Фестр внимательно выслушал повествование Ахет, и в его глазах читалось некое восхищение. Он что-то чуть слышно пробормотал себе под нос. Что именно – слышно не было, но интонация была удивленной и при этом восхищенной.
В ответ же на вопрос Эби, Фестр потерся об неё (или, правильнее будет сказать, скорее сквозь неё) шеей и сказал:
- Я теперь всегда буду с тобой! Так что ты не бойся! Что-же насчет духов, - добавил он, - насколько я знаю – не должны. Но, думаю, есть тот, кто на этот вопрос ответит точно, ибо он лично знал Шилу Мудрейшего. Я сейчас его позову и сразу вернусь.

Фестр снова потерся шеей сквозь Эбигейл, и быстро, ступая даже не по воде, а по воздуху, поднялся к потолку пещеры и, затем, частично скрылся в самом потолке. Впрочем, задние лапы и хвост продолжали оттуда торчать.
- Зи! Подойди, пожалуйста, ненадолго сюда, ты там нужен, - глухо донеслось сверху сквозь толщу камня. Как оно вообще могло было хоть как-то слышно через эту толщу? Кто знает, похоже, это «фишка» духов, что их голос может проходить сквозь твердые предметы. После этого задняя часть призрачного туловища Фестра развернулась, не мгновение скрывшись в камне, после чего он появился оттуда уже целиком и по воздуху спустился назад. Впрочем, очень скоро выяснилось, что он был не один.

Следом за Фестром из потолка пещеры появился Зи и точно также спустился вниз. Фестр стал ему быстро что-то рассказывать на ухо, но довольно тихо. Четко можно было разобрать только одну фразу – «последняя из рода служителей воды» - причем в этой фразе чувствовалось уважение и почтение. Похоже, что в силу своих знаний о том роде, к которому принадлежала Ахет, Фестр явно что-то слышал и знал. Призрачный медведь понятливо кивнул, и, сперва обратился к Ахет:
- Приветствую тебя, последняя их хранительниц и служителей воды, я Зи, мажордом Ву и, в своё время бывший мажордомом у Шилу Мудрейшего, - Зи почтительно кивнул, а затем чуть повернулся, обращаясь не только к Ахет, но и к Эбигейл, - Фестр рассказал мне твою историю, и я могу вас успокоить – те духи не могут до вас добраться. Для демонов этого рода вода – непреодолимая преграда. Пока они бестелесны, то текущая вода их попросту убивает, а стоячая – заточает в плен. Хуже, когда они обретают плоть, но такое случается лишь однажды. И, как, вам, принцесса Эбигейл, наверное, рассказывал ваш дядя, Шилу Мудрейший смог с этим справится, - и Зи рассказал ту историю, которая была известна как легенда о Шилу Мудрейшем, «известна как» - потому-то для Зи это была отнюдь не легенда, а события, о которых он прекрасно знал. В конце истории он сказал о том, что когда те духи начали тонуть в болотах, то они не могли не наглотаться воды. И вода стала для них узилищем. И они до сих пор заточены там, в Мертвых Водах, и будут пребывать там до того момента, покуда не проснется Нелион и не настанет последний день этого мира.  Закончив рассказывать о Шилу, Зи добавил, сказав о том, что родне тех злых духов никогда не преодолеть воду, и сюда они добраться никак не смогут.

После чего Фестр и Зи переглянулись. Во взгляде Фестра читалась какая-то просьба, которую Зи понял.

Призрачный медведь подошел к Ахет, пристально посмотрел и сказал:
- У неё абсолютно чистая душа, как у новорожденного львенка. И даже то великое зло, что её коснулось, не смогло её осквернить. Без сомнения, вода её спасла. Упади она не в реку, её бы уже не было.

Зи подошел еще ближе к Ахет, и принялся, если можно так выразиться, обнюхивать её, словно стараясь почуять что-то неуловимое для смертных.
- Примерно чуть менее месяца назад, - пробормотал он, - а вот что произошло потом – я не могу понять. Но что-то явно произошло с её памятью.
Зи несколько замялся, и добавил, обращаясь, прежде всего, к Фестру:
- Тут явно нужна помощь шамана. А, поскольку, затронуты, похоже, как дух, так и тело, - сказал Зи, явно намекая на травму Ахет, - живого шамана. Как минимум равного тебе по силам. Думаю, наверное, Рафики мог бы тут помочь. Но отпускать её одну…, - Зи многозначительно умолк, размышляя.

Прошло, наверное, минут пять, прежде чем Зи довольно безапелляционно промолвил:
- Ей нужна нянька. Точнее няньки, которые за ней будут присматривать. Думаю, что вот она, - Зи указал своей полупрозрачной лапой на Касари, - вполне могла бы позаботится о ней как это умеют смертные. Что же касается духов, - Зи снова сделал долгую паузу. Даже более долгую, чем предыдущая. Наконец, он, похоже, придумал. – Есть один кандидат.Конечно молодежь, - фыркнул он, - каких-то несколько сотен лет отроду. И характер несносный. Но, думаю, им обоим это будет полезно. Я сейчас вернусь.

С этими словами Зи ушел куда-то, растворившись в стене.

Тем временем, пока Зи пошел за «несносной молодежью», которую он прочил Ахет в няньки, Фестр решил пообщаться с Эбигейл. Он снова потерся своей шеей сквозь её шею и принялся с ней беседовать. Беседа была очень тихой, на ушко, и во время этой беседы Фестр рассказывал Эби то, что с ним происходило в мире духов. Рассказывал о своей жертве, чтобы снять древнее проклятие, о том, как за него замолвила слово самому Ахейю Биссения, и о том, что его, Фестра, отпустили назад чтобы оберегать Эбигейл.

Наконец, вернулся Зи, и на сей раз не один. С ним пришел также и дух, на вид бывший совсем молоденьким генеттом-подростком, который тараторил что-то на ухо Зи со скоростью, пожадуй, не уступавшей той, с которой недавно тараторила Ахет. Зи жестом лапы велел ему замолчать, после чего сказал:
- Знакомьтесь, это Бун.

Во мне было столько энергии, что я готов был кувыркаться целый день, и это несмотря на то, что я большой и мне тяжело себя поднимать. Как только наш пушистый комок распался обратно на меня, Велика и Йоль, мы одновременно подняли взгляд на того, кто был причиной этого распада. Братишка подошёл к незваному гостю и дружелюбно ему улыбнулся, явно готовый идти на контакт, а вот сестрица едва не шипела, глядя на незнакомца. А что я? Я разделял недоверчивость Йоль, но был не против появлению кого-то нового в нашей пещере. Мы тут уже сколько находимся? Я не знаю, но знаю, что много! Очень много. Мы каждый уголок нашей "комнаты" изучили, и уже маму всю обнюхали. Ску-ко-та. А этот белый львёнок (я не сомневаюсь, что он львёнок, ибо взрослые намного больше да и выглядят как-то по-другому) как глоток свежего воздуха. Наша мама не охотна на разговоры, а вот этот прям болтун.

— Хаг... — брякну я, сделав паузу, — ...ен.

Ну, сложноватое у меня имя. Велиор тоже не справился, а Йоль, как всегда, посчитала себя слишком... как это называется... ну... В общем, зазнайка она.

Ходоки? Я уже слышал это слово прежде. Взрослые часто его употребляют, но пока непонятно что это и с чем его едят. Есть захотелось. Затем стало происходить что-то странное: Аксель принялся собирать в кучу снег и бить его, то с одной стороны, то с другой. А обрадовавшийся брат поспешил принять участие, на что я скорчил недовольную гримасу. Играть с чужим? Извольте. Поэтому я так и остался сидеть на месте, нахмурившись наблюдая за происходящим. Я ничего не предпринимал по устранению незнакомца только потому, что мама всё это время лежала спокойно, ничего не говоря, хотя мне удалось раз увидеть, как она одним глазом наблюдает за нами. Иначе бы я уже незваному задал бы! Но тут мне послышалось, что мама шевельнулось, и я хотел было бежать к ней, однако она всё также лежала. Я собирался обратно сесть, но что-то холодное коснулось меня сзади. Резко обернувшись, тут же понял от кого подлянка. Возле меня валялись две половины снежного шара — и я впервые решил прикоснуться к снегу. Старался собрать снежок обратно, как это было у Акселя, подушечки моих лапок очень скоро стали замерзать, бр-р-р. Я встрепенулся, но не остановился, ведь надо отомстить, никто не смеет кидаться в Хагена! Он же, он же... Я же... Сын своей матери, да! А моя мама просто невероятно большая и сильная, а челюсть у неё — раз и нет тебя. Нельзя меня обижать, просто нельзя! Если бы я мог выразить всё словами, я бы такую тираду пустил, но пока я способен лишь мяукать и шипеть, что я и сделал в качестве ответной реакции.

Дальнейшие события стали складываться как-то очень быстро, что мне было почти невозможно за всем поспеть. Вдруг Велиор чихнул, и по пещере раздался грохот, от которого я вздрогнул и, округлив глаза, начал оглядываться. Звук вскоре прошёл, но ещё какое-то время звенел у меня в ушах. Тем временем надо мной пролетел снежный комок. Повернувшись обратно я увидел такую картину: на морде большого стрёмного льва с чужой шкурой на своих плечах красовался снег; вокруг него бегало какое-то животное, тоже белое, но чем-то отличающееся от нас всех; и Аксель, прижавший уши. Мама очень вовремя появилась за спиной, и я первее всех поспешил податься к ней. Аксель прикрыл мою сестру, пусть и не был ни в чём виноват, за это я выражаю ему молчаливое почтение, пусть Йоль и противная. Непонятно откуда взявшаяся львица забрала нашего нового знакомого и увела его за пределы пещеры. От неё мороз прошёлся по коже и я даже посочувствовал Акселю. Но не успел я переварить новую информацию, как появился ещё какой-то самец. Этот выглядел поприятнее первого, хотя у него тоже была уродливая морда и настораживал он не меньше. Слишком много чужаков.

— Я буду зя вами следить, — мяукнул я, сузив глаза, но вряд-ли кто-то что-то понял.

Тем не менее я быстро сменяю гнев на милость, когда более приятный дядя говорит про подарки. И первый для награждения, конечно, я.

— Я дарю тебе оберег, который защитит тебя в будущем, пусть Боги хранят тебя так, как свои чертоги и потомков своих. Ты станешь великим воином, но защита от духов тоже необходима.

Я внимал его слова, как ещё не внимал ни одного слова. Я не знаю, что такое оберег, или чертоги, или воин, или духи, но мне кажется — это что-то очень важное. Мне на шею даже повесили украшение. Я тут же выпрямился, гордо вскидывая подбородок. Я стану великим воином!

Затем приятный дядя ткнул пальцем в плечо моего младшего брата и там появился рисунок. Ну, а Йоль досталась зверушка. Я невольно фыркнул, уговаривая себя словами, что это девчачий подарок и он мне не нужен. Следом я обратил внимание на Велика, который весь надулся и готов был заплакать. Рядом с ним стояли сестра, сдерживающаяся от смеха, и её зверёк, который убеждал нашего младшего не поддаваться эмоциям. Я благодарен приятному дяде за подарок, но мой брат не должен плакать. Я шикнул на сестрицу, а потом тяжело ступая, подошёл к Велиору, положив свою белоснежную лапу на его когда-то белоснежное плечо, на которым впредь будет красоваться чёрный паук. Лично мне он понравился, выглядит сильно, жаль младшие — дурачки и не понимают того что я.

— Не леви, — промяукал я тихо, но с приказом. — Лисунок здоловский. Ты тозе будесь воином.

Ещё мне хотелось сказать, что мы надерём хвост Йоль, но я не знал, как сказать это вслух.