Да, попался... Или... попалась она?
Баст с готовностью разжала клыки, выпуская взлохмаченное ухо самца и послушно опрокидываясь на спину. О, их покорность была обманчивой... обе львицы только и ждали от Мороха продолжения активных действий, и, хвала Айхею, он не заставил себя ждать. Зеленоглазая с удовольствием зажмурилась, предвкушая все то, о чем лев так бесстыже сообщил. Почему-то его грубые слова привели ее в дикий восторг: прежде она решалась произносить подобные слова разве только про себя, ни в коем случае не вслух! Заливисто хохотнув, она дурашливо пихнула сестру, которая как раз делано возмущалась по поводу попорченной прически.
— Давай, скажи, что ты заботишься о прическе! — лапа Бастет прошлась аккурат по макушке сестры, вновь растрепав демонстративно прилизанную челку; получив в ответ лапой, самка округлила глаза и рот в наигранном возмущении, барахтаясь и пытаясь вывернуться из тяжелых лап Мороха, чтобы снова дотянуться до сестры.
В каком-то смысле ей это удалось. По крайней мере, еще пару минут все трое самозабвенно дурачились, шлепая друг друга лапами куда придется; правда, Морох едва ли замечал их слабые шлепки, зато его лапы раз за разом валили наземь то одну, то другую львицу, так что в конце концов запыхавшаяся и уставшая от возни Баст тряпочкой распласталась на песке.
Самец немедля воспользовался этим, и на сей раз ощущения были совершенно другими... Расслабившаяся, привыкшая к телу самца львица принимала его с благодарностью и удовольствием, уже не замирая от резкой непривычной боли, а лишь рыча от восторга и переполнявшей все ее существо радости. Правда, ей все равно было мало... она заурчала и перевернулась на спину, обтираясь лопатками о песок, когда Морох, отпустив ее, немедля принялся за сестру; облизывая пересохшие от страсти губы, Баст в предвкушении нового соития тянула шаловливые лапы в сторону самца, делая вид, что ужасно ревнует, когтя воздух и шлепая себя по бокам напряженным хвостом.
И лев полностью оправдал их ожидания! Снова и снова он набрасывался на сестер, подминая под себя то одну, то вторую, так что им оставалось только вовремя поворачиваться и подставлять ему откляченные в нетерпеливом ожидании задницы; в конце концов львица почувствовала себя настолько удовлетворенной и уставшей, что, к стыду своему, готова была заснуть прямо здесь и сейчас, буквально под самцом.
Все трое устали. Безумно устали. Львица приподняла голову, сонно следя за передвижениями сестры; та устало тащилась к воде, чтобы освежиться, но сил Бастет на это уже не хватало. Она еще успела вывернуться из-под засыпающего льва, вяло попихав его лапой и не встретив ровно никакого сопротивления. Затем, вытянувшись во всю длину, самка блаженно задремала, ощущая на спине тяжесть и жар лохматой львиной головы; сквозь сон она услышала, как рядом возится, устраиваясь поудобнее, Теффи, но сил хватило лишь на то, чтобы негромко и ласково замурлыкать, проваливаясь в сон.
* * *
Наверно, прошла целая вечность. Ну, или несколько часов. Пару раз Баст приоткрывала глаза, но, убеждаясь, что все вокруг спокойно, засыпала снова. Проснувшись в очередной раз, она сонно заморгала, приподнимаясь на локтях; солнце было довольно высоко, хотя вся спящая компания пока что была в тени широколиственных пальмовых крон.
Во сне львица перевернулась, так что голова Мороха сползла с нее и теперь покоилась на одной из его могучих передних лап. Лев мирно и беззаботно сопел, рядом с ним уютно устроилась Теффи, и ее светлая шкурка приятно контрастировала с более темным и насыщенным тоном шерсти самца. Мотая головой, Баст медленно поднялась на лапы, несколько секунд полюбовалась представшей перед ней умилительной картиной, а затем решительно двинулась в сторону воды.
Она хотела напиться еще тогда, перед сном, но у нее совершенно не было сил. Теперь она об этом пожалела. Горло и язык будто распухли, а губы были сухими и потрескавшимися. Давненько она так славно не веселилась — а теперь, кажется, ее настигло неизбежное возмездие за нехитрые жизненные радости. Ощущение, будто забродивших фруктов перебрала... Самка побрела по мелководью, глубже и глубже, пока не зашла в воду по плечи, а там решительно окунулась в воду вся целиком, молча и сосредоточенно сопя. Если бы Морох наблюдал за ней, она не преминула бы жеманно поежиться, а потом хорошенько повизжать, делая вид, что остывшая за ночь вода слишком холодна для ее нежной шкурки... Но лев продолжал безмятежно спать, и выделываться было не перед кем. Потому львица молча напилась, глотая воду так жадно, большими глотками, будто не видела озеро по меньшей мере неделю.
Ей сразу стало легче. Выбежав на песок и предусмотрительно встряхнувшись подальше от спящей парочки, Бастет взглянула на мир совсем по-другому, бодро и весело. Жизнь воистину была прекрасна! У них с сестрой был прекрасный сильный самец — и целый личный оазис впридачу! Надо сказать, планы Баст не отличались особой изобретательностью, и дальше планов на крутого мужика и крепкое потомство она не заходила. Куда уж ей мечтать о других территориях или великих завоеваниях. Об этом есть кому подумать, а ей было достаточно и того, что есть, перед кем повертеть жопой.
Немного побродив в одиночестве, львица окончательно привела себя в порядок, более-менее просохла, а также проголодалась и заскучала. Надо сказать, она напрочь забыла о том, что с Морохом были его детишки: не напоминают о себе, да и ладно. Сборище грязных тощих львят ничуть ее не радовало... да и вообще, будет лучше, если их просто не будет. Тогда их с Теффи детям достанется все внимание, все плюшки и преимущества!
О чем бишь мы?.. Ах да, проголодалась. От добытой на прошлой охоте газели давно уже остались рожки да ножки, а в оазисе тем временем ловить было нечего. Конечно, если вы не ящерица и не удовольствуетесь насекомыми. Если какие-то животные и приходили сюда на водопой, то теперь львиное рычание и возня наверняка их отпугнули. Бастет глуповато хихикнула, снова вспоминая события ночи, и решительно полезла на полуразрушенную стену, выбрав участок, где каменная кладка частично обвалилась, образовав подобие ступеней, позволявших забраться на самый гребень.
Вид раскинувшейся вокруг крепости пустыни не радовал глаз разнообразием. Хотя Баст обычно легкомысленно махала лапой на трудности охоты в пустошах, сейчас, прогуливаясь по стене, она немного приуныла, впервые обнаружив, что ее совершенно не радует этот унылый пейзаж. Ни одной антилопы, ни даже газели, не говоря уж о зебрах! Значит, придется тащиться к реке — все животные, переходящие через пустыню, стараются держаться ее течения. Или, может быть, пойти севернее, на пустоши?
Но сначала, конечно, нужно будет дождаться, пока проснется их господин и повелитель. А может быть, не стоит ждать? растолкать мирно посапывающую Теффи и сбегать на охоту прямо сейчас, по-быстрому, пока Морох продолжает спать? Удивить его свежей добычей, когда он проснется? Баст, конечно, была глуповата, но не до такой степени, чтобы надеяться, чтобы затеянная "по-быстрому" охота увенчалась успехом. Кому, как не ей, знать, что обычно бывает с точностью до наоборот. Животные будут или далеко, или заметят хищников слишком быстро... словом, случится что-нибудь, что заставит охотниц вернуться домой разочарованными, с пустыми лапами и животами.
Наблюдая за пейзажем (Баст развлекала себя, воображая, что в одиночку охраняет оазис и спящих в нем львов от всех опасностей пустыни), светлошкурая быстро подметила небольшого зверька, спешащего в направлении крепости. Это был... львица машинально пригнулась, распластавшись по каменной кладке, щуря глаза на солнце... вроде бы, это был какой-то травоядный зверек, вроде зайца или дамана, или как их там называют.
Или нет, постойте-ка. Львица перебежала по стене, продолжая всматриваться. Кажется, это был павиан. Или бабуин. Черт их разберет! Обезьяна, короче, и молодая, совсем еще детеныш. Должно быть, отбилась от своих — очень удачно, а тут как раз есть желающие полакомиться свежим мясом.
И хотя Бастет рисовала в своем воображении, как она слетает вниз прямо на ничего не подозревающую добычу одним головокружительным прыжком — да-да, прямо с гребня стены! — ее мозгов все же хватило на то, чтобы понять: у нее есть все шансы ошибиться и переломать себе лапы. Стена не так чтобы очень высока, но... нет, лучше не рисковать, тем более, что этот прыжок все равно никто не увидит. А потому львица поспешно спустилась со стены, тем более, что обезьяна явно спешила сюда, в оазис, под защиту тени, щедро отбрасываемой местными растениями.
Наверно, это был чертовски неприятный сюрприз, когда навстречу запыхавшемуся зверьку вместо желанной прохлады выскользнула навстречу, распахивая когтистые объятия, оскалившаяся львица! Баст упивалась своей удачливостью. Она ничуть не сомневалась, что сможет догнать свою жертву: в конце концов, обезьяна совсем еще молода, да еще устала после беготни по песку. Несмотря на то, что бабуин (а это был именно бабуин) сумел ловко увернуться от ее первой атаки, бежал он куда медленнее. Сообрази он нырнуть под защиту каменных стен — и пальмы стали бы для него спасением; но сейчас он убегал обратно в пустыню, и спрятаться там было негде. Львица бежала за ним даже не особенно торопясь, отгоняя подальше от оазиса и собираясь с силами для нового рывка.
И вдруг — она даже остановилась на бегу, затормозив резко, растопырив лапы и лишь чудом сохранив равновесие, — сверху на обезьяну спикировала крупная темная птица; львице оставалось сделать лишь пару прыжков, а потому она отчетливо разглядела красные лапы и огромные черные когти хищника, которыми он вцепился в спину отчаянно закричавшего бабуина.
Ну нет! Первое оцепенение быстро прошло, и Бастет рванулась в бой. Она не упустит свою добычу, и уж тем более не отдаст ее какой-то пташке! Бабуин, к счастью, был слишком крупной добычей для орла, и, подскочив, львица замахнулась когтистой лапой, заставляя орла выпустить свою добычу и поспешно взмыть в воздух.
— Моё! — гневно зарычала самка, вздергивая морду и щурясь от бившего прямо в глаза потока воздуха от крыльев птицы.
— Дура! Лови его! — клекотнул в ответ орел, с легкостью взмывая выше.
Бастет зыркнула по сторонам. Вот черт! Бабуин, роняя крупные капли крови, со всей возможной скоростью улепетывал под защиту стены. Львица рванулась следом, досадливо шипя, настигла, ударом лапы сбила животное на землю, навалилась сверху, схватив клыками неаккуратно и грубо — за морду и горло сразу. Впрочем, ее это не сильно волновало; на эмоциях она тряхнула бабуина как терьер крысу, так что, когда она бросила его наземь, он был уже мертв.
— Сам дурак, — спустя несколько секунд, обернувшись, обиженно заурчала львица, поднимая морду к небу.
Орел клекотнул в ответ, что вполне можно было расценить как презрительное фырканье. Он благоразумно держался подальше от львиных когтей, а потому, приземлившись на выступ стены, склонил голову, разглядывая устроившуюся внизу львицу с ее добычей то одним, то другим глазом.
— Ты не поймала бы его без моей помощи, — наконец, заговорил он, нервно переступив с лапы на лапу; кажется, ему было отчаянно жаль упускать шанс пообедать.
— Ну конечно, — медовым голосом промурлыкала Бастет, борясь с искушением впиться в свежатину прямо сейчас. Поднявшись, она решительно ухватила тушку, оказавшуюся совсем легкой — едва ли она накормит всех троих львов, но на пару укусов ее вполне хватит, — и двинулась в сторону входа в крепость. Там уже слышались львиные голоса, так что светлошкурая прибавила шагу, радуясь своей удачливости.
Ладно, ну может быть орел самую малость помог. По крайней мере, избавил от долгой беготни по песку. Шум крыльев не удалялся; макушку овеяло ветерком, что означало, что птица следует за ней.
— Ладно, — сквозь зубы, стараясь не уронить добычу, неразборчиво пробурчала самка, — может, оставлю тебе кусочек.
Прибавив шагу, она воодушевленно понеслась к озеру. Глаза ее блестели восторгом — Бастет была довольна собой как никогда.
фамильяр введен в игру