От недовольного взгляда брата Селяви стало не по себе. Похоже, Ньекунду воспринял слова пятнистого совсем не так, как тот хотел бы. На какой-то миг Сель задумался над тем, не был ли он слишком строг к сиблингу, только что пережившему такую трагедию и, похоже, несколько запутавшемся в своих эмоциях и желаниях.
«Но и я пережил смерть Тейджи! - Возмутился было подросток про себя, смерив брата испепеляющим взглядом. – И это не мешает мне думать о семье и держать себя в лапах».
С другой стороны, лев чувствовал, что Ньекунду гораздо сложнее справляться с навалившимся на него горем. Быть может, дело было в том, что Тейджа была для брата чем-то гораздо большим – ведь у него не было таких хороших отношений с матерью, как у Селяви. Быть может, теперь он чувствовал себя слишком одиноко? Но и Селю было непросто – напуганный и сбитый с толку своими видениями, он не знал, что ему делать, как быть и как вернуть себе уверенность в завтрашнем дне. Пусть он и говорил, что жизнь в прайде замечательно и что ни о чем не стоит беспокоиться, но сам не был уверен ни в чем, даже в том, что завтра или послезавтра не сойдет с ума от этих постоянных наваждений. Неплохо было бы найти кого-то, кто сможет хоть как-то помочь, подсказать, но такого друга и помощника у пятнистого не было. Рассказать же о происходящем родственникам было более чем страшно – а если они сочтут все это за самое обыкновенное сумасшествие? Быть может, та кровь, что Сель видел на своих лапах только что, принадлежит ему самому – и эта галлюцинация предупреждала его о скорой смерти от какой-нибудь болезни? Или, может быть, прайд просто загрызет его, когда узнает обо всех этих видениях?
Селяви тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли и покосился на Ньекунду будто бы с завистью.
«И это у тебя-то проблемы? Ты хотя бы как-то понимаешь, что вокруг тебя происходит, и можешь делать со своей жизнью все что угодно. А я теперь не могу даже из пещеры выйти спокойно, не опасаясь того, что на меня из кустов тут же выскочит какая-то ползучая гадина!» - Проворчал подросток про себя и сделал глубокий выдох, пытаясь успокоиться и отогнать снова начавшие преследовать его воспоминания о змеином кошмаре, таком ярком и пугающем.
- Но многие львы остаются. Посмотри на Вади, на Ферала, на Шеру… они все живут в прайде и, кажется, никуда не собираются уходить, - возразил Сель брату, всем сердцем надеясь на то, что разговор поможет отвлечься от столь дурных воспоминаний. – Да и куда ты пойдешь? В саванне засуха, и Килиманджаро – одно из немногих мест, где остались вода и еда. За границами прайда сложно будет прокормиться; не думаю, что ты хочешь умереть от голода.
«Хреновый аргумент», - заметил юный самец, покосившись на затянутое тучами небо и чуть поморщившись от накрапывающего дождя. Да уж, если в саванну придут ливни, то стада, скорее всего, вернутся, и тогда пропитание больше не будет проблемой. И что тогда можно будет сказать в защиту жизни в прайде?
На какое-то мгновение сознанием Селяви завладели мысли о том, что пасмурное небо прекрасно, а чуть прохладный дождь волшебен, но голос брата отвлек подростка от любования обычно столь скверной, а сейчас самой лучшей для всех обитателей саванны погодой. Небеса плачут? Стоило льву задуматься об этом, как все восхищение исчезло из его души. Дождь больше не казался чем-то прекрасным. В какое-то мгновение он стал Селю отвратителен, как болезненное напоминание о произошедшем.
Слушая тихое шептание брата, Селяви не отрывал взгляда от неба, пусть гроза и была теперь столь ему ненавистна.
«Я тоже буду помнить тебя, сестренка», - подумал пятнистый, наконец-то сумев отвести взгляд от темных грозовых облаков. Он будет помнить. Всегда будет, и никакие галлюцинации не выбьют Тейджу из его памяти. Если понадобится, он даже будет сражаться с каждым порождением своего сознания, чтобы оставить светлый образ сестры там. Тейджа достойна того, чтобы ее помнили, причем помнили вечно.
«Должен ли я занять ее место? – неожиданная догадка коснулась Селяви. – Должен ли я стать для Ньекунду тем, кто будет направлять его? Тем, кто будет поддерживать и напоминать о том, кто он такой? Тем, кто будет верить в него?..»
Эта перспектива была больше пугающей, чем нежеланной. Сель хотел быть брату другом, помощником и советчиком, но отношения у них с самого детства как-то не складывались. Получится ли что-то теперь?
- Да, - кивнул пятнистый, поднявшись с места и начав неспешно и очень аккуратно спускаться по склону, - идем. Притащим то, что найдем.
Собственные размышления заставляли его чувствовать себя очень неловко. Озаботившись такими проблемами, как крепость и надежность братских уз, Сель чувствовал себя несколько неуверенно, поскольку боялся сказать что-то не то и ухудшить этим и без того далеко не идеальные отношения. Но все же он чувствовал, что сказать хоть что-то надо. Ньекунду разбит, и Селяви чувствовал ответственность за него – кто же еще теперь поддержит и утешит сиблинга?
- Ньек… Не только Тейджа верила в тебя, - голос сначала прозвучал несколько неуверенно, но с каждой секундой только крепчал. Пятнистый обернулся, пристально смотря на брата, и, сделав глубокий вдох-выдох, выпалил: - Я тоже верю.
После этих слов юный лев тут же отвернулся, то ли смущаясь своих слов, то ли боясь встретиться с недружелюбной реакцией Ньекунду. Он неосознанно ускорил шаг, чтобы поскорее добраться до охотничьих угодий и заняться, наконец, делом. Во время охоты больше не придется разговаривать с Ньеком, а значит, больше не придется лихорадочно размышлять, что же ответить, а неловкие паузы между фразами больше не будут так давить на душу.
Долина ветров
Отредактировано Селяви (19 Июл 2014 22:56:15)
