офф:
В посте описывается небольшой таймскип меньше, чем в день, между событиями ночи, когда Бэрри принес шкуру и самой свадбой. Отыгрываются персонажи-временные НПЦ.
—–→>>Storytime Part I: Yggdrasil [Nilsin]
— Не бойся, Пташка. Мы еще встретимся. Будет время для ответов. Потом. Иггдрасиль никуда не денется.
— Нилсин, — тихий, знакомый, но резкий голос звал ее сквозь толщу сновидения, а с другой стороны медленно таял приятный, бархатный голос рыжегривого трикстера, чье вмешательство в ее кошмарный сон она никак не ожидала. Если, конечно, это и правда был сам Локи, как он утверждал, а не какой-то дух, решивший представиться им. Эта мысль была одной из последних, что витали в голове у Нилсин, прежде чем ее сознание заполнили ощущения холода и тяжести. В голове, в лапах. Будто к ним привязали громадные булыжники. Веки, казалось, слиплись, покрывшись по меньшей мере инеем, если не льдом. С большим трудом Нилсин приоткрыла глаза, чтобы увидеть размытую фигуру какой-то львицы, нависающей над ней. Принцесса зажмурилась, попыталась поднять одну лапу, чтобы прикрыть ею морду, но та непослушно плюхнулась наземь совершенно мимо цели. Нилс хрипло застонала.
— Вам снился кошмар, — произнесла сидевшая над ней львица, и наконец принцесса признала в этом сухом голосе Хеллу. — Я посчитала, что имеет смысл вас разбудить, пока вы не поранились ударившись во сне обо что-нибудь.
Нилсин застонала еще сильнее. Час от часу не легче. Она прекрасно, во всех деталях, помнила что вчера случилось. Конечно, не само падение, но то, что было прямо перед ним, а догадаться что произошло и почему она не помнит, как снова легла спать, как раз не сложно. Жгучий стыд съедал ее от одной только мысли, что она умудрилась грохнуться в обморок на глазах у всего клана, на глазах у дедушки с бабушкой. Она привыкла к тому, что обычные члены клана насмехаются над ней за спиной у королевской семьи. Привыкла к косым взглядам и перешептываниям, к издевкам и оскалам. Но это был новый уровень унижения. И дело не столько в том, что ее видел весь клан, хотя, конечно, в этом не было ничего приятного. Но ее видели Король с Королевой. Чуть ли не единственные львы, кто ее действительно любил. Кто терпел ее необычность, излишнюю, по их мнению, мягкость. Нилсин всегда боится, что подведет их, что разочарует окончательно. Что… что если это станет последней каплей?
— Близится полдень, — наконец нарушила тишину Хелла, до сих пор сидевшая рядом. Видимо, ее здесь оставили в качестве няньки. — Вам еще необходимо приготовиться.
Нилсин непонимающе взглянула на эрилаза не отрывая головы от приятного, холодного пола. Тяжесть начинала потихоньку проходить, хотя встать вот прямо сейчас принцесса, наверное, не рискнула бы. Затем ее осенило. Ну да, конечно же. Нилсин прикрыла глаза одной лапой. Бэрри принес свадебный подарок, а значит традиция соблюдена и можно преступить к самой свадьбе, хоть сегодня. Ну почему… почему так скоро? Может, это ее наказание? Может, они думают, что Бэрри сможет ее перевоспитать, коль самим не удалось? Львица тряхнула головой. Нет, они бы не стали так поступать. Все куда прозаичнее. Это выгодно и было одобрено богами. Других ответов нет и не нужно.
— Где… — Нилсин кашлянула, чтобы прочистить горло, хрипевшее, словно когтями по камням возили. — Где бабушка с дедушкой?
— Они занимаются приготовлениями к церемонии. Королева отправилась собирать необходимые для ритуала бракосочетания предметы. Дядя поручил мне помочь вам, —все так же сухо, профессионально отвечала эрилаз. — Церемония состоится на закате.
Нилсин тихо поблагодарила львицу, но так и не встала. Влажная шерсть вокруг глаз медленно покрывалась ледяной корочкой. Хелла же ее не торопила, за что принцесса была ей несметно благодарна. Она не очень следила за временем. Возможно, прошло всего пять минут, а может, и целый час с тех пор, как в гроте в последний раз звучал хоть чей-то голос. Но тишину нарушили вдруг заметавшиеся где-то там по гроту, львы, занимающиеся своими делами, готовящиеся к церемонии. Чувствовался легкий запах крови какого-то травоядного. Наверное, вернулись охотники, принесли пищу для трапезы, которая состоится после ритуала. Краем уха она слышала отголоски тихих разговоров на полутонах. О ней. О подарке. О Бэрри. Содержание было предсказуемым. Она — позорище, которое умудрилось упасть на самое дно, чуть ли не хуже южанина. Эти отхватили замечание от Хеллы и быстро принялись лобзать перед эрилазом прежде, чем их прогнали. Если бы они знали, что племянница короля их слышит, то никогда бы себе такое не позволили. Что бы там не думала о Нилсин сама Хелла, но молчать на такое открытое неуважение к королевской семье ей не позволял как минимум статус.
Кто-то обсуждал как их удивил Бэрри, многие одобрительно, некоторые все еще с сомнением: “и все-таки глаза у него серые…” шептали некоторые, оглядываясь через плечо, словно боясь, что сам жених их услышит. Он не слышал. Он был занят своими приготовлениями к свадьбе. Но общий консенсус был, конечно, больше в пользу сына Расмуса.
Нилсин молча лежала, уткнувшись невидящим взглядом в ледяную стену. Будь она обычным ходоком, она бы чувствовала радость. Гордость. Она бы бегала по гроту, умывалась, пыталась тщетно уложить свой вечно топорщащийся пушистый загривок. Будь она южанкой, она бы чувствовала страх перед неминуемой смертью в лучшем случае, рабством — в худшем. Может, попыталась бы совершить побег. Но она не ходок. И она не южанка. Принцесса лежала, устремив взгляд в пустоту.
— Нилсин.
Львица дернула ухом и слегка повернулась в сторону Хеллы.
— Время, — тихо и лаконично сказала эрилаз. Нилсин вздохнула. Время. На едва гнущихся лапах она привстала и вышла в центр гротта. Принцесса знала, что самой ей, по сути, и не надо сейчас ничего делать. Всеми приготовлениями будут заниматься ее женские родственники. Обычно ее бы готовила мать. Но матери у Нилсин нет, а бабушка, как еще и Королева Ночи, будет проводить саму церемонию и должна готовиться к ней по-своему. Поэтому остается Хелла.
— Делай, что должна, — едва слышно прошептала Нилсин, сгорбившись, усаживаясь в центре. Ответа не было. Тяжелая тишина повисла в королевском алькове. Она слышала шаги эрилаза, слышала снующих туда-сюда членов клана в гроте. Что-то холодное коснулось ее головы, и Нилсин наклонилась, давая Хелле возможность одеть на нее ожерелье из плотно сплетенных обледеневших веток. Оно село туго. Как ни странно туже, чем в свое время было на Яране, и неудобно впивалось краями в нежную кожу под густой шерстью.
Затем, Хелла отошла в дальний конец пещеры, чтобы взять вещь, при виде которой у Нилсин кровь встала в жилах. Из пасти эрилаза свисала кремовая шкура южанина, которую принес ночью Бэрри. Образ почти живьем пришедший из ее кошмара.
— Нет! — воскликнула она, ломающимся голосом и отскочила назад. Казалось, она сейчас рванет с места, сама не зная куда. Ледяные ветки ожерелья больно жалили. — Пожалуйста, — гораздо тише попросила она. — Что угодно. Но только не это.
Нилсин не знает почудилось ли ей проскользнувшее по морде эрилаза сочувствие или нет, но шкуру та положила назад. Облегчение, с которым Нилсин вздохнула было практически осязаемо.
Тогда, вместо шкуры, Хелла принялась цеплять сзади к ожерелью более тонкие ветки с яркими, красными ягодами, покрывшимися тонким слоем инея. Символ плодородия. Смешно, что в этом качестве используются ягоды беладонны, известные своими ядовитыми свойствами. Вся эта конструкция своеобразной, неудобной, негибкой шалью сбегали по плечам львицы. Нилсин сидела закрыв глаза, вскинув голову к потолку. По щеке то и дело бежала шальная слеза, которую ей не удавалось удержать.
Приготовления в общей сложности заняли не очень много. Наверное. Нилсин быстро потеряла счет времени. В голове все это время у львицы было пусто, мысли разбегались в разные стороны, словно насекомые, попавшиеся под горячую лапу кому-то. Она только недавно проснулась, но уже чувствовала себя, словно после целого дня упорного физического труда.
— Нилсин.
Голос бабушки казался очень громким в тишине, которая до сих пор нарушалась лишь шагами и звоном льда. Нилсин посмотрела в сторону входа в их альков, где стояла Королева. Уже завершившая свои приготовления, на ее лбу у нее был нарисован некий шаманский символ, который Нилсин, однако, не узнала. В зубах у нее была фамильная корона из льда и бело-серых кристаллов. Ярана пробежалась глазами по своей внучке, внимательно рассматривая ее перед тем как подойти. Она бросила взгляд на валяющуюся у дальней стены шкуру, а затем на Хеллу.
— Принцесса не захотела, — лаконично ответила эрилаз. Бабушка покачала головой, но никак не прокомментировала. Нилсин склонила перед ней голову и почувствовала как холодная корона села у нее на челе. Последний штрих.
— Девочка моя, — то ли гордо, то ли с сочувствием произнесла Королева. — Готова?
Она издала небольшой смешок, то ли обреченный, то ли истеричный, чем удивила Королеву. Этот тон был столь несвойственен ее Пташке. — Нет, — шепотом ответила Нилсин, настолько тихо, что, возможно, ее и не услышал никто. Но встала. И тяжело переставляя лапы направилась к выходу из грота.
—-→>> Снежный алтарь
Отредактировано Nilsin (6 Ноя 2019 10:45:27)
