Темный еловый лес стоял, нахмурившись, по обоим берегам скованной
льдом реки. Недавно пронесшийся ветер сорвал с деревьев белый покров
инея, и они, черные, зловещие, клонились друг к другу в надвигающихся
сумерках. Глубокое безмолвие царило вокруг. Весь этот край, лишенный
признаков жизни с ее движением, был так пустынен и холоден, что дух, ви-
тающий над ним, нельзя было назвать даже духом скорби. Смех, но смех
страшнее скорби, слышался здесь - смех безрадостный, точно улыбка сфинк-
са, смех, леденящий своим бездушием, как стужа. Это извечная мудрость -
властная, вознесенная над миром - смеялась, видя тщету жизни, тщету
борьбы. Это была глушь - дикая, оледеневшая до самого сердца Северная глушь...