Ну и денек выдался... Все шло по бороде, абсолютно все!
Что сказать? С буйволом она разбираться начала, но так и не закончила. Надо было, конечно, показать, что она еще сильна и королевство находится в безопасности. А не под угрозой того что королева снова сляжет и начнется бардак, но… Все были чертовски правы, даже ее собственные дети. А Асии так не хотелось признавать, что они уже выросли и все понимают, и простыми словами и обещаниями, по типу того, что: «Мама сильная, мама может», их уже не убедишь. Львица едва слышно вздохнула, молча выслушав обоих сыновей.
Она посмотрела на Галатеса с улыбкой, но только потому что подумала о том, что ее покойный супруг был прав. Если бы он назначил его королем. То юный король точно уже кого-то отправил бы на это дело. И судя по всему Котиса, который просто рвался в бой. Сильный и мужественный, но все же слишком горячий и быстрый, чтоб думать головой, а не лапами. Его посылать в разведку Асия боялась больше всего, потому что боялась того, что он сгоряча пострадает, неправильно оценив опасность. А она?

Львица давно не охотилась, и не могла уже точно сказать, сможет ли в одиночку справится с зеброй, не то что с буйволом. Тут нужна была группа…
От размышлений ее оторвали слова Котиса об Аминте и Эбигейл. От бессмысленной и беспощадной беготни по королевству ее отделяло только то, что она, во-первых, даже не представляла куда они могли пойти, а во-вторых была королевой, и просто не могла сама же устроить панику. Если она устроит истерику в этой не простой для них ситуации, что будет с остальными? Ксавьен мог бы помочь, но его рядом не было, как и Спортакуса. Когда было нужно, самцы как сквозь землю проваливались.

- Нет. – резко отрезала львица, посмотрев на своего сына: - Ты туда не пойдешь. – голос ее был полон решимости: - И дело не в короне и детишках. – чуть более мягко пояснила она: - Разбираться с этим куском мяса, если конечно он и правда сошел с ума, будут взрослые самцы и сильные охотницы, а не ты. Ты меня понял, Котис? – Она вздохнула, чуть ниже опустив голову буквально на пару мгновений и слегка сгорбившись, но затем опять выпрямилась, не смотря на едва заметную дрожь в лапах. Слабость ее не отпускала, хотя, голова вроде бы перестала кружиться. Да уж, какой тут буйвол? Пойти туда в таком виде, все равно что громко пернуть перед поражением в битве.
- Надеюсь ты и твой брат не будете еще больше травмировать мое сердце – ворчливо произнесла она: - и будете держаться в стороне от опасного места, пока я не… - договорить Асия не успела. Потому что до ее ушей донеслись слова о том что Аминта вернулся. Встрепенувшись, она вскинула говору, оглядываясь и тут же увидела сына идущего за патрульным.

Буйвол был забыт. Сразу же и напрочь.

Асия вскочила и с резвостью на которую только был способен ее потрепанный болезнью организм, рванула вперед. Первым на ее пути оказалась Эбигейл. Заграбастав ее в объятья и прижав к себе, Асия не сдержала эмоций:
- Живы! Здоровы? – она отпрянула, мельком осматривая дочь с он макушки до пят. Вроде бы была цела и невредима, хотя и выглядела несколько потрепанно, как и приунывший Аминта. Наверно, окажись он чуть дальше от нее, Асия успела бы его получше рассмотреть и остыть, а затем влепить пощечину, чтоб знал, что ей пришлось перенести. Ксавьену за его выходку хорошо было бы вмазать, но его рядом не было. Она крепко обняла сына, закрыв глаза и чувствуя как бешено бьется в груди сердце. Ее вроде бы шатало, но королева не могла точно сказать, так ли это, или ей кажется из-за переполняющих ее эмоций.
Но, кажется теперь все было в порядке и она могла спокойно вздохнуть, обняв обоих и выглядящего расстроенным Аминту и радостную от возвращения Эбигейл. Вклинился Котис с нравоучениями, которые по идее должна была сказать она. Асия, конечно, собиралась это сделать, но сейчас, видя что происходит с Аминтой, который повесив голову был не многословен и наверняка сильно переживал, осознавая свою вину, понимала, что ему нужно сказать совсем другие слова.

- Котис. – жестко оборвала она сына на середине фразы: - Пойдите и найдите мне еды, вместе с Галатесом. Я вас позову, когда поговорю с вашими братом и сестрой наедине. – сухо закончила она, дав понять, что протесты не будут приняты. Проходя мимо патрульных, которые все еще топтались тут, она негромко сказала: - Присмотрите, чтоб эти двое не ушли на разведку к буйволу. Ясно? А вы двое, - она обратилась к Эбигейл и поникшему Аминте: - идите за мной.

Пока она отходила от группы львов и явно недовольных братьев в противоположную сторону, внутри королевы боролись противоречивые чувства. Дать по шее Аминте и отшлепать Эбигейл! Как в детстве. Чтоб запомнили раз и навсегда, чтоб ощутили хотя бы часть той боли, которую перенесла она. Но в то же время… Асия вспомнила, какой забитой мышкой ее вырастили ее родители. Как она молчаливо жалась в углы и пряталась ото всех, даже когда на нее обращали внимание и хотели похвалить. Такой ли судьбы она хотела своим детям? Нет…
Развернувшись и оценив расстояние до камней, а так же то, смогут ли присутствующие там услышать их, или понять что они делают, она села перед будущим королем и дочерью, обвив лапы хвостом. Достаточно далеко. Можно рассмотреть только силуэты.

- Если вы ждете что я буду вас бить или орать, то зря. – холодно сказала она: - Я просто хочу знать – на этом моменте голос ее предательски дрогнул: - почему вы так поступили со мной? Почему не сказали мне, что хотите уйти? – она сглотнула горький ком в горле. Чувствуя как накатывает обида за то, что дети не рассказали о своем замысле самому близкому существу, ей! За то, что бросили сходить сума в неведении, пока их нет: - Почему решили, что можно заставить меня страдать? Почему… - Асия всхлипнула, повесив голову и отвернувшись. По ее морде покатилась предательская слеза. Да, с "другими словами" получилось дерьмово. Она по идее должна была сказать что-то важное, нужное. но теперь была похожа на обиженную самочку, готовую в угол забиться и разрыдаться, как когда-то в молодости: - Да. Я сильная, но это не на долго, с такими-то темпами… Вы же просто доконаете меня своими выходками. Этого я заслужила, да? - она замолчала потому что больше не могла говорить, сгорбившись и повесив голову. По ее морде катились слезы.

Три Когтя —-→

Пока Фестр шел к Трем Когтям, он, наконец, успокоился. Правда, как оказалось, ненадолго. Ибо он как раз успел  прийти на сцену, когда там вовсю разыгрывалось представление под названием "возвращение блудного короля". И, собственно, виновник всего этого переполоха, Его королевское и императорское величество, милостью Ахейю и силой Закона король Западного королевства, наследный король Северного королевства, наследный государь Единого королевства, принц крови Земель Гордости, наследный государь Ракоды, наследный король Кирены, наследный государь Фера, потомок Первых Королей, архонт архонтов, царь царей, император Севера Аминта Аурелий Второй теперь явно нарывался на воспитательную взбучку от снова потерявшего душевное равновесие дядюшки...

Фестр с полным укора тоном обратился к вернувшемуся блудному величеству: "Аминта! Племянничек, племянничик! Ну разве король так себя ведет?! Как ты мог?! Мы тут все так перепугались когда ты исчез! А я вообще чуть сердечный приступ не схлопотал! Ты же знаешь, что у меня слабое здоровье!" - Краем глаза он конечно заметил новоприбывшего, представившегося шаманом, и очень этим заинтересовался. Но сперва надо было преподать блудному племяннику хороший воспитательный урок, поэтому Фестр пока что лишь ограничился вежливым кивком новоприбывшему.

А тем временем Асия отошла куда-то в сторону, уведя с собой Аминту и Эби. Но Фестр настоятельно чувствовал необходимость продемонстрировать свои, эммм, навыми воспитателя, хотя бы для того, чтобы самому не оказаться в глупом положении. Поэтому он также, спустя некоторое время, пошел вслед за Асией.

Еще приближаясь к ним, он на расстоянии обратился к Асии: "Ваше величество, я прошу у вас прощения, но сейчас я своего племянника ВОСПИТЫВАТЬ буду! С лапоприкладством! Ибо королю негоже так себя вести!". Затем, подойдя ближе, он увидел слезы и заволновался...

Отредактировано Фестр (10 Июл 2019 17:45:23)

Как же приятно было вновь очутиться в материнских объятиях! Пожалуй, это все, что нужно было для счастья Белоснежки: живая здоровая мама, дружные (!) братья и мир над головами каждого члена прайда. Нехотя юная самка отпустила Асию, чтобы дать ей возможность осмотреть Аминту, но сама последовала за ней и не отходила уже ни на шаг от их обоих.

Если бы Эбигейл отличалась вредным характером, то на резкую и сухую реплику матери в сторону Котиса, самка бы со злорадством и облегчением вздохнула: нечего ей тут выслушивать еще и наставления брата. Однако принцесса не только отличалась добротой и искренностью, покладистым характером, но и сочувствием ко всему живому вокруг, поэтому посмотрела на Асию даже с некоторым испугом, когда самка отправила принцев восвояси и позвала блудных детей за собой.

Что можно было ожидать от львицы в таком состоянии? Эбигейл никогда не вытворяла ничего из рода вон выходящего, поэтому ее практически не наказывали (а наказывали ли вообще?). Ей было сложно представить, что такое жесткое наказание, ей даже сложно было вообразить какая мать в гневе, а Асия, очевидно, что-то очень глубоко обдумывала, потому что молчала, только сильнее нагнетая общее состояние собственных детей. Больше всего, конечно, принцесса переживала за Аминту, поэтому поглядывала на него коротко, но ободрить не смела… не смела, потому что не могла перечить словам матери и нарушить эту тишину, которая, как ей казалось, была частью их с Аминтой наказания.

Наконец подростки и Асия отошли на приличное расстояние от любопытных ушей и глаз. Только тогда самка опустилась на землю перед своими детьми, но Эбигейл не сделала того же. Она стояла напротив львицы, понурив голову и поглядывая на нее как бы искоса, выжидающе. Какое бы наказание Асия сейчас не озвучит, вынесет Белоснежка любое, только бы мама по-прежнему любила их с Аминтой и не отказывалась от них…
И если сначала холодный тон матери испугал Эбигейл настолько, что даже она, всегда сильная и всегда стойко выдерживающая подобное обращение со стороны других зверей, вдруг вздрогнула и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, то после, уже от предательски надломившегося голоса матери, подростку вовсе стало не по себе настолько, что она не смогла контролировать нахлынувший немой поток слез, оставляющих след на беленькой взлохмаченной возле носа шерсти. Асия тоже заплакала, и Эбигейл стало ее неимоверно жаль; юная львица даже растерялась, впервые, но она не знала, что сказать, поэтому в какой-то странной панике озиралась то на брата, то на мать.

И, как ни странно, в данной ситуации первым заговорил Аминта. Грубо, резко, сумбурно и очень эмоционально, но он сделал это, правда, тут же надломившись на самом важном моменте, разразившись плачем, хотя и совершая отчаянные попытки исправить положение и что-то объяснить…
Эбигейл впервые находилась в таком растерянном расположении духа. Она просто не понимала, что делать в такой ситуации и как реагировать.

Юная самка не могла остановить поток слез, но ее плач был основан не на страхе быть наказуемой, а на бессилии в данной ситуации и на безграничной любви  по отношению к своей семье, на сильном чувстве вины. Когда Ксавьен отчитывал львят за их дерзкое и безответственное поведение, принцесса могла бросить ему вызов, могла поспорить с ним, с уважением, с аргументами, но могла, а сейчас она была бессильна против расстроенной матери. Да и что тут говорить: Эбигейл впервые не могла успокоить брата, потому что не могла успокоиться сама. Лишь когда Аминта вновь совершил безрезультатную попытку что-то сказать, в мозгу у Белоснежки вдруг что-то щелкнуло: она сорвалась со своего места, почти сбивая Асию с лап:

- П-п-п-п… п-п-прости нас! – собственный писклявый голосочек принцессе казался таким звонким, что его, наверное, могли слышать даже братья на том конце каменистой поляны, - м-м-мамочка, ты самое… ты самое дорогое, что есть у нас! Мамочка, - Эбигейл зарылась в шерсть Асии, крепко-крепко прижимаясь к ней, - мы… Ты… ты б-б-болела, мы хотели спасти тебя… м-м-мы х-х-хотели как лучше… мы… мы так переживали! – Эбигейл посмотрела на львицу, - Аминта.. и я.. мы с Аминтой тебя любим, слышишь? Мы любим тебя больше всего на свете, - Эбигейл отпрянула от самки, практически задыхаясь от слез и эмоций. Она подбежала к брату, подтолкнув его к Асие, а затем вновь насколько это было возможно, крепко обняла ее, подзывая хвостом крон-принца, - мама, - львица утерла глаза лапой, - ведь все говорят, что король должен заботиться о своей семье. Мой братик всем сердцем желал позаботиться о тебе, поэтому отправился туда… мы п-п-просто хотели, чтобы ты не ушла от нас.

На последнюю фразу, вылетевшую с уст Котиса, старший брат никак не отреагировал, видимо по-прежнему пребывая в шоке от такого “тёплого” приёма и готовясь к трёпке от матери. Может, оно и к лучшему. Нечего заострять внимание на телячьих нежностях, оставим это самкам. Хотя, матушка, похоже, была не в том настроении, чтобы делиться этой самой нежностью с ним. Довольно холодно оборвав сына и отправив его вместе с братом подальше, Асия поторопилась увести Аминту и Эбигейл, не то чтобы сделать вполне заслуженный выговор, не то чтобы снова заобнимать их и утереть сопли. Но мог ли Котис что-либо сделать в этой ситуации? Нет. Он только хмуро кивнул, недовольно прижимая уши. Такая показательная забота об одних детях и практически полное игнорирование стараний других уже начинало выводить мальчишку из себя. Это они с Галатесом всё это время были рядом. Они поддерживали её и сторожили, они защищали от опасностей и старались успокоить, чтобы она не нервничала так из-за Аминты. И что они получили взамен? Сухой приказ уйти подальше и притащить еды.

Котис бы продолжил и дальше анализировать эту ситуацию и ворчать на всех подряд, если бы из омута размышлений его не вырвал голосок сестры. Самец удивлённо обернулся на белоснежку после её фразы, а когда её нос коснулся его плеча, он и вовсе невольно вздрогнул. Эби отправилась за ним добровольно? Но… почему? Несколько секунд Котис по-прежнему удивлённо косился на сестру, не понимая, на кой чёрт она отправилась за Аминтой хрен знает куда вместо того, чтобы вместе с остальными помогать Асии. Осознав, как нелепо выглядит со стороны его изумлённая морда, мальчишка нахмурил брови и приоткрыл пасть, судорожно подбирая слова для выговора, чтобы указать сестре на безрассудность её действий, сказать о том, как она заставила волноваться не только маму, но и их с Галатесом. Но как бы он не старался, в голову приходили только тирады о том, как же он боялся, что она возвратится домой раненной или не вернётся вовсе. Так что спустя несколько мгновений он всё-таки сдался. Шумно выдохнув, архонт положил свою лапень на хрупкие плечи Эбигейл и неловко прижал её к себе, но при этом продолжал строить из себя хмурого и недовольного.

– Не делай так больше. Я чуть с ума не сошёл, – негромко прошептал он, после чего выпустил сестру, – крепись, малая, я ведь с тебя теперь  глаз не спущу. Вернусь с охоты и буду за тобой по пятам ходить. Стану твоим личным аколуфом, – на этой фразе Котис красноречиво ухмыльнулся, демонстрируя ей свои распрекрасные клыки. После он осторожно (это ведь тебе не брат, чтобы со всей дури влетать в лобешник!) боднул её, пытаясь таким образом выразить поддержку, чтобы ей не было так страшно идти на разговор с матерью. Сам же он последовал вслед за Галатесом, краем уха всё же уловив его фразу.

– И ты туда же, – негромко проворчал самец, когда Галатес пообещал матери присмотреть за ним. Впрочем, пусть лучше это будет брат, чем Кас или кто-то из других патрульных. Их хрен разговоришь, а с Галатесом хоть обсудить недавние события и вспомнить былые времена можно. Так что когда тот по-дружески толкнул его в бок, Котис только беззлобно усмехнулся.

На слова брата о том подозрительном льве, который последовал вслед за Асией Котис только молчаливо кивнул, ещё раз окинув незнакомца недоверчивым взглядом. Помочь поболтать с каким-то мутным типом? Да раз плюнуть! Вряд ли ему захочется грубить Галатесу и отмахиваться от его вопросов, если за его спиной будет стоять озлобленная глыба, готовая придавить за оскорбление своей родни. Да, этот лев повыше даже Каса, вот только он такой тощий, что, казалось, его даже ветром могло сдуть. Может, это просто очередной желающий присоединиться к прайду, чтобы хоть немного откормиться? Вряд ли он является прекрасным охотником, способным прокормить себя самостоятельно, если даже с такого расстояния Котис может разглядеть его рёбра.

– Там рядом патрульные. Вряд ли они дадут этому задохлику причинить маме вред, пока мы будем на охоте. Но ты прав, стоит узнать, на кой чёрт он тут крутится, – пробурчал он, двигаясь плечо к плечу рядом с младшим братом. Слишком много нехороших вещей сегодня случилось, чтобы позволять каждому прохожему беспечно крутиться подле королевы. Даже если этот прохожий вот-вот станет членом прайда.

===========>Изумрудные луга

> Изумрудные луга

Оставив Пикселя одного со своими мыслями и ощущениями, Ксавьен, на самом деле, обрек себя на самокопание. Все то время, пока он бесцельно брел где-то среди травянистых лугов, мысли о произошедшем и увиденном никак не могли его оставить. И дело не просто в том, что он бесконечно воспроизводил последний диалог с Магдаленой в голове, во всех, даже самых неприятных и ранящих деталях, но и в том, что он чувствовал по этому поводу. Непрекращающееся чувство вины и осознания того, что жизнь его была пропитана чередой ошибок, что принесли страдания как ему самому, так и тем, кого он любил. Начиная с размытых воспоминаний детства и заканчивая уходом любимой сестры.

Признаться, он уже начинал уставать от этого бремени на душе. Эгоистичное желание сделать передышку, свойственное каждому, даже при осознании полной заслуженности этих тяжелых чувств. Однако борьба продолжалась, и в какой-то момент лев решил, что если он хочет хоть как-то облегчить свою участь, нужно сделать что-то полезное, важное, ответственное, в кои-то веки. И тогда Ксавьен повернулся в сторону Трех камней, куда до этого направлялись королевские отпрыски в компании двух патрульных. Отчитаться перед Асией или Фестром было бы правильным действием.

На подходе к удаленной локации, Ксавьен вдруг почувствовал, как на него нахлынула волна трусости. Колени начали подкашиваться, ком в горле вызывал жажду, а в глазах будто помутнело. Лев предчувствовал, что ничем хорошим это все не закончится, но его появление было необходимо и важно. Именно поэтому максимум, который Ксавьен мог выполнить сейчас, - взять себя в лапы и откинуть в сторону любые чувства, примеряя на морду маску стойкого и ответственного зверя. Чем он и занимался нередко, когда находился в обществе других зверей.

- Здравствуйте, - все же неуверенно, но попытался привлечь на себя внимание Ксавьен. Его взгляд тут же остановился на Асии и детях, что где-то в стороне явно переживали очень личный и интимный момент. Сердце упало в пятки. Осознание того, что этот поход мог сделать с Асией, едва не сбило самца с ног, и потому он поспешил отвернуться и сфокусироваться на Фестре, который, к слову, выглядел ничуть не лучше. С глубоким вздохом, он все же продолжил, - Мне очень жаль, - это явно не то, с чего Ксавьену хотелось начать свой рассказ, и теперь, когда эти слова прозвучали, лев даже опешил. От неловкости ситуации он даже опустил взгляд и принялся наблюдать за тем, как его блестящие когти мнут почву, - Я не хотел, чтобы все так вышло, и уже тем более я не хотел, чтобы Аминта и Эбигейл увязались за мной, - закончил он предложение про себя. Как бы Ксавьену ни хотелось оправдывать себя, он не мог позволить свалить все на детей, чьи мотивы, признаться, были достаточно благородными для таких малышей, - Однако, поход состоялся. И мы живы. Вернулись в прежнем количестве... - Ксавьен запрятал мысли об уходе сестры куда подальше в чертоги разума, после чего обернулся к Амиди, чтобы его представить, - Этот лев... Его зовут Амиди. Он помог нам у самого баобаба. Он отличный шаман, который был бы рад остаться на землях. И если вы сомневаетесь, я готов взять его под свою ответственность. Амиди прошел долгий путь, все ради того, чтобы обрести новую жизнь здесь. К тому же, его навыки нам могут пригодиться. Детям очень понравился шаманский спектакль, что он устроил, - в этот момент лев позволил себе обернуться на Асию и обвести их семью взглядом еще раз. Аминта, Эбигейл, и сама королева выглядели очень уставшими, как и сам Ксавьен, благодаря чему самец все же нашел в себе силы им даже улыбнуться. В какой-то степени они были в одной лодке сейчас.

Затем, обменявшись взглядами со львятами и их мамой, Ксавьен вновь повернулся к Фестру и виновато посмотрел на регента. Пожалуй, это все, что мог сделать Ксавьен в этой ситуации.

Слова Ксавьена которые касались его собственной персоны, Амиди, без сомнения, счел весьма лестными. А лесть он любил. На слова-же Фестра он учтиво кивнул и ответил: "Раз вы представились полным именем, то и я тогда обязан представиться полным, этикет обязывает. Терара Бенефаси Амет'у Амеди, таково оно, но можно просто Амиди. Что же касается того, чтобы рассказать о себе..." - Амиди на некоторое время сделал паузу, а затем продолжил: "это очень долгая история. Со временем я вам подробно расскажу о моих странствующих, но пока, наверное кратко" - Он снова сделал паузу, а затем продолжил - Родился я в очень далеких краях в семье потомственных шаманов. В краях столь далеких, что даже рисунок звезд на небе там совсем иной..." - И здесь Амиди ни капли не преувеличил, действительно совсем иной... Рассказ Амиди был довольно долгим. Конечно, он описывал далеко не все. Уж во всяком случае суть своей философской системы он раскрывать пока не стал, сознательно опуская её упоминания в своем повествовании. Зато он описал и своё родное, далекое, продуваемое всеми ветрами нагорье, и свою размолвку с родней, подчеркивая, что он, Амиди, просто не мог вынести того обмана и нечестности. Затем он, по прежнему опуская любые упоминания о своих воззрениях, вкратце описал свои долгие странствия по континенту, в качестве же того почему многие не желали его принимать он указал лишь "они не хотели ничего менять и не хотели знать ничего нового". Затем он коснулся своего прихода в эти земли, встречу с прайдом Нари (правда не упоминая имен, т.к. он сам не знал, как звали тамошнего правителя) который в разгар болезни не пожелал принять лекарскую помощь от чужака. Описал своё странствие через пустыню, встречу с Лофифоро (подошедший Лофо утвердительно кивнул), и, наконец, события у Баобаба. - Вот, собственно, тогда духи мне и повелели прийти к вам в эти края и попроситься к вам на службу, - закончил своё повествование Амиди.

Отредактировано Амиди (16 Авг 2019 16:35:04)

И все же Эбигейл было больше всех в этой истории жаль Фестра. Она не имела права осуждать королеву за то, что та прогнала дядюшку, который искренне переживал за своих племянников: за короля и его сестру, ведь он поручился за них и упустил в итоге. Но такого отношения ко льву Белоснежка считала незаслуженным, поэтому вслед регенту смотрела с неподдельной грустью: все-таки Эбигейл куда спокойнее своей матери, куда мягче и ласковее, куда терпеливее и выдержаннее. Казалось, что юную львицу вообще нельзя было довести до гнева или истеричного состояния. Но… 

…Этот момент все же отложится в памяти Эбигейл надолго по нескольким причинам: во-первых, она, кажется, первый раз в жизни видела Асию в состоянии, близком к истерике, а во-вторых, чувство бесконечной любви к родительнице достигло своего апогея, потому что радость от выздоровления королевы помноженная на ее чувственную ласку, которой она одарила детей, подействовали на Белоснежку крайне эмоционально. Принцесса, после всего случившегося, теперь только молчала, прижимаясь к матери трепетно, крепко и внимательно впитывала все, что Асия говорила своим детям: о любви, о беспокойстве, о прощении, о братьях…

Эбигейл любила всех братьев одинаково и не выделяла никого из них, но так сложилась жизнь, что проще всего и интереснее всего ей было проводить время именно с Аминтой. Даже в свои годы, в свои подростковые чудесные лета, она уже считала себя обязанной следить за юным королем и помогать ему во всем, потому что она его сестра, такая же родная кровь, как мать или дядюшка. Но в отличие от двух последних Эбигейл, порою, недоставало жизненного опыта, и многих вещей она не понимала, как не понимал и Аминта; за исключением, пожалуй, поведения братьев.

Молодая самка уже видела резкое отличие в характерах Аминты, Галатеса и Котиса. Удивительно, что в их семье родились такие разные отпрыски, но если Эбигейл смирилась с истинным мальчишеским характером своих братьев, то юный король этого принять и понять не мог. Белоснежка не знала, что думал Галатес, когда она и Аминта вернулись, но зато прекрасно видела облегченный взгляд Котиса, прекрасно помнила, что он сказал ей и как с неподдельно братской нежностью боднул ее в бок, когда с другими особо никогда не церемонился.

И после слов мамы ей вдруг почему-то стало стыдно. Она всегда вспоминала ту страшную сцену, когда она крикнула братьям, что их нельзя любить; прошло довольно много времени с тех пор, а она так толком не извинилась перед принцами. Эбигейл даже машинально виновато опустила голову вниз, но обратила внимание на реакцию Аминты.

У него-то, конечно, были совсем другие мысли на этот счет.

- Ах, мама!.. – воскликнула Белоснежка, но не договорила, утыкаясь носом в мягкую шерсть Асии. Как бы она хотела все исправить, а лучше – повернуть время вспять! Но мама, видимо, будто прочитала мысли своих детей, поэтому от нее поступило весьма неожиданное предложение, от которого Эбигейл даже не могла отказаться. Напротив, она энергично закивала, надеясь в глубине души, что теперь-то разговор с братьями состоится как надо.

А вот Аминта предпочел уйти; он направился в сторону Фестра, который уже беседовал вместе с Ксавьеном и молодым странником. Эбигейл им была даже слегка очарована, поэтому вдруг смущенно опустила уши и улыбнулась, когда брат подозвал ее и маму ближе.
- Мама, - Эбигейл вновь обратилась к Асие, правда, говорила она очень тихо, почти шепотом, - вместе с нами пришел Амади…  - она тряхнула головой, - Амиди. Он самый настоящий шаман! Я хочу стать такой же, как он. Пойдем, ты ведь должна с ним познакомиться? Пока братья на охоте…

Дождавшись ответа матери, Эбигейл тоже подошла к общему собранию как раз в тот момент, когда лев начал повествование о своей судьбе. Она тихонько заняла свое место рядом с Аминтой, едва касаясь его бока своим, и принялась слушать жадно и с большим интересом. Она смотрела на странника, на его аккуратную морду, и он напоминал ей принца, пришедшего с далеких сказочных земель. Она всем сердцем хотела быть таким же, как он! Таким же искусным шаманом: возможно, то, что умел Амиди и не было пределом, но впечатлительной юной особе и не надо многого для того, чтобы удивиться.

—-→>>Взросление—-→>>Изумрудные луга

Отредактировано Эбигейл (4 Ноя 2019 14:29:18)

Похоже, они молча согласились. Ну по крайней мере ни Аминта, ни Эбигейл не выразили недовольства в том, чтоб пойти к реке. Но, вместо того, чтоб быстренько покинуть общее сборище, Аминта двинулся к Фестру и остальным львам, и невольно потянул в это все Эбигейл и свою недовольную мать. Асия, правда, никак не выказывала свое недовольство. Конечно, она не хотела идти к львам. Не хотела решать какие-то нибыло вопросы с ними, вместо того, чтоб побыть со своей семьей, впервые за долгое время после болезни. Со всеми. Понять, наконец, что за пропасть пролегла между Галатесом и Аминтой, и когда и почему это произошло. Если она все еще в силах была это понять. Возможно… возможно Птолемей был прав, когда говорил о том, что Аминтоа должен как можно скорее занять трон. Асия все чаще думала об этом, но… он же еще так молод! Он же может еще столько всего натворить! Ах, чертов юношеский максимализм, чертовы геройства.

Она отстала. На ее плечо неожиданно шлепнулся Таккар и ей только и оставалось что разрываться между ним и его докладом, и группой львов которые тоже что-то обсуждали. Она слышала какие-то обрывки фраз и рвалась туда, надеясь не пропустить хотя бы знакомство, а от того, ответила тихо и сухо:
- Ну? Говори, только на ухо.
Бедный Таккар, заслужил ли он это? Нет, конечно… но и вести у него были так себе. Гадкий кусок говядины никуда не ушел, будто бы только и ждал, когда же к нему пожалует королева или кто-то из ее семьи, чтоб принести им еще больше проблем и боли. Грязно выругавшись в мыслях, она все же нашла в себе силы ответить более сдержанно, но так и не успев извиниться перед тем как птица вспорхнула с ее плеча.
- Я поняла. Так и думала, что он не уйдет сам. Спасибо тебе. Постарайся не распространяться об этом пока что. Скажи только Фестру. И Касари, но только если будет спрашивать...

«Ах, Касари, бедная девочка. Он ведь наверняка расскажет ей о том, как я его встретила и она будет считать меня черствой, старухой. Помешанной на власти и своих детях. Боже мой… Надо будет найти время и разыскать ее и Таккара, чтоб извиниться перед ними». -  подумала она, подходя к львам и глядя как Аминта тыкается в плечо Фестра как львенок и остро осознавая, что и это ее вина. Отсутствие льва, могущего заменить детям отца, тоже ее вина. Как и многие мелкие или крупные ошибки в их воспитании, как и постоянные запреты, беготня из конца в конец по королевству, будь оно проклято! Таккар что-то прокричал сверху про Касари, но Асия была слишком отвлечена на свои мысли, чтоб вслушаться и понять в чем суть вопроса. Вместо того, чтоб разобраться, она мотнула кисточкой хвоста туда, куда ушла львица, надеясь, что сокол расценит ее жест так: «Лети и сам у нее узнай.» А Касари там уже что-то придумает. Ах, как не хорошо, как же все-таки нехорошо!

Она поймала на себе взгляд Ксавьена, усталый и измученный и тоже кивнула ему в ответ, устало улыбнувшись. Нет, в ее взгляде не было ни злобы, ни расстройства, или сил что-то объяснять. По сути он все сделал правильно, попытавшись заменить им отца, а может быть просто почувствовав их желание разделить свою любовь с кем-то более сильным и мужественным чем она. Ведь у него было то, чего не было у нее. Смелость и решимость. Сколько королева не кичилась, сколько не переступала через свое я по пять раз на дню, а все так же оставалась той де нерешительной охотницей второго плана и каждый раз, когда дело касалось серьёзных решений и дел, внутренне она переживала самую настоящую бурю эмоций. Так может, хватит? Она посмотрела на Ксавьена, еще раз, просто пробежав по его фигуре взглядом. Сейчас он выглядел не так как тогда, до ухода и во время ее болезни. Сейчас это был просто измученный дальней дорогой лев. Жаль. Как же жаль что так вышло и им не удалось сблизиться.

«Он бы был хорошим отцом, мудрымм и заботливым». – подумала она, едва слышно вздыхая.

Амиди рассказывал о себе. Она молчала. Лев и правда, был издалека и она слушала рассказ по началу с интересом, но в итоге быстро устала от него. Звезды на небе другие, ну надо же! А в остальном, все как обычно. Там откуда Амиди родом, львы такие же как и тут. Как оказалось, там такое же синее небо и такая же сложная жизнь. Может там веселей и богаче, ярче краски, сезоны теплей, только так же от боли там плачут, так же в муках рожают детей. В общем, крыльев у них не было, радугой они не какали и даже судя по всему, окрасом не сильно то отличались. Асия все больше погружалась в свои мысли, слушая диалоги в пол уха. Голоса слились и превратились в сплошной бубнеж. Она смотрела как Амиинта и Эбигейл увлеченно слушают Амиди а сама думала о том как бы избавиться от буйвола. Дельных мыслей как на зло не было ни одной.

«Как снег на голову».

Снег… она водила их к могиле отца. Когда это было? Год назад? Они были еще маленькими и Котис очень любил играть с кисточкой ее хвоста, неуклюже но весьма упорно, идя к свой цели напролом и не слишком обижаясь, когда ей надоедало дергать хвостом и вздыхать в те моменты, когда его небольшие, но уже острые когти впивались под плотную шкуру. Котис-Котис, у тебя теперь совсем другие игры… а тогда они поднялись на плато и она помнила их восхищенные взгляды, и громкие вскрики: Мама что это? Что это такое? Почему тут есть, а внизу нет? Почему там тает? Тут же тоже тепло!
Это был снег. Он покрывал все небольшое, постепенно поднимающееся к пещере в которой покоились все правители королевства, плато. Было солнечно и солнце грело их шерсть, так что Асии самой становилось не ясно, от чего снег тут не тает. Вроде тепло, но в то же время холодно, и он лежал и не таял, будто бы ждал только их. Она не хотела задерживаться, как и всегда, страшась кучи мнимых угроз. Дети могут заболеть, могут потеряться, и еще могут свалиться с плато, ну если доберутся до края, который находился шагах в пятистах за несколько секунд, на которые она иногда позволяла себе отвлечься от слежки за ними.  Больше всего она тогда боялась, что Эбигейл потеряется в этом белом безмолвии, в котором когда-то умирая от горя, замерзала она сама. Ее принцесса пару раз терялась на белом фоне и сердце Асии привычно уже екало, заставляя ее нервно вскрикивать: Эби, ты где?! А Эби заливисто смеялась, барахтаясь в снегу.  Белый и холодный, мягкий и пушистый. Дети резвились в нем катаясь и прыгая, поднимая настоящие снежные бури. А потом из-за горы наползла большая, свинцового цвета туча и закрыла солнце. Королева видела как ветер закручивается в высоте тугими вихрями, унося прочь перистые облака и медленно вытаскивая из-за горы тучу, похожую на огромную, темную улитку. Однако на плато было спокойно.  Повалил снег, крупный, похожий на огромные хлопья и она потащила детей вниз, не смотря на то, что не было опасности. А дети, особенно Котис, прыгали за этими огромными белыми хлопьями, хватая лапами и пастями, громко смеясь. А она потащила их вниз. Тут опасно. Нельзя оставаться, нельзя хватать лапами, нельзя… Сколько еще было этих самых нельзя? Дети конечно, расстроились. Котис надулся, а Эбигейл заплакала. Помнили ли они этот досадный случай? Асия тряхнула головой, отгоняя наваждение.

В уши плотным потоком ворвался голос Амиди, который как раз рассказывал про прайд у Килиманджаро и она навострив уши внимательно вслушивалась в каждую фразу, боясь, что он доберется до баобаба и старого шамана Рафики. Ведь дети могли быть там и мадрил мог упомянуть ее имя, мог… Хотя, кем она была тогда? Асия вновь отвлеклась, тупо пялясь перед собой и впав в какое-то забытие и возможно Фестр заметил это, но не стал ее тревожить, ведь он знал откуда она и кто она такая…
- Вот, собственно, тогда духи мне и повелели прийти к вам в эти края и попроситься к вам на службу.
Амиди закончил весьма неожиданно и воцарилась тишина. Асия вдруг поняла, что все, ну или как минимум половина присутвующих смотрят на нее.

- Что-ж, - произнесла она: - Если духи так сказали, то вам следует остаться. – она не торопилась, следя в основном за реакцией своей дочери и сына: - Надеюсь, ваше присутствие принесет только пользу нашим землям. А теперь прошу простить меня, Амиди. – она подошла вплотную к Аминте, ведь именно ему она должна будет сказать буквально через несколько минут одну, возможно, самую главную в своей жизни вещь: - У нас с детьми будет очень важный разговор, который требует уединения. Я надеюсь, Фестр не откажет мне в выполнении моей просьбы и все тут вам покажет. – она поглядела на льва, едва заметно приклонив голову, как бы намекая на то, что стоит забыть старые обиды и придирки, и, так уж и быть, она принимает правила этой нелепой игры, задуманной еще ее супругом.
- А вот Ксавьена я бы попросила не тревожить, - неожиданно добавила она, глядя на льва: - Ему нужно отдохнуть и поесть.

Она сделала несколько шагов назад, и обойдя группу львов, прошла мимо черногривого так давно знакомого ей льва. Казалось, даже усталость его не портила, хотя Асия на мгновенье подумала что в его глазах потух «тот самый» блеск. Сестра! Надо было расспросить его, что случилось с его сестрой, но… как же разорваться на тысячу маленьких Асят и все успеть? Поровнявшись с ним она осторожно коснулась его лапы своей, негромко прошептав:
- Ты… правильно сделал, что взял их с собой. Любому когда-то пора стать взрослым и уйти. Спасибо что приглядел. – больше ничего не говоря и не глядя назад она отошла от него, направляясь в сторону лугов и позвав за собой Эбигейл и Аминту.
Асия не торопилась, ожидая, когда они нагонят ее. Аминте, наверняка хотелось еще поболтать с Амиди, как и Эбигейл, но Асии казалось, что она именно сейчас должна это сказать. Однако, сказала она совсем не то.
- Через год. – произнесла королева, когда они отдалились от группы львов настолько, что их точно никто не мог слышать.
- Ты станешь королем на следующий день, ровно через год. Клянусь своим именем. – пояснила она, а потом, не дав опомниться и переварить сказанное ею, добавила: - Пойдемте на луг, Котис с Галатесом наверняка закончили охоту. А ведь до коронации у нас много дел. Надо избавиться от буйвола и пообщаться с чужаками, чтоб вели себя поуважительнее на наших землях.

Ей казалось, что год, это самая настоящая пропасть времени, что он будет тянуться долго и медленно и она успеет свыкнуться с мыслью что ее дети взрослые, что им уже не нужна ее опека. Но, кто бы мог подумать, что год пролетит так быстро?

Изумрудные луга.

Отредактировано Асия (1 Ноя 2019 00:21:25)

Амиди тем временем продолжал рассуждать о том, что видел и слышал. У него сложилось впечатление, что этот Фестр, скорее всего, может стать интересным собеседником. Да и само это место... Судя по полустертым от времени рисункам, в древности тут явно проводились разные шаманские обряды. Кроме того, Амиди никак не покидало какое-то странное чувство. Росший тут густыми зарослями желтолозник придавал этому месту налет какой-то таинственности что ли...

Тем временем Лофо тоже не сидел без дела и обегал близлежащие окрестности, всюду постаравшись сунуть свой любопытный нос. Вернувшись к Амиди, фамильяр начал ему рассказывать то, что он увидел в округе. Конечно, слишком далеко Лофо не забегал, так что рассказ у него получился не слишком большим по продолжительности, но по крайней мере уж эти то заросли вокруг скал Лофо успел облазить вдоль и поперек...

К Амиди тем временем обратился Фестр, предложив ему проследовать за ним, обещая показать что-то необычное, насколько Амиди понял. Амиди и Лофо пошли вслед за принцем-регентом. Их путь был вверх, в горы. Они поднимались все выше и выше, петляя по узкой и довольно крутой тропе. Тем временем, по мере того, как они поднимались вверх, стало ощутимо холоднее. Там-сям уже попадались небольшие пятна снега, а тропа продолжала подниматься вверх, как и все их трио по этой самой тропе...

—-→ Тропы мёртвых

———————>Тропы Мёртвых

  При выходе из усыпальницы в львице затрепетала еле ощутимая надежда. Она даже не понимала, на что конкретно. Покидая тень каменных сводов, травница на секунду притормозила, приподняла отяжелевшую голову и замерла. Небо окончательно потемнело, зелёные равнины у подножия походили на тёмное пятно, нелепо растянувшееся от края до края. Самка разочарованно вздохнула. Самой от себя тошно.

  Она отчаянно надеялась, что, выбравшись из пещеры, наконец почувствует облегчение, но ничего не изменилось. Стало даже как-то некомфортно шаг за шагом отдалятся от места, в котором всё ещё толпились близкие ей львы. Но разворачиваться она не стала. И дело было даже не в трясущемся геннете, а в усталости сопротивляться и пытаться хоть что-то исправить. Хотя, исправлять-то уже было толком нечего.

Снова опустив голову и уткнувшись в собственные лапы, львица поплелась за сияющим силуэтом призрака, как игрушка с верёвочкой волочится за своим хозяином.

В какой-то момент она попыталась выправить ход мыслей в нужное русло, приободрить саму себя, но никаких весомых аргументов подобрать не получалось, и самке пришлось оставить эти жалкие попытки идти против собственного я.

Спуск прошёл относительно успешно: никто даже не ушибся по дороге. Один раз троице пришлось остановиться, чтобы нарвать торчащей из сухой земли полыни. Зи указал травнице на светлые стебли, та молча вырвала пастью целый пучок, и продолжила двигаться к Трём Когтям под одобрительный взгляд медведя.

Ву не переставал дрожать всем телом, изредка выдавая на удивление пронзительный чих. Кас поравнялась с крошечным зверьком, потрясывая торчащими из пасти стеблями, и впервые за день изучающе осмотрела геннета. Ничего кроме как «хрупкий комок шерсти» её воспалённый мозг выдавать явно не собирался. Эта непривычная рассеянность даже раздражала.

Не успела травница выдать какой-нибудь мрачный комментарий на тему «какое же я разочарование» сквозь зубы и набившуюся в пасть полынь, как Зи уже остановился у торчащих из земли, будто нарочно заточенных камней.

Касари с секунду зачарованно глядела на разрисованные камни. В последний момент поймав саму себя за хвост, она на удивление энергично мотнула головой. Будь у неё возможность, вероятнее всего дала бы пару пощёчин по собственной морде. Эти резкие движения кое-как собрали воедино расплывающиеся мысли. Перед внутренним взором зардела хмурая мордашка Котиса. «Соберись, женщина!»

Да, последнее усилие, и можно смело свалиться с лап и не вставать до самого рассвета.

Кас твёрдыми шагами обошла геннета и присела прямо перед ним. Полынь упала перед львиными лапами. Самка уже хотела стянуть с плеч сумку с остальными травами, но вдруг замерла на середине и медленно опустила голову. Янтарный взгляд пересёкся с маленькими глазками Ву. Кроха дрожал так, словно вот-вот свалится в предсмертной конвульсии. Львица медленно подняла бровь в ожидании взрыва.