именно так мчится этот чужак, но перестраховаться будет не лишним. Добегут до безопасного места, а там уже разберутся, кто они и как тут оказались. Главное — держаться вместе.

Мирай поднимается и отправляется вслед за новой знакомой. Коротышка то и дело поглядывает на неё через плечо, и Мирай невольно любуется её глазами. Они похожи на два зимних солнца — ярких и тёплых — и на фоне тёмной мордочки светятся ещё сильнее. Пытаясь подбодрить и уверить, что она точно не отстанет, синеглазка мягко улыбается ей.

— Ты знаешь, где мы? — пытаясь поравняться с самкой, спрашивает среброшкурая. Хотя, на что она надеялась? Если бы эта девочка знала, то стала бы она теряться в догадках вместо того, чтобы прямо сказать, почему им стоит убегать? Вряд ли. — Мирай. Меня зовут Мирай. Приятно познакомиться.

Проснулись — улыбнулись. Или наоборот уснули? Чонго захлопал глазами, пытаясь осознать себя в окружающем пространстве. Мысли путались в голове, и трудно было сообразить, где он находится и что здесь делает. А что делал до этого? Вокруг простиралось до боли однообразное серое поле, ни звуков, ни запахов. Кто-то суетится поблизости, кажется, он здесь был не один. Ощущение было такое... Как бы это сказать, как после затяжного и не очень запланированного дневного сна. Только очнулся, и сразу плохо и ничего непонятно. Вот только странное предчувствие диктовало, что нужно было поторопиться и тоже вставать. Не время прохлаждаться, время действовать. Словно какое-то подступающее волнение, но вызванное совсем не более очевидными вопросами "как?" или "почему?".

Лев тяжело поднялся на лапы и размашисто отряхнулся. Кажется, он здесь уже был, они шли от Килиманджаро… Или наоборот к Килиманджаро? Серый пейзаж почему-то казался одновременно до боли знакомым и, в то же время, до абсурдного странным. Отчего-то туманность сложившейся ситуации не шибко волновала Одноглазого, и он довольно быстро, словно по инерции, двинулся вперед за всеми. А кто эти все? Не останавливаясь, Чонго на секунду зажмурил глаза и тряхнул головой, пытаясь подключить логику. Да вот же, Рентон впереди шагает, точно с ним к Килиманджаро шли. На этом логики, видимо, оказалось достаточно, пазл сложился, и, словно во сне, лев больше не задавался лишними вопросами, а просто принял происходящее таким, какое оно есть. Предстоящая цель сама как-то оформилась в сознании — нужно было идти туда, к скалам, виднеющимся на горизонте. Они выступали единственным очевидным ориентиром на всем этом поле. Причем вполне очевидным казалось и то, что надо не просто идти, а бежать, торопиться. Чонго ускорил шаг, не желая отставать от странной разномастной процессии, состоявшей из нескольких молодых львов и гиены. В груди нарастала странная, ничем не обоснованная тревога, словно вот-вот должно было случиться что-то плохое. Захотелось перейти на бег.

Отредактировано Чонго (17 Янв 2024 17:42:53)

Отредактировано Такита (19 Янв 2024 20:48:25)

— Мирай. Меня зовут Мирай. Приятно познакомиться.

Я улыбаюсь, не оборачиваясь, так что Мирай не может видеть мою улыбку от уха до уха. Это максимально тупо, улыбаться здесь, хотя напряжение и страх нарастают. Однако я ничего не могу с собой поделать - я действительно безумно рада знакомству.

Словно маленький глупый котенок я верю в дружбу. И всю-всю жизнь мечтала о сестре или подруге. Чтобы лучшая и самая самая близкая. Я видела как это бывает у пацанов, братья например всегда неразлучны. Я им завидую всю жизнь. А у меня даже нет подружки, ни одной девчонки среди корсаров кроме нас с мамой. Хотя вот пятнистая какая-то тетка нарисовалась. Неважно. Важно то, что теперь, когда я случайно познакомилась с милой на вид сверстницей, мечты и надежды, уже почти позабытые, запрятанных в самую глубину души, рвутся из меня, мешая соображать. Да, знаю, глупо, ведь мы едва знакомы, парой слов только перекинулись, но я ничего с собой не могу поделать. Воображение рисует миллион и одну картинку, которые я раньше рисовала в своей голове втихаря. Только теперь на месте безликой фигуры - Мирай. Господи я просто сумасшедшая дура. Психопатка.

— Я очень рада знакомству с тобой, Мирай! Правда, очень.

В нескольких метрах от меня взрывается земля. От неожиданности я визжу и шарахаюсь в сторону, сбиваюсь с ритма бега. Хоть я далековато от меня бахнуло. Горячий пар бьет из-под земли. Ебтвоюмать, что за хрень?! И еще и еще в поле моего зрения паровые струи хреначат, норовя сварить неудачника, угодившего в такую ловушку.

— Что за?! Осторожно, Мирай, осторожно!

Я в ужасе ору какой-то бред, обернувшись к серебристой самочке, затем пытаюсь взять себя в лапы. Бегом, бегом отсюда!

Я вновь лечу над землей, кажется, будто лапы едва касаются земли. В ушах шумит кровь, я мало что слышу, кроме собственного сердца. Однако это лишь так кажется. Я вновь оборачиваюсь, Мирай мчится в паре шагов от меня. Отлично, мы уже почти  добежали, я вижу каменную землю, уверена, там безопаснее.

Какое-то шестое чувство заставляет меня резко дернуться в сторону, я просто понимаю, что сейчас рванет. И действительно, прямо под лапами земля рассыпается и пар вырывается из-под земли. Не знаю, каким чудом, но я уворачиваюсь. Впрочем не совсем - уши горят огнём, кажется меня задело по касательной. Больно, очень-очень, и в другой ситуации я бы позволила себе пострадать от души над этими ожогами, однако сейчас не тот случай.  Жопа в другом - Мирай больше не бежит рядом со мной. Струя пара подбрасывает ее высоко в воздух,  и я с ужасом наблюдаю, как ее отшвыривает назад. Черт, мы ведь почти добежали. Еще несколько прыжков, чуть чуть осталось, самая капелька и мы на камнях. Однако спутнице моей не повезло. Выбора передо мной по идее стоять не должно. Я пиратка, а это значит, прощай, неудачница Мирай, была рада познакомиться, прощай. Однако сейчас все иначе. Блин, я бы братьев даже бросила самостоятельно выбираться. Но ее не могу. Почему? Потому что мечтала о ней всю жизнь. Ну может не о ней, а о той, кем она в теории могла бы стать для меня, пусть и маловероятно.

— Мирай! — я круто разворачиваюсь, подняв облако пыли, и бросаюсь туда, куда улетела моя спутница. Злые слезы застилают глаза. Она жива, надеюсь. Будь живой! Я не брошу тебя здесь, только будь живой!

Я подлетаю к неподвижно лежащему телу и с ужасом понимаю, что она вполне может быть мертва. После такого-то. Кладу лапу ей на грудь и понимаю - она дышит. Да, ура! Осталось привести ее в порядок и убраться отсюда. Неподалеку снова вырывается земля, выпуская столп пара, и я затравленно озираюсь. Что делать, что же делать?!

— Мирай, вставай, вставай, я знаю ты жива. Поднимайся, умоляю, приди в себя, надо убираться отсюда, иначе нас обеих разорвет в клочья! Давай же! — я тормошу львицу, трясу, шлепаю по щекам. Ничего не помогает. Пытаюсь подлезть и взвалить ее на спину - может, смогу ее донести? Хрен, лапы подламываются, мы обе летим в пыль. Пытаюсь ухватить ее за загривок и тянуть волоком. Нет, ничего не выйдет. Она покрупнее меня будет, хоть и тоже не сильно крупная, но я-то совсем гном. Слезы катятся из глаз, оставляя на пыльной морде заметные полоски чистой мокрой шерсти. Что же мне делать? Я не знаю. И делаю единственное, что приходит в голову, хоть и знаю, что это глупо.

— ПОМОГИТЕ!

Я ищу глазами того, кто поможет нам. Я же видела того умчавшегося вперед льва. Сейчас он, наверное, уже далеко. Но и другие силуэты я видела.

— Кто-нибудь, помогите! Ну хоть кто-нибудь! — что-то внутри меня ломается, я падаю на Мирай и плачу уже в голос.

Ты в спешке перебирал лапами, лёгкой трусцой сокращая расстояние между тобой и бежавшими впереди кошками. Тапели тем временем нарезал круги в воздухе, наблюдая за ситуацией с высоты птичьего полёта, так сказать. И казалось, что ты вот-вот их догонишь, как вдруг земля под лапами начала содрогаться и выстреливать столбы горячего пара. И, спустя мгновение, прямо на твоих глазах одну из львиц отправило в грациозный кульбит. Ты, сбавляя скорость, с открытой от удивления пастью сопроводил её взглядом, пока та не приземлилась. Чёрт. Больно, наверное..

Пролетело лишь мгновение, а ощущалось, как будто бы целая вечность. Словно всё происходило в замедленной съёмке. В реальность же тебя вернул очередной столб пара, вырвавшийся аккурат напротив, почти что у твоей морды. Ты резко затормозил всеми лапами и упал на пятую точку. Это было близко. Слишком близко. Ты нервно забегал глазами, после чего аккуратно встал и обошёл вырывающуюся из земли струю пара, попутно пытаясь прийти в себя и отдышаться.

– ПОМОГИТЕ! Кто-нибудь, помогите! Ну хоть кто-нибудь! – надрывалась львица, та что помоложе, склонившись над неподвижным телом подруги. Поймав с ней зрительный контакт, ты замер и проглотил ком слюны. Чёрт, что ж делать-то? По-хорошему, надо бы убираться отсюда, но и бросать их здесь... Ну... Нельзя? Пускай они тебе – никто, но твоя совесть тебе потом точно покоя не даст.

Однако, ты просто замер и смотрел на них, без малейшего понимания что делать. Просто не хватало решимости сделать хотя бы один шаг в их сторону. Да и тебе самому бы помощь сейчас не помешала, вообще-то... И вот кажется, ты уже был почти готов наплевать на всё и всё таки прийти на подмогу, как Тапели поспешил напомнить о своём присутствии, ударив тебя когтистыми лапами по затылку:

– Ты чё уставился? БЕГИ, идиот!

И решение было принято моментально. Неправильное? Возможно. Поспешное? Однозначно. Всё таки, каким бы сильным эмпатом ты ни был, своя шкура дороже. Да и чем ты им вообще можешь помочь? Дотащить? Да вы так все втроём сгинете, не пройдя и двух метров! К чёрту всё, самому спасаться нужно!

Нет, ну а что ты ожила вообще? Струя горячего пара ударила в мохнатую бородатую морду Муна, но то ли удача, то ли опыт позволил без последствий увернуться. Вот тебе и спокойное поле. Несколько секунд отдышки позволили осмотреть вокруг уже бомбящую местность. То тут, то там, то и дело взрывались горячие струи пара и походу воды. Или это Мун заплакал от обиды? Из ступора здоровяка вывел Гондор.

— Ты так и оставишь тут свою толстую задницу или все же мы побежим, пока из нас не сделали ужин для стервятников? — говорливая птица была как нельзя права.  Земля разрывалась то тут, то там, оставляя наверху безобразные трещины, словно шрамы на теле у бойца.  Взгляд седого устремился вперед: кому-то удалось проскочить эту горячую вакханалию и теперь эти до чертиков удачные пушистые задницы бежали дальше, а кто-то не имел такой удачи. Оставаясь на месте, Мун действительно рисковал превратиться в львиный кебаб.

— Да что ты стоишь! Беги твою мать! — эти слова пришпорили седого засранца, заставляя льва уже действительно бежать даже не рысцой, а на всех парах к горе, где скрылись более удачные  львы. Разумеется, гейзеры, вырывающие из-под земли, знатно осложняли ситуацию весте с невероятно горячей температурой. Шкура то и дело потела и прибавляла доблестные кило и без того тяжелой туше Мунлайта.

— Чтож так тяжело то, — бубнил себе под нос седогривый, болтая головой как болванчик по сторонам.

— Потому что кто-то слишком много ест и отожрал задницу в пол севера! — разумное замечание. А главное вовремя.

— У меня просто широкая кость, между прочим, — лавировал колкости собеседника Мунлайт, окончательно запыхавшись. Только вперед, только к победе, ну или на другую сторону горы.

Отредактировано Такита (5 Фев 2024 13:01:25)

Бежать... Бежать, бежать, бежать! Куда угодно, лишь бы подальше отсюда! Ох, и дёрнуло же тебя здесь очутиться... Желание восстановить хронологическую цепочку и полноценно осознать всё что здесь происходит не покидало, но и времени на раздумья совершенно не было. Гейзеры взрывались тут и там, пока ты, не сбавляя скорости, рвался вперёд и каким-то чудом умудрялся миновать столкновений с ними.

И в какой-то момент ты на мгновение потерял бдительность, позволив себе обернуться назад. Отчаянный, безнадёжный, умоляющий взгляд того львёнка... Оставил свой отпечаток в памяти, скажем так. Врезался в неё и не покидал, терзая сомнениями о правильности своего поступка. Быть может, всё же стоило помочь им? Эти рассуждения прервал очередной взрыв гейзера, слегоньца ошпаривший твою правую бочину, и ты, взвизгнув от неожиданности, принялся бежать дальше.

Впереди, помимо скал, начала виднеться какая-то расщелина. Сперва, завидев её, ты начал сбавлять скорость, но буквально через мгновение осознав что больше бежать некуда, ты решился на отчаянный шаг – попытаться что есть мочи оттолкнуться лапами и перепрыгнуть эту пропасть. И тогда ты с особым рвением втопил вперёд, стараясь достичь максимально возможной для такого задохлика как ты скорости.

Совершив какой-то поистине супер-геройский прыжок, Чонго одним махом перелетел расщелину, в аккурат проскочив где-то между столпами пара, внезапно выстрелившими из бездны. А ведь он даже не знал, что танцы с гейзерами не закончились. Знал бы, может и не сиганул так безрассудно и самоуверенно. Чутка опешивший от такой несусветной удачи Одноглазый наконец немного притормозил, восстанавливая дыхание. Ошпаренные бока неприятно заныли, а прямо на морде раздражающей болью отозвались несколько мелких влажных точек, оставленных горячими брызгами. Вот уж пронесло так пронесло! Еще немного и он не просто бы обварился, а еще и улетел в чертову пропасть.

Как бы не было приятно оказаться всеми лапами на противоположной стороне обрыва и в, казалось бы, абсолютной безопасности, что-то все равно не давало покоя. Сердце бешено колотилось в груди ни то от осознания того, что он сейчас каким-то чудом избежал верной гибели, ни то от стойкого ощущения, что «гонка» еще не окончена. Чонго все еще толком не мог для себя сформулировать, куда они все бегут и зачем, но срочность была абсолютно неоспоримая. Можно сказать, логика сновидений во всей красе. Вот так бы овладел навыком осознанных снов и взлетел бы как волшебная африканская птица, преодолевая все препятствия на пути к неизвестной цели без всяких проблем. Мысль про сон оборвалась так же быстро, как появилась.

Лев бросил беглый взгляд на противоположную сторону расщелины, куда, кажется вот-вот должны были сбежаться все остальные отстающие. Кажется, до этого момента только один другой лев был примерно наравне с Одноглазым. Точнее даже на полшага впереди. Кстати, куда он делся? Почувствовав новый прилив сил и какого-то спортивного соперничества, Чонго снова бросился вперед, ища взглядом опережающего его Сорону. Внимательность это очень хорошо, особенно если она направлена туда, куда нужно. Ландшафт в очередной раз довольно резко изменился, словно аккуратно поделенный на конкретные зоны. Теперь впереди красовался какой-то фантастический спуск, а вот Чонго вовремя дать по тормозам как всегда не успел. Его передние лапы уже во всю поскользили вперед по какой-то вонючей слизи, не оставляя бедолаге возможности здраво оценить ситуацию. Оставалось лишь сгруппироваться и приготовиться к худшему. Ну что ж, поехали!

Мирай мчится вперёд, мчится со всех лап — настолько, насколько это вообще возможно в её состоянии. Боль от ожога слепит её, можно сказать, почти буквально: глаза слезятся, и из-за слёз она еле может разобрать дорогу. И всё же не останавливается. Упрямо двигается дальше, даже если хочется сбавить темп или так вовсе упасть навзничь, закрыть глаза и просто сдаться. Мысль о том, что где-то там всё же есть безопасное место, где она и её новая подруга смогут отдохнуть и зализать раны, придаёт серебристой силы. Мирай цепляется за эту надежду как утопающий за соломинку, и бежит, бежит, бежит...

Земля под её лапами снова угрожающе дрожит. Львица узнаёт это чувство, и отскакивает в сторону даже быстрее, чем успевает понять, что только что произошло. Тело будто действует само по себе, и этим спасается от новой порции боли: столб пара бьёт рядом, буквально в каких-то паре усов от неё, чудом не задев самке шкуру. Сердце заходится с новой силой; кровь в ушах стучит так сильно, что Мирай не слышит ничего, кроме этого. Где же Мила? Уже на той стороне? Нужно поспешить, пока она ещё не убежала слишком далеко!

Львица снова совершает попытку выбраться из этого ада, так и не заметив, что на самом деле её новую подругу постигла та же участь, что и саму Мирай пару минут назад.

Чуть ли не кувыркнувшись через начало горки, Чонго быстро и не очень контролируемо покатился вниз, как положено, мордой вперед. Лапы разъезжались по скользкой поверхности склона, и ни о какой грации и ловкости речи уже быть не могло. Лев даже зачем-то задержал дыхание, как будто это могло как-то помочь в сложившейся ситуации. Единственное, что удалось предпринять — это кое-как сгруппироваться, чтобы не повалиться окончательно, проделывая остаток пути прямо на собственной морде.

Впереди показался тот самый молодой лев, за которым Одноглазый пытался угнаться. Кажется, он был в похожей ситуации. Или нет... Если бы Чонго от страха не забывал моргать, то мог бы и пропустить резкий выстрел гейзера, который возник непонятно откуда. Со свистом он разверзся в аккурат под Сороной, и бедолага словно исчез. Пуф, и нет никого. Чонго моментально и совершенно инстинктивно вдарил по тормозам, выпустив когти на полную. Не были бы камни под лапами смазаны какой-то мерзкой жижей, точно бы заискрились от такого напора. На этот раз даже удалось сбавить скорость. Похоже увиденное настолько шокировало льва, что у него появились поистине сверхльвиные способности. Вот только времени запрокинуть голову и проверить, улетел ли ранее лидирующий лев в небо или просто испарился на месте, толком не оставалось. Даже на выпущенных когтях, всеми лапами упираясь в землю, он продолжал проскальзывать вперед. А самое страшное — теперь он сам мог оказаться тем самым лидирующим. Первым в очереди на очередной гейзер...